Текст книги "История влюбленного демона (СИ)"

Автор книги: Гала ya.gala

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 107 страниц)

23

Коннор должен был с утра позвонить Харрисонам и сказать, что Филлис прямо от него отправилась на работу. Но он только успел побриться, как позвонила Памела. Он не узнал ее голос. Казалось, что женщина чуть ли не счастлива. Это было удивительно, имея в виду судьбу Лайен.

– Привет, Коннор! Мне нужна Филлис, – звонким голосом выпалила Памела.

– Привет. Мне она тоже нужна, – осторожно пошутил он, не зная, как отнесется старшая Харрисон к его веселому настроению.

– Но мне она нужна сейчас, – приняла его шутку Памела.

– В таком случае, тебе нужно позвонить в редакцию. Фил уехала полчаса назад.

– А..У вас все в порядке? – как бы невзначай, поинтересовалась Памела.

– В полном, – уверенно сказал Коннор и улыбнулся: сестры есть сестры. – А у тебя? Мне показалось, ты…

– Лайен здесь, – перебила его Пам.

– Что? – изумился Коннор.

– Да. Приезжай, узнаешь подробности. А я позвоню Филлис.

Повесив трубку, Коннор задумался. С одной стороны, по голосу Памелы можно понять, что все не так страшно. А может быть…Да. Скорее всего, Лайена лишили звания члена Совета. Вот почему у нее такой голос! Коннор улыбнулся: Охраняющий – существо грешное, а Памела так долго была одна. С другой стороны – вряд ли обошлось только этим. Значит, их ждет трудный путь. Что ж…Они выполнят две задачи, двигаясь к одной цели.

Быстро одевшись и выпив кофе, Коннор отправился к Харрисонам.

Садясь в машину, он не заметил внимательных глаз миссис Дрейк, наблюдавших за ним из-за портьеры.

* * *

Филлис сидела, тупо глядя в пространство. Голова уже просто распухла от вопросов, справок, словарей, энциклопедий. Никогда еще она так не уставала! После утреннего объяснения с Джексоном, она чувствовала себя сжатой до предела пружиной: внешне собранной, но готовой распрямиться со звоном.

Звонок Памелы застал Филлис врасплох. Она только начала отвечать на письма.

Ворох конвертов на столе напоминал разноцветную гору. Пережив достаточно эмоциональное начало рабочего дня, Филлис долго не могла сосредоточиться. Конечно, возвращение Лайена – самая замечательная новость. Но вряд ли «маленький босс» согласится отпустить Филлис с работы. Тем более, она прекрасно видела, в каком настроении ушел «большой босс». Что ни говори, а личные отношения Филлис и мистера Дана накладывали определенный отпечаток на настроение Элизы. И если эти отношения ухудшились…Фил вздохнула. Она попросила Памелу подождать хотя бы часа два, чтобы набросать материалы для колонки. А там…Вдруг Элизу вызовут куда-нибудь? Главное – колонка вчерне будет готова. Филлис нашла уже готовые материалы с прошлой недели – их хватит на треть колонки.

И ей повезло! Когда Фил понесла Элизе макет колонки, ее не оказалось на месте. Молоденькая секретарша Милли, хихикая, сказала, что звонил мистер Дан и вызвал Элизу к себе.

– Она была злая, как мегера, когда собиралась к нему, – сообщила Милли. – Ничего, пусть испытает на себе, как распекает начальство, – злорадствовала она.

«Что ж, – подумала Филлис, – возможно, Джексон решил всерьез заняться нашей газетой, А, заодно, и некоторыми своими служащими… Ну и ладно! Семь бед – один ответ. Пойду домой! Пусть увольняют!»

* * *

Если бы не повисшая над Лайеном кара, Памела чувствовала бы себя вполне счастливой. Утро, проведенное с мужем, напомнило ей, что она молода, любима и желанна. И от этого наказание Лайена не казалось ей таким уж страшным. Если Коннор говорит, что Искупление вполне возможно, то, может быть, Лайен сумеет выкрутиться. И они опять будут вместе! Что ж, хоть что-то за последние три дня могло радовать ее. Правда, иногда она ловила на себе печальный взгляд мужа, и ей становилось не по себе. Но стоило ему улыбнуться, как у Памелы теплело на сердце. «Господи! Хоть бы все обошлось!» – думала она, глядя, как Лайен возится с Уиллисом.

Лайен учил сына одевать башмаки. Они оба сидели на полу в гостиной и по очереди натягивали упрямые сапожки на пухлые ножки малыша. Наконец управившись со сложным процессом, раскрасневшиеся, они довольно посмотрели друг на друга. За Уиллисом должна была зайти знакомая Пэт, которая сама попросила Памелу дать ей возможность погулять с малышом. Ее собственная дочка, примерно такого же возраста, что и Уиллис, ждала этой прогулки с большим нетерпением.

Проводив сына, Памела вернулась домой. Лайен открыл ей дверь и обнял прямо у входа. Они хотели поцеловаться, но раздался звонок в дверь. Все еще улыбаясь, Пам открыла дверь. На пороге стоял Коннор.

Войдя в комнату, он увидел Лайена. Они постояли, глядя друг на друга. Потом Коннор шагнул вперед и протянул Лайену руку. Тот улыбнулся и крепко пожал ее.

– Я рад, что получилось, – сказал он.

– Я – тоже.

Мужчины прошли в гостиную и сели на диван. Коннор сидел, опустив голову вниз и рассматривая собственные руки.

– Лайен… – произнес он, наконец. – Я…

– Коннор, – не надо, – перебил его тот. – Это было мое решение. Ты тут не причем.

Бывший демон поднял на него глаза.

– Я рад, что ты так считаешь.

– Так и есть.

Коннор вздохнул.

– Нам надо все обговорить: что, как и когда.

– Хорошо. Только ты должен все рассказать, – сказал Лайен. – Как все можно сделать, куда мы должны отправиться. Словом, все, что нас ожидает.

Коннор усмехнулся:

– Долго придется рассказывать.

* * После ужина все, наконец, угомонились и собрались в гостиной. Фил, свернувшись калачиком, сидела на диване, Памела расположилась в кресле, на ручке которого примостился Лайен. Пэт сидела в другом кресле, не отрывая глаз от Коннора. А он то расхаживал по комнате, то садился в кресло и рассказывал, рассказывал…

Это было давно. Три молодых и полных сил демона задумали самый дерзкий поступок, который вообще был под силу демонам. Высоко в горах Тибета есть монастырь. От Лхасы его отделяет то шесть, то десять дней пути – в зависимости от погоды. Там, в монастыре много веков хранился Солнечный камень. Происхождение его было самой великой тайной. И как он попал в этот далекий монастырь, не знал никто. Солнечный камень, притягивая лучи света, светится сам, дает жизненную силу, помогает преодолеть страх и защищает от врагов. В руках человека, задумавшего недоброе, он теряет свое свойство излучать свет и этим подает сигнал своему Повелителю В сообществе демонов овладеть Солнечным камнем – означало получить безграничные возможности и самый высокий статус. Девятьсот девяносто девять демонов из тысячи могли задумать похищение солнечного камня, а осуществить задуманное мог оДан из ста тысяч. Но что на самом деле представляет из себя Солнечный камень, молодые демоны узнали намного позже. Когда было уже слишком поздно.

Коннор с улыбкой покачал головой. Как они могли до этого додуматься! Они, трое, – не самые сильные демоны в Темном Царстве. Но, очевидно, самые дерзкие и безрассудные. И они решили добыть Солнечный камень.

Как и почему они собрались вместе – Коннор, мать которого была демоницей высшего уровня, Гор, за непокорность и дерзость изгнанный из демонического сообщества и Рой, его сводный брат, рожденный женщиной? Наверное, их объединяла необычность рождения, интерес ко всем проявлениям жизни и внутренняя сила, которая бурлила и требовала выхода.

– А кто такие – Гор и Рой? Расскажи о них – попросила Памела.

– О, это очень интересная история! – Коннор усмехнулся. – Подлинная история Фауста. Не знаю, где слышал об этом Гете, но он почти точно рассказал ее. Без двух существенных деталей. Одна из них – у Гарольда, а настоящего Фауста звали именно так, – были дети.

– Фауст? – удивилась Пэт. – Это тот, который искал философский камень?

– И он нашел его, – кивнул головой Коннор. – Но это – совсем другая история.

– Старший – Гор, – продолжал Коннор, – был рожден от демоницы Келли. Она погибла, когда Гору было два года. И как полагаю, ее приказал убить Повелитель Тьмы. Она была слишком привязана к своему избраннику и делала то, что считалось недопустимым в мире Зла – Келли помогала людям, о которых просил Гарольд. Искренняя любовь в мире демонов – явление запретное, – Коннор многозначительно посмотрел на Филлис. – Младший, Рой, был рожден от женщины – прекрасной Хеллен, о красоте которой в подземном мире ходили легенды, – продолжал он. – Она полюбила Гарольда и согласилась остаться с ним в Царстве Тьмы. Это было через год после гибели Келли. Хелен воспитывала мальчиков, как своих сыновей. Отец многое передал им. Гору, пожалуй, не было равных по знаниям. Это или что-то другое давало ему сознание собственного превосходства, но он не скрывал своего презрения к пустоголовым и ограниченным демонам высшего уровня, которые добивались признания только жестокостью и убийствами. И они отвечали ему тем же. Но пока отец был жив, никто не смел угрожать ему прямо. Когда же он погиб, на Горе отыгрались сполна. Ему пришлось, как загнанному волчонку, учиться огрызаться, использовать и силу магии и силу собственных мускулов, чтобы отстоять свое право быть выше их. Я испытал все это на себе. Поэтому мы с ним сблизились тогда.

– А Рой? – спросила Филлис.

– Рой…Он был совсем другим. Его мать была женщиной, смертной. Только высокое положение Гарольда удерживало демоническое сообщество от преследования ее, спасало от незавидной судьбы смертной, покорившейся власти Тьмы. И таким же было отношение к ее сыну.

– Когда Гарольд погиб во время одного из своих опытов, – продолжал Коннор, – защитить Хеллен было некому. И она погибла на глазах у Роя. К чести Гора нужно сказать, что он пробовал спасти Хеллен. Он был совсем маленьким, когда она появилась в жизни его отца. А ее любовь к возлюбленному была так велика, что распространялась и на него, на сына Гарольда. Его всегда ждало ободряющее слово и помощь Хеллен. Гор знал, что в трудную минуту он может на нее положиться. И в то же время, она была женщиной твердого характера, сильной воли и воспитывала мальчиков мужчинами, а не тряпками. Гор уважал ее за то, что, будучи слабой женщиной, она решилась на сильный поступок, последовав за его отцом в Преисподнюю. Не всякая женщина согласилась бы на это.

– Рой был фантазером, – улыбаясь, продолжал Коннор. – В мире людей он мог бы, наверное, быть поэтом или писателем.

Он сел в кресло, опершись подбородком на кулак, и посидел некоторое время молча. Потом вздохнул и заговорил снова.

– Да, Рой был бы поэтом. Он умел видеть, понимаете? Там, где мы видели простые предметы, он видел их суть. Там, где мы находили просто какие-то вещи, он определял их истинное предназначение. Это тоже был дар его отца. Гарольд щедро наградил своих сыновей. Рою было даровано даже демоническое бессмертие.

Коннор опять встал и заходил по гостиной.

– Гибель отца все перевернула в жизни братьев. Гор, никогда не скрывавший своего отношения к попыткам заставить его подчиняться, восстал против власти Повелителя Тьмы. Свое изгнание он воспринял как награду. Оно давало ему желанную свободу. Но… – покачал головой Коннор, – свобода хороша, когда у тебя есть какое-то предназначение, когда ты выбираешь поступок. В случае с Гором свобода означала забвение. Стоит ли удивляться, что он согласился на мое предложение добыть Солнечный камень.

– А, так это была твоя идея? – обличающе воскликнула Пэт. – Так я и знала!

Коннор усмехнулся.

– Мне тогда было восемнадцать лет, Пэт. Ты помнишь свои восемнадцать?

Пэт рассмеялась.

– Еще как помню!

– Значит, ты меня понимаешь.

– Я – тоже понимаю, – тихонько вставила Филлис.

Коннор поцеловал ее и сел рядом. Она прижалась к его плечу, а он обнял ее.

– И что же – Рой? – с нетерпением спросила старшая Харрисон.

– Рою пришлось совсем плохо. Во-первых, ему было всего двенадцать лет, когда не стало отца. Через полгода погибла Хеллен, а еще через год был изгнан Гор.

– А ты? Где в это время был ты? – поинтересовалась Филлис.

– Я… – Коннор задумался. – Я прошел все положенные испытания, сумел устоять в борьбе за свое место в иерархии демонов, и мне казалось, что мир создан для меня. Препятствия тогда были хороши именно тем, что их можно было преодолевать. – Он усмехнулся. – Моя история не так интересна, как судьбы Гора и Роя. Могу сказать только, что мы уважали друг друга и никогда не пробовали доказать свое превосходство друг перед другом. Даже Рой, которому было всего четырнадцать, когда мы отправились за Солнечным камнем, вполне заслуживал уважения. Но он был насмешливым подростком, под острый язык которого попадали, бывало, и мы с Гором, – опять усмехнулся Коннор. – Ему удавалось удрать от нас только потому, что мы не хотели причинить ему вреда.

– Когда мы с Гором решили добыть Солнечный камень, Рой увязался за нами. Но я думаю, Гор согласился взять его с собой, потому что знал: без его защиты Рой просто погибнет. Человечность, доставшаяся Рою от смертной женщины, делала его уязвимым, хотя благодаря отцовскому дару, магией он владел не хуже Гора. И ему часто приходилось пользоваться ей, чтобы отбиваться от нападений со стороны более сильных демонов. Но спуску Рой не давал никому. Зелья, рецепты которых дала ему мать, помогали быстро залечить раны, наносимые телесной человеческой оболочке. – Коннор улыбнулся, – Гор иногда звал его «дубленой кожей», потому что шрамы покрывали почти все его тело.

– Он был красивым? – полюбопытствовала Пэт.

Коннор рассмеялся.

– Пэт, я не знаю твоих критериев красоты. По-моему, он был обычным. Хотя…черные глаза и светлые волосы… – Он пожал плечами. – Наверное, Рой был красив. Я думаю, он должен был унаследовать красоту своей матери.

– А что было дальше? – Филлис затеребила его за рукав. – Как вы добрались до Солнечного камня?

– О! Я думал, что больше такого приключения в моей жизни не будет. И, как оказалось, – напрасно, – пробормотал Коннор.

24

Последние журналисты уже покидали рабочие места, когда Джексон Дан в сопровождении Элизы прошел в помещение редакции. Замешкавшие служащие мышками проскакивали мимо мрачного «большого босса» и озабоченной Элизы. Мистер Дан сразу прошел в кабинет Филлис. Увидев, что там никого нет, он кивком отпустил редакторшу и сел за стол.

Элиза осторожно закрыла за собой дверь и перевела дух. Беседа с боссом в его офисе, конечно, касалась деловых проблем. Но, в конце концов, мистер Дан все же не выдержал и перевел разговор на мисс Харрисон. Начал он издалека: как загружены журналисты, есть ли к ним претензии со стороны читателей? Потом спросил, не мешают ли некоторым из них личные дела работать более творчески, чем они могли бы. И, наконец, прямо спросил Элизу, когда появился в жизни мисс Харрисон ее давнишний знакомый?

Элиза удивилась. Конечно, у мисс Харрисон в последнее время были некоторые сложности – внезапные перепады настроения, когда она то впадала в прострацию, то порхала, как бабочка, но – давний знакомый? Другое дело, что Фил долго переживала развод с мужем. Но это было более четырех лет назад. А потом…Элиза замялась. Не могла же она сказать прямо, что потом Филлис как раз и начала встречаться с мистером Даном. Но Джексон кивнул головой, и Элиза остановилась.

– А этот…ее бывший муж не появлялся в редакции? – как бы невзначай спросил мистер Дан.

Элиза пожала плечами:

– При мне – нет. Думаю, вообще – нет, иначе я бы знала, – добавила она.

– Я спрашиваю это потому, что присутствие на рабочем месте журналиста посторонних людей вообще недопустимо. Это отвлекает их от творческого процесса, – с деловым видом пояснил Джексон.

«Конечно, – подумала Элиза. – А еще больше это отвлекло бы Филлис от тебя». Ей страшно не хотелось быть втянутой в щекотливое дело о связи подчиненной с боссом.

Они посидели молча. Затем мистер Дан отпустил Элизу. Сам он так и остался сидеть за столом Филлис.

Уже выходя из помещения редакции, Элиза столкнулась с молодой высокой и светловолосой женщиной. Та неуверенно вошла в комнату.

– Простите, Вы к кому? – удивленно спросила Элиза. В столь позднее время в редакции обычно посетители не появлялись.

– Мне хотелось бы побеседовать с мисс Филлис Харрисон, – пояснила посетительница.

– Но ее уже нет. Рабочий день давно закончился.

– Я думала…

– А зачем Вам нужна мисс Харрисон? – неожиданно прозвучал мужской голос. Мистер Дан стоял на пороге кабинетика Филлис.

– По…по личному вопросу, – пояснила посетительница.

– Прошу Вас, проходите, – пригласил Джексон. – Элиза, Вы можете идти. Я сам разберусь, в чем проблема.

Он подошел к женщине и представился:

– Джексон Дан, владелец газеты.

Та протянула ему руку:

– Дайана Дрейк.

Отпустив Элизу и проводив посетительницу в кабинет Филлис, Джексон предложил миссис Дрейк стул и сел напротив нее за стол.

– Простите, а Вы знаете мисс Харрисон? – поинтересовался он.

– Немного. Дело в том, что у меня снимает квартиру ее бывший муж.

Джексон сжал зубы и опустил глаза. Судьба!

– Я не стала бы вмешиваться, но я переживаю за мистера Такера. Он очень дружен с моей дочерью. У нее нет отца – мой муж умер, а мистер Такер очень внимателен к девочке. Она будет переживать, если с ним что-нибудь случится.

Мистер Дан постарался не показать посетительнице свою заинтересованность, поэтому как можно спокойнее спросил:

– И какие же дела у мисс Харрисон с ее бывшим мужем? Я спрашиваю об этом, – торопливо пояснил он, – потому что для журналиста. э-э-э…душевное спокойствие – половина дела. Если в любой другой профессии настроение никак не влияет на работу, то с журналистами все сложнее. Если мисс Харрисон будет переживать, нервничать, она не сможет продуктивно работать.

– Думаю, что скорее мисс Харрисон может доставить лишние переживания мистеру Такеру, чем он ей, – возмущенно произнесла миссис Дрейк. – Он даже попал в больницу после очередной встречи с ней. Я как раз и хотела поговорить по этому поводу.

– Ну что ж, раз ее нет, расскажите мне поподробнее обо всем. Я завтра же встречусь с мисс Харрисон и найду возможность убедить ее… – Джексон так и не нашел слов, чтобы объяснить женщине, в чем он сможет убедить Филлис.

Но он понял самое главное – миссис Дрейк беспокоится не столько за душевное спокойствие своего квартиранта, сколько за свое собственное.

* * Было уже поздно, но слушатели Коннора не собирались на отдых. Они ждали самого интересного – как удалось бесшабашным юношам раздобыть Солнечный камень.

– Мы мало знали о том, что нас ждет, но кое-что слышали, – рассказывал Коннор. – Те, кто отступился от попытки найти солнечный камень, вернувшись, рассказывали о неприступных скалах, о таинственных монастырях, невидимых человеческому глазу, наконец, о могущественных демонах, способных вызывать ураганы и землетрясения. Но один из тех, кто добрался до монастыря у Горы Меру, в обмен на рецепт укрепляющего зелья, созданного Роем, согласился рассказать о главной тайне и главном препятствии. Как оказалось, в этом монастыре хранилось сердце демоницы Демчок. Она была Солнечной демоницей.

Слушатели вытаращили на него глаза. Коннор усмехнулся.

– Да, в мире демонов бывают и такие. Они принадлежат к подземному миру, но рамки зла не сдерживают их. Если они считают нужным, то могут творить добро, могут даже уничтожать демонов. Говорят, это восставшие ангелы, и они находятся как бы между добром и злом.

– В то время, когда существовала Демчок, мир стоял на пороге невиданной битвы между миром старой магии и новыми богами, – продолжал Коннор. – Чтобы защитить мир магии, надо было воздвигнуть защитный пояс вокруг Центра мира. И тогда Демчок убила себя, чтобы магическая сила ее тела была использована для строительства неодолимых для смертных и богов стен. Ее горящее сердце поместили в центре алтаря в главном зале монастыря. Гневные дакини и множество духов охраняют этот монастырь. И никто не в силах совладать со страшными полями энергии, расположенными у его стен…

Пэт передернула плечами.

– Коннор, мне уже жутко от твоих рассказов.

Он хмыкнул:

– Тогда, может быть, не стоит продолжать?

– Нет-нет, – воскликнула она, – продолжай!

Коннор обвел глазами своих слушателей. Лайен, склонившись с подлокотника кресла, одной рукой обнимал Памелу. Лицо его было серьезно. Он как будто примеривал к себе длинную дорогу к Искуплению. Памела, склонив к нему голову, время от времени гладила руку, обнимающую ее. Пэт, сжавшаяся в своем кресле, горящими глазами смотрела на Коннора, как будто готовилась вместе с тремя дерзкими молодцами начать битву. А Филлис просто прижалась к нему и только время от времени поднимала голову, чтобы коснуться губами его щеки.

– Как я понимаю, Солнечный камень… – начал Лайен.

– …частица сердца Демчок, – кивнул Коннор.

– И вы его похитили?! – ахнула Пэт.

Бывший демон кивнул:

– Ты сама видела.

– А эти…Гор и Рой? Они тоже…?

Коннор вздохнул:

– Тоже.

Филлис повернулась к нему:

– А почему так печально?

Коннор наклонился к ней и поцеловал в голову.

– Потому что вместе с камнем мы получили проклятие.

– Какое? – это было сказано всеми и чуть ли не хором.

Поцеловав Филлис еще раз, Коннор встал, прошелся по комнате и подошел к окну. Некоторое время он стоял, молча, глядя на ночные огни тихой улицы. Филлис встревожено следила за ним.

– Коннор! – не выдержала она, наконец, – Скажи, ради бога, что за проклятие?

Он подошел к ней, опять сел рядом и обнял. Странным взглядом смотрел он на нее. Как будто она была одновременно его самой большой радостью и самой большой болью.

– Коннор! – окликнула его Пэт. – Не отвлекайся! На нее ты еще налюбуешься, а мы сгораем от любопытства.

– Сердце Демчок – сердце женщины, хоть и демоницы, – Коннор говорил для всех, но смотрел только на Филлис. – Вселенная создана для любви. Без нее она мертва. Демчок любила мир магии и не пожалела себя для его спасения. Но она не успела познать другой любви. Тот, кто хотел добыть частичку ее сердца, должен был оставить в монастыре часть своего. Если он этого не сделает, гнев демоницы настигнет его, где бы он ни был. Обычные демоны не знают любви, поэтому для них карой была невозможность заново войти в круг жизни в случае гибели. Они лишались бессмертия. Но мы, трое, были демонами только наполовину. А как люди…Никто из нас тогда не любил. И мы не выполнили назначенного. Взяв часть сердца Демчок, мы не могли ничего оставить ей взамен.

Он опять замолчал. Филлис смотрела на него и в глазах у нее была тревога.

– Коннор, что это значит? – тихо спросила она.

Бывший демон вздохнул.

– Я должен вернуть солнечный камень. Но Демчок примет его, только если я приду с сердцем, знающим, что такое любовь.

– И всего-то? По-моему, для тебя это – не проблема, – хихикнула Пэт.

Но Филлис было не до смеха.

– И – что? Ты должен принести ей в жертву нашу любовь? – она испуганными глазами смотрела на Коннора.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Нет, Филлис. Ее я никому не принесу в жертву. Просто ради того, чтобы мы были вместе, я должен отправиться туда. Если Демчок примет мое покаяние, я вернусь.

Он замолчал.

– А если – нет? – осторожно спросила Памела.

Коннор пожал плечами.

– Значит – нет, – сказал он почти весело.

Все молча переваривали то, что услышали.

– Коннор, а что значит – «оставить часть своего» сердца? Как это? Что вы должны были сделать? – чувствовалось, что Пэт хотела докопаться до самой сути.

– Не знаю, сумею ли я это объяснить.

Коннор задумался.

– Попробую, – сказал он, помолчав немного. – Когда ты любишь, ты по-другому смотришь на мир, на людей. У тебя особый взгляд на все, что тебя окружает. Небо кажется синее, звезды ярче, ну и все такое…Кто-то пишет стихи, кто-то – музыку или картины… И ты делишься своим чувством с окружающими, как бы передаешь им часть себя. Любовь, как основа всего сущего, обладает самой мощной энергетикой. Словом, любовь – это творение, созидание… Когда любящий человек берет в руки Солнечный камень, взамен он как бы отдает во Вселенную частицу своей любви, своего творения, своей энергии. При этом его собственная усиливается многократно.

Он помолчал. Потом развел руками:

– Наверное, так…

Пэт скептически хмыкнула:

– И вы, здоровенные балбесы в восемнадцать лет не знали, что такое любовь? Я в мои восемнадцать…

– Пэт, они же были демонами! – перебила ее Филлис. – А демоны вообще не знают, что такое любовь.

Младшая ведьмочка встала с кресла, потянулась и весело сказала:

– Я в свои восемнадцать лет половину вселенной засыпала бы любовью.

Памела рассмеялась.

– Вот поэтому тебя туда к этой…ну, к солнечной демонице, нельзя подпускать. Ты там разметаешь все энергетические поля и вообще перевернешь все на свете.

Чувствовалось, что после несколько мрачного повествования бывшего демона, всем хотелось разрядить напряжение. Филлис, взяв Коннора за руку, прижала ее к своей щеке, а Пэт, опять села в кресло и раскинула руки, как бы обнимая весь мир. И только Лайен, внимательно слушавший Коннора, оставался серьезным. Он обдумывал слова бывшего зятя.

– Как я понимаю, раз вы там были втроем, вам троим надо вернуть и свои части солнечного камня? – спросил он.

– Верно, – Коннор пристально посмотрел на Лайена.

– И ты думаешь, что – либо Гор, либо Рой будут моим Искуплением?

– Думаю – да. Но, скорее всего – Рой. Хотя мне хотелось бы, чтобы оба стали людьми полностью. Они были бы не самым худшим приобретением для человеческого общества.

Лайен встал с ручки кресла и замер перед Коннором, скрестив на груди руки. Он опустил голову и погрузился в глубокое раздумье. Памела, выпрямившись в кресле, с тревогой смотрела на него. Наконец, Охраняющий поднял глаза на Коннора

– Как мы доберемся туда, и как ты найдешь своих друзей?

Коннор положил руку Лайену на плечо.

– Давай обговорим все детали отдельно.

Тот оглянулся на Памелу и кивнул.