Текст книги "За последним вздохом (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 77 страниц)

Тассариан явно ожидал ответа, поэтому Кольтира кивнул. Сумрак по своей привычке попытался вклиниться между ними, но Тассариан отпихнул его, чтобы не мешал разговаривать, и продолжил.

– Это то, что от тебя ожидается и здесь. В Плети ты можешь добиться большего, если постараешься. Махать мечом и выполнять приказы – это не единственное, что от тебя требуется. Рыцарь смерти – воин и командир, мы должны ориентироваться по ситуации и на ходу принимать решения. Мы не можем ждать приказа на каждую мелочь. Исполнителей в Плети хватает. Я видел твой потенциал, ты можешь стать одним из лучших воинов…

– Это не имеет значения, – снова возразил Кольтира, обходя торчащий из земли обломок стреломета.

– Ты другие слова знаешь?! – огрызнулся Тассариан.

– Да.

Тассариан посверлил его взглядом и через пару минут попробовал зайти с другой стороны:

– А что имеет для тебя значение?

– Приказы принца Артаса. Воля Короля Мертвых.

– Да, рыцарь смерти – меч в руке Артаса. Так и становись сильнее, чтобы приносить больше пользы.

Кольтира пожал плечами. Когда шла битва в Элун’аране, ему было приказано сражаться – он это и делал. Убивал, не давал пощады, как и велел Король Мертвых. Старался не проиграть, чтобы суметь убить больше противников. Именно так и должен действовать “меч в руке”. Слова о потенциале, инициативе, силе и пользе складывались во вполне понятные и осмысленные фразы, но никакого побуждения к конкретным действиям они не несли. Что Тассариану вообще от него надо? Не отстанет же…

– Такого приказа не было, – равнодушно отозвался Кольтира.

– Тогда вот тебе приказ! – разозлился Тассариан. – Привести в порядок оружие и доспех. Как это сделать объяснять не буду. Примени фантазию. Выполнять!

Кольтира молча развернулся и ушел в сторону хвоста армии. В Плети не принято рапортовать о том, что приказ понят и принят к исполнению. Кто-то это делал, а кто-то – нет, вот и незачем тратить впустую слова. Разбитый нагрудник Кольтира заменил, забрав целый с тела одного из стражей Солнечного Колодца, которое перевозили на телеге и не успели поднять. Точильный камень и другие мелочи добыл у одного из интендантов. Чтобы найти последнего, пришлось немало потрудиться: в Плети, по понятным причинам, снабжению уделяли мало внимания, немногочисленные обозы тащили в основном инструменты и детали для осадной техники и трупы. Но, рассудив, что люди в доспехах с гербом Лордерона служат Плети дольше эльфов, Кольтира нашел довольно смышленого пехотинца, и тот привел его к искомому снабженцу.

Тассариан, увидев результат, ничего не сказал. Он продолжал обучать Кольтиру, но уже с меньшим энтузиазмом. Кольтира по-прежнему тащился за ним, но теперь разговор не стремились затевать они оба. Шлемокрылый Орбаз все еще пытался его то разговорить, то оскорбить, но отвечать ему Кольтиру никто не обязывал. Тассариан, уже озвучивавший, что Кольтиру сделали рыцарем смерти именно по его просьбе (принц Артас прямо через него и его рунный клинок действовал, сам к Кольтире не подходил), похоже, воспринимал упреки в адрес ученика на свой счет. Злился, затыкал Орбаза. А вурдалаки все так же старательно держались от рыцарей смерти подальше. Неудивительно, раз их энергией те могут запросто перекусить в бою при ранении. Так что к Кольтире лезли мало, и его это вполне устраивало.

– Что это за штука? – спросил Тассариан, когда через пару дней они уже достигли Восточного Святилища, и перед Кольтирой вдруг возник из воздуха серебристый магический ястреб. Ни разу не видел что ли?

– Вестник.

Кольтира подставил ему запястье. “Кольтира, где ты? Ты жив? Ответь мне!”. Рассудив, что местоположение армии Плети сейчас точно ни для кого не является тайной, он сообщил деду, что находится в Квель’Таласе и что уже не является живым. Тот ему не поверил.

“Шутка была глупая и неуместная! Я очень волновался за тебя, ты же знаешь, что ты у меня единственный выживший родственник. Ты направляешься в Элун’аран? Скажи, к какому отряду ты приписан, чтобы я хоть знал, как тебя разыскивать, если опять куда-то сорвешься”.

Отвечать Кольтира не стал, тряхнул запястьем, развеивая прозрачную птицу. Перед ним с интервалом в несколько минут возникли еще два вестника, но их содержание Кольтиру не интересовало, так что он не стал их ловить. Они бесшумно махали крыльями за его плечом, сопровождая в пути, а потом растаяли в воздухе. Дед, видимо, догадался, что никто не шутил, и перестал присылать их. И только через несколько дней, когда порядком растянувшаяся армия немертвых переходила через Элрендар, магический ястреб снова нашел Кольтиру. Тот протянул ему руку бездумно, не имея цели услышать послание. Дед сообщил, что ему очень жаль, пожелал поскорее упокоиться с миром, и с тех пор больше к Кольтире не приставал.

А многочисленные объяснения Тассариана и демонстрации вытягивания жизненной силы, наконец, дали результат. Кольтира почувствовал тонкий ручеек энергии, зримо скользнувший вдоль клинка и наполнивший тело чем-то… знакомым. Кольтира никак не мог определить, что ему напоминает это ощущение, самыми близким ему казалось утоление голода и жажды, которых он больше не испытывал, но которые все еще мог вспомнить. Он постарался расширить этот поток энергии, и вдруг сила хлынула в него глотком той самой власти над жизнью и смертью, о которых говорил голос Короля Мертвых. Вурдалак упал на черную, сгнившую землю и остался на ней комком неподвижной плоти.

– Да, так правильно, – одобрил Тассариан.

– НРАВИТСЯ? – спросил голос. Раньше он обращался ко всем, но сейчас Кольтира четко понимал, что слова адресованы лично ему. – ПОПРОБУЙ ЕЩЕ.

Кольтира подошел к связанным пленникам, которых тащили с собой в основном ради некромантов и их ритуалов. Вытащил из клетки одного, не выбирая. Его будущей жертвой оказался немолодой эльф со спутанными и слипшимися от запекшейся крови волосами. На нем не было доспехов и знаков различия – гражданский. Он неловко свалился на землю и попытался встать, но Кольтира уперся сапогом ему в бок, чтобы не дергался. Сосредоточился, стараясь как можно точнее воспроизвести предыдущую, удачную попытку.

– Не надо, – прохрипел тот. – Не надо, пожалуйста. Ты же тоже эльф. Не делай…

Кольтира воткнул меч ему в бедро и, не отвлекаясь на вопли боли, медленно, но постепенно увеличивая поток, потянул его жизненную силу. Она ощущалась иначе, и никогда прежде убийство не доставляло Кольтире такого удовольствия. Он открыл клетку и под сдавленные рыдания и ругань оставшихся пленников, вытащил отчаянно дергающегося следующего.

Над потемневшими от некротической магии Лесами Вечной Песни все еще шел дождь. Капли стучали по металлу доспехов, текли по волосам и падали на лицо, но Кольтира теперь не настолько тонко воспринимал мир, чтобы уловить, пьет ли воду мертвый лес, или почувствовать хотя бы это прикосновение воды к коже. Но когда перерезал острием клинка горло пленнику, Кольтира ощутил и как меч вместе с ним самим пьет чужую жизнь, и как упали на лицо брызги крови.

Голос Короля Мертвых хрипло смеялся в его голове.

========== Глава 7. Слабак ==========

Комментарий к Глава 7. Слабак

Дорогие читатели, обращаю ваше внимание на изменения в шапке фанфика. К жанрам добавился **Даркфик**, а к предупреждениям – **Гуро**. Напоминаю, что читать за едой вредно для здоровья. Приятного прочтения.

Армия Плети покинула Квель’Талас и пересекла Лордерон, двигаясь с севера на юго-запад. По пути немертвые уничтожили несколько поселений, неоднократно вступали в бой с остатками лордеронцев, а потом в заснеженных горах Альтерака напали и на орков. Расправившись с ними, Плеть повернула к Даларану, а потом снова вернулась в горы, где принц Артас и воскрешенный им архилич Кел’Тузад – лидер некромантов Плети – провели ритуал по призыву демонов. Подробностями и целями Кольтира не интересовался; знал только, что демоны разрушили Даларан и уплыли в Калимдор.

Принц Артас вскоре надолго уехал. Плеть под командованием Кел’Тузада продолжила зачищать Лордерон от остатков сопротивления. А еще приступила к поднятию мертвецов с кладбищ и к строительству новых крепостей и зиккуратов.

Научившись вытягивать жизнь врагов, Кольтира мог залечивать раны прямо в битве. Сам процесс по-прежнему доставлял ему удовольствие, и, хотя большую часть времени он оставался безучастным ко всему происходящему вокруг и с ним самим, во время сражений он просто наслаждался своей новой нежизнью. Одно время он убивал именно так или вытягивал хотя бы небольшую порцию энергии из каждого противника, но это отрицательно сказалось на его эффективности, и Тассариан запретил “кровожадничать вместо дела”.

– Вытягивай энергию тогда, когда это действительно нужно. Или после боя.

Тассариан вообще не раз упрекал его, что Кольтира ходит, как спит, и просыпается только когда пора убивать. Его ворчание Кольтиру не интересовало, а тот, поняв, что его слушают в четверть уха, отвязался сам.

Орбаз, одно время цеплявший Кольтиру, стараясь выбирать время, когда Тассариана не окажется поблизости, заскучал от однообразия ответов и иной раз даже полного отсутствия реакции и тоже отстал. Высокое начальство Кольтирой не интересовалось, неразумная нежить шарахалась от него или игнорировала, некроманты, призраки-банши и другие рыцари смерти слишком мало контактировали друг с другом. Пока армия была постоянно то на марше, то в бою, проблем у него не было.

А вот когда по приказу Кел’Тузада Плеть приступила к возведению крепостей, и единственным занятием рыцарей смерти стала охрана строителей и обозов, многие из них от безделья начали дуреть. И чем дольше они оставались без битв, тем чаще устраивали стычки внутри своей армии. Участвовать во всем этом Кольтира не хотел, но кто бы его спрашивал.

Излюбленными занятиями рыцарей смерти было унижение и истязание других, а еще утверждение своей силы и авторитета. Но живые пленники были хрупкими и быстро заканчивались, вурдалаки и поганища были слишком тупыми, поэтому задирать рыцари смерти вскоре начали друг друга. Впрочем, даже когда им было, кого убивать, спокойно они себя не вели, по пустячному поводу могли начать размахивать мечами.

Иерархия у них определялась отчасти званиями, но в большей степени – силой, и потому всегда нуждалась в уточнении и подтверждении. Рыцари смерти офицерских званий в этой грызне, как правило, не участвовали. Принц Артас и так знал, на что они способны, выслуживаться перед ним не требовалось. В отсутствие принца Артаса рыцари смерти демонстрировали силу друг перед другом, причем стараясь показать себя не как наиболее полезного Плети воина, а как самого жестокого и опасного.

Так вели себя не все. Кого-то – и таких было большинство, – вообще не интересовала внутренняя возня, кто-то умел находить себе дело. Кто-то просто развлекался, цепляя других. Зато те, кто любил устраивать драки и создавать проблемы, всегда были на виду.

Кольтира, не поддерживающий ни с кем контактов, апатично взирающий в пространство перед собой и ни с кем не конфликтующий, не был главной мишенью для издевательств, но и ему доставалось.

Их не устраивала его неразговорчивость – немертвые люди то ли действительно видели в ней проявление эльфийского высокомерия, то ли это просто был повод прицепиться. Скорее, второе, потому что среди рыцарей смерти было много молчаливых, мрачных и замкнутых, не интересующихся ничем кроме выполнения приказов.

Иная расовая принадлежность Кольтиры вообще доставляла ему немало сложностей. Она, по идее, должна была перестать иметь значение после смерти, когда они все стали нежитью, но на самом деле являлась главной темой для оскорблений и попыток развязать ссору. Довольно долгое время Кольтира был единственным эльфом-рыцарем смерти. Точнее, он слышал, что была еще одна, леди Бломе, но войско Плети и контролируемые им территории были так огромны, что Кольтира с ней никогда лично не сталкивался. Остальные эльфы, вошедшие в Плеть, были превращены в призраков-банши, которым сложно высказать претензии – улетят и забудут, или в обычную неразумную желтоглазую нежить, побеждать и мучить которую неинтересно. Почти все рыцари смерти были людьми, и когда им хотелось найти новую жертву, их внимание сразу же обращалось на Кольтиру, формально равного им, но отличающегося от всех.

Третьей причиной, помимо эльфийского происхождения и безразличия ко всему был тот факт, что Кольтира всем им уступал в силе и боеспособности. Навыки стрельбы из лука и перемещения по лесу в драке не помогали, тут важно было умение сражаться на мечах и кулаках. Кольтира не уступал им в плане техники, но оставалась проблема в элементарной физической силе. У немертвых, она зависела от вложенной в них при создании магии – здесь Кольтире сложно было сравнивать, он в этом не разбирался, – и от веса тела и объема мышц.

Люди и так в большинстве своем были крепче, чем эльфы, шире в плечах и имели более массивные кости. Да еще и были привычны к тяжелым полевым работам и необлегченным магией доспехам и оружию. А про немногочисленных орков и троллей и говорить не приходится, они все были еще крупнее. Кольтире было проще уворачиваться от атак, но каждому из рыцарей смерти хватало сил поднять его и швырнуть на несколько шагов. Не будь Кольтира уже мертв, он бы умер в первую же драку.

В присутствии Тассариана далеко они не заходили. Тот не сразу, нехотя, но все же просил их отстать – скорее всего потому, что Кольтира, а значит и конфликт с ним, происходили в непосредственной близости от него самого. Авторитет Тассариана среди рыцарей смерти был высок. Этому способствовало и звание лейтенанта, и покровительство капитана Фалрика, и явные демонстрации расположения самого принца Артаса, как-то упоминавшего, что свою верность ему Тассариан давно доказал делом. Лейтенант был силен физически и хорошо сражался на мечах – как оказалось, в поединке с Кольтирой в Элун’аране он намеренно не использовал всех своих возможностей, чтобы посмотреть, на что тот способен. Поэтому ссориться с Тассарианом мало кто отваживался.

Кольтира, всю жизнь проведший в казармах, прекрасно знал, что такое неуставные отношения. Но в обычных военных частях в Квель’Таласе за порядком следили, и ничего особо значительного там не происходило. Едва вылезшие из-под родительского крыла птенчики привыкали к мысли, что никто вокруг них хлопотать не будет, а еще развивали в себе терпение и выносливость. Им же на благо.

У Странников были традиции испытаний, порой весьма суровых и жестоких, но после которых любые пакости и агрессия прекращались. Новичок оказывался принят в ряды “своих” или подвергался полной изоляции, после чего сам просил вернуть его на прежнее место службы. Странники на опасных заданиях бывали часто и должны были быть уверены, что соратник, которому ты вчера в пылу ссоры съездил по морде и оттоптал любимую мозоль, не подставит тебя в бою.

Кольтира свое испытание проходил долго, насчет него никак не могли сделать однозначный вывод. Он и отвечал на любую агрессию сразу, и мстил после, поэтому можно ли ему доверить спину, ребята из его звена не могли понять. А потом один из них, Дарнолд, как-то очень неудачно вывихнул ногу во время битвы с троллем, и Кольтире пришлось помогать ему добраться до своих. Весь путь занял двое суток, и Дарнолд не раз предлагал оставить его здесь, в кишащем троллями и голодными пумами и мрачницами лесу. Кольтира, пока тащил его, скачущего на одной ноге, высказал все, что накипело за три месяца “испытаний”, но не бросил.

Сама ситуация, удачно возникшая как раз после особо оскорбительной выходки Дарнолда, отсутствие видимого отека на поврежденной ноге, протесты при попытке ее осмотреть и не очень убедительное “мне не нужна твоя помощь” наводили на подозрение, что все это было заранее продуманным спектаклем. Кольтира грозился лично оторвать ему пострадавшую конечность, если это окажется обманом. Правды он так и не узнал, Дарнолд настаивал на своей версии и даже два дня потом лежал с перебинтованной ногой, уверяя, что целители требовали неподвижности во избежание повторного вывиха.

Ожидание неприятностей в любое мгновение и всеобщее недоверие и были Кольтире знакомы. Но какими бы мерзкими или болезненными ни были выходки Странников, они имели конкретную цель, и на самом деле все, как правило, хотели, чтобы новичок прошел испытание, справился. А рыцарям смерти просто нужно было над кем-то поиздеваться.

Немертвые могут чувствовать боль, но слишком слабо, чтобы их можно было пытать. Раны слишком просто зарастить, чтобы угроза их получения на кого-то действовала. Окончательной смерти нежить не особо-то и боялась. Идиотские приказы, призванные утомить, довести до изнеможения и отчаяния другого, тоже потеряли смысл. Подойти, нанести несколько ударов или просто сбить с ног, подчеркнуть кто тут слабак, а кто чего-то стоит, и пойти дальше по своим делам – вот была самая распространенная форма агрессии. Можно было либо стерпеть, либо развязать драку, после которой оба участника убьют пару вурдалаков для исцеления повреждений, и все будет в порядке. Если бил кого-то один или двое рыцарей смерти, а не толпа, то никто, включая командование и не пытался разнимать драку – слабым не место в Плети, пусть тренируются.

Кто-то заставлял других следить за его оружием и доспехами: вся более-менее разумная рядовая нежить была занята на строительстве, создании чумных зелий и выполнении прочих работ, а большинству вурдалаков ничего сложнее “убей” поручить нельзя, вот и использовали для этой цели других рыцарей смерти. Кольтире было все равно, чем заниматься: полировать наплечник или стоять столбом. Тассариан не раз говорил, что разочарован в нем, но от себя не прогонял. Все еще чувствовал ответственность за ученика или не хотел оскорбить принца Артаса пренебрежением к выпрошенной у него награде за успешную операцию в Ан’овине. Вот и использовал его как личного оруженосца и для прочих поручений, раз уж он помнил приказ дольше и детальнее, чем вурдалаки. Другие рыцари смерти видели, что Кольтира выполняет приказы Тассариана, а потому со своими требованиями к нему обычно не лезли. А если и лезли, то Кольтира их игнорировал, что тоже не добавляло расположения к нему.

Но все это было мелочью, привычной и неинтересной, бытующей, наверно, в любой армии мира, только в разной концентрации. А вот некоторые рыцари смерти действовали иначе. Они изощрялись в плане унижений и оскорблений, заставляли жрать какую-нибудь гадость или собственное тело своей жертвы, наносили увечья, которые без опытного хирурга не исправить, и много еще чего.

Особенно старался тролль-аманиец Зор’бе по прозвищу Кровопускатель. Одному не понравившемуся ему рыцарю смерти он повредил челюсть и отрезал руку, которую потом сжег, чтобы нельзя было пришить заново. Его жертву прозвали Мангледом, что, как позже узнал Кольтира, на всеобщем означало что-то вроде “увечный”, “калека”. Какое-то сложное темномагическое, возможно вудуистское, проклятье теперь мешало Мангледу вытягивать энергию из других, поэтому его тело гнило и разлагалось. Он перетягивал плоть бинтами, чтобы не расползалась в стороны, но помогало это мало, и, несмотря на все попытки сохранить тело, Манглед постепенно превращался в скелет.

Еще был Эдвардс по кличке “Квадрат” – из-за темного проклятья его скрючило, а локти теперь были всегда оттопырены в стороны, из-за чего тот и получил свое прозвище. Его тело тоже разлагалось, но кто с ним такое сотворил никто точно не знал, а сам Квадрат не признавался. Возможно, тот же Зор’бе или Рокир, который тоже был хорош в темной магии.

Но это были исключения. Рыцари смерти убивали или делали небоеспособными себе подобных не так уж и часто. Фантазия большинства бывших людей работала в другом направлении. Прежде, при жизни, Кольтире доводилось сталкиваться с людьми. И как с противниками, и как с союзниками. Он давно знал, что люди говорят о власти и унижении в терминах секса, и угрозы отыметь и их еще более грубые аналоги чаще употребляются не в прямом значении. Но временами, когда противники были как следует раззадорены жестокой дракой, доходило и до прямого. Сексуального удовольствия рыцари смерти получить не могли, но цель была и не в этом. Главное, что противник был оскорблен, публично унижен и опозорен, а победа и превосходство над ним становились несомненными.

Рыцари смерти были уверены, что Тассариан периодически, вдали от лишних глаз, трахает Кольтиру, несмотря на то, что они оба на прямой вопрос об этом отвечали отрицательно. Объяснениям Тассариана, что он попросил сделать Кольтиру рыцарем смерти потому, что при жизни тот показал себя хорошим бойцом и мог быть полезен Плети, никто не верил. Какая от него польза, вон стоит в стену смотрит! В бою на что-то способен, но по меркам рыцарей смерти – слабак, чуть полезнее зомби или вурдалака.

Так что все считали, что Тассариан решил его трахать, увидев, что эльф больше ни на что не годится, или вообще с самого начала планировал сделать Кольтиру своим любовником, даже выбрал посмазливее. Мертвое тело не нуждалось в отдыхе и не чувствовало дискомфорта от постоянного ношения доспехов, и Кольтира редко снимал шлем, но остальные все равно заметили правильные черты лица. В его адрес рыцари смерти бросали много нелестных эпитетов, и самым мягким из них было “подстилка”, а половину он вообще не понимал, хотя ругательств на всеобщем во Вторую войну выучил немало.

Слухи, что живые эльфы спят с представителями и своего пола тоже, для людей были дополнительным аргументом в пользу насилия именно над Кольтирой. Но, считая его собственностью Тассариана и не рискуя ссориться с последним, рыцари смерти обычно только на словах не раз подчеркивали, что это надо делать с эльфом, а их жертвами становились бывшие люди. Оскорблений и угроз Кольтира слышал много, но конкретные попытки привести их в исполнение случались редко и пресекались Тассарианом, что лишь подтверждало предположение об их связи и вызывало в адрес Кольтиры дополнительную порцию презрения.

– Тассариан, а он делает все, что ты ему скажешь? А скажи, чтобы он мне отсосал, – скалился Маргрейв Дакар, один из самых задиристых рыцарей смерти.

– Отвали, – буркнул Тассариан, даже не поворачивая к нему головы.

– Жадничаешь, значит, – протянул Маргрейв и удалился издеваться над другими.

Кольтира только один раз подумал, что Тассариан может вот-вот согласиться, когда с предложением “развлечься с эльфом вдвоем” обратился все набивающийся лейтенанту в приятели Орбаз.

– Соглашайся, будет весело. Да он даже смазливее наших баб, – подбивал его Орбаз, сдергивая с Кольтиры шлем и намереваясь намотать прядь его волос на кулак. Кольтира схватился за оружие, но Орбаз этого и ожидал, блокировал удар и теперь они кружили друг против друга, ожидая атаки, но не торопясь нападать.

Тассариан какое-то время молча наблюдал за их возней. То ли засомневался, то ли просто неохота было разговаривать.

– Орбаз, уймись, – ответил он, наконец.

Словом, Кольтире оставалось держаться неподалеку от Тассариана, и худшая часть “прелестей” сосуществования с рыцарями смерти, дуреющими от скуки, безделья, недостатка контроля и невозможности убивать живых толпами, его не касалась. Но через несколько месяцев Тассариан, обучив Кольтиру еще паре приемов темной магии, заявил, что больше не будет защищать его и возиться с ним.

– Я тебя научил всему, чему должен был. Ты не стремишься стать сильнее и опаснее, нечего на тебя время терять. Слабакам нет места в Плети.

Кольтира пожал плечами и ничего не ответил.

– Ты меня слышал? – Тассариан заглянул ему в лицо и повысил голос. – Не буду тебя защищать от других, они правильно делают, что цепляют тебя.

– Да, я слышал.

– И не таскайся за мной больше. Это приказ.

Кольтира снова не ответил, но ходить за Тассарианом перестал. Первым эту перемену заметил Орбаз, не преминул прокомментировать и настроить версий о причине “отставки”, но потом отвязался и вообще забыл о существовании Кольтиры. Остальные обратили внимание только через пару недель:

– Что, ссора любовников, или ты уже совсем ему надоел?

Вопросы и насмешки Кольтира игнорировал, поэтому кто-то из рыцарей смерти догадался прямо спросить Тассариана, что происходит. Тот не стал объявлять, что они могут делать с его бывшим учеником все, что им заблагорассудится, но из обтекаемого “он сам за себя отвечает” сделать вывод было не трудно.

Незадолго до этого выжившие лордеронцы предприняли попытку разрушить недостроенную крепость, так что рыцари смерти вдоволь намахались мечами и поиздевались над противником и пленными. В противном случае, наверно, Кольтиру бы вскоре ждала судьба Квадрата и Мангледа или окончательная смерть. Вместо этого просто постепенно увеличивалось число оскорблений и тычков в его адрес. Пока однажды в одном из залов зиккурата на юго-востоке от Стратхольма Наксрамаса, где теперь располагалась немалая часть рыцарей смерти, к нему не полез Маргрейв.

Он подошел со спины, Кольтира в шумном зале не услышал его шагов и не успел вовремя его заметить. И оказался на полу, сбитый с ног мощным ударом по шее. Маргрейв шагнул к нему, встав на пути между Кольтирой и его оружием.

– Как дела, эльф? – прорычал он. – Скучаешь в одиночестве? Тогда давай устроим веселье!

Кольтира молча попытался подняться. Он знал, что вставать перед противником бесполезно, тот одним пинком свалит его обратно, поэтому старался уклониться в сторону, но Маргрейв достал его каким-то заклинанием. Без оружия Кольтира мог рассчитывать только на магию, так что атаковал Льдом – управление этой стихией всегда давалось ему лучше, и отец с дедом учили его по большей части именно таким заклинаниям. Лед сковал правую руку и ногу Маргрейва. Кольтира бросился к своему мечу, и едва успел схватить его, как его противник освободился.

– Смотрите, парни, – гаркнул Маргрейв на весь зал. – Эльф думает, что меч в руке ему поможет. Так им же еще сражаться надо уметь.

Магрейв добавил какое-то слово, которое Кольтира не раз слышал от него и остальных в свой адрес, но значения не знал, а затем бросился в атаку. Кольтира защищался, сколько мог. Отбивал и блокировал удары, уворачивался, использовал магию, но Маргрейв контролировал схватку просто за счет веса и разницы в физической силе. Кольтире удалось достать его и пробить доспех, вогнав острие клинка ему под наплечником, но немертвому такая рана была не страшна. А сам он получил уже два ранения, и Маргрейв вскоре сумел обезоружить его и снова сбить с ног. Он пнул Кольтиру в живот, но броня выдержала этот удар. Затем схватил его за прикрытое доспехом горло, поднял над полом и, не смотря на сопротивление, швырнул о стену. Шлем слетел с головы, от наплечника откололся край.

Вокруг подтягивались рыцари смерти, желающие поглазеть на избиение эльфа. Подбадривали и подначивали их обоих. Не вмешивались, но подойдешь близко к одному из них – вряд ли откажется толкнуть или ударить, им это кажется забавным. Кольцо зрителей предоставило ему и Маргрейву пространство около полутора десятков шагов в диаметре. Издали за схваткой наблюдали остальные, Кольтира поймал взгляд Тассариана, заметил капитана Фалрика, который считался у рыцарей смерти главным. Драка один на один, у начальства нет причин вмешиваться.

Кольтира не чувствовал боли, страха или гнева, просто не желал участвовать в этом. Но раз драка – то надо драться. Он поднялся и сплел самое мощное боевое заклинание, на которое был способен – Стрелу Ледяного Огня. Маргрейв отразил его лезвием клинка. Руны ярко вспыхнули, и перенаправленная вниз энергия ледяных чар растеклась по полу.

Снова добраться до меча Кольтира не успел. Маргрейв толкнул его на пол, нанес несколько ударов ногами. Отчетливо хрустнула кость, и рука, которой Кольтира закрылся от пинка в лицо, стала слушаться плохо. Возможно, самым разумным решением было прекратить сопротивляться, чтобы противнику поскорее надоело. Но Кольтира продолжал отбиваться потому, что Магрейв не походил на того, кто легко отвяжется.

УПИВАЙТЕСЬ СТРАДАНИЯМИ! УНИЧТОЖАЙТЕ ВРАГОВ! – голос Короля Мертвых придавал сил бороться.

Кольтира пнул противника обеими ногами в голень, в надежде, что тот потеряет равновесие. Потерял, да не надолго, и как только Кольтира вскочил на ноги, Маргрейв навалился на него всем весом, прижимая обратно к каменному полу. Врезал локтем – Кольтира дернул головой в сторону, уходя от удара, но шип налокотника разорвал ему кожу на лбу и макушке. Хорошо, что у мертвых кровь практически не идет, глаза не заливает.

Они обменялись несколькими ударами. Сплошной доспех Маргрейва оставлял Кольтире только одну возможность достать его кулаком – бить в лицо. Это еще сильнее злило бывшего человека. Кольтира сумел стряхнуть его с себя при помощи заклинания. Из-за столпившихся вокруг рыцарей смерти он не мог увидеть свой меч, выпавший из рук в начале схватки, а потому не мог призвать его к себе заклинанием. А вот Маргрейв до своего клинка, брошенного им самим на пол, чтобы удобнее было бить кулаками, дотянулся, и Кольтира не успел ему помешать.

Происходи эта драка в лесу, Кольтира бы сумел скрыться среди деревьев, и закованный в тяжелую броню человек не догнал бы его. А собравшиеся вокруг них рыцари смерти тоже не помешали бы ему сбежать, Кольтира бы просто перескочил через их головы, помогая прыжку заклинанием. Но здесь это бесполезно, на открытой местности остальные рыцари смерти не дадут ему добраться до выхода и лишить их развлечения. Выход в коридор перекрывала огромная туша поганища – вряд ли оно встало там случайно.

Без оружия и на таком небольшом участке пространства у Кольтиры не было шансов противостоять Маргрейву. Очень скоро он снова оказался на полу, а в его ногу между краем наколенника и набедренной пластины вонзилось острие клинка человека. Кольтира, уже привыкший, что его тело больше не посылает ему никаких значительных сигналов, вдруг почувствовал слабость и усталость. Перед глазами все поплыло, от груди до раны на ноге, из которой Маргрейв так и не убрал меч, появилось какое-то неприятное, тянущее ощущение. Кольтира обхватил клинок руками, чтобы вытащить из своего тела, но ему не хватило силы даже чуть-чуть сдвинуть его. Ублюдок Маргрейв тянул из него энергию, как из какого-нибудь вурдалака, и не было возможности помешать ему. Скоро вытянет до конца, и Кольтира будет мертв в полном смысле этого слова. Может, тогда от него все отстанут?

Маргрейв торжествовал.

– Не хочешь позвать на помощь, эльф? Или попросишь меня о пощаде? Возможно, со мной можно договориться.