Текст книги "За последним вздохом (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 77 страниц)

На корабле, в отличие от дирижабля, гражданского населения не было. Если бы Кольтира не собирался наниматься в армию, его бы тоже не пустили. Орки его не боялись и почти не трогали – оскорбления Кольтира игнорировал, притворяясь глухим. А одна закутанная в плащ из волчьей шкуры пожилая лучница даже пыталась пофлиртовать.

– Какой красавчик, – удивилась она, когда Кольтира вышел на палубу без шлема. – Жаль что мертвый, а то я бы тебя…

Она махнула руками в районе бедер, показывая, как оттрахала бы его. Кольтира усмехнулся. Он хотел ответить ей в тон, что смерть сексу не помеха, и если она справится с предрассудками, то он готов, но подумал, что может напугать ее таким образом. На тесном и хрупком корабле лучше не ссориться с попутчиками.

Порыв ветра взметнул его волосы. Хотелось подставить ему лицо, ощутить удовольствие от движения вперед, почувствовать запах моря и вкус соленых брызг, тепло солнечных лучей на коже. Но все это было ему не доступно. Зато рядом стояла эта лучница, полная алой крови и жизненной силы, которую можно пить, захлебываясь от жестокого наслаждения, или тянуть по капле, продлевая мучения перепуганной жертвы.

Кольтира уставился на воду. Упыря, созданного им по договору, он взял на корабль с собой, с трудом сумев убедить команду, что это не пассажир, а еда. Теперь этого упыря он держал взаперти и тянул энергию небольшими порциями – экономил. Рассчитывал оставить его “живым” до самого Нордскола, но планы нарушила погода. Сначала корабль попал в шторм и сместился с курса, потом, наоборот, был штиль, и движение почти остановилось. И через несколько дней клинок запросил крови.

Меч был на голодном пайке с самой границы Тирисфаля, когда Кольтира убивал Алых и Плеть. Потом были только грифон, тайком приконченная в Оргриммаре скотина и упырь, энергии которого не хватило до конца путешествия.

– Что ты так смотришь на него? – поинтересовалась та самая орочиха-лучница, имени которой Кольтира не знал.

Гипнотизировать клинок – не самый эффективный способ борьбы с его зовом, но других у Кольтиры не было. Не то что бы совсем не было…

– Крови просит, – посетовал он.

– И что делать?

– Дай подумать, – фыркнул Кольтира. – Или прирезать парочку попутчиков, или выбросить меч в море.

– И чего тогда ты ждешь? – с какой-то снисходительной насмешкой поинтересовалась она.

– А что, предлагаешь себя добровольцем?

Орочиха не шарахнулась назад, не заорала и не выхватила оружие, хотя Кольтира, едва произнес эти слова, подумал, что ему следует ожидать чего-то подобного. Вместо этого она выразительно указала пальцем сначала на клинок, а потом на серую рябь моря. Кольтира перекинул меч через фальшборт и разжал пальцы. Саронитовый кровосос ушел под воду без всплеска. Кольтира не считал рунический меч одушевленным или разумным хоть в малейшей степени, не потрудился даже дать ему имени, но в этот момент ему показалось, что клинок должен хоть как-то попытаться предотвратить свое падение на дно, где он точно ничего не допросится. Но меч не взлетел обратно, не воткнулся в борт, не стал требовать крови громче. Наоборот, с каждым мгновением желание убить стоявшую ближе всех орочиху или кого-то из ее соплеменников становилось все меньше.

Давно следовало избавиться от этой дряни. В каюте у Кольтиры оставался лук, да и чары льда ему все еще были доступны, поэтому он не ощущал себя безоружным. Если бы орки, плывущие с ним в Нордскол, вздумали напасть на него, Кольтира сумел бы дать им отпор. Но они продолжили сторониться его.

Недостроенная крепость Армии Песни Войны встретила Кольтиру теми же настороженными и недружелюбными взглядами, что и Оргриммар. Ну, хоть не убили, как это сделали бойцы Альянса с посланником от Черного Клинка.

Голод мучил его, хоть теперь и не усиленный зовом меча. Кольтира как можно скорее выяснил в будущей крепости все, что ему было нужно, и свалил оттуда, пока никого не убил. Здесь требовались строители, а не бойцы, и его послали в уже построенное укрепление Орды на востоке.

Денег на коня у него не было, потому приходилось передвигаться пешком и надеяться, что встретит кого-то из нежити или Культа Проклятых, у кого можно будет забрать лошадь. Кольтира впервые оказался в этой части Нордскола: когда плыл сюда с Плетью, они высаживались гораздо восточнее. Но карту прихватил с собой еще из Акеруса – думал, она ему пригодится у Отрекшихся. Сейчас ему нужно было двигаться на восток, а там, в Драконьем Погосте, он уже неплохо ориентировался. Заблудиться не должен, хотя в этой еще не закончившейся полугодовой северной ночи невозможно ориентироваться ни по Солнцу, ни по форме наиболее высоких гор.

Впрочем, направление не было его главной проблемой сейчас. Кольтира шел, старательно выискивая при помощи чутья кого-то, чьей жизненной силой или некротической энергией можно будет подпитаться. Но недавняя стычка прибывших в Нордскол орков, в распоряжении которых были пушки, с Плетью распугала даже зверей в округе. Здесь, на юго-западном побережье континента было не слишком холодно, тут не должно было быть так пустынно! Но нет – никого.

Вместо живых или немертвых существ Кольтира ощущал присутствие бесплотных теней. Тени служили некромантам и практически не контактировали с материальным миром. Сейчас они вились вокруг него на большом расстоянии, редко попадая в поле зрения – да и увидеть-то их не так просто. Они шептали что-то неразличимое, непонятное, и Кольтира даже поначалу принял их за подступающее безумие от голода. Действительно голоса звучали в его разуме или ему это только мерещилось, но принадлежали они точно не Королю-Личу, уж его-то Кольтира точно узнал бы.

– Нет! Пожалуйста, не убивай меня! – вдруг явственно прошептала на талассийском одна из теней.

Кольтира удивленно обернулся: он же не нападал на них, чего тогда упрашивать? Позади никого не было, зато ему послышался плач.

– Убийца. Предатель. Монстр, – зашипел другой голос.

Кольтира по привычке потянулся к мечу и только потом вспомнил, что тот покоится на дне моря. Тогда он шарахнул Ледяной Косой, но увидел лишь легкую дрожь воздуха, словно марево над раскаленной от солнечного жара землей.

– Ты убил меня. Зачем. За что, – заунывно завывал еще кто-то то ли в голове, то ли в нескольких шагах в стороне.

Снова по-талассийски. Это тени эльфов? Это действительно тени эльфов, которых он убил?

– Я не хотел, – прорычал он, крутя головой и выискивая взглядом хоть одного из призрачных соплеменников, обвинявших его. – Я отомщу Артасу за вас всех!

Ему никто не ответил. Кольтира ощутил себя безумцем, разговаривающим сам с собой посреди заснеженной пустыни. Выругавшись, он решил игнорировать эти тени и поспешил убраться отсюда подальше. Голоса зазвучали реже и тише, и он больше не разбирал конкретных фраз. Может, тени охраняют это место и каждому шепчут то, что он боится услышать? В любом случае, голод мешал ему гораздо сильнее, и в первую очередь следовало решить проблему с энергией. А для этого необходимо двигаться.

Он искал себе жертву более суток – мелочь по сравнению с почти тремя месяцами пути по морю, но его терпение было на исходе, да и затраты сил теперь возросли. И вот он, наконец, почувствовал присутствие кого-то живого далеко впереди. Кольтира помчался туда. Он хотел бы наткнуться на отбившегося от своих служителя Культа Проклятых, но сейчас его устроил бы даже один из мирных крестьян, осваивающих самые теплые здешние земли, или орк, отправившийся на войну с Плетью.

В тусклом свете Белой Леди застывшая на снегу кровь казалось почти серой. Кольтира увидел несколько трупов – похоже, здесь отряд ордынцев разных рас схватился с Плетью. Победили, но погибли от ран? Или нежить просто не обнаружила оставшегося? Не важно. Еще один труп в этой бойне уже не сыграет роли. Кольтира закрутил головой, выискивая взглядом живого, которого явственно ощущал не слишком далеко от себя.

Повозка. Пять волков в упряжке, все с перегрызенными горлами. Цепочка следов и бело-серая, припорошенная снегом, шкура на снегу в паре сотен шагов. Вот только на волка по форме совсем не похоже, и следы не звериные. Оставшийся, похоже, ранен, раз не сумел убраться подальше. Кольтира подумал, что даже если он сам сейчас уйдет, то этот завернувшийся в шкуру путник замерзнет или будет съеден упырями или хищниками, когда те вернутся. Впрочем, ему не нужны были оправдания. Он собирался убить этого выжившего, даже если бы тот имел реальные шансы добраться до строящейся крепости.

Кольтира в несколько быстрых широких шагов подскочил ближе, схватил шкуру и отшвырнул ее в снег. Выживший тонко, по-девчачьи вскрикнул и поднял голову. Из-под вязаной шапки на Кольтиру уставились испуганные син’дорайские зеленые глаза.

========== Глава 30. Паладинство ==========

– Не молчи, – напомнил Кольтира.

Альнария выругалась себе под нос. Очень многие, будучи образованными и интересными собеседниками, теряются, если у них внезапно потребовать рассказать “что-нибудь, да вообще что хочешь”. Сначала, как только Кольтира уже заученной речью поведал выжившей эльфийке о битве у Последней Надежды и Рыцарях Черного Клинка и показал письмо Элигора, разговор пошел вполне непринужденно.

Она рассказала о том, как испугалась внезапного нападения Плети, как подвернула, поскользнувшись на льду, ногу и уже смирилась с тем, что замерзнет там в одиночестве насмерть. Только что пережившая одно из самых жутких в своей жизни событий, она была рада поговорить хоть с кем-нибудь. Немертвых она уже встречала в Транквиллионе, и согласилась проигнорировать тот факт, что у встреченного ею ныне мертвяка глаза горят голубым, а не тускло-желтым светом. Когда Кольтира сообщил ей, что чувство страха вызвано исключительно металлом его доспеха, она совсем успокоилась.

Потом Альнария ответила на вопросы о себе. Ей было почти тысяча лет, она занималась наложением чар на предметы, в особенности – на оружие и броню, и потому знала, что будет полезна на войне. Около часа они обсуждали руны, которые Альнария, высунув нос из своей меховой шубы, разглядела на его доспехе. Некоторые, в основном ледяные, она знала, в других определила запрещенные некромантические, а о нескольких заявила, что впервые видит.

Кольтира задавал вопросы, отвечал сам, но потом стал отмалчиваться, экономя энергию. Голод в присутствии живого существа усиливался. Шепот теней сводил с ума. Кольтира едва сдерживал желание иссушить свою спутницу немедленно. Но вместо этого он упрямо переставлял ноги, двигаясь дальше на восток, и продолжал тянуть веревку импровизированных саней, на которых куталась в свою волчью шубу Альнария. И требовал, чтобы она продолжала говорить. Угрожал убить ее, если замолчит, и после того, как ощутимо сжал ее горло, она прониклась. Вот только не могла придумать, что еще ему рассказать. Вот и мучились вдвоем: он – от голода, она – от страха и судорожного поиска разбежавшихся мыслей. А сколько ей еще придется вот так же, без остановки, говорить – упырь знает.

Когда Кольтира служил в Плети, он презирал все живое и чувствующее. Сейчас убивать живых ему по-прежнему нравилось больше, чем отнимать нежизнь. Но пока он помнил, что перед ним личность, разумная эльфийка, у которой свой характер, своя жизнь, семья, цели, взгляды – сдерживаться было ненамного, но проще. Много лет назад, когда Кольтира был неоперившимся юнцом, едва вышедшим из стен Академии Странников и готовящимся к первому боевому заданию, один из более опытных следопытов поучал его и других новичков. Мол, тролли – они не похожи на нас, они монстры, жрущие эльфийское мясо и отрезающие врагам уши. Когда думаете об этом, проще убивать. Кольтире с самого начала было не особо сложно убивать троллей: руки не дрожали, кошмары не мучили, от вида распоротого брюха его не выворачивало наизнанку, как многих его однокашников. Но сейчас совет, использованный наоборот, пришелся кстати.

Прежде, будучи живым следопытом на службе Квель’Таласа он бы поступил как подобает любому порядочному эльфу. Защитил бы соотечественницу, довел до безопасного места. Но он больше не защитник квел’дорайского народа, он рыцарь смерти – бессердечный монстр, машина для убийств и далее по списку. Был бы Кольтира воином Плети, он бы не задумываясь иссушил эльфийку. А если бы по каким-то причинам ему нельзя было ее убивать, то просто проехал бы мимо. Что за дело ему до живых?

Однако, Кольтира – нежить, но больше не часть Плети. Устав Рыцарей Черного Клинка не предписывал ничего для таких случаев, как сейчас. Кольтира не обязан был ей помогать, но уйти – это все равно что убить, только не своими руками. Альнария даже со здоровой ногой далеко не уйдет: замерзнет или ее сожрут упыри. Или сам Кольтира вернется: одуреет от голода, выследит, вытянет ее силу. Убегающая добыча только провоцирует напасть. Альнарии было опасно и с ним, и без него. Уж лучше пусть едет с ним: он, по крайней мере, убьет ее быстро и не станет превращать в слугу Плети. Просто сожмет ее горло, вонзит пальцы в плоть, прорывая тонкую кожу, и быстро, не растягивая процесса, выпьет всю ее жизненную силу до последней капли.

– Не молчи, тебе говорят! – прорычал он.

– Что тебе, стихи почитать?! – огрызнулась она. Альнария – ни разу не милая дама. Но у нее, такой вредной и сварливой, тоже есть семья, которая ее любит.

– Да хоть лекцию о рунах!

– Ты думаешь, я это помню?! – возмутилась она, устраиваясь поудобнее на твердых, наскоро сооруженных из остатков повозки санях. – Я сколько веков назад это учила?!

– Ты жить вообще хочешь? – процедил Кольтира, оборачиваясь, чтобы взглянуть на нее и лишний раз напомнить себе, что разговаривает с соплеменницей.

Она вздрогнула, поймав его взгляд. Затараторила как суматошная птица – глотая звуки, торопливо, явно желая, чтобы он поскорее от нее отвязался. Довольно сумбурно поведала о том, как зачаровывать оружие, какие бывают ингредиенты – не теорию, а чисто практические советы. Наверно, это были бы ценные знания для молодых ее коллег, но Кольтира мало что понимал в ее речи. Потом она замолкла, переводя дух. Краем глаза он заметил, как она зачерпнула в горсть снега – наверно, хотела промочить пересохший от болтовни рот.

– Ты убьешь ее так же, как убил нас, – прошептала тень. Кольтира заставил себя не поворачиваться в ее сторону и не отвечать.

– Твой Повелитель больше не защищает тебя, – злорадствовала другая тень. Ее даже можно было увидеть в нескольких шагах впереди. Расплывчатый, бестелесный силуэт, едва заметный в свете полной луны.

Чары на них не действовали, Кольтира это уже выяснил. Наверно, Свет или некромантия помогли бы, но экзорцизмы и всякие заклинания для управления духами никогда не интересовали его.

– Время расплаты настало. Не убежишь… Никогда, – шептала первая, а может быть, уже третья тень. Его спутница не реагировала на тени никак. Похоже, не видела и не слышала их, не ощущала постороннего присутствия.

– Трещи дальше, сорока, – потребовал он. Альнария его ненавидит, это уже точно.

Она попыхтела в край капюшона, и принялась читать наизусть классическую поэму. Хороший выбор, лишнее напоминание о том, что они оба – эльфы. Орочиху, даже ту, которая преодолела неприязнь к нежити и несколько раз перебросилась с ним парой фраз на корабле, он уже убил бы.

Вот если бы Тассариан сейчас был рядом, он бы Кольтиру успокоил. Если не прогнал бы тени, так хоть поддержал, настроил на мирный лад – он это умеет, – отвлек бы, помог не убить эльфийку, жизнь которой Кольтира всеми силами пытался сохранить. Все еще можно было передумать и не разрывать с ним отношения. Найти сейчас подходящую жертву, утолить голод, а потом повернуть на юго-запад, в возводимую Альянсом Крепость Отваги. Тассариан, вскоре отправится именно туда, сразу же после Штормграда. Можно дождаться его там. Тассариан столько раз предлагал идти в Альянс – Кольтира пока не вступил в армию Орды, он еще может передумать…

Кольтира криво усмехнулся. Серьезно? Он еще не встретил настоящих врагов, не попал в переплет, а уже расклеился, разнылся и хочет под безопасное крылышко командира? Слабак!

Альнария продолжала читать поэму, но вдруг замолчала. Забыла, как дальше, наверное. Кольтира обернулся к ней, чтобы подсказать, и поймал полный ужаса взгляд. Страх в глазах жертвы всегда нравился ему. Такой искренний, настоящий, всеобъемлющий. И ему нравилось быть причиной этого ужаса, быть тем, кто имеет власть вызывать такое чувство. Кольтира выпустил веревку от саней и шагнул ближе. Альнария приглушенно вскрикнула и шарахнулась назад. Оперлась ладонями на скользкую поверхность льда, созданную руной Льдистого Пути, чтобы не пришлось идти по глубокому снегу. Рука поехала в сторону, Альнария брякнулась на бок.

– Тебе просто нравится убивать, – прошипела тень прямо в ухо. – Тебе нет места в мире живых. Возвращайся к таким как ты.

Кольтира подцепил эльфийку за плечо и усадил вертикально, игнорируя попытки вырваться. С чего вдруг паника-то такая? Она же вроде, не так уж и сильно его боялась, угрозу убить пришлось раз пять повторять, не меньше. Кольтира нахмурился, дернул краем рта, стирая с лица оскал, появившийся еще от собственных мыслей, да так и оставшийся на мертвом, малоподвижном лице. Это, что ли, ее напугало?

– Elu’meniel, – хрипло подсказал он следующую строчку поэмы. Подхватил веревку и продолжил путь, ускоряя шаг.

– Elu’meniel mal alann, – дрогнувшим голосом продолжила Альнария. – Minn’da, band’or shorel’aran…

Они прошли мимо застывших озер, где были какие-то норы, но не осталось ни одного даже самого мелкого и чахленького существа, которое можно было бы убить. Зато были трупы – похоже, Плеть здесь недавно выжрала все, что только можно. К клыккарской деревне Кольтира даже заворачивать не стал – чувствовал, что она пуста.

Да упырь задери этих жителей Нордскола! Даже если тут прошло войско Плети, кто-то же должен был спастись! Хоть бы один завалящий упырек от армии отбился…

Почти три месяца в море, один из которых Кольтира провел без источника энергии вообще. Потом сутки одинокого блуждания по Нордсколу. И два дня изощренного издевательства близостью пищи, которую нельзя трогать, потому что она не еда, а живая, чувствующая, разумная эльфийка.

Альнария охрипла и уже не могла нормально говорить. Сипела, как ослабевшая банши, и больше ничуть не напоминала трескучую сороку. Замолкала на полуслове, погружаясь в короткий сон от усталости. Не замерзла до смерти, наверно, только благодаря куче вышитых рун на своей мантии. Ела холодную пищу и только один раз настояла на остановке и разведении огня. Кольтира за компанию с ней разгрыз прихваченный из повозки сухарь, но, разумеется, не почувствовал ни вкуса, ни уменьшения голода.

– Уходи, – просила она уже не раз. – Пусть сдохну, так хоть спокойно. На таком холоде, я просто засну и не проснусь.

Тогда Кольтира принимался рассказывать, как весело ей потом станет существовать в виде вурдалака, поднятого Плетью.

– А еще ты будешь громко чавкать мозгами и скакать, вся измазанная чужой кровью. Только представь: на плече болтаются чьи-то кишки, а собственная челюсть отвисает до груди. Я не преувеличиваю. Видела, у многих Отрекшихся нижней челюсти нет? Бывшие вурдалаки, – авторитетно заявил Кольтира.

– О, заткнись, – прошелестела она.

Кольтира собирался ей рассказать еще что-нибудь мерзкое, но тут чутье, обострившееся от голода до предела, подсказало ему о приближении группы немертвых. Плеть или Отрекшиеся – не важно, он убьет всех!

Не тратя времени на объяснения, Кольтира бросился вперед. Отряд двигался ему навстречу, причем довольно быстро, и вот уже оказались видны восседающий на коне предводитель – рыцарь смерти, – поганище и десяток упырей. Рун на клинке рыцаря смерти не было. Новичок или просто слабак – легкая добыча.

Вывернув из-за высокого сугроба, Кольтира притянул к себе Хваткой Смерти упыря и иссушил его при помощи чар Крови за одно мгновение еще в воздухе. Только тогда его противники и заметили. Увидев гербовую накидку Черного Клинка, возможно, незнакомую, но точно не имеющую отношения к подразделениям Плети, новичок дал команду атаковать. Кольтира убил всех его спутников, напившись их энергии до одурения. Хорошо, что переедание рыцарю смерти не грозило ничем, потому что остановиться Кольтира все равно не мог.

Поганище и рыцаря он оставил на закуску, сдерживая их на расстоянии чарами Льда. Дырявый шар со слизью благоразумно нашпиговал ледяными иглами и обезглавил Ледяной Косой, не позволяя приблизиться и вывозить его в тухлой жиже. Пойманного и обезоруженного новичка подверг допросу, чтобы больше узнать об этом крае. Где-то в этих местах находился Энкила, город Плети, но вот где именно – Кольтира понятия не имел. Привезти туда живую соплеменницу он совершенно не желал.

Новичок отказывался отвечать на вопросы. Кольтира сломал ему позвоночник, отрезал пальцы, вырвал и раздавил глаз, расписал его дальнейшую незавидную участь – существование в виде увечного упыря. Разговорить упрямого сученыша удалось, только засунув нож – не тот, что остался у Алого Ордена, а другой, более узкий, человеческой ковки, – ему в ухо. Кольтира повернул нож, проталкивая его глубже, но старательно контролируя процесс, чтобы не рассечь некроэнергетический канал. Кости черепа мешались, но силы немертвому не занимать, провернул на два оборота. Что от этого происходило под черепушкой его жертвы, Кольтира не представлял. Выглядело впечатляюще, и ощущалось, наверно, тоже. Боль рыцарю смерти не страшна, а вот стать бесполезным, безмозглым ничтожеством ему вряд ли захочется.

Уступив, одноглазый рассказал о расположении Энкилы и еще одного укрепления Плети, о летающей крепости Наксанаре, сменившей свое положение. Упомянул деревню таунка – местного разумного народа, похожего на тауренов. Проверить правдивость его ответа заранее никак не получалось, больше вопросов не было, поэтому Кольтира иссушил его, убил и разрубил на куски, делая тело бесполезным для повторного воскрешения. Затем поднял и прикрепил за спину его клинок – пусть без рун, но все равно с ним в бою удобнее, чем с одной только магией и ножом.

Кольтира зачерпнул горсть снега и оттер от крови рыцаря смерти свой доспех и руки. Перед дамой, тем более, живой, как-то неудобно появляться перепачканным внутренними жидкостями дохлятины. Он повернулся обратно к Альнарии и увидел, что она слезла со своих санок и пытается убежать. По льду, да с подвернутой и отекшей ногой не побегаешь – отклячив укутанный в меха зад, она ползла, путаясь в подоле. А теперь-то чего бояться, он же сыт? Похоже, ей не хватило ума отвернуться, и она вдоволь нагляделась на убийства и пытки.

– Альнария! – крикнул он, нагоняя ее быстрым шагом. – Ты не туда ползешь, там зиккурат Плети и куча охраны из мясных великанов!

Он подумал, что сейчас, когда опасность убить ее миновала, когда голод отступил, было бы самое время поразвлечься, любуясь ее нелепым и испуганным видом. Но вместо этого ему было неловко и почему-то стыдно, словно он не спасал ее жизнь все это время, а мучил и пугал ради собственного удовольствия.

Кольтира подтащил ее к себе Хваткой Смерти и, игнорируя визги, известил, что они отправляются в деревню таунка, которая расположена не так уж и далеко отсюда. Альнария смотрела на него с ужасом и обреченностью в светящихся зелеными огоньками глазах. Кольтире было жаль, что она увидела его таким.

– А на что ты рассчитывала, отправляясь на войну? Что ни разу не увидишь, как убивают? – выплюнул он, пытаясь за грубостью скрыть растерянность.

– Ты не просто убивал!

– И что? Мертвяков пожалела? Плеть тебя жалеть не будет. Садись, поехали, – отрезал Кольтира, подхватывая веревку от саней.

Она поерзала и принялась тихо, чтобы меньше болело натруженное горло, рассказывать, как он может наложить чары на свое новое оружие сам. Дело это энергозатратное, но Альнария разжевала ему самый простой рецепт и вместе, обсудив варианты, они подобрали наилучшую замену ингридиентов. Кольтира снял со спины меч, чтобы рассмотреть подробнее. Лезвие извилистое, раны от такого без магии ни за что не заживут. Больше длина лезвия, больше контакт с некротической и жизненной энергией жертвы, можно будет быстрее выкачивать ее, убивая врага и подлечиваясь самому.

По прибытии в ордынскую крепость, Кольтира выгравирует на клинке руны, но специальной кузни рун там не будет, поэтому символы получатся недостаточно мощными. Советы Альнарии придутся кстати.

Исчерпав эту тему, Альнария замолчала. Начала рассказывать еще что-то из стихов, но сбилась. Она боялась – Кольтира чувствовал это, даже не оборачиваясь.

– Ты в принципе можешь уже и помолчать. Я вытянул энергии вдоволь, и убить тебя мне больше не хочется, – хмыкнув, сжалился он.

– Ты… – она замолчала, но Кольтире казалось, что он слышит поток нецензурной брани, звучащий в ее мыслях. – Раньше сказать не мог?!

– У тебя приятный голос, – галантно отозвался он, изрядно погрешив против истины. Приятным ее голос был в первые часы их знакомства.

– Дохлый кровожадный недоносок! – прохрипела Альнария. – Чтоб тебя!

Кольтира остановился. Угрожающе развернулся и медленно, демонстративно, повернул в ладони рукоять так и не убранного за спину меча.

– Ты хочешь убить ее, – тут же зашептали под руку тени. – Ты жадное до крови чудовище. Она боится тебя, и правильно делает.

Упыриная задница! А он надеялся, что они исчезнут, когда он утолит голод. Кольтира совершенно не понимал, чего тени от него добиваются. То подстегивают убить, то предостерегают, то обвиняют в убийствах, то будто уговаривают снова стать бойцом Плети, несущим смерть всему живому. Тени говорили о расплате… Похоже, надеялись свести его с ума. Перебьются.

Альнария сверкнула глазами, но заткнулась, даже не подумав взять свои слова обратно. Надулась и молчала всю дорогу. Теперь, когда не было необходимости спешить дальше, они делали привалы, чтобы Альнария могла поспать, поесть и отогреться у костра. Убитый рыцарь смерти не соврал – деревня таунка нашлась именно там, где тот рассказывал. В выстроенную на востоке крепость Кор’крона – элитных войск ордынского вождя, – Кольтира своей спутнице ехать вместе не предлагал: он был сыт, но все равно лучше обойтись без лишнего риска. И лишней мороки, если уж на то пошло.

К деревне он вплотную не подошел: язык таунка и тауренов был ему не известен, письмо от Серебряного Авангарда не поможет, а живущие по соседству с Плетью существа набросятся на рыцаря смерти сходу. Кольтира создал Льдистый Путь до самых ворот деревни и толкнул санки с Альнарией в нужном направлении. Издалека посмотрел, как ее впустили, и ушел. Дальше сама справится: такой востребованный в быту и на войне специалист не пропадет. Она усилит защитникам Азерота оружие и доспехи, поможет победить Плеть, вернется к матери и сыну, отметит через пятнадцать лет свое первое тысячелетие.

Плевать, что большую часть пути она смотрела на него как на монстра и была рада избавиться от его общества. Не попрощалась и “спасибо” не сказала, хотя если бы не он, она бы замерзла там, у повозки, рядом с трупами своих спутников. Ну и ладно, Кольтира гордился собой и сам себя похвалил. Не убил ее, сдержался – значит, есть шанс, что он сможет нормально контактировать с живыми и бороться против Плети не в одиночку.

И он, и другие рыцари смерти не потонут в чувстве вины. Они не настроят против себя жителей Азерота и не будут уничтожены, как бешенные животные.

– Ты слышишь, Артас?! Ты думаешь, ты непобедим? Мы придем и отымеем тебя твоим же Фростморном!

Кольтира выбрал такой путь, чтобы пройти между зиккуратом и Энкилой, не приближаясь к ним. Одному не было смысла соваться туда, а вот встречную нежить Кольтира убивал и иссушал, хоть и не испытывал потребности в энергии. Теперь придется привыкать перекусывать “про запас”.

Через несколько дней он миновал реку, вошел в заснеженный лес, полный живых, но больных от некротической энергии деревьев и животных, и вскоре наткнулся на неплохо укатанную дорогу. Где-то здесь, похоже, располагался лагерь кал’дореев: Кольтира наткнулся на двух представителей этого народа.

Одна – наверное, разведчица, – сидела на дереве и наблюдала за дорогой. Не будь у Кольтиры способности чуять живых и нежить, он бы и не заметил ее там, несмотря на весь свой опыт службы следопытом. Поравнявшись с ней, он поднял голову и встретился взглядами. Кал’дорейка, державшая его на прицеле своего лука, покосилась на его гербовую накидку, приоткрыла губы, намереваясь что-то сказать, но промолчала и махнула рукой – иди дальше. Кольтира почему-то предположил, что она хотела спросить о судьбе своего немертвого соплеменника, но это было маловероятно, не могли же кал’дореи все друг друга поименно знать.

Потом издалека Кольтира заметил весьма странного типа. Скорее всего, это был друид. Синеволосый мужик в меховой мантии стоял, прикрыв глаза, и обнимался с больным деревом, что-то проникновенно ему нашептывая. В Калимдоре это, наверно, типичная картина.

Потом Кольтире встретились паладинчики Алого Ордена, недобитые в Лордероне и сбежавшие в Нордскол со своим верховным генералом. Кольтира почувствовал их приближение издалека, но сворачивать с дороги не стал – четверо живых ему не противники. Потом увидел, что это Алые, и понял свою ошибку: среди них могли оказаться неслабые заклинатели Света. Хотя нет, сильных в разведке шастать не отправили бы. Отбиваясь от их атак, Кольтира успел оттарабанить речь о Черном Клинке и письме от Серебряного Авангарда, но никакого эффекта не достиг. Двоих: мужчину и женщину, – он прикончил, старательно удерживая себя от лишней жестокости и не поддаваясь жажде крови. Еще одного он хотел только ранить и обезвредить, но тот неудачно дернулся в сторону, и ледяные иглы прошили его тело насквозь.

Оставшаяся женщина попыталась атаковать его Светом, но заклинательница она была слабая. Кольтира сломал ей правую руку и перехватил за левую, чтобы не позволить пырнуть его кинжалом. Ему достаточно было одного мгновения, чтобы убить ее, но он медлил.

Алый Орден – фанатики, враги Серебряного Авангарда – не случайно же паладины уже посылали Кольтиру вырезать всех на заставе в Тирисфале. Убивать Алых можно и, видимо, даже нужно.

Но Кольтира понимал, что это отговорки. Жалкие оправдания перед самим собой. Враги или союзники Авангарду – не важно. Они живые. Они борцы с Плетью, и они не просто так воюют с Отрекшимися в Тирисфале. Немертвые первыми напали на них, разрушили Лордерон, сожгли их дома, убили их семьи. Алые вправе не прощать тех, кто освободился от воли Артаса, они вправе ненавидеть таких, как Кольтира, и защищать от них Азерот.