Текст книги "Ирния и Вирдис. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Раткевич

– Тебя как звать‑то?

– Нэллен, господин гвардеец, – задорно улыбнулся певец. – А тебя как?

– Карвеном, – ответил юноша. – И, кстати, господином пусть меня другие господа величают, а для своих я просто Карвен.

– А ты меня вот так сразу в свои зачислил? – прищурился мальчишка. – Отчего бы?

– А отчего нет? – легкомысленно ответил Карвен. – У меня, говорят, чутье хорошее. А раз говорят, что оно есть, так почему им не пользоваться? Вот чувствуется мне, что ты – свой, и все тут.

– Подходит, – кивнул мальчишка. – Я себе друзей так быстро не назначаю, но и у меня это, как ты говоришь, чутье… и оно мне подсказывает, что в чем‑то ты прав, друг.

 
Карвен кивнул.
Сержант Йанор меланхолично прихлебывал пиво, задумчиво глядя на вершащееся действо.
 

– Что ж, твой папаша, по крайней мере, сам помер, – получасом и двумя кувшинами пива позже заметил Нэллен. – Это хорошо.

 
Карвен гневно дрогнул и с изумлением воззрился на нового приятеля.
 

– Эй! Я не к тому, что его смерти радоваться надо, но он хотя бы сам умер, понимаешь? – быстро добавил Нэллен. – Моего, например, убили… у меня на глазах.

 
Карвен замер.
 

– Я слишком маленький был, чтобы что‑то сделать, а он… слишком старый, наверное. Пока он нож доставал, его дважды ударить успели. – Мальчишка пожал плечами. – Так что ты не прав, Карвен. Я все‑таки знаю, как выглядит кровь… и как она пахнет. Вот только… это же песня, понимаешь? В песне все должно быть красивое. Хоть где‑то должно быть красиво, разве нет?

Карвен виновато вздохнул. А потом встал, вышел из‑за стола, подошел к задумчиво надраивающему пивную кружку кабатчику и заказал порцию вишен.

– Как это нет? – возмущенно поинтересовался он секундой позже. – Ах, никто не спрашивал раньше? Ну, значит, теперь иногда будут. Пошли кого‑нибудь на рынок, пусть принесут самых лучших. Я заплачу.

Сержант Йанор посмотрел на своего молодого приятеля, но ничего не сказал. Конечно, Феранна – это не какая‑нибудь провинция. В столице свежие вишни бывают не только поздней осенью, но даже зимой, маги на них какие‑то чары накладывают, чтобы не портились, вот только стоить это удовольствие будет вдвое, если не вдесятеро против обычной цены. Сержант еще малость подумал, прикинул размер жалованья Карвена, и, когда тот вернулся обратно, хлопнул его по плечу:

– Я плачу половину.

– Почему это? – возмутился Карвен.

– Потому что я так сказал, рядовой! Вопросы?

***

– Ваше величество, прежде чем мы приступим, я попросил бы вас уделить мне несколько минут наедине, – произнес новый вирдисский посол, профессор Шарнай, тем самым грубо нарушая тонкий дипломатический протокол, согласно которому он должен был действовать.

Король Илген чуть нахмурился, окинул профессора внимательным взглядом, потом улыбнулся и кивнул.

– Будь по‑вашему, профессор. Мой кабинет вас устроит?

– Разумеется, ваше величество. Благодарю вас.

– В таком случае пойдемте. Прочим же придется подождать нас здесь.

Дипломаты обеих сторон беспокойно задвигались. Хорошо, когда все идет как заведено. Всегда знаешь, как ступить, как поклониться, кому и что сказать в каждом конкретном случае. А когда так, как сейчас… И какая муха укусила профессора? Агенты безопасности ирнийской короны спешно меняли схему охраны короля. Нет, они, конечно, готовы ко всему, в том числе и к тому, что король с профессором вздумают отправиться в городской бордель. Схемы охраны разработаны даже на вовсе уж невероятные случаи, но… лучше бы их не было, этих случаев!

Король Ирнии Илген и вирдисский посол, профессор Шарнай, проследовали в кабинет его величества. Дверь закрылась.

– Я вас слушаю, профессор.

– Ваше величество, – поклонился профессор Шарнай, – мой государь, посылая в качестве посла именно меня, надеялся, что вашему величеству известно: я не умею лгать и не желаю обучаться этому искусству.

– Допустим, мне и впрямь это известно, профессор Шарнай, – наклонил голову король Илген.

– За последнее время, ваше величество, мне пришлось претерпеть ряд занимательных метаморфоз, – продолжил профессор Шарнай. – В частности, мне вновь пришлось превратиться в ученика и потратить некоторое количество времени, изучая тонкости дипломатического искусства.

 
Король Илген одобрительно кивнул.
 

– Однако то, что я намерен сообщить вашему величеству, не может быть выражено на языке дипломатии, – сказал профессор Шарнай.

– Занятно, – озадаченно отозвался король Илген. – Что ж, продолжайте, профессор.

– Я говорю это не от своего имени, но от имени своего государя, ваше величество. Но говорю не как дипломат, который чуть позже произнесет все то, что положено говорить дипломату в подобных случаях, но как человек, как патриот своей родины, как ученый, наконец…

– Профессор, я понял, не тяните, – попросил король Илген. – Я всегда был сообразительным, честное слово! Меня все наставники хвалили. Скажите же мне, что такого хочет мне передать его величество Ренарт с глазу на глаз.

– Его величество Ренарт хочет передать следующее: в качестве герцога Ренарта он хотел войны с Ирнией, в качестве вирдисского государя он понимает всю невыполнимость подобного желания. Король Ренарт искренне хотел бы загладить обиду, нанесенную Ирнии во время правления предыдущего монарха. Мой государь сознает, что ему как бывшему приспешнику короля Эттона трудно рассчитывать на доверие вашего величества. И все же он надеется, что простая логика подскажет вашему величеству…

– …что прочный мир сейчас выгоднее нашим государствам, чем какие бы то ни было преимущества, которые может дать война, верно? – докончил король.

– Верно, ваше величество, – улыбнулся профессор Шарнай. – Верю, что вас хвалили наставники. Впрочем, иногда они все‑таки порицали ваше величество. За то, что выхватываете фразы изо рта, не давая их закончить. Наставникам ведь очень нравится выглядеть этакими мудрецами и очень не по нраву, когда им мешают это делать.

 
Король Илген улыбнулся.
 

– Это все, профессор? – спросил он мгновение спустя.

– Это все, ваше величество, – ответил профессор Шарнай.

– Ваш государь и впрямь очень умен, профессор.

– Мне тоже так показалось, ваше величество. В противном случае я бы нипочем не согласился на эту должность.

– Как думаете, он не врет?

– Мне показалось, что нет, – ответил профессор Шарнай. – В противном случае я бы указал ему на дверь собственного дома, даже если бы знал, что как только он выйдет, на смену ему явится стража.

– Одно удовольствие иметь с вами дело, профессор, – рассмеялся король Илген. – Так он приходил к нам домой? Самолично?

– Ну, ему, вероятно, требовалось любой ценой заполучить меня на эту должность, ваше величество, – улыбнулся профессор. – Он даже не отказался со мной поужинать. Пирожки, которые приготовила моя служанка, ему очень понравились.

– Вот как? – промолвил король Илген. – А знаете, профессор, мне стало завидно. Я тоже хочу к вам в гости. И пирожков.

– Разумеется, приходите, ваше величество, – улыбнулся профессор. – Жаль, я не могу вас пригласить в свой настоящий дом, всего лишь в посольство, но… как только Эртика разберется с посольской кухней, наведет порядок среди тамошних служанок и приспособится готовить свои знаменитые пирожки – милости просим! И обязательно извещу вас, ваше величество.

– Вот и отлично, – сказал король. – Что ж, вернемся к нашим дипломатам? Нужно же посвятить некоторое время изящному искусству дипломатической лжи.

– Я собираюсь все испортить, ваше величество, – покачал головой профессор Шарнай. – Я намерен говорить правду, даже придерживаясь протокола.

– Вы думаете, у вас выйдет, профессор?

– Знания, полученные мной за долгие годы, дают мне основание полагать, что я способен справиться с этой задачей, ваше величество, – твердо ответил профессор Шарнай.

– В таком случае я прикажу позвать наставника Дэррана, – улыбнулся его величество. – Он должен это увидеть. В свое время он уверял меня, что подобное почти невозможно.

– Все дело в этом самом «почти», ваше величество, – ответно улыбнулся профессор Шарнай, вслед за ирнийским государем направляясь туда, где их терпеливо дожидались дипломаты обеих сторон.

 
Дверь королевского кабинета открылась.
 

***

– Кстати, что там с маршалом Эрданом? – спросил его величество Илген, надкусывая пирожок с капустой. – У‑у‑у, как вкусно! Бедняге что, и впрямь нельзя вернуться домой?

– У меня для него письмо, ваше величество, – ответил профессор Шарнай. – Кстати, насчет пирожков, вы еще вот эти, с морковью, попробуйте.

– Обязательно. А что за письмо? Личное или…

– Личное, – ответил профессор. – Или, – добавил он через мгновение.

– Понятно, – нахмурился король. – Вот только… вынужден вас огорчить. Передать письмо из рук в руки у вас вряд ли выйдет, профессор. Маршала Эрдана сейчас нет в Феранне. И я не уверен, что он вернется в ближайшее время. Собственно говоря, я и вовсе не уверен, что он вернется.

– Э‑э‑э… а вашему величеству ведомо, куда он направился? – встревожился профессор.

– Вообще‑то в Кламмен, насколько мне известно. Если воспользоваться помощью мага, письмо еще может и обогнать маршала.

– Это хорошо, ваше величество, – кивнул профессор. – Мой государь настоятельно просил передать его.

– Это хорошо, если маршал и в самом деле отправился в Кламмен, – заметил король Илген. – Что, если он передумал по дороге? Он ведь отправился не с какой‑то конкретной целью, а просто за компанию.

– За компанию, ваше величество? – удивился профессор Шарнай. – С кем? Мне показалось, что все его люди вернулись обратно…

– С одним своим старым врагом, – улыбнулся его величество. – У них оказалось множество общих воспоминаний. Впрочем, вот что… Я попрошу службу безопасности отыскать для нас маршала и переправить ему ваше письмо, если позволите. Я отдам строжайший приказ ни в коем случае не вскрывать и никаким другим способом не выведывать его содержание.

***

– Такова вкратце история древних и современных способов ведения войны в ее постепенном развитии от древних гномьих царств до наших дней, – закончил принц Феррен.

– В целом неплохо, ваше высочество, – подытожил наставник Кноллес. – Над произношением гномских имен нам с вами придется еще поработать, а в остальном – неплохо. А вы что скажете, ваше величество? – Кноллес слегка поклонился присутствующему здесь же королю Ренарту.

– Скажу, что вы совершили чудо, наставник, – восхищенно отозвался король. – Этот оболтус сделался вполне похож на человека! И всего за каких‑то полгода! Ну? Что там у вас еще дальше?

– О войне мы поговорили, перейдем к миру, ваше величество, – снова поклонился Кноллес. – Итак, ваше высочество, давайте побеседуем о политике, дипломатии и торговле… о ценах, налогах и пошлинах…

Принц Феррен вежливо улыбнулся и выжидательно уставился на своего наставника. С первой половиной устроенного отцом экзамена он, кажется, справился. Оставалось осилить вторую.

Начинать, разумеется, опять пришлось с истории. Вновь пришлось ломать язык о чудовищные имена гномских королей и великих мастеров, даже еще больше, чем в той части, где говорилось о войне. Повоевать гномы любили, и окаянных битв с непроизносимыми нормальным человеком высокопоэтическими названиями в истории набралось без счета, но еще больше проклятые гномы совершили разного рода открытий, а уж политика, дипломатия и торговля были их самыми любимыми развлечениями. Казалось, они лишь этим и занимались. И столько всего натворить успели, пока наконец не убрались из этого мира! А ты теперь запоминай их дурацкие деяния, с именами и датами по староэльфийскому счислению. Спасибо еще, что гномское летосчисление учить не заставили. Принц Феррен говорил и говорил, а отец с наставником слушали.

«И как они это терпят? – изумлялся Феррен. – Ну, наставник – ладно. Книжному червю только того и надо, что в бумажной трухе порыться. Но отец… Сидеть несколько часов и внимательно слушать всю эту нудятину?! Я бы на его месте давно взбесился! И вообще к чему быть королем, если не получать от этого никакого удовольствия?!»

Принц Феррен вздохнул и перешел от гномов к эльфам и людям. История, политика, дипломатия, торговля, государственные границы и таможенные пошлины, законодательства и налогообложение…

«Сидит тут, словно ему заняться больше нечем! – думал Феррен, с досадой глядя на отца. – А ведь мог бы сейчас с какими‑нибудь хорошенькими фрейлинами развлекаться. Или зимнюю охоту устроить. Или бал какой‑нибудь. Правление, правление, государственные дела… Словно, кроме него, некому всей этой скучищей заняться! Словно все эти министры для красоты посажены, а король за них сам все делать должен! Моя бы воля – половину бы этих дармоедов казнил, остальные бы живо научились работать! И чего отец с ними возится? Лучше бы и в самом деле большую королевскую охоту организовал. И меня пригласил. Ну, или хоть бал какой…»

– Вот что с точки зрения современной естественной науки можно доложить по вопросам мира и существования в оном народов и государств, равно как по механизмам правления государствами, регулированию межсоседских отношений, искусству дипломатии и торговле, – закончил он и облегченно выдохнул.

– Опять неплохо, ваше высочество, – наклонил голову Кноллес.

 
«Чтоб ты сдох, старый гриб!» – пожелал наставнику принц.
Ему на миг припомнилось самое начало обучения. Когда отец заявил, что наставник любой ценой должен сделать из Феррена настоящего принца, даже ценой физического воздействия. Смерив взглядом тщедушного старенького наставника, принц в душе посмеялся. И на первый подзатыльник «за тупость, лень и наглость» попытался ответить своим.
И промахнулся. А потом как‑то сразу, в единый миг, выяснилось, что старенький наставник ловок и силен просто чрезвычайно. А пальцы у него не иначе как из железа сделаны, так что если ими ухватить за ухо или на нос и как следует крутануть…
 

– Да вы шпагу‑то в состоянии еще держать, ваше высочество? – поинтересовался наставник, нещадно накручивая ухо. – Или всю свою удаль проиграли‑пропили?

– Да я тебе сейчас! – взвыл оскорбленный Феррен. Попытался заехать наставнику кулаком по носу, но вместо этого грохнулся на пол от ловко поставленной подножки. А потом случилось и вовсе ужасное. Наставник снял ремень, зажал голову Феррена между колен, спустил с того штаны и выдрал, как маленького.

Принц рыдал и сыпал ужасными угрозами, к которым наставник остался совершенно равнодушен.

– Итак, – отпустив Феррена, спокойно промолвил Кноллес. – Приведите себя в порядок, ваше высочество, и продолжим. Сегодня нам с вами необходимо изучить принципы налогообложения, обсудить основные схемы, их сильные и слабые стороны, равно как возможность или невозможность смены одной схемы на другую в зависимости от привходящих обстоятельств.

Феррена это спокойствие взбесило окончательно. Выхватив шпагу, он бросился на своего наставника. В эту минуту ему было наплевать, что отец разгневается, что ни одно государство не станет с доверием и уважением относиться к принцу, убившему собственного наставника. К принцу, запятнавшему себя убийством старика. Ему было безразлично, что о нем подумают, что скажут и что сделают. Ему хотелось покарать мерзавца, посмевшего поднять на него руку. Посмевшего унизить так страшно, что никаких слов не находилось.

 
«Предки не тратили слов! Предки убивали!»
В следующий миг принц Феррен убедился, что он существенно отличается от своих предков. Потому что у него убить не получилось.
Когда наставник успел ухватить стоявшую у камина кочергу, принц не заметил. А вот то, что при помощи этой кочерги проклятый старикан с легкостью вышиб шпагу, принц не только заметил, но и почувствовал. Почувствовал, как горделивый и яростный удар запнулся на полпути, как кисть скрутило чудовищной вспышкой боли. А в следующий миг шпага вырвалась из пальцев и упала на ковер. И нога наставника на нее наступила. А рука наставника… рука наставника вновь ухватила многострадальное ухо.
На сей раз принца выпороли его собственной шпагой.
 

– Я догадывался, что жизнь, кою вы вели, ваше высочество, не могла не подорвать вашего здоровья, – заметил наставник Кноллес. – Но я даже представить не мог, что вы настолько ослабели. Не удержать в руках шпагу! Не справиться с хилым стариком!

– Отцу пожалуюсь! – выдавил принц.

– Он предвидел, что вы так скажете, ваше высочество, – усмехнулся наставник. – И велел в подобном случае выпороть вас еще раз. Давайте считать, что я это уже сделал, и перейдем наконец к занятиям. Можете мне поверить, ваше высочество, происходящее не доставляет мне никакого удовольствия. Я бы предпочел заняться науками.

 
Принц подчинился. А что ему еще оставалось?
На следующий же день к нему явился учитель фехтования. И Феррен с ужасом убедился, что наставник Кноллес был прав! И как это случилось, что охота и дружеские поединки сменились пьянками и картами? Как вышло, что он потерял навык и даже не заметил этого? Феррен потел и задыхался, но новый наставник был столь же безжалостен, как и предыдущий. Отец одобрял, разумеется. Мать…
 

– Сынок, но ты же должен быть мужчиной, – улыбнулась королева Ингерен, когда принц попытался ей пожаловаться. – Терпи. У отца большие планы насчет тебя.

Просить пощады было не у кого. Оставалось сжать зубы и дождаться, когда эта пытка кончится. Все ведь когда‑нибудь кончается, верно?

– Ваше высочество, вы о чем‑то задумались? – Голос наставника выдернул принца из воспоминаний.

– Да? – вскинулся он. – Простите. И в самом деле отвлекся…

«Ну разумеется, я задумался! – с яростью подумал Феррен. – Задумался о том счастливом времени, когда ты, наконец, сдохнешь, наставник Кноллес!»

– Я уже в третий раз задаю вам вопрос, ваше высочество. Потрудитесь услышать его хотя бы сейчас. И ответить, разумеется.

– Да, наставник. Конечно.

Когда мучения подошли к концу и наставник Кноллес вместе с довольным королем покинули комнату, где проходили занятия, принц с яростью швырнул в стену первой подвернувшейся под руку книгой. Это было все, что он мог себе позволить. Пока.

***

 
На миг отвлекшись, его величество король Ренарт бросил взгляд в окно.
Лил дождь. Всю эту долгую зиму лил унылый однообразный дождь.
Его величество вздохнул и вновь обратил все свое внимание на докладывающего ему начальника вирдисской секретной службы.
 

– …следовательно, в настоящий момент никакие претенденты на вирдисский престол не могут вам угрожать, ваше величество, – закончил генерал Гламмер.

– Наследники герцога Угерна? – для порядка поинтересовался король.

– Сидят под домашним арестом, каждый в своих владениях, обвинения с них все еще не сняты, мои люди за ними приглядывают. В активной переписке друг с другом и прочих подрывных действиях не замечены. С этой стороны опасности никакой. Более того, мне удалось подгрести под себя часть секретной службы покойного герцога, тех, что не разбежались…

– Прекрасно, – кивнул король Ренарт. – А дальше… а дальше – бал!

– Бал по случаю воцарения? – понимающе подхватил генерал. – Немного поздновато, но…

– Бал по случаю примирения Вирдиса со всеми своими соседями, – поправил король. – Ну, и воцарения заодно. Почему бы и нет?

– О! Так вы, ваше величество, намерены пригласить…

– Всех, кто не откажется приехать, – закончил король Ренарт. – Всех. И в первую голову теарнскую и ирнийскую королевские семьи. Насчет первых есть некоторые планы, перед вторыми нужно как следует извиниться. Эта гадость с наемниками до сих пор не дает мне покоя. Профессор Шарнай, конечно, передал все мои извинения, но… за такое короли извиняются лично, даже если собственная вина не так уж и велика.

 
Генерал Гламмер задумался на миг, а потом решительно кивнул:
 

– Верно, ваше величество. Тут дипломатами не отделаешься.

– Вот сойдет зимняя слякоть, и будем приглашать, – добавил король.

***

Король Ренарт дважды с полным вниманием просмотрел смету расходов на предстоящий бал.

– Многовато, но… необходимо.

– Ваше величество, – промолвил генерал Гламмер, – народные празднования…

– Что «народные празднования»?

– Может, просто немного урезать эту статью расходов? А то будет как при покойном величестве…

Король Ренарт содрогнулся, припоминая празднование по случаю воцарения Эттона. Перепившаяся чернь, поножовщина, давка, чего‑то требующая обезумевшая толпа, напирающая на королевский дворец, убийства и грабежи в городе и в довершение всего – вспыхнувшие пожары.

Именно его маги погасили тогда бушующее пламя и спасли от огня столицу, пока гвардия с армией наводили порядок. Именно тогда он и попал в кружок «ценителей живописи» нового короля. Хоть и не смыслил ни бельмеса в этой самой живописи, впрочем, как и герцог Угерн, чьи войска вместе с вирдисской гвардией разгоняли взбунтовавшуюся чернь.

– Нет уж! Как при покойном величестве быть не должно! – Ренарт стиснул подлокотник кресла. – Но и расходы я урезать не стану. Не хочу, чтобы пошла молва, будто я скуп. Вместо этого подумайте, что можно сделать для порядка и безопасности. Понадобится – введите войска. И пусть народ напивается и буянит, сколько ему влезет. Но чинно и благопристойно, как и положено порядочным гражданам. Организуйте мне народное ликование, генерал! Гвардия, армия, ваша собственная служба… магов моих возьмите, если надо, но чтобы все прошло без сучка и задоринки.

 
Генерал Гламмер вздохнул.
 

– Будет сделано, ваше величество. – Весь его вид демонстрировал, сколь тяжкая задача ему выпала.

Что ж, так оно и было на самом деле. Приглашенные гости должны увидеть, как весь Вирдис веселится и ликует вместе с ними, а не напивается до скотского состояния, поджигая, грабя, насилуя и убивая.

– Они должны увидеть новый Вирдис, генерал, – веско сказал король Ренарт. – Они должны поверить, что мы изменились. Быть может, тогда нам и в самом деле удастся это сделать.

 
Генерал с сомнением покачал головой.
 

– Такие, как я, все равно не поверят, ваше величество. Меняться может все – лозунги, партии, монархи, фавориты, но суть любого государства всегда остается неизменной, ибо обусловившие ее причины куда глубже, чем все, что я ранее перечислил.

– Таких, как вы, генерал, хвала богам, немного, – усмехнулся король Ренарт. – А обычным людям, в том числе и королям, свойственно надеяться на лучшее.

– Чем вы сейчас и занимаетесь, ваше величество, – безжалостно заметил генерал Гламмер.

– О да, – отозвался Ренарт. – А что мне еще остается? Мерзавец Эттон оставил мне чертовски скверную партию. Походя сбросил с доски половину шашек – играй как хочешь… Вот я и пытаюсь сыграть в теарнские. Авось победители будут так добры и утешат меня в моем проигрыше, выполнив хоть парочку моих желаний. Этого было бы вполне достаточно. Тут главное – пожелать правильно.

– Жаль, что вы подались в короли, ваше величество, – усмехнулся генерал. – Таким авантюристам, как вы, самое место в моем ведомстве.

– Э‑э‑э нет, генерал! – помотал головой Ренарт. – Если б я не напялил эту корону, а место герцога мне окончательно опротивело, я бы сейчас был учеником одного известного нам обоим астронома.

– Надо же, как он вас зацепил, ваше величество! – удивленно сказал генерал Гламмер.

– А то, – откликнулся король. – Знали бы вы, какие потрясающие пирожки печет его служанка! Если бы мне когда‑то взбрело в голову продать родину, то на меньшее, чем эти пирожки, я бы не согласился!

***