Текст книги ""Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Сергей Плотников,Андрей Бондаренко,Алексей Шмаков,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 263 (всего у книги 354 страниц)

Их расстреляли из луков, не делая различия между людьми и лошадьми. Некоторые трупы были утыканы так густо, что напоминали дикобразов.

– Ниш-шего не пон’маю, – Толстяк от удивления даже подпустил в речь гоблинский акцент. – Р’бтали орки… но это ж, збрых-мых, не по-орочьи! Даже коней не утащили, ы-ы-ы-ы! А ведь стрелы не отравлены, мясо хоть прям щас отрывай да жри!

– А с чего ты взял, что это сделали орки? – спросил я.

– По запаху, – гоблин успокоился, и шепелявость тут же пропала из его голоса. – От этих ыгыхнутых вонь такая, что и за неделю не выветривается.

Я старательно принюхался – и расчихался. Пахло по-прежнему только дымом. Выходит, бой – а точнее, расстрел – случился часа три-четыре назад, не больше. Под здешним солнцем трупы начинают «благоухать» очень быстро, а тут – свежачок, смотреть приятно, ха-ха-ха. Ну и обыскивать, само собой.

– Лисса, ты чего-нибудь чуешь?

– Я не знаю, понятия не имею, как обычно пахнут здешние орки, – нервно сказала китаянка, – и не чувствую никакого «особого» запаха.

– Тогда кто же…

– Орки.

– Но ты же только что сказала…

– Что не чувствую запаха, – повторила девушка. – Но кроме носа, у меня есть и глаза, а вокруг полно следов. Те, кто это сделал, были раза в полтора крупнее, – Лисса махнула рукой в сторону Толстяка, – его. Вот, посмотри.

Наклонившись, я внимательно изучил отпечаток на глине. Поставил рядом свою ногу, с силой нажал, сравнил результат.

– Это были не люди, – сочла нужным прокомментировать Лисса. – Кони нападавших не имели подков.

– Были бы это люди, от этого парня, – Толстяк пнул одно из тел, – остался бы фарш с начинкой из картечи, гы-ы. Где ты видел человека, способного из лука попасть с десяти шагов хотя бы в задни… в цель размером с бизона?

– В детстве, – возразил я, – мы с друзьями за сто шагов попадали в сосну.

– …которая была три ярда в обхвате? – фыркнул гоблин. – Эй-парень, а ты хоть раз пробовал натянуть оркский боевой лук?

– Нет, но…

– Вопрос закрыт, эй-парень. Люди, будь это банда Шарго или кто другой, оставили бы тут вокруг целый ковер из гильз.

– Скажешь, у зеленокожих не бывает стволов?

– Скажу, что мы умеем считать патроны, эй-парень. – Гоблин согнулся и, ухватив покойника за плечи, принялся вытаскивать его из-под лошади. – У нас нет пороховых заводов.

– Ладно, – сдался я. – Но если это сделали орки, то почему они оставили все добро на месте? Трупы не ограблены… черт, да меня уверяли, что зеленошкурые и трупов-то не оставляют!

– Правильно уверяли!

Гоблин обыскивал покойника и делал это весьма умело – я и моргнуть не успел, как рядом с трупом выросла небольшая горка. Ремень, фляга, ножны, несколько упитанных мешочков, еще одна фляга, поменьше…

– Тут дело нечисто, клык даю! Стока хорошего мяса побросали, повозки зачем-то подожгли… будто и не орки вовсе тута были.

– Может, тогда и нам не стоит здесь оставаться?

– Ну, мы-то пока живы.

– Пока…

Я начал обходить место боя по кругу. Что-то не давало мне покоя, – хотя какой тут покой! среди трупов-то! – что-то неправильное, странное. Орки, расстрелявшие караван, однако побрезговавшие добычей. Ха, если я расскажу кому-нибудь про брезгливых орков, надо мной будут смеяться от Монреаля до Мехико. Орки, чего-то испугавшиеся – это уже звучит правдоподобнее. Но что могло их напугать?

– Ы-ы-к, да эти парни набиты золотом!

Подскочив к Толстяку, я увидел, что гоблин развязал один из мешочков, оказавшийся кошельком, и теперь, разинув пасть, глядел на россыпь монет на своей ладони.

– Я уж думал, ты ему брюхо вскрыл.

– Да ты погляди, эй-парень, тут же долларов сорок! – с этими словами гоблин принялся поспешно развязывать второй мешочек. Поскольку одна рука у него была уже занята, он решил воспользоваться клыками. Р-раз – из прорехи в ткани прямо на морду Толстяка просыпался табак. Гобл оглушительно чихнул, и табачная струйка превратилась в облако, сквозь которое доносился чих, ругательства и звон разлетевшихся монет.

– Между прочим, это не доллары, – сказала Лисса.

– Ы?

Одна из монет как раз подкатилась к ноге китаянки. Та ловко подцепила желтый кругляш носком сапога и подбросила вверх и в сторону. Мою сторону – так, что мне оставалось лишь прихлопнуть кувыркающуюся монету об ладонь.

– Орел или решка?

– Наполеон, – Лисса то ли не приняла игры, то ли не знала её правил. – Это не ваши доллары, а золотые франки.

– Да какая, ыгых, разница? – прочихался наконец Толстяк. – Франки, шманки… главное, это золото! Ведь золото, а?

В другое время и я бы, позабыв обо всем на свете, бросился промывать столь обильную руду. Но сейчас внутренний голос настойчиво повторял: для приступа золотой лихорадки совершенно не время и ОЧЕНЬ неподходящее место. Убраться бы отсюда с целой шкурой – вот подходящая цель, а не какое-то там…

– Золото…

Подойдя к соседнему покойнику, китаянка наклонилась, сдернула с его пояса мешочек и высыпала его содержимое прямо на землю. Похвальная предосторожность, но в мешочке был не табак.

– Говорю же, ап-пчихи, они просто набиты золотом!

– И медью, – Лисса повела ногой, «размазывая» монеты по земле. – У этого желтяков немного. Зато успел приодеться… и погулять.

– С чего ты взяла?

– Хорошая новая одежда, и при этом вся в пятнах от вина и жира.

Немного – вот нужное мне слово. Мозг зацепился за него, словно крючок – за корягу на дне. Четверо в охране… плюс те, кто правил фургонами… по меркам Запретных Земель это не мало, а чертовски мало. При том, что деньги у них были – и плевать, что не местные. Золото есть золото, чья бы рожа на нем ни пучилась, в этом Толстяк прав.

– Помоги мне перевернуть его, – неожиданно попросила Лисса.

– Зачем? – удивился я.

– Хочу кое-что посмотреть.

Захотеть было много легче, чем сделать – покойник стал таковым, заполучив дюжину стрел в спину, и переворачиваться на неё же упорно не хотел. Стрелы же орков, как выяснилось, были отменного качества – выдернуть их не получилось, сломать у основания – тоже. Помаявшись минуту-другую, мы с Лиссой сошлись на том, что её удовлетворит положение «на боку».

– А вот это уже интереснее…

– Что именно?

Продолжая прижимать ногой стрелы – без этого труп норовил завалиться обратно носом в пыль, – я покосился на его «переднюю сторону» и тут же пожалел об этом. Лицо покойника и короткая борода были сплошным кровавым пятном. Кто-то перерезал ему горло, а точнее, почти отрубил голову – та едва держалась на коже и нескольких шейных мышцах.

– П-похоже, – голос у меня заметно дрожал, – даже всадив пучок стрел, орки сочли этого парня недостаточно мертвым.

– Смотри ниже.

– Ты про татуировку? – недоуменно спросил я. Синяя наколка, на мой взгляд, не блистала содержанием и качеством исполнения. Разве что непристойностью…

– Расстегни свою рубашку, – посоветовала Лисса. – Что ты увидишь?

– Ничего, – разом смутившись, буркнул я. Татуировка у меня имелась только на предплечье. Красно-зеленый зверек, по первоначальному замыслу был медведем, однако непосвященным зрителям он «почему-то» казался больше похожим на опоссума. Мораль – пить во время процесса должен только накалываемый, художнику это противопоказано.

– А если внимательно посмотреть?

– Говорю же, ничего… – со злостью пробормотал я, потянувшись к пуговицам – но рука замерла на полдороге.

– Амулеты! Ну конечно же… никто не сунется в Запретные Земли без амулетов!

– И без креста, – добавила китаянка, – что еще более удивительно. С тех пор как я покинула… свою родину, я видела много белых людей, злых и добрых, плохих и хороших. Но все они носили знак Христа, даже маги.

– Его могли забрать…

– Оставив кошелек и все остальное? Нет, компаньон, эта загадка так просто не решается.

Не люблю загадки. Особенно когда ответ на неё может в любой миг нашпиговать сына миссис Ханко десятком стрел или чего похуже – насчет «чего похуже» в Запретных Землях проблем с выбором не предвидится.

Я оглянулся на гоблина. Тот все еще просеивал землю вокруг первого трупа в поисках разлетевшихся монет.

– Зеленый, что здесь произошло?

– Будь я шаманом, – не поднимая головы, отозвался Толстяк, – то мог бы тебе ответить… после пинты священного пойла и часа сидения в этой… как её по-вашему… трансе! Только учти, эй-парень, ответ все равно был бы неправильный.

– Ну а свое мнение у тебя имеется?

– Ехал караван. – Гоблин выудил из песка правую ладонь и пробежался пальцами по земле, довольно похоже изобразив иноходь. – Ехали орки. – Вторая рука галопом двинулась навстречу первой. Бум-бабах! – Руки скрылись в облачке пыли. – Орки всех перебили.

– А потом?

– А вот для «потом» тебе нужен шаман со священным пойлом!

– Понятно…

…что ничего не понятно, тоскливо подумал я – и направился к фургонам.

Занятное дело, их груз, – по крайней мере часть его, – был вышвырнут на землю еще до пожара или в самом его начале. Очередная загадка: сделали это хозяева, спасая его от огня, или приступившие к грабежу орки? Или еще – почему большую часть этого добра составляет одежда самых диких расцветок?

– Похоже, – Лисса подняла огромную шляпу – жгуче-оранжевого цвета, с пучком перьев, которому позавидовал бы любой страус, – и удивленно разглядывала её, явно пытаясь представить её владелицу, – это был передвижной бордель.

– Или бродячий цирк.

– Одно другому не мешает. – Китаянка отбросила пернатый апельсин в сторону, осторожно подошла к фургону, заглянула внутрь – и замерла.

– Ну что там?

– Кажется, – Лисса сдавленно хихикнула, – гроб.

– Компаньон, а можно без шуток?

– Я не шучу, Кейн. Там стоит большой длинный ящик. Хоть он и прогорел насквозь, но форма вполне угадывается.

– Сейчас посмотрю сам, – пробормотал я, обходя мертвых лошадей – и в этот миг до меня донесся звук, от которого волосы встали дыбом.

Глава 9

Я застыл. Звук повторился, и теперь я уже понял, откуда он доносится – из четвертого, предпоследнего фургона. Тихий, едва различимый хриплый стон.

Дробовик убитого возницы словно бы сам по себе оказался у меня в руках – и я едва подавил желание сначала разрядить оба ствола в обугленный борт, а уж затем выяснять, кто или что за ним скрывается. Не реши Лисса подкрасться к фургону с другой стороны…

– Ну что там?

– Кто-то стонал.

– Это и я слышал.

– Видеть сквозь доски, даже обгоревшие, я не умею, – злым шепотом отозвалась китаянка. – Так что мы наравне… компаньон.

– Толстяк…

– Не полезу! – Гоблин сгорбился позади фургона, вцепившись обеими лапами в здоровенный топор. Тоже подобрал, решил я, причем обронили эту жуткого вида железяку орки. Лезвие закругленное, дерево таким рубить несподручно, а вот кого помягче – самое то. Раз махнул, и от макушки до пупа.

Впрочем, ремнем с парой револьверов Толстяк тоже не пренебрег.

– Полезай, говорю!

– Ы-ы, а если орки как раз из-за него и дали дёру? Не-е-е-е.

– Не думаю, что ты прав, – возразила Лисса. – Стон слаб и полон боли. Тот, кто издает его, не может быть опасен. По крайней мере сейчас.

– А может, оно так притворяется! – загорячился гоблин. – Подманивает, ы-ы, а потом как прыгнет, да как чавкнет! Пусть лучше, – Толстяк оглянулся на китаянку и, похоже, что-то в глазах оборотня подсказало гоблину, что право быть НЕ первой девушка вряд ли уступит. – Давайте мула туды запустим!

– Во-первых, ты и копыта его не стоишь! А во-вторых, как ты собрался загнать его в повозку?

Толстяк опустил топор и озадаченно поскреб затылок.

– Пнуть его в зад? – неуверенно предложил он.

– Соскучился по его копытам? – ехидно спросила Лисса. – Ну, хватит. Прыгаем одновременно, все вместе.

Прикинув на глазок высоту борта, я сообразил, что для прыжка с двустволкой наперевес барьер чересчур велик – и, отбросив ружье в сторону, выхватил револьвер.

– Раз, два, три! БАБАХ!!

Грохот сдвоенного выстрела подбросил меня в воздух не хуже пинка тролля. К счастью, в этот день и час Господь хранил идиотов, швыряющихся ружьями с взведенными курками – картечь с визгом ушла в соседний холм.

Впрочем, здесь мое везение и закончилось – зацепившись в прыжке ногой за доску, я рухнул на дальний борт фургона как раз в ту секунду, когда на него же вскочила китаянка. Горелые доски, разумеется, не выдержали подобного напора и сломались. Очень смешно, да… если глядеть на это шоу со стороны. Актерам же было больно… всем, кроме деревяшек.

– Ты… живой?

Судя по голосу, Лисса даже не злилась. Видимо, я выглядел совсем плохо.

– Ме… ме… местами.

Болело решительно все, однако при этом беглый переучет конечностей показал, что мое везение пока еще не совсем издохло в тяжких муках – героический прыжок обошелся мне всего в две дюжины ушибов и ссадин. Плюс вывихнутый мизинец, звон в ушах и остатки самоуважения. Зубы вроде бы остались на месте, но разбитая губа не давала удостовериться в этом.

– Ну вы, ы-ы-ы, даете!

Гобл произнес это из фургона, водрузив одну ногу на гроб. Судя по всему, он просто и неторопливо влез в повозку сзади, пока мы с Лиссой занимались нецензурной акробатикой.

Я потряс головой. На земле прямо передо мной лежал осколок зеркала – видно в него было немного, но и отражавшегося хватало. Черно-багровая смесь из пыли, сажи, пота и крови… да уж, такой маской только дикарей пугать.

Гоблин, как оказалось, был схожего мнения.

– Слышь, эй-парень… сдается мне, что видок у тебя сейчас как раз для этой штуки, – заявил он… и взялся за гроб. – Гы-ы-ы-ы, зараза неподъемная-я-я-я!

– Зеленый, ты свихнулся?! – разом позабыв про все болячки, заорал я. – А если там…

БУМ!

По крайней мере я успел отскочить, и отлетевшей крышкой меня не зашибло. Мелочь, но хоть какое-то светлое пятно в этой жизни. Погибнуть в Запретных Землях от крышки гроба было бы просто чертовски обидно. Ну кто бы, спрашивается, поверил в такую дурацкую смерть?! Да никто…

Вздохнув, я похромал к нашему трофею.

Это был большой и, на мой непритязательный вкус, очень хороший гроб. Красно-коричневое и тяжелое даже с виду – то-то гоблин так пыхтел – дерево, которое и огню оказалось не очень-то по зубам. Лишь в нескольких местах доски были прожжены насквозь, на внутренней стороне крышки сохранилась большая часть лакировки.

Внутри же…

– Ну и что это?

– Бразильская вишня.

– Поясни, – попросил я, глядя на ворох дотлевающих тряпок. Как ни прикидывай, это не было похоже на вишню, хоть бразильскую, хоть китайскую, – груда пепла, несколько тлеющих лоскутов и все, хоть ты тресни!

Лисса вздохнула.

– Я работала в мастерской краснодеревщика. Там бывают полезны лю… существа с хорошим чутьем. Этот гроб, – китаянка постучала когтем по крышке, – сделан из бразильской вишни, ятобы.

– Ты штобы?

– Ятоба, это второе название этого дерева.

– А она чего, сильно магическая?

– Если ятоба и обладает магическими свойствами, то мне про таковые неизвестно. Я знаю лишь, что это крайне твердая порода древесины. Из неё получается отличный паркет…

– …и гробы, – закончил я. – Что ж… кто-то проявил похвальную предусмотрительность… но все же недостаточную.

– Надо было прятаться в огнеупорный шкаф, гы-гы, – фыркнул Толстяк. – Когда я ходил с троллями Косолапого – давно, еще за пару лет до Кривоклыка, – они как-то сперли один такой ящик из банка в Сан… Сан… не помню, сан-чего-то там, короче. В железке весело звенело, там лежали четыре тыщи долларов, но мы до них так и не добрались. Три дня таскали по пустыне, извели уйму пороха. А в итоге все равно пришлось бросить, когда на хвост села кавалерия.

– Что ж, – задумчиво произнесла девушка, – теперь мы знаем, кто ехал в караване.

– Скажи это вслух, – буркнул я. – Мой бедный голова не мочь думать.

Лисса пожала плечами.

– Вампиры. Это ты хотел услышать?

– Нет, – мотнул я головой, – не хотел. Но подозревал, что твой ответ мне совершенно не понравится.

Собственно, я начал думать о кровососах еще пару минут назад, когда обнаружилось отсутствие крестов на трупах. Это была ниточка с хороший трос размером, а еще одну я заметил сам – на покойниках не было и унции серебра. А ведь житель Пограничья без серебра, это как эскимос без мехов. Когда же я увидел первый гроб, все стало просто и понятно… ну, почти.

– Интересно, почему они здесь оказались.

– Патамучта у них мозги засохли Эпоху назад! – пренебрежительно заявил гоблин. – Десять охранников на пять фургонов! Ы-ы-ы, даже люди не настолько тупы и самоуверенны… обычно.

– Может быть, зеленый, ты и прав… – медленно начал я.

– Какого еще орка «может быть»! Я всегда прав!

– …но не это сейчас важно. Есть гораздо более занятный вопрос – чего испугались орки?

– Нет, – неожиданно возразила Лисса. – Есть еще более важный вопрос. Кто стонал?

– У-у-ук!

Гоблин подпрыгнул и начал бегать по фургону – со стороны могло показаться, что его начали кусать за ноги маленькие невидимые вампирчики. Впрочем, необязательно невидимые – туча пепла и сажи, которую Толстяк заставил взметнуться…

Кр-р-нанг!

Когда ЭТО началось, я не поверил своим глазам. Толстяк, наверное, тоже, потому и не успел выпрыгнуть сразу. А потом стало уже поздно – вслед за колесами с правой стороны у повозки отвалилось днище, и гоблин рухнул вниз, скрывшись в сером облаке.

– Говорят, – Лисса, развернула ушки, прислушиваясь к доносящимся из облака проклятьям, – что никакой справедливости в мире нет. А то, что иной раз принимают за её проявления – не более чем извращенное чувство юмора судьбы.

– Может, и так, – кивнул я. – Но сейчас я очень доволен. Этот гоблин…

– Ш-ш-с!

В наступившей тишине и я смог отчетливо расслышать его – тонкий, всхлипывающий стон. Тот самый. Он повторился еще раз, затем из серой тучи донесся глухой удар, хруст, скрежет… а затем из неё вылез черный и злой гоблин, тащивший за собой большой сундук.

– Оно – тама! – объявил он и плюхнулся на задницу с видом Колумба, минуту назад открывшего Америку, Индию и Китай с Африкой в придачу.

Судя по донесшемуся из сундука всхлипу, Толстяк не врал. Хотя верилось в это с большим трудом – потому что это был именно сундук, а не поминавшийся гоблином огнеупорный шкаф, и он выглядел… сгоревшим. Полностью – я обошел его по кругу, и везде была одна и та же картина. Собственно, сейчас это была скорее клетка из стальных полос, на которых кое-как держались остатки дерева. Но как тогда…

– Может, он… в смысле, оно спряталось туда уже после пожара? – предположил я вслух.

– Не забыв закрыться снаружи на подвесной замок? – уточнила китаянка. – Интересное предположение.

– Ну чего, смотреть бум? – осведомился гоблин. – Или все-таки ну его?

Мы с Лиссой переглянулись. Китаянка медленно качнула головой, я согласно кивнул… и зацепился взглядом за светлую искру в оставленной сундуком борозде. Наклонился, поднял, стер пепел – и ошеломленно уставился на маленький крестик с обрывком цепочки.

– Похоже, – мой собственный голос показался мне чужим и незнакомым, – это выпало из сундука.

– А ведь он серебряный, – Лисса дернула носом, словно принюхиваясь к чему-то. – Значит…

– Толстяк!

Гоблин уже заносил топор. Удар снес замок – вместе с изрядной частью крышки. Похоже, кузнецы орков неплохо знали свое ремесло, и я сделал мысленную зарубку: при встрече с владельцем такого топора или чего-то похожего – держать дистанцию и ни в коем случае не пытаться парировать удар ружьем!

Затем крышка открылась.

* * *

– Черт-черт-черт-черт…

Я даже не сразу понял, что бормочу – не забывая при этом истово креститься. Господи-Исусе-черт-черт-черт…

Мне было семь лет, когда старый Хью Бергман сгорел в своей хибаре. Он построил её на отшибе и жил в ней один, деля свое время между браконьерством и самогоноварением. В ту ночь он, как говорили в толпе, тоже наверняка был мертвецки пьян – и отошел в мир иной, так и не протрезвев. Ну а я еще долго просыпался в холодном поту, в очередной раз увидев во сне зловещий черный костяк с бутылкой в обуглившихся пальцах.

Теперь у меня появился еще один персонаж ночных кошмаров.

– Невероятно, – прошептала Лисса. – Как оно еще может стонать… ведь легкие должны быть сожжены напрочь.

– Сдается мне, это все-таки она. – Гоблин, вывернув голову почти к плечу, разглядывал скорчившееся в сундуке тело. – А насчет стонать… подруга, ты лучше скажи, как она вообще жива? Кровососы, канешна, ребята на редкость упорные, когда речь заходит про помирательство, но с пламенем не дружат совершенно.

– А с чего ты взял, что это… что она – вампир?

– Да ты на клыки посмотри!

Я сделал большую глупость – посмотрел. Толстяк был прав, клыки были – безгубый рот позволял вдоволь налюбоваться ими всем желающим. Лучше бы я в этот раз поверил гоблу на слово… ох…

– Обычный вампир не вынес бы и десятой доли этого, – холодно сказала китаянка. – Человек продержался бы дольше… но не настолько.

– Может, оборотень? – предположил я.

– Я бы почувствовала. И потом…

– Она шевелится! – Не думал, что гоблины умеют визжать, но сейчас Толстяк именно взвизгнул – и, отскочив от сундука, шлепнулся на задницу. – Ну, что уставились! Пристрелите её скорее!

Я уже почти дожал спуск – но, как ни странно, именно истерический крик гоблина заставил меня убрать палец за скобу.

– Нет.

– Эй-парень, да ты спятил! А если она прыгнет…

– Зеленый, уймись! – рявкнул я. – Она и шевелится-то едва-едва.

– Возможно, – тихо сказала Лисса, – это и в самом деле лучший выход для всех. В том числе и для неё.

– Знаю, – так же шепотом ответил я. – Но… черт возьми, она сумела как-то дождаться нас. И просто вот… взять и выстрелить… это несправедливо.

На самом деле спроси меня кто сейчас – и я не смог бы внятно сказать, что именно так задело меня. В конце концов, это был всего лишь вампир, пусть даже и носивший когда-то крест. Просто еще один кровосос. Так ли важно, есть у него церковная лицензия или нет? Дьявольский волк не в силах стать настоящей божьей овечкой, рано или поздно естество возьмет верх и тогда… Выбор невелик: либо церковные печати выполнят свое предназначение, либо на волю вырвется еще один монстр, жаждущий сполна расплатиться за годы воздержания.

Я снова начал поднимать револьвер – и снова опустил его.

А может, все дело было в том парне, Мэлоуне? Там, в салуне Хавчика, я не сделал ничего – просто сидел и смотрел. Нет – еще и радовался, что шериф прошел мимо. Это ведь так естественно – радоваться, что на виселицу тащат не тебя, а кого-то другого. Не родня, не даже друг… он был для меня никем. И не спросят меня в этот раз: Кейн, где же брат твой?

Нет, дело все же не в Мэлоуне. Он уже стал прошлым, горстью разлетевшегося по ветру праха. А я – я жив. Потому что тогда – молчал, и теперь то молчание нашептывает из-за плеча: за тобой должок, эй-парень!

– Справедливость?! – Китаянка дернула ухом. – Вспомни, что я тебе говорила минуту назад. Никакой справедливости нет, есть только шутки судьбы – а это жестокий бог.

– Наверное, так и есть…

– И мы действительно ничем не можем ей помочь.

– Ну разве что ты захочешь сам попробовать сдохнуть вместо неё, – подал голос Толстяк. – Ыгы. Канешна, за последние пару дней ты малость усох, но если тебя потом нести, шесть-семь пинт крови нацедить можно. А если прикопать прямо тут, можно и все десять.

– Хорошо у тебя глаз намётан, зеленый… – пробормотал я, чувствуя, как поминаемая жидкость заставляет кончики ушей предательски краснеть.

– Ну так у вас, людей, кожа-то тьфу, тоньше бумаги, – пустился в объяснения гоблин. – Бывало, пальцем ткнешь, и как хлестнет… замаешься потом отстирывать.

Глупо, но у меня задрожали колени – словно я уже потерял те самые шесть-семь пинт крови. К счастью, в паре футов от меня валялся какой-то бочонок, судя по чистым бокам, выброшенный из повозки еще до пожара. Кое-как перетягивая ноги, я все же доплелся до него, поставил стоймя и сел, пытаясь унять эту идиотскую, неизвестно зачем и откуда взявшуюся дрожь. Во рту было сухо и горько, а на душе – просто погано.

– Он прав, Кейн. – Китаянка как-то неловко двинула рукой, словно хотела коснуться моего плеча, но в последний миг не решилась. – Даже умей она восстанавливаться на уровне высших вампиров… ей нужно много крови, больше чем в нас троих… четверых, считая мула. Увы, компаньон, – это была всего лишь очередная шутка судьбы.

– Знаю, – кивнул я. – Но… понимаешь, Лисса, иногда так хочется, чтобы случилось чудо.

– Понимаю.

Лисса все-таки положила руку мне на плечо. Сжала пальцы – не сильно, а просто… и, отпустив, пошла к повозкам. Пройдя с десяток футов, она остановилась, глянула на меня – я как раз поднял голову и заметил, как глаза моей компаньонки вспыхнули ярко-алым отблеском.

– Чудо?!

Я и моргнуть не успел, как она подскочила ко мне и, схватив за шиворот, дернула вверх, словно нашкодившего котенка.

– Ты хочешь чуда?! Сотвори его!

Когда твой компаньон посреди Запретных Земель лишается рассудка – это плохо. Особенно, когда этот компаньон оборотень, который запросто может порвать своего невезучего напарника на очень мелкие тряпочки.

– Ну, давай же. – Лисса нетерпеливо встряхнула меня, и я с тоскливым отчаяньем подумал, что спасти меня действительно может лишь чудо.

А затем посмотрел вниз, на предмет, послуживший мне стулом.

Это был небольшой, галлонов на десять бочонок. Надпись на крышке была длинная и вдобавок на каком-то французском. Но два слова все же были мне знакомы: Cru Rouge, в переводе на человеческий, красное вино.

И тут до меня дошло.

– Ты… ты… ты хочешь, чтобы я превратил это вино в Кровь Христову?!

– Именно!

– Ты точно сошла с ума! – заключил я. – Таинство святого причастия, это… это… и потом, я ж ни разу не священник! Я и на праведника-то не тяну!

– У тебя есть крест! – отчеканила китаянка. – У неё был крест. Если ты действительно веришь в своего бога – давай, проси у него чудо! Сейчас для этого самое подходящее время, место и повод!

Это был полнейший бред, и я должен был так и сказать этой глупой девчонке! Должен был… проклятье, да я бы мог до заката с ней спорить!

Но я опустился на колени, вытянул из-под рубашки крестик и, до боли сжав его, принялся вспоминать слова молитвы.

* * *

– Не трогай его.

– Что значит «не трогай»?! Он так еще долго может сидеть!

Слова доносились откуда-то издалека, хотя произносившие их неясные тени перетекали с места на место всего лишь в паре футов от меня.

– Дай ему еще немного времени. Не каждый день простому человеку удается совершить чудо.

– Не каждый день в караване вампиров удается с полпинка найти бочонок с кровью – это ты хотела сказать?

– Ты не можешь этого знать.

– Верно, подруга, только и ты не можешь этого знать! Вы ведь не вскрывали бочонок ДО молитвы?! На редкость бессвязной, к слову – будь я людским богом, за такой бред поленился бы головастика в лягушку превратить.

Мозг возвращался в обыденность медленно, словно нехотя. Вот пришла память и, лениво зевнув, бросила на стол карточный веер обрывков-картинок. Молитва – горячечно-бредовая, как верно сказал гоблин. Выстрел. Терпкий запах от ударившей из дыры красной жидкости. Жуткое черно-красное существо, жадно приникшее к бочонку. Я стою, разинув рот, и смотрю, как черная корка начинает вдруг отваливаться, а под ней – чистая розовая кожа и этих розовых пятен становится все больше, они сливаются. И вот уже передо мной стоит не ночной кошмар из самой преисподней, а юная девушка, почти девчонка, с короткими белыми волосами… и клыками.

Вот на этом-то месте я и выпал.

– Не трогай его!

– Ладно, трогать не буду.

Секундой позже я почувствовал, что в мой нос впихнули две динамитные шашки. С очень коротким шнуром.

– А-а-пчхи! А-апчхи! Да какого… а-апчхи!

– О, гляди, как сработало! – прокомментировал гоблин, завязывая тесемки кисета. – Враз ожил. И харя покраснела, и запрыгал не хуже кролика…

– А-а-пчхи! А-апчхи!

– Он еще долго будет чихать?

– А-а-пчхи!

– Похоже, я переборщил с травкой! – Толстяк был на удивление самокритичен. – А эй-парень оказался хлипче, чем я думал. Чихать-то ладно, против курева нашего помола ни один тролль еще не устоял, а вот блевать… пойду, найду ему тряпку какую…

«Лучше пойди, выкопай себе могилу», – хотел сказать я, но не смог. Мне было плохо. Нет, не так – мне было просто ужас как плохо. Примерно между «не трогайте меня, дайте сдохнуть самому» и «сделайте доброе дело, пристрелите меня!»

Потом кто-то поднял меня за воротник, попытался поставить на ноги, а когда это не получилось – посадил на землю, сунул в руку какую-то мокрую тряпку и вылил на макушку остаток воды из бурдюка. Я потер лицо – грязь при этом больше размазалась, чем стерлась – и начал понемногу обращать внимание на окружающий мир.

– Как ты?

– Внутри – паршиво, а снаружи, – тебе виднее.

– На зомби ты сейчас похож больше, чем на живого, – сказала китаянка. – Но это пройдет.

– Угу. А где… она?

– У тебя за спиной.

Я медленно повернул голову – и очень быстро вернул её в прежнее положение. Не стоит подглядывать за девушкой, которая выбирает юбку. Особенно если эта девушка – вампирка. И вдвойне особенно – если к выбору рубашки она еще не приступала.

– Ты с ней уже говорила? Она что-нибудь рассказала о себе?

– Не так уж много. Эти, – кивок в сторону фургонов, – похитили её у отца.

– Отца?! В смысле, настоящего?! Ты уверена, что вы друг друга поняли?

Я не числил себя великим знатоком вампиров, но факт, что им не дано иметь нормальное потомство, проходил по разряду общеизвестных.

– Английский для Венги не родной, как и для меня, – сказала китаянка. – Она из Франции. Но, думаю, мы с ней правильно поняли друг друга.

– Венга – это её имя? – уточнил я.

– Её имя Veng…[276]276
  Vengeur (фр.) – мститель.


[Закрыть] в общем, я не могу это правильно выговорить.

– И она от самого Парижа сидела в этом сундуке???

– Это можешь спросить у неё сам.

– И спрошу, – я коснулся лба. Жара вроде не было… а может, и был. Просто все было горячим – лоб, пальцы, песок вокруг и воздух над ним – горячая патока, с трудом протискивающаяся в легкие.

Чертова пустыня.

– Лучше скажи, что мы с ней будем делать? – вмешался подошедший гоблин. В лапе у него был здоровенный кусок сырого мяса – и я очень понадеялся, что не узнаю его происхождение.

– Покажем дорогу к Малкольму, разумеется, – удивленно сказал я. – А что еще?

– Она может не успеть, – возразила Лисса.

Я глянул на небо. Солнце уже миновало зенит, но до его захода еще оставалось часов шесть.

– Успеет. Мы шли с грузом, она пойдет налегке. И потом, что еще мы можем сделать? Оставить здесь?

– Взять с собой.

– Ы-ы-ы?! – Это выдохнул Толстяк, но и я был примерно того же мнения.

– Не могу поверить, что ты это сказала. Мне казалось, ты ей… сочувствуешь.

– Так и есть, – подтвердила Лисса. – И я не понимаю вашего удивления.

Жара, подумал я, все дело в этой проклятой жаре. Наверное, это и есть главный секрет Запретных Земель – здесь опаснее всего не монстры, не зеленокожие и даже не Дикая Магия, а жара. Она сводит с ума людей и нелюдей, заставляет их совершать один идиотский поступок за другим – и рано или поздно это заканчивается костяком среди песков. Точно-точно. Вот, например, я сейчас стою посреди пустыни в компании гоблина, оборотня и вампира – впору от страха помирать, а у меня всех мыслей: ну и припекает же…