Текст книги "История влюбленного демона (СИ)"

Автор книги: Гала ya.gala

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 107 страниц)

3

Она терпеливо дожидалась, пока Коннор выйдет из конторы. Филлис уже все решила. Она должна увидеть Коннора, узнать, где и как он живет. «Это нужно для того, чтобы я окончательно успокоилась, – убеждала она себя. – Я только посмотрю, действительно ли он обрел покой и не опасен ли для меня. Тогда и мне будет спокойно».

Когда вчера вечером Лайен сказал, что Коннор жив, Филлис на какое-то время оцепенела. То, что не укладывалось у нее в голове и казалось невозможным, пока были сомнения, оказалось реальностью. И теперь, сидя в машине, она пробовала все это как-то осознать.

Итак, Коннор жив и стал, наконец, человеком. Тот Коннор, который так отчаянно любил ее, живет обычной жизнью обычного человека. Филлис вдруг почувствовала, как скверно стало на душе. Она вспомнила, как они вместе мечтали об этой простой жизни, без демонов, без магии. Что ж, теперь у него – такая жизнь. Но без нее! За то время, пока они были вместе, Филлис привыкла к тому, что именно она решала судьбу Коннора. Вплоть до решения жить ему или умереть. А теперь Коннор существует вопреки ее воле! Он работает, встречается с людьми, разговаривает с ними, улыбается им. Может быть, полюбил другую женщину, у него будет семья, дети… Фил почувствовала что-то вроде ревности. У Коннора – новая жизнь, и в этой его жизни для нее места нет? Так не должно быть!

«Стоп, стоп, стоп! – остановила она себя. – А чего ты, собственного, хочешь? Чтобы Коннор вернулся к тебе? Вспомни, как после всего, что случилось, не хотела никого видеть и никому не верила? Хочешь пережить это еще раз? Скажи спасибо, что все давно прошло!»

Филлис задумалась. Голос разума, казалось, был готов остановить ее. Но заговорил другой голос – голос сердца.

«Да-да, вспомни! Вспомни, как Коннор любил тебя. Вспомни, наконец, – шептало сердце, – как вы были счастливы! Будь честной с собой! Может, ты смогла бы вернуть его добру? Но ты не простила Коннору ничего, отвергла, была не женой, не другом, а судьей! И не твоя ли нетерпимость толкала его к черте, за которой оставалось только зло?»

Девушка закрыла глаза и сжала голову руками.

«Господи, да что же это! Так не может, не должно быть, – думала Фил. – Я хотела покоя для нас обоих. А сейчас, когда все получилось…Боже мой, что же мне делать? – Она вдруг решилась. – Я должна встретиться с ним! Я не могу так..!»

Филлис поняла – вечное сожаление о том, что не с ней Коннор проживет свою человеческую жизнь, будет преследовать ее, отравляя само существование горечью несбывшихся надежд.

* * *

Когда Коннор вышел из подъезда и сел в машину, девушка поехала за ним. «Форд» двигался по шоссе, потом свернула на боковую дорогу и через некоторое время затормозила у большого и красивого дома. На лужайке перед ним играли в мяч высокая светловолосая женщина и маленькая девочка лет пяти. Увидев Коннора, женщина приветливо помахала ему рукой, а малышка бросилась бежать навстречу, что-то радостно выкрикивая.

Филлис замерла в машине. Душу ее раздирали противоречивые чувства: жгучая ревность к этой женщине, к которой направлялся Коннор, к девчушке, которую он взял на руки и глубокая печаль, вызвавшая тихие слезы. Филлис кусала губы, старалась глубоко вздохнуть, но слезы текли и текли…

Господи! Неужели она все еще любит его?! Забылись злость, осуждение, боль… Осталось только это всепоглощающее чувство – любовь! Филлис казалось, что она готова отдать все, чтобы быть на месте этой женщины, идти вот так рядом с ним к дому!..

«Я больше не выдержу этого!»

Девушка почти ничего не видела, потому что слезы заливали ей лицо, но нажала на газ. И машина рванула с места.

Горечь сменилась яростью. Ну, нет! Просто так она не сдастся. Она знает, что делать!

«Охраняющие! Что вы понимаете в нашей жизни! Что вы знаете о любви! Мы спасаем невинных, у нас предназначение! – Филлис кривила губы, пытаясь удержать слезы. – А как быть с этим?! Я ведь не ангел, не просто ведьма! Я – женщина!»

Машина неслась по шоссе, встречные автомобили шарахались в сторону, водители орали вслед что-то обидное и крутили пальцем у виска. Филлис ничего не видела и не слышала.

Резко взвизгнули тормоза. Оставив машину у дороги, девушка решительным шагом направилась в дом.

* * *

Коннэл второй день не находил себе места.

Случайная встреча с этой женщиной, мисс Харрисон, вызвала какое-то смутное чувство. Еще тогда, у выхода из супермаркета, где он покупал рождественские подарки маленькой Филлис, что-то знакомое увиделось Коннэлу в этих темных глазах, в овале лица. Мимолетное, необъяснимое волнение тенью прошло тогда в душе.

Когда они встретились второй раз, в офисе, он сразу узнал ее. И вглядываясь в лицо девушки, он понял причину своего смятения: она была похожа на Филлис! На ту Филлис, с фотографии у его кровати. Это было невероятным!

Проводив тогда эту странно молчаливую посетительницу, Коннэл долго сидел, ничего не видя. Он вспоминал глаза мисс Харрисон, с испугом глядевшие на него в приемной Картера, полураскрытые от удивления губы…Она явно была изумлена, причем настолько, что не смогла даже скрыть это.

Коннэл не был обойден женским вниманием. Он знал, что красив, что привлекает слабую половину внешним видом, статной фигурой. Даже «адвокатессы», с которыми ему приходилось общаться по работе, зазывно улыбались, бросая многозначительные взгляды. Время от времени у него бывали связи, о которых он быстро забывал. Разумеется, Коннэл понимал, что красивый и состоятельный, он был желанной добычей для многих женщин, и знал, что не только привлекает их взгляды, но и возбуждает определенные надежды.

Но здесь было совсем другое. Коннэл не льстил себе предположением, что произвел столь сильное впечатление на мисс Харрисон, что та растерялась. Хотя было видно, что она смутилась именно от встречи с ним, причина вряд ли была в его неотразимости.

Какая все же необычная, ни на что не похожая, встреча! Она внесла непонятную тревогу в его жизнь именно теперь, когда Коннэлу казалось, что в его судьбе наступил, наконец, период, который можно было назвать счастьем. Вечерами они с Дайаной и маленькой Филлис гуляли по поселку, вызывая пристальные взгляды соседок. Эти взгляды намекали, что дружба молодых мужчины и женщины, не переходящая в нечто более прочное, достойна осуждения. И хотя Дайана внешне относилась к нему ровно, не давая поводов для соседских пересудов, Коннэл чувствовал, что, будь он настойчивей, все получилось бы само собой. Он уважал миссис Дрейк и понимал, что она достойна большого и сильного чувства, которого у него не было.

А вот малышку Филлис Коннэл полюбил всей душой. Именно ее общество доставляло ему наслаждение. Он рассматривал с ней картинки, учил произносить новые для нее слова. Ему нравилось наблюдать, как она растет и становится умнее. Девочка брала Коннэла за палец и вела к заинтересовавшему ее насекомому или растению, а потом выжидательно смотрела на него. Он присаживался на корточки, и они вместе наблюдали за полетом божьей коровки или рассматривали узор на листьях, по очереди нюхали цветы. Когда Коннэл брал ее на руки, девочка обнимала его за шею, гладила по щекам, поворачивала голову, разглядывая то уши, то глаза. В этом общении с ребенком Коннэл получал то, чего ему не хватало в общении с окружающими: искренность, интерес к малейшим проявлениям жизни, к природе. Маленькая Филлис умела замечать то, что было важным для Коннэла, но совершенно незначимым для других.

Часто ему казалось, что с этой девочкой он заново живет ту часть жизни, которая называется детством, и которую он совсем не помнил. И Коннэл радовался этой жизни вместе с маленькой Филлис.

А теперь случайная встреча с мисс Харрисон, лишала его душевного покоя, грозила разрушить устоявшийся маленький мирок, в котором все было понятно и просто.

* * *

Взяв толстый том Заповедей Ведьм, Филлис направилась в спальню, чтобы ей никто не мог помешать.

Она яростно листала страницы и бормотала:

– Никакой личной выгоды! Никакой! Господи, да где же оно? Вот! «Заклинание о поиске пропавшей любви».

Она постояла минуту, закрыв глаза. Потом решительно произнесла:

– Где бы ты ни был,

моя любовь,

приди ко мне,

найди меня!

Я зову тебя вновь!

Филлис повторила заклинание еще два раза и замерла в ожидании.

Белый вихрь закружился в спальне. И растерянно озираясь вокруг, в центре вихря появился Коннор.

– Что это? Где я?

Филлис, не мешкая, читала заранее сотворенное ею заклинание:

– Пусть память вернется к тому, кем ты был.

Ты вспомнишь все, что не сам забыл!

Коннор пошатнулся, схватился за голову, застонал и замер. Лицо его напряглось, на лбу вздулись вены, глаза то закрывались, то, распахивались так широко, что готовы были выскочить из орбит. Филлис показалось, что это длилось целую вечность. Коннор закрыл лицо руками, помотал головой..

Наконец, он опустил руки, обвел глазами комнату…

– Кто здесь? Филлис?! Где мы?

Коннор шагнул к ней.

– Черт возьми, – хриплым голосом произнес он. – Неужели у меня получилось? Мы – в прошлом? Ты так изменилась!

Филлис молча глядела на него, не отрывая глаз. Вот он – перед ней! Почти такой, каким она видела его три года назад в старом особняке Харрисонов.

Девушка пробовала заговорить, но спазм перехватил ей горло. Проглотив комок в горле, Фил откашлялась.

– Нет, Коннор, мы не в прошлом. Мы – в будущем, – сиплым шепотом выдавила она, наконец.

Коннор никак не мог сосредоточиться. В голове все кружилось. Существа Воплощения, новая сила, поворот к прошлому…Но Филлис говорит – будущее! Неужели что-то пошло не так? Вихрь невысказанных мыслей пронесся в его голове. Он не мог ничего понять.

– Что со мной? У меня голова раскалывается от боли! – опять схватившись за голову, чуть ли не простонал бывший демон. – Как я попал сюда, в твою комнату?

– Это я позвала тебя, Коннор. – Филлис старалась справиться с волнением. – Я хочу спросить… Хочу узнать… – она вдруг растерялась, не зная, что собственно хотела узнать.

– После всего, что было, я хочу знать, любишь ли ты меня по-прежнему? – вырвалось у нее.

Коннор не поверил своим ушам. Фил сама позвала его!

– Ты позвала меня сюда, чтобы спросить… – он не в силах был продолжать и, не отрываясь, смотрел на Филлис.

– Разве ты сама не знаешь, насколько велика сила моей любви? – наконец, почти спокойно смог вымолвить он. – Даже Повелитель Тьмы не смог ее одолеть! И теперь ты спрашиваешь?…

Коннор замолчал, потому что чувствовал: еще немного и сердце его разорвется от боли.

А Филлис казалось, что она задохнется от эмоций, переполнявших ее.

– Но ведь ты считаешь, что я не достоин твоей любви! – с горечью продолжил бывший Повелитель Тьмы.

Он опять замолчал.

– Фил… – проведя рукой по лбу, продолжил бывший демон, – я не понимаю, что здесь происходит. Все так странно…У меня в голове все перемешалось…Но одно знаю точно: я хочу вернуть тебя и готов сделать все, что ты скажешь! – Коннор посмотрел на нее взглядом, в котором читалось отчаяние. – В последний раз прошу тебя – помоги мне! Только с тобой я могу еще раз начать жить! Не оставляй меня! Фил, я не могу и не хочу жить без тебя. Такая жизнь не нужна мне!

Фил увидела, как лицо его исказилось гримасой боли. В ней все затрепетало. Боже мой! Неужели она, действительно, по-прежнему любит его? Ну почему, почему все так нелепо! Сумасшедшая мысль вдруг мелькнула в ее сознании: «Я должна вернуть его! Я хочу этого!» Своими руками разрушив счастье, теперь она готова была отдать все, чтобы оно вернулось. Ей захотелось коснуться Коннора, почувствовать на своих плечах его крепкие руки, а на губах нежные и сильные губы! Почему она должна отказаться от всего этого? Почему нельзя просто его любить? Так не должно быть!

Закусив губу, Филлис провела рукой по щеке бывшего возлюбленного. Он замер, закрыл глаза и, казалось, готов был стоять так вечность.

«Я – сумасшедшая», – подумала Фил.

И, как в пропасть, шагнула к Коннору.

– Коннор, – судорожно вздохнула она, – вернись! Я люблю тебя!

Он, еще ничего не понимая, не веря, что это она, – она! – прильнула к нему, крепко прижал ее к себе.

– Фил! – только и мог прошептать он.

Коннор стал целовать ее сначала нежно, едва касаясь губами, а потом неистово, как после долгой разлуки. Да она и была, эта разлука! А теперь Филлис – рядом, ее руки обвивают его шею, он обнимает и целует ее! Тяжелая мужская страсть захлестнула его жаркой волной, отвечая желанию ведьмы. В мгновение ока они сбросили с себя одежду и кинулись в объятия друг друга. И не было ни пропасти, еще недавно разделявшей их, ни проклятых вопросов – как быть дальше и что будет потом. Было две души и два тела, слившихся в упоительном единении.

Когда первый любовный голод был утолен, они так и заснули, не разомкнув объятий.

Ночью Филлис проснулась. Коннор с открытыми глазами лежал рядом с ней. Она провела пальцем по его щеке, губам. Он осторожно прижал ее к себе.

– Филлис, – нежно поцеловав ее, прошептал Коннор. – Какой прекрасный сон!

Она улыбнулась ему. Это было так счастливо – вновь смотреть в его глаза, в которых было странное выражение тревожной радости, чувствовать его губы, руки, которые то крепко обнимали ее, то нежно гладили.

– Я люблю тебя, Коннор – еле слышно опять прошептала Филлис.

– Я не верю, что все это наяву, – бормотал Коннор, целуя ее. – Сколько раз мне снилось, что ты рядом со мной, что я обнимаю тебя!..А потом я просыпался и видел, что рядом никого нет, что все это мне только приснилось.

Она прильнула к нему всем телом, чувствуя, как уходит сон и нарастает желание.

4

Они заснули почти перед рассветом. Сквозь сон Филлис вдруг скорее почувствовала, чем услышала, какой-то голос. Он как будто звал ее, не называя по имени. Тихонько, чтобы не разбудить Коннора, она встала, надела халат и пошла к чердаку. Невнятный зов доносился оттуда.

Открыв дверь, Филлис с удивлением увидела Лайена. Но не живого, «настоящего», а некий туманный образ. Он был полупрозрачным, как мать или старая Глэдис, когда они появлялись в ответ на заклинание.

– Лайен? Это ты звал меня?

– Да, Филлис.

Он помолчал немного, а потом укоризненно спросил:

– Ты понимаешь, что делаешь?

– Ты хочешь сказать, что я не должна была возвращать Коннора?

– Да!

– И это то, ради чего ты позвал меня? Тогда можешь не продолжать. Я сделала то, что давно могла сделать, если бы ты не скрыл от меня всю правду. – Филлис повернулась, чтобы уйти.

– Постой, Филлис! Давай все же поговорим, – Лайен материализовался. – Ты хорошо знаешь, что в магии, как и в жизни, ничего не бывает просто так. То, что произошло с Коннором, было неизбежным. Если Коннор ушел, значит, так было нужно. У него своя дорога, свое предназначение. И не тебе это менять.

– Почему ты так уверен, что его предназначение не в том, чтобы быть со мной?

– Наверное, потому, что я – Охраняющий.

Филлис старалась слушать его спокойно, но раздражение и тревога медленно поднималась в ней.

– Послушай, Филлис! – Лайен старался говорить медленно и рассудительно. – Я буду с тобой очень откровенен. Очень! По крайней мере, в тех пределах, в которых это вообще возможно для меня. Пойми, получив возможность заново прожить жизнь, Коннор получил и новое предназначение. Он сейчас должен находиться рядом с ребенком – маленькой Филлис. Ее имя не зря такое же, как у тебя. В будущем ей суждено стать Верховной Светлой Жрицей. Именно Коннор должен стать ее наставником.

– Ты шутишь? – Филлис нервно засмеялась. – Коннор, бывший Повелитель тьмы, бывший демон – наставник Светлой Жрицы? Коннор – просто человек! Не ты ли так убедительно рассказывал об этом еще вчера! Да и каким наставником ей он может быть? Демоническим?

– Человеческим. Не забывай, он много пережил даже в теперешнем своем состоянии. Он приобрел то, что называют мудростью. Со временем часть его магических знаний вернется к нему, но в другом виде. Как житейский опыт. Он должен будет передать эти знания маленькой Филлис.

– Очень хорошо. Пусть передает. Я буду напоминать ему о том, что это – его предназначение. А теперь – спокойной ночи, Лайен. Я хочу вернуться к Коннору, пока он не проснулся.

Филлис повернулась и направилась к двери.

– Остановись, Филлис! – голос Лайена звучал требовательно и холодно. – Ты не найдешь Коннора в своей комнате.

– Что?!

– Коннора там нет, – Лайен сказал это жестко и спокойно.

Фил бросилась к выходу, помчалась через ступеньки вниз, рванула дверь своей комнаты…В постели никого не было. Она бросилась к ванной – никого..

В комнате замерцали огоньки, и появился Лайен.

Филлис села на кровать и закрыла лицо руками. Так, молча, она просидела несколько минут.

– Зачем ты сделал это, Лайен, – горько сказала она, опустив руки на колени, – зачем? Разве ты уничтожающий, а не Охраняющий? Ты разрушил жизнь Памелы, а теперь разрушаешь мою?

– Фил!

– Что? Чем помешала вам любовь Коннора и моя? Чем она помешала бы его предназначению? Да и что это за предназначение, построенное на чьем-то горе?

– Филлис, прошу тебя, успокойся! Ты несправедлива. В тебе говорят сиюминутные эмоции, а не разум. – Лайен говорил спокойно и отчужденно. – Начнем с того, что ты сама отказалась от Коннора. Ты разлюбила его. Разве не так?

Филлис закусила губу.

– И разве не ты уничтожила его, Фил? Если бы ты продолжала любить его, то старалась бы всеми силами спасти, а не убивать. Это не ты спасла его жизнь, его душу. Это сделал Совет Охраняющих. И не тебе решать, какой должна быть его судьба. – Лайен в волнении заходил по комнате. – Как ты могла, Фил! Как могла ты быть такой легкомысленной! Я подозревал, что ты не смиришься, но не мог предугадать, что ты будешь так рисковать! А вдруг его сознание не выдержит такого напряжения и демоническая память вернется? Дремлющие в нем силы прорвут нашу защиту, и он окончательно станет могущественным демоном! Неужели ты хочешь этого, Фил?

Лайен помолчал, постепенно успокаиваясь.

– Теперь все придется начинать с начала – работать с памятью Коннора. Встреча с тобой не пройдет для него бесследно. И для тебя – тоже. Неужели ты об этом не подумала, прежде, чем решилась вернуть его?

Филлис заплакала. И плакала она так горько, что суровый взгляд Лайена смягчился. Он вздохнул, присел рядом с девушкой, взял ее за руку.

– Фил, дорогая! Я понимаю, это было для тебя слишком большим искушением. Тебе показалось, что любовь вернулась. Ты поверила в это и заставила поверить Коннора. Вспомни, что ты пережила…

– Не надо, Лайен! – Филлис вытерла слезы. – Ты не знаешь, не сможешь понять! Сколько раз я спрашивала себя: правильно ли поступила? Ты же знаешь, я просто отступилась, я хотела, чтобы все шло своим чередом…

– Но кто знает, кем бы он стал, Фил! Ты же знаешь, что Существа Воплощения хотели сделать его своим. Он был так силен, что без его помощи они не смогли бы изменить мир, как хотели. Они не отпустили бы его просто так. А Коннор решил вернуть прошлое и изменить его. Что получилось бы из этого для него, для тебя, для всех нас? И каким бы он стал, если бы ему это удалось? Мы можем только догадываться.

– Да, это была та цена, которую он готов был заплатить, чтобы вернуть меня. А я… – Филлис опять заплакала. – Лайен, пойми! Именно потому, что я виновата в его гибели, я должна вернуть его! И как бы разумно ты не рассуждал сейчас, что бы ни говорил, это ничего не изменит. Я люблю его, и буду любить всегда! Мы можем быть счастливы!

Лайен покачал головой:

– Не обманывай себя, Фил! У вас с Коннором – разные дороги. И ты ничего не сможешь сделать. Иначе… поверь, мне не легко говорить тебе это…Иначе ты лишишься своего дара и разрушишь Единую силу. Подумай сама, какой дорогой ценой достанется тебе личное счастье. Сколько невинных людей погибнет из-за того, что вы не сможете помочь им.

В дверь комнаты Филлис тихонько постучали.

– Можно? – спросила Памела, входя.

Увидев ее, Лайен поднялся.

– Я должен уйти. Побудь с ней, Пам.

Медленно закружились огоньки, и Охраняющий исчез.

Памела присела на кровать рядом с Филлис.

– Дорогая..– прошептала она и обняла сестру.

Филлис плакала, не переставая.

– Памела! Памела… – всхлипывала она.

– Тихо, милая, успокойся, – нежно уговаривала ее Пам. Слезы катились и по ее щекам. Она гладила Филлис по голове, как маленькую девочку.

– Я люблю его, Пам!

– Я знаю, родная, знаю! Но что делать? Наверное, женщинам семьи Харрисон не дано испытать женское счастье. У нас – свой крест, Фил, свой долг. Это надо принять.

– Так не должно быть! Он тоже не будет счастливым без меня!

– Как знать, Фил! Коннор столько страдал в своей прошлой жизни, что, наверное, заслужил покой. И если он сумеет достойно прожить свою человеческую жизнь, ты можешь только радоваться, дорогая.

Памела говорила тихо и мягко, но слезы продолжали капать на руку сестры. И Филлис почувствовала, что и сама Памела страдает не меньше ее. Преданность Лайена долгу отняла у нее мужа, которого она так любила!

Обнявшись, сестры еще долго сидели вместе, оплакивая свое несостоявшееся счастье.

* * *

Коннэл разом проснулся и сел на кровати. Что это было? Какой необычный сон! Сон? Или явь? У него кружилась голова, туманный вихрь из обрывков ощущений крутился в подсознании. Он ошеломленно смотрел на стены своей комнаты, оглядывался вокруг.

Филлис, их поцелуи, объятия – это приснилось ему? Как странно – все было так, как бывает только наяву! Но наяву ничего этого быть не могло. Филлис нет! Ее нет уже три года, и не будет больше никогда.

Коннэл посидел немного в каком-то оцепенении. Потом встал с постели, прошел в ванную и встал под холодный душ. Под тугой струей ледяной воды мысли его стали проясняться. Но, понимая разумом, что все это ему приснилось, Коннэл никак не мог принять произошедшее, как сон. На его теле, коже, губах еще жили прикосновения Филлис, ее поцелуи. Он ощущал руками изгибы ее тела, атласную кожу, шелковистые волосы. Его губы чувствовали нежность ее губ…Разве так бывает во сне?!

«Остановись, парень! Ты, кажется, сходишь с ума. Ничего ведь не было. Тебе все приснилось. Это как фантомные боли в ампутированной руке.»

Коннэл помотал головой, прогоняя сладостные ощущения, вышел из-под душа, вытерся жестким полотенцем, растирая кожу до красноты. Одевшись, он вышел из комнаты, сел в свое любимое кресло на веранде и сидел так, рассеяно наблюдая за тем, как понимается солнце.

Нахмурившись, мистер Такер пытался вспомнить, что еще необычного было в этом сне. Но память не подчинялась Коннэлу. Как будто кто-то медленно, но неуклонно стирал все воспоминания мягкой губкой. Внезапно он вспомнил, что его тревожило: Филлис сказала: «Вернись!» Значит, он уходил? Они поссорились? Вот откуда это ощущение вины перед ней! И все же она простила его. Ведь если они были вместе в машине, значит, они помирились. Горькое чувство вдруг заполнило душу Коннэла: лучше бы примирения не было! Тогда Филлис не попала бы в аварию вместе с ним и осталась жива. Почему, ну, почему так несправедлива судьба, отнявшая у него эту любовь?

Коннэл долго сидел, отрешенно глядя на яркую синеву утреннего неба, на перистые облака, уплывающие в бездонную высоту. Солнце поднималось все выше, воздух был напоен тем утренним ароматом, когда каждая травинка, каждый цветок источает свой неповторимый запах. Птицы в саду тихонько выводили свои нежные трели. Но ни привычное чувство покоя, которое охватывало его, когда он наблюдал за просыпающейся природой, ни умиротворение, которое, казалось, поселилось в этом уютном уголке, так и не пришло к Коннэлу. Горькое чувство потери опять заполнило его душу.

Филлис! Никто и никогда не заменит ее. Чем заполнить пустоту в сердце, готовом любить самоотверженно, на всю жизнь?

И словно отвечая ему, детский смех, как колокольчик, зазвенел в саду, проснувшемся для нового дня.

* * *

Она вызвала такси и спустилась в вестибюль редакции. Несмотря на полную разбитость, колонку подготовила, макет распечатала и сдала Элизе. При этом выглядела Филлис так, что даже эта мегера участливо спросила:

– Ты в порядке?

Девушка ехала в аэропорт встречать Джонсона Дана. События трех последних дней все перевернули в жизни Филлис. До неожиданной встречи с Коннором она не особо задумывалась, как дальше сложится ее судьба, в том числе – какими будут отношения с Джонсоном. А теперь, пережив радость возвращения самой большой любви в своей жизни и повторную потерю ее, Филлис чувствовала себя растерянной. Сейчас девушку не волновала ни предстоящая встреча с Джонсоном, ни отношение сестер к тому, что она сделала. Она просто безвольно плелась по этой жизненной ситуации, как по дороге, ведущей неведомо куда.

В то раннее утро, когда они с Памелой проплакали в ее комнате, сестры так и заснули вместе. Требовательный крик Уиллиса разбудил Памелу, и она ушла к малышу. А Филлис передвигаясь, как робот, встала с постели, умылась, едва взглянув на себя в зеркало, и отправилась в редакцию. Девушка надеялась, что гора писем с чужими проблемами поможет ей на некоторое время забыть о собственных.

Когда Джонсон Дан, энергичный, красивый, собранный и деловитый, как всегда, увидел Филлис в аэропорту, он поразился произошедшей в ней перемене.

Бледная, с темными кругами под глазами, потухшим взглядом, она была совершенно не похожа на ту озорную, улыбчивую девушку, которую он знал.

– Фил, что-то случилось? – с тревогой спросил Джонсон, обнимая и целуя ее.

– Ничего серьезного. По крайней мере, для человечества, – ответила она с какой-то усталой улыбкой.

– А для тебя? – Джонсон вопросительно посмотрел на возлюбленную.

– Джонсон, это долгий разговор.

– Жаль, что долгий. Завтра мне придется улететь в Сидней на неделю. Но, я надеюсь, вечера нам хватит?

Филлис кивнула, еще не понимая, что собственно она может сказать Джонсону. Что она любит Коннора, которого нет, которого она уничтожила? Что она поняла, как невозможно будет объяснить своему парню роковую перемену в ее жизни, в их отношениях, которую внесла она сама, вернув погасшее было чувство? Да и вообще, как долго сможет она балансировать между весьма реальным миром Дана и своим полу-мифическим положением ведьмы? Сумеет ли принять это Джонсон?

– Фил, улыбнись немедленно! – шутливо скомандовал Джонсон, опять целуя девушку. – Не думаю, что есть вопросы, на которые мы не сможем ответить.

Он обнял ее за плечи и повел к автомобилю, который ждал их на стоянке аэропорта. В машине он пробовал шутить, целовал ее. Филлис понимала, что Джонсон пробует отвлечь ее от мыслей, которые так давили на нее. Но вместо благодарности, в ней поднималось раздражение. Неужели он не может понять, что ей не до шуток? Филлис опять вспомнила Коннора, его молчаливое понимание, умение с одного взгляда увидеть ее состояние. Она уже не слушала Джонсона, вспоминая события прошлой ночи. Глаза ее закрылись, щеки загорелись румянцем, губы полураскрылись, как бы в ожидании поцелуя.

От Дана не ускользнула эта перемена.

– Фил, что с тобой? – Он внимательно посмотрел на девушку. – Такое впечатление, что ты в каком-то своем мире, а не со мной. Или ты предвкушаешь наше свидание?

Филлис открыла глаза. Она попробовала улыбнуться, но улыбка вышла такой кривой и неестественной, что Джонсону стало не по себе. С Филлис явно что-то происходило. Он еще раз внимательно посмотрел на нее, отвернулся и уставился в окно. Похоже, этот вечер не сулил ему ничего приятного.

Выходя из автомобиля, остановившегося у его шикарного особняка, Джонсон, догадываясь, каким будет ответ, все же спросил Филлис,

– Ты зайдешь?

Девушка покачала головой.

– Я обещала сестрам… – начала она.

Но Дан кивнул и перебил ее:

– Я позвоню вечером. Куда пойдем?

Филлис пожала плечами.

– Все равно.

* * *

Вернувшись с работы, Коннэл не сразу вышел на свой «наблюдательный пункт».

После душа он немного постоял у зеркала, рассматривая себя. И заметил, что складки у рта стали глубже, а лоб перерезала чуть заметная морщина.

«Как странно! – подумал он. – Одна ночь этих воспоминаний состарила меня больше, чем полгода на больничной койке».

После странного сна, так похожего на явь, Коннэл понял, что любовь к Филлис не ушла даже после трех лет со дня ее гибели. И то, что ее нет в живых, ничего не меняло. Даже сейчас, при вспоминании о присневшейся ему ночи с любимой, у него пересыхало во рту.

Он прошел в спальню, взял фотографию Филлис. Коннэл вглядывался в ее лицо, в смеющиеся глаза. И перед его внутренним взглядом внезапно появилась мисс Харрисон. Женщины были так похожи! Он помнил, как его сердце дрогнуло там, у лифта супермаркета.

Cходство было, действительно, так велико, что у Коннэла невольно мелькнула мысль: «А может быть, это какая-нибудь родственница Филлис?» Но мистер Уиллис, навещавший его в больнице, сообщил ему, что он – единственный родственник его жены. Но, может, он имел в виду прямых родственников?

Коннэл понимал, что в нем говорит надежда на реальное воплощение своего недавнего сна. Мысль о том, что можно увидеть, говорить с мисс Харрисон, так безумно похожей на его жену, его Филлис, теплой волной накрывала сердце.

Коннэл усмехнулся – похоже, он уже насытился покоем последних лет, и ему захотелось чего-то нового, более интересного, чем прогулки с маленькой девочкой. Вероятно, в своем скрытом от него прошлом, юрист был натурой увлекающейся и романтической, а не просто скучным законником.

Мысль о том, что где-то в Сан-Франциско живет женщина, так похожая на ушедшую любовь, теперь не оставляла его. Иногда у Коннэла появлялось желание позвонить в редакцию, найти предлог, чтобы говорить с ней, видеть ее. Он и хотел этого, и боялся. Боялся того, что при всем внешнем сходстве, мисс Харрисон будет так разительно отличаться от Филлис Такер, что разочарование развеет все мечты.

Да, мечты. Теперь Коннэл часто мечтал о том, как они встретятся, как он возьмет ее за руку, посмотрит в глаза… Эти мечты вносили приятное разнообразие в его устоявшуюся жизнь. Коннэл по-прежнему, проводил вечера с малышкой Филлис, но перед сном часто глядел на фотографию жены, думая о мисс Харрисон. И ему вдруг стало казаться, что его Филлис может воскреснуть в новой любви. Как будто новая судьба, перекликаясь со старой, стучалась в его жизнь.

* * *

Филлис собиралась на встречу с Джонсоном. Она привела в порядок волосы, выбрала вечернее платье. Но делала все это механически, скорее, по привычке хорошо выглядеть, чем желая понравиться возлюбленному. Время от времени она обнаруживала, что сидит на постели с салфеткой или с флакончиком духов в руках, уставившись в одну точку. Нельзя сказать, чтобы она о чем-то упорно думала. Скорее, наоборот, была в какой-то прострации: просто надо было одеться, наложить макияж, поправить прическу.