Текст книги ""Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Сергей Плотников,Андрей Бондаренко,Алексей Шмаков,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 354 страниц)

– Постою.

– Пошли!

Лёха забрался на второй этаж и нашёл там приличный фотоаппарат. Потом заскочил в оружейную кладовую и прихватил там – для обожаемой супруги – браунинг.

– Спасибо, милый, – небрежно отправляя пистолет в карман куртки, поблагодарила Ванда. – А теперь куда?

– Обратно, на вершину холма. Фотографировать то, что осталось от самолёта.

Они тронулись в путь. Миновали собственную палатку. Вернее, три палатки: одну жилую, и две – хозяйственного назначения. Прошли мимо бездонной горной трещины, где навсегда упокоился достославный господин Наката – необузданно-жадный при жизни до женского пола.

Впереди – по ходу движения – замаячили две неясные точки: одна чёрная, а другая – тёмно-зелёная.

– Чёрная, ясный болгарский перец, является огромным валуном, под который мы – несколько часов назад – поместили трупы легкомысленных караульных, – задумался Лёха. – А, вот, тёмно-зелёная точка? Откуда она здесь взялась? Доставай-ка, верная боевая подруга, низкочастотный излучатель. По моей команде переведёшь белый рычажок на приборе – до упора – направо. То бишь, в положение – «максимум». Ей-ей, будет не лишним…

– Думаешь, что перед нами – какая-то очередная живность? – заволновалась Ванда. – Большая и зубастая?

– Конечно. Камни на нашей планете, как известно, ног не имеют. Даже такие большие и тёмно-зелёные…

– А ты уверен, что излучатель сработает?

– Ага. Железобетонно. То есть, на восемьдесят пять процентов из ста. Вот, заодно и проверим…

Через некоторое время выяснилось, что возле чёрного валуна беззаботно пасётся, жадно поедая местные пышные мхи и разноцветные лишайники, здоровенный динозавр.

– Травоядный, на этот раз, – облегчённо пробормотал Лёха. – Не страшно… Красивый даже. Тонны на три с половиной потянет. Симпатичный такой толстячок.

– Симпатичный, – согласилась супруга. – Только слегка неуклюжий. Задние лапы – мощные и длинные, а передние – коротенькие, то есть, одно название, имеющее второстепенный характер… Как эта странная тёмно-зелёная махина называется?

– Кажется – «альбалофозавр»[6]6
  Альбалофозавр – (лат. Albalophosaurus), относится к роду вымерших птицетазовых, имеет подотряд цераподов. Обитали на Земле во время мелового периода (примерно 140 миллионов лет назад), обитали на территории Азии.


[Закрыть]… Ладно, подойдём поближе. Считай, сероглазка, шаги. На цифре «пятьдесят» – включай низкочастотный излучатель.

Рычажок прибора – с тихим щелчком – переместился направо.

Динозавр, громко и обиженно взвизгнув, бестолково закружился на одном месте.

– Не понимает, морда здоровенная, происходящего, – беря в руки увесистый камень, усмехнулся Лёха. – А, ну-ка, пшёл вон отсюда, бугай несообразительный!

Тяжёлый булыжник встретился с упитанным тёмно-зелёным боком ящера. Раздался глухой шлепок, и альбалофозавр – вприпрыжку – устремился на юг-восток.

– Перебирает лапами – прямо как испуганный лесной зайчишка, удирающий от голодного серого волка, – сообщила Ванда. – А ты, Алекс Петров, очень злой и жестокий человек. Зачем было в бедную ящерку бросать камень? Больно же, в самом деле… Впрочем, время-то военное. Ладно, замнём для ясности…

Дошагав до пологого холма, украшенного обугленным северным склоном, они потратили ещё добрых полтора часа на тщательное фотографирование места недавней трагедии, после чего вернулись к палаткам и слегка перекусили.

Вечернее солнышко уже вплотную приближалось к западной линии горизонта.

– Сейчас выйдем на связь с запасным аэродромом? – с аппетитом кусая мягкий бок консервированной груши, спросила Ванда.

– Обязательно, – подтвердил Лёха.

– Возьми меня с собой, а? Стоять одной – в сером предзакатном сумраке – возле входа в покосившееся здание метеостанции? Поверь, что это весьма неприятно. Удовольствие, как говорится, ниже среднего.

– Хорошо, возьму, – после короткого раздумья согласился Лёха. – Только ты будешь находиться в спальне. Спрячешься там. При открытых дверях весь разговор будет хорошо слышен.

– Почему – в спальне?

– Чтобы случайно не попасть в поле зрение видеокамер. Увидят на аэродроме, не дай Бог, какая ты у меня красивая, да и отправят сюда ещё один самолёт – с вооружённой до самых зубов командой.

– У них же есть моя фотография, – напомнила Ванда. – Сам же говорил вчера.

– Говорил. Но, когда и где делали эту фотографию?

– В нашем родимом «Чистилище». Примерно полтора с хвостиком месяца назад.

– Вот, видишь! – довольно улыбнулся Лёха. – Ты, конечно, и тогда была безумно-симпатичной. Но сейчас стала – во сто пятьдесят раз краше. Я имею в виду, после того, как стала счастливой и обожаемой женой. Моей – женой, понятное дело. Медовый месяц, опять же, в самом разгаре.

– Ты правду говоришь? – мило засмущалась Ванда. – Про мою неземную красоту?

– Истинную и святую правду! Чтобы мне – всю дальнейшую жизнь – оставаться штатским зачуханным гадом…

Ванда зажгла несколько масляных светильников. А потом, как они и договаривались, прошла в спальню, оставив дверь приоткрытой.

Лёха, первым делом, «перекачал» снимки – с фотоаппарата – на компьютерную память, а после этого отправил их на электронную почту запасного аэродрома.

Снимки, как это и не странно, ушли.

«Очевидно, какой-то трансляционный спутник в околоземном космическом пространстве – во время недавнего планетарного катаклизма – всё же, уцелел», – предположил Лёха. – «По крайней мере, тот, который обеспечивает устойчивую связь в приполярных областях…».

Выждав минут пять-шесть, он, введя нужный код, вызвал на связь Тима Джонса.

После нескольких голубых всполохов на экране монитора появилась помятая усатая физиономия.

– Добрый вечер! – поздоровался Лёха. – Дерьмово выглядишь. Всё пьёте и пьёте, отдыха не зная?

– Привет, – хмуро пробурчал в ответ Тим. – Пьём, конечно. Стезя такая, жизненная… Получил твои фотки. Мрак полный и окончательный… Как оно всё было?

– Обыкновенно. Ночью услышали сильный взрыв. Естественно, выбрались из палатки. На севере полыхало – минут восемь-десять – багрово-алое марево. До утра, как легко догадаться, уже не спали. Типа – сомневались, что делать дальше… После завтрака решили, всё же, пойти и посмотреть. Пришли, посмотрели… Скорее всего, динозавр напал на них сразу, как только самолёт приземлился. Горючее, находившееся в баках, рвануло. Бывает… Сфотографировали всё. Потом похоронили трупы. Вернее, человеческий обгоревший и обугленный материал… Сколько народу было в самолёте? Четверо? Больше?

– Пятеро.

– Соболезную, – скорчил скорбную гримасу Лёха.

– Принято, – вымученно улыбнувшись, отозвался Тим. – Спасибо, что похоронили ребят.

– Не за что. Каждый – на нашем месте – поступил так же…

– Это комендант Наката летел к вам. Хотел познакомиться. Поболтать немного.

– Понятное дело. Жаль, что так получилось.

– Всем жаль…

После полуминутной паузы усач сообщил:

– А второй наш самолёт летал на юг.

– И, как успехи? – заинтересовался Лёха.

– Хреново. Дальше Таймыра не пробились. Всё небо было завешано неправдоподобно-толстыми тучами, из которых безостановочно сыпал снег. Причём, снегопад сопровождался страшной грозой, а тучи висели над землёй очень низко, всего-то метрах в ста. Молнии сверкали – почти без перерывов – всякие и разные. Гром – по страшной силе – гремел… Ребята попробовали обойти этот грозовой фронт стороной, но ничего не получилось. Похоже, что он огибал всю планету. Может, и до сих пор огибает…

– Странные дела.

– Паскудные, – подтвердил Тим. – А ещё пилоту удалось – на короткое время – выйти на радиосвязь с точкой на побережье. Вернее, со складским нефтеналивным терминалом.

– И, что?

– Рассказывают, что всё плохо. Мол, нет больше ни Нью-Йорка, ни Лондона, ни Парижа, ни Рима. Ничего больше нет. Мол, полный и всепланетный Армагеддон… Алекс, ты же говорил, что у тебя имеется карточка расширенного доступа? Пытался – с её помощью – выйти с кем-нибудь на видеосвязь?

– Я про это не знал, – признался Лёха. – Думал, что она предназначается только для просмотра закрытых телевизионных каналов.

– Ничего хитрого. Вставляешь карточку в прямоугольное гнездо, что расположено в нижнем левом углу пульта. Два раза нажимаешь на кнопку «Пуск». После этого на экране должно появиться «меню». То есть, перечень доступных тебе абонентов.

– Попробую.

– Обязательно попробуй, – попросил Тим. – Если что узнаешь, то сообщи. А сейчас, извини, будем прощаться.

– Пошёл проводить экстренное собрание-совещание?

– Угадал. До связи.

– Роджер.

Глава двадцать третья
Снега, снега…

Экран монитора, равнодушно помигав на прощанье светло-голубыми разводами, медленно погас.

– Выходи, сероглазка, – разрешил Лёха.

Из спальни появилась Ванда, взяла стул, поставила его напротив пульта управления, уселась и, недовольно вздохнув, принялась прожигать мужа пристальным взглядом огромных серых глаз.

«Серых – как чистая вода в одном знакомом лесном роднике, – любезно подсказал предупредительный внутренний голос. – Сейчас, братец, учебник по психологии не читай на ночь, последуют нудные нотации морально-нравственного характера. С чётко-обозначенными аристократическими акцентами, ясен пень. Так что, готовься…»

– Не одобряешь? – криво усмехнувшись, спросил Лёха.

– Не одобряю, – грозно нахмурившись, подтвердила жена. – Как можно одобрять – махровое лицемерие?

– «Лицемерие» – это термин мирного времени.

– А о каком термине идёт речь сейчас?

– Естественно, сугубо о – «военной хитрости»… Кстати, а кто меня предупреждал, что следует опасаться кровной мести – со стороны ребят с запасного аэродрома? Мол, запросто могут, подняв в воздух самолёт, пару раз прицельно пальнуть по зданию нашей метеостанции из лазерной пушки? Кто, я спрашиваю?

– Я предупреждала, – созналась Ванда.

– Теперь же – после моего выступления-общения – жестокая месть отменяется. Разве это не так?

– Допустим, что так… Но зачем же было – самым бесстыжим и наглым образом – бросаться такими лживыми и пошлыми фразами, мол: – «Не стоит благодарности. Так – на нашем месте – поступил бы каждый честный человек…»? Это – с твоей стороны – было очень лицемерно и ужасно-неблагородно…

– Что же здесь, сероглазка, неблагородного? – почти искренне удивился Лёха. – Сижу это я на обрывистом берегу. Никого не трогаю. Любуюсь на морскую безбрежную гладь. Примус починяю. Вдруг, летят, ухари. В гости летят? С благими намерениями? Если бы… Оказывается, они хотят меня, бедняжку, застрелить. А мою обожаемую жену-красавицу, многократно изнасиловав, отвезти на некий заброшенный островной аэродром. Зачем – на аэродром? Затем, чтобы там её, родную, иметь всем списочным составом. Причём, регулярно, изощрённо и в строгом соответствии с тщательно составленным графиком. А комендант данного объекта, естественно, будет иметь доступ к нежному и трепетному женскому телу во внеочередном порядке… Что же я делаю в ответ? Уничтожаю – в компании с верной супругой и случайно-встреченным динозавром – всех наглых ухарей, находившихся на борту самолёта… Что, спрашивается, здесь подлого и лицемерного? Совершенно обыденная – на мой скромный взгляд – история. Мол: – «Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет…». А, вот, ещё одна мудрая философская сентенция: – «Как аукнется, так и откликнется…». Более того, я на сто процентов уверен, что так – как мы с тобой и динозавром поступили – и должен поступать каждый честный и благородный человек… Ну, и где же я не прав?

– Причём здесь примус? – засмущавшись, попыталась уйти от ответа Ванда. – Вроде бы, он и не ломался пока…

– Про примус я тебе, любимая, потом всё подробно объясню. На мирном досуге, в спокойной обстановке… Ты же, графинюшка, будь добра – ответить на поставленный вопрос. Итак, в чём я был неправ? В том, что не позволил себя прикончить? В том, что не дал этим сексуально-озабоченным козлам умыкнуть тебя, красавицу длинноногую, на запасной аэродром?

– Нет, конечно же… И этих гадких типов мы убили правильно. По-другому, если честно, было нельзя. Пиковый расклад, причём, без вариантов. Просто…

– Просто – что?

– Разве с этим пьяненьким Тимом Джонсом нельзя было говорить как-то по-другому?

– Это, извини, как?

– Ну, более холодно, что ли. Без лицемерной душевности. То есть, сухим казённым языком. Показал фотографии, чётко обрисовал сложившуюся ситуацию и вежливо попрощался… Зачем было пошло лицедействовать, уподобляясь балаганным ярмарочным шутам?

– А, как бы я тогда – без душевного и пространного разговора – узнал бы о двойном предназначении пластиковой карты, подаренной нам Ланой? – перешёл в активное наступление Лёха. – Что молчишь, графиня бургундская? Нечем крыть?

– Получается, что нечем. Уел, белобрысый пройдоха.

– Кроме того, у меня имеется к данному запасному аэродрому и серьёзный стратегический интерес. Типа – на ближайшее будущее.

– Какой – стратегический интерес? – оживилась Ванда, из серых лучистых глаз которой – напрочь – исчезло мрачное неудовольствие.

– Ну, не знаю, право. Не знаю… Стоит ли рассказывать? В том плане, а достоин ли я – смерд армейский – напрягать твои аристократические благородные уши всякими плебейскими глупостями?

– Алекс, прекращай дурака валять! Достоин, конечно же. Напрягай, сколько хочешь… Ну, расскажи, пожалуйста…

– Да, я и сам толком не знаю, в чём заключается этот интерес, – вздохнув, признался Лёха. – Во-первых, имеют место быть навязчивые предчувствия. Так, ничего особенного, лишь смутные предчувствия старого и прожжённого солдафона… А, во-вторых, никаких других серьёзных объектов – поблизости от нашей метеостанции – не наблюдается. К чему же тогда проявлять серьёзный стратегический интерес? Получается, что только к запасному аэродрому… Железная логика?

– Железная, – одобрительно улыбнувшись, подтвердила Ванда. – А когда мы попытаемся воспользоваться картой расширенного доступа? Я имею в виду, когда попытаемся выйти на связь – хоть с кем-нибудь?

– Чуть позже.

– А почему – не прямо сейчас? Неужели, тебе совсем не интересно, что творится в этом Мире?

– Наоборот, очень интересно.

– В чём же тогда дело?

– Только в том, милая моя сероглазка, что ты – своим стройным и прекрасным телом – загораживаешь экран монитора… Ну, вставлю я пластиковую карточку в прямоугольное гнездо, нажму два раза на нужную кнопку. А, толку-то? Даже с «меню» не смогу ознакомиться. Нет, конечно, если у тебя на спине имеются зоркие глаза, тогда совсем другое дело… Так, как – имеются?

– Алекс, я тебя…

– Ненавидишь, – понятливо хмыкнул Лёха. – Ну, ты будешь пересаживаться? Или тебе, благородная графиня, совершенно неинтересно, что происходит в многострадальном «церковном» Мире?

Ванда, смешливо улыбнувшись, поставила свой стул рядом со стулом мужа и уселась.

«Не просто – уселась. А слегка прижимаясь – горячим, трепетным и нежным бедром – к твоему, братец, мускулистому бедру», – уточнил дотошный внутренний голос. – «Следовательно, морально-нравственный инцидент полностью исчерпан. В молодой семье вновь воцарил прочный и безоблачный мир, обещающий – в самом скором времени – новую порцию неземного сексуального блаженства…».

Лёха, поместив толстую пластиковую карточку в нужное гнездо, два раза надавил на кнопку «Пуск».

Экран монитора, лениво помигав нежно-изумрудными вспышками, окрасился в приятный светло-серый цвет. Ещё через несколько секунд на нём появились чёрные и ярко-алые строчки.

– Перед нами – обещанный перечень потенциальных собеседников, – пояснил Лёха, перемещая – с помощью чёрного колёсика на пульте – список туда-сюда. – И, что мы имеем?

– Тебе, белобрысый охламон, виднее, – доверчиво пристроив светловолосую голову на крепком плече мужа и прикрыв глаза, томно и ласково промурлыкала Ванда. – Рассказывай – что, да как. Не тяни, пожалуйста, кота за пушистый хвост.

– Как скажешь, графинюшка… Итак, перечень содержит сто шестьдесят пять абонентов. То есть, краткое – для каждого – наименование, и личный код вызова. Причём, сто шестьдесят строчек заполнены чёрными буквами-цифрами, и только пять – красными. Делаем смелый вывод: именно с этими пятью адресатами – на данный конкретный момент – мы и можем связаться. Все остальные – по комплексу важных причин, о которых не трудно догадаться – являются для нас недоступными. То бишь, скорее всего, они погибли – во время недавних природных катаклизмов.

– Кто же входит в список пяти счастливчиков?

– Сейчас оглашу, – пообещал Лёха. – Две метеостанции, расположенные в Антарктиде. Ещё одна – на северных канадских островах… Опаньки! Блин горелый. А оставшиеся два абонента нам с тобой прекрасно знакомы… Угадай, кто это?

– Даже и пытаться не буду…, – сладко и заразительно зевнула Ванда. – Устала я что-то, милый. День выдался трудным. Впрочем, как и предыдущий. Глаза слипаются – сами собой…

– Ладно, тогда не буду баловаться загадками… Мы можем попытаться выйти на связь с достославным епископом Альбертом.

– Ура! Выходим! Вдруг, и с Мэри удастся поговорить? Ура!

– Сон пропал без следа?

– Это точно. Отступил, мерзавец, трусливо поджав куцый хвост… А, кто числится пятым в списке доступных абонентов?

– Фильтрационный лагерь «Чистилище», – выдержав театральную паузу средней продолжительности, сообщил Лёха.

– Не может быть!

– Может, сероглазая амазонка. Может… Итак, с кем из потенциальных собеседников мы попытаемся – в первую очередь – связаться? Чей личный код вводить в систему?

– Начнём, пожалуй, с «Чистилища», – предложила Ванда.

– Почему?

– Там осталось много хороших людей. Верные товарищи, подруги… Как они там? Все ли живы?

– Как скажешь, сероглазая чаровница, – ловко прикасаясь подушечками пальцев к нужным кнопкам, пробормотал Лёха. – Как скажешь, так и будет. Сегодня, завтра и всегда…

Раздалось тихое ненавязчивое потрескивание, и на экране монитора «нарисовался» стандартный конторский кабинет – прямоугольный письменный стол, стулья, два офисных кресла, искусственные пальмы в керамических кадках, пластиковые стеллажи, плотно заставленные книгами и толстыми картонными папками.

– Никого нет, – огорчилась Ванда. – А, что это за помещение?

– Видимо, специализированное, – пожал плечами Лёха. – Расположено, как я понимаю, в административном корпусе фильтрационного лагеря, куда переселенцам путь был заказан. Подождём немного… Слышишь, у них там зуммер пиликает?

– Слышу. Подождём…

Примерно через полминуты низкий мужской голос известил:

– Кто-то вызывает на связь. Надо подойти.

– Надо ли? – лениво зевнув, засомневалась невидимая женщина. – Наверняка, очередные паникёры объявились. Будут старательно описывать невообразимые ужасы, произошедшие на нашей многострадальной планете после падения астероида, и призывать к всеобщему покаянию. Или, наоборот, рассказывать сладкие сказки о светлом Будущем. Мол, холодные и пушистые снега покорно – прямо на глазах – отступают, и всё скоро вернётся на круги своя…

– Надо, – настаивал мужчина. – Подойди.

– Вот, сам и подойди, лентяй степной.

– Подойди-подойди, – вмешался в разговор Лёха. – Не пожалеешь, господин хороший. Обещаю.

– Ой! Мы же забыли звук отключить! – запаниковала женщина. – Сейчас-сейчас. Подождите немного…

Послышался заполошный шум-шорох.

– Не торопитесь, друзья, – посоветовала Ванда. – Мы подождём. Спешить, всё равно, особо и некуда.

Через пару минут на экране возник низенький приземистый мужичок, облачённый в длинный домашний халат – цветастый, классического восточного типа.

Усевшись в одно из кресел, мужичок широкой ладонью небрежно пригладил растрёпанные чёрные волосы, после чего, презрительно глядя в сторону, сварливо поинтересовался:

– Ну, болтуны хреновы, что надо?

– Шоколада, – насмешливо отозвался Лёха. – Желательно, горького. Причём – непременно – французского производства. Тонн так пять-шесть. Больше, извини, нам не съесть.

– Не понял…

– А ты, морда узкоглазая, зенки-то разуй. Тогда всё сразу и поймёшь. Совсем – за время нашего отсутствия – разучился фишку рубить?

– Лёха! – всмотревшись, что было мочи, завопил Хан. – Ванда! Бродяги! Черти! Как я рад! Лана, иди скорей сюда! Быстрее!

– Что здесь, собственно, происходит? – появляясь в кадре, нетерпеливо спросила высокая стройная женщина. – Почему, мой степной повелитель, ты так громко кричишь? Словно бы увидел… О, какие люди заглянули – пусть, и виртуально – к нам на огонёк. Какая честь! Госпожа бургундская графиня. Её благородный муж. Наше почтение.

– Привет, подруга! – улыбнулась Ванда. – Тебя сразу и не узнать. Вместо строгого светло-серого комбинезона – легкомысленная пижама «в цветочек», с кружевами и рюшечками. Была ярко-выраженной брюнеткой – стала платиновой блондинкой. С чего бы – такие метаморфозы?

– А, ерунда, – грациозно усаживаясь во второе кресло, небрежно отмахнулась Лана. – Обыкновенные мужские капризы. Мол, старинные народные традиции. Плюсом – Предсказания…

– Предсказания? Какие? Расскажешь?

– Конечно, расскажу. Не секрет… Кстати, Графиня, ты тоже отлично выглядишь. Слегка похудела. Глаза блестят – словно маленькие льдинки на ярком весеннем солнышке. Медовый месяц – явно – пошёл тебе на пользу… Как она, интимная жизнь? Нравится?

– Нравится. Бурная, регулярная и разнообразная.

– Молодцом. Так держать. А ты, дурочка, ещё сомневалась. Мне Мэри рассказывала.

– Я не то, чтобы сомневалась. Просто…

– Кха-кха-кха! – громко и многозначительно закашлялся Лёха. – Милые девушки, давайте, отложим эти дамские разговоры на потом? Есть же и более важные дела. По крайней мере, сегодня. Астероид там, последствия от его недавнего падения… Не так ли?

– Правильно! – поддержал Хан, всегда помнивший о мужской солидарности. – Предлагаю – поговорить о серьёзном… Брат Лёха, поведай-ка нам о ваших…э-э-э…

– О жизненных реалиях последних дней, – подсказа Лана.

– Во-во, о них самых. Никак не могу запомнить тутошних мудрёных и длинных словечек… А мы уже – следом. Поделимся своими бытовыми реалиями, так сказать…

Лёха и Ванда, дополняя и перебивая друг друга, подробно рассказали о непростой островной жизни.

Хан и Лана, зачарованно слушая, поочерёдно – наперебой – комментировали:

– Ничего себе! Полосатые лошадки и огромные змеи? Во, дела… Горячий пепел падал с неба? Здоровенные и наглые ящеры разгуливают повсюду? Чудеса в решете… Правильно вы этих драных козлов, прибывших на самолёте, замочили. Так им, уродам, и надо. Типа – не возжелай жены ближнего своего…

По завершению рассказа, Хан резюмировал:

– Да, весёлая жизнь у вас, ребята. Ничего не скажешь. Даже завидно немного, честное слово.

– Нашёл, морда узкоглазая, чему завидовать, – поморщился Лёха. – Лично я – от пережитого и увиденного – особого восторга не испытываю… А в «Чистилище», значит, всё спокойно и благостно?

– Более или менее, брат… Лана, расскажи. У тебя язык лучше моего подвешен.

– Расскажу, конечно, Чингиз, – влажно блестя фиалковыми глазами горной ламы, согласилась платиновая блондинка. – Почему бы и нет? Любимому и желанному мужчине – ни в чём – нет отказа…

«Эге, оказывается, что нашего Хана по-настоящему зовут – «Чингиз». Сюрприз, однако», – слегка удивился внутренний голос. – «К чему, интересно, такие ненавязчивые и странные совпадения?».

– У нас всё складывалось достаточно банально и обыденно, – нежно чмокнув Хана в круглую макушку, сообщила Лана. – Через пару часов после вашего отъезда улетел и епископ Альберт. Куда – улетел? Говорят, мол, в Гренландию. На какую-то жутко-секретную базу, где его ждала беременная Мэри. Но это не точно. Так, навязчивые и вздорные слухи… Ещё через сутки пришёл строгий приказ из Центра, мол: – «Всем Ангелам срочно покинуть территорию «Чистилища» и перебазироваться на рабочую точку за номером «три»!». Ангелы послушно уселись в автобусы и укатили… Я? Конечно, осталась с моим любимым Чингизом. Как же иначе?

– Дезертировала, короче говоря, – чуть заметно улыбаясь, пояснил Хан. – Автоматическое понижение на три уровня. И двадцать пять лет каторги в урановых рудниках.

– Это точно, – невесело вздохнула платиновая коротко-стриженная блондинка. – Впрочем, я ни о чём не жалею… После этого в «Чистилище», как и следовало ожидать, начался самый настоящий бардак – всеобщее разгульное веселье, повальные грабежи, массовые драки, поножовщина. Ну, и тому подобное. По полной программе, короче говоря… Всё разграбить, слава Богу, переселенцам не удалось. Многие замки оказались мародёрам не по зубам. Я? Отсиделась в укромном и тайном месте… Всё небо затянулось светящимися облаками, между которыми настойчиво мерцали всполохи северного сияния. Землю начало легонько потряхивать. Почти все переселенцы и переселенки покинули «Чистилище». Мол, а вдруг, Ангелы вернутся обратно, и всё начнётся заново? То бишь, острая жажда свободы возобладала над здравым смыслом…

– Почти все? – уточнил Лёха. – Значит, кто-то ещё – кроме вас двоих – остался в «Чистилище»?

– Ага, разумные люди остались, – подтвердил Хан. – Сизый, Мельник, Облом и Жаба. Старая и мыслящая гвардия, выражаясь вашими понятиями… Логика здесь простая и бесхитростная. Мол: – «В неспокойные времена нельзя оставаться без надёжной крыши над головой…». Продолжай, моя степная кобылица. Продолжай.

– Слушаюсь, мой единоличный и всевластный господин… Ранним утром раздался громкий и надсадный визг, от которого из ушей потекла кровь. Когда визг стих, мы вышли на крыльцо. По небу пролегала широкая белёсая полоса, отливающая – по краям – ультрамарином. Вскоре земную твердь вновь затрясло. Достаточно сильно трясло, но, судя по всему, гораздо слабее, чем на ваших Дальних островах. Никаких тебе глубоких трещин в земле и родников с кипятком. Да и серый горячий пепел с неба не сыпался. Тёплый дождик? Капнуло пару раз, но не более того… Все лагерные здания уцелели. Дизеля исправно работают. Продовольствия в кладовых, которых мародёрам не удалось вскрыть, в достатке. Хватит, пожалуй, на несколько лет… У нас, ребята, другая беда.

– Какая? – спросила Ванда.

– Снег. Вернее, снега… Часа через два с половиной после того, как на Землю упал гигантский астероид, из низких серо-чёрных туч посыпались снежинки – крупные такие, разлапистые и тяжёлые. Они падали совершенно отвесно, не кружась, и быстро наслаиваясь друг на друга. Снег, без единого перерыва, идёт до сих пор… Высота двухэтажного административного здания, где мы сейчас находимся, превышает восемь метров. Так, вот. Здание уже занесено под самую крышу, а снегопад продолжается…

– Опасное положение, – покачал головой Лёха.

– Ничего страшного. Мой возлюбленный – могучий повелитель диких степных жеребцов – уже нарастил вентиляционную трубу, торчащую из крыши, метров на пять-шесть. Перебедуем… А, вот, каково пришлось глупым переселенцам и переселенкам, которые – перед падением астероида – покинули «Чистилище»? Живы ли они? Или же все погибли в холодных снегах? По крайней мере, никто из них назад так и не вернулся… Температура окружающего воздуха? Морозно, конечно. Но не так, чтобы очень. Ночью ртутный столбик термометра иногда опускается до минус двадцати пяти градусов. Днём – на уровне минус десяти-двенадцати. Терпимо, короче говоря.

– Что, вообще, происходит на планете? Что рассказывают люди, выходящие с вами на связь?

– Ерунду всякую рассказывают, – надменно и чуть брезгливо усмехнулся Хан. – Да и какие это люди? Так, легкомысленные и никчемные болтуны. У нас в степи таким пустомелям головы принято рубить. Или же лошадьми, жалости не ведая, разрывать на части.

– Как это – лошадьми разрывать на части? – заинтересовалась любопытная Ванда.

– Обыкновенно. Бесстыжего болтуна кладут – лицом вниз – на степную весёлую травку. К его рукам и ногам привязывают четыре крепкие верёвки. Противоположные же концы верёвок надёжно приматывают к хвостам четырёх молодых и резвых жеребцов, смотрящих в разные стороны света… Рассказывать, благородная графиня, дальше?

– Спасибо, не надо. Я девушка понятливая и сметливая… В чём же провинились местные болтуны?

– В болтовне, конечно. Одни рассказывают одно. Другие – строго противоположное. Гниды речистые, как любит выражаться мой названный брат Лёха. Твари городские…

– Действительно, приходящая информация является очень странной и обтекаемой, – с обожанием поглядывая на своего узкоглазого любовника, подтвердила Лана. – Вернее, ужасно-противоречивой. Ничего – толком – нельзя понять… Очевидно, церковные Власти решили задействовать пропагандистскую машину. То бишь, горькая правда постоянно перемешивается со сладкой ложью. В результате, получается полный кавардак. Голова пухнет. Мысли путаются… Стоит ли, друзья, вываливать на ваши головы всю эту откровенную муть?

– Наверное, не стоит, – согласился Лёха. – Но, как же узнать истинное положение дел?

– Надо немного подождать. Чуть-чуть. Через некоторое время всё потихоньку – само по себе – утрясётся. То есть, окончательно прояснится. Может, через две недели. Может, через два месяца. Других дельных вариантов, извините, нет.

– Ага. Надо ждать, – состроив бесконечно-мудрую физиономию, одобрил Хан. – Так принято в моём степном Мире. Каждый уважающий себя кочевник с места не тронется, если на то не будет по-настоящему важных причин. Например, приказа Правителя. Или же какого-либо Предсказания Свыше. Естественно, я не имею в виду сезонные миграции… А так – паси себе лошадок и баранов, горя и суеты не зная. В степи хорошо. Голубое бездонное небо над головой. Воздух, пахнущий травами и цветами. Птички чирикают. Свобода. Лишь – свобода… Будем прощаться?

– Будем, – подтвердила Ванда. – Стоп! Один важный момент. В самом начале разговора Лана – вскользь – упомянула о некоем судьбоносном Предсказании…

– Было Предсказание. Врать не буду, – на коричневом лице Хана не дрогнул ни один мускул. – Очень серьёзное.

– Расскажи, пожалуйста.

– Расскажу, конечно. От друзей у меня нет секретов…