Текст книги ""Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Сергей Плотников,Андрей Бондаренко,Алексей Шмаков,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 269 (всего у книги 354 страниц)

– У Джейкоба уже тогда портилось зрение. Ночью, сквозь туман, он бы не разглядел ничего. Но у той… у того, чьими глазами я вижу этот сон, взгляд куда острее. Я вижу, как он уносит корзинку в дом… там начинается суета, вспыхивают огни в окнах – и на этом сон всегда обрывается.

– Думаешь… – у меня перехватило дыханье. – Это была твоя мать?

– Не знаю. Это мог быть кто угодно… мама, кто-то из её родни, друзей… темные эльфы тоже не очень-то жалуют полукровок. Не знаю, – повторила Линда. – Ничего.

– Что ж, по крайней мере, – осторожно заметил я, – с отцом тебе повезло.

– Повезло?!

Не будь между нами прутьев… и не отбери тролли у Сальватано все, что хотя бы в пьяном бреду могло сойти за оружие, уверен – мое путешествие бы завершилось в этот самый миг.

– Э-э… прости, я не то хотел сказать… ну, в каком-то смысле…

– В каком-то смысле, – к моему счастью, дарко, похоже, остывала так же быстро, как и вспыхивала, – ты… прав. Богатый, знатный… и, похоже, моя мать произвела на него весьма яркое впечатление. Понадобилось целых одиннадцать лет, прежде чем оно поблекло, и лорд поддался на уговоры родни: найти себе нормальную жену и выбросить, наконец, из дома это ужасное чудовище… жуткую полукровку, напоминание о семейном позоре.

– И что, он просто так вот взял и вышвырнул тебя?

– Не на улицу. Он сдал меня в пансион. Хороший, дорогой частный пансион для девочек из хороших семей. Какое-то время я действительно старалась быть обычной… примерной девочкой. Только вот… когда тебе постоянно напоминают про «порченую кровь», постоянно тычут носом… больно… то рано или поздно эта кровь даст о себе знать. Я старалась – но все-таки они сумели разбудить во мне драу. Разбудили… Зверя.

Из-за решетки послышался странный звук – то ли полувсхлип, то ли скрежет зубов…

– Так и не знаю, что именно там произошло. Да и никогда не пыталась вспомнить. Красный туман… а потом, когда пелена спала… я не сразу это поняла, потому что вся спальня была в крови. Вся, понимаешь… на полу… на постелях… на окнах и потолке. И они… как сломанные куклы.

– А что было с тобой… после?

– После… мне очень сильно повезло. Если бы дело рассматривал светский суд, все кончилось бы костром. Но миссис Уилкинс, хозяйка пансиона, была так напугана, что стала кричать о «кознях сатаны»… а этим ведает Церковь.

– И это было «повезло»? – удивленно спросил я. Конечно, англиканская церковь – это не католики с их мрачной славой, но когда речь идет о нечисти, разницу в методах и целях не различить даже с большой лупой.

– Среди тех, кого я… некоторые из жертв были благородного происхождения. Те самые… девочки из хороших семей. Для расследования был прислан опытный следователь из канцелярии архиепископа Йоркского… который привык отыскивать истину, а не просто находить виновных. Он… разобрался во всем.

– Разобрался?

– «Если вы завели детеныша тигра, но при этом обращаетесь с ним как с жалкой дворнягой, не стоит удивляться, что когда-нибудь он дотянется до вашего горла», – процитировала Линда. – Это из его послания архиепископу.

– Звучит разумно… – пробормотал я.

У нас в округе случилась как-то похожая история, вернее, даже парочка таких историй. Начинается-то почти всегда одинаково: с детенышей. Таких милых, пушистых, очень беспомощных и, само собой, нисколечко не опасных. Проблемы начинаются потом, когда детки вырастают…

Вслух я, понятное дело, этого говорить не стал.

– Дальше мной занялся Орден. – Линда не уточнила, который из трех орденов проявил к ней интерес, а я отчего-то не решился спросить. – Как оказалось, у них в Лондоне имелся особый приют… для таких, как я. Не только полукровок, разумеется – там были вампиры, оборотни… дети с «темной печатью»… и много еще кто.

– Жутковатое, должно быть, заведение.

– Там нужно было постоянно быть настороже, – забавно, но голос дарко мало соответствовал смыслу произносимого, приобретя скорее некую мечтательность, – следить за каждым сказанным словом… и за спиной. Но после тех… из пансиона миссис Уилкинс… мне там было хорошо. Наверно, даже можно сказать, что это были лучшие годы в моей жизни. Представляешь, Кейн?

– Нет! – честно признался я. Это действительно выходило за рамки – даже не моего воображения, а скорее моей нынешней картины мира. Детский приют… кишащий живыми ужасами… наверняка с порядками в десяток раз похуже любой каторжной тюрьмы… и кто-то считает, что там прошли лучшие годы его жизни? Тогда остальное время этот… эта… она провела – где? В аду?

* * *

– А в Пограничье-то ты как оказал…

– Тихо! – оборвала меня Линда. – Кто-то идет…

Судя по гулкому топанью, этот кто-то был троллем… который волок что-то тяжелое. Или – кого-то.

– Ну-у? – Это спросил часовой, которого я уже час как считал то ли уснувшим, то ли окаменевшим.

– Глупая человека. Играть не умей, проигрывать достойно – тоже не умей.

С этими словами подошедший тролль спихнул в яму свой груз, оказавшийся, как и следовало ждать, шерифом. Или его трупом… нет, услышав хриплый стон, поправился я, все-таки шерифом. Пока, по крайней мере.

– Драться тоже не умей. Увидел, что проиграл, на Трой прыг! Тот ему – шлеп! Один всего шлеп, а этот сразу раз – и брык!

– Которого дальше возьмешь?

«Меня», крикнул я, вернее, хотел крикнуть. Лучше уж этот чертов Трой со своим покером, что угодно… только бы сразу, только бы не ждать. Меня возьмите…

Сдавленный писк – вот и все, что мне удалось выдавить из глотки. Попытка вскочить и замахать рукой, хоть как-то привлекая внимание, также провалилась позорнейшим образом. Мое тело попросту отказалось подчиняться. Ему было глубоко наплевать, что каждую секунду ожидания рассудок старательно растягивал в жуткую бесконечность.

– Эта… а тяжелее хто?

– Девка! – после недолгого размышления уверенно заявил часовой. – Там одного вымени…

– Ну вот и все, – прошептала дарко. – Кейн…

– Удачи! – Я, наконец, справился с комком в горле. – Разделай там этого… тролля.

Ответ Сальватано – если он вообще был – заглушил тяжелый «бум», сопровождавший приземление тролля на дно ямы.

– Астарожна там, – обеспокоенно крикнул оставшийся наверху часовой, – не раздавы.

– Моя постарается… – закидывая девушку на плечо, пообещал тролль.

– И яма не засыпь… – проворчал часовой, после того как первая попытка его соплеменника вылезти наружу провалилась в самом прямом смысле – вместе с парой квинталов песчаной почвы. – Дай сюды… да не бабу, лапу…

Со второй попытки тролль все-таки сумел выбраться. Кое-как поднявшись, я вслушивался в его удаляющиеся шаги, ожидая сам не знаю чего… пока они не стихли вдали.

Тишина тянулась долго – минуту, две… час… вечность. Часов у меня не имелось, даже луна болталась где-то за краем ямы. Я попытался следить за звездами, однако ничего хорошего из этого не вышло – холодные белые искры так и норовили сорваться в безумный хоровод.

Потом я услышал справа шорох, сдавленные ругательства… темная масса завозилась, переваливаясь в более удобное для себя положение – и вновь замерла. Я понадеялся, что шериф опять потерял сознание, но хриплый шепот почти сразу же развеял её.

– Эй… тебя ведь Кейном звать, верно? – Я не отвечал, и шериф повторил, уже громче: – Кейн?

– Да.

– Правильно запомнил… – Со стороны Шарго донесся неясный скрипящий звук, словно шериф пытался чесаться сквозь куртку. – На имена у меня память фиговая, но твое – запомнил. Гордись…

Толстяк наверняка бы ответил что-то вроде: «ы-ы-ы, ща лопну!», но у меня на этот счет было другое мнение. Точнее, два мнения: рассудок желал промолчать, а внутренний голос топал воображаемой ногой и визгливо кричал, что завтра нас все равно сожрут, ну а раз так – чего теперь-то бояться?

– Откровенно говоря, шериф, – медленно произнес я, – мне было бы намного приятнее, если бы вы его не запомнили. Я предпочел бы, чтобы вы его никогда и не узнавали!

– Ты даже представить не можешь, насколько это чувство взаимно! – прорычал Шарго. – Ведь это из-за тебя, Кейн, я оказался в этой яме. Из-за тебя и этого трусливого ублюдка Нарви!

– И это у нас тоже взаимно! – огрызнулся я. – Не устрой вы охоту на меня, черта с два я бы поперся в Запретные Земли.

– Да неужто?! А за каким орком ты вообще оказался в моем городе?!

– Это я вам сказал еще в прошлую встречу, шериф! Или ваша память удержала только имя?

– Бредятину насчет пропавшего братца? Как же, помню… я, – Шарго повысил голос, – тогда с трудом удержался, чтобы не пристрелить тебя на месте. Но ты выглядел настолько жалким, что даже твой лепет стал походить на правду.

– Это и была правда!

– А ты упорный парень, Кейн, как я погляжу. Тупой, но при этом наглый и упрямый. Даже сейчас, на краю могилы, цепляешься за свою дурацкую историю.

– Еще раз повторяю, шериф! Все, что я тогда рассказал вам, – чистая правда!

– Хватит! – рявкнул Шарго. – Кончай держать меня за тупого гобла! Если ты приехал в Пограничье искать брата, чего ж ты его не искал?! А?! Хоть бы для приличия поспрашивал? Мистер, вы моего братца Авеля не видали?

– Моего брата зовут Кристофер.

– Твоего брата зовут Никто. Потому что первое, что ты сделал утром следующего дня, – это явился прямиком к Эйхайму и принялся расспрашивать его про пропавших гномов. Было такое, Кейн? Или ты сейчас расскажешь мне, что твой братец тоже был гномом?

– Мой брат… – я осекся. Стоп, а вообще какого гоблина?! – А может, мистер Шарго, это вы мне кое-что сейчас расскажете? Например, кто нанял стрелявшего в меня охотника? Почему ваши люди получили приказ доставить меня или пристрелить по дороге? Как, мистер Шарго? Может, вы знаете и то, почему Нарви Эйхайм так испугался моего визита? Что вообще общего между этим гномом и вами? Случаем, не тайна пропавших гномов?

– Вот и показал ты свое подлинное нутро, Кейн, – удовлетворенно произнес шериф. – Сучья тварь, ищейка на поводке у закона… или у тех, кто этим законом вертит. Много я перевидал таких вот, как ты… еще на войне.

– Не хотите говорить – ну и не надо, – я нарочито громко зевнул. – К тому же всего вы наверняка и не знаете. Просто подрабатываете на подхвате у Нарви. Подай то, принеси сё.

– Ты очень сильно недооценил меня, ищейка.

– В самом деле, шериф? А по-моему, достаточно и одного взгляда. Мистер Эйхайм – почтенный гном, важное лицо в крупной компании, вертит большими деньгами. А вы – всего лишь слуга закона в крохотном городишке… или, правильнее сказать, слуга беззакония.

– Ты… – судя по змеиному шипению, мне удалось задеть больную мозоль шерифа. Причем – кувалдой и с размаху. – Что ты вообще знаешь про меня?!

– Ничего, – равнодушно произнес я. – И не очень-то хочу знать. Вряд ли вам удастся удивить меня, шериф.

– Значит, они даже не удосужились рассказать… – Шарго произнес это на удивление тихо и не с яростью, а с горечью. – А ведь когда-то… и не так давно… я был героем.

– И где же? На большой дороге?

– На войне. Я был капралом… и героем – слышишь, Кейн! Настоящим чертовым героем, без шуток и скидок. Первым из бригады ворвался в траншею мятежников. И получил три пули, да еще штыком, для верности. Они бы еще добавили, но тут подоспела наша колонна – и меня завалило трупами. Один черт знает, как я не задохнулся под той грудой тел… и не захлебнулся в крови. И ему же известно, как часто я проклинал небеса за то, что этого не случилось… за то, что я выжил тогда!

Шериф замолчал, и некоторое время я слышал только его тяжелое хриплое дыхание.

– За этой проклятой атакой, – продолжил он, – оказалось, наблюдал сам генерал Томас. После боя он приказал найти тело героя, чтобы захоронить с подобающими почестями. Думаю, генерал жутко удивился, когда меня вытащили еще живым. Он… эй, пацан, ты там не уснул?

– Нет, я слушаю, слушаю…

– Ну, слушай. Тогда, после боя, они решили, что такому герою нужно дать шанс выкарабкаться из могилы. Отдельная палатка, личный врач генерала… потом, когда я слегка оклемался, меня перевезли в город, к патриотически настроенным дамочкам. Так что на ноги я встал довольно быстро. Ну а дальше покатилось – чин первого лейтенанта, тур по штатам, где меня выставляли на трибуну, как чертову куклу. Глядите, олухи, вот парень, который зубами выдрал у судьбы красивый мундир! Вступайте в армию, вам тоже повезет… ну или хотя бы пожертвуйте на войну, кто сколько может. Боже, – шериф скрипнул зубами, – каким же идиотом я тогда был!

Каким был, таким и остался, зло подумал я, но вслух произносить это, разумеется, не стал. В конце концов мы с Шарго сейчас были в одной яме.

– Представления эти шли с большим успехом. Да только я, кретин, вообразил, что раз уж мне повезло на войне, то нужно и дальше ловить удачу за хвост – во идиот! – и написал рапорт, с просьбой отправить меня назад в армию. Причем сначала ему даже хода не давали… был ценной куклой, да… тогда я начал пить и как-то раз, надравшись, принялся орать с той самой трибуны: мол, я-то выжил и получил мундир, а почти вся наша рота заимела только порцию свинца от Джонни-реба. Ну и участок земли, один для всех – бой был жестокий, после такого могилами редко кто заморачивается – чаще просто сваливают в траншеи чужих и своих, да присыпают сверху.

– Приходилось… слышать.

– А видеть?! Хотя куда тебе… молокососу.

Я вдруг понял, что хочу, нет, мечтаю о том, чтоб Шарго замолчал. Занятно… похожий, в сущности, рассказ Линды я слушал как откровение с небес, ловил каждое слово, словно золотые доллары. Она… благодаря этой истории дарко стала понятнее и… человечнее, наверно. То, что сейчас говорил шериф, производило схожий эффект – но проблема была в том, что я вовсе не хотел понимать Билли Шарго. Даже сейчас, когда жить нам осталось полночи.

– После того выступления я мигом оказался на фронте. Тут-то сучья девка Фортуна и показала свой переменчивый нрав – и зад. В первой же стычке я заполучил пулю… и в этот раз никто не лепил из меня героя. Полгода провалялся по госпиталям, все деньги, что успел скопить, ушли костоправам… чтобы не остаться калекой. А потом война кончилась – и я стал не нужен. Твари-политиканы, не знающие, с какого конца браться за ружье, вдруг оказались единственными, кто победил в той войне. Они – а не пушечное сало, без разницы, в синих мундирах или серых. Спасибо вам, сказали они, спасибо, что защитили наши особняки, наши шахты, заводы и лесопилки. Спасибо, что помогли нам сколотить огромные состояния на военных заказах. Вот вам за это пара висюлек на грудь – и валите на все четыре стороны!

Этот мотив был мне знаком, правда, в несколько ином исполнении – не про шахты-заводы, а «не жалейте на стаканчик виски для ветерана!». Стандартный припев для тех, кто не сумел найти себя в мирной жизни – а вернее, не пожелал этого сделать. Так что если Шарго рассчитывал на сочувствие – выстрел пошел мимо цели.

– Южане поняли это быстрее, – продолжал тем временем шериф, – мы-то были победители, как же. Вот Джонни-ребам доставалось сильнее… и они, нахватав шишек, начали вытаскивать из сундуков ружья и револьверы со словами «я свою войну еще не закончил!». Ну а мы цеплялись за иллюзии – кто меньше, кто больше.

– И люто завидовали Джесси Джеймсу? – не выдержал я. – В самом деле: какой смысл тянуть лямку за… сколько там у вас было жалованье? 50 долларов в месяц? В тыщу раз меньше, чем зарабатывали лихие парни, подержав пару минут банковского кассира на мушке.

– Плевал я на Джесси, Янгера и прочих ему подобных! – прорычал шериф. – Все, что эти кретины умеют, это ворваться на галопе в городок, паля направо и налево и так же умчаться. Рано или поздно их переловят… или пристрелят свои же, польстившись на награду и помилование… или они сдохнут от гангрены, словив свинец от охранника очередного банка или дилижанса. А вот мой план… если бы он только удался, я бы уже давно сидел где-нибудь в Филадельфии, дымил сигарой на балконе особняка…

– Что-то, – вкрадчиво произнес я, – не вижу здесь ни сигары, ни слуги с подносом.

– Мне и моим людям поручили сопровождать ценный груз, – Шарго сделал вид, что не услышал мою последнюю фразу. – Перевозка федерального казначейства. Я устроил все. Отправил большую часть своих людей с ложным грузом, а сам с небольшим отрядом сел на обычный поезд. Все было рассчитано до минуты, до дюйма. На одном из участков дороги там была боковая ветка, ведущая к заброшенной шахте. Всего лишь перевести стрелку – а у шахты поезд должны были встретить. Это был великолепный план… но из-за нескольких… – гоблинское ругательство, употребленное шерифом, я раньше не слышал. Кажется, это было как-то связано с самками мелких грызунов и навозом. И, по-видимому, было слишком грубым даже для самих гоблов. – …все пошло наперекосяк. В итоге деньги так никому и не достались, зато… – шериф осекся, закашлялся. – Прямых доказательств не было, и дело в итоге замяли… еще и потому, что могло возникнуть слишком уж много ненужных вопросов. Но в итоге я оказался здесь, в Пограничье, в этой чертовой дыре.

– И занялись грабежами уже без хитроумных пла… – начал я и оборвал фразу, заслышав уже ставшее знакомым гулкое топанье.

Глава 14

– Этот последняя…

С этими словами тролль втолкнул меня в шатер. Не сильно – по троллиным понятиям – но мне этого «напутствия» вполне хватило, чтобы пролететь пару ярдов и примерно на уровне пояса вмазаться во что-то большое, массивное… и, к счастью, мягкое.

– Не ушиблись?

– Кажется, нет, – пробормотал я и поднял голову.

Разглядеть своего собеседника мне не удалось – шарик святого Эльма, бывший в этом шатре основным источником света, висел слишком низко и вдобавок был накрыт сверху. Чем-то вроде стеклянного абажурчика – если, конечно, вы можете представить себе широкий конус, отлитый из перетекающих клубов темно-синего тумана.

Зато я увидел, что послуживший мне буфером предмет являлся креслом – шикарным, в старинном стиле, выгнутые ручки, красная бархатная обивка и все прочее, что полагается. Впрочем, по сравнению со столиком кресло выглядело бледно – столик был настоящим шедевром каменной мозаики. На его столешнице огромное янтарное солнце весело искрилось, ныряя в малахитовую степь. Работа гномов, причем резчика не из последних.

Интересно, каким образом тролли умудряются перетаскивать всю эту мебель? Конечно, в их заплечных мешках можно бизона уволочь, если правильно нарезать и утрамбовать, но все же…

– Большой Медведь пока еще не очень ловок, – извиняющимся тоном сообщил невидимка из темноты. – Мой прежний посыльный, Генри, был куда более аккуратен, однако месяц назад он попал в засаду рейнджеров из Форт-Дрэгона.

Невидимка говорил на английском, причем очень правильном. Даже слишком правильном. Обычно в людской речи присутствуют изъяны, сумму которых принято деликатно именовать акцентом. Кто-то глотает окончания слов или даже слова целиком, кто-то растягивает гласные, кто-то говорит в нос, а кого-то вообще невозможно понять без полпинты виски. Четкое же произношение обычно выдает в человеке очень иностранного иностранца. Или гнома, мысленно дополнил я список – хотя со временем гномы обычно пропитываются духом той местности, где оседают, и начинают бубнить в бороду не хуже тамошнего старичья.

– Ничего, я не в обиде, мистер…

– Трой.

Из темноты высунулась большая рука и аккуратно подняла светошарик на пару футов повыше – так, что в световой круг попало кресло по ту сторону стола… и сидящий в нем.

– Игравшая перед вами дарко попросила убавить свет. Однако вам, полагаю, будет удобнее так. Присаживайтесь… мистер Кейн Ханко, я правильно информирован?

– Д-да…

Я был готов увидеть многое – но вид тролля в элегантном черном фраке с ослепительно-белой манишкой был… чересчур неожиданным. Даже для Запретных Земель.

– Если пожелаете, вы также можете надеть фрак, – предложил тролль. – У меня их полный сундук в правом углу, за вашей спиной. Правда, – добавил он, – обычно все отказываются.

– Э-э… боюсь, я и одеть-то его не сумею. Да и непривычен я к такому наряду.

– Первое время у меня тоже были весьма непривычные ощущения, – сказал тролль. – Но затем я привык. Дух Игры в карты – если это именно Игра с большой буквы, а не ленивое перекидывание мятыми засаленными «картишками» – требует, на мой взгляд, соблюдения некоторых ритуалов.

Еще один чокнутый любитель церемоний, понял я. Сюда бы Хавчика с его чаями – держу пари, они бы живо нашли общий язык!

Мысль о гноме притянула за собой еще одно воспоминание, заставившее меня вздрогнуть. В той пачке розыскных листов, что подсунул мне хозяин салуна, имелся и портрет с подписью «вождь троллей Трой» – один из самых дорогих в той стопке. И хотя изображенная там жуткая клыкастая рожа имела крайне отдаленное сходство с лицом сидевшего напротив, я вполне поверил, что за голову именно этого тролля федеральное правительство готово выложить пятнадцать тысяч долларов.

– Впрочем, – продолжил тролль, – соглашусь, что рана, подобная вашей, – достаточно уважительная причина. Итак, мистер Ханко, прошу вас, присаживайтесь. Вы умеете играть в покер или вас нужно знакомить с правилами?

– Меня нужно познакомить с вашими правилами, – сказал я, падая в кресло. – Потому как я знаю их пять и все они – покер.

– Лично мне известно двадцать две разновидности, – сообщил тролль. – Поэтому вы вполне можете выбрать наиболее удобный вам вариант. Например, девушка перед вами предпочла драу-покер.

– Она… выиграла?

– Нет. – В голосе хозяина шатра мне вдруг явственно послышался лязг медвежьего капкана.

«Тролль великолепно играет в покер», – вспомнил я слова Линды.

– Мне бы что попроще, мистер Трой.

– Тогда… – тролль на миг задумался, – остановимся на техасском варианте. Знаком он вам? – Я кивнул. – Отлично. Раздачу доверите мне или предпочитаете сами?

В принципе раздающий мог бы учинить с колодой кое-какие фокусы. Однако моя квалификация шулера была явно недостаточной, ну а троллю просто незачем было этим заниматься – отправить меня в котел он мог и без передергивания карт.

– Давайте лучше вы, мистер Трой.

– Хорошо. Да, чуть не забыл. – Тролль кинул на мою половину столика небольшой мешочек. – Ваши фишки, мистер Ханко.

Мешочек при ударе о столешницу глухо звякнул. Не поверив своим ушам, я зацепил пальцем тесемки, потянул – и на стол просыпалось полдюжины крупных желтых кругляшей.

Золотые двадцатидолларовики.

– Х-хорошие у вас фишки, мистер Трой, – сглотнув, произнес я. – Жалко будет возвращать назад.

– На этот счет можете не беспокоиться, мистер Ханко. Весь выигрыш останется вам. У меня, – тролль небрежно махнул рукой куда-то вправо, – много!

Я взял одну из монет, покрутил в пальцах. Тяжелая… но по сравнению с главным выигрышем – жизнью! – легче пушинки. Мертвецу ни к чему все золото мира.

Монета полетела на стол. Бросок получился не очень – в последний момент она выскользнула из пальцев, едва долетев до края. Пришлось прихлопывать ладонь и придвигать. Едва же я убрал руку, как рядом с моей приземлилась «фишка» тролля – плашмя. Следом ровной полосой легла тройка карт.

Еще две карты рубашкой вверх легли передо мной. Я осторожно, за уголок, приподнял правую. Опустил. Посмотрел на лежащие на столе карты. Взял левую. Глубоко вздохнул – и подтолкнул к середине стола еще одну монету…

– Поднимаю.

– Хм… – Тролль опустил свои карты, задумчиво глянул на меня. – Интересно. Я принимаю.

Еще одна карта легла на стол. Сердце у меня ощутимо сбилось с нормального ритма, начав давать перебои через два на третий. Хотя, наверное, в такой игре разве что у вампира бы кровь не вскипала от волнения…

– Вы там не уснули, мистер Кейн?

– А…

Похоже, я просидел почти две минуты, тупо разглядывая четвертую открытую карту. Бубновый валет… черт, я теперь, наверное, до конца жизни – сколько бы её не осталось – буду помнить каждую пуговицу на его желто-пурпурном камзоле.

– Вы в игре?

– Д-д…

Произнести слово целиком не получилось, поэтому я просто двинул к уже образовавшейся горке очередную монету.

– Ну что ж… – Тролль положил свою «фишку» и снял с колоды последнюю, пятую карту… при виде которой я едва не заорал.

– Полагаю, еще по одной и открываемся?

Я молча кивнул.

– Довольно интересный расклад для первой партии в игре, – задумчиво сказал Трой. – Особенно для тщательно перетасованной колоды. Ну да чего не бывает на свете. Итак, – тролль выложил свои две карты рядом с пятеркой на столе, – у меня, как видите, стрит-флеш.

– У меня… меня…

Я уже положил свои карты, и тролль видел их – но мне все равно казалось, что пока я сам не произнесу название комбинации, она не станет реальной…

– У меня флеш-ройял, мистер Трой.

* * *

Тролль сгреб карты и принялся тасовать колоду. Я же некоторое время сидел без движения и лишь через полминуты потянулся, наконец, за горкой «фишек». Руки ощутимо тряслись.

– Похоже, – заметил тролль, – удача к вам вернулась.

И очень вовремя. Счет проигранным «фишкам» я не вел, попросту боясь это делать, но и без того было видно, что за последние полчаса – или три часа? – мешочек ощутимо убавил в весе. Тролль действительно играл очень хорошо.

– Мистер Трой… а можно вопрос?

– Сколько угодно, мистер Ханко. Собственно, – добавил тролль, – вы уже изрядно удивили меня своей молчаливостью. Ваши предшественники были куда более разговорчивы…

Слова тролля заставили меня забыть прежний вопрос и озадачиться новым. В самом деле: какого черта дарко и шерифу так приспичило исповедоваться перед каким-то молокососом?

– Вы что, подпустили в нашу яму какое-то заклятье болтливости?

– Не заклятье…

Тролль тоже устал, решил я. Хотя колоду он тасовал все так же быстро, – видимо, благодаря долгой практике руки делали это без особого участия разума – но вот карты он уже не сбрасывал на стол щелчком большого пальца, а снимал и аккуратно выкладывал.

– …всего лишь cannabis sativa.

– А это еще что за магия такая?

– Как я уже сказал, это не магия, – возразил тролль. – Cannabis sativa, иначе именуемая коноплей обыкновенной. Заросли этого растения обнаружились поблизости от места нашей сегодняшней ночевки. А поскольку большинство моих воинов не имеют представления о её свойствах, они использовали его в качестве топлива для лагерных костров.

– И что с того? – удивленно спросил я.

– Дым конопли, – начал тролль, – содержит вещества, которые при вдыхании вызывают приподнятое настроение, уверенность в себе, снижение тормозных функций и способности здраво рассуждать. Поднимаю.

– То есть действует как выпивка? – недоверчиво уточнил я, бросая на стол свою монету. – Мистер, а вы уверены? Если все так просто, зачем же люди платят за виски, когда можно просто развести костерок над охапкой-другой?

Кажется, теперь удивился сам Трой.

– Насколько известно мне, – сказал он, – курение производных конопли, в частности, опиума и гашиша, является привычкой, довольно распространенной среди людей.

– Среди китайцев…

– Но ведь китайцы тоже являются людьми, не так ли? – Трой выложил четвертую карту. – Разве не так?

Тут он меня уел. Конечно, будь на моем месте кто-то с образованием, он бы наверняка растолковал зеленошкурому, что китайцы хоть и люди, но такие особые люди… в общем, объяснил бы, что китайцы и люди – это вроде как разные вещи. Но я за такое объяснение даже и браться не стал. Для меня и Толстяк местами был слишком умный, а этот картежник, не иначе, сожрал на обед пару профессоров, а закусил адвокатом.

– Принимаю. Мистер Трой… а вот скажите еще… зачем вообще все это?

– Интересный вопрос. В легендах троллей сказано: мир был создан драконом Сираджем, когда он растопил Вечный Лёд и…

– Я про карты спрашивал, – быстро сказал я, осознав, что в противном случае мне на голову сейчас вывалят весь троллиный Ветхий Завет. – Зачем вы затеяли эту лотерею с покером?

– Еще один интересный вопрос. – Тролль положил пятую открытую карту. – Отвечаю: причин было несколько. Во-первых, благодаря этой традиции люди сдаются моему отряду, а не сражаются до последнего. Это сохраняет много жизней моих воинов и много патронов. Открываемся?

– Да. У меня сет.

– У меня две пары, так что выигрыш опять ваш.

– Все равно не очень понимаю, – признался я, собирая монеты. – То есть да, это работает, сам видел… но покер-то зачем? Можно было бы просто жребий тянуть, к примеру, один черный камень из сотни белых. Вы же людей терпеть не можете, а при таком раскладе приходится уйму времени на них тратить.

– Если вы не обратили внимание, мистер Ханко, – сказал тролль, – я успел озвучить лишь первую причину. Есть и вторая – я сам люблю играть в покер. Правда, достойные игроки попадаются не так часто, как хотелось бы, но все же… и потом, с чего вы взяли, будто я терпеть не могу людей?

– Ну как же… – растерянно произнес я. – Вы же военный вождь.

Прежде чем ответить на этот вопрос, тролль раздал карты. Тасовал он их перед этим раза в два дольше обычного.

– Действительно, сейчас я военный вождь из племени Поднебесных Камней. А до этого я много лет провел среди людей, воевал на вашей войне и даже заслужил на ней медаль от вашего Конгресса. Теперь же я сражаюсь на войне нашей – и хотя правительство САСШ так и не удосужилось объявить войну Союзу Племен, эта война идет. И она, – в голосе тролля вновь явственно лязгнул металл, – ничуть не менее кровавая, грязная и жестокая, чем любая другая. Что скажете?

– Не моя игра, – с этими словами я бросил карты на стол.

– На самом деле, – медленно произнес Трой. – Мне нравятся люди. Вы… интересны, созданная вами цивилизация многогранна и динамична. Но при этом в отношении других рас вы ведете себя, как… саранча? Вам понятна аналогия, мистер Ханко?

– Да… понятна.

– Сейчас я веду свой отряд в земли, на человеческих картах обозначенные как мексиканский штат Сонора. Две недели назад там отряд ваших охотников за головами напал на лагерь троллей из племени Горячего Ручья. – Трой выложил карты на стол и, помолчав, добавил: – Из четырех сотен троллей спаслось только двое, одна из них вскоре умерла от ран.

– Это сделали мексиканцы?

– Мистер Ханко, – тролль качнул головой, – как вы могли бы уже понять, я не разделяю людей на мексиканцев, китайцев или янки. Я воюю с людьми.

– Теперь понимаю, – пробормотал я. – А еще понимаю, что вы зальете кровью пол-Мексики.

Последние слова я произнес почти беззвучно, но у мистера Троя был очень хороший слух.

– Крови будет ровно столько, сколько я сочту необходимым, – резко бросил он. – Поверьте, мистер Ханко, я контролирую своих воинов куда лучше, чем многие ваши офицеры – своих солдат. Если вы хотя бы слышали о «Марше к морю»,[277]277
  Имеется в виду поход армии генерала северян Уильяма Шермана по тылам Конфедерации.


[Закрыть] то понимаете, о чем я говорю.

На стол легла четвертая карта. Трефовая десятка – и мне вдруг показалось, что ряды крестов на ней вовсе не краска. Белый под лунным светом песок на кладбище и черные тени крестов поверх него. Их много, много больше десяти – кладбище тянется вокруг, сколько хватает глаз и еще дальше.