Текст книги "За последним вздохом (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 77 страниц)

Если бы был жив кто-то из родных, Кольтира бы ни за что не согласился забыть о них. Если бы Этас все еще был готов считать его своим другом. Или кто-то из Черного Клинка. Кольтира не прилагал усилий, чтобы сблизиться с Датурой, Джейд и Керитозом или помириться с Зор’бе, – но если бы сейчас знал, что есть кто-то, кого расстроит его «смерть»…

Почти месяц Кольтира кружил вокруг этого кубка, то раздумывая, то запрещая себе о мысли о нем.

Три года назад, когда Сильвана только завела речь о подобном зелье, он был готов умереть или пойти на любые меры, лишь бы снова не стать ничего не понимающим слугой чужой воли, не потерять себя, свою память и способность принимать решения. А теперь подумывал о том, чтобы пойти на это добровольно.

Глядя на зелье, Кольтира не раз ощутил отвращение к самому себе за то, что даже без давления Короля-Лича сам отказывался от своей воли, вручал себя сумасшедшей, ненормальной стерве. Отец бы… Но какая, к троллям, разница? Некому осуждать или уважать его выбор. Некому оплакивать его. Некому остановить.

– За твой успех, моя королева.

Первый глоток был совершенно безвкусным, как вода. Немертвым сложно почувствовать вкус и запах, но ему казалось, что столь мощное зелье должно хоть как-то ощущаться.

Он снова уставился на кубок. Надо решиться и допить эту мерзость до конца, но он вовсе не был уверен, что поступает правильно.

Поняв, что к темнице приближается сильный немертвый, Кольтира вдруг подумал, что это Тассариан. Это было нелепо, бывший командир сейчас наслаждался мирной нежизнью в Западном краю: счастливый, свободный от горьких воспоминаний и чувства вины за убитых. Но Тассариан же приходил сюда за ним однажды…

Нежить приблизилась, и Кольтира узнал Клеа. Она неслышно вошла в темницу и остановилась, обхватив себя руками, будто замерзла. Кольтира поставил кубок на стол, и Клеа уставилась на рельефный узор или зелье, а не на того, к кому пришла.

– Клеа…

Она молчала. Отступила на полшага, когда он попытался ее обнять, но не сбежала, не залепила ему пощечину, не стала обвинять. Просто стояла и пялилась на это зелье. Кольтира чувствовал ее осуждение, но не мог понять причину. Потому что он тянет, не решается выпить его? Или потому что в принципе рассматривает такой трусливый вариант? Или не в зелье дело, а Клеа просто не хочет смотреть на него, на предателя, бросившего ее одну.

– Как я должен поступить? Не молчи!

Это будет новое предательство, верно? Он забудет ее, забудет Этаса – и не сможет рассказать ему о коварстве Сильваны. Да он и сейчас не может, Этас не станет с ним встречаться и слушать…

– Клеа, постой! – Кольтира схватил ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти. – Ты знаешь, что ждет немертвых после смерти?

Она кивнула.

– Потом, когда я выпью зелье, ты расскажешь мне? Я должен предупредить одного эльфа. Только его, я никому не расскажу больше. Хорошо? Пообещай мне!

Клеа покачала головой.

Кольтира мысленно выругался. Не упрямься же! Он не многого просил! Этас не поверит ему, если Кольтира не выпьет эту дрянь и не будет казаться ему неопасным, не станет верным подданным Сильваны. Иного выхода нет.

– Я должен, понимаешь?

– Ты забудешь, – прошелестела Клеа, разлепив, наконец, серые губы.

– Вот я и прошу тебя рассказать мне все потом!

– Ты забудешь.

Клеа вырвала руку из его захвата и ушла. Он забудет… Забудет о судьбе немертвых – или ее? Почему нельзя объяснить нормально! Почему нельзя сказать просто: «Останься»?! Кольтира громко выругался, потом от души заехал кулаком по стене, разнес в щепки стол и погнул саронитовым сапогом кубок. Ударил Смертью и Разложением по луже растекшегося зелья.

Как бы ни поступил, предаст или Клеа, или Этаса. Или их обоих!

Может, дать Этасу еще времени? Увидит, что Кольтира у Сильваны – должен же тогда успокоиться?

Дни потянулись за днями, складываясь в месяцы. Новый кубок с зельем стоял на полу – стол ему так и не заменили. Несколько раз заходила Сильвана, обещала блага новой нежизни. И помирить его с Этасом и Клеа.

– Что ты так цепляешься за прошлое? – шипела она, теряя терпение. – Что там у тебя такого важного? У тебя все равно нет семьи, и никого не воскресить. А твои приятельницы никуда не денутся.

Кольтира с трудом сдерживал желание схватить ее за горло и швырнуть в стену. У нее, может, и была семья: и Этас, и сестры. Но как она смела решать, что в его жизни важно, а что нет?!

Они ссорились каждый раз, Сильвана уходила в ярости, плюясь угрозами. Он громил и без того пустую камеру. Разломал на мелкие кусочки решетку, ясно показывая, что та не удержит его. И все же решетку заменили такой же, стальной. И Сильвана не использовала ни силу банши, ни способности своих валь’кир, чтобы влить в него зелье насильно.

Кольтира все еще считал, что ее планы насчет Этаса отвратительнее тех, что были у него самого. Если учесть, что он не знал, на какой риск обречет своего друга. И все же Сильване – в отличие от него, – хватало ума, терпения или благородства не делать ничего насильно. Кольтира злился на нее, но невольно снова проникался к ней уважением.

– И что тебе мешало просто сломать эту решетку к гноллам?

Увидев Тассариана, Кольтира подумал, что у него галлюцинации. Ну мало ли: он же не знал, как именно действует зелье. Может, сделанного несколько месяцев назад глотка и постоянного нахождения рядом с его испарениями было достаточно, чтобы оно начало вытворять что-то странное с его воспоминаниями. Все это ведь уже было… Но теперь Тассариан не имел причин лезть в логово врагов.

– Как ты попал сюда?

Нет, теперь вопрос был не глупым. Тассариан не мог легко вспоминать дорогу, как в прошлый раз.

– Мне помогла одна следопытка. Проводила…

– Кто именно? – нахмурился Кольтира. Синдия? Натанос мог использовать ее в своих интригах, чтобы устранить соперника.

– Не знаю. Она какая-то неразговорчивая.

Кольтира подумал о Клеа, но вряд ли это мог быть правильный вариант. Она-то точно знала, с какой целью Тассариан явился.

– Какого упыря ты здесь делаешь? – еще хотелось спросить «чего пялишься?», потому что Тассариан именно пялился, как разбойник на толстый кошель.

– Ты сказал, что вернешься.

Кольтире показалось, или в словах Тассариана действительно был вызов, обвинение. В прошлый раз он поскромнее себя вел, несмело спрашивал, а не предъявлял претензии.

– Разве?

Он вроде говорил, что у него остались незаконченные дела, а не обещал присоединиться к ним в Западном краю. А может, и обещал: желая отделаться от спутников, Кольтира всякой ерунды наплел.

– Я скучал по тебе.

– Ты же меня почти не помнишь, – фыркнул Кольтира.

– Я вспомнил, что люблю тебя, – Тассариан с любопытством оглядел вытаращившегося на него Кольтиру. – Ты удивлен. Я не говорил тебе раньше, что люблю?

– Мы нежить, рыцари смерти, – медленно, чтобы дошло даже до промытой зельями башки, процедил Кольтира. – Мы не способны любить.

– Это тебе Король-Лич сказал?

– Это все знают, – Кольтира даже разозлился от его непонятливости.

– Откуда?

Кольтира пожал плечами. Откуда ему знать! Как и все светлые, добрые чувства, любовь была не доступная чудовищам, созданным нести смерть и разрушения. Это же очевидно, разве нет?

Наверно, Кольтира хотел бы, чтобы его любили. Все хотят. Можно не признаваться себе в этом, но кто же откажется. Раньше его любила семья, и этого хватало. Он думал, что однажды полюбит сам. Но для нежити, и уж тем более такой, как рыцари смерти, машины для убийств, любить и быть любимыми невозможно.

Кел’Тузад спрашивал: «Кого ты любишь?». Контрольный вопрос, проверка успешного превращения в безжалостного рыцаря смерти. Еще его интересовало: «Кто любит тебя?». Знание, что кто-то любит и ждет, помогало бы бороться с контролем Плети.

А может, именно воля Артаса не позволяла испытывать какие-то светлые чувства, а теперь рыцари смерти на это способны? Ну, некоторые. Особо хорошие. Кольтира продолжал тупо пялиться на Тассариана. Не то чтобы были причины обвинять его во лжи… А иначе зачем бы ему тащиться сюда, рискуя головой? Разве что только об убийстве и своей вине вспомнил…

Кольтира поймал себя на мысли, что ему хочется поверить. Но… Но как же смехотворно все это! Рыцари смерти – монстры, созданные чтобы убивать. Им позволили продолжать нежизнь, их научились использовать для защиты, их заставили быть законопослушными – но они не перестали от этого быть чудовищами. Какие уж тут разговоры о любви. Нелепо. Неправдоподобно. Так не бывает!

– Лерисса сказала, что я ей уже говорил, что люблю тебя, – продолжал Тассариан. – Но я ей толком не объяснил, почему не говорил тебе, а теперь сам не помню причину.

Он развел руками. В принципе, Кольтира и сам мог догадаться. «Кто любит тебя?» – неправильный ответ на такой вопрос был верным способом стать деталью поганища. Тассариан молчал, чтобы защитить его – если все это началось еще в те годы, в Плети. А потом они по разным фракциям разошлись, война раскидала их на противоположные стороны. Почти что враги… Да нет, это же Тассариан! Наверняка дело было в чувстве вины! Какое он имеет право навязывать свои чувства или что-то в таком духе.

– Пойдем со мной, – прозвучало настойчиво, требовательно.

Кольтира мог уйти отсюда в любой момент. Но ему было некуда – не к кому! – возвращаться. А теперь… Как это глупо, верить банальным словам о любви и уходить неведомо куда. А с другой стороны – ему не впервой следовать за Тассарианом…

Уйти? Сильвана будет в бешенстве. Он уйдет, и она снова будет считать его предателем. Неужели Кольтира раз за разом будет наступать на те же грабли? Он ведь еще в Андорале понял, что все проблемы у них с Сильваной из-за того, что они мало доверяют друг другу. Чуть не проиграли битву за город, а потом он не рискнул объяснить ей, что не звал Тассариана в Тирисфаль.

Хватит. На этот раз он все расскажет ей: сразу, честно и прямо.

Решетка снова легко поддалась усилиям. Теперь дорогу к выходу показывал Кольтира – Тассариан не узнавал тут ничего. Оставив его ждать в одном из отворотов бывшей лордеронской канализации, Кольтира повернул ко дворцу.

– Ты вообще идиот? – на лбу Сильваны алыми буквами горело желание треснуть его хорошенько чем-нибудь тяжелым, и только королевское достоинство удерживало ее от этого порыва. Пока что. – Ты же сам уже понял, что нет между вами ничего, кроме ненужного груза прошлого!

Она шагнула в сторону, стукнув по каменному полу подковкой сапога и остановилась. Словно хотела начать расхаживать кругами, как она любила во время переживаний или произнесения речей, но одернула себя. Она резко повернулась к нему, впилась взглядом.

– Так, слушай внимательно. Твое странное отношение к этому человеку… Оно вызвано только лишь тем, что он убил тебя. Это влияние, остаточный контроль. Артас… – Сильвана с презрением и злостью выплюнула его имя. – Он убил меня лично. Видит Тьма, я ни к кому не испытывала такой ненависти как к нему! И все же мне не раз казалось, что у него… есть какая-то другая, истинная цель. Великая миссия, требующая таких жертв, как гибель Квель’Таласа. Понимаешь?

Кольтира не очень понимал, но на всякий случай кивнул.

– Я боролась с этими мыслями! – почти прорычала Сильвана. – Я знаю еще много таких примеров, но нам всем удалось победить влияние некроманта! Мы – Отрекшиеся, мы готовы на все ради собственной воли! И ты с этим справишься!

– Но те, кого убил я сам, никак не зависели от меня и ничего странного обо мне не придумывали, – возразил он.

– А ты их поднимал?

Кольтира отрицательно мотнул головой. У него был только пример с Туманом. Он вспомнил Орбаза, как тот подлизывался к Тассариану, а потом пытался его спасти, несмотря на болезненное и опасное сияние Света. А с другой стороны, Орбаз еще при жизни набивался ему в друзья.

Сильвана ошибалась, списывая все на контроль некроманта. Тассариан был странным, но надежным, сильным и хорошим человеком. Неудивительно, что и Орбаз, и Кольтира, и многие другие уважали его. Не в убийстве дело.

«Вставай». «Сражайся». «Держись рядом».

Нет, Кольтира умирал уже дважды с тех пор, как Тассариан превратил его в нежить. Тот совершенно точно не имел над ним никакой власти. Какое бы решение ни принял Кольтира, оно будет его собственным.

– Скажи ему проваливать. Или убей и выброси уже из головы, – проворчала Сильвана.

Кольтира все еще не мог соотнести это ее так легко бросаемое «убей» и знание, что ждет немертвых после смерти.

– Что?! Что ты еще раздумываешь?! – Сильвана подошла еще на шаг ближе и сжала пальцы, словно ей все сильнее хотелось отвесить ему как минимум затрещину. Кольтира ощутил себя нерадивым школяром рядом со строгой и уже утомленной его выходками наставницей. Мол, тебе что, татуировку на лбу сделать, чтобы ты запомнил самую высокую гору Азерота и что тебе нечего делать рядом с Тассарианом?

– Тассариан сказал, что любит меня, – честно признался Кольтира. Прозвучало как «я учил, но забыл».

– Он просто не хочет быть один, – раздраженно бросила Сильвана. – Опомнись, мы – нежить, мы не можем любить!

– У него есть семья и Лурид, он вообще со всеми ладит. Он и так не будет один, – упрямо возразил Кольтира.

– Да очнись ты! Он отнял твою жизнь, сделал тебя рабом Плети! Если бы я тебе сейчас сказала, что Артас меня любит, и поэтому я хочу уйти с ним, что бы ты подумал? Что я сошла с ума? Что я под контролем?

– Я не под контролем. Я просто хочу предупредить, что ухожу с ним.

Сильвана выругалась.

– Как же. Меня. Зае…ло. Быть тебе доброй мамочкой! – она начала медленно, отделяя слова, но потом сорвалась на крик. – Да чтоб я еще хоть раз в посмертии связалась с парнем в два раза моложе себя! С молодым идиотом! Который не знает, чего хочет!

– Но ты неплохо сохранилась для своих лет, – вставил Кольтира, чувствуя себя тем самым молодым идиотом, который не знает, чего хочет. Ну не ждал же он, что Сильвана признается ему в любви и попросит остаться ради нее?

– Заглохни! – банши взвизгнула так, что заложило уши даже немертвому. – Еще раз появитесь здесь, и твой Тассариан умрет навечно, а тобой я займусь всерьез! Стража!!! Вывести его из Подгорода! Проваливай!

Кольтира стряхнул с себя ворвавшихся стражей.

– Я загляну к тебе в гости на Тыквовин, моя королева! – он поклонился и направился к выходу, пока не помогли. Королевские стражники все же носили оружие не просто для устрашения.

– Вон отсюда!!!

Пронзительный голос сильнейшей в Азероте банши эхом разнесся по залам и коридорам дворца, а может, и по всему Подгороду. Кольтира свободен, но теперь каждый Отрекшийся будет знать, что бывшего фаворита королевы отсюда вышвырнули, как шкодливого кота, доставшего хозяйку своими выходками.

Сколько уже в Азероте мест, откуда его выпнули без права вернуться?

========== Эпилог ==========

– Прекрасный выбор, – восхитился гоблин, скаля острые желтые зубы. – Его имя «Ветвь из Вечной Песни». Как видите, настоящая эльфийская работа, искусная резьба, чары усиления и превосходное состояние. Ни единой царапинки!

Кольтира скривился. «Ветвь из Вечной Песни»? Что за идиотское имя. Лоза! Этот лук звался Лозой! И царапины на нем были! Одна на рукояти, довольно глубокая, появилась еще при отце. Мелкая на верхнем плече – это уже свежая, кто-то из новых владельцев не уберег.

– Сколько? – рыкнул Кольтира.

Гоблин нервно облизнул губы, предчувствуя куш. Назвал цену – за такую сумму можно заказать у опытного мастера новенький лук под себя, или купить три таких добротных, но подержанных. Столько денег у Кольтиры не было.

Они с Тассарианом подзаработали в Чумных Землях, но потом все ушло на дорогу. Они немало попутешествовали по Нордсколу, потом почти год провели в Далечье, но работы было мало, да и крестьяне все пытались расплатиться скудным урожаем. Не накопили там ни упыря, сражаться было не с кем, и Кольтира безумно заскучал в этой дыре. В Западном краю хоть гноллы были.

Из Далечья двинулись на северо-восток и заняли одну из брошенных крепостей Плети. Здоровенную, но изрядно пострадавшую от падения – когда-то она парила в воздухе. Зато никем не занятую и отлично оснащенную для тренировок рыцарей смерти.

Здесь было неплохо. Гномы со Взлетной полосы Выкрутеня обеспечивали газетами и развлечениями, а на орочьей заставе Бор’горока можно было найти подработку. В этих краях мало смотрели на расовую принадлежность – и так ведь понятно: Черный Клинок, дальние соседи, никого не тронут. И все же в мирное время рыцари смерти мало кому требуются.

Кольтира положил Лозу обратно на прилавок. Гоблин засуетился, бросился показывать другие луки эльфийской работы, предложил познакомить с надежным орком, который ссудит недостающую сумму под залог. Кольтира велел ему заткнуться и вышел из лавки.

– Тебе так понравилась эта Ветвь? – Тассариан обогнал его, чтобы заглянуть в мрачную рожу.

– Лоза, – зарычав, поправил Кольтира. Сам ты «ветвь»!

– Тебе знаком этот лук? Он был у тебя раньше? – продолжил закидывать его вопросами любопытный Тассариан.

– Да. Он принадлежал моему отцу, – сухо отозвался Кольтира, напоминая себе не злиться на Тассариана. Он сам, а вовсе не бывший командир, бросил Лозу на одном из лордеронских складов Плети.

– Хочешь, выкупим?

– Нет, – качну головой Кольтира.

– Займем золота, – забота Тассариана часто граничила с назойливостью. – Нам не так уж и много не хватает.

– Нет! – рявкнул он, разозлившись.

Зачем возвращать то, что будет постоянно напоминать о вине? Кольтира так легко отрекся от наследия отца: лук выкинул, дом пролюбил, и вообще забыл все, чему учил его отец. Защищать эльфов, а не убивать их. Служить своей стране, а не зарабатывать золото.

Кольтира направился за ворота заставы Бор’горока и вскочил на спину Туману, все еще злой, что от нечего делать сунулся в лавку оружейника и взял в руки Лозу. Она только лишний раз подчеркнет, какой он баран и опустившийся моральный урод. Да и что ему делать с ней? Убивать? Наемничать с помощью лука капитана следопытов? Или хранить как память? Оружие должно использоваться, иначе оно выходит из стоя даже при нормальном уходе – что меч, что лук.

Кольтира сам временами чувствовал себя таким заброшенным оружием. Нет, возможностей для схваток хватало. Можно поохотиться на зверей: могучих магнатавров и мамонтов, волков и медведей. Их шкуры высоко ценились в здешних местах.

Иногда попадалась нежить – тупая, никем не контролируемая. Кольтира не знал, что с этими тварями делать: никто не заслужил Вечной Тьмы, но ведь они были опасны, кидались на живых. Да и рыцарем смерти не откажутся перекусить, если тот будет изранен, ослаблен. В этих краях еще и с элементалями и гномскими механизмами доводилось повоевать. Но это все так, несерьезно. Бессмысленно.

Кольтира ушел с Тассарианом, чтобы чувствовать себя нужным кому-то, но в результате оказался еще более бесполезным. Тассариан все еще заверял его в своей любви и тому подобном. Но это – личное, а воин должен быть при службе.

Возле дома Тассариан снова привязался: точно ли Кольтира не хочет выкупить лук. Пришлось ответить ему порезче. Наверно, вспыхнула бы очередная ссора, но тут Кольтира заметил серебристую вспышку магического вестника. На какое-то мгновение подумалось, что это Этас решился, наконец, ответить на его письма. Кольтира отправил ему пару десятков посланий, извиняясь, прося о встрече и просто описывая грозящую архимагу опасность. Ответа не было, хотя до Даларана почта с Янтарной гряды ходила исправно. Возможно, Этас даже не открывал его писем, иначе бы уже попытался вступиться за доброе имя кузины.

Кольтира писал ему снова и снова, ощущая себя отвергнутым любовником, который назойливо и пугающе преследует объект своей страсти. Он давно бы уже смирился и позволил Этасу вычеркнуть его из жизни, но не мог оставить его в неведении. Если бы тот согласился хотя бы один раз пообщаться с ним, выслушать, пусть и не при личной встрече…

Но вестник был не от него. Этас прежде присылал роскошных талассийских ястребов, а это была облезлая ворона – от кого-то из Отрекшихся. Где сейчас Кольтира обосновался знала Клеа: они переписывались, хоть и не часто. Но что ей могло понадобиться срочно?

Кольтира подставил птичке запястье. Одна из официальных чародеек-секретарей королевы передала указание немедленно явиться в Серебряный бор: у Отрекшихся новый виток войны с воргенами. Королева требовала своего солдата, которому вообще-то никто не подписывал приказ об отставке.

– Я должен ехать. Сильвана призывает меня на службу, – ошарашенный, Кольтира повернулся к Тассариану.

Если бы тот помнил всю историю их взаимоотношений с Сильваной, свои подозрения в ментальном контроле, то был бы большой шумный скандал с дракой, угрозами и попытками не пустить.

– Мне не кажется это хорошей идеей, – помрачнел Тассариан.

Кажется, не кажется – и что? Сильвана позвала его. Послала за ним, значит, или хочет помириться, или готова дать шанс заслужить ее расположение. Да и не в расположении королевы дело! Он ей нужен!

– Что, вот прямо сейчас сорвешься и поедешь? – Тассариан вытаращился на него в недоумении. А что, у людей в армии принято тянуть прыголапа за хвост?

– А чего ждать? Приказ был явиться немедленно.

– Но…

– Можешь проводить, – бросил Кольтира, упаковывая предметы для ухода за оружием в сумку.

– Естественно, я тебя провожу! – возмутился Тассариан. – Однако было бы неплохо, если бы ты советовался со мной, принимая подобные решения.

– Какое решение? Мне при-ка-за-но. Слышишь? Моя королева нуждается в моей помощи.

Кольтира ухмыльнулся. Сильвана. Сама. Позвала!

– Она уже не твоя королева. Ты же ушел. А теперь она щелкнула пальцами, и ты бежишь, виляя хвостом, как верный песик.

– Иди в задницу. Ты просто завидуешь, – Кольтира бесцеремонно отодвинул его с дороги, чтобы не мешал собираться. – Колчан новый на крюке, вроде, висел: куда делся, не видел?

– Да что ты как тупой кобель за течной сукой-то помчался!

– Между нами ничего такого нет, – отмахнулся Кольтира. Не хватало еще, чтобы Тассариан вспомнил об их с Сильваной связи и устроил сцену ревности! Правда ведь давно уже все кончено.

– Кольтира! – Тассариан таскался за ним хвостом и маячил за плечом раздражающей здоровенной и нудной тенью. – Когда нуждаются в помощи, о ней просят, а не приказывают.

– Она же королева. И вообще слишком гордая, чтобы просить. Но смысл от этого не меняется. Я нужен ей, когда приходит опасность.

Упырь его задери, до чего же приятно было это осознавать!

– Кольтира.

– Не нуди. Я иду развлекаться, вырезая визжащих шавок. А знаешь… Думаю, ты можешь пойти со мной. Скорее всего, Сильвана разрешит тебе остаться, заплатит как наемнику…

Тассариан отказался, и Кольтира не стал настаивать.

– Когда ты вернешься?

– Когда закончится война, – Кольтира пожал плечами. Странный вопрос. – Я напишу, если задержусь или решу остаться.

– Никаких остаться!

– Угу…

Кольтира собрался за несколько минут и сразу же оседлал Тумана, и это почему-то необычайно разозлило Тассариана. Хватка Смерти рывком стащила Кольтиру со спины коня и впечатала любовнику в доспех: антимагический купол ослабил чары, но не погасил инерцию движения. Даже арканный толчок не особо помог.

Сопротивлялся Кольтира вполсилы: развязывать очередное соревнование в умениях ему было некогда, а сдаться без борьбы не позволяла гордость.

Тассариан заткнул ему рот поцелуем, разбил Ледяные Оковы, переломил Ледяное Копье, повалил Кольтиру на спину и уселся сверху. И вовсе не для того, чтобы трахнуть и отпустить уже, наконец, к Отрекшимся. Кольтире пришлось выслушать долгий поток наставлений и инструкций. Как будто человек, помнящий лишь три последних года своей жизни, мог сообщить что-то полезное почти пятисотлетнему эльфу!

А намеки, что следует быть благодарным за то, что его в принципе куда-то одного отпускают, так и вовсе бесили. Все это время, что они провели в Нордсколе, Тассариан не требовал ответных признаний в любви, но отучить его считать Кольтиру своим так и не получилось.

– Мне ты нужнее, – напомнил Тассариан, когда запас занудства иссяк. – Ты это понимаешь?

Кольтира неопределенно повел плечом. Это сложно сравнивать. Конечно, бойца или командира, сколь угодно эффективного, заменить проще, чем любовника. Но зато у Отрекшихся он сможет много чего сделать на пользу и целому народу, и королеве лично.

Зря он думал, что Сильвана готова ради своих целей и планов наплевать на интересы своих подданных. Отпустила же она его с Тассарианом.

Кольтира все еще не мог смириться с тем, что она воскрешает мертвых. Отнимает вечный покой, заменяет его постоянным риском оказаться в Вечной Тьме. Но тогда тем более надо идти – ей придется меньше поднимать новых Отрекшихся для усиления своей армии.

Гилнеас, похоже, стал территорией затяжного конфликта. Сильване не хватало сил закрепиться в этих землях как следует, Орда не давала поддержки, ссылаясь на мирный договор с Альянсом. А гилнеасцы не теряли надежды отбить свою страну у захватчиков.

Среди этого народа оставалось мало людей, большинство превратились в воргенов, многие даже добровольно, чтобы в случае гибели не стать слугами Сильваны. Но волчье проклятье не помешает рыцарям смерти создавать упырей или себе подобных. Сильных, по-настоящему полезных в бою рыцарей смерти много не сделать, да и низшей нежити можно создать не бесконечное количество. Но воргены этого могут и не знать. Да и вообще, тут важен сам факт: кто не убежит – рискует стать немертвым слугой Сильваны. Действует весьма деморализующе.

Кольтира отправится в Сереряный бор, будет убивать живых, способствовать их превращению в нежить, обрекать на страх Вечной Тьмы. Совершать то, в чем обвинял Сильвану… Ну да это воргенские проблемы, сами развязали новый виток конфликта!

Тассариан проводил его почти до самой Крепости Песни Войны. Там Кольтиру ждал чародей Отрекшихся, который и телепортировал его в Подгород. Пришлось оставить Тумана в Нордсколе.

– Ну теперь-то точно видно, что вернешься, – оскалился Тассариан, услышав этот план. Кольтира сделал вид, будто не заметил, как ухмылка сменяется мрачной миной. Ничего, этому собственнику будет полезно побыть одному.

В Подгороде Кольтира получил дальнейшие инструкции, отправился в Серебряный бор, а оттуда – в Гилнеас. Поступил под командование Алине, был тут же затискан и оглушен ворохом сплетен за последние годы. Первым делом ему сообщили главное: бесчувственная сволочь и баран Натанос все еще держался под ее напором. Потом дошло дело до менее важных вопросов: о текущей войне.

Противником была уже знакомая по прежней кампании стая Кровавого Клыка. Они не относились к Альянсу, были сами по себе, и, вроде как, не нарушали перемирие. Но вооружены они теперь были не только собственными когтями и зубами: кто-то поставлял им оружие, включая дворфийские гранаты и пушки. Первая массированная атака воргенов на Гилнеас захлебнулась, Отрекшиеся сумели попортить им артиллерию. Теперь шавки избрали свою любимую тактику партизанской войны, рассеялись по всему Серебряному бору.

Кольтире тут было чем заняться. Он и погеройствовал, защищая важных персон, и позверствовал на акциях устрашения, и развлекся, сражаясь с опасным и непредсказуемым противником. Не сразу, но после нескольких стычек, помирился с Гиббом: тот дулся на него за уход с альянсовцем – ну как ребенок, честное слово.

Воевать, убивать врагов – это стало его излюбленным занятием после смерти. И все же знание, что сражается не просто ради утоления жажды крови, а за что-то стоящее: за будущее Отрекшихся, за славу королевы, за безопасность мирных немертвых, – воодушевляло куда сильнее. Никакого сравнения с мелким наемничеством или стычками с обнаглевшими вурдалаками в Нордсколе.

Кольтира изо всех сил старался быть максимально полезным в битвах, делать все наилучшим образом, потому что теперь это имело смысл. К троллям бессмысленную жестокость, которая опьяняет вседозволенностью, но оставляет горькое послевкусие отвращения к себе: монстр, мерзкая тварь. Нет, здесь он – боец и выполняет свой долг.

Алина, ответственная за кампанию, была им очень довольна. Кольтира по праву рассчитывал на щедрую награду и, может быть, даже повышение в звании. И совсем не ожидал, что в штабе разведут руками: в списках для получения не то что наград, но и простого жалования, его имени не значилось. Кольтира был уверен, что это какая-то ошибка, но потом удалось выяснить, что его имя все-таки было, но оказалось вычеркнутым. По приказу королевы.

Это ее месть, что ли? Использовала его и снова укажет на дверь? Мол, имела я тебя? Сначала Сильвана сама прогнала его из своих земель, потом вызвала – он был уверен, что ее гнев прошел, и она, смирив свою гордость, обратилась к одному из сильнейших своих бойцов. А теперь вот так с ним! Ну что за женщина! Где логика? Где последовательность?

Он ей кто – мальчик на побегушках? Как собачка, три команды: «к ноге», «взять» и «гулять»?! Похоже, что да. Это Натанос мог гордиться тем, что его называют псом королевы, а вот Кольтиру такое бесило! Да и то, собаку не прогоняют – ладно, он сам ушел, – но хотя бы кормят!

Он рассказал обо всем Алине, но та в ответ лишь пожала плечами.

– Ну так разберись, ты же командир! – возмутился Кольтира.

Как можно быть такой безответственной? Дело было не в деньгах – он знал, что у Отрекшихся много не заработать, те же орки платили почти в три раза больше. И без звания он бы обошелся – наверняка с ним в комплекте пойдет гора обязанностей, несовместимая со свободной нежизнью. Но тут дело принципа! Он желал получить за службу награду – пусть даже символическую. Хоть бы «спасибо» сказала!

– Храни меня Тень от таких баранов! – Алина закатила алые глаза к небу.

– Чего?

– Вот иной раз думаешь, ну почему кто-то такая бесчувственная и жестокая сволочь, – начала она, обращаясь в пространство. – А он не бесчувственный, он просто тупой! Ты что, вообще намеков не понимаешь?! – вдруг рявкнула она в лицо обалдевшему Кольтире.

– Все я понимаю… – буркнул он, старательно шевеля мозгами. – Сильвана хочет, чтобы я пришел к ней лично разобраться?

– Неужели дошло? Ну как можно на войне быть умным парнем, а в любви тупить как… – Алина повела рукой, не находя нужного сравнения, – как вурдалак!

Он поехал к Сильване через весь Серебряный бор. На костяной лошади – никакого сравнения с Туманом ни в красоте, ни в интеллекте, ни в боевых качествах, – путь занял больше недели. Он опередил основную армию, и Алина заодно нагрузила его посланиями. «Не будем ей показывать, что тебе невтерпеж», – хмыкнула она.

Сильвана приняла его сразу же. Видимо, тоже хотела поскандалить: заскучала, не многие отваживаются дерзить королеве.