Текст книги "Под несчастливой звездой"

Автор книги: Анастасия Анфимова

Жрец, увидев служанку, удивился.

– Тебе чего, Айри?

– Разве ты не звал меня?

– Нет, тебе показалось, – улыбнулся старик.

– Прости, господин, – девочка поклонилась и отошла к борту.

Первым отправился спать капитан. Пьяный Мальтус что-то доказывал жрецу, бессвязно бормоча. Погруженный в собственные мысли Тусет, казалось, его не слушал. На палубу поднялся Треплос.

Девочка поморщилась. Но поэт подошел к приказчику.

– Не пора ли тебе отдохнуть, господин Мальтус? – спросил он. – Завтра тяжелый день, опять грести, а ты и так уже много выпил.

Тот уставился на поэта.

– Пшшел ты…, – пьяно пробормотал он, отмахиваясь от парня как от надоевшей мухи, одновременно протягивая руку за кувшином.

– Что же ты нажрался то так, приказчик? – проговорил Треплос. Он обошел вокруг ковра с остатками ужина и, подхватив Мальтуса под руки, одним движением поставил его на ноги. Тот попытался протестовать, но поэт уже тащил его к лестнице.

– Прибери здесь все, – распорядился Тусет, поднимаясь. – И сполосни посуду. Не люблю есть из грязных чашек.

– Да, господин, – кивнула Айри.

Она вытряхнула ковер и подняла из-за борта воды в кожаном ведре. Послышался скрип лестницы. Девочка оглянулась. На кормовую палубу поднялся поэт.

– Я сегодня караульный, – сказал он, подходя ближе, при бледном свете звезд белозубо сверкнула широкая улыбка.

Девочка отвернулась. Ей еще нужно сполоснуть посуду.

– Это правда, что ты из Нидоса? – спросил юноша, присаживаясь на борт и глядя на нее сверху вниз.

– Да, – коротко ответила девочка.

– А родилась в Келлуане?

– Да.

– У вас там все девушки такие красивые? – поинтересовался поэт

– Чего ты пристал? – Айри встала и уперла руки в бока. – Чего тебе надо?

– Просто пытаюсь быть любезным, – развел руками юноша. – Не понимаю, что тебе так не понравилось?

Она взяла ведро и выплеснула грязную воду так, что некоторые капли попали на Треплоса.

– Я же не знал, что этот… Растор так тебе неприятен. Прости. Это все Прокл.

– Что Прокл? – заинтересовалась девочка.

– Он сказал, что тебя полюбил сын знатного человека из Тикены, но родственники не дали согласия на брак, – пояснил юноша. – Вот поэтому ты и грустишь.

Айри фыркнула.

– Теперь я вижу, он просто хотел посмеяться надо мной, – вздохнул поэт. – Извини, что заговорил об этом. Но почему же Растор тебе так противен? Прокл соврал, когда говорил о его знатных родителях?

Девочка подозрительно посмотрела на парня. В тусклом свете звезд она не смогла различить его лица. Но вопрос был задан самым благожелательным тоном.

– Нет, не соврал. Его дядя Котас Минатиец самый богатый купец в Тикене.

– Это он не разрешил племяннику на тебе жениться?

– Он, но мне и самой не очень-то хотелось.

– Почему? Ты могла бы устроить свою жизнь. Разве не лучше быть госпожой, чем служанкой?

Айри заколебалась. Но природная осторожность все же взяла верх.

– Мне лучше с Тусетом.

– Старик спит с тобой?

– А вот это не твое дело!

– Прости, я не хотел…

– А я хочу! – она сгребла чашки в охапку. – Спать!

Треплос схватил ее за плечо.

– Я же извинился! Это действительно не мое дело.

Девочка ударила его по руке.

– Отпусти! И не смей меня трогать!

Юноша отпрянул.

– Тихо, тихо! Я не хотел ничего плохого.

Айри сложила посуду в корзину.

– Не обижайся, если хочешь, я тебе стихи почитаю? – предложил Треплос.

– Я лучше пойду спать, – сказала девочка.

– Такая ночь! – всплеснул руками парень. – А ты спать! Тебе же не сто лет, как твоему магу. Готов спорить, что Растор тебе стихов не читал.

– Нет.

– Тогда слушай! – поэт тихонько взял из ее рук корзину и, присев на борт, тихо заговорил:

 
Сердце, сердце! Грозным строем стали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады – твердо стой, не трепещи!
Победишь – своей победы напоказ не выставляй,
Победят – не огорчайся, запершись в дому, не плачь!
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй;
Смену волн познай, что в жизни человеческой царит. [2]2
  Арилох античный поэт. (Прим. автора)


[Закрыть]
 

Его мягкий бархатный голос завораживал и ласкал слух. А срывавшиеся с губ Треплоса слова казались мудростью почти божественной.

– Здорово, – тихо проговорила она, когда поэт замолчал. – Это правда, ты написал?

– Конечно, – ответил юноша. – Эти стихи для тех, кто понимает божественную природу поэзии. Кто сам обладает тонкой душой, способной оценить прекрасное.

– Какой из меня ценитель, – засмеялась Айри. – Я простая служанка.

– Неправда, – решительно возразил Треплос. – Боги дали тебе не только прекрасный облик, но и доброе сердце.

Девочка смущенно отвернулась, а парень продолжал с прежним накалом.

– Ни за какие деньги не купишь умение видеть красоту окружающего мира, неба, ветра, стихов! Да большинство Милетских богачей не оценили бы того, что я тебе прочитал. Им больше по душе грубая лесть! А ты сразу оценила талант поэта, разглядела в простых словах его душу! Это просто удивительно!

Он передвинулся ближе к Айри и озабоченно спросил:

– А может быть в твоей семье тоже любили стихи?

– Я сирота, – вздохнула Айри и шмыгнула носом.

– Прости, я не хотел тебя огорчить, – казалось, Треплос сам вот-вот расплачется. – У меня самого нет родителей. Я жил у дяди, который относился ко мне как к рабу! Даже хуже… Вот почему я все время хотел уехать из Милеты.

– После смерти матери меня воспитывала одна женщина, – вздохнула девочка. – Два года назад она умерла, и я осталась совсем одна.

– Она была хорошей? – участливо спросил поэт.

– Очень! – ответила Айри и, поколебавшись, добавила. – Её звали Шило. Она научила меня многим вещам, в том числе, и слушать стихи.

– Как это? – заинтересовался Треплос.

– Она любила их читать и даже сама писала…, – от нахлынувших воспоминаний захотелось плакать, девочка всхлипнула. – Только она никому не говорила об этом, даже мне.

– Как же ты узнала?

– Однажды Шило поссорилась… со своим другом, – начала рассказывал Айри, понизив голос. – Я не знаю, почему и кто из них в этом виноват. Она очень страдала. Но как гордая женщина не могла идти мириться первой. Шило написала письмо и отправила меня с ним. Друг прочитал его при мне вслух. Так я узнала, что моя воспитательница пишет стихи.

– Наверное, они были замечательные? – вздохнул юноша.

– Да, – ответила девочка и тихо заговорила:

 
Как часто нам приходиться прощать,
И говорить «спасибо» с нежностью во взоре.
Оставив в сердце горечь сожалений,
Забыв обиды и взаимные упреки,
Мы учимся любить,
Мы учимся прощать.
И, потеряв себя, все начинаем снова…
Но только вот не с чистого листа,
Ведь то, что было – это есть,
И нам от этого уж никуда не деться…
В глазах застывший лед невысказанных чувств,
О них мы знаем все сполна, но не расскажем никогда…
 

– Красиво! – пробормотал Треплос. – Просто замечательно! Они помирились?

– Конечно, – ответила со вздохом Айри. – Вот после этого случая Шило и стала читать мне свои стихи. А потом ее убили.

– Мне так жаль, – проговорил поэт.

С палубы гребцов раздался легкий стук.

Девочка встрепенулась.

– Ой! Как долго мы тут сидим! Прости, Треплос, мне надо идти.

– Хороших снов, Айри, – улыбнулся поэт, и прежде чем она успела опомниться, наклонился и легонько поцеловал ее в щеку.

Девочка хотела его ударить, но он легко перехватил ее руку и еще раз поцеловал в уголок губ.

– Спокойной ночи.

Айри вырвалась и, шипя рассерженной кошкой, спустилась с кормовой палубы. Весь следующий день она подчеркнуто не обращала на него внимания. После полудня Нарон все же решился поднять парус, и гребцы смогли отдохнуть. Треплос вновь попытался с ней заговорить.

– Я тебя обидел? Прости.

Вид у него был такой смешной и виноватый, что девочка не выдержала и улыбнулась.

– Ага! Вот ты и смеешься!

Вечером они вновь сидели на носу, Треплос читал ей стихи, а она внимательно слушала, наслаждаясь его звучным бархатным голосом. Расставаясь, поэт вновь поцеловал Айри. На этот раз она не стала возражать, а на третий вечер едва не задохнулась от охватившего ее восторга.

Александр с ленивым любопытством наблюдал за стремительно развивающимся романом служанки Тусета и милетского поэта, которого он про себя окрестил «самовлюбленным бабником». Когда они первый раз засиделись допоздна, Алекс хотел вмешаться и поставить Треплоса на место. Но потом передумал. Парень вел себя предельно вежливо и корректно, читал стихи, не домогался, а очаровывал. Но парочка видимо услышала какой-то шум и рассталась.

Увидев утром мечтательно – довольную физиономию Айри, Александр понял, что девочка совсем не возражает против нового свидания с Треплосом. Так зачем же мешать? Он ей не брат, не отец и даже не дядя, а всего лишь «хранитель приданого». Пусть разбирается со своими парнями сама. Алекс точно знал, что поэт подробно расспросил гребцов о Тусете, об Айри и о нем. Если девочка захочет замуж за этого хлыща, он возражать не станет и сразу отдаст причитающуюся долю сокровищ, чтобы с удовольствием забыть о её существовании. Александр уже вмешался в судьбу одной девушки и не получил от этого ничего, кроме неприятностей. Больше он не совершит подобной ошибки. «Каждый сам за себя, и гиппопотамы будут сыты», – вспомнил он слова из какого-то фильма и, успокоившись, стал следить за развитием событий.

Межу тем судьба явно улыбалась Нарону, стремившемуся как можно скорее оказаться в Нидосе. Стояла ясная погода с легким устойчивым ветром. Так, что судно не приставало к берегу даже на ночевку. Как с иронией думал Алекс, возможно, только это уберегает честь служанки второго пророка храма Сета в Абидосе. Окажись они на острове, кто знает, что она могла бы натворить?

Александр досадливо поморщился. Хватит ему спасать добродетель несовершеннолетних девиц! Пусть что хотят то и делают. Нет, конечно, открытого насилия допускать нельзя. Если Треплос попробует что-то сделать с Айри помимо её воли, он обязательно вступится. Несмотря на то, что тот выше его и сильнее, Алекс был уверен, что легко набьет ему морду. Но вот воспитывать или устраивать тайные операции как в усадьбе у Иси-но-Канаго он больше не станет.

Кажется, привязанность двух молодых людей заметил не только Александр. Тусет все чаще стал ворчать на свою служанку по самому ничтожному поводу. Девочка откровенно не понимала господина. Обычно всегда такой спокойный и рассудительный, жрец вдруг стал сварливым и раздражительным. Ругая себя за мягкий характер и отсутствие силы воли, Алекс подошел к хмурому старику, наблюдавшему за тремя кораблями, которые шли параллельным курсом.

– Прости меня, господин, что отрываю тебя от важных дум, – слегка поклонился юноша.

– Что тебе, Алекс? – вскинул брови жрец.

– Я вижу, тебе не нравятся знаки внимания, которыми оделяет твою служанку Треплос?

Прежде чем старик попытался возразить, Александр продолжил:

– Завтра или послезавтра корабль придет в Нидос, и поэт навсегда исчезнет из её жизни. Пусть девочка порадуется напоследок.

– Я ее хозяин, Алекс, – наставительно проговорил жрец. – Она принесла мне клятву слуги, значит, я отвечаю за неё перед бессмертными богами. А этот молодой человек не внушает мне доверия.

– Мне тоже, – согласился юноша. – Но пока он на корабле, не произойдет ничего плохого.

– Ты плохо знаешь женщин, Алекс, – покачал головой Тусет. – Они рабыни своего сердца, а оно у них так не постоянно.

– Айри с ним не сбежит, – усмехнулся Александр.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что тогда она не получит приданого, – пояснил он свою мысль. – А Треплосу невеста без денег не нужна.

Жрец с интересом взглянул на Алекса, но ничего не сказал.

Вдруг Александр заметил у самого горизонта черное пятно неправильной формы. Вначале он принял его за остров, но оно почему-то меняло форму. Не выдержав, он спросил у Тусета:

– Что это?

– Дым маяка Нидоса, – улыбнулся тот. – Мы почти прибыли.

– Маяк горит? – удивился юноша.

– На его вершине горит чаша с горным маслом и еще какими-то веществами, – охотно пояснил жрец. – От этого получается густой столб дыма, который и указывает кораблям правильное направление. А вечером там зажигают другой состав, огонь от которого видно издалека.

– Умно, – покачал головой Алекс.

– Этот маяк самый высокий в мире, – с гордостью проговорил Тусет. – Его строили келлуанские мастера. Он стал подарком городу от Келл-номараха, жизнь, здоровье, сила, на день столетия со дня основания Нидоса.

К ним подошел Нарон.

– На острове Дарос маяк еще выше, но там он стоит на вершине горы.

– Боги создали удивительный мир, – вздохнув, сказал жрец. – А люди только добавили в нем чудес.

– Ты не задержишься в Нидосе, маг? – спросил капитан.

– Не хотелось бы, – вздохнул жрец. – Но у меня здесь еще кое-какие дела. Надо навестить Сентора Касса Крумона и поблагодарить его за помощь в поисках святыни.

– Господин Тусет, – обратился к жрецу Александр. – Вы обещали мне помочь добраться до Абидоса.

– Я помню, Алекс, – ответил старик. – Хотя это и не так просто.

– Почему? – насторожился юноша.

– Келлуан закрыт для иноземцев, – проговорил жрец. – Почему так сложилось, слишком долго рассказывать. Но даже не все жители Нидоса имеют право свободно перемещаться по всей нашей стране.

– Но ты же берешь с собой Айри? – удивился Александр.

– Она бывшая келлуанка, – объяснил Тусет. – И моя служанка.

– Значит, чужестранцу никак нельзя попасть в вашу страну? – разочарованно уточнил юноша.

– Можно, – возразил жрец. – Если он член семьи келлуанина.

– Но ты же не собирался меня усыновлять, когда обещал помочь добраться до Абидоса? – криво усмехнулся юноша. Он начал испытывать глухую неприязнь к лысому тощему жрецу.

Тусет засмеялся.

– У нас слуги тоже считаются семьей.

Александр покачал головой. Внимательно слушавший их разговор Нарон вскричал:

– Значит, если Алекс хочет совершить жертвоприношение в храме Абидоса, он должен стать твоим слугой!

– Иначе ему не попасть в Келлуан, – величественно кивнув бритой головой, согласился Тусет и, видя, как помрачнело лицо молодого человека, торопливо добавил. – Ты можешь принести клятву слышащего зов на любое время. Например, до тех пор, пока не принесешь жертву в храме Сета.

– Что я должен буду делать? – вздохнул Александр.

– Я хочу, чтобы ты стал моим стражем, – ответил Тусет.

– Мальчишку в телохранители? – удивился Нарон. – Зачем это тебе, маг?

Жрец посмотрел на удивленного капитана.

– Не могу же я заставить его носить за мной опахало?

Мореход смутился и неопределенно пожал плечами. Дескать: «Почему бы и нет?»

Но тут его окликнул приказчик Мальтус, и капитан с сожалением их покинул.

«Опять в слуги? – с тоской подумал Алекс. – Снова «да, господин», «нет, господин». Тьфу! Думал, в море стану сам себе хозяин. Так нет же! А может ну его к лешему этого Энохсета? Отдам Тусету деньги на двух быков и останусь в Нидосе?».

Очевидно, старик почувствовал его колебания.

– Тебя не устраивает мое предложение?

Александр решил не врать.

– Я уже был слугой. И мне это не понравилось.

Собеседник засмеялся тихим дребезжащим смехом.

– Каждый человек чей-то слуга. Торговец, воин, жрец, крестьянин, моряк. Даже сам владыка, жизнь, здоровье, сила, служит бессмертным богам и своей стране.

Юноша хотел возразить, но передумал. Вместо этого он бросил взгляд на Нарона. Капитан о чем-то спорил с Мальтусом и поэтом.

– Он тоже слуга, – заметил Тусет. – У него есть семья, которой он служит, и город, в котором они живут.

– Семья?

– Да, Алекс, – кивнул старик. – Жена, две дочери и сын. Он не видел их полтора года, но это не значит, что Нарон их забыл или перестал о них заботиться.

– Как это?

– Последний раз он посылал им деньги перед нашим отплытием из Нидоса. Нет ничего плохого в службе. Главное, правильно выбрать, чему и кому служить. Я предлагаю тебе отправиться со мной в Келлуан. Если тебе не понравится, ты всегда сможешь вернуться в Нидос и попытаться отыскать своих земляков.

– Вряд ли это получится, – грустно усмехнулся Александр.

– За те сокровища, что у тебя останутся после выплаты приданого Айри, ты сможешь приобрести в городе лавку или вложить их в какое-нибудь торговое предприятие.

– И сразу разорюсь, – засмеялся юноша.

– Может быть, – жрец был абсолютно серьезен. – Нидос полон предательства, подлости и всех мыслимых и не мыслимых человеческих пороков. Он как губка впитывает в себя людей. Самые жестокие, подлые и удачливые становятся богачами, но большинство гибнет в его трущобах!

«Можно подумать, у вас по-другому», – мысленно усмехнулся Алекс, а вслух сказал:

– Ты будешь мне платить?

– У нас слуги получают от господина еду, одежду, крышу над головой и все необходимое для жизни, – охотно пояснил Тусет. – Конечно, чем важнее слуга, тем больше о нем заботится хозяин. Тем он лучше одевается, имеет лучшее жилье, получает более ценные подарки…

Александр внимательно слушал эту рекламу, а в голове крутилось совсем другое: «Да, на вашей службе наживешь капиталов». С другой стороны, какой у него выбор? Пуститься в свободное плаванье по волнам предпринимательства? В чужом городе, в окружении людей с абсолютно неизвестным менталитетом? Он не знает здешней жизни, а она тут, кажется, сильно отличается от той, что он видел в Тонго.

Жрец наклонился ближе и понизил голос.

– Сейчас я лишь второй пророк храма Сета. Но, поверь мне, это ненадолго. Я уверен, что после возвращения Бронзовой книги меня ждет большое будущее, и я не забуду тех, кто будет рядом.

Юноша продолжал молчать.

– Решай, Алекс, – нахмурился Тусет. – Я и так тебе сказал больше, чем следовало.

– А что будет с моими… вещами?

– Как что? – не понял вопроса старик.

– Они так и будут… мои? Или…

Старик тихо засмеялся.

– Ты же не раб! Какой господин покусится на добро своего слуги?

– Прости, господин, – Александр поклонился. – Я клянусь слушать твой зов до тех пор, пока не принесу жертву в храме Сета в Абидосе. После я решу, поступить к тебе на службу или вернуться в Нидос.

Жрец благожелательно улыбнулся.

– Ты будешь моим стражем. Проверь сохранность своих вещей. Завтра мы будем в Нидосе.

Поздно вечером корабль бросил якорь на мелководье уже в виду громады маяка. Алекс расположился на отдых, предварительно проверил целостность печати жреца и своих «контролек» на сундуках. Восковые лепешки с оттиском печати и прикрепленные по углам волоски оказались в целости и сохранности. Но Александра больше беспокоили золотые флаконы с зельями Энохсета. Все плаванье он прятал их в сумке вместе с одеждой, оружием и точильными камнями, и кажется, про них так никто и не узнал.

Теша себя этой надеждой, юноша лежал на палубе и смотрел в небо. Все матросы кроме караульного спали. С носа доносились негромкие голоса Айри и Треплоса.

Проходивший мимо Прокл заметил, что Алекс не спит.

– Жаль, что Милета так близко от Нидоса, – проговорил он, пристраиваясь к борту. – Будь дорога подлиннее, этот красавчик точно бы уделал служанку мага. Что думаешь?

– Не уделает, – лениво зевнул Александр. – Еще сорок дней не прошло.

Бывший раб засмеялся.

– Ага! Как же! Будет девка ждать. Они там вовсю лижутся.

– Я не буду злить дух Энохсета, – так же неторопливо проговорил Алекс. – А она как хочет.

Прокл ушел, пробурчав напоследок что-то неразборчивое. Александр почти заснул, когда рядом послышались чьи-то осторожные мягкие шаги. Он сразу проснулся и нашарил рукоятку кинжала.

– Алекс, – послышался тихий шепот Айри.

– Что?

– Ты еще не спишь?

– Теперь уже нет, – облегченно вздохнул юноша, убедившись, что девчонка одна.

Она присела рядом. Даже в скудном свете звезд он рассмотрел мечтательную улыбку и блестящие от возбуждения глаза.

– Правда, что ты стал слугой Тусета?

– Иначе мне не добраться до Абидоса, – ответил парень, приподнимаясь на локте.

– Это хорошо, что мы с тобой вместе поедем в Келлуан, – улыбнулась девочка и, чмокнув его в щеку, хихикнула, скрывшись в тени от кормовой палубы.

«Ну, и что это было? – спросил Александр. И сам же ответил. – Любовь, однако. Хорошо, что хоть не ко мне».

С этой мыслью он и заснул, чтобы проснуться от громких криков Нарона.

Довольный жизнью капитан привычно рычал, перегнувшись через перила.

– Вставайте, бездельники! Ваш хозяин уже проснулся, а вы еще валяетесь на палубе как помет дохлого верблюда!

«Разве у дохлого верблюда может быть помет?» – усмехнувшись, Алекс зевнул и с хрустом потянулся.

– За весла, каракатицы! Живее! Нас ждет Нидос! Самый веселый город Великого моря! Длин, задавай темп! И ррраз, и ррраз!

Ворочая тяжелым веслом, Александр не забывал поглядывать на других гребцов. Все они довольно улыбались. Матросы предвкушали отдых в кабаках и борделях, а бывшие рабы – встречу с родственниками и начало новой жизни. Некоторые радостно переговаривались друг с другом.

«Счастливые, – думал Алекс. – Домой едут. А у меня он когда-нибудь будет? Болтаюсь по этому миру как… в унитазе, а что толку?»

От этих мыслей стало нестерпимо грустно и даже защипало в носу. «Вот еще не хватало разреветься как девчонка». Александр взял себя в руки и тут услышал странный глухой шум, усиливавшийся с каждым ударом весла.

– Что это? – спросил он у соседа.

Тот засмеялся, обнажив рот, полный черно-желтых зубов:

– Это Нидос! Мы уже близко.

Улучив момент, Алекс оглянулся. На него надвигался город! Каменные причалы, словно щупальца гигантского осьминога, тянулись вглубь бухты, сразу за ними шла полоса длинных каменных складов, за которыми поднимались вверх двух– и трехэтажные дома, вытянутые в параллельные линии! От волнения Александр едва не сбился с ритма.

– Что, деревенщина, такого в твоем Тонго не увидишь? – заржал надсмотрщик, заметив его реакцию.

– Угу, – отозвался Александр.

Когда корабль замер у пристани, а гребцы уложили весла, Алекс смог как следует рассмотреть полого спускавшийся к морю город. Первое, что его поразило – это прямые улицы, вымощенные камнем, второе – толпы разнообразно одетых людей, повозок, вьючных животных и носильщиков с паланкинами. Только возле причалов сейчас находилось больше народа, чем все население Канаго-сегу!

Нарон с матросами стоял у трапа, дожидаясь портовой стражи. Расталкивая грузчиков, появились трое смуглых воинов в белых юбках с мечами и короткими копьями. Когда они подошли ближе, Александр заметил у них на головах короткие черные парики и вспомнил рассказы Энохсета о Келлуане. В париках там ходило большинство мужчин и женщин. Не доходя до корабля, стражники встали, словно бы кого-то поджидая.

– Чего это они? – спросил кто-то из бывших рабов.

– Ждут писца, – объяснил матрос. – Они всегда запаздывают.

Показался низенький полный мужчина в такой же юбке, в парике, с широким ожерельем на груди и дощечкой у пояса. Вытерев жирные губы, он окинул надменным взглядом «Бороздящего стихию» и, подтянув свешивавшийся животик, направился к трапу.

Последовали привычные вопросы:

– Как называется корабль? Кто хозяин? Зачем прибыли в Нидос? Сколько пробудете в порту?

Нарон добросовестно ответил, писец записал все на покрытой воском дощечке и получил причитающуюся мзду.

В это время из каюты вышел Тусет, звонко стукнув посохом по палубе. Писец оглянулся на шум и замер.

Жрец был в чистой, хотя и мятой рубахе, на груди висел большой медальон с ликом Сета, лысина блестела от масла, а обведенные зеленой краской глаза смотрели мрачно и вызывающе.

– Мудрец! – вскричал писец и, сложив руки пред грудью, склонился в глубоком поклоне.

Вообще-то он сказал: «Постигающий мудрость богов». Но Александр решил, что «мудрец» звучит короче.

Вслед за начальником склонились и стражники.

– Встань, – надменно проговорил жрец.

– Как твое имя, господин? – спросил писец, выпрямляясь. Его круглое лицо покрывали бисеринки пота, а глаза суетливо бегали.

– Меня зовут Тусет, я второй пророк храма Сета в Абидосе. Этот корабль успешно выполнил поручения нашего храма в дальних землях.

– Что же ты мне ничего не сказал?! – всплеснул пухлыми руками писец и тут же отдал обалдевшему Нарону половину серебра. Пока капитан торопливо прятал его в пояс, толстяк бросился к стражнику и, покопавшись в сумке, достал блестящую металлическую пластинку с дыркой.

– Вот, возьми. Ты можешь стоять у причала, сколько захочешь.

– Чем я еще могу тебе послужить, мудрец? – угодливо склонившись в поклоне, спросил писец.

– Подскажи мне гостиницу, подходящую моему рангу, где я со слугами мог бы разместиться?

– Конечно, господин! – радостно улыбнулся толстый келлуанин. – Тут совсем неподалеку есть приличное заведение. Называется «Под оком Мина», его содержит Карах-даросец. Он хоть и варвар, но приличный человек, а повар его готовит изумительных гусей на вертеле!

– Благодарю тебя…

– Меня зовут Мирхан, мудрец, – писец еще раз полонился, и уже совсем успокоившись, предложил. – Если ты желаешь, мой человек найдет повозку для вещей и покажет тебе дорогу?

– Я буду благодарен.

– Для меня честь помочь тебе! – толстяк выпрямился, втянув пузо, потом слегка замялся. – Но придется немного подождать, господин…

– Я пока никуда не тороплюсь, – заверил его Тусет.

Стражники поспешно покинули корабль. Нарон повернулся к замершим в ожидании гребцам и матросам.

– Так! – сказал он, уперев руки в бока. – Все, кто не желает служить у меня, могут покинуть судно.

Бывшие рабы заулыбались.

– Только перед тем, как вы уйдете, мои люди вас обыщут! – продолжил капитан и рявкнул, заглушая гул недовольства. – У меня на корабле есть, чего красть, поняли вы, переевшие мартышки?

Александр стоял в стороне, наблюдая, как двое матросов обшаривают узелки с вещами гребцов, ощупывают одежду и даже заглядывают в рот. Айри сидела на лестнице и, улыбаясь, о чем-то болтала с Треплосом. Неожиданно к ней подошел Прокл.

– Прощай, красавица! – улыбнулся бывший раб. – Спасибо, что помогала меня лечить. Будь счастлива. Если что будет нужно – обращайся. Чем смогу – помогу.

– Я еду с магом в Келлуан, – ответила девочка. – Если вернусь, может и встретимся.

Мужчина махнул рукой и направился к Тусету, который стоял у борта, наблюдая за суетой на причале.

– Спасибо и тебе, маг, – поблагодарил его Прокл. – За лечение и главное за надежду.

Жрец удивленно вскинул брови.

– Ты же мне сказал, что моя жизнь еще может на что-нибудь сгодиться.

Старик улыбнулся.

Бывший раб, а теперь вольный гребец махнул ему рукой, направляясь к скучавшим матросам.

– Только тебя и ждали, – проворчал Нарон.

– Так дождались, – усмехнулся Прокл.

У него вообще ничего не было из вещей. Матросы прощупали его тунику, заглянули в рот и посмотрели на хозяина.

– Иди! – махнул тот рукой. – Да больше не попадайся. В другой раз боги могут оказаться не такими добрыми.

– Я запомню твои слова, Нарон, – пообещал Прокл, спускаясь по трапу.

Капитана окликнули. Он обернулся.

– Нам нужно сообщить Тувию Секру, что груз прибыл, – сказал, волнуясь, Мальтус.

– Так в чем дело? – картинно развел руками даросец. – Иди или пошли кого-нибудь из своих балбесов.

– Я хочу взять с собой три тюка шерсти, – пояснил приказчик. – Чтобы хозяин видел, какой товар мы привезли.

– Заплати за их провоз и неси куда хочешь, – махнул рукой Нарон.

– Ты же знаешь, что у меня ничего нет, – напомнил Мальтус. – Я отдам серебро, как только со мной расплатятся!

– Нет, – засмеялся капитан, и по его знаку приказчика и помощников со всех сторон окружили матросы.

– Ты думаешь, я не знаю, зачем тебе эти тюки?

– Зачем? – почему-то сиплым голосом спросил Мальтус, затравленно озираясь.

– Ты беспокоишься, что шерсть твоему хозяину больше не нужна, – охотно пояснил Нарон, гордясь своим умом. – Вот ты и решил продать её еще кому-нибудь. А эти тюки тебе нужны как образец товара. Чтобы покупателей заинтересовать? Так?

Приказчик отвернулся и, как показалось Александру, облегченно вздохнул.

– Ничего от тебя не скроешь! Но у меня нечем заплатить тебе! Клянусь, я все отдам! Разреши взять тюки!

Но капитан оставался непреклонен.

– Оплати и бери.

Мальтус отошел к своим подручным. Они долго шептались и тихо переругивались.

– Вот, – приказчик протянул Нарону несколько кусочков бронзы.

– Этого и на один тюк не хватит, – тот презрительно скривил губы.

Приказчик повернулся к Треплосу. Тот замахал руками.

– У меня ничего нет! Совсем ничего.

Тогда Мальтус в сердцах сорвал с пальца единственное серебряное кольцо.

– Вот это другое дело, – кивнул капитан. – Но на два тюка не тянет.

Приказчик выхватил из ножен кинжал. Нарон отпрянул, а в руках матросов засверкали ножи.

– Вот, возьми! От сердца отрываю!

– Черная бронза, – удовлетворенно кивнул капитан. – Принесешь серебро, я тебе его отдам. Эй, Длин, проследи, чтобы они взяли только два тюка.

– Слушаю, хозяин.

Самодовольно улыбаясь, Нарон проводил взглядом две сгорбленные под тяжестью шерсти фигуры. Мальтус шел впереди, с трудом скрывая улыбку.

В это время на причале появилась повозка, запряженная осликом, которого вел под уздцы келлуанский воин.

«Это за нами», – догадался Александр и тут понял, что очень сильно волнуется.

Когда все вещи Тусета и Алекса были погружены, стражник предложил жрецу занять место на повозке, но тот отказался.

– Я пойду пешком, а ты будешь показывать дорогу.

– Конечно, мудрец, – воин склонился в поклоне и поспешил вперед, чтобы расчистить путь важному человеку.

Слыша его гортанные крики, люди расступались, те, кто плохо слышал, получали тупым концом копья по спине и ниже. Моряки, грузчики и купцы провожали удивленным взглядом надменно вышагивавшего старика с большим золотым амулетом на груди. Замолкали разговоры, и были отчетливо слышны звонкие удары посоха о каменные плиты причала. Как понял Александр, келлуанские жрецы редкие гости в Нидосе. Сам он шел последним, внимательно наблюдая за тем, чтобы никто не покусился на их добро.

За его спиной толпа вновь смыкалась, люди возвращались к своим делам и заботам. Здесь все забывали быстро. Очевидно, это свойство всех городов у моря.