Текст книги "За последним вздохом (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 77 страниц)

За пределами города Кольтира перестал таиться. Вдвоем с Тассарианом они добрались по широкому тракту почти до самого Златоземья – небольшого городка, расположенного на перекрестке крупнейших дорог королевства. По словам Тассариана городок процветал, но Кольтира этого не увидел. Едва крытые голубой черепицей крыши показались из-за макушек деревьев, Тассариан свернул на узкую тропу и, обойдя деревню с запада, рыцари смерти добрались до другого тракта.

Взяли хороший темп, и за сутки достигли Западного Края. Может, и пугались путники и торговцы, когда два всадника на жутких немертвых конях проносились мимо, но никто претензий им вслед не высказал.

Элвинский лес, по которому они ехали до этого, своими зелено-золотыми оттенками листвы, толстыми стволами высоченных деревьев, плотным неярким ковром травы и лесных цветов, наподобие сребролиста, напоминал южные талассийские земли. Кольтира подумал, что ему понравится тут.

Однако Западный Край встретил его унылой равнинной пустошью. Заросшие пожухлой травой поля, дорожная пыль и тусклое, словно дымом подернутое небо. И с каждым часом пути таяла надежда, что это лишь небольшой участок, а дальше будет лучше.

Тассариан на корабле успел поведать, что это благоденствующий сельскохозяйственный район, и не предупреждал, что тут такое. Не сытое спокойствие полей, с которых убрали урожай, и не сочная до самых снегов мелкая зеленая поросль на вспаханной черной земле, оставленной на год отдыхать. Неухоженность. Запустение. Кольтира не разбирался в земледелии, но ему показалось, что этими полями вообще никто не занимался как минимум год, их забросили.

В какую дыру Тассариан его притащил?!

========== Глава 60. Западный Край ==========

Как оказалось, Тассариан и сам не ожидал подобных пейзажей. Он уезжал отсюда ранней весной: после Нордскола сразу же явился в Штормград, забрал сестру, купил и привел в порядок тут дом, а потом его позвала служба. Все это происходило уже после того, как Катаклизм сотряс Азерот, поэтому нельзя было заподозрить, будто это ветра, наводнения или какие-то изменения погоды помешали засеять поля.

Тассариан издалека поглядел на видневшееся на краю поля жилье, но не стал подходить и задавать вопросы: внезапный визит рыцаря смерти кого угодно перепугает. Вместо этого он предложил поскорее добраться до дома. Они помчались на юг, не останавливаясь при виде бродяг и странных, разбойничьего вида личностей, слоняющихся вдоль дороги.

Дом у Тассариана и его сестры был в крупной (по местным меркам) деревне с красивым названием: Луноречье. Но чтобы добраться туда, следовало сначала посетить заставу – Сторожевой холм. Это был военный городок со своей лесопилкой, артиллерией и крепостной стеной.

Стражи не пускали бродяг за огромные деревянные ворота, но узнав в Тассариане офицера Альянса, посторонились без лишних вопросов. Впечатление Сторожевой холм производил безрадостное: казалось, что застава в осаде. От бродяг, что ли, защищаются? Мысль, на первый взгляд была бредовая, но получила неожиданное подтверждение, когда Кольтира скользнул взглядом вдоль стен. Бездомных за пределами заставы было много – достаточно для бунта. Впрочем, на заставе тоже не шиковали.

Тассариан доложился какому-то офицеру, а потом стал расспрашивать местных. Обращался исключительно к военнослужащим – к тем, кто обязан был считаться с его офицерским званием. Они обрисовывали ситуацию в очень сдержанных и корректных выражениях – ну какой еще неурожай, когда видно, что поля вообще не засевались?! – и Кольтира ни упыря не понимал, пока один из рядовых не брякнул:

– Жрать нечего, работать некому, гноллы обнаглели, кругом ворье.

– А работать почему некому? – не понял Тассариан.

– Дык воевали же. Кто калекой стал, кто того… упырем.

Кольтира ожидал претензий к мертвякам, бывшим солдатам Плети, война с которой привела эти места к разрухе, но их не последовало. Тассариан писал, что живые относятся к нему настороженно и не желают общаться, но сейчас Кольтира наблюдал совсем иную картину. Нормально их воспринимали: косились, шептались, но не плевались и не спешили убраться подальше.

На разговорчивого солдата зашикало начальство, и тот, пожав плечами, отошел. Похоже, разговоры о причинах разрухи не поощрялись, но и не преследовались. Впрочем, Кольтире было достаточно сведений, чтобы сложить приблизительную картину.

Люди – что с них взять! Что лордеронцы, что штормградцы. Тассариан должен был по истории собственной семьи помнить, как люди обращаются с теми, кто им верно служил, но сам стал нуждаться в защите. Когда-то Лордерон отказался платить семье героя Киллорена пенсию, и тут, похоже, было то же самое. Дружина Западного Края в войну в Нордсколе была известной и мощной боевой единицей. Ордынцы старались избегать стычек с ними, и хотя Кольтире не доводилось сражаться ни против них, ни плечом к плечу, он был наслышан об их храбрости и эффективности. Но отблагодарил их Альянс только на словах.

Поля не засевались, потому что нечем. В прошлом году не только большая часть работников была на войне, но и в казну в виде налогов ушла огромная часть урожая. Из этого места король выжал все соки, а потом выплюнул остатки в виде ненужных инвалидов. Многие покинули эти земли и подались в Штормград за лучшей долей, но, не найдя там работы, вернулись бродяжничать.

Тем, кто все еще был на государственной службе, сейчас мало-мальски платили и выдавали паек – неудивительно, что бродяги со злостью и завистью косились на стены заставы. Тассариан бросил встревоженный взгляд на юго-запад. Без слов было ясно, что он беспокоится о сестре: и о ее выживании в период голода, и о ее безопасности среди озлобленных бродяг.

Тассариан рассказывал, что купил дом у пожилой женщины, матери погибшего в Нордсколе солдата. Хитро дамочка его облапошила: явно знала, насколько отвратительно тут будет в следующем году. А теперь Тассариан не продаст дом в этой дыре даже за треть суммы, и, значит, переехать в более удобное для жизни место, тоже не сможет. Даже купить одну только землю и строительные материалы ему не хватит золота. За войну против Плети платили неплохо, но теперь жалование у него было обычным, и копить ему придется лет десять, не меньше.

– Кхм, – кашлянула у них за спиной какая-то женщина. – Здравствуй, Тассариан. На побывку? Возьми для сестрички ткани, у нее же в Луноречье нет нормальных лавок.

Тассариан изумленно и непонимающе уставился на торговку, но последовал за ней к выгоревшей на солнце палатке и оглядел ткани. Женщина подсовывала все новые и новые мотки. В основном – обычное полотно из выбеленного льна. Зачем оно Лериссе? Понятно, что в хозяйстве сгодится, на занавески какие-нибудь, но это же она сама должна рассмотреть.

Тассариан, казалось, выбрал наобум, лишь бы от него отвязались. Цену с него запросили умеренную, но с учетом ситуации в регионе, когда новая ткань вряд ли кому-то была нужна, торговка неплохо обогатилась. Едва они отошли от палатки, к Тассариану бросились другие продавцы, наперебой предлагая свои товары. Какую-то выпечку, которая была свежей до Третьей войны, грубо вылепленную глиняную посуду, садовые лопатки.

Люди, отталкивая друг друга, старались оказаться перед самым носом рыцаря смерти. И даже Кольтире, источающему зимнюю стужу незнакомцу в капюшоне, тоже нашлись смельчаки попытаться что-то всучить.

Кольтира покосился в сторону, ощутив не чутьем, а скорее давней следопытской интуицией, что за ним пристально наблюдают. Наткнувшись на светящийся ледяным огнем взгляд, какой-то бродяга поспешно отвернулся и сделал вид, что поправляет свой заплечный мешок. Стало понятнее, с чего вдруг Тассариану такое внимание. Он купил дом, был в столице, служил офицером, а еще не тратился на еду – значит, при деньгах. От него любым способом хотят получить золото: в обмен хоть на товар, хоть на его нежизнь. Неужели тут найдутся идиоты, которые рискнут напасть на рыцарей смерти?

Тассариан поспешил отделаться от назойливых голодранцев и повел Сумрака к западным воротам. Один из военных подсказал ему короткую дорогу к Луноречью, предупредив об опасности наткнуться на гноллов.

– Совсем обнаглели в этом году, сволочи, – посетовал он.

Тассариан крепче сжал в кулаке поводья Сумрака. В опасное место он привез сестру. Вот тебе и тихий благоденствующий край, где снимают два урожая в год, а зимой ходят без шапки!

Луноречье оказалось еще более унылым местом, чем Сторожевой холм. На краю деревни стоял пост стражей – остатки Дружины Западного края. Тассариан заметно расслабился, увидев, что стражи на месте. По крайней мере, беспорядки Луноречью не грозили. Как оказалось, вывод был преждевременным, бандитов хватало, но дом Тассариана и Лериссы находился неподалеку от поста, и там было спокойно.

Наверное, раньше Луноречье было весьма живописным: широкие улицы, много деревьев, на центральной площади большой круглый фонтан, ныне неработающий. Теперь все выглядело и заброшенным, и оживленным одновременно. В домах селились бродяги, а они к зданиям относились донельзя неаккуратно. Уборкой и ремонтом себя никто не утруждал, многие дома обветшали. Впрочем, встречались и вполне приличные строения.

Небольшой, но добротный дом, второй на правой стороне главной улицы, выглядел вполне уютным и обжитым. Он был обнесен низким, по колено, заборчиком, на заднем дворе виднелись аккуратные ухоженные грядки, а дорожка к дому была выложена гладкими камнями, тщательно подогнанными друг к другу. Туда Тассариан и направился, рявкнув на всю округу:

– Лерисса!

Если кто-то из бродяг не обратил внимание на появление двух всадников, то теперь все в деревне, кто не помер на месте от разрыва сердца, знали, что тут рыцарь смерти. Кольтира хмыкнул. Защитник, упырь его задери.

Из дома выскочила молодая женщина. Темноволосая, одетая в толстый шерстяной жилет с высоким горлом и коричневые штаны. Она с радостным воплем повисла у Тассариана на шее, и Кольтира смог разглядеть ее только через пару минут. Среднего роста и комплекции, не красавица, но довольно миловидная – словом, обычная.

Брат и сестра не были похожи, он не узнал бы в ней родственницу Тассариана, если бы встретил где-нибудь случайно. Единственным сходством было одинаковое выражение упрямства: сжатые губы, выпяченный, а не приподнятый подбородок, мрачный взгляд исподлобья. Но эту их черту он обнаружил уже позже.

Пока эти двое миловались, Кольтира оглядывал дом и злился. Если бы не Тассариан, его самого бы сейчас вот так же после долгого отсутствия встречала бы Клеа!

– Как ты? Еда есть? Дом топить нечем, да? – допытывался Тассариан.

– Терпимо, – уклончиво отозвалась Лерисса. – А где Лурид? И кто с тобой, это…

Услышав ненавистное имя кал’дорайского проныры, Кольтира оскалился, не поворачивая к ним скрытой капюшоном головы. Похоже Тассариан много рассказывал ей о своем друге. И из Андорала писал, что помирился с ним, иначе бы она не подумала бы о нем в первую очередь.

Не дожидаясь ответа, Лерисса позвала их в дом, чтобы продолжить забрасывать вопросами там. Кольтира никак не мог составить о ней конкретного мнения. С одной стороны, она была сама любезность и радушие, с другой – заметно нервничала, а услышав имя Кольтиры, еще и почему-то застеснялась. Тассариан рассказывал что-то эдакое о нем? Что он – внук эльфийского лорда?

Лерисса одернула жилет, словно хотела растянуть его до длины платья, потом ее взгляд метнулся по комнате, проверяя, не образовался ли где-то беспорядок, а затем она выдавила из себя улыбку и вежливые слова приветствия.

– А… ты тут, с нами теперь жить будешь? – спросила она, услышав объяснение Тассариана, что Кольтира больше не служит Сильване.

– Никто тут жить не будет, – объявил Тассариан прежде, чем Кольтира успел что-то ответить. – Это место непригодно для жизни. Мы уезжаем в Элвинский лес. Наверно, снимем дом у Восточной Долины или…

– Ни. За. Что! – объявила Лерисса.

Она вцепилась в угол стоящего рядом шкафа так крепко, что побелели костяшки пальцев. Как будто кто-то прямо сейчас отбирал у нее имущество. Проигнорировав тассариановы попытки спорить, она перешла в атаку, разом перестав быть милой и стеснительной.

– У меня наконец-то появился свой дом, и я не буду больше мотаться по съемным комнатам только потому, что тут тяжелый период! Сальдены здесь живут пять поколений, и таких периодов видели штук двадцать, и ничего, никуда же не сбегают! Я отсюда не уеду. Это моя земля, мой дом, мой стол, мой урррожай, мои кастрррюли, в конце концов!

В приятном низком голосе прорезались рычащие ноты. Лерисса схватила со стола вымытую, но неочищенную репу размером с тассарианов кулак, и принялась ею размахивать у него перед носом, демонстрируя важность владения своей землей. Рядом с широкоплечим братом, все еще облаченным в доспех, Лерисса выглядела мелкой и хрупкой, но очень решительной.

– Тут бандиты и гноллы, – начал возражать Тассариан, но гулкий голос рыцаря смерти легко перерычала живая земле-и домовладелица.

– А там комары и соседки-сплетницы! Ничего не хочу слышать. Ты купил мне дом тут, и я буду жить тут!

– Да уймись ты, гарпия! – рявкнул любящий братец.

– Сам такой! – огрызнулась Лерисса, с грохотом возвращая репу на стол. – И вообще, вместо того, чтобы стоять тут и молоть чушь, лучше бы показал своему другу дом.

Кольтира неожиданно развеселился, слушая как препираются эти двое. Тассариан настаивал, что Лериссе тут не место – она возмущалась, что сама определит, где ей лучше. Тассариан возражал, что Кольтире, эльфийскому аристократу, точно нечего делать в такой дыре.

– Что-то я не слышала, чтобы ты его мнения спрашивал! – парировала Лерисса.

Брат и сестра требовательно уставились на него. Как же они решали те вопросы, где не было третьего участника, чей голос определил бы, кто в большинстве?

– Как справедливо заметил Тассариан, тут бандиты и гноллы, – медленно произнес Кольтира. Тот обрадовано кивнул, но прежде чем произнес свое занудное «я же говорил», Кольтира добавил, ухмыляясь: – Их можно будет свободно убивать. Думаю, тут будет весело.

– Ты говоришь это только чтобы поступить мне наперекор, – возмутился Тассариан. – Но тебе же самому тут жить…

– Ты меня достал. У меня конь посреди улице стоит. Тут есть конюшня?

Лерисса бросила победный взгляд на брата. Кольтира понятия не имел, почему она так упорствует. Если ей было жалко вложенных денег – не своих даже, а тассариановых, – то можно было просто подождать с продажей дома. Кольтира подумал, что за последние восемь голодных лет, выживая в незнакомой стране без поддержки семьи, Лерисса привыкла к бедности и не пугалась ее. А возможность иметь собственный дом и землю ей, выросшей на ферме, казалась важной.

Истинную причину, по которой Лерисса так жаждала тут торчать, Кольтира узнал нескоро и совершенно случайно. И только тогда сообразил, что нужно было сразу заподозрить романтический интерес – молодая и незамужняя ведь женщина.

Но пока ему было не до ее мотивов. Кольтира любовался насупленной рожей Тассариана, который из заботливого защитника и благодетеля был превращен в собственных глазах в скучного зануду. И решал бытовые вопросы.

– Конюшни нет, – отозвалась довольная Лерисса, – но у нас просторный сарай, поместятся и Сумрак, и…

– Кровавый Туман, – пробурчал Кольтира, мысленно добавив: «Он хилсбрадский верховой, ему не подходит какой-то там сарай!». Но выбора не было.

Он снял плащ и кинул его на спинку стула, а Лерисса, впервые увидевшая его лицо, всплеснула руками и заохала, восхищаясь его красотой. Когда Кольтира завел во двор Тумана, сцена восторга повторилась. Лерисса в лошадях разбиралась неплохо – сыпала какими-то незнакомыми Кольтире терминами, а потом сделала предположение о породе коня.

– Нет, он хилсбрадский верховой, – покачал головой Кольтира. – И не серый, а антрацитовый.

Лерисса почему-то обиженно засопела.

– Да, мы не лорды и у нас не дворец, – заявила она, уперев руки в бока и приняв такой вид, словно Кольтира уже достал ее своими жалобами на недостаточно роскошный прием. – У нас нет конюшни с конюхом для шикарных породистых лошадей…

– Я все равно бы никому не доверил Тумана, – возразил он вежливо и терпеливо.

– Мы едим из простой, не золоченой, посуды…

– Я вообще не ем, – напомнил Кольтира.

– А я хожу по дому и по улице в штанах, и не намерена…

– Да хоть без штанов, я разве против, – ухмыльнулся Кольтира, любуясь багровеющим лицом собеседницы. Стесняется бедности и неродовитого происхождения? Зря она так плохо это скрывает! Он нашел способ быстро вывести ее из себя, а значит, сосуществование под одной крышей обещает быть нескучным.

– Ну, знаешь ли! – возмутилась Лерисса. Она окинула его быстрым взглядом, выискивая, к чему бы прицепиться, чтобы его уесть, но вмешался Тассариан.

– Идиллия, – усмехнулся он в бороду, стоя на пороге дома и прислонясь к косяку. – Вечность бы на вас смотрел.

– Люди не живут так долго, – возразил Кольтира. – Чтобы вечность, тебе надо еще и Лериссу убить. Из нее, похоже, знатная упырица выйдет. Хмм… Или лучше банши?

Вопрос неожиданно заинтересовал его. Для превращения в банши требовалось наличие магических способностей у жертвы, а у людей они были не у всех. Но склонность к магии передавалась по крови, у Тассариана с ней все было в порядке, да и Киллорен вряд ли свой знаменитый подвиг на одном умении махать мечом вытянул. Как минимум, к Свету взывал. Так что Лерисса вполне могла обладать потенциалом. А голос у нее уже подходящий – громкий, звучный.

Тассариан шутки не ценил. Помрачнел, нахмурился, что-то буркнул себе под нос, после чего развернулся и ушел в дом.

– Ты вообще думаешь, прежде чем что-то ляпнуть? – зло прошипела Лерисса и ушла вслед за братом.

Кольтира пожал плечами. А он-то тут при чем? Он устроил Тумана на постой в сарае, объяснил ему ситуацию, удостоился ободряющего тыканья мордой в плечо. Мол, я с тобой, что бы ни случилось. Вернувшись в дом, Кольтира застал снова милующихся брата и сестру.

– Не надо так говорить, – ласково, с мягким укором, произнесла Лерисса и погладила брата по щеке. Тассариана, здоровенного и жуткого рыцаря смерти с пугающими черными татуировками на роже.

Кольтира, к которому никто из живых не прикоснется по доброй воле, скрипнул зубами. Почему Тассариана – а не его – кто-то счел нормальным, не монстром, а человеком?!

Как-то вот так и потекла их совместная жизнь. Брат и сестра то грызлись, то обнимались, то просто молча и слаженно выполняли различные дела по дому и огороду. Лерисса пыталась строить из себя гостеприимную хозяйку, но все равно периодически цапалась с Кольтирой, так как, по сути, являлась одним из всего трех доступных ему развлечений. Охота на зверей и гноллов, секс с Тассарианом, подколки в адрес их обоих.

Кольтира прежде не имел привычки кичиться своим происхождением, но раз это смущало и злило Лериссу, то не отказывал себе в удовольствии. «А где скатерть?», «Ваши штаны вам очень идут, леди Лерисса», «Мы не можем просто так заявиться к Сальденам, сначала нужно отправить письмо с просьбой о встрече и дождаться ответа» и все в таком духе. Тассариану тоже доставалось – за компанию, – но тот не особо обращал внимания на издевки, прекрасно зная, что Кольтире на всю эту мишуру плевать, и он просто развлекается. Лерисса же никак не могла применить на практике совет брата «не реагируй, и он сам прекратит».

Занятная она была женщина, эта Лерисса. Она явно унаследовала от отца храбрость и боевой дух. Одни рассказы о ее приключениях в Нордсколе вызывали уважение – оказывается, Тассариан разнес Энкилу и Наксанар только потому, что Лерисса отправилась его искать, ввязалась в историю и попала в плен к Плети.

А еще в ее руках любой предмет превращался в оружие. Кухонным полотенцем и крепким словцом она гоняла воров, по ошибке сунувшихся в ее огород, сухим стеблем лебеды карала не брезгующего людоедством Сумрака за топтание грядок. Но при этом у нее не было никакого нормального оружия, только кухонные ножи, топор да вилы, и те в сарае. Живя в таком опасном регионе, надо было хотя бы мечом обзавестись.

То, что Кольтира с Тассарианом – рыцари смерти, ее или не пугало совсем, или она очень удачно это скрывала. Скорее всего, на нее действовал только саронит: настояв, чтобы по дому и двору они ходили без доспехов, Лерисса стала заметно расслабленнее.

Она требовала, чтобы мужчины садились с ней за стол, когда она ела – мол, одной неудобно. Резонные замечания Кольтиры, что если у нее есть лишняя еда, то лучше бы угостила бездомных, а не переводила на нежить, она игнорировала. Лерисса и так занималась благотворительностью: каждый день отдавала старшей даме из общины бедняков большую кастрюлю с супом. С возвращением брата – и его любящего охоту друга, – мясо в доме водилось постоянно, так что бездомным не на что было жаловаться. Впрочем, они все равно жаловались.

– Хотя бы чаю выпей, – потребовал Тассариан, послушно поглощавший все, что сестра положит ему в тарелку.

– Есть одной ей неудобно, а за стол с нежитью садиться – нормально, – ворчал Кольтира.

– Что поделать. Я так воспитана, – с видом чопорной дамы отозвала Лерисса.

– Рассказывай про воспитание, – фыркнул Кольтира. – Для детей героя, которые жили во дворце, у вас с Тассарианом ужасные манеры

– Мы же в деревне, – вступился за себя и сестру Тассариан, громко хрумкая маринованной редиской.

Кольтира смерил его надменным взглядом.

– И что?

– Да, мы люди простые. Не эльфы и не лорды. И сам не рассказывай мне про воспитание. Тебя разве в твоих эльфийских дворцах не учили, что невежливо отказываться от угощения? – возмутилась Лерисса.

Кольтира хмыкнул. Он не рос во дворцах. Жил в казарме, потом родители купили дом, потом снова вернулся в казармы. Тассариан об этом знал, но напоминать не хотелось.

– Странный цвет, – прокомментировал он, когда Лерисса поставила перед ним чашку с ярко-пурпурным напитком, весьма отдаленно напоминающим чай.

– Он с магорозой. Очень полезен для здоровья, – Лерисса продолжала, не обращая внимания на выразительное фырканье немертвого. – Особенно при избытке желчи в организме.

Тассариан, слушая очередную начавшуюся перебранку, глупо и довольно улыбался в бороду.

За месяц, проведенный в Луноречье, Кольтира и Тассариан успели трижды выехать поохотиться на гноллов. Кольтира убивал просто так, а Тассариан собирал их правые лапы и сдавал стражникам на Сторожевом холме, получая за это незначительную, но все же награду.

Кольтира выучил имена соседей и дружинников на посту возле деревни – здесь было принято приветствовать каждого индивидуально, называя по имени. В разговоры вступать ему не хотелось, а местные сами не особо рвались. Это у Лериссы все вечно пытались что-нибудь выклянчить, нередко сопровождая просьбы злыми взглядами. По местным меркам Лерисса считалась дамой обеспеченной, почти богачкой, а потому многие ей завидовали.

К хозяйственным делам Кольтиру не привлекали, но наблюдать за тем, как работает Тассариан, было интересно. Из этого типа вышел странный рыцарь смерти, и Кольтира прежде думал, что тот был бы неплохим солдатом или даже паладином. Но, как оказалось, фермер из него был вообще отличный. Тассариан, казалось, умел все. Он здоровенную теплицу выстроил за десять дней, причем, не особо напрягаясь. А курятник соорудил буквально из ничего, даже за материалами не ездил.

– Да он по ночам полкладбища упырей поднимает и заставляет работать, – уверял Кольтира Лериссу, восхищавшуюся плодами трудов брата.

Закончив с курятником и теплицей, Тассариан начал поговаривать о нормальной конюшне, но заняться ею не успел. Отпуск закончился, пора было ехать на службу. И хотя он уверял, что будет служить на Сторожевом холме, чтобы не уезжать далеко от дома, отправили его к Рагнаросу в задницу – на Огненные просторы.

Это было царство элементалей огня, где живым было крайне тяжело находиться и эффективно сражаться. Рыцарю смерти там придется просто почаще убивать, чтобы исцелять поврежденное жаром тело.

– Зато заплатят побольше, – развел руками Тассариан, объявляя им с Лериссой эту новость.

Добытчик, упырь его задери.

– В каком смысле, ты уезжаешь на год? Я тебя что, как верная жена дома ждать должен?! – возмутился Кольтира.

На роже Тассариан крупными буквами было написано, что именно такой расклад ему очень даже нравится. Но он благоразумно это не озвучил, а лишь попросил присмотреть за Лериссой. Мол, чтобы ее никто не обидел, а то сам видишь, как тут теперь сложно, бандиты кругом.

Не то чтобы Кольтира имел что-то против Лериссы лично. Но подставить его перед Сильваной и соплеменницами, притащить в какое-то захолустье и там оставить с малознакомой женщиной торчать целый год – это какая-то запредельная наглость.

– Пожалуйста, пригляди за ней, как за родной сестрой.

Кольтира зло оскалился.

– Зная, что для тебя никаких проблем лечь в постель с тем, кого ты называешь братом во смерти, должен ли я…

– Кольтира. Не смешно, – поморщился Тассариан. – Не обижай ее. Она воспитанная девушка, строгих нравов. Не испорти ей репутацию своими фокусами.

Кольтира скривился. Если бы не необходимость защищать Лериссу от бандитов и гноллов, он нашел бы себе занятие. Здесь, вдали от столицы королевства, опасностей хватало. На востоке был лес, полный нежити, на юге – джунгли с пиратами, промысловым зверьем и много чем еще интересным. А вместо этого у него будет компания фермерши и местных бездомных голодранцев! Нянчиться еще с ней, с гражданской, не имеющей ни малейшего желания делать, что говорят.

– Не убейте друг друга, ладно? – словно прочитал его мысли Тассариан. – Хотя что-то мне подсказывает, что вы поладите.

В заброшенной кузне Кольтира выгравировал ему на доспехе руну, создающую вокруг холод, и напомнил почаще накачивать ее энергией. А для начала сам напитал ее, да так сильно, что трава вокруг Тассариана стала покрываться толстым слоем изморози. Потом позволил ему… много чего позволил, в общем. На прощание нахамил и уверил, что не собирается его тут ждать и вообще уже почти забыл его имя.

– Кольтира, слушай, – попрощавшись с братом, Лерисса неловко поковыряла носком сапога землю, так и не укутанную снегом, несмотря на близящийся праздник Покрова. – Там дверь у сарая покосилась, Тассариан не успел починить. Ты же наладишь, да? Я покажу, где его инструменты…

– Может быть. Потом, – отозвался Кольтира и сообщил, что уходит погулять.

Он вывел Тумана и поехал в сторону, противоположную северному направлению, куда отправился Тассариан. Добравшись до подножия невысоких гор, Кольтира сел на пожухлую траву и уставился вдаль.

В последние недели в постоянной суете, болтовне и прочем, ему было как-то недосуг подумать о планах на будущее. Но вообще-то следовало бы. Был телохранителем королевы, стал личным стражем фермерши – неплохо для разнообразия, конечно, но не собирался же он проводить годы в этой дыре.

Наверно, все-таки стоило соглашаться на предложение Тассариана снять дом в Элвинском лесу, тогда можно было бы оставить Лериссу одну, а самому наняться в какое-нибудь опасное местечко. А с другой стороны, наняться – к кому? Служить Альянсу, после того как приносил присягу Орде?

Чтобы понять, как действовать, нужно ответить на вопрос – зачем. А цели у Кольтиры не было. Он не нуждался в пище и в золоте, у него не было родины и народа, которых необходимо защищать, или сестры, которой следовало обеспечить достойную жизнь. Он был просто немертвым – бессмысленным существом, которое не смогло вовремя упокоиться. У Сильваны-то при деле был…

А не свалял ли он дурака, уйдя от Отрекшихся? Может, нужно было проводить Тассариана из Подгорода и вернуться, как и планировал? Объяснил бы все Клеа и Сильване. С чего он взял, что королева сходу обвинит его в предательстве, бросит в темницу и опоит зельем? Она же уже убедилась в его невиновности в прошлый раз.

И зачем ей насильно заставлять его пить эту гадость? Никого же не заставляла – что уж, она прямо на все сто процентов доверяет всем остальным, кто ей служит? Нет, конечно. Он сказал бы ей как когда-то Корму: или доверяй мне, или прогони. И сейчас не пришлось бы сомневаться.

Но что толку рассуждать об этом теперь? Столько времени прошло. Сейчас Сильвана уже точно не примет его обратно.

Порыв ветра сорвал с головы Кольтиры капюшон и поднял над склоном пыль. Качнулась сухая трава – она будет стоять такой до весны, не сменяясь молодой порослью, как это происходило в талассийских лесах, и не покрываясь снегом, как в лордеронских. Зима в Западном краю походила на затянувшуюся осень, но в отличие от защищенного магией Квель’Таласа, не раннюю, роскошную, зелено-золотую, а позднюю: холодную и унылую.

С тихим шорохом мчалось, подпрыгивая на небольших кочках, перекати-поле. Кольтира проводил взглядом высохший куст травы, лишенный корней, цвета и жизни. Трава-нежить, не знающая покоя. Он подумал о том, что понятия не имеет, как выглядит перекати-поле летом, когда еще зелено, полно сока. Как будто оно появлялось сразу уже засохшим, неслось по земле, гонимое чужой волей, и воплощало собой тоску и неприкаянность. А ведь, возможно, при жизни это было какое-то полезное растение, целебное или нужное для ремесел.

Кольтира смотрел вдаль и думал обо всем подряд долго, благо, немертвое тело не чувствовало ни холода от земли, ни усталости мышц. Потом он взял Тумана под уздцы и пошел рядом с ним, пытаясь убедить себя, что вообще-то у него все в порядке, и надо бы быть довольным нежизнью. Он свободен и может идти куда захочет, у него есть его верный Туман и хотя бы два человека, с которыми можно перекинуться словом. Он может наплевать на царящий вокруг голод и, в отличие от большинства мужчин в Западном краю, у него целы руки и ноги: не отрублены, не отгрызены и не отморожены в безжалостном нордскольском климате. А тоска и паршивое настроение вызваны просто унылыми пейзажами вокруг. Вот развел бы костерок – и было бы веселее.

Кольтира вернулся к Луноречью уже ночью. Приветственно махнул рукой стоящему на посту часовому, напряженно вглядывающемуся в темнеющую даль близорукими человеческими глазами. Затем кивнул дренейскому шаману Торелию, который официально в Дружину Западного края не входил, но имел тут знакомства с самого Нордскола. Шаман поднял светящийся мягким серебристым светом взгляд от курильницы, где тлели угли и наверняка какие-то интересные травки, и молча кивнул в ответ.

Повернув к дому, Кольтира понял, что ему не придется применять следопытские навыки и проходить неслышно – в окне виднелся тусклый дрожащий огонек свечи. С чего вдруг Лериссе вздумалось ждать его возвращения? Прежде он и Тассариан нередко уходили на всю ночь в поля или просто торчали в огороде – а что еще делать тем, кто не умеет спать?