Текст книги ""Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Уланов

Единственным известным мне подобным местом была Каллига, однако, как выяснилось, напрямую с планеты приписки «Гордость» Дажей сюда ни разу не летала. Учитывая, что банки данных ЦДС кто-то увёз, а всё остальное демонтировали и утащили наёмники с «Панцирной рыбы», оставалось вручную добраться до всех фиксирующих приборов, расположенных «на улице», куда по причине погоды не дотянулись жадные ручки нофо: начиная от камер внешнего наблюдения и кончая сейсмодатчиками (должны же они где-то здесь быть). Но, кажется, в этот раз удалось ухватить джекпот!

24

– Как Мамай прошёл! – Да-а, признаться, я много ожидал от наёмников «Панцирной рыбы», но тут они превзошли сами себя. Ободрано было ВСЁ – до самого бетона. Даже коммуникационные и силовые кабели умудрились из колодцев между этажами частично вытащить. – Тай и Чоки будут в «восторге».

Дроидам-«помощникам» предстояло настоящее приключение: вместо предварительного опроса периферийных устройств с определением перспективных целей, теперь весь процесс будет состоять из попыток пробраться через кабель-каналы к выведенному за пределы центра оборудованию и его частичному демонтажу. Где роботы не справятся, там придётся проявлять креативное мышление уже Делонге и Юну. Причём быстро: затишье на горном плато сменяется порывами смертельно опасного ветра всего за несколько минут. Впрочем, прежде чем отдавать команду на демонтаж оставшихся внешних сенсоров, нужно сначала сделать ещё кое-что. Не самое приятное…

– Нурс, вы пока разведайте, что к чему в транспортном узле, и установите сигналку. В этот раз очень хочется обойтись без сюрпризов. И проверьте, что осталось от подвижного состава. Вагоны в корабль запихнуть точно не могли, – распорядился я.

– Так точно, босс! – с энтузиазмом отозвалась наёмница… и несколько кривовато изобразила воинское приветствие империи.

Ната, стоящая рядом со мной, аж дёрнулась, а я только вздохнул: горбатого могила исправит.

На брифинге, устроенном на борту «Гордости», я специально обошёл интересные вопросы вроде «От кого прячемся под вроде бы официально не существующим маскировочным пологом?», «Почему высаживаться на планету нужно строго на челноке?» и так далее. Отчасти потому, что точно и сам не знал, от кого именно мы прячемся – от СИБ или от собственных войск рем Дажей и рем Пау, а отчасти потому, что, услышав правду, я, например, на месте Нурс развернулся бы и свалил куда подальше. Одно дело – играть против частников, пусть даже это парочка родов имперских аристо, и другое – полезть против империи. Правда, сейчас мы старательно играем на стороне империи – но там-то этого не знают!

Короче, пришлось сыграть в игру «мы скажем всё, что нужно для выполнения задания, остальное вас не должно тревожить». Латта согласилась… а теперь, время от времени, в силу своей фантазии проделывала нечто, пытаясь недостающую информацию получить косвенным путём. Просто спросить ей, как говорят у меня на родине, «религия не позволяла», хакнуть наши данные не позволяла Тайна, оставался любимый Нурсов приём: неожиданно отколоть что-нибудь условно-безобидное и проследить за реакцией – тем более это же так весело! Вот сейчас она для себя подтвердила службу Наты в имперских вооружённых силах, причём в пехоте, а не во флоте (потому что жесты и характерные движения намертво въедались в рефлексы только тем, кто их длительное время постоянно использовал), и наверняка была собой очень довольна. Остальным, включая собственный состав «Бури», приходилось терпеть.

Мы договорились, что, пока «Буря» будет осуществлять услуги проводников (на теперешней Каллиге это было актуально), обеспечивать логистику и выполнять прочие задачи вспомогательного подразделения, возможные боестолкновения с кем бы то ни было заранее записываются в форс-мажор, который нужно будет решать исключительно совместно. Кроме того, я задушевно попросил главу отряда выполнять всё это без излишнего креатива – по крайней мере пока мы не уберёмся с планеты. Латта, выслушав мои условия, оскалилась… в смысле – улыбнулась… и сразу согласилась. Хорошо понимаю её – все бы начальники были такими!

Конечно, комсостав в «Панцирной рыбе» отличался особо нестандартным подходом к нахождению работы для своего персонала, но для нофо сам подобный подход в целом был скорее правилом, чем исключением. В случае необходимости (или просто по желанию командира) в бой или на миссию шли все, невзирая на профессии, и только у самых больших отрядов есть возможность содержать на балансе узкоспециализированный штат обеспечения.

Ситуации-то разные бывают – в последнем я сполна убедился на собственной шкуре, а отряду нофо, переросшему по количеству личного состава один средний транспорт, куда сложнее найти работу «одним кусочком». Тут уже впору задуматься о постоянном заработке – вроде крышевания базы сдачи ресурсов в одной из добывающих систем фронтира или организации единоначальной власти на подходящей планете. Надо полагать, и наше нынешнее местопребывание рано или поздно ждёт такой сценарий. Хотя скорее поздно – чёртов буйный климат и фактическое отсутствие добывающей инфраструктуры вне планеты делают бывшую колонию империи очень неудобным местом…

– Ты же сам был против того, чтобы мы становились наёмниками? – довольно мягко напомнила мне Натана.

Шёл третий день нашего болтания в окрестностях звёздной системы Каллиги. Основной объём работ по перетряхиванию катера мы выполнили, тренировки вошли в колею, и я посчитал, что пора прояснить некоторые моменты нашего будущего. Как-то так постепенно сложилось, что в наших семейных беседах обычно оппонировала мне именно Натана. Ната же предпочитала молча поддерживать любое моё предложение – скорее всего, просто не хотела выказать на фоне другой версии самой себя мнимую наивность. С другой стороны, из речи моей светловолосой жены почти полностью исчезли язвительные подколки, столь нехарактерные для моей той, единой Наты. Несколько раз я замечал, как женщина хочет вставить в разговор что-то острое, и осекается, взглянув на другую себя.

– Тут два аспекта, – начал разъяснять я. – Во-первых, неизвестно, насколько растянется вся эта бодяга. Сама видишь, с конкретикой по извлечённым данным пока туго. Найдём что-нибудь на Каллиге или нет – вопрос, но даже если и найдём, скорее всего, это будет не конкретное указание «мы прячемся здесь». Привязку получим – уже хорошо, а дальше придётся прыгать от звезды к звезде. Как ты думаешь, кто меньше всего вызывает подозрения, начиная с непонятными целями шариться по звёздной системе, вопросы всякие задавать и всё такое? Уж точно не торговцы. Да и не похожи мы на торговцев, честно говоря.

– Да уж, – подтвердила супруга, обведя взглядом стол, за которым расселись пять человек в одинаковой броне. – А второй аспект?

– Второй… – Я вздохнул и в свою очередь оглядел семью. Говорить мне этого не хотелось, но… рано или поздно кто-то должен будет поднять этот вопрос. Лучше это сделаю я и сейчас. – Вы ведь все тоже думали о будущем, так ведь? Допустим – только допустим – мы найдем базу Дажей и Пау, докажем, что там творится нечто антиимперское, передадим информацию. Ната, ты вернёшься дослуживать в СДШ? А ты, Натана, готова жить в досягаемости родичей принявшего тебя в род дяди, которые наверняка окажутся «совершенно ни при чём»? Про Гора и Лиссу, которые всё ещё рим Фоги, помните? Если кто-то считает, что нас по результатам инициативных действий не только «простят», но и снимут с крючка, хочу разочаровать. Я уже не говорю, что, прежде чем допустить вас, мои любимые, к активной политической жизни в империи, СИБ будет просто обязана детально ознакомиться с проведённой над вами… процедурой. Признаю, я сам расписывал наши перспективы… слишком оптимистично – на нервах и эмоциях был, но после у меня было время подумать. Кто-нибудь хочет сказать, что я не прав в своей оценке?

Тяжёлое, угнетённое молчание было мне ответом. Что ж…

– Империя и император лично не станут устраивать нашу жизнь за нас – по крайней мере так, как нам хочется. Но это всего лишь значит, что мы должны позаботиться об этом сами. Сейчас расскажу, как сам это вижу…

На удивление, лифт, соединяющий помещения бункера и уровни ЦДС, остался цел. Энергонезависимый и самостоятельно держащийся за стены шахты аппарат охотно подчинился мимолётному жесту Натаны и бодро пополз вниз. Сколько воспоминаний… Сюда я спускался, уже понимая: произошло что-то плохое, а назад поднимался, чётко осознавая: все надежды мертвы. Целая жизнь осталась позади, рухнула в тартарары… а право на своё место под здешними солнцами пришлось долго и старательно доказывать.

Всё повторяется вновь. Опять нужно искать неизвестно где человека, оказавшегося совсем не тем, кем его считали раньше, и – какая ирония! – начать придётся с той же точки, на которой был завершён предыдущий поиск. Впрочем, двухлетний «пробел» пошёл на пользу: это только кажется, что силы несоизмеримы, а итог предрешён. Сама жизнь была так любезна, что преподала мне этот персональный урок. Шансы есть всегда, пока ты жив. Какими бы призрачными они ни были. Так что, враги… лучше сами вешайтесь. Мы идём.

25

Подземелье под центром дальней связи ничуть не изменилось. Даже створки ворот остались в том же положении, что и два года назад. И внутри, такое впечатление, никого после нас не было. Будто само время залили быстрозастывающим компаундом да так и продержали. Пыль в помещениях, отделанных неопластиком, не накапливается – поглощается «умным» полимером, светильники, горевшие тогда, продолжают работать. Полная иллюзия, что ушёл минуту назад. Хорошо, что детей удалось оставить на «Гордости» – кому-то нужно будет управлять вторым кораблём, если что. А вот меня временами так и тянуло схватить за руку Нату или Натану, проверяя материальность спутниц. Жутковатое место… даже просто жуткое – с учётом того, что здесь творилось.

Нурс я спровадил ещё и потому, что ожидал у жён какой-то реакции на это место. Знакомой головной боли хотя бы, узнавания, ещё чего… Но нет. Точнее, реакция была, но не связанная с памятью: чем дальше мы продвигались к центральному залу, тем больше следов разрушительного применения псионики попадалось на глаза.

– Это всё я сделала? – после очередного поворота тихим хриплым голосом спросила Ната.

Стены, потолок и пол выглядели так, будто о них поточила когти гигантская кошка. Где-то следы ударов полностью затянулись, но во многих местах даже молекулярные супертехнологии человечества из вселенной-1 оказались бессильны. В момент атаки огромный, квадратного сечения коридор одновременно горел, плавился под электрическими разрядами большой мощности, деформировался и взрывался. Хорошо, что выжившие сотрудники не поленились убрать трупы. Даже не хочу представлять, что стало с теми, кто пытался ту Нату остановить.

– Это всё мы сделали, – эхом отозвалась Натана. – Когда были единым целым. Я указывала тебе цели: проводку, трубопроводы, оборонительные системы, а ты использовала – разрывала, замыкала, сдавливала газ и меняла траекторию выстрелов. Я пересматривала видео много раз, но… вживую видеть и ощущать всё это – совсем другое. Вот теперь я понимаю, что ты хотел от нас, Миш, когда заставил работать вместе.

– Нужно быть далеко за гранью безумия, чтобы сотворить… такое, – не согласилась моя красноголовая, бездумно ко мне прижимаясь.

– Мы и были. Ты глаза её видела? Она ушла, пала во тьму – повторно. Не знаю, что люди дя… Иоганна рем Пау с нейнами сделали, но именно так та Ната и смогла вырваться – ушла на другой слой восприятия. Она не думала – она знала, что нужно делать.

– Потому так и рвалась к триагнуму, – осенило вдруг меня. – Для неё путь во вселенную-4 был как маленькое пятнышко света в окружающей тьме. Не просто спасение – путь назад. И когда она почти добралась, эти отблески помешали ей разглядеть опасность…

Повинуясь наитию, я притянул к себе свободной рукой Натану и прижал обеих жён к своей груди – и друг к другу. Застарелая, давно зарубцевавшаяся боль вновь пробудилась – тогда я не мог спасти её. Будь я в момент, когда Ната вырвалась из плена, рядом с ЦДС, почувствовала бы она меня и детей? Смогла бы пробиться наружу? И смогли бы мы ей чем-нибудь помочь и отбиться от Ланцета и его марионеток?..

Через броню очень неудобно обниматься, совсем не предназначена для нежностей эта спецодежда. Но извернувшиеся под моими руками девушка и женщина доказали: когда чего-то очень хочется, пусть и нельзя, то всё равно можно. А может, просто кое-кто телекинезом помог ощутить неодарённому супругу. И я почувствовал, что боль прошлого, та тень боли, что осталась, отступает. Всё, что прошло, в прошлом, а мы здесь и сейчас. Вопреки всему живые, ступившие в реку Лету и сумевшие вернуться на свой берег. Неизменившимися из такой передряги не выйти, но только нам решать, какими сейчас быть и что взять с собой в будущее.

– Пойдём, – тихо сказал я. – Нужно дойти до конца.

Перебраться через завалы на площадке – центральном зале подземного комплекса оказалось не так-то просто. Видимая даже на записи силовая волна не только перемешала всё, что смогла оторвать от пола, между собой в зоне, попавшей под непосредственный удар, кратковременно сошли с ума молекулярные машины умных полимеров, заставив обломки приборов и машин принять самые причудливые формы. Фрактальные «цветы», безумные неопластиковые башенки, похожие на сталагмиты, какие-то волны, иглы – натуральный Солярис! Той части зала, которая попала под отражённый стенами удар, повезло больше, но и там, судя по всему, были какие-то последствия воздействия превращённой в оружие двигательной системы «НЛО»: по крайней мере, вырвать из креплений бронекупола турели противоштурмовой обороны взрывная волна такой конфигурации не могла даже теоретически, но здесь вполне справилась. Видимо, по той же причине не были уничтожены и остатки средней киберплатформы. Системы авторемонта сработали с внушительной задержкой, да и, честно сказать, глядя на единственный условно целый – оплавившийся и потёкший — процессорный блок (узнал я его далеко не с первой попытки), сам ни за что не предположил бы, что внутри что-то уцелело.

Во всём этом хаосе парадоксальным образом остался почти неповреждённым механизм, подхватывающий возвращающийся триагнум. Да и сама плоская летающая трёхгранная призма выглядела помятой и чуть скрученной, но будто целой, обращённой к воротам. С другой же стороны пси-транспорт напоминал раскрывшийся цветок, образуя странный, хаотичный и в то же время гармоничный узор. Посмотрел – аж передёрнуло всего.

– Помещения за дальней от ворот стеной смотреть бесполезно, – задумчиво произнесла Ната. – Местный камень фильтрует пси-фон, как песок – воду, но там всё пожгло и разбило одним давлением градиента воздействия.

– Ау! – Натана схватилась за голову руками. – Что ты сказала?!

– Помещения… – Девушка вытянула руку и удивлённым голосом закончила: – Вон там, за стеной. Сорок метров камня, дальше сенсоры… были… Откуда я это знаю?

– Ты вообще довольно уверенно здесь ориентируешься, не заметила? – уточнила женщина. – Думаю, из-за разрушений, оставленных… гм, нами, ты слишком впечатлилась.

– Вообще-то я чувствую себя здесь как в первый раз, – после сосредоточенного молчания отозвалась красноголовая. – Я, конечно, никакой сенсор по сравнению с тобой, но я бы запомнила… если бы запомнила.

– Но откуда-то ты знаешь, куда идти?

– Да, но я этого точно не вспоминала. Головной боли не было…

– Потому что это моторный навык! – дошло вдруг до меня. – Лаборатория построена по типовому проекту! Ты много раз ходила коридором от входа к площадке и назад, путь и повороты отложились в подсознании. Просто это было не здесь!

– А мне, получается, мешает моя чувствительность, – добавила Натана. – Я слишком хорошо чувствую это место чужим. Типовой проект, говоришь?

– Демонтированная лаборатория рядом с Танисом, – выдохнул я. – Летим. Немедленно!

26

– Здесь. – Натана пробежала пальцами по консоли второго пилота, и на обзорных экранах зажёгся привязанный к местности маркер. – Садимся.

– Там песок. – Юн консоли не касался, управляя челноком через свой навороченный шлем, соединённый с корабельной сетью интерфейсным кабелем. Облюбованное место первого пилота он, правда, судя по всему, никому уступать не собирался. – Если опоры увязнут по нижние атмосферные сопла, будут проблемы со взлётом.

– Не увязнут, там тонкий слой, под ним разровненная каменная площадка.

– Да? – Сомнение в голосе Фомки можно было намазать на хлеб. – А радиосенсор показывает песок до границы сканирования – на все пять метров…

Я заметил, как Делонга покачал головой: Фомка в своём репертуаре. Недолго новоявленный любитель субординации продержался.

– Уж поверь, я точно знаю. – Жена сказала это не поворачивая головы и таким тоном, что ломщик буквально подавился своей следующей фразой и повёл корабль прямо на маркер.

Земля стремительно приблизилась – АКШ-28 был гораздо больше любого земного супераэробуса, но выполнял манёвры куда послушнее даже самого маленького вертолёта. Я уже не говорю о простоте управления: почти любой человек из вселенной-1 мог справиться с управлением даже средним транспортным кораблём практически в одиночку и без всякого дополнительного образования – если, конечно, у него есть соответствующий доступ. Другой вопрос, что эксплуатировать корабль без команды проблематично, но перелететь из точки А в точку Б – это запросто. Вот и сейчас – многотонный, только называемый по классу «лёгким» транспорт без проблем и не обращая внимания на не такой уж слабый ветер, завис над дюнами на реактивных струях… и сдул пару песчаных холмов на фиг.

– Действительно, похоже, камень, – прокомментировала Латта и озабоченно поинтересовалась: – Что у нас с посадочным сенсором?

– Всё в порядке с сенсором, – ворчливо отозвался пилот. – Это просто площадка каким-то гов… специальным составом покрыта.

– А ты чего хотел? Это же военная база… была, – напомнила Ната.

– Предупреждать надо… – Впрочем, свою претензию пилот «Бури» высказал вполголоса и ни к кому не обращаясь.

– Колодец – там, – уверенно указала рукой Натана.

– Охрененно. Молодец, Фомка, – «похвалил» коллегу Делонга. На месте вертикального спуска теперь высилась настоящая песчаная гора высотой в половину стоящего на скальной площадке судна. – Лопату принести?

– И что я мог сделать? – вяло попытался отбиться Юн. – Проклятый песок. Ненавижу его.

– Вообще можно развернуться ходовыми соплами в эту сторону и дать тягу. – Я оглядел корму нашего транспорта. – Если аккуратно, то копать руками почти не придётся.

– Совсем не придётся, – весело поправила меня Ната. – За мной не ходите только. Заодно и разомнусь.

– Она что?.. – спросил у меня хакер.

– Юн, ты же видел, как Гор и Лисса дрались, – помахал я у него перед забралом рукой. – Возможность манипулировать пси – наследственный дар. Только не говори, что этого не знал.

– Да? – заинтересовался ломщик. – Подумать о семье, что ли? Полезная способность…

Стоящая рядом со мной Натана издала странный звук – то ли фыркнула, то ли подавилась от такой формулировки.

– Ещё какая полезная, – развеселился я, понимая, что сейчас будет. Насмотревшись на как бы собственные художества в коридорах подземной лаборатории, любимая решила воспроизвести что-то из своего арсенала, чтобы убрать песок. Юн, несмотря на то что столько прожил на Каллиге, когда она была ещё имперской, судя по всему, не очень представлял себе, ЧТО может действительно сильный аристократ. – Смотри!

Ната тем временем неторопливо взобралась примерно на две трети высоты холма-бархана, картинно потянулась, взмахнула руками вправо-влево, как перед утренней зарядкой, а потом молниеносным жестом толкнула воздух от себя. И верх песчаной насыпи просто исчез, только жёлто-рыжий шлейф повис на секунду в воздухе, продолжая траекторию удара. Раз! Ещё одно движение, в этот раз снизу вверх, и любимая внезапно оказалась на верхушке теперь уже гораздо более низкой возвышенности, зато сквозь пыль отлично стала видна насыпь на следующей дюне. Бывшая красноголовая, явно рисуясь передо мной, красиво оттолкнулась от песка и, перевернувшись через спину, приземлилась примерно на середину оставшегося склона. Толчок руками – пыль и очередное увеличение окрестных дюн, ещё «зачёрпывание» и шаг в сторону, ещё и ещё – это было похоже на беззвучный танец под аккомпанемент шелеста песчинок…

– Нашла, – донеслось до нас через несколько секунд. От сыпучего холма осталось только основание метра два толщиной.

– Ну, что скажешь, Юн? – толкнул я в плечо парня в шлеме.

– З-знаешь, я передумал, – почему-то сиплым голосом отозвался ломщик, пилот «Бури».

Натана, слушая этот диалог, только покачала головой; похожее движение произвела и Латта, правда глядя только на Нату. Жалко, под комплектным к броне шлемом было не разглядеть лица – интересно, что она увидела?

– Это здесь, – сообщила светловолосая супруга, едва мы отошли два десятка метров от спуска… и сползла на пол по стене.

– Натана! – бросился я к женщине и сорвал с её головы шлем.

– Воспоминания… Я в порядке… Лучше ей помоги, – посоветовала она.

Я повернулся и подбежал к Нате. Она не упала, но мне совершенно не понравилось, как она стоит, чуть раскачиваясь на одном месте.

– Веди… сюда, – позвала меня от стены супруга. Моя красноволосая, не сопротивляясь, позволила мне подвести её и усадить рядом с другой версией себя.

– Шлем и перчатки, – продолжала распоряжаться капитан. – Нужен… прямой контакт.

Я помог выполнить требуемое, и под моим взглядом девушка и женщина соединили руки и закрыли глаза.

– Теперь жди… М-мать…

27

За эти двенадцать часов, неотрывно вглядываясь в зелёные огоньки-статусы сокомандников, я раз десять успел себе дать обещание, что, как только ситуация позволит, начну учиться на медика. Толку-то от супернавороченных медкапсул, способных вылечить всё, что угодно, после нажатия кнопки «сделать хорошо», если ты не можешь определить, пора туда тащить человека или не пора? Но всё рано или поздно заканчивается.

– На выход? – Я поддержал покачивающуюся, готовую упасть Нату, покуда та не отстранилась от меня, держась одной рукой за стену.

– Нет… вниз пойдём.

– Вниз, – поддержала другую себя Натана, даже не делая попыток подняться самостоятельно. – Сейчас… Только в себя приду…

– Я прожила здесь, на планетарной базе номер шесть, последние три года перед тем, как меня отправили на Землю. Отрезок времени, который мы обе забыли… который нас заставили забыть, похоже, ключ к пониманию всех событий.

Мы медленно шли по широкому коридору между голых бетонных стен. Я осторожно поддерживал под руки оба моих сокровища, и под тихий пересказ в моей голове сами собой возникали смазанные образы чужого прошлого, органично накладываясь полупрозрачным призрачным туманом на скупую геометрию настоящего. Нет, никакой передачи мыслей – обычное воображение и знание некоторых реалий, но и этого хватало.

– Мне тогда едва исполнилось пятнадцать, и я понятия не имела, где месяцами пропадают то мой отец, то дядя, чем занимаются рем Вил и уж тем более рем Пау. Я была самым обычным подростком – ничего особенного, как теперь понимаю. В школе у меня были ровные отношения с учителями и с одноклассниками – за этим очень следили. Обращались только по именам, никаких фамилий. Подчёркнутое равенство, никакой вражды, но и никакой дружбы. Занятия и заполнение времени для отдыха было построено так, что нам и просто поговорить было некогда, да и не нужно. А ещё каждый год проходила ротация учеников. По сравнению с моей школой, пансионат на Корне – верх демократии! Теперь я понимаю: предполагалось, что род самостоятельно обеспечит все нужные контакты, однако отцу было не до того – он и для меня-то едва успевал выкраивать время, когда появлялся дома. А мать… Моя мать погибла в экспедиции, остатки которой вернулись через двадцать лет после того, как истёк последний срок её возвращения. В числе немногих пассажиров единственного вернувшегося корабля был новорождённый ребёнок, много лет пролежавший в камере гибернации. Девочка. Я.

Ната замолчала. Вместо неё, сделав небольшую паузу, продолжила рассказ Натана:

– Я отрывками помню своё детство лет где-то с пяти. Эти воспоминания оказались не затронутыми… тем, что со мной сделали. И первое, что я помню, – две склонённые надо мной мужские головы. Отец… и тот, кого я считала отцом два последних года. Иоганн рем Пау. Даже как-то смешно: теперь вижу – лица разные, а тогда я их не очень-то и различала, их братское сходство постоянно путало меня. Когда я ночью вдруг просыпалась и пугалась, то звала папу – и приходил папа… даже сейчас не могу сказать, кто когда. Дядю и отца я стала различать только лет в восемь, когда пошла в школу… В первый день посещения школы отец рассказал мне, почему у меня нет мамы, – об экспедиции, о двух десятках лет в заморозке. Я после не раз представляла себя капитаном корабля, как нахожу и спасаю маму… потом как-то всё сгладилось и осталось в прошлом. А Иоганн, сочиняя историю моей жизни, воспользовался этими детскими фантазиями как опорой для ложной памяти! Смешал мечты и правду и превратил в ложь. Ненавижу! – Женщина прервалась, сделала глубокий вдох и уже другим, более глухим голосом стала рассказывать дальше: – Когда я встретила наших детей в парке Сарда, то попыталась отыскать всю информацию, которая была в открытом доступе, но ничего не нашла. Информации нет даже для имперского капитана ВКФ – ни даты старта, ни сроков, ни целей, ни состава. Только год возвращения, он же официальный год рождения Натаны рем Вил. Но раз отец сказал о двадцати годах, значит, она должна была вернуться в тот год, когда император внезапно повелел роду Пау начать освоение Каллиги. Двадцать лет всё шло более чем успешно. Отец был награждён императором выделением в отдельный род рем Вил, это о многом говорит. А потом появилась я… и проблемы.

– О том, что проблемы у родов Вил и Пау появились в год моего рождения, я узнала уже здесь, на базе-шесть, – приняла эстафету у другой себя Ната. – А что вообще есть какие-то проблемы – когда дядя, встретив меня из школы, неожиданно привёз на борт своего катера, и мы без всякого предупреждения улетели на Каллигу. Итоговое тестирование сдавала уже здесь. На корабле управления сил орбитального базирования проходила тесты… И внезапно для себя набрала проходной балл в СДШ! На планете была расквартирована локальная группа штурмовиков – один отряд, десять человек, базировались прямо здесь, в «шестёрке». Как я теперь понимаю, прикрывали площадку, как и три корабля-файтера ВКФ. Каллига была словно форпост империи – этакая вынесенная зона, где было всё, как у метрополии, только в карманном масштабе. Как я радовалась, попав сюда: вместо скучной школы, вместо «приличествующего распорядка дня» – настоящее приключение, причём не где-нибудь, а практически во фронтире на настоящей военной базе! А ещё я была дочкой и племянницей самых главных людей на планете. Передо мной раскрывались все двери, я могла поговорить, с кем угодно! Несколько раз выбиралась в города, но там было всё не то. А вот здесь, на базе-шесть, жизнь кипела… по крайней мере, мне так казалось. Только теперь я понимаю: за эти три года не было ни одного пуска, персонал постепенно сокращался, а отец с дядей месяц за месяцем всё меньше могли уделять мне внимания. Впрочем, я уже считала себя большой девочкой и даже глазки строила кое-кому из красноголовых. Правда, надо мной только беззлобно потешались и тактично предлагали подрасти. А потом – вызов, кристалл в руки, короткий приказ, объяснение принципа запуска капсулы – и я оказалась на Земле. Одна. Дальше… Дальше ты знаешь.

– Я знаю… – согласился я.

Ната, как и раньше, опустила один момент: как инопланетянка разжилась знанием русского языка, знанием манер и реалий и всем прочим необходимым, включая одежду. Но ответ я знал и так. Кого-то подготовленная по стандартам «отмороженных» СДШ моя будущая возлюбленная банально отловила и в течение длительного времени держала на инъекциях «Грани». Без посредника-псионика, проводящего перенос, такую процедуру одномоментно не провести. Плюс ещё коэффициент пси-затухания на Земле отнюдь не способствовал быстроте работы… и добрые дядя и папа снабдили своего засланца нужным количеством препарата и соответствующей инструкцией. Так что, скорее всего, я рискую узнать, где прикопан труп ни в чём не повинной девушки-сибирячки, сгинувшей без следа только потому, что наткнулась на пришельца. Прямо сюжет для классического фильма ужасов…

Нет уж, на фиг. В конце концов, у меня самого за спиной кладбище не меньше, чем у Наты после побоища в лаборатории, а может, и побольше раза в два – это смотря как считать. Так что я провёл своих жён мимо поворота, где в одной из комнат лежало всё, что осталось от безымянного мерха и моей земной одежды, и мы подошли к циклопическим створкам ворот. Как я понимаю, это и была граница между базой номер шесть и лабораторией, где официально проводились переходы между вселенными.

Натана вдруг остановилась, повела головой, будто прислушивалась к здешней почти абсолютной тишине.

– Там. – Она указала узкий проход между монументальными створками. – Что-то знакомое. Слышу его с тех пор, как мы спустились сюда. Единственный голос в пустоте…

– Голос? – Я недоверчиво уставился на врата… и тут сообразил. Чёрт! – Это красный кристалл. Тот, на котором тебе отец и дядя передали задание по изучению Земли. Ты его потом стёрла и записала целую обличительную речь – мне и Егору её Василиса проиграла… Что-то не так?

– Кристаллы, – медленно произнесла Ната. – Ты же ведь тоже не слышишь это?

– А я всё думала, чего не хватает. И там, под ЦДС, тоже не хватало! – Натана даже прищёлкнула пальцами. – Фон! Миш, ты умница! Нам нужно вниз.

Н-да. Ну, раз нужно…

28

– Кристаллы – единственный известный пси-активный и при этом неживой объект, – объясняла мне Ната, в качестве демонстрации крутя в руках кроваво-красный гранёный камень. – Могут быть естественного происхождения или выращены искусственно. Естественные встречаются на многих планетах земного типа[147]147
  1 Адаптированный перевод на русский. На самом деле Ната говорит что-то вроде: «Планеты, по размерам, гравитации, давлению в атмосфере и другим параметрам пригодные для нахождения человека на их поверхности без тяжелой защиты». На дереше это одно слово, на русском выражение «планеты земного типа» будет ближайшим по точности аналогом.


[Закрыть] в следовых количествах[148]148
  Следовое количество – крайне незначительное количество, находящееся на пределе обнаружения аналитическими методами (хим.).


[Закрыть] – причём это могут быть самые разные по химическому составу камни, нужна только кристаллическая решётка определённой регулярности… и ещё что-то. Однако на некоторых планетах количество пси-активных микровключений в лавовые[149]149
  Не совсем верный перевод научного термина «эффузивные горные породы». Эффузия – буквально «излияние», то есть горные породы, образовавшиеся в ходе излияния лавы. К эффузионным горным породам относится, например, очень широко распространенный на Земле базальт.


[Закрыть] горные породы может быть в десятки и сотни раз выше. Такие мелкие кристаллики не могут иметь собственную… э, функцию, но вместе они как… как сеть?