Текст книги "Ирния и Вирдис. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Раткевич

* * *

– Почему именно я должен быть аристократом из провинции? – возмущенно поинтересовался Карвен. – Нет, пусть мне хоть кто‑нибудь объяснит, почему бывший кузнец должен корчить из себя господина, когда у него под рукой аж целых два графа имеются?!

– Ну, быть может, потому, что оба графа у него «под рукой»? – улыбнулся Эрдан.

– Карвен, не валяй дурака, – устало вздохнул Верген. – Даже меня могут узнать, если я перестану быть сержантом Вергеном, а что касается Эрдана… он когда‑то через этот город проехался верхом на белом коне. Как победитель. И было это не так уж давно. Да ему достаточно один только раз принять горделивую позу, чтоб его здесь любая собака узнала!

– А кроме тех, кто под заклятием, наверняка ведь есть и такие, кто от него свободен. Свободен, потому что служит королеве Грэйн, – добавил Эрдан.

– По крайней мере, понятно хоть, откуда оно взялось, это заклятие, – сказал Верген. – Перстень запретных да сожженная библиотека «Проклятой Империи»… еще и не такое можно себе представить!

– Самое ужасное, что эти люди – они все счастливы, – мрачно промолвил Карвен. – Им всем хорошо. Что бы с ними ни происходило, они все воспринимают с удовольствием. И ни к чему не относятся серьезно.

– Небось и умирают с радостной улыбкой, – скривился Верген. – Кстати, Карвен, достань‑ка свою шпагу, пора возобновить нашу защиту от этой мерзости.

 
Три руки по очереди взялись за рукоять.
 

– Ну, вот и отлично, – сказал Верген. – А теперь продолжим. Ты, Карвен, молодой придурок, коего аристократический папенька отпустил порезвиться в столицу. Я – твой наставник, приставленный проследить, чтоб тебя не убили на какой‑нибудь идиотской дуэли. Эрдан – твой слуга. По большей части он чистит твои сапоги.

– Особым методом! – ухмыльнулся Эрдан и скорчил плутовскую рожу. – Эльфийский стиль! Понимать надо!

– О! Вот так и держись! – кивнул ему Верген. – Отлично! Так тебя и родная мать не узнает!

– Зато у меня, возможно, будут шансы узнать все, что нам требуется, – кивнул Эрдан. – Слуги всегда все обо всех знают и порой делятся друг с другом такими сведениями, которых разведке в жизни не добыть.

* * *

Король Леронны его величество Тагинар придирчиво посмотрел на выстроившееся перед ним войско.

Уже завтра его солдаты перешагнут границы Вирдиса. И не остановятся до самой столицы, которая и без того ведь уже в его руках.

Нет, все‑таки это была гениальная идея! Одним махом обезглавить врага, а уж потом преспокойно занимать все остальное! Пройти победным маршем, взирая, как все и вся склоняются перед тобой.

Где‑то сейчас нахальный выскочка Ренарт? Небось проклинает тот день и час, когда ему взбрело в голову, что он может быть королем. Оставался бы герцогом, вполне мог бы присягнуть его величеству Тагинару, стать вассалом лероннской короны и спокойно жить дальше. Теперь – дело иное. Бывших королей до присяги допускают крайне редко, и это – не тот случай. Такого интригана, как Ренарт, даже в монастырь отправлять нельзя. Только плаха! А ведь сам виноват! Нужно было понимать, после кого принимаешь корону. Думать о том, скольких врагов нажил себе покойник Эттон.

Не подумал о том, что они раньше или позже захотят отомстить, а, Ренарт? Теперь не жалуйся. Имей королевское достоинство. И не забудь захватить его с собой на плаху. Пригодится. А то некоторые изволят умирать еще хуже, чем жили.

 
Король Тагинар не переваривал трусов.
Быть может, потому, что, когда рядом с тобой боится еще кто‑то, страх от этого только усиливается. Король Тагинар не любил бояться. Месть ему нравилась куда больше страха. Вот только раньше он и мечтать не смел отомстить своему большому и сильному соседу.
Та унизительная битва, которую он проиграл… та война, что завершилась, едва начавшись… этот отвратительно прекрасный маршал‑эльф верхом на белом скакуне… Омерзительнее всего было то, что уплаченные победителям контрибуции были смехотворными даже для Леронны… для победителей это было и вовсе ничем. Пустым местом. Они ничего не получили от этой своей победы! Они и не хотели от нее ничего получать! Проклятый эльф со своим королем‑рисовальщиком унизили его просто так! Ради забавы! От скуки!
Наверное, тогда он впервые понял, что такое настоящая, подлинная, неизбывная ненависть… а уж когда заметил, с каким интересом посматривает на проклятого маршала его собственная жена, королева Грэйн… Ему пришлось напомнить себе, что он в первую очередь король, отвечающий за свою страну, а уж потом мужчина, чья гордость задета. Он вытерпел и это. Наглого красавца‑эльфа, расточающего комплименты его супруге, и эту дурочку, позволяющую себе таять под ворох эльфийских любезностей и забывающую о чести, долге, порядочности и королевском достоинстве. Ну и что с того, что Эрдан уехал и у них с королевой просто не было возможности встретиться наедине? Но ведь если бы была…
Король Тагинар усилием воли заставил себя расслабить руки, невольно сжавшиеся в кулаки. Обходить свою армию нужно с ясным лицом, сохраняя спокойствие и уверенность. Не хватало еще перепугать солдат монаршим гневом. Нет уж, солдаты должны быть до конца уверены в своем короле. Только так одерживаются победы.
Что ж, может, оно и к лучшему, что он потерял тогда голову от гнева и ненависти. Ведь если б не это, королева и посейчас оставалась бы ничего не понимающей дурочкой, а Леронна так и не была бы отомщена.
Да. То был переломный миг, и Боги направили его руку. Все было правильно. Он не совершал преступления. Это было во благо, а значит, не может быть грехом. Не может.
Он хорошо помнил ту ночь, когда, возмущенный поведением супруги, едва проводив восвояси маршала Эрдана со всеми его проклятыми вирдисцами, удалился к своей фаворитке, с которой попытался развеять унижение и гнев. Когда из этого ничего не вышло, когда он окончательно понял, что его фаворитка – полное ничтожество, в короле Тагинаре разыгралась самая настоящая ярость. Он вспомнил, что он мужчина, и решил немедля отправиться к королеве, дабы на личном примере показать ей, что такое честь, гордость и королевское достоинство.
Отворив же двери супружеской спальни, его величество Тагинар с ужасом убедился, что, пока он ходил поправлять свое настроение к фаворитке, ее величество тоже не теряла времени и, видимо, чтоб побыстрей забыть красавчика‑эльфа, утешалась с офицером дворцовой охраны. Юным, прекрасным и пустоголовым.
«Из‑за таких, как он, мы проиграли Вирдису!» – мелькнула яростная мысль, а рука уже тянула из‑за пояса пистолет.
Мальчишка остолбенел от страха, застрелить его не составило никакого труда. А дальше… дальше король, словно во сне, подошел к креслу, где висел пояс этого щенка, посмевшего коснуться своей королевы, сорвал с пояса пистолет и выстрелил. Он даже не сразу понял, что убил ее.
Королеву.
Жену.
Возлюбленную.
Свою женщину, которую любил безумно. Ради которой был готов отдать жизнь. Которая была его воздухом, его землей и небом. Он даже не сразу понял, что именно в нее он стреляет.
Но все так и было.
Он убил ее.
Убил.
Из‑за какого‑то безмозглого щенка…
Тагинар перезарядил пистолет и выстрелил в этого мерзавца еще раз. В упор. В лицо. Чтоб никогда не видеть этой мерзкой рожи. Навсегда, навсегда стереть ее выстрелом. Он забыл, совсем забыл о том, что он – король. Что его дело судить, а не предаваться гневу. Что вот сейчас сюда придут… вбегут на звуки выстрелов… и найдут его… убийцу.
Мгновения казались часами, а сердце сильно и часто стучало в голове. Так сильно и часто, что голова стала кружиться. А они все не шли и не шли… так долго не шли, что ему стало казаться, что он покинут… что все покинули короля‑убийцу, короля‑преступника… он один, совсем один, и если враги пожелают до него добраться… а ведь он никогда не предавал своего народа. Это народ предал его. Бросил в трудную минуту.
Тагинар опустился на колени и зарыдал. Он рыдал обо всем. О своей незадачливой судьбе, о своем небольшом, неспособном противостоять сильным соседям, государстве, о погибшей любви…
Таким его и нашел советник Неккор. Лишь он один видел королевские слезы. Советник никому больше не позволил. Проявив истинное хитроумие, он спрятал от всего мира минутную слабость своего государя. Ведь монарх не может казаться слабым перед лицом своих подданных. Король может позволить себе многое, но не это. Лучше уж быть мерзким убийцей и подлым злодеем, чем слабаком. Убийцу и злодея ненавидят и втайне мечтают сжить со света, слабака отстраняют небрежным движением руки: что это здесь за ветошь на троне? Убрать, я сказал!
Советник Неккор устроил не только это. Он сделал так, что смерть офицера вообще не связали с происшествием во дворце. Офицер просто пропал, и никто не поинтересовался – куда. Уже гораздо позже его величество сообразил, что никак не может вспомнить имя этого противного щенка. Он словно бы растворился, выполнив свою задачу, и никому не было интересно, куда он делся.
Но самое главное было даже не это.
Его величество никогда не забудет того мига, когда советник Неккор подвел его к королевскому ложу, где покоилась убитая королева.
«Странно… разве она была на ложе, когда я стрелял в нее?» – удивился король Тагинар, но удивление было вялым, промелькнуло легкой тенью и исчезло. Он все равно не мог вспомнить, где была королева за миг до смерти. Горе пересилило память.
Она была так хороша… так прекрасна… так невозможно было поверить в ее гибель… в то, что это он сам… своими руками… ведь этого же не может быть, правда?
 

– Ваше величество… ведь вы же любите ее, – прошептал советник.

 
И сказано это было так, что Тагинар не удержался и зарыдал вновь.
 

– Вы же не хотите, чтоб она была мертвой! – шепнул советник Неккор.

 
И его величество вздрогнул.
И прекратил рыдать.
Было в словах советника что‑то такое… что‑то, кроме неизбывного горя.
Тагинар потрясенно уставился на своего подданного, а тот заговорил тихо и страстно:
 

– Я все устроил… никто пока ничего не знает… и не узнает, если у вас хватит желания и сил… ваше величество!

Голос советника странно вибрировал и прерывался, словно от волнения. Или это было что‑то другое?

– Желания и сил на что?

– На то, чтобы вновь увидеть ее живой, – прошептал советник, глядя в глаза своего повелителя.

– Но… она же мертва? – жалобно шепнул король. – Как же я могу… увидеть ее живой?

– Все зависит от вашего желания, ваше величество, – прошептал советник. – От вашего желания и ваших сил.

– Ты… знаешь? – мучительно выдавил из себя король. Он никогда еще не слышал у себя столь жалкого голоса, но его это нисколько не волновало сейчас. – Ты… знаешь… знаешь, да?

Советник молча кивнул. Он знал, что делать. Он хотел помочь. Это ведь естественно, когда низший стремится послужить высшему. Иначе ему и жить незачем.

– Как?! Как ее оживить?! – в страшном волнении вскричал король тоненьким и жалким голосом.

– Не волнуйтесь так, ваше величество, я все скажу, – промолвил советник Неккор. – Вот только… раньше того… прикажите удалить из дворца всех магов.

– Всех магов? – переспросил король. – Зачем?

– Им может не понравиться то, что мы с вами станем делать, ваше величество, – ответил советник. – Маги – очень щепетильный народ и терпеть не могут, когда кто‑то из дилетантов залезает на их территорию, в особенности же они терпеть не могут воскрешения из мертвых, ибо навсегда для себя решили, что вернуть того, кто умер, – невозможно, а то, что возвращается, все равно остается мертвым, даже если таковым и не выглядит. Потому они и закрыли для себя эту грань магической науки, посчитав ее опасной и неперспективной. И я бы с ними даже согласился, несмотря на то что мой скромный магический опыт гласит скорее об обратном, если бы речь не шла о королеве! О женщине, которую вы безумно любите, ваше величество. О той, которая безумно любила вас… и все еще любит… там… по ту сторону… за порогом… и только от вас зависит, сумеете ли вы привести ее обратно.

– Делай! – выдохнул король.

– Ваше слово – закон для меня, – склонился советник Неккор. – Но вначале… маги…

– Ах да, маги! – шепнул король Тагинар.

Король плохо помнил, как он выставлял магов из собственного дворца. Все было как во сне, как в бреду, словно бы под водой.

 
Советник Неккор позволил остаться лишь боевым магам охраны.
 

– Они нам не помешают, а впоследствии могут оказаться и весьма полезны, – сказал он.

Король согласился. Ему было все равно. Ему не терпелось вернуться обратно и приступить к воскрешению королевы. Тогда его совершенно не занимал вопрос, как именно советник Неккор, будучи далеко не самым знатным и родовитым, будучи далеко не самым влиятельным и даже не имея сколько‑нибудь серьезной официальной власти, сумел устроить так, что прочие придворные не воспротивились, а по большей части и вовсе ничего не узнали.

 
«Король и королева затворились для поста и молитвы».
Что ж, объяснение было вполне подходящим – в конце концов, чем еще заниматься королю, проигравшему войну, как не грехи замаливать?
То, чем он занимался на самом деле, было очень далеко от молитвы.
По наставлению советника, он был должен лечь с мертвой королевой, обнять ее и ждать, когда она оживет. Когда он услышал об этом, то чуть не рехнулся, но советник Неккор настаивал. Он сказал, что это – единственный путь. Король попробовал возражать, но советник силой заставил его лечь на широкое королевское ложе. Король коснулся своей мертвой жены, и она… осталась мертвой.
 

– Обними ее и жди! – приказал советник Неккор, разжигая по всей королевской опочивальне какие‑то благовонные курения. – И не смей засыпать, слышишь? Заснешь – сам на том свете очутишься!

– Но я не могу… – попробовал пролепетать король Тагинар, совершенно потрясенный тем, как заговорил с ним его подданный. Посмел обратиться на «ты», и тон такой грубый… а уж грозить королю смертью! – Ты… ты что себе позволяешь? – попытался грозно спросить Тагинар. Грозно не вышло, чересчур сильно дрожал голос. Ему было невыносимо от сознания, что он обнимает мертвое тело, но и отпустить его он тоже не мог. Не смел.

– Слишком поздно, ваше величество! – грозно рявкнул на него советник. – Встанете с постели – умрете! Терпите, раз этого хотели! Призванные мной духи уже здесь! Встанете – и они разорвут вас!

– Ты меня предал? – жалобно поинтересовался король.

– Думайте о королеве, ваше величество! – донесся до него голос советника. – Вспоминайте ее живой!

Король плакал от жалости к себе, ненавидел весь мир, включая любимую жену, но все‑таки не посмел встать. Мертвая женщина казалась странно теплой, порой королю мерещилось, что она шевелится, и он вздрагивал. У него непрестанно кружилась голова, а по королевской опочивальне плавал горьковатый аромат магических курений да слышались странные шепоты…

Король лежал, обнимая мертвую жену, убитую им жену, изменявшую ему жену, свою любимую жену, лежал, цепенея от ужаса, отвращения, любви, горя и жалости к себе самому. О Боги, разве был еще какой‑нибудь несчастный, с кем случилось бы подобное?!

Прошла вечность тоски и страха, вечность, застывшая искривленной судорогой… Тагинар понемногу успокоился и даже привык к своему положению, и вот тогда он вдруг понял, что ему нестерпимо хочется сходить по нужде.

 
«Но я же не могу встать? Как мне быть?»
Плачущим голосом он позвал советника, сообщая ему о своей проблеме. Это было унизительно, но что поделать? Самостоятельно решиться на что бы то ни было он уже не мог, полностью утратив контроль над происходящим.
 

– Вы можете отпустить ее величество ненадолго, – промолвил советник Неккор. – Моей силы на это хватит, но слезать с постели вам нельзя, иначе все пропало!

Советник Неккор принес ночной горшок ему в постель, потом немного странно горчащего вина.

Прошел день, наступила ночь, советник уснул рядом с королевским ложем, пригрозив королю, что тот умрет, если уснет или встанет. Король лежал, обнимая мертвое тело, и не спал. Советник проснулся и вновь возжег свои курильницы. Вновь струились по королевской опочивальне странные дымы и нездешние шепоты… так продолжалось вечность.

На третьи сутки Тагинар внезапно почувствовал, что засыпает, рывком вскочил, в ужасе вытаращив глаза, и увидел свою жену сидящей на краю ложа.

– Ну? Не так уж долго ты меня ждал, – своим восхитительным звучным голосом промолвила она.

– А кого я тогда обнимаю? – прошептал его величество.

– Уже никого, – улыбнулась королева Грэйн. – Советник Неккор все устроил. Тебе не нужно больше обнимать мертвую, ведь я живая…

Король отвел глаза от жены и посмотрел на свои руки. Они и в самом деле никого не обнимали. Они спокойно лежали вдоль тела, а королева сидела рядом… живая и теплая…

 
«Быть может, весь этот кошмар мне просто приснился?»
«Быть может, я болен? У меня был жар и бред?»
 

– Ну? Я же говорил, что все получится, ваше величество? – Советник Неккор ходил по королевской опочивальне и гасил магические курильницы. – Можете спать, ваше величество. Вы – несомненный герой.

 
«Все‑таки – было».
«И закончилось».
«Я победил. Я – герой».
Советник еще что‑то говорил, но король ничего не услышал и не запомнил, ибо мгновенно провалился в сон. Ему снилось, что он обнимает мертвую женщину, а рядом сидит живая и обе они – одно.
«А сам я? – спрашивает король. – Есть ли я сам?»
«Тебя нет!» – хором отвечают мертвая и живая, и король Тагинар понимает, что его и в самом деле нет. Он навсегда потерялся между двумя женщинами, между мертвой и живой. Его нет и никогда не будет. Нет и никогда не будет, потому что он потерялся между двумя женщинами – живой и мертвой.
Когда его величество изволил проснуться, советника Неккора уже не было в королевской опочивальне. И это было правильно, ибо что делать советнику в королевской опочивальне? Он ждал прямо за дверьми, и ждал не напрасно. Едва выйдя, король отправил в отставку своего первого министра. Этот пост получил советник Неккор.
А королева… разумеется, она была там, где и положено быть королеве, – рядом со своим супругом. Она не помнила ни обстоятельств своей смерти, ни того, из‑за чего все это произошло. Зато она очень хорошо помнила, что Леронна проиграла войну. И заговорила об этом, едва его величество Тагинар изволил открыть глаза.
 

– Мы должны отомстить им! – негромко и страстно промолвила она.

– У нас нет на это сил, любимая. – Король нежно обнял жену.

– Мы найдем силы, – промолвила королева. – Я не для того вернулась обратно из мира мертвых, чтоб продолжать терпеть подобное!

Тагинар своим ушам поверить не мог! Его королеву раньше никогда не интересовали такие вещи. Нет, она, конечно, выглядела огорченной, когда услышала, что муж проиграл войну, и даже высказала ему свое сочувствие, но… попытаться что‑то решить самой? Это было не в ее привычках. Она – королева, женщина… а война – мужское дело.

– Нам неоткуда взять столько сил, любимая, – попытался объяснить король Тагинар. – Леронна слишком маленькая. Мы не в состоянии кормить такую же большую армию, как Вирдис. К тому же у них есть маршал Эрдан…

– У них скоро не будет никакого маршала, – посулила королева. – И король сменится. Если их вообще не порвет на клочки Ирния. Впрочем, быть может, это они ее порвут. Нам без разницы. Меня больше всего беспокоит Теарн.

– Теарн? – потрясенно поинтересовался король Тагинар.

– Да, – кивнула королева. – Его никак не удается включить в общую схему. А как ни крути – ключевая позиция именно у него. Он держит море, а значит, и всех нас – за глотку. Возможно, стоило бы заключить союз с Вирдисом и Ирнией, чтобы повалить Теарн, но это чревато тем, что потом не удастся повалить как раз уже обе эти страны… и к тому же с ними все так удачно складывается, что не хотелось бы менять этого…

– Любимая… – ошарашенно пробормотал король. – Откуда ты это…

– Ты ведь хотел отомстить? – вопросом на вопрос ответила королева. – Я вернулась, чтоб тебе помочь.

– Но… разве мы сможем?

– Ты говорил, что у нас не хватит сил? Знай же, что советник Неккор недаром приказал выставить из дворца всех магов. Ибо вернувшиеся из‑за порога обладают невероятным могуществом. Уже сейчас ты не нуждаешься в своих магах, потому что рядом с тобой есть я, а после некоторого времени, необходимого мне для выполнения магических ритуалов, я обрету такие силы, что очень уж могучая армия тебе и вовсе не понадобится. Армия нужна скорей уж как символ. Символ того, что война ведется обычным порядком. Чтоб умники из храмов не вздумали вмешаться и обвинить нас в черном колдовстве. Что же касается армии… советник Неккор может дать тебе деньги, много денег. В обмен на некоторые уступки, разумеется. Впрочем, боюсь, он не проживет достаточно долго, чтоб этими уступками воспользоваться, так что уступай, не задумываясь. Он основательно подорвал свое здоровье, когда проводил этот ритуал, не будучи хоть сколько‑нибудь компетентным магом.

– Он… умрет? – поинтересовался король.

– Да. И очень скоро, – ответила королева. – Так что потрудись дать ему все, что он попросит. Должен же он получить хоть какую‑то награду за свои труды.

– Он… знает, что умрет? – спросил король Тагинар.

– Нет, – ответила королева Грэйн. – Не говори ему. У него не будет шанса вернуться.

– Почему?

– Потому что я не хочу этого. Он – мелкий человек, и все его планы – мелкие. Он скоро станет путаться у нас под ногами, любимый. Наша великая месть и великая победа не должны пострадать от его мелких козней. Пусть же получит награду за единственное доброе дело, что он совершил в своей жизни, и поделится деньгами, которые ему скоро уже не понадобятся, а нам и Леронне еще как пригодятся.

– Я так и сделаю, любимая, – пообещал король Тагинар.

И сам себе удивился. Потому что хотелось сказать ему совершенно другое. Напомнить королеве, что он, конечно, безумно рад ее воскрешению из мертвых и все такое, но вообще‑то здесь командует он. И что как‑то глупо и недальновидно избавляться от единственного союзника, который может еще пригодиться. Ведь можно же как‑то его вылечить?

– Можно, – глянув ему в глаза, промолвила королева. – Но не нужно. Сделай, как я говорю, и мы получим свою месть. Сделаешь по‑своему – и советник предаст тебя.

Его величество хотел возразить, но не нашел слов, хотел возмутиться, но не хватило сил. А потом он внезапно понял, что ее величество во всем права! Раз советник Неккор знает их тайну, значит, он может захотеть предать их при удобном случае. А если его не станет, то и предавать будет некому. Значит, нужно сделать так, как говорит королева. Дать ему все, что попросит, взять у него денег на армию и готовиться к войне. От советника ведь даже избавляться не придется. Он сам умрет. И если бы королева не сказала ему, то он бы и не знал об этом. Если он с этой минуты начнет считать, что ничего об этом не знает, то и виноватым не окажется. Может ли быть виновен тот, кто ничего не знает? Он будет искренне огорчен смертью горячо любимого подданного. Он даже станет убиваться и почтит его смерть короткой прочувствованной речью.

С такими мыслями король покинул опочивальню, встретился с советником и сделал его своим первым министром. Назначил на ответственные посты еще каких‑то людей и эльфов, на которых указал советник. При помощи людей советника Неккора расправился с некоторым количеством недовольных этими назначениями. Уволил в отставку тех, кто возмущался происходящим. Получил деньги и стал готовиться к войне.

Советник тем временем заболел и скоропостижно скончался. Ни один целитель так и не понял, в чем была причина его смерти. Король сдержал свое обещание, оделся в траур и сказал над гробом своего горячо любимого министра прочувствованную речь.

– Теперь мы свободны от козней этого прохвоста, любимый, – сказала королева после похорон. И удалилась переодеться к ужину. Снять с себя траур.

Король Тагинар отвлекся от воспоминаний и обратил внимание на капитана гвардии. Тот что‑то ему докладывал.

– Хорошо, капитан, – небрежно бросил он, оглядывая недвижно застывшие ряды вытянувшихся по струнке гвардейцев. – Очень хорошо.

Ему пришлось ждать. Ждать еще какое‑то время. Сначала умер Эттон. Потом стало известно, что пришедший к власти Ренарт выдворил из страны маршала Эрдана. Королева все просила его подождать и все чаще отлучалась куда‑то по магическим делам. Он попытался вновь заподозрить ее в измене, но у него просто не вышло. Он не мог больше сердиться на свою любимую жену. И подозревать ее в чем‑либо – тоже. Он теперь всегда с ней соглашался и все меньше понимал: как это раньше он мог с ней спорить? Зачем? Ведь ясно же, что она права!

Даже когда сорвалась хитроумная задумка королевы стравить Вирдис с Теарном, он не обвинил свою жену в ошибке. Бывает так, что обстоятельства сильней даже самых могущественных магов. Принц Феррен повел себя недостаточно агрессивно, невзирая на все примененные к нему заклятия, а принцесса Лорна, напротив, оказалась гораздо более волевой и сильной натурой, чем это можно было предполагать. Ну, а принц Ильтар и вовсе непонятно откуда взялся.

Что ж, бывает и так. И если королева говорит, что прямо сейчас ничего предпринимать нельзя и нужно ждать, – он будет ждать. В конце концов, без ее магии он и вовсе не мог бы ни на что такое рассчитывать.

И вот теперь его долготерпение вознаграждено. Его войска – ударная, штурмовая группа! – взяли столицу Вирдиса, Ирлассен. Ренарт и все прочие бежали! У него даже есть время провести генеральный смотр своей армии прежде, чем возглавить ее и торжественным маршем прошествовать через вирдисские земли. К тому моменту, когда он подведет свою армию к столице, Ренарт наверняка уже будет готов к сдаче, если, конечно, не предпочтет позорное бегство. Каменные истуканы кого хочешь убедят в том, что честь и достоинство – слишком дорогая штука, чтоб позволять себе такие расходы. Ее величество по его просьбе как‑то раз показала ему этих тварей… он был рад, что они так быстро вернулись обратно в Леронну, и вдвойне – что эти жуткие чудовища сражаются за него, а не против.

Впрочем, именно их наличие и делало ввод лероннской армии необходимым в самое ближайшее время.

«Вирдис должен покориться твоей армии, а не моей магии, любимый!» – сказала королева, и это было правильно.

Маг, в одиночку разгромивший чужое государство, близок к тому, что его обвинят в темном колдовстве, а тогда в дело вмешаются Архипастыри. Отлученному во всех четырех храмах не нужна никакая победа. А если Архипастыри изволят явиться лично… с ними ни одному магу не справиться, это любому известно.

Его величество любовался тем, как сверкает в лучах закатного солнца сталь выхваченных гвардейцами шпаг. Уже завтра…

Он ничего не знал о последних событиях. О том, что двести каменных истуканов принца Феррена практически уничтожили каменное войско королевы Грэйн. О том, что король Ренарт договорился с королем Эркетом и королем Илгеном и теперь Леронне останется только дожидаться рассерженных вирдисцев у себя дома, да еще в компании с ирнийцами и теарнцами.