Текст книги "Ирния и Вирдис. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Раткевич

***

«Разъяренные быки вежливыми не бывают, но если бы один все же был… Вот так бы он и выглядел», – подумал Карвен, глядя на господина бургомистра.

– Господа, – торжественно говорил бургомистр, – я приношу вам извинения за имевший место неприятный инцидент. Начальник стражи повел себя несколько… грубо. Его можно понять – работа нервная… опять же поджог этот… а до того – разбойники… Вы уж простите его. Я с ним уже поговорил. Лично же я, от себя и от имени города, продолжаю выражать вам свое искреннее восхищение. Город несказанно благодарен вам, господа, ведь вы спасли его теперь уже дважды. От околдованных разбойников и сумасшедшего мага – поджигателя. Такое не забывается, господа…

Бургомистр говорил и говорил, его губы кривились в приветливой улыбке, а холодные глаза ясно сообщали: «Попробуйте только спасти мой город еще раз! Вот только попробуйте!

Прочь отсюда, кровожадные мерзавцы! – говорил его взгляд. – Найдите себе другое место для восстановления справедливости!

Пока вы сюда не явились, у нас все было тихо! – было огромными буквами написано на его вежливом лице, в то время как он выражал искреннее сожаление по поводу того, что спасителям города нужно торопиться дальше. Ведь неотложные дела их призывают, просто со страшной силой зовут, уж кому как не бургомистру об этом ведомо. – И только попробуйте вернуться!»

Чтобы такого ужаса не произошло, бургомистр даже согласен был пойти на определенные жертвы. Например, конь для молодого господина. Хороший конь, просто замечательный, сам бы от такого не отказался. Да, конечно, господин бургомистр в курсе, что никакой Карвен пока не господин, но ведь это пока, это ненадолго, с такими способностями и талантами быть ему господином в самое короткое время…

 
«И где – нибудь подальше от нашего города!»
Нет, уважаемому господину воину господин бургомистр коня выбрать не решился. Нет в городе коня под стать такому великому герою, но вот эта пара пистолетов… чудо как хороши, верно? На заказ сделаны, еще отцу самого господина бургомистра. Право слово, жаль расставаться, но ведь он всего – навсего бургомистр, а достойному оружию грех пылиться без дела, верно?
А вот еще для молодого господина героя, чтоб сподручнее совершать последующие подвиги, да – да, самая настоящая шпага. Не Бог весть какой шедевр оружейного мастерства, но для начала сойдет, верно?
И да, конечно, господа могут еще одну ночь провести в городе, он в курсе, что молодому господину нужно попрощаться с его дамой. Дело, как говорится, молодое…
Разумеется, отпустили. Как можно даму задерживать? Совершенно ясно, что ни в чем она, бедняжка, не виновата! Как вообще такая красавица может оказаться в чем – то виновной?
Да, с начальником стражи он еще поговорит об этом! Недопустимая грубость, совершенно недопустимая! Арестовать даму! Этот прискорбный эпизод будет тщательно разобран. Тщательно и всесторонне.
Да, разумеется, уважаемые водовозы непременно будут награждены. Именно так, уважаемые, и никак иначе. Город помнит своих спасителей и отвечает добром на добро. Непременно. Тут даже и говорить не о чем.
Бургомистр кланялся, и Карвен кланялся в ответ, бургомистр благодарил за спасение города, и Карвен в ответ благодарил за подарки. Его рука сжимала новенькие кожаные ножны, из которых устрашающе торчала здоровенная рукоять.
Господин бургомистр ни слова не сказал о своем мертвом друге. Ни слова. Точно его и вовсе на свете не было.
Или… теперь он уже не был его другом?
Карвен кланялся и благодарил, благодарил и кланялся. Ему было грустно. Ему было куда хуже, чем грустно. Он просто не знал, как называется то чувство, которое испытывал.
 

– Есть такая справедливость, которая хуже любой мерзости, – вырвалось у него, когда они наконец покинули господина бургомистра и направились к себе на постоялый двор.

 
Воин замер и внимательно на него посмотрел.
 

– Если есть какая – нибудь мерзость, то ведь всем ясно, что это мерзость, и есть надежда раньше или позже ее поправить, – попытался пояснить Карвен. – А вот если справедливость хуже мерзости, тогда вообще неясно, куда бежать, что делать и у кого помощи просить.

– А, ты об этом. – Воин мотнул головой в сторону городской ратуши. – Какая же это справедливость? Самая обыкновенная трусость. Справедливостью как раз мы с тобой занимались.

***

– Я уж думала, вас не отпустят! – обрадовалась госпожа Айнир, повисая у Карвена на шее. – Отпустили – отпустили!

Карвен подумал – подумал и понес ее в спальню. В конце концов, кто знает, когда они еще сюда вернутся? И вернутся ли? Он вновь мельком увидел ту самую горничную, что открыла ему дверь в первый раз, но на сей раз при взгляде на нее ничего особенного не почувствовал. Все, что он хотел, и без того удобно устроилось у него на руках. Что – то сверх того было бы уже чересчур.

«Интересно, как там уважаемый Верген прощается сразу с двумя своими дамами?» – мельком подумал он, закрывая за собой дверь спальни. А потом он уже ни о чем не думал до самого рассвета.

Рассвет наступил слишком быстро. Это было подло с его стороны, но что ж поделаешь? Подумать только, какое непомерное количество влюбленных имеет к рассвету те же самые претензии, но еще никому пока не удавалось их ему высказать.

– Если сумеешь стать чем – то большим, чем простой кузнец, и все еще будешь помнить меня – приезжай, – тихо сказала госпожа Айнир, целуя его.

 
Карвен молча кивнул, возвращая поцелуй.
 

– А если все же останешься кузнецом и случайно окажешься где – то неподалеку… я, конечно, не смогу открыть тебе дверь, но… я потихоньку распахну окно. Ты же сможешь в него забраться?

– Смогу, – улыбнулся Карвен. – Однако постараюсь заслужить право войти в дверь.

 
Она улыбнулась в ответ. Еще миг, и одна улыбка нашла другую.
 

***

Когда Карвен добрался до постоялого двора, уважаемый Верген уже заканчивал укладывать свои вещи. Карвен порадовался, что у него самого личных вещей немного, а то неудобно было бы задерживать старшего товарища. Вот сейчас он все быстренько соберет, и можно трогаться в путь.

Карвен не знал, куда направляется уважаемый Верген, но ведь самому – то ему было и вовсе без разницы. Так почему бы и не пойти с тем, кому есть до тебя какое – то дело? Все лучше, чем одному.

А уж с человеком, с которым ты вместе столько пережил, который научил тебя стольким разным вещам… и Бог велит, и Богини присоветуют. Да и сам уважаемый Верген вроде бы не против. Похоже, ему просто нравится учить. Интересно, кем он раньше – то был? Ясно, что воином, вот только воины, они же разные бывают. Карвена давно уже мучило любопытство, но он просто не успевал ни о чем расспросить. То одно случалось, то другое… Этот город – одна сплошная суета и беготня. И как здесь люди живут? Вот так всю жизнь и носятся? Ну, ничего, в дороге поспокойнее будет.

– На наше счастье, твой новый конь заметно лучше моих новых пистолетов, – заметил уважаемый Верген, укладывая оные пистолеты в дорожную сумку.

– Бургомистр так нас боялся и все же подарил вам плохие пистолеты? – удивился Карвен.

– Думаю, он искренне считал их хорошими, – пожал плечами воин. – Они же такие красивые. Из них вполне можно застрелиться, а рукояти годны для колки орехов… кстати, я так и не посмотрел на твою шпагу. Можно?

– Конечно. – Карвен протянул ножны. – Я и сам еще не смотрел, если честно, не до того было. Думаю, она под стать пистолетам, если не хуже.

– Возможно… – Воин до половины обнажил клинок и замер, потрясенно вглядываясь в лезвие.

Замер и Карвен, ему как кузнецу хорошо была понятна природа волнистых линий, прихотливо сбегавших по клинку. Вот только он не знал ни одного кузнеца, который был бы способен сотворить подобное… человеку ли, эльфу ли подобное совершенство пока недоступно.

– О – о–ох! – только и выдохнул он.

– Вот тебе и «ох», – отозвался воин, вытаскивая клинок полностью и оглядывая его со всех сторон. – Да за нее полгорода купить можно! Интересно, какого же мастера эта работа? Такая красота, а клейма нет. Словно мастер по каким – то причинам пожелал остаться неизвестным.

– Гномская это работа, – убежденно ответил Карвен. – Гномская и ничья другая. Люди такого мастерства никогда не достигали.

– Тогда не полгорода, а город и бургомистра в придачу, – поправился воин и торжествующе улыбнулся.

– Вот еще! – фыркнул Карвен. – Нужен мне какой – то там город! Да еще с таким довеском!

– Да? А как же госпожа Айнир? – шутливо поинтересовался воин.

– А я к ней когда – нибудь вернусь, – серьезно ответил Карвен. – Когда стану кем – то, кому не придется лазить в окно.

– Тут ты прав, парень. В окно можно залезть один раз, но лазить в него всю жизнь? Лучше заслужить право ходить в дверь. А уж с такой – то шпагой ты просто обязан это сделать.

Он смотрел на Карвена так пристально, словно тот был в десять раз интереснее любой гномской шпаги. Даже такой, за которую можно купить целый город, да еще и бургомистра в придачу.

– Неужто бургомистр знал, что дарит? – пробормотал Карвен, разглядывая шпагу.

– Не думаю, – ответил воин. – Вряд ли он когда – то обнажал клинок. Рукоять – то самая простенькая… я бы не удивился, если бы узнал, что он купил эту шпагу только что, в лавке какого – нибудь торговца всякой всячиной, специально, чтоб было что всучить тебе в качестве подарка. Торговец, вероятно, тоже купил ее по случаю за какую – нибудь смешную цену, да еще и не саму по себе, а в груде других безделок. Кто знает, сколько таких рук она прошла? Знай хоть один из них истинную ценность такой шпаги… он бы постарался ее выгодно продать, и уж тебе бы она точно не досталась.

– И у него бы это вышло, – восхищенно промолвил Карвен. – Это же чудо! Второго такого и не найдешь, пожалуй!

– Это здесь такого почти нет. А в тех городках и деревнях, что поближе к заброшенным гномьим городам, лесорубы древними боевыми секирами лес валят, а селянки гномьими ножами хлеб режут. Правда, такая шпага, как эта, и по тамошним меркам редкость. Но это лишь для того, кто понимает.

– Но разве короли и прочие властители не собирали такое оружие для своих воинов?

– Собирали, конечно. Вот только ни один властитель не станет бродить по селам, выясняя, кто чем хлеб режет, и далеко не каждый крестьянин продаст – даже за большие деньги – тот нож или топор, который его любопытный прадедушка из гномьего заброшенного города принес. Это ведь не просто ценность, это еще и гордость. – Воин вдвинул клинок обратно в ножны. – Держи! Придется научить тебя с ней обращаться. Негоже позорить такое оружие скверным мастерством.

– А она… не слишком для меня хороша? Быть может, лучше вы…

Воин аж обернулся и медленно осмотрел Карвена с ног до головы, так, будто и впрямь его оценивал.

– Она хороша безо всяких там «слишком», – наконец сказал он. – Что же до тебя… Видишь ли, моя шпага принадлежит мне, и я не вижу причин отдавать ее в чьи бы то ни было руки. А забрать себе обе… ты не находишь, что глупо увешаться оружием с ног до головы и оставить безоружным своего спутника? Кстати, чем лучше шпага, тем легче с ней научиться чему – то путному. Ты же не думаешь, что те разбойники, от которых мы с тобой избавили этот городок, были единственными на свете?

– Верно, – виновато вздохнул Карвен, – Это я глупость ляпнул.

– Бывает, – утешил его воин и вновь повернулся к своим вещам. Карвен последовал его примеру. У него было смутное чувство, что его старший товарищ обрадовался этому странному подарку судьбы куда сильней его самого.

***

Прошло совсем немного времени, когда они выехали из города. Конь, подаренный господином бургомистром то ли от всего города, то ли от себя лично, и впрямь был хорош. День был яркий и солнечный. Карвен сидел в седле, словно заправский господин, а на поясе у него висела древняя гномья шпага.

Ему было весело и немного тревожно думать о заброшенных гномьих городах; он мечтал о драконах, которые бывают только в сказках, размышлял о разбойниках и магах, с которыми ему уже довелось столкнуться; ему было приятно грезить о прочих приключениях, которые порой выпадают на долю человеку со шпагой, но почти никогда не встречаются человеку с молотом. Он не собирался расставаться с молотом, но это вовсе не означало, что он не может владеть еще и шпагой. И когда – нибудь, вернувшись в город Фриниль, по праву постучаться в дверь любимой женщины. Когда – нибудь – да.

Часть вторая

Все как всегда, дорога и топот копыт, небо над головой и земля под ногами, тебя вновь куда – то несет, тот же долг, что заставляет скрывать свое истинное имя, не позволяет долго задерживаться на одном месте. Всем, кому это интересно, ты просто объясняешь, что таким вот уродился, бродяга, да и только…

 
Все как всегда, дорога и топот копыт, вот только отчего ты так счастлив?
Не от того ли, что на конце твоего клинка оборвалась жизнь очередного мерзавца? Нет, не от того. Слишком много было мерзавцев, ты привык. Вычеркивание из жизни очередной мерзости давно не доставляет радости, это как мусор убирать, это просто есть… должен же кто – то это делать?
И, уж конечно, ты счастлив не от того, что две городские вертихвостки, по недоразумению божьему считающие себя особами благородных кровей, друг перед другом выхваляясь, дарили тебе то, что они искренне считают любовной страстью. Что ж, ты никогда не обижал прекрасных дам. Даже если они не были прекрасны. Но счастье здесь совершенно ни при чем.
Не сделало тебя счастливым и обладание парой позолоченных игрушек, кои господину бургомистру действительно кажутся пистолетами.
Даже странно, в этом забытом Богом и Богинями городке на тебя все валится парами: маги, женщины, пистолеты… и все какого – то сомнительного свойства.
Да, врученная господином бургомистром сумма счастливым тебя тоже не сделала. Деньги – всего лишь деньги. Это их отсутствие может сделать человека несчастным, а их наличие счастья, увы, не прибавляет. Такова печальная дисгармония этого мира.
Нет, не поэтому тебе хочется улыбаться, будто ты вновь тот молодой идиот, коим был когда – то невыразимо давно. В той другой, едва памятной жизни, которую потом заслонили кровь и смерть.
Да. Крови и смерти было довольно. Ты привык к ним настолько, что иногда всерьез сомневался, заметишь ли собственную гибель. И если бы не долг, насмерть приковавший тебя к жизни… Какое смешное и высокопарное сочетание слов, «насмерть приковавший к жизни»… что – то ты совсем расклеился, старик, смотри, чего доброго, опять стихи сочинять примешься.
Не примешься.
Долг есть долг. Он не только жить заставляет, он еще и лишнего не позволит. Одно лишь необходимое. То, что сохраняет боеспособность.
Вот только никто не может быть боеспособным вечно. Любой клинок раньше или позже ржавеет. Даже откованный руками гномов. А ты не клинок, ты – человек, пусть и с каплей эльфийской крови. Ты ржавеешь куда быстрей гномьего клинка, и твоя жизнь может закончиться раньше твоего долга.
А это будет… неправильно.
Вот что не давало тебе покоя все эти годы. Все эти годы вынужденного бродяжничества. Вынужденного, потому что по натуре ты вовсе не бродяга… ты – другое. Но так уж упали кости. Так распорядился долг.
А теперь, впервые за долгое время, ты счастлив и спокоен. Тебе есть кому передать свое нелегкое бремя, есть на кого оставить свой неугомонный долг.
Ты заметил его сразу. Его трудно было не заметить. В той омерзительной резне, где околдованные разбойники убивали ни в чем не повинных и совершенно беззащитных горожан, он единственный действовал и двигался так, словно уже был кем – то вроде тебя. Единственный, кого не нужно было немедля прятать себе за спину. Кому достаточно было короткого толкового совета. Как, однако, все – таки странно, что он – простолюдин. Многие ли, называющие себя господами и мнящие воинами, действовали бы лучше? Ты не побоялся взять его с собой на охоту за магом. Напротив, тебе хотелось это сделать, хоть ты и был уверен, что справишься сам.
Тебе хотелось взять его с собой просто потому, что хорошему оружию грех пылиться без дела? Нет, не только поэтому. У тебя почти сразу возникло смутное чувство, что он сможет стать твоим преемником. Ты бы взял его даже туда, куда тебе самому отныне путь заказан. В прошлое. В то замечательное прошлое, которое все еще снится тебе по ночам. В то самое прошлое, которого больше нет.
Он хорошо держался все это время, этот странный смешной мальчишка, просто отлично держался. Он прикрывал твою спину, и ты понимал, что можешь ему довериться.
Без него ты и вовсе проворонил бы второго мага. Эта история с перстнями… слишком очевидная, чтобы в нее поверить… Маг ни за что не стал бы расхаживать с таким приметным перстнем, решил ты. Не может такого быть. И ошибся. Маг оказался дураком, а вслед за ним едва не оказался дураком и ты сам. Когда б не Карвен, ты уехал бы из этого города в полной уверенности, что все в порядке. А маг продолжал бы околдовывать и убивать, убивать и околдовывать. Кто знает, чем бы это закончилось? Скольким еще пришлось бы заплатить жизнью?
Казалось бы, все ясно указывает на то, что он, и никто другой, может, а значит, и должен стать твоим преемником. Вот только… «может» не значит «должен».
Какое право ты имеешь требовать от него то, чего когда – то потребовали от тебя!
Ты не знал, на что решиться, не знал до самого последнего момента. Ты даже не знал, можешь ли позвать его с собой. Ты ждал какого – нибудь знака, и Боги, в милосердии своем, послали его тебе.
Такая шпага
Совершенно невероятная, невозможная, необъяснимая удача! В захолустном городке, абсолютно случайно, из рук ничего не понимающего в оружии бургомистра – клинок, которому не меньше шести сотен лет, который и принцу носить не зазорно! И кому? Сопляку, мальчишке, который и в руках – то его держать еще не умеет.
Что это, если не знамение свыше?!
Твой спутник смотрит по сторонам восхищенным взглядом и явно мечтает о подвигах. Он еще не знает, что попался, потому что подвиги тоже начинают мечтать о нем. А еще о нем мечтает одна совершенно конкретная работенка… пыльная такая, куда хуже кузнечного дела и даже воинского… да что там, убийце и то веселей живется, а только что поделать? Кто – то же должен…
 

***

 
«Варли, сынок, пора заняться проверкой…»
Голос в голове прозвучал совершенно неожиданно.
«Да, господин Лигран. Благодарю за своевременное напоминание».
Варлигер, третий маг ирнийской королевской охраны, недовольно отодвинул увесистый фолиант и встал из – за стола.
Вечно так! Как грязная работа – так ему. Ежедневная проверка и переустановка охранных заклятий королевского дворца – можно ли отыскать более нудную и скучную работу?! И кто – нибудь хоть раз видел, чтобы ее делал кто – то другой? Хоть один – единственный раз?! Как же! Ну ладно, Аркету, четвертому магу, не хватает опыта, чтобы сработать не хуже него; пятый и шестой маги годны лишь как подручные, остальные и вовсе боевые маги без необходимых навыков. Не так – то легко сплести правильную защитную паутину, чтобы нигде ничего не перекашивалось, чтобы ни щелочки не осталось для возможного вражеского проникновения, но первый и второй королевские маги вполне могли бы время от времени приходить ему на помощь. Почему эта неблагодарная работа достается лишь на его долю, а плоды потом пожинают все вместе? Ладно Лигран, первый маг слишком стар, но Тегримар… с какой стати он второй, когда трудится меньше третьего? И с какой стати третий – третий, если он единственный работает не покладая рук?
«Ничего, вот умрет Лигран…» – мелькнуло у Варлигера.
Он вздрогнул и оглянулся через плечо. Никого. Старательно прочел заклятие, защищающее от подслушивания мыслей, еще раз оглянулся и стер со лба холодный пот.
«Кажется, старик не заметил… – с надеждой подумал Варлигер о первом маге королевской охраны. – Конечно, он совершенно не обязательно сейчас занят прослушиванием чужих мыслей, но мало ли… А подобные надежды, лелеемые подчиненным, его никак уж не обрадуют. Доказывай потом, что эта мысль случайно пришла тебе в голову. Может, конечно, и докажешь, но в любом случае места первого мага тебе уже никогда не видать».
Варлигер наложил еще одно защитное заклятие поверх уже наложенного. Просто так. На всякий случай.
«А ведь старику уже недолго осталось, – уже не таясь, подумал он. – Еще каких – то десять лет, и… Второй маг к тому моменту будет уже достаточно стар, чтобы продвигать его на место первого…»
Мысль вызывала острое, почти физическое наслаждение. И потому, что ее можно было думать всласть, не опасаясь возмездия, и из – за того, что из нее вытекало. Годами лелеемая мечта могла осуществиться уже совсем скоро.
Старик ведь может и раньше того уйти на заслуженный отдых. Совершенно не обязательно он соберется умереть на своем посту. Это других ему нравится загружать лишней работой, а сам ни разу не перетрудился. Он, видите ли, несет основную ответственность, он, видите ли, занят общим руководством и координацией сил.
«Лишь бы он не ушел слишком быстро, тогда место может достаться и Тегримару», – озабоченно подумал Варлигер.
И сообразил, что уже достаточно долго стоит посреди своего кабинета, вместо того чтобы выполнять порученное ему дело. Подозрительно долго стоит, да еще и двумя щитами накрывшись. Старик может и заподозрить. А соврать ему что – нибудь крайне затруднительно. Варлигер поспешно вымел из головы опасные мысли, снял защищающие его разум чары и приступил к проверке охранных заклятий королевского дворца.
Маги уровня Лиграна воспринимают охранные заклятия непосредственно при помощи мозга, оригиналы, вроде Тегримара, пользуются для этого слухом, для них заклятия поют на разные голоса, большинство же магов видит подобные заклятия зрением особого рода.
Варлигер важно шествовал по королевскому дворцу. Его полуприкрытые глаза сейчас были сосредоточены на том, что недоступно обычным взглядам людей или эльфов. Его изящные руки плели незримые нити волшебной паутины, прячущей дворец и его обитателей от проникновения посторонней, враждебной магии. Да что там – даже войдя во дворец через дверь, самым обычным путем, посторонний маг все равно не сможет здесь колдовать, а попытка использования каких – либо боевых чар просто убьет его на месте раньше, чем чары свершатся. Для того, собственно, и существует королевская охрана: воины – чтоб никто посторонний не смел обнажить во дворце оружия, маги – чтоб ни один чародей не смел применить какое – либо зловредное заклятие, могущее грозить царственным особам.
Когда – то Варлигер гордился своим мастерством. Однокашники по магической академии недаром прозвали его Пауком. Ни одному из них не удавалось вырваться из опутывающих заклятий Варлигера. Плел он их быстро, почти не задумываясь, и столь сложные, что даже профессорам академии приходилось потрудиться, чтоб найти концы в хитроумных переплетениях. Никого не удивило, что Варлигер был приглашен ко двору сразу по окончании академии. И тотчас стал четвертым магом королевской охраны.
Вот только с той далекой поры прошло уже много лет, а он как поднялся с четвертого места на третье, так и застыл. И ничего, кроме этих самых чар, ему не поручают. Где ж тут выбьешься да выслужишься, если возможности нет? Если Старик все под себя гребет. Он один, видите ли, знает, что их величествам потребно! Спохватившись, Варлигер прикрылся щитом, но Старик, кажется, был чем – то занят, и эта опасная мысль тоже проскочила незамеченной.
«Что – то много их у меня сегодня, – мрачно подумал Варлигер. – Старею? Устал?»
Коротким отработанным движением он затянул изящный узелок на защите и оторопел…
Прямо у него перед носом открылся портал, и молодой маг, совсем еще мальчишка, шагнул наружу. Через все его хитроумные переплетения! Через всю его непроницаемую защиту! Как?! У мага была чудесная, немного виноватая улыбка. Именно она Варлигера и доконала.
 

– Через мою защиту?! – прохрипел он. – Ты… ты кто такой, сопляк?! Как… как ты посмел проникнуть?! Это же невозможно! Невозможно, понял?!

– Прошу прощения, господин Варлигер, – виновато отозвался юноша. – Меня убедили попробовать.

– Попробовать?! – взвизгнул Варлигер. – Да ты хоть понимаешь, где находишься?! Да я тебя за такое «попробовать»…

Варлигер решил не звать боевых магов. Этого мерзавца он испепелит сам. Здесь. И немедля. Незачем, чтобы кто попало потом говорил, что третий маг королевской охраны утратил хватку и его колдовская сеть вовсе не такая прочная, как об этом говорят.

Один хороший огненный шар – и все. Была попытка проникновения, но доблестный третий маг господин Варлигер ее вовремя ликвидировал. А то, что он ее ликвидировал вместе с вражеским магом, прорвавшимся через его паутину, это уже мелочи. Главное – безопасность королевской семьи.

А сейчас главное – с магом разобраться. Так разобраться, чтоб потом и следа не осталось. Варлигер поднял руку для магического удара, и на нее тотчас легла другая рука.

– Варли, сынок, кто ж убивает учеников? – с мягкой усмешкой поинтересовался первый маг королевской охраны. И когда успел появиться, да еще незаметно? – Их учат. Хотя, признаюсь честно, иногда очень хочется убить. Но нельзя… нельзя… потому что кто ж тогда придет нам на смену?

– На смену? – тупо переспросил Варлигер, глядя на невесть откуда взявшегося господина Лиграна.

– Вот именно, на смену, – кивнул Старик. – Мне ведь уже давно на покой пора. Охота, знаешь ли, умереть в собственной постели с молоденькой горничной под боком. Вот. А тут я на такое чудо наскочил. Ты видел, с какой легкостью он прошел сквозь твою «паутину»? Словно ее и не было! А ведь это твоя паутина, Варли… Твоя. Непроходимая. В которой даже я вязну. А когда ты еще обучишь этого мальчика всем своим премудростям, когда мы с Тегримаром что сможем – добавим… да ему цены не будет!

«Мне уже давно пора, – гудело в голове у Варлигера, – умереть в собственной постели…»

«Он уходит… уходит… скоро уходит… а мальчишку поручил мне! Мне, а не Тегримару! Значит, я, именно я стану первым магом, раз мне предлагают обучить того, кто сменит меня».

– Господин Лигран, – чтобы окончательно удостовериться, тотчас спросил он, – а почему я, а не господин Тегримар буду обучать его?

 
Он небрежно кивнул на юношу.
 

– Ты моложе, – ответил Старик. – Тегримар и сам скоро на покой запросится.

«Значит – точно! Так оно и есть! Я! Я буду первым магом королевской охраны!»

– Ладно, – проговорил первый маг. – Покажи ему все, расскажи. Пообщайтесь с ним. Вечером придешь, расскажешь о своих впечатлениях. А сейчас прости – спешу. У меня там еще королевский хомяк некормленый…

– Да, господин Лигран, – кивнул Варлигер и обернулся к юноше. – Представьтесь, господин ученик…

«Я! Я! Я буду первым магом охраны! Уже скоро!» – Варлигер по привычке скрыл свою мысль от господина Лиграна и всех прочих, кто был в состоянии его услышать. Мог бы уже и не скрывать, раз Старик сам сказал, но привычка…

Впрочем, ни к чему показывать окружающим столь непристойное для солидного господина ликование. Магу его ранга неприлично проявлять бурную радость. Подобающим было бы скромное и чуточку горделивое торжество. Вот только где ж его взять – скромное, когда душу на части рвет от восторга?! После стольких лет – наконец – то! Тому, кто не испытал подобного, не понять. Нипочем не понять. Старику в особенности. Он сам и вообще пришел на пустое место. Тогда всех магов, всю охрану убили. Он просто был первым наиболее опытным магом, оказавшимся в распоряжении короля. Откуда ему знать, каково это, когда день за днем, год за годом – третий… третий… третий… навсегда, окончательно третий… Когда жизнь течет мимо тебя, течет, не задевая, растрачиваясь безрадостно и впустую, когда все, что остается, – молча смотреть на окаянного старика, занимающего твое место, смотреть, едва удерживаясь от того, чтобы пожелать ему смерти. А пожелать нельзя – господин Лигран очень силен, он даже и сейчас сильнее. Его дряхлое тело все еще удерживает непомерное количество магической силы. Куда большее, чем ты когда – либо надеялся обрести. Это тоже несправедливо, ужасно несправедливо, что дряхлый старик оказывается мощнее зрелого и опытного мага, коему далеко еще до старости. И вот – о, чудо! – старик решает уйти сам. Добровольно уйти на покой, освободив должность тому, кто так давно ее жаждал. Кто хотел бы послужить королю в полную силу. Он ведь может. На самом деле может. Не в одной ведь только силе дело.

Так удивительно ли, что столько времени копившиеся чувства вырываются на волю? Что их не сдержать никакой магией? Никакой уздой? Что их даже скрыть толком не получается? Хорошо, что Лигран ушел. Скрыть свои мысли – это одно, а вот еще и с лицом своим совладать… на это никакой магии не хватает.

– Так как вас зовут, господин ученик? Я немного отвлекся, повторите, если не сложно.

 
«Мой ученик. Моя смена. Ступенька к должности первого мага».
Юноша посмотрел в глаза господина Варлигера. Сочувственно так посмотрел.
«Светлые Богини, да он меня жалеет, что ли?»
 

– Меня зовут Нарли, наставник.

«С восхищением смотрит, шельмец. Как и положено ученику. А тогда – что это было? Эта прорвавшаяся жалость? Это сочувствие в его глазах? Или показалось?»

 
«Показалось», – решил господин Варлигер.