Текст книги "За последним вздохом (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 77 страниц)

А воинам Акеруса осталось разобраться еще с одним Рассветом – Серебряным.

========== Глава 25. Мощь Плети ==========

На следующий день после победы над Алым Орденом Кольтира свел счеты с Маргрейвом. Тот совершенно случайно попался ему на глаза в тот момент, когда вокруг были одни новички, не способные повлиять на исход боя, даже если вмешаются все четверо.

Маргрейв, некогда безнаказанно творивший с Кольтирой все, что ему вздумается, и превращавший его нежизнь в Плети в сплошное ожидание нападения, теперь не был серьезным противником ему – в одиночку. Схватка длилась всего несколько мгновений, а потом началось избиение слабака. Кольтира лишил его энергии, повалил на пол и, старательно следуя советам Зор’бе и оправдывая название Всадников Страдания, поиздевался над поверженным врагом. Возиться с креплениями доспеха и снова потрошить Маргрейва Кольтира не стал. Отрезал ему ухо, потом попытался отрубить руку, но не вышло: на полпути у кости клинок встретил саронитовый штырь. Полезное улучшение. Можно было повозиться, обрезая вкруговую, и стащить с него обрубок руки, но были и более интересные способы унизить и покалечить.

Помня, что в прошлый раз их прервали на самом интересном, Кольтира не стал откладывать вырывание глаза напоследок. Тем более что новички разбежались – вдруг позовут кого-то из начальства?

Аккуратно поддев пальцем глазное яблоко, Кольтира извлек его и оборвал нерв. Скованный льдом, Маргрейв рычал от ярости и, наверно даже от боли – живого такие ощущения могут и убить, просто не выдержит сердце, значит, и немертвый хоть что-то да ощутит. Черная кровь выступила в пустой глазнице – всего несколько капель: побежденный и лишенный сил, Маргрейв ее уже не разгонял по телу.

Глазное яблоко так и норовило выскользнуть, поэтому Кольтира сжал его не между пальцев, а в кулаке. Впрочем, Маргрейву хватило и зрелища стекающей с пальцев на лицо мутной жижи. В его уцелевшем глазу явственно читались ненависть и страх, Маргрейв хрипел ругательства и обещания расправы.

– Ты не в том положении, чтобы грозиться, – напомнил Кольтира. Он усмехнулся и вытер руку о волосы врага. – Но можешь начать умолять меня о пощаде.

Месть вышла более изощренной и жестокой, чем все маргрейвовы издевательства, но так даже интереснее. А мучения давнего врага, а не безымянного горожанина или паладинчика Алых, доставляли куда больше удовольствия.

Хотелось переломать и сместить все его кости при помощи магии, но Кольтира был не настолько силен в управлении чужой плотью. Проморозить кости так, чтобы у немертвого они с тех пор ломались при каждом ударе, а живой, даже будучи спасенным, потом всю жизнь мучился бы от болей – это мог, хоть и не мгновенно. Уроки Таланора и Амал’Тазада, сведущего в запрещенных смертными не темных, но очень опасных ледяных чарах, не прошли даром. Но вот заставить Маргрейва слушать отвратительный хруст его изменяемого, уродуемого магией скелета и заставить гадать, как скрючится его тело из-за этого – нет, такое Кольтире было недоступно. А Орбаз бы сумел. Повелитель и Тассариан были правы, что решили набирать в команду Всадников Страдания рыцарей смерти с сильно различающимися умениями и склонностями.

– Ну ладно, Маргрейв, – подытожил Кольтира, все-таки промораживая его ногу как следует. Потом кости можно будет укрепить саронитом или попросту заменить ногу, но все равно пусть помучается и похромает. Так на более долгий срок запомнит, что нарываться на Всадника Льда – самая глупая затея из всех, что когда-либо приходили в его голову. – Достаем второй глаз и заканчиваем с тобой на сегодня, договори… лись?

Кольтира запнулся на полуслове и резко обернулся к выходу. Кто-то приближался к ним, и этот кто-то был довольно силен – более точную информацию даже усиленное тренировками в темной магии чутье сообщить ему не могло. Повелителя и Тассариана он бы узнал, остальных же мог отличить друг от друга, но разница в ощущениях была невелика и слишком расплывчата и неконкретна, чтобы ее удерживать в памяти надолго.

Раздался стук саронитовых сапог по каменному полу, и вот в арке входа нарисовался Орбаз. Удачно, что он не появился раньше, пока Маргрейв был еще боеспособен. Но и сейчас, если бой затянется, то тот успеет освободиться и атакой в спину восполнить запас энергии. Кольтира не раз сражался с каждым из них и знал, на что они способны. Ему не выстоять, если они объединятся.

Кольтира напрягся, ожидая нападения. Он медленно отступил на шаг от Маргрейва, встав так, чтобы видеть обоих противников сразу.

– Убей… его, – прохрипел Маргрейв.

Орбаз смерил их презрительным взглядом. У него были стычки с ними обоими, но с Маргрейвом – давно, и счеты, наверняка, уже были сведены. Кольтира подумал, что не имеет практически никакого представления о приятелях и врагах Орбаза. Дружит с Тассарианом, недолюбливает Чумопала, презирает эльфов и большинство нелюдей – вот и все, что о нем было известно.

Этот тип мало интересовал Кольтиру, а зря, ведь о недоброжелателях нужно иметь как можно больше информации. Все это время Кольтира как-то не воспринимал опасность от Орбаза всерьез, был уверен, что тот не решится пойти против Тассариана. Даже в тот памятный случай пакости с Маргрейвом, Орбаз не наносил ему серьезных повреждений, а потом быстро подсуетился, отправив Тассариана на выручку.

Да и скрытным парнем был этот Орбаз. Себе на уме. Мысли, рассказы о своем прошлом – он все держал в секрете, по крайней мере, не болтал об этом в присутствии посторонних. И теперь Кольтира поймал себя на том, что, хоть и находился в течение шести лет в обществе этого типа практически ежедневно, все равно очень мало знает его. И совершенно не может предугадать его поступки.

Орбаз помирился с Маргрейвом после той стычки, когда Кольтира стравил их с друг с другом? Он получал от Тассариана прямое указание не драться с членом своей команды? Захочет ли он уделать Кольтиру один на один, чтобы победа и превосходство были неоспоримы, или запросто воспользуется помощью Маргрейва?

Напряженная пауза затягивалась. Кольтира сжимал в руках клинок и держал наготове заклинание, Орбаз же просто положил пальцы на рукоять меча. Стычки между Всадниками Страдания не должны происходить с участием и в присутствии посторонних. Но Кольтира не стал произносить это вслух: Орбаз тут же ткнет ему этими словами в лицо как проявлением трусости.

Маргрейв понемногу приходил в себя. Он дернулся и, скрючившись, повернулся на бок. Одна его рука уже была свободна ото льда, и скоро он попытается встать или дотянется до оружия. Время работало против Кольтиры. Надо было либо быстро атаковать его, отрубить голову, а потом заняться Орбазом. Либо убегать. Вот только единственный выход из помещения – арка, в проеме которой Орбаз и стоял.

О чем думал этот тип, понять было невозможно. Он жаждет мести, это вне всяких сомнений. Ожогов на его лице уже не было видно, а брови или их отсутствие скрывал шлем. Полные губы кривились в усмешке. Он явно осознавал, в каком затруднительном положении оказался Кольтира, и наслаждался этим. Чего он ждет? Что Кольтира попросит его выпустить его отсюда или, наоборот, оставить их с Маргрейвом одних? И в том и в другом случае Орбаз поступит назло. И он точно не оставит “поле боя” эльфу.

Или он действительно ждет, пока освободится Маргрейв? Но зачем ему это? Орбазу не нужны свидетели его расправы над Кольтирой. Их силы были равны, но после последней их стычки он должен был увериться, что все еще может разобраться с эльфом без чьей-либо помощи. Значит, для него разумнее будет повторить попытку в другой раз, выбрав более укромное место. Или он хочет повторить свой тогдашний трюк – лишить Кольтиру сил и оставить Маргрейву для расправы, а сам в это время умоет руки?

Предложить ему помучить Маргрейва вместе? Этого он вряд ли ожидает…

– Так и будете в гляделки играть? – прорычал Маргрейв, тщетно пытаясь выдернуть изо льда вторую руку или разбить лед кулаком другой. – Орбаз! Прикончи эльфийскую мразь!

– Не указывай мне, падаль, – надменно отозвался Орбаз в то же мгновение. Так, значит, все-таки не помирились или Всадник Крови считает ниже своего достоинства сотрудничать с побежденными.

Кольтира, все еще держа заклинание наготове, медленно двинулся к выходу мимо него.

– Я мог сейчас сделать с тобой то же самое, что ты с ним, – тихо произнес Орбаз, когда Кольтира с ним поравнялся.

Может, и мог. Только это не было бы так просто. И уж точно не обошлось бы для тебя без неизлечимых повреждений.

– Ты о чем, Орбаз? – спокойно отозвался Кольтира. Ему пришлось повернуться боком, чтобы не зацепиться за наплечник Орбаза. – Мы же одна команда.

Братья во смерти, и все в таком духе.

– Верно. Мне не нужна ничья помощь, чтобы научить тебя знать свое место, эльф.

Прозвучало как обещание. Кольтира бросил на него скептический взгляд, но не стал затевать перепалку. Он уходил и чувствовал спиной взгляд Орбаза, однако атаки так и не последовало.

Через три дня, к битве с Серебряным Рассветом, Маргрейву хирурги пришили новый глаз, но Кольтира не знал, действующий или нет – хотя не действующий-то ему зачем, для красоты, что ли? Веко же так и не прирастил для красоты.

Кто проболтался об этой драке: Маргрейв, Орбаз или не видевшие развязки новички, – Кольтира не знал. Тассариану рассказал, понятное дело, Орбаз, не забывший выставить себя в роли эдакого надежного блюстителя порядка, в отсутствие командира присмотревшего за его дурным и проблемным Всадником Льда. А вот кто наплел командующему Дариону Могрейну, будто Кольтира являлся одним из самых задиристых и агрессивных рыцарей смерти в Плети – это загадка. Кольтира часто затевал конфликты с командирами и соратниками в талассийской армии, но сейчас-то он был просто паинькой по сравнению с теми же Маргрейвом, Рокиром, Чумопалом.

– Да я только и делаю, что выполняю приказы Тассариана никого не трогать. И вообще ни к кому не лезу без причины! – возмутился Кольтира, узнав об этом. – Вы бы поменьше слушали нытье слабаков, командующий Могрейн.

– То есть, если бы не Тассариан, то было бы еще хуже, – сделал странный вывод Дарион. – Понятно.

Конкретных указаний не затевать больше стычек не последовало, разноса как такового тоже не было, поэтому Кольтира решил, что Дарион просто хотел больше узнать о подчиненных, чтобы эффективнее управлять рыцарями Акеруса. Так что мимолетное внимание начальства к его выходкам Кольтиру не остановило. С Маргрейвом он не успел сделать все, что хотел, но тому должно хватить. Если тот снова попытается выступить против него, Кольтира уже безо всяких пыток и лишних затей убьет его и поднимет как тупого упыря.

И раз уж занялся личными счетами, то пора бы отомстить бывшему наставнику за “экзамен”. У Кольтиры было ощущение, что грядут перемены, которые сильно отразятся на его нежизни. Скоро Плеть разделается с паладинчиками, потом с отступниками в Подгороде, а дальнейшие завоевательные планы Повелителя были далеко не скромными. Рыцарей смерти раскидают по всему Азероту с разными армиями, и когда еще доведется свидеться и разобраться – не известно.

Таланор был на три звания выше Кольтиры, мнил себя незаменимым и неуязвимым со своим еще сильнее разросшимся числом крылатых защитников. Расхрабрился. Эльфийским правилом не ходить без компаньонов стал, как и Кольтира, пренебрегать. Глупец.

Схватка с Таланором вышла короткой. Кольтира сбил его с ног и вызвал на дуэль в небольшом подсобном помещении в некромантском крыле, где в узкие двери не пролезет грифон-скелет. А потом серией беспрерывных атак лишил его оружия, вытянул немало энергии, повалял по полу, а затем сковал ледяными заклинаниями выученными не у него, а у Амал’Тазада. Ничего интересного Кольтира с ним не делал и не собирался. Напугал, держа клинок у его горла, вытянул еще больше энергии, но не оставил никаких серьезных повреждений. Не было смысла ссориться с эльфами из-за него. И вообще, Кольтира по собственному опыту помнил, что такое “милосердие” еще более унизительно, чем любые пинки и удары.

Так что пострадала только гордость Таланора, зато тот накрепко запомнил, что если нападавший правильно выберет место и время для атаки, то никаких грифонов он позвать не сумеет.

– Будь осторожнее, Таланор, не разгуливай в одиночку, – “участливо” посоветовал ему Кольтира. Таланор выругался. Заботу о его безопасности он не оценил, но больше не рисковал устраивать переэкзаменовки.

А вот с Веретом сводить счеты Кольтира пока не стал. Тот явно узнал от Маргрейва о своей грядущей участи, а потому не оставался один и шарахался от Кольтиры как вурдалак. Его страх Кольтире был приятен, и он планировал насладиться им сполна, прежде, чем лишить Верета головы.

Орбаз свое обещание разделаться с Кольтирой выполнить не успел: началось наступление на Серебряный Рассвет.

У Серебряных оставались еще опорные пункты в Чумных Землях, но после того как Плеть захватит главный из них, Часовню Последней Надежды, паладинчики перестанут представлять из себя стоящую упоминания силу. Даже сейчас, когда у них было время перегруппировать отряды, их осталось крайне мало. По донесениям разведчиков в Часовне было не более трех-четырех сотен бойцов.

Часовня являлась идеологически важным местом. Именно здесь лордеронской части Плети было нанесено первое серьезное поражение и именно здесь было явление мощного потока Света, защитившего паладинов. А еще сейчас там собрались все лидеры Серебряных – и остатков Длани, и Рассвета, – и их смерть обезглавит силы сопротивления.

За то время, что Кел’Тузад был мертв, живые успели отвоевать себе немало лордеронских земель. Но сейчас, даже не особо отвлекаясь от уничтожения Алых, Плеть полностью расчистила от живых большой участок холмистой местности к северу от Часовни. Залитые Чумой еще в Третью войну, эти земли носили название Ядовитой поляны. И в те же годы тут были возведены несколько крепостей-зиккуратов, которые теперь Плеть отбила назад и использовала для экспериментов и ритуалов, а также для создания поганищ и разного рода мясных чудовищ.

Командующий Дарион Могрейн прибыл на Ядовитую поляну через тайный проход в горах заранее, чтобы лично проследить за подготовкой новых бойцов. Дариона по приказу Повелителя сопровождали Всадники Страдания. Будучи на задании, Орбаз и Кольтира изредка вполголоса обменивались оскорблениями, но не затевали друг с другом драк. Зато Тассариан, оказавшись вдали от оставшегося в Разломе Смерти Повелителя, вдруг начал вести себя странно – впрочем, когда бы он вел себя типично для рыцаря смерти?

Улучив момент, когда в одном из зиккуратов никого рядом не оказалось, Тассариан притиснул Кольтиру к стене. Предусмотрительно накрыв ладонями его пальцы, чтобы заметить, когда тому вздумается атаковать заклинанием, он решительно заявил:

– Так больше продолжаться не может. Мы должны поговорить.

– Говори, – разрешил Кольтира.

Зря он это сделал. Хотя Тассариан и без его разрешения не заткнулся бы. Если Тассариан считал, что та самая “искра” в отсутствии которой его когда-то упрекал капрал в лордеронской армии – это воображение и наглость, то переживал он из-за тех слов напрасно. С этими качествами у него был порядок.

Чуть ли ни каждый шаг и каждое слово Кольтиры Тассариан ухитрялся трактовать как признак того, что эльф тоже скучает по их прежним “отношениям” и хочет начать все заново. Неприязнь к кал’дорею, возросшее число стычек с другими рыцарями смерти, стремление как можно лучше проявить себя в бою и на задании, призывы быть осмотрительнее с посторонними и не позволять себя обойти в карьере – все это, оказывается, подсказывало Тассариану, каковы истинные желания Кольтиры. Даже согласие выполнить его, командира, приказ – как будто для выполнения приказа требуется согласие! – снять доспех и позволить осмотреть повреждения после плена у Алых тоже “говорило о многом”.

Спорить с этим упрямым как поганище типом было бесполезно. Кольтира доказывал ему, что он все навыдумавыл – Тассариан не желал верить. Кольтира объяснял, что эта связь делает самого Тассариана слабым, что никому из них это не нужно, что это пустая трата времени и нелепый пережиток прошлой жизни. Что они оба мертвы, в конце концов! Безрезультатно.

– Нет. Я не хочу, я отказываюсь, – холодно отрезал Кольтира, когда разумные доводы закончились.

Лицо Тассариана окаменело. Он долго вглядывался Кольтире в лицо, словно надеялся найти там свидетельство того, что скоро он передумает или скажет, что пошутил. Не передумает. Были бы живые, были б шансы соблазнить, а так… Наконец, Тассариан коснулся лбом его лба.

– Один поцелуй, – попросил он. – Последний.

– Да хватит уже сопли на ровном месте разводить! – раздраженно буркнул Кольтира, отпихивая его от себя. По его мнению, Тассариан накручивал вокруг не нужного им секса слишком много лишних сложностей.

Он хотел уйти, но Тассариан впился в его плечи и толкнул обратно к стене. На этот раз куда сильнее, и рукоять закрепленного на спине меча стукнула Кольтиру по шлему у затылка. Он толкнул Тассариана в ответ, но без магии, поэтому тот устоял на ногах и даже не отцепился от него. Тассариан выглядел разъяренным, но молчал, подбирая слова.

– Не мучайся. Я бесчувственная сволочь, у которой нет сердца, – подсказал Кольтира, насмешливо оскалившись. – Мне уже говорили.

– Раз ты и сам это понимаешь, – парировал Тассариан, – то перейдем к следующему вопросу.

Он навалился на Кольтиру, словно хотел вмуровать его в стену, и жадно впился поцелуем в его губы. Разумеется, тут же получил заклинанием в бок и отлетел к стене. Не удержавшись на ногах, плюхнулся на пол. Жалкое зрелище. Непростительно для столь умелого и опытного бойца.

– Вот об этом я тебе и талды…

Закончить Кольтира не успел. Тассариан вскочил на ноги, парой шагов приблизился к нему, и Кольтире пришлось снова атаковать, чтобы не получить сдачи или не оказаться снова зажатым между ним и стенкой. Сражались они молча, но нельзя сказать, что схватка была особо ожесточенной – повод-то был незначительный. Кольтира был спокоен как на тренировке, и именно в нее происходящее постепенно и превратилось.

Тассариан все-таки уделал его. Выбил из его рук меч, лишив возможности использовать руны, затем, держа свой клинок у его горла, ухмыльнулся и сорвал-таки поцелуй – похоже, это стало делом принципа. Кольтира мысленно расчленил его и раскидал куски тела по окрестностям: он не любил проигрывать. Насмехаться Тассариан не стал. Окинул побежденного каким-то непонятным взглядом и отошел, давая ему возможность подняться.

Выйдя из зиккурата, Кольтира вытянул энергию первого попавшегося вурдалака – только наполовину, чтобы некромантам не пришлось поднимать нового. Он подумал о том, как удачно, что никто их с Тассарианом не увидел, потому что было бы сложно объяснить, чем они заняты и с чего вдруг сцепились.

То ли в очередной раз повстречавшийся со стенкой Тассариан понял, что пора прислушаться к словам Кольтиры о слабости, то ли просто решил, что настаивать бесполезно, но в последующие дни он к этой теме не возвращался.

Плеть тем временем превратила убитых в Новом Авалоне в вурдалаков и поганищ и выдвинулась к Часовне Последней Надежды. Силы сюда стягивались немалые: тысячи вурдалаков, два огромных, в десятки раз превосходящих по размерам эльфа, мясных чудовища, около пятисот поганищ. Прибыли несколько сотен рыцарей смерти, большинство из которых, правда, составляли бесполезные новички. Всего, как сообщил Всадникам Страдания командующий Могрейн, десять тысяч бойцов.

Число это было весьма условным, потому что стоящее десятка рыцарей смерти мясное чудовище, способное топтать и давить врагов даже без применения оружия, считалось за одного бойца, так же как и упырь, с которым мало-мальски обученный смертный воин в состоянии справиться. А вот яростная и послушная Стерва, куда более полезная в битве чем десяток выведенных некромантами усиленных вурдалаков, вообще не считалась за бойца.

Такая огромная армия против нескольких сотен смертных – это нелепо, но у Могрейна были причины перестраховываться. В Часовне Последней Надежды собрались сильнейшие заклинатели Света со всего Азерота, которые могут разить противников на расстоянии и дезориентировать превосходящих их по силе рыцарей смерти. Они хорошо знали местность, ожидали нападения и, возможно, кое-где установили ловушки. Сама земля вокруг часовни была необычной, по ней не распространялась чумная зараза, и многие темные заклинания там могут попросту не сработать. Повелителю нужна была только победа, и Могрейн воспользовался всеми ресурсами, чтобы не оставить паладинчикам шанса.

Армия строилась, ожидая сигнала к атаке. Кольтира обернулся, осматривая войско. Новичков он не помнил ни по именам, ни в лицо, но среди них попадались и знакомые из “старой гвардии”, как выражался Орбаз, который даже ушастых эльфов презирал меньше, чем новообращенных бывших паладинчиков, не умеющих самостоятельно выбрать руны для своего клинка.

Кольтира увидел Насса и Стефана, о чем-то вполголоса переругивающегося с Датурой. Датура казалась Кольтире идеальной кандидаткой на роль Всадницы Нечестивости: она не только была сильна в этой сфере магии, но и превосходно дополняла бы способности других членов команды своими научными знаниями и искусностью в обычных чарах. Иллюзии, ловушки, защита всякая, а еще она могла бы вестниками связь держать. Кольтире даже почти удалось убедить в этом ревнивца-Тассариана и расиста-Орбаза, но Датура отказалась сама. Сейчас, заметив, что Кольтира на нее смотрит, она приветственно кивнула ему, что почему-то вызвало у Стефана вспышку негодования.

Неподалеку от Датуры восседала на бледном как смерть коне Джейд. Она поигрывала оружием и предвкушающе скалилась. Вернув себе чутье, она не стала одной из сильнейших, но больше не была слабачкой. А в Акерусе, на фоне многочисленных необученных новичков, многие из которых тоже почти не владели магией и с трудом осваивали приемы использования вложенной в них некротической энергии, Джейд и вовсе неплохо смотрелась. Злоба и ненависть, не находившие выхода, пока она была вынуждена молчаливым хвостом таскаться за Датурой и даже в бою против живых постоянно быть настороже, теперь вырвались на свободу. Джейд по праву считалась одним из самых жестоких рыцарей смерти. Она почти не играла со своими жертвами, убивала молча и быстро, но всегда мучительно. Со сражений она приходила облитая кровью врагов до кончиков ушей.

Керитоз тоже стал значительно сильнее, был повышен в звании и теперь являлся правой рукой Раздора. Сейчас он натягивал на лук тетиву – собирался сначала пострелять по паладинчикам с дистанции. Кольтира поймал настороженный взгляд Верета и ненавидящий – Маргрейва. Он показал им обоим неприличный жест и продолжил осматривать армию. Минкс. Таланор во главе небольшой группы наездников на костяных грифонах. Кал’дорей, заметно более долговязый, чем большинство рыцарей смерти, даже когда сидит верхом. Он сначала подъехал к Таланору и что-то спросил, а потом счел необходимым лично доложиться Могрейну о прибытии своей пронырливой персоны. Торваль. Алистра. Подчеркнуто не замечающие друг друга Зор’бе и Вайя.

Приблизился Тассариан, и в бедро Кольтире приветственно ткнулся носом Сумрак. За ним теперь ухаживал скелет, а еще к нему все еще ходила поговорить Вайя, хотя Кольтира велел ей только один год этим заниматься. Но избалованная скотина Сумрак требовал внимания и от нее, и от скелета, и от Тассариана, и от Кольтиры. Приставучее животное. Стерва, недовольная, что к ее хозяину лезут, укусила Сумрака за бок, вырвав клыками кусок плоти. Тот попытался ответить тем же, но получил кулаком между ушами от Кольтиры и, обиженно фыркнув, отвязался.

Зарядил дождь. Капли уныло застучали по разлапистым веткам начавших высыхать от чумной заразы елей.

– Небо оплакивает опустошенные земли, – прохрипел Дарион. – Скоро и жалкие слезы Азерота прольются на нас дождем.

Кольтира ухмыльнулся. Некоторые паладинчики как при жизни любили пафосно вещать о чем-то поэтичном, так и после смерти не оставили старых привычек. Наконец, с Ядовитой поляны прибыла еще одна группа поганищ, и Дарион, оглядев свое войско, дал сигнал к атаке.

Три сотни Серебряных выглядели жалкой горсткой по сравнению с воинством Плети. Вурдалаков и поганищ было так много, что они больше мешали, путаясь под копытами Коней Смерти или перекрывая обзор своими тушами. У Часовни собрались сильнейшие заклинатели Света, но даже их щиты не выдерживали натиска сотен ударов. За несколько минут число живых уменьшилось на треть.

– Максвелл Тиросс повержен! – закричал кто-то из рыцарей смерти.

Этот человек, Максвелл Тиросс, был одним из лидеров Серебряных наравне с Тирионом Фордрингом, считавшимся сильнейшим среди паладинов.

Всадникам Страдания было велено сопровождать Дариона и в бою. Кольтира предпочел бы сражаться, никому, кроме Тассариана, не подчиняясь и не отвлекаясь на то, чтобы постоянно быть под рукой, но помогать командующему – это, разумеется, более почетно. С приказом можно послать какую-нибудь тень, но она не сможет сориентироваться на месте и уточнить его в зависимости от обстановки. Можно отправить более сообразительных банши, но упыри и поганища не будут их слушаться. Без опытных рыцарей смерти никак.

Проверить, почему на левом фланге не происходит продвижения Дарион отправил Орбаза, но Тассариан велел Кольтире тоже пойти с ним. Поймав взгляд Орбаза, Кольтира ухмыльнулся. Здесь, на освященной земле, плохо работали темные чары. Тассариан больше полагался на силу оружия, Кольтира – на магию Льда, а вот возможности Всадника Крови у часовни были значительно ослаблены. Тот сделал каменное лицо – он, разумеется, понял, что ему навязывают телохранителя.

Растолкав упырей, Кольтира и Орбаз обнаружили причину задержки. Паладин с сияющим так ярко, что слепило глаза, оружием, отбивался от двух рыцарей смерти – ничего толком не умеющих новичков, в обычных, наскоро выкованных грубых доспехах. Паладин отражал их атаки с легкостью. А толпа поганищ, окружившая сражающихся, только мешала друг другу и рыцарям смерти своими тушами и топорами. Орбаз скомандовал всем разойтись, и оба Всадника Страдания атаковали паладина. Тот не то чтобы был особо хорош во владении оружием, но его щиты Света были непробиваемы и держались на нем долго, а бело-желтые вспышки летели от него во все стороны так часто, словно у этого парня было не меньше четырех рук, а магический резерв стал вдруг бесконечным. Кольтире удалось сковать его ноги Ледяной Звездой, но все прочие атаки оказались бесполезными.

– Отойди от него, – велел Кольтира Орбазу, все еще пытающему пробить щит ударами клинка.

– Не указывай мне! – огрызнулся тот, а паладин не замедлил подлить масла в огонь.

– Бегите, отродья Тьмы! – выкрикнул он, прячась в коконе Света. Даже не запыхался, гад. – И передайте своему трусливому Повелителю, чтобы убирался обратно в свой Нордскол и носа не казал оттуда!

– Отойди, бестолочь! – прорычал Кольтира. Еще немного, и его антимагический купол спадет, и тогда действительно придется сбегать, прячась за спинами поганищ. – У меня есть мысль. Тебе понравится.

Орбаз выругался, но велел своему коню отойти от паладина. Ледяная Звезда растаяла, и тот ринулся в наступление. Между ним и Орбазом было всего четыре шага, но Кольтире хватило и такого расстояния. При помощи Хватки Смерти он поднял в воздух одно из поганищ и обрушил его на голову паладину. Кольтира не поручился бы точно, но ему показалось, будто ему удалось попасть в противника дырой на брюхе, прямо “надеть” поганище на сияющий кокон из Света. Лужа слизи медленно потекла по земле, расползаясь вокруг поганища.

– Лежать! – приказал Кольтира.

– Щекотно! – возразило поганище и задергалось. Или это трепыхался паладин внутри него.

Ты дырявый шар из мертвой плоти, тебе не может быть щекотно!

– Лежи, героем Плети будешь, – заявил Орбаз, и, к удивлению Кольтиры, поганище кивнуло и подчинилось. – Вы трое, давайте сверху.

Повинуясь его приказу, три поганища уселись на будущего героя. Кольтира для надежности сковал всю эту компанию чарами Льда.

– А говорят будто эльфы – эстеты, – хохотнул Орбаз. Он наверняка понял, что именно его поединок с Дыробрюхом подсказал Кольтире такую идею, но не подавал виду. Вынашивал план мести, гад. – До чего же мерзкая и унизительная смерть!

Орбаз, наверно, уже представлял, как будет напоминать этот эпизод паладину, когда того превратят в рыцаря смерти.

Кольтира фыркнул. Чутье подсказывало ему, что паладин еще жив. Щиты позволят ему еще какое-то время дышать, не будучи раздавленным тушами поганищ и не захлебываясь в их слизи, но выбраться из-под такой горы мяса и жира Свет не поможет. Кольтира на всякий случай накинул на поганищ еще одну порцию мощных ледяных чар – до костей, может, и не проморозит, но сил из паладинчика вытянет достаточно, – и напомнил мясным тушам никуда не уходить.

– Что это за тип был? Силен, – пробормотал он.

Орбаз пожал плечами, а один из новичков оказался осведомленней:

– Командир Элигор Вестник Рассвета.

Кольтира кивнул – это имя он слышал, когда готовилось нападение, но помимо того, что это один из известных паладинов Серебряного Рассвета, ничего о нем не знал. Его не убили, но обезвредили, что тоже не плохо – можно будет подвергнуть пыткам, если вдруг у кого-то к нему личные счеты, или принести в жертву во время ритуала. Надо доложить начальству.

Кольтира огляделся. В такой плотной толпе, среди всех этих здоровенных поганищ сложно найти командиров или немногочисленных врагов. Они с Орбазом направились в ту сторону, откуда появились, и вскоре заметили за спинами упырей и скелетов носящегося на Коне Смерти кал’дорея, за спиной которого было закреплено фиолетовое знамя Плети. Этот тип всегда крутится рядом с начальством, значит, Тассариан и Дарион где-то поблизости.

Стремительное приближение нежити сверху и сзади Кольтира почувствовал, но не придал значения, приняв летящих к нему или мимо него за двух гаргулий или всадника на таланоровом грифоне-скелете. Поэтому он повернул Стерву в сторону и обернулся только тогда, когда понял, что они вот-вот врежутся ему в спину. И увидел, что на него замахнулся тяжелым молотом восседающий на нетопыре немертвый наездник в серой гербовой накидке Серебряного Рассвета. Отступник, слуга Сильваны, Отрекшийся, упырь его задери! Невероятно мощная Вспышка Света ослепила и дезориентировала Кольтиру. Он вскинул руку, по памяти закрываясь мечом от молота, но удар пришелся в плечо, а потом Кольтира понял, что падает, сбитый со спины Стервы то ли наездником, то ли его нетопырем.