Текст книги "Ирния и Вирдис. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Раткевич

– Неплохо. – Феррен, только что самолично облазивший свою новую башню от астрономической площадки до подножия, обернулся к тем, кто для него все это устроил. – Вот только об одном вы забыли, мне кажется. Я просил устроить ложе… широкое такое и прочное, где‑нибудь неподалеку от телескопа.

 
Его дружки заухмылялись.
 

– Ни о чем мы не забыли, твое высочество, – ответил старший из них. – Как можно! Забыть приказ такой высокопоставленной особы, как ты? Да мы скорей в штаны прилюдно наделаем. Вот!

 
Он поманил Феррена пальцем.
 

– Всего‑навсего за угол завернуть, а потом… – Он коснулся рукой стены, и фальшивая панель скользнула в сторону. – Запирается изнутри. Вон – замочек. Вот так – закрыть, а так – открыть.

 
Феррен вошел внутрь и осмотрелся.
 

– Ух ты! – Размеры ложа поразили даже его. – Да тут не девицу, тут кавалерийский эскадрон укладывать можно!

– Это означает, что вы довольны, ваше высочество?

– Э… ну да. Доволен.

– Отлично! – усмехнулся старший и подмигнул остальным. – Его высочество доволен, вы слышали?

– Понял, – вздохнул Феррен. – Что вы с меня хотите за это удовольствие?

– Как можно! – хором воскликнули ухмыляющиеся мерзавцы. – Мы счастливы служить твоему высочеству!

– Понятно, – вздохнул Феррен. – Значит, расплатиться будет непросто. Что ж, за такое – не жалко.

***

– Дорогой, я подумала над возникшей ситуацией, – сказала королева Айлин королю Эркету.

– Да? И что же? – вопросил теарнский государь.

– Я решила пригласить принца Феррена в гости, – ответила королева. – Если ты согласишься, я тотчас напишу королю Ренарту и самому принцу.

– Пригласить в гости этого? – возмутился король Эркет. – И как же это, по‑твоему, решит ситуацию? Девочка и так постоянно о нем говорит. А когда не говорит – думает!

– Ну что ты, милый, – утешительно улыбнулась королева. – У нее хватает забот поважней. Звезды, знаешь ли, дело такое… прямо как подданные, их только оставь без присмотра. А то, что она постоянно говорит о Феррене… так ведь для этого я и хочу его пригласить. Его одного, заметь. Она о нем говорит, потому что совершенно его не знает, потому что все то время, что они провели вместе, она общалась вовсе не с ним – с ней, через своего сына, общался король Ренарт. А вот если принц приедет один… Здесь, под опекой наших людей, девочке ничего не будет угрожать, а Феррен, лишившись присмотра своего хитроумного родителя, обязательно что‑нибудь устроит. Я ни минуты не сомневаюсь, что в ближайшие же три дня общения наша дочь будет жестоко разочарована, если не вовсе шокирована.

– А если король Ренарт тоже изъявит желание? – хмуро поинтересовался теарнский государь.

– Приехать? – улыбнулась королева. – Дипломатический протокол, в принципе, позволяет, да и этикет… но это же будет верхом неприличия, милый. Король Ренарт не захочет так подставляться. Напроситься в гости со своим сыном, которого пригласили ради его симпатии… такой дурной тон! Ренарту такое и в голову не придет.

– Он заподозрит, – сказал король Эркет.

– Король Ренарт? Обязательно заподозрит. Но он ничего не будет знать наверняка.

– И не отпустит, – пробурчал Эркет.

– Возможно, – вздохнула королева. – Но шанс есть. Особенно если я туманными намеками дам понять, что сочувствую принцу Феррену. Вряд ли Ренарт найдет достойный повод для отказа. А я не стану объяснять, в чем именно я сочувствую этому милому молодому человеку…

– Как бы он не посчитал это прямым разрешением, – озабоченно заметил король.

– За прямым он должен будет обратиться к тебе, – улыбнулась она. – Ведь это вы, мужчины, все решаете, верно?

– И все равно мне будет неспокойно за нашу девочку.

– Для этого у нас есть охрана. И секретная служба. Кстати, почему бы тебе не озаботить их этой проблемой сейчас же? В конце концов, отвечать за безопасность наших персон – их прямая обязанность, не правда ли?

***

Принцесса Лорна отложила в сторону письмо от принца Ильтара. Официальное письмо, в котором наследник ирнийского престола по всем правилам этикета извинялся за свое нелепое поведение на вирдисском балу.

«Это он наверняка под диктовку своего наставника написал! – подумалось ей. – Наставник Дэрран несомненно должен был сообразить, что такое поведение его воспитанника не может не вызвать моего неудовольствия, а мое неудовольствие может стать неудовольствием моих родителей, что в свою очередь может вызвать осложнение отношений между Теарном и Ирнией. Наставник Дэрран рассудил, что это нежелательное положение вещей, и продиктовал принцу этот образчик придворной вежливости. Логично. Но противно. Вряд ли принц вообще задумывался о том, что пишет. Если он к профессору Шарнаю так относится, то небось и наставника своего не уважает. Словно тот не ученый, а слуга, который напитки подносит. Вот чем политика хуже науки. В науке просто нет места подобному…»

Подумав о науке и ее преимуществах, принцесса сорвала сургучную печать и открыла письмо от совсем другого принца.

Нет, правильно она решила сначала прочитать письмо Ильтара! Абсолютно правильно! После письма принца Феррена она и вовсе не смогла бы прочитать этот шаблон любезности. Теперь же его можно было забыть, отдавшись куда более увлекательному и приятному занятию. А еще и полезному. Принц Феррен писал о своих исследованиях и наблюдениях. Тем самым, привычным принцессе Лорне языком строгой научной логики. Вот только в его устах логика превращалась в поэзию. Обретала крылья.

«Если у него это не пройдет, со временем он станет таким же, как профессор Шарнай», – с благоговением подумала принцесса, вчитываясь в торопливые строчки, выведенные, однако, на диво аккуратным почерком. Видно было, что принц Феррен спешил, охваченный восторгом озарения, но сдерживал свою руку, старательно выписывая буквы, чтобы его коллеге было легче разобрать, чтобы не ошиблась она, не приведи боги, чтобы не возникло даже малейшей научной неточности.

Вот это и впрямь было радостное письмо! И как же замечательно будет перечитывать его раз за разом, сравнивая со своими собственными наблюдениями и выводами, и написать ему ответ, полный, четкий, подробный, такой, какого он и заслуживает.

Принцесса Лорна подумала, что переписываться с принцем Ферреном будет не менее интересно, чем общаться с ним лично. Быть может, даже более. Ведь при личном общении невозможно иметь на руках все необходимые цифры и факты, невозможно удержать в голове весь тот объем справочников и книг, который потребен для серьезной беседы двух образованных людей, если они и впрямь желают приблизиться к пониманию научной истины. Кроме того, при личной беседе кто‑нибудь постоянно мешает, вмешивается в разговор, а тут еще все эти правила приличия, этикет, придворные манеры и король Ренарт, караулящий сына за любым углом, чтобы опять придраться к нему по какому‑нибудь пустяковому поводу. Нет уж, переписка гораздо надежнее.

«Как же здорово будет переписываться с ним», – подумала Лорна, представляя себе весь процесс, с момента получения письма, его аккуратного распечатывания, торопливого, взахлеб, прочтения, бережного многократного перечитывания, постоянных сверок со своими выводами и наблюдениями, а потом написания ответа… такого же старательного и выверенного. И ожидание. Ожидание тоже обещало быть приятным. Ведь это было ожидание чего‑то хорошего.

«Он двигается такими широкими шагами. Еще недавно он не знал почти ничего, а теперь… Может, я и впрямь привела в науку гения?»

И это тоже было приятно. Она понимала, что Феррен такими темпами вскоре ее перегонит, но ей не было завидно. Разве можно завидовать, если стремишься к знанию? Ведь тот, кто идет быстрее, постоянно оборачивается, чтобы протянуть тебе руку. Чтобы ты быстрее прошла тот путь, который он уже одолел. Знание – это не войска, не земли, не замки, не золото, им легко и приятно делиться, его не становится меньше от того, что ты поделился с идущим следом, оно бесконечно, и чем больше ты его отдаешь, тем больше его прибывает.

Принцесса Лорна еще раз перечла письмо от принца Феррена и со вздохом опустила его на стол. Туда, где уже лежало другое письмо. От другого принца.

 
«Да уж. Совсем другого».
Сама не зная зачем, принцесса вновь взяла письмо от принца Ильтара. И вновь перечла его.
«Ну точно, под диктовку наставника писал, – опять подумалось ей. – Сам бы он не смог так четко и логично извиниться. Был несколько не в себе… причинил беспокойство и неудовольствие, видите ли!»
Прохладный, строгий, вызывающий доверие стиль. Почти научный, если разобраться. И это Ильтар написал? Тот самый Ильтар, что спотыкался на каждом слове, а когда не спотыкался – задирал нос выше потолка? Вот уж нет! Такой болван нипочем не смог бы додуматься!
«По‑настоящему влюбленный юноша в самом начале всегда выглядит как болван!» – вдруг припомнились ей слова матери. Кажется, это вчера она их сказала? Или позавчера? Просто так, ни к тому ни к сему. Однако запомнилось. «Так вот что она имела в виду!» – внезапно сообразила принцесса. – Ну нет! – решительно возразила она матери. – Что бы ты там не говорила, а Ильтар самый настоящий надутый болван! Даже если он и правда в меня влюбился… А кто сказал, что в меня? Мама? Ну, она же и ошибиться могла? Мало ли кто ему приглянулся. На балу, кажется, было достаточно девушек. А если даже и в меня… что хорошего в том, что в меня влюбилось надутое ничтожество?»
И все‑таки… мысль о том, что в нее кто‑то влюбился, пусть даже не наверняка влюбился, а всего лишь предположительно… эта мысль была приятной.
Подобное открытие испугало принцессу.
«Эта душевная слабость… нет, будем научно добросовестными, душевная распущенность может помешать моим научным исследованиям! И вообще это же он в меня влюбился, а не я в него, так как мне не стыдно испытывать удовольствие по этому поводу?! Ведь я не смогу ответить ему взаимностью, да и не захочу этого, а он будет страдать… Испытывать удовольствие от чужих страданий – это не просто ненаучно, это… подло!»
Принцесса отвесила себе пощечину. И еще одну, сколько сил хватило.
«Вот так. Никаких глупостей!»
Лорна вновь схватила письмо Феррена. Цифры и факты успокаивали. Умиротворяли. Так хорошо и приятно было думать о долгой переписке с коллегой. Получать, читать и перечитывать его упоенно‑научные послания, отвечать ему тем же… идти дальше по тому бесконечному пути, который краше всех прочих, идти, протягивая друг другу руки, сверяя данные, выискивая ошибки, могущие завести на ложные пути, разведывая пути для других, для тех, кто придет потом.
«Берегись тех, кто говорит цветисто и держится уверенно, – вдруг опять припомнились ей слова королевы. – Как правило, он и не умен, и не влюблен».
Лорна с раздражением поморщилась. Вот же прицепилось! При чем тут это? Ну да, Феррен и впрямь говорит цветисто. Да у него каждая строчка от восторга поет! Но ведь он не влюблен в нее. А насчет того, что не умен, это уж извините! Тот, кто шагает в науку такими широкими шагами, – не умен? Вот еще! И почему это его беречься надо?
Она вновь перечитала письмо Феррена. Потом – Ильтара. Что‑то было странно‑неправильным во всем этом.
Да эти письма даже сравнивать нельзя! Письмо Ильтара написано явно под диктовку. Феррен свое писал сам. Ильтару всего лишь хотелось, чтобы его простили. Может, и впрямь влюбился? Надеется, что его простят, пригласят, и все такое. Приедет, будет руки слюнявить и глупости бормотать. Феррен написал совсем о другом. И уж точно о ней самой не думал. То есть думал, но не как о женщине. Как о коллеге. Может быть, даже как о наставнике.
Эта мысль была такой же приятной, как и та, которую удалось победить при помощи пощечин. В этот раз принцесса не стала повторять экзекуцию. В конце концов, что такого в том, чтобы быть наставником? Научной работе это не мешает. И ведь наставники наверняка получают удовольствие от того, что они делают. Привести на этот восхитительный путь еще кого‑то, подарить счастье знания еще одной живой душе – что может быть прекраснее? Нет, в этом своем удовольствии принцесса ничего плохого не усмотрела.
И все равно что‑то было не так. Что‑то мешало, как соринка в глазу.
Принцесса взяла в руки оба письма и взвесила их на ладонях, словно пытаясь зачем‑то определить, которое больше весит.
«Что за бред?» – возмущенно подумала она, пытаясь понять логику своих действий.
Логики не было.
 

– Ну, довольно, – решительно скомандовала она себе. – Пора вернуться к прерванным занятиям!

И отложила письма в сторону. И даже взяла в руки книгу профессора Шарная.

Но что‑то не пускало, мешало. Что‑то странное. Что‑то, что нельзя было определить в точных формулах научного знания, и тем не менее, оно существовало.

– Да что же это такое! – возмущенно воскликнула Лорна.

 
И вновь схватила оба письма. И перечла их.
Письмо Ильтара было… искренним. Принцесса не могла бы сказать, каким именно образом она поняла это. Уж точно, не научным. Письмо Ильтара, несмотря на его протокольную этикетность, было правдивым. Он и в самом деле сожалел. И приносил свои извинения. А форма письма…
«Если он и в самом деле влюблен, а мама и в самом деле права в том, что любовь заставляет нести всякую чушь, то ему и впрямь проще спрятаться за этикет! Иначе он опять станет нести чушь, а как я на это реагирую, он уже видел!»
«Давайте лучше поговорим о вирдисских коктейлях, не правда ли, это куда более интересная тема, чем астрономия?» – припомнились принцессе ее собственные слова.
«Он ведь уже знал, как я отношусь к астрономии! Я сама ему об этом сказала!»
 

– Я была с ним чудовищно жестока, – призналась себе принцесса. – Неудивительно, что он выглядел таким… – Лорна поискала подходящее слово и не нашла.

– Это мне нужно было принести ему свои извинения, – печально добавила она. – За то, что не влюблена. За то, что, сама того не ведая, причинила боль. Но… как мы оба будем выглядеть, если я это напишу? Так он может хотя бы надеяться, что никто, кроме него самого, не знает его тайну, а если я скажу… Ему будет только больнее.

Она еще раз перечла письмо Ильтара. «Такое невозможно написать под диктовку», – твердо решила она.

И взялась за письмо Феррена. Она должна была раз и навсегда решить для себя… что? Она не знала этого, но разве неведомое когда‑либо останавливало человека научного склада ума?

Странно, теперь, после своего ненаучного открытия, после того, как она непонятным образом сделала для себя несколько ошеломляющих выводов насчет Ильтара, письмо Феррена читалось совсем по‑другому. Несмотря на весь его научный восторг и порыв… нет, оно не было фальшивым, но некая неприятная нотка в нем присутствовала. Такая тонкая и неуловимая, что принцесса не могла бы ткнуть пальцем и указать, где именно.

«А как же научный подход? – смутилась принцесса. – Как определить, что именно я сейчас чувствую? Ну ладно с Ильтаром, там – другое. Любовь по природе своей ненаучна и не поддается определению, но здесь‑то что? Как рассчитать то, что я чувствую? В каких формулах выразить?»

Она покосилась на оставленную книгу профессора Шарная. Ей показалось, что он строго взирает на нее со страниц, укоризненно качая головой.

«Что за несобранность? Что за дилетантские методы решения вопросов?» – словно бы говорил его взгляд.

«Девочка… настоящий умный и влюбленный юноша в самом начале всегда выглядит как болван. Берегись того, кто говорит цветисто и держится уверенно. Как правило, он и не умен, и не влюблен!» – вновь почему‑то вспомнились ей слова матери.

– Что за ерунда! Я ни в одного из них влюбляться не собираюсь! – вслух сказала принцесса. – Ильтар, даже если и в самом деле влюбился, наверняка считает, что с легкостью заменит мне астрономию с математикой. Мне такой муж и даром не нужен!

 
«А Феррен?» – тотчас мелькнула непрошеная мысль.
«А Феррен – мой товарищ по научной работе! – сердито возразила она сама себе. – И хватит об этом!»
Принцесса решительно спрятала оба письма в ящик стола и взялась за книгу профессора Шарная.
«И все же… что мне так не понравилось в письме Феррена? Особенно после того, как я поняла, что письмо Ильтара искреннее? – подумала она часом спустя. – Что это может означать? Что письмо Феррена – ложное? Получается, он исказил какие‑то факты и цифры? Нарочно? Но зачем?»
Принцесса вытащила письмо вирдисского принца и приступила к проверке. Факты и цифры совпадали. Почти все. То, что не совпало, подпадало под понятие погрешностей и ошибок, неизбежных в самом начале такого рода деятельности.
«Он ничего не исказил! – с облегчением подумала принцесса Лорна. – Просто немного ошибся. А мне померещилось».
И все же… тревожные мысли преследовали ее. И даже во сне от них не было покоя.
 

***

 
В тот же день еще один человек получил два письма.
Король Ренарт с озабоченным видом разглядывал письма из Ирнии и Теарна. Первое письмо звало в гости его самого, да еще и с супругой. Это было отлично. Полное торжество дипломатии! Государь Илген приглашал его в гости как соседа и друга! Второе письмо приглашало в гости Феррена. Тоже отлично!
«Небось принцесса устроила родителям тарарам и потребовала немедля пригласить ее коллегу по научной работе! – с усмешкой подумал король Ренарт. – Ну да, надо же бедняге хоть немного отдохнуть от неразумного деспота отца и позаниматься астрономией, не оглядываясь с ужасом через плечо! Да здравствует наука! Кто бы знал, сколько от нее пользы, если ее грамотно применять! Главное – с толком и в нужном месте!»
Оба письма были большой победой. Были бы. Когда б не пришли одновременно.
А пришедшие одновременно, они могли стать большой бедой.
«Если я не поеду в Ирнию, это будет выглядеть оскорбительно. Весь бал тогда насмарку. Если поеду… кто присмотрит за идиотом Ферреном? Супруга бы справилась, но ее приглашают вместе со мной. Она, как и я, не может не ехать. А если не поедет Феррен… это, конечно, не станет политическим оскорблением Теарна, ведь Феррена приглашают неофициально и он всего лишь принц, но… личное оскорбление порой куда хуже официального. А если я скажусь больным и не поеду в Ирнию, то все равно не смогу сопровождать Феррена в Теарн. Во‑первых, это тут же станет известно в Ирнии, во‑вторых, в Теарн меня не приглашали, в‑третьих, теарнская королева намекает на то, что сочувствует Феррену, а значит, возможно, о чем‑то догадывается. Тогда тем более нельзя ехать, отец, приглядывающий за сыном в любовных делах, – от такого позора я вовек не отмоюсь…»
«Накрутить Феррену хвост как следует и все‑таки поехать в Ирнию? Самому поехать и его отпустить? Этот мерзавец, небось, еще и ехать не захочет! – с неудовольствием подумал Ренарт. – Его теперь от телескопа не оторвать, все равно что раньше от карт или бутылки!»
«Послать с ним кого‑нибудь понадежнее, чтобы приглядывал, – размышлял он. – Попросить генерала Гламмера выделить парочку самых надежных агентов. Пусть будет всего двое, зато лучших из лучших. Но если что‑то случится, вся эта моя затея пойдет прахом!»
Король Ренарт еще немного подумал и решил посоветоваться с супругой.
 

***

– Ни в коем случае, дорогой! – решительно возразила королева Ингерен. – Нельзя так рисковать! Феррен, конечно, здорово преобразился за последние полгода, но…

– А что же тогда делать? – буркнул Ренарт. – Учитывая, что королева Айлин, кажется, на нашей стороне…

– Это только кажется, – качнула головой Ингерен. – Она ведь не говорит прямо об этом, она всего лишь выражает Феррену свое сочувствие. Знаешь ли, из этого намека можно сделать какой угодно вывод. Может, она ему сочувствует, что он такой дурак, может, тому, что у него ничего не выйдет… кто знает? Наш единственный шанс – держать Феррена как можно дальше от принцессы Лорны, лишь время от времени давая им увидеться и подогревая тем самым ее интерес. Все их свидания должны прерываться на самом интересном, на самом интригующем месте. Все помехи должны быть досадными. Если они станут видеться слишком часто, она в нем разочаруется. Если он хоть раз не сумеет сдержаться – все закончится мгновенно. Эх, как бы я хотела, чтобы на его месте оказался ты…

– Вот как? – ухмыльнулся король Ренарт. – И ты бы не стала меня ревновать?

– Стала бы, конечно. Ведь это означало бы, что у тебя есть шанс стать императором. А у меня нет шанса оказаться рядом. Но сама игра была бы такой интересной… Пожалуй, я бы все‑таки рискнула. Молоденькую дурочку можно ведь и отравить.

– Раньше того пришлось бы отравить ее родителей.

– Ну, это уже были бы твои проблемы, дорогой. – Королева Ингерен вздохнула. – Жаль, конечно, что вместо опытного игрока приходится пользоваться марионеткой, да что поделать? Ладно уже и то, что он хотя бы начал учиться. Даже если из этой авантюры в конце концов ничего не выйдет, Вирдису, по крайней мере, достанется образованный король.

– Что ж, помечтали, и будет. Что нам делать сейчас?

– Показать Феррену письмо и объяснить ему, почему он не едет. Пусть напишет извинение от себя. Два извинения. Теарнской королеве и своей принцессе. Пусть скажется больным. Вернемся из Ирнии – подумаем, как устроить их встречу. У нас или у них, но по‑прежнему под строгим контролем.

– Логично, – кивнул король Ренарт. – А за Ферреном я прикажу присматривать, чтобы без спросу не сбежал. Думаю, он и сам не очень‑то захочет, его теперь от телескопа не оторвать, но… мало ли. Вдруг решится поехать просто из чувства противоречия?

– Пообещай ему что‑нибудь заманчивое, – посоветовала королева.

– А что?

– Что сам попросит.

– Вот еще! Он персональный бордель попросит. Или игорный дом.

– Ну так дай ему это. Просто ограничь время его развлечений, и все.

– Да? А если теарнцы пронюхают? Или… вообще кто угодно! Сама же знаешь, как сплетни разносятся.

– Сплетни про него и так ходят. А вот если он как‑нибудь сбесится и просто набросится на принцессу Лорну, это и будет полный провал! Пусть уж лучше до нее какие‑нибудь слухи дойдут. Их можно опровергнуть или просто высокомерно игнорировать. А если наш дурень попытается затащить принцессу в какой‑нибудь темный угол… тут и конец всем играм. Такое, знаешь ли, войной пахнет. Пусть наша секретная служба придумает, как устроить развлечения для принца, чтобы об этом никто не знал. Есть же у них хорошенькие сотрудницы для разных особых миссий? А проигрывать деньги он может секретным агентам, которые будут потом вновь сдавать их в казну, разве плохо? Надо лишь присмотреть, чтобы он не напивался сильно, и все.

– Верно, – нехотя согласился Ренарт. – Надо ему что‑нибудь эдакое пообещать.

– Ну, ваше величество, хорошо ли я вам послужила своими мудрыми советами? – лукаво улыбнулась королева Ингерен.

– Солнышко ты мое, что бы я без тебя делал? – вполне искренне отозвался король.

***