Текст книги "Ирния и Вирдис. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Раткевич

– И что же делать? Если мы сунемся в ту темнотищу, они ж нас там перережут! Нам со свету ничего видно не будет, а им из темноты – в самый раз!

– Да кто ж виноват, что ты слепой? – насмешливо поинтересовался командир. – Знал же, на серьезное дело идем. Надо было заказать себе у лекаря очки…

Там, наверху, наемники рассмеялись шутке своего предводителя. Карвена передернуло.

Они были так похожи на людей. Так страшно похожи. Они жили и умирали как люди. У них была такая кровь, они дышали тем же воздухом. Они боялись идти вниз, в темноту, и не хотели умирать. Они шутили и смеялись собственным незатейливым шуткам, стараясь заглушить страх. Быть может, они даже признавали Бога и Богинь. Уж дьявола – то они точно признавали. Они были такие настоящие, что в них даже хотелось поверить. Поверить, что они все – таки люди. Но люди не могут творить то, о чем сговаривались эти странные существа. То, чем они надеялись заработать. За что собирались получить деньги.

«Это не сталь, это не железо, это даже не ржавчина… это дерьмо. С этим – к золотарю», – припомнились Карвену слова отца. Отцовская рука одним движением, без видимых усилий, переламывает чужой, отвратительной ковки нож, бросая его через плечо.

Что ж, этим и приходится Карвену сейчас заниматься. Приходится, потому что нельзя же допустить, чтобы дерьмо облепило мир.

«Так вот как называется мое новое ремесло, – про себя улыбнулся он. – Я – то, дурак, считал, что обучаюсь на воина… а на самом деле я обыкновенный золотарь!»

– Что – то смешное подумалось?

 
Карвен объяснил.
 

– Как это верно, – обрадовался Верген. – Ты даже представить себе не можешь, насколько ты прав! Ремесло, по сути своей, одно и то же. Правда, дерьмо не имеет привычки бросаться на тебя со шпагой или кинжалом. А в остальном – верно.

– А ведь кто – то же собирается заплатить им эти деньги, – сказал Карвен. – Заплатить за такое злодеяние, равного которому и в легендах не сыщешь! Ведь если бы он не платил, они бы и не делали?

– Они все равно были бы дерьмом. Но… проблем с ними было бы меньше, тут ты прав. Кстати, на будущее, никогда больше не принимай такие решения в одиночку, ладно? Даже если ты прав. Можно было хотя бы лучше подготовиться к бою, что ли… заранее наметить цели. И первым делом пристрелить их командира. Умных людей среди них быть, конечно, не может, но он все – таки поумней прочих.

– А почему среди них умных быть не может?

– А потому что, дабы решиться на такое дело даже за очень большие деньги, нужно быть не только отпетым мерзавцем, но еще и круглым дураком, не видящим дальше собственного носа. Ну, сам посуди, что с ними будет, если сторона, на которой они действуют, проиграет?

– Повесят, – не раздумывая откликнулся Карвен.

– А если выиграет?

– Неужели… тоже повесят? – после секундной запинки предположил Карвен.

– Виселица – это все ж таки какое – то правосудие… какой – то обряд… Нет. С ними поступят проще и бесчеловечнее. Уничтожат любым наиболее быстрым и доступным способом. Первым подвернувшимся под руку. Утопят, сожгут, отравят, перестреляют… После победы они мгновенно превратятся в нежелательных свидетелей. Они считают, что получат золото, а заплатят им сталью или свинцом. И им еще повезет, если не ядом, огнем или водой.

– Я никого из вас не посылаю в темноту, – донеслось сверху. – Кажется, у нас достаточно факелов…

– И они расстреляют нас на свет, да?!

– Разве что тебя – за то, что командира перебиваешь. Я еще не закончил. Разве я говорил, что нужно идти с факелами вниз? Их нужно поджечь и сбросить. Если поджечь достаточное количество, они не успеют их погасить. Оставить сверху человек шесть стрелков, чтобы те всадили им пулю, если к факелам полезут, а остальные – под моей командой! – вниз. Тремя лестницами, чтоб эти мерзавцы наверх не взобрались.

– Карвен, пистолеты заряжены?

– Да.

– Тогда уходим. Здесь нам не удержаться.

 
Горящие факелы посыпались вниз.
 

– Уходим, – повторил Верген.

– А куда? – поспешая за ним, поинтересовался Карвен.

– В отличие от этих, – воин презрительно указал через плечо, – я здесь бывал.

– Понятно, – сказал Карвен, которому ничего не было понятно, но вряд ли сейчас было самое удобное время настаивать на подробных объяснениях.

– Живей! Живей шевелись! – где – то за спиной рычал на своих людей командир наемников.

– Сюда! – Воин шагнул в узкий проход. Здесь царила почти полная тьма, только откуда – то справа просачивался робкий бледный свет, совершенно не похожий на дневной.

– Гномы каким – то образом заставили светиться камень, – пояснил Верген. – Здесь и остановимся. Подождем.

В проем было хорошо видно зал, освещенный разбросанными факелами. И наемников. Взъерошенных, настороженных, обходящих зал с изготовленными для стрельбы ружьями.

– Как раз успеешь выстрелить оба раза, – промолвил Верген. – Только выбирай тех, что поближе, да целься получше. И не торопись, никуда они не денутся.

Карвен выбрал наемника, направившегося прямиком к ним, поднял пистолет, прицелился…

 
Наемник уронил ружье и с воем схватился за плечо.
 

– Неплохо, – кивнул Верген. – Жди следующего.

 
На вопли раненого прибежали еще трое.
 

– Тощего, который слева, – сказал Верген.

– Он худой, в него целиться неудобно, – возразил Карвен и все же прицелился куда сказано.

 
Выстрел. Наемник ничком рухнул на каменные плиты пола.
 

– Было бы куда хуже, если бы он в нас прицелился, – отозвался воин. – Отличный был стрелок, по повадке видать. Жаль, что с такой мразью связался.

 
В голосе Бергена послышалось искреннее сожаление.
 

– Эй, сюда! Там они! Там! – Прочие наемники уже бежали к ним.

– А теперь встань – ка мне за спину, – распорядился Верген. – Моя очередь малость повоевать.

Верген стоял сбоку от прохода, со шпагой в правой руке и пистолетом в левой. Карвен прижался к стене за его спиной.

«Сейчас наемники ворвутся сюда, и… Наставник, конечно, знает, что делает, и я ему, разумеется, верю… но как раз сейчас я бы не отказался от объяснений!»

Он обвел глазами окружающую полутьму, силясь понять, куда же бежать в случае чего…

«В каком еще случае?! – прикрикнул он сам на себя. – Если наставника ранят или убьют, ты останешься и разделишь его судьбу! Быть или не быть воином – личное дело каждого, а вот трусом быть нельзя ни при каких обстоятельствах! И вообще – ты сам все это начал, значит, тебе и ответ держать».

Пока он оглядывался и предавался сумбурным мыслям – пропустил начало. Серая тень ринулась в проход. Коротко и зло свистнула шпага, вычеркивая из списка живых очередную нечистую душу. Наемник свалился на пол с перерубленным горлом. Другой, спешивший вослед, запнулся о ноги убитого и рухнул на него с неразборчивым проклятием на устах. Это было последнее, что он произнес в своей жизни. Верген вновь взмахнул шпагой, и проклятие застыло на мертвых губах. Третий сунулся в сторону от тел, на ходу вскидывая ружье, и Верген застрелил его из пистолета.

«Так вот для чего мы выбрали такой узкий проход! – сообразил юноша. – Ну я и тупой. Мог бы и раньше дотумкать!»

Стремительно нагнувшись, Верген подхватил брошенное ружье, прицелился и выстрелил в проход, после чего вернулся на свое место. Кто – то коротко вскрикнул, и сразу несколько ружей загремели в ответ. Пули с противным свистом унеслись в темноту.

– Заряди мой пистолет! – В руку Карвена ткнулась рукоять.

Карвен хотел было сказать, что ни разу еще не заряжал пистолета в полной темноте, но… промолчал. Вместо этого он принялся на ощупь старательно воспроизводить все то, что уже неплохо делал на свету.

«Я же умею. Раз могу при свете, значит, и в темноте должен. Просто у меня практики мало, вот и все».

Прогремели еще два пистолетных выстрела, грохнул ружейный, потом опять пистолетный, и со звоном скрестились клинки. Кто – то взвыл от боли и тотчас замолчал, над головой и у плеча Карвена в стену врезалось несколько пуль, злой каменной крошкой обожгло щеку, кто – то с размаху запустил во тьму горящим факелом… а Карвен все заряжал и заряжал проклятый пистолет. Так долго. Так чудовищно долго, что, казалось, прошли века во всей своей безмерной протяженности, а он все еще…

– Да подожди же ты! – в бессильном отчаянье заорал он замахнувшемуся на него шпагой наемнику.

Наемник от изумления на миг замер, и Карвен, закончив последнюю операцию, спустил курок почти в упор. Наемник рухнул, продолжая удивленно пялиться на Карвена сохранившейся половиной лица, а из полумрака вдруг вынырнул Верген, вынырнул, схватил за руку и молча потащил куда – то прочь. Что – то орали за спиной, дыхание наставника было коротким, хриплым и рваным.

– Устал, – прошептал он. – Устал, черт… нет, я не ранен, ты не думай… нельзя, чтобы меня… ранило.

– Прости, наставник… – не замечая, что перешел на «ты», виновато пробормотал Карвен. – Я пистолет твой того… Выстрелил…

– Он у тебя?

– Да. Просто не заряжен опять.

– Черт с ним. Потом.

Наставник продолжал его куда – то волочь в уже совершенной тьме, его хриплое дыхание становилось все более сбивчивым, но он не останавливался. Все дальше и дальше, все глубже и глубже в непроглядную тьму, пока крики наемников за спиной не стихли почти полностью, сделавшись неразборчивым шумом где – то на грани слышимости.

– Ну вот… теперь можно. – Верген окончательно остановился, привалившись к стене. – Пусть их… побегают… поищут… отдохнем – сами их найдем. Вдалеке послышался выстрел, донеслись, словно гомон далекой грозы, яростные вопли и вслед за тем – еще выстрел.

– О… господа наемники… охотятся друг за другом, – с ухмылкой прошептал Верген и сполз по стене. – Удачной… охоты…

– Наставник, ты что?! – выдохнул Карвен, падая на колени рядом с ним.

– Ничего… просто… отдохнуть надо, – прошептал Верген и закрыл глаза.

Темнота. Тишина. Лишь хриплое дыхание наставника. И бесконечно тянутся томительные минуты. Карвен тревожно прислушивался к дыханию Вергена, но, кажется, оно и впрямь выравнивалось. Голоса наемников то приближались, то отдалялись, прозвучала еще пара выстрелов…

– Ну, вот и полегчало, – заговорил наконец Верген. – Староват я становлюсь для таких игр.

– Я… прошу прощения… – Карвен виновато потупился. – Я… не должен был так поступать.

Он вдруг почувствовал такой стыд… наставник пожилой уже, все это время его спасал, чуть дышит после всего, что было… а он, молодой, здоровый… сначала заварил всю эту кашу, а потом выручай его…

– Не должен, – усмехнулся наставник. – В утешение тебе могу заметить, что на твоем месте, наверное, поступил бы также по – дурацки. Ничего, опыт дело наживное. Главное, выжить, чтобы суметь его извлечь. Я еще немного так посижу и… помолчим, если ты не против?

Карвен кивнул, не соображая, что его кивок вряд ли заметен в такой темноте. Ему хотелось плакать. От жалости к Вергену, от стыда за себя. Ведь это из – за него все! Это он вел себя как последний дурак! Уничтожить врагов, видите ли! Вот и сидят они теперь в какой – то дыре, загнанные в угол, словно крысы! Наставник и вообще едва дышит. И не потому, что стар или слаб, а потому, что ему пришлось не только сражаться, но еще и постоянно спасать от гибели одного сопливого идиота, решившего поиграть в благородного героя!

Ну в самом деле, что было не сообщить ближайшим властям об этих мерзавцах?! Нет, захотелось здесь и сейчас! И самому, конечно! А на поверку что вышло? Вот сейчас эти мерзавцы и в самом деле могут творить что хотят. Может, они и сейчас кого убивают… А он еще от занятий отлынивать пытался! Тяжело ему, видите ли! Отдохнуть малость охота!

Карвен сдержался и не заплакал. Еще не хватало, чтобы наставник его сейчас утешать принялся! В том состоянии, в котором он по вине Карвена находится, ему бы к лекарю, а потом лечь и поспать как следует, а не утешать разных обормотов! Вот только нет здесь лекаря и прилечь поспать некуда…

 
Карвен тихонько вздохнул.
 

– А теперь совсем порядок, – послышался шепот Вергена. – Пора продолжить нашу охоту.

– Пистолеты заряжать? – вмиг отбросив душевные терзания, радостно откликнулся Карвен. Какие уж тут терзания, когда наставник приказывать изволит? Когда по голосу слыхать, что ему лучше, лучше! Потом дотерзаешься, болван эдакий!

– Обязательно заряжать, – прошептал наставник. – Справишься в темноте?

– Справлюсь! – заверил Карвен.

 
«Да я просто не посмею не справиться!»
 

– Вот и давай. Лишняя практика тебе не помешает.

Карвен заряжал пистолеты так, будто от этого все на свете зависело. Впрочем, в каком – то смысле и правда зависело.

Кузнец не имеет права на небрежность, потому что, случись что, стыдно ему потом будет. Он ведь не только себя, он еще и наставника своего, и ремесло свое опозорит. Принесет ему кто – то обратно сломанный пополам серп или нож… как людям в глаза смотреть после такого? Кто потом такому, как он, хоть какую работу доверит?

 
Карвен всегда делал свою работу на совесть. А здесь…
«Карвен, что с тобой случилось? – заряжая пистолет, спрашивал он себя. – Неужто Боги прокляли тебя и ты стал лентяем? Или тебе показалось, что быть воином проще, чем кузнецом? Тоже мне наука, мерзавцев убивать, хватило бы сил, да?»
Воин не имеет права на небрежность по гораздо более весомой причине. Конечно, человек может насмерть порезаться сломанным серпом, и вина бесспорно будет на отковавшем его мерзавце и лежебоке, но подобное будет скорей случайностью, чем правилом. Воин же… Воин почти никогда не действует в одиночку, и малейшая его ошибка или небрежность неизбежно станет причиной гибели его товарищей.
«Вот она – разница!»
 

– Ты так старательно о чем – то думаешь, что мне даже в этой чертовой темноте заметно, – проговорил наставник.

– Думаю, – вздохнул Карвен.

 
И рассказал все, как есть.
 

– Теперь я еще больше убежден, что не ошибся в своем выборе. Не ошибся в тебе, – после недолгого молчания заключил наставник. – И ты, Карвен, не ошибся. И шпага твоя тебе недаром досталась, вот посмотришь. Зарядил?

– Заканчиваю. – Карвен один за другим подал наставнику его заряженные пистолеты.

– Отлично. Но мы их используем лишь в самом крайнем случае. Постараемся обойтись шпагами.

– Потому что они нас все еще ищут и в темноте их можно перебить небольшими группами, а на выстрелы они сразу сбегутся?

– Если кто – то из них успеет выстрелить, они все равно сбегутся, – отвечает Верген. – Впрочем, несколько раз они уже палили, то ли просто так, то ли друг по другу… В любом случае, поскольку мы в меньшинстве, тишина и темнота – наши друзья и защитники, постараемся сохранить их как можно дольше.

– А может, лучше… сделать, как вы с самого начала предлагали? – запинаясь, спросил Карвен. – Убраться отсюда потихоньку и вызвать подмогу?

– Ты, кажется, совсем недавно перешел со мной на «ты», Карвен? – с усмешкой поинтересовался наставник. – Я не мог ошибиться. Как бы мне ни было плохо, я ясно слышал твой голос: «Наставник, ты что?» Было такое?

– Было, – непонимающе ответил Карвен. «Ну вот при чем это здесь и сейчас?»

– Воин никогда не меняет своих решений, Карвен. Он может тысячу раз все обдумать, но, единожды начав действовать… Даже если тебе в голову пришло что – то другое, лучшее… закончи начатое!

– А если оно… ошибочное?

– Воин не имеет права на ошибку. И раз уж ты однажды обратился ко мне на «ты»… изволь делать это и впредь. Пошли.

Карвен не спросил снова о том, не сбежать ли им потихоньку за подмогой. И так ведь ясно, что наставник ответит.

«Воин не меняет своих решений. Решил – изволь отвечать за свое решение. И справиться. Потому как если не справишься ты – справляться придется другим. И сколько из них погибнет, одному Богу ведомо!»

Они шли, крались, скользили в непроглядной пятнистой тьме… туда, где в полумраке пляшущих огней на них охотилась смерть. Они шли, и тьма ползла за ними следом. Подземная, древняя, гномья тьма. Ее непроглядные пальцы впивались в пятна факельного света. Комкали, рвали, давили их… И пламя тускнело, а наемники теснее прижимались друг к другу. Их все еще больше, они сильнее, но с каждым следующим ударом сердца они понимали, что их охота завершена. Потому что охотники превратились в дичь. Они отступали, пятились, не расширяя, а сужая круг поисков. Они уже не искали на самом – то деле… они жались друг к другу, отступая назад, к свету, к поверхности…

Безглазые подгорные чудовища пялились на них изо всех щелей, и все трудней становится дышать, все хуже слушаются руки, а ноги несут невесть куда, пока весь мир не перечеркнул ослепительный удар шпаги, надвое разрубившей безбрежную мглу. Командир наемников заметался меж своих людей, пытаясь что – то сделать, но и он уже понимал, что обречен – подземная могила не отпустит их. В его ушах уже слышался томительный звон погребального колокола. Земля зовет… древняя, гномья земля… Многоголосый шепот безглазых тварей медленно высасывал разум. Наткнувшись внезапно на шпагу Карвена, прочувствовав холодную сталь всем своим пробитым сердцем, он умер почти счастливый, с улыбкой на устах.

– От чистой стали… – пузырился на его губах кровавый шепот. – От чистой стали…

– Внизу – все, – вытирая шпагу о плащ очередного мерзавца, сообщил воин. – Остались сторожа на лестницах. Ну, может, еще парочка на входе.

 
Он быстро стащил плащ одного из наемников, накинул на себя.
 

– Сделаем так…

Они вернулись. В нижнем зале царил полумрак, брошенные факелы давно догорели.

– Приготовь пистолеты, жди здесь, – коротко распорядился Верген.

– Да, наставник.

Верген выбежал на середину зала, так, чтоб его стало видно тем, кто с ружьями караулит наверху.

– Эй, вы там! – хриплым радостным голосом завопил он. – Мы там такое нашли… короче, задание отменяется! Спускайтесь, берите свою долю, и уходим!

– А что там такое? – недоверчиво спросили сверху.

– Гномья сокровищница! – проорал в ответ Верген. – Командир сказал, берем, сколько можно унести, и уходим! К чему башкой рисковать, когда там золота и камешков до конца жизни, причем на всех! Идите скорей, а то самое лучшее расхватают!

– А те двое?

– Не нужны они нам. Все равно мы уходим! Все! Некогда мне с вами!

Он развернулся и бросился обратно, словно и впрямь торопясь в некую гномью сокровищницу, которую иначе без него разворуют.

Наверху недолго продолжалась словесная перепалка, после чего все шестеро оставленных охранять лестницы наемников взапуски побежали вниз.

– Жажда денег – страшная вещь, – поднимая пистолет, проговорил Верген. – Ведь ни одному не пришло в голову, что среди них просто нет человека с таким голосом, таким телосложением и манерой двигаться.

 
Он нажал на курок, и первый наемник рухнул на пол.
 

– А ведь если б не гномья сокровищница, они непременно бы задумались. – Второй выстрел уложил еще одного наемника.

– И ведь даже существуй она на самом деле, – третий выстрел оказался столь же удачным, сколь и первые два, – куда бы они делись с кучей гномьего золота? До границы им не добраться, а если бы и добрались… ясно ведь, как бы там встретили дезертиров!

Трое оставшихся в живых наемников рассыпались по залу, скрывшись за колоннами.

– Ну что, Карвен? Пойдем давить последних тараканов? – произнес Верген, выхватывая шпагу.

– Пойдем, – кивнул Карвен, выхватывая свою.

Впрочем, для шпаги Карвена дела не нашлось. Двух наемников Верген прикончил сам, они и сделать ничего не успели, а третьего… третий успел выстрелить, причем дважды, из ружья и из пистолета. Верген каким – то чудом увернулся от пуль, вырвал из рук наемника последний пистолет, отобрал шпагу и, ухватив за грудки, от души приложил о витую колонну зала.

– А ты, родной, будешь жить… и говорить. Громко, отчетливо, а главное – правду. Думаю, ты меня понимаешь? – негромко сказал Верген, глядя в перепуганные глаза наемника.

Последний оставшийся в живых наемник в ужасе таращился на Вергена. На человека, в которого он выпалил из ружья, а потом из пистолета… а тот каким – то образом увернулся от пуль. А в третий раз наемник выстрелить не успел. Потому что ужасный старик вырвал последний пистолет у него из рук. И шпагу вырвал. Ухватил за клинок голой рукой и вырвал. Разве так бывает? У старика была очень нехорошая улыбка. Смотришь на такую и понимаешь, что бывает все. Вряд ли он понял то, что сказал ему Верген. Впрочем, он понимал одно – главное: он все еще каким – то чудом жив, он все еще дышит. Ему не хотелось думать о том, что случилось с остальными. Ему вообще ни о чем не хотелось думать. Хотелось дышать… дышать… жить хотелось!

– Карвен, придется нам с тобой опять проехаться на одном коне. Надо же этот мешок с дерьмом куда – то пристроить. – Верген кивнул на съежившегося и дрожащего от ужаса наемника.

– Надо так надо, – ответил Карвен.

– Кстати, помнишь, я тебе показывал, как связывать пленного?

 
Карвен кивнул.
 

– Вот и давай. Хороший случай попрактиковаться.

Юноша взял из рук наставника веревку и хмуро посмотрел на пленника. А тот почти с восторгом протянул ему обе руки.

– Вяжи, господин! – выдохнул он.

«Кого связывают, того убивать не станут, – билось в его мозгу. – Мало ли что этот старик сказал? А вот веревка – это наверняка! Жить! Я буду жить!»

Он стоял, старательно протягивая аккуратно сложенные ладони, просительно заглядывая Карвену в глаза.

– Нет, родной, не так, – покачал головой Верген. – За спину руки, за спину… Вот так. Давай, Карвен.

«Связывать противника – совсем не то же самое, что вязать узлы на ножках табуреток или даже на руках наставника, – подумалось Карвену. – Совсем другое чувство».

– Легче, Карвен, легче… не то чтобы мне было жалко его рук, но это ведь не последний твой пленник. Давай уж сразу правильно. Да. Так. И следи за тем, чтобы связываемый не напрягал рук. Связать напряженные руки – все равно что вообще не связывать. Такой, как этот, живо освободится от веревок.

– Нет, – внезапно подал голос пленный наемник. – Не сейчас.

– Что значит – «не сейчас»? – удивленно переспросил Верген. – Тебя вроде бы ни о чем не спрашивали.

– Я ж не псих какой, чтобы пытаться сбежать… от тебя, – буркнул наемник. – Потом – конечно. Мне все одно петля светит. Конечно, сбежать попробую. Но не сейчас же. Я ж еще не совсем из ума выжил, чтобы от такого, как ты, бегать!

– Из ума ты выжил гораздо раньше, – проворчал Верген. – Когда согласился на это ваше задание.

– Угу, – понурился наемник. – Точно из ума выжил. И ведь чуяло сердце, что добром не кончится. Но такие деньги… а мне семью кормить. Знаете, небось, каково, когда голодные дети в глаза смотрят? Хлеба просят?

 
Карвен дрогнул.
 

– Не знаем, – жестко ответил Верген. – У нас детей нет. Кстати, Карвен, имей в виду – многие великие воины попадались в эту нехитрую, в общем – то, ловушку. Отпускали врага. Дети у него голодные… жена плачет… жена твоя знает хоть, куда и для чего ты собирался? Дети твои в курсе, чем их папа на хлеб, зарабатывает? Да если у тебя и впрямь есть жена и дети… это какой же грех кровавым – то хлебом семью кормить?!

– А хоть каким… – вздохнул наемник. – Хлеб, он и есть хлеб. Брюхо набил, и ладно.

– Если бы у тебя и впрямь была семья, для нее счастьем было бы от тебя избавиться, – сказал Верген. – Вот только у тебя нет семьи.

– Нет, – безразлично ответил наемник. – Это я так… не то чтобы я на что – то надеялся… просто по привычке…

– Понятно, – усмехнулся Верген. – И раз уж тебе приспичило поговорить, давай перейдем к делу. Расскажи – ка мне, какого черта вы здесь делали? Кто вас послал, какое было задание, как вас сюда переправили, когда и по какому сигналу вы должны были приступить к акции, где должны были собираться после ее выполнения и сколько вам обещали заплатить. Да смотри не лги, не то я могу и передумать отвозить тебя местным властям. Здесь останешься.

Наемник тоскливо посмотрел на валяющийся в пыли собственный пистолет. Все еще заряженный… столь близкий… столь недостижимый… горестно вздохнул и принялся рассказывать. Все равно от этих двоих не сбежишь. И не разжалобишь. Лучше им все рассказать, и пусть передают местной страже. А там, если сразу не вздернут, можно попробовать выкрутиться.

 
Он откашлялся и заговорил.
 

– Ясней, пожалуйста, – на десятом слове перебил его Верген. – Кого именно вам было приказано убивать?

– Всех… – выдавил из себя наемник, корчась под взглядами, словно лист бумаги в огне.

– Что значит «всех»? – спросил Верген. – Сколько я понимаю, вашей целью был Тиэли, небольшой городок к западу от этого места, совсем недалеко, верно?

– Да, – всхлипнул наемник.

– Вот и расскажи, что вы там должны были делать. И без слез, будь добр, лишних носовых платков у меня нет. Итак, мы слушаем. С самого начала и очень подробно.

– Сидеть здесь, ждать, пока не пройдет армия… потом по сигналу мага… он должен был прийти и передать сигнал к началу акции… по сигналу – выступить. Подавить сопротивление, если будет… и убивать… Всех, кого найдем… городок – сжечь… потом… идти к деревням Ренешт и Фарнари и все сжигать. Всех убивать, сеять панику… колодцы травить…

– Я был прав, – прошептал Верген. – Армия.

 
Наемник говорил долго. Понукаемый вопросами Вергена, он рассказал все.
 

– Однако… Его величество король Эттон на сей раз превзошел себя, – поморщился Верген. – Я всегда знал, что он мерзавец и трус, но даже и не подозревал, что он самый настоящий злодей. А ведь такое и на вечное проклятие тянет, и на отлучение от церкви.

Было в его спокойном голосе что – то такое, отчего мурашки по коже бежали. День наверху клонился к вечеру. Заходящее солнце уже не так ярко освещало верхний зал. Нижний же постепенно затопляла мгла.

– Идем, – скомандовал Верген. – Чем быстрей мы обо всем сообщим, тем больше шансов избежать беды. Вряд ли этот отряд единственный, это лишено смысла. А если таких отрядов много…

– Непонятно, как их искать, – мрачно проговорил Карвен. – Разве что этого спросить.

Он с отвращением поглядел на пленника. Ни сочувствия, ни жалости наемник у него больше не вызывал. Не может вызвать сочувствие или жалость отвратительная тварь, каким – то образом натянувшая на себя шкуру человека. Отлучение от церкви? Вечное проклятие? Вот еще! Это – для людей, а этот…

– Ты что – нибудь знаешь о других? – грозно спросил его Карвен.

– Не… не знаю… – пролепетал тот. – Я же рядовой… командир, тот, может, и знал…

– А может, и не знал, – сухо заметил Верген. – Когда организовывается подобная акция, исполнителям стараются говорить как можно меньше. Если бы они промеж себя не болтали, он бы и этого не знал. И вообще хватит разговоров. Пошли скорей. Пусть его допрашивают там, где положено. Мы знаем достаточно, чтобы сделать выводы. Остальное – дело королевских дознавателей и секретной службы. Наше задача сейчас – доставить им пленного.

Древние гномьи лестницы едва заметно светились в сумерках. Карвен со вздохом подумал, что он так ничего и не увидел толком, а теперь… когда еще выпадет случай?

– Верген, я правильно понял, что война будет?

– Возможно, – кивнул тот.

И ничего не добавил. А Карвен не стал спрашивать. Не станешь же отвлекать наставника разговором, когда тот пленного ведет? Да и так все понятно. Просто, когда дела плохи, всегда почему – то надеешься, что не настолько, что это просто ошибка, что ты чего – то не понял, недослышал…

В верхнем зале все еще было светло. Карвен вздрогнул, когда Верген, не останавливаясь, выхватил шпагу и заколол двух еще живых наемников, валяющихся среди трупов.

– Подбери два ружья получше, пригодятся, – приказал он Карвену. – И гляди внимательно. Вдруг на входе все же кто – то есть?

Ружья Карвен прихватил, а на входе никого не было. Вполнеба пламенел багровый закат. Дул резкий ветер, а горизонт придавили тяжелые окровавленные облака.

– Кони на месте, что не может не радовать, – заметил Верген. – Ну – ну, хорошие, не сердитесь на нас… скоро мы о вас позаботимся. Вот только до места доскачем и сразу же… Карвен, помоги этого урода закинуть.

Наемника закинули на подаренного бургомистром коня и накрепко привязали. Воин вскочил в седло и протянул Карвену руку.

– Счастье, что тебе захотелось осмотреть это городище. Кто знает, быть может, ты предотвратил ту войну, о которой спрашивал. А если даже и нет – наверняка спас немало людей.

– Надеюсь, больше, чем прикончил, – ответил Карвен, берясь за руку наставника и усаживаясь позади него.