Текст книги "Под несчастливой звездой"
Автор книги: Анастасия Анфимова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 83 страниц)
Глава VI. Бессмысленный вояж
И тут сознание ее проснулось, морок, наполнявший его, внезапно развеялся. Принцесса вдруг поняла, что же так мучило и ужасало ее.
Лин Картер, Л.Спрэг де КампКорона кобры
Раамос больше не заговаривал с ним о службе, и Александр почувствовал, что между ними, будто, выросла незримая стена, в сооружении которой он принял непосредственное и активное участие.
Вода в канале прибывала с каждым часом, и к концу четвертого дня пути её уровень стал около метра. И хотя она все еще оставалась мутной, Алекс смело заходил на середину потока и с наслаждением окунался в быстро текущие струи. Туптах, как и все келлуане, предпочитал умываться с берега.
Вернувшись к их маленькому костру, он вдруг разговорился.
– Господин сказал, что ты отказался ему служить. Почему? – толстяк разломал напополам черствую булку. – Господин добр и щедр к верным слугам. Его отец стар, Раамос скоро займет его место. Старший писец Уразских каменоломен очень важная должность.
Он понизил голос и, наклонившись вперед, тихо сказал:
– В каждом городе есть храм. Но лучший камень для статуй и обелисков добывают на Уразском озере. Туда часто приезжает главный архитектор живого бога и другие знатные вельможи.
– Я рад за твоего господина, – буркнул Александр, расстилая одеяло.
– Если станешь ему служить, каждый день будешь есть жареных гусей и газелей! – продолжал агитировать Туптах.
– Изжога замучит, – рассмеялся юноша.
– Ты гневишь богов, отказываясь от счастья, которое они посылают, – вздохнул толстый слуга.
Но юноша уже закрыл глаза, притворяясь спящим. Сегодня на горизонте появилась темно-серая гора, в недрах которой заключенные добывали камень. Через пару дней караван придет в оазис, расположенный возле Уразского озера.
Раамос явился ближе к полуночи. Теперь он предпочитал проводить время у костра воинов. Ветераны с удовольствием рассказывали ему и молодому писцу о многочисленных военных кампаниях, в которых принимали участие, о походах и битвах с врагами.
Сквозь дрему Александр слышал, как господин растолкал слугу и потребовал принести воды для умывания. Туптах подхватил кожаное ведро, и громко зевая, отправился к каналу.
Второй раз юноша проснулся от тихого шороха. Какой-то человек пробирался прочь из лагеря. Их костерок почти погас, но в бледном свете ущербной луны Алекс узнал одного из носильщиков. Пригнувшись, тот старался двигаться как можно осторожнее, держась в тени, отбрасываемой сложенными кучей ящиками, и явно волновался, то и дело вытирая лоб. Налетевший ветерок донес острый запах пота. Юноша осторожно выбрался из-под одеяла и пошел вслед за ним.
Отойдя шагов на пятьдесят от ярко горевшего костра, мужчина выпрямился и зашагал не прячась. Но, не пройдя и двадцати метров, внезапно остановился. Александр на всякий случай лег, прячась среди пожухлой травы. Вдруг откуда-то справа донесся крик ночной птицы. Носильщик обрадовался, ответил и припустил бегом в ту сторону. Немного выждав, Алекс продолжил преследование, пригибаясь к самой земле. В темноте он споткнулся о чью-то нору, а когда встал и огляделся, то никого впереди не увидел. Келлуанин исчез! Юноша выругался про себя. Куда он мог деться на равнине, залитой светом луны и звезд?
Раздался противный хохот гиены, напомнив, что ночная пустыня не лучшее место для прогулок. Тем не менее, этот человек отправился сюда один и без оружия. Значит, ему здесь что-то очень нужно. Александр еще немного подождал, но пропавший носильщик так и не появился, тогда юноша решил вернуться в лагерь.
Он только чуть тронул за плечо мирно посапывавшего Раамоса, как молодой человек тут же открыл глаза.
– Тихо! – прошептал Алекс, прижав палец к губам.
– Что случилось? – нахмурился келлуанин.
– Кто-то из носильщиков тайком ушел в пустыню.
Раамос сел.
– Ты ничего не перепутал?
– Нет, господин, – покачал головой Александр. – Я очень чутко сплю. Он прятался от света костра за ящиками и поэтому прошел мимо нас. Я проследил за ним, но потерял в темноте.
– Надо поднять тревогу!
– Ни в коем случае! – остановил его благородный порыв юноша. – Постарайся незаметно разбудить писаря, и проверьте все ли носильщики в лагере. Если нет, то поднимайте десятника. Но только тихо!
– А ты? – спросил Раамос, одевая юбку.
– Я попробую подкараулить любителя ночных прогулок, – усмехнулся Алекс.
Убедившись, что келлуанин его понял и не собирается кричать на всю пустыню, Александр отправился назад по своим следам. Отыскав место, где он споткнулся о парадный выход жилища какого-то зверька, Алекс оглядел расстилавшуюся перед ним пустыню.
Вновь послышался знакомый крик птицы. Вдруг слева метрах в пятидесяти он заметил какую-то странную фигуру, словно бы половина человека двигалась среди сухой травы.
«Что за чертовщина?!» – подумал юноша. Но тут это нечто резко прибавило в росте, обретя привычные очертания.
«Да там яма или канава! – догадался Александр. – Так вот куда он исчез».
Человек явно торопился, почти бежал, то и дело спотыкаясь и падая. Юноша бросился на перерез. Ему очень не хотелось спугнуть носильщика. Главное доказать, что куда-то бегал. Между ними оставалось не более двадцати шагов, когда мужчина опять остановился и, вытянув шею, стал смотреть на костер.
Взглянув в ту сторону, Алекс заметил темные, суетящиеся силуэты. Келлуанин нерешительно затоптался на месте, явно не зная, что предпринять. То ли идти в лагерь, то ли вернуться к тем, кто остался в пустыне? Долетевший от стоянки крик прервал его колебания, и носильщик повернул назад. Скрываться больше не имело смысла. Заметив бегущего Александра, он взвизгнул и прибавил скорости. Юноша подпрыгнул и ударил ногой в сутулую спину. Келлуанин упал. Алекс свалился сверху, треснул ему по затылку рукояткой кинжала и, вывернув руку, схватил за волосы.
– Куда бежишь? – прошипел он, поднимая слегка обалдевшего носильщика. – Зачем бежишь?
Оказавшись на ногах, тот крикнул:
– Ты чего?!
– Тихо! – цыкнул Александр, еще сильнее выворачивая кисть. – Или я тебе руку сломаю.
– Больно!
– Молчи, дурак! – юноша рванул его за волосы и потащил к костру, где уже топтались разбуженные солдаты.
Проснулся и кое-кто из носильщиков. Заметив Алекса с пленником, они поднялись и загородили ему дорогу.
– Разойдись! – рявкнул Мосмоот. – Ты куда бегал бездельник?
– По нужде, господин! – взмолился тот, морщась от боли.
– Ты что же не мог гадить ближе? – ядовито усмехнулся десятник.
И тут из пустыни вновь донесся знакомый крик. Повинуясь неясному порыву, Александр толкнул воина в сторону и, развернувшись, прикрылся носильщиком.
– Ты обезумел?! – заорал Мосмоот, но тут из темноты прилетела длинная оперенная стрела и вошла точно в грудь пленника.
– Ложись! – крикнул Алекс, швырнув трепыхавшееся тело в костер.
Носильщик завопил, катаясь и расшвыривая горящие головешки.
– Щиты! – скомандовал десятник.
– Падайте, придурки! – Александр выхватил из ножен меч.
Кто-то из носильщиков упал сам, в кого-то попали, а из темноты на свет костра продолжали лететь стрелы
Солдаты мгновенно образовали строй, прикрываясь щитами и выставив вперед копья.
– Огонь! – крикнул Мосмоот. – Погасите огонь! Мы тут как блохи на ладони!
Раамос и писец стали забрасывать костер землей, подняв кучу пыли. Вдруг за их спинами выросла темная фигура в развевающейся одежде с занесенным топором на длинной рукоятке.
Алекс одним прыжком перемахнул через склонившегося Барефпуата. Приземлился прямо перед изумленным противником и, увернувшись от узкого бронзового лезвия, вогнал стальной клинок в живот нападавшего.
Зарычав, тот рухнул, умудрившись оцарапать юноше руку выше локтя.
– Бей! – раздалась уверенная команда десятника. – Покажем шакалам, как бьются солдаты живого бога!
Откуда-то появился еще один разбойник в развевающемся балахоне с длинным келлуанским мечом. Александр легко отразил выпад и попытался достать противника. Но тот отбил его удар.
– Алекс, сзади! – раздался отчаянный крик Раамоса.
Он рванулся в сторону, разворачиваясь и рубя наискось. К несчастью он только распорол одежду на нападавшем. Но напуганный такой прытью разбойник отскочил назад, и тут ему в спину ударило копье одного из солдат.
Раздался резкий крик на непонятном языке. Противники Алекса перестали драться и бросились бежать. Только тут он заметил две большие шевелящиеся кучи. Оказывается, носильщикам надоело валяться и безучастно наблюдать, как воины отражают нападение разбойников. Кто-то из них стал хватать метавшихся бандитов за ноги. Навалившись втроем или вчетвером, мирные переносчики грузов убили одного нападавшего и двоих взяли в плен.
Ветераны тоже не подкачали, переколов копьями четверых, еще одного прибил Александр. Враги убили солдата со шрамом и еще одного из носильщиков, трое оказались ранены. Кроме того, пострадали двое солдат и сам десятник.
Воины подтащили к костру двух чернокожих мужчин в длинных рубахах с широкими рукавами.
– Кто это? – спросил Алекс. – На укров не похожи.
– Банарцы, – отозвался десятник. Он сидел у огня, а писец Барефпуат умело перевязывал ему плечо. – Далеко же они забрались.
– Они тоже живут в пустыне, – пояснил Раамос. – Только на севере, у самого моря.
Мосмоот благодарно кивнул молодому человеку, встал, и грозно нахмурив брови, спросил:
– Кто вас послал?
На черном лице под тощей грязной чалмой не дрогнул ни один мускул. Большие, навыкате глаза смотрели куда-то за спину келлуанина.
– Не понимаешь? – усмехнулся десятник и громко скомандовал. – Вяжите этому ноги!
Солдаты повалили одного из пленников на землю, бесстыдно задрали рубаху и сноровисто обвязали веревками икры и колени.
– Кто послал? – повторил вопрос Мосмоот, и не получив ответа, махнул рукой.
Опытные воины знали что делать. Двое навалились на грудь, а двое сунули связанные ноги в костер. Банарец дико закричал и стал отчаянно вырываться.
Солдаты вытащили его из огня.
– Кто тебя послал? – в третий раз спросил десятник.
– Вождь Суксарай велел! – быстро залопотал пленник на ломаном келлуанском. – Он говорит так богатый добыча! Будет много женщин и коз!
– Ты из какого племени? – поинтересовался Мосмоот.
– Булькозины, – быстро ответил банарец.
– Сколько вас?
– Моя не знает.
Командир кивнул солдатам. Те схватили несчастного и потащили к костру.
– Три рука и два палец! – отчаянно заорал тот.
– А сколько мы убили? – обратился Мосмоот к писцу, возившемуся с раной одного из носильщиков.
– Шестерых, – ответил Барефпуат, нанося мазь на полоску бинта.
– Да двое в плену, – удовлетворенно хмыкнул десятник. – Силы равны. Больше не нападут.
– А зачем дикарям бронза? – удивился Раамос. – Или они думали, что мы несем золото?
Воины с сожалением посмотрели на молодого человека.
– Это самый твердый в мире металл, – наставительно проговорил Мосмоот. – Секрет его варки знают только писцы Дома бронзы в Амарне и жрецы храма Птаха. Оружие из него лучше, чем из радланского железа.
– Не думаю, что в их вонючих шатрах есть плавильные печи и кузницы, – фыркнул Раамос.
– С этим пусть разбираются писцы каменоломен, – отмахнулся десятник и приказал внимательно слушавшим солдатам. – Свяжите и хорошенько сторожите этот шакалий помет.
Барефпуат тронул его за локоть и кивнул на восток, где уже алел край горизонта. Мосмоот видимо понял, что тот хотел сказать, и дал команду сворачивать лагерь.
Александр направился к их костерку, где лежала его сумка. Возле кучи чуть дымящихся углей лежал завернувшись с головой в одеяло Туптах. Юноша ткнул ногой в жирный бок.
– Вставай, все кончилось.
– Ай! – толстяк высунул лицо и облегченно улыбнулся. – Это ты!
– Собирай вещи, мы уходим.
– Как?! – вскричал Туптах, вскакивая. – Не позавтракав?!
– У тебя еще остались булки? – поинтересовался подошедший Раамос.
– Только пара штук осталась, господин, – привычно заканючил слуга.
– Вот и давай их, – распорядился хозяин. – Да принеси воды.
Он опустился на скомканное одеяло. Алекс сел напротив, и обнажив меч, стал придирчиво разглядывать матово блестевший клинок.
– Если бы не ты, банарцы перерезали бы нас сонными, – проговорил молодой келлуанин. – Ваши боги любят тебя?
– Богиня, – отозвался юноша. – Мне помогает богиня. У нас её зовут Асиона.
– Не слышал, – покачал головой Раамос.
Пришел Туптах и притащил полный бурдюк мутной воды. Наскоро перекусив, господин ушел к десятнику, приказав спутникам собирать вещи.
Вскоре выяснилось, что один из носильщиков не может идти. Для него Александр соорудил носилки из двух копий и одеяла. Келлуане не стали хоронить убитых врагов, лишь оттащили от стоянки и оставили на поживу диким зверям. Там же бросили и труп предателя.
– Его черная душа никогда не отыщет путь в светлое царство Осирса, – плюнул десятник. – А дух пусть вечно скитается по пескам и пугает дикарей!
Солдаты и носильщики одобрительно закивали головами. Двух других своих мертвецов они взяли с собой. Телам придали сидячую форму, обвязали веревками и уложили в корзины, которые заставили нести пленных банарцев. Остававшиеся запасы продовольствия солдаты переложили в свои сумки. Но все равно вещей оставалось еще много. Писец предложил навьючить груз на солдат, но Мосмоот возразил, что существует еще опасность нападения.
– Руки воинов должны быть свободны! – насупившись, сказал он.
Шагнув вперед, Раамос сам взял один из ящиков. Десятник одобрительно крякнул. Тогда Барефпуату ничего не оставалось, как забросить за плечи другой.
Несмотря на то, что собираться начали еще затемно, тронуться в путь смогли гораздо позднее, чем обычно.
Люди шли молча, только впереди колонны слышались голоса писаря и Раамоса, очевидно все еще находившихся под впечатлением короткой ночной схватки.
Когда караван остановился на обед, к Алексу подошел Мосмоот.
– Я не успел тебя поблагодарить, чужак, – сказал он, принимая из рук Туптаха сушеный финик. – Ты хороший воин.
– Благодарю, господин, – не поднимаясь с земли, кивнул Александр.
– Нашему корпусу пригодился бы такой солдат.
– Я служу господину Сетиеру, – покачал головой юноша. – Первому пророку храма Сета в Абидосе.
– Дело твое, – не стал спорить десятник. – Но если захочешь сменить хозяина, приходи в Абаз. Мое слово кое-что значит, и я сразу возьму тебя в свой десяток.
– Сначала нужно выполнить поручение господина, – дипломатично ответил Алекс.
Мосмоот выплюнул косточку в желтую воду канала и, кивнув на прощание, ушел.
– Не вздумай идти в солдаты! – зашептал Туптах, с тревогой глядя на удалявшегося десятника. – Тяжело, голодно, и убить могут! Уж лучше оставаться слугой. И сытнее, и забот меньше.
– Кого куда тянет, – усмехнулся Александр.
К вечеру гора на горизонте заметно подросла, и на её склонах стали видны зеленые пятна. Раамос сегодня пришел от костра десятника пораньше, и Алекс спросил его, что растет на горе у озера?
– Дикие орехи, – улыбаясь, ответил молодой человек. – Когда я был маленький, мы часто ходили туда с мамой.
Александр заметил, что он заметно волнуется.
– Завтра я увижу отца, – сказал Раамос ни к кому не обращаясь, глядя в огонь. – И больше никогда надолго не уеду из дома. Если не прикажет государь, жизнь, здоровье, сила.
– Там же скука смертная, господин! – тяжко вздохнул толстый слуга. – Ни веселой компании, ни красивых женщин. Только камни, солдаты да каторжники.
– Много ты понимаешь, дуралей! – отмахнулся хозяин. – Мне предстоит так много учиться, что не останется времени ни на пирушки, ни на женщин.
– Опять учиться! – всплеснул полными руками Туптах. – Ты же только что закончил и опять собираешься перегружать разум!
– Я окончил школу Дома людей, – наставительно пояснил Раамос. – Теперь мне надо стать писцом Уразских каменоломен. Понял?
– Не такой уж я и глупый, господин, – обиженно проворчал слуга. – Но как же вы обойдетесь без женщин?
Молодой человек звонко рассмеялся.
– Глупый толстый бегемот! Конечно, я не откажусь от того, чего так сильно люблю! Заведу себе наложницу или даже двух. Среди преступниц попадаются очень даже симпатичные.
– О да, господин! – встрепенулся слуга. Помните год назад, когда вас вызывал отец, вы встретились с той воровкой из Нехена?
– Как я могу забыть такую красавицу?!
Тут келлуане пустились в воспоминания, а Алекс подумал, что для Айри лучше стать любовницей молодого красивого писца, чем рубить камень или ублажать кого попало.
Хотя жара и спала, к утру трупы в корзинах стали заметно пованивать. Привлеченные запахом разложения, ночью вкруг лагеря шныряли гиены. Караульный метнул копье в особенно наглого зверя, пригвоздив его к земле. Но люди еще долго слышали доносившийся из пустыни обиженный лающий крик.
Днем стала различима зеленая полоса у самого подножья горы.
– Это оазис! – радостно объявил Туптах.
Носильщики прибавили шагу.
– Скоро отдохнем! – довольным тоном проговорил один из солдат. – Поедим горячей каши, выспимся!
И он засмеялся, щеря в улыбке беззубый рот.
Александр различил впереди десяток домов, окруженных оградами, вытянувшимися по обеим сторонам дороги.
– Тут живут писцы и старшие воины, – охотно пояснил слуга. – Есть еще один поселок. Он стоит на берегу озера. Там усадьба господина.
Здесь им встретилась колонна заключенных. Одетые в одни грязные набедренные повязки, они несли на плечах кирки, деревянные лопаты, и у каждого на шее поблескивал бронзовый ошейник с широким ушком.
Два десятка каторжников конвоировали трое воинов келлуан с копьями и длинными бичами. Поравнявшись, отряды остановились. Мосмоот стал что-то возбужденно рассказывать сгрудившимся вокруг него стражникам.
Оставшись без охраны, заключенные спокойно переговаривались между собой, так что Алекс смог внимательно их рассмотреть. Большинство келлуан от природы худощавы, возможно поэтому он не заметил особой изможденности на их лицах. Хотя длинные, спутанные волосы, торчавшие во все стороны грязными патлами, клочковатая растительность на лице и замызганные набедренные повязки сильно отличали их от горожан и крестьян, ранее встречавшихся Александру.
– Куда это они, на ночь глядя? – поинтересовался он у нервно переступавшего с ноги на ногу Туптаха.
– До заката еще далеко, – возразил тот. – Может их канал отправили ремонтировать или еще что! О боги, долго мы еще будем здесь стоять?
Тут десятник распрощался с надсмотрщиками, и их караван отправился дальше.
Дорога вошла в рощу финиковых пальм, высаженных ровными рядами. Здесь юноша впервые увидел женщин заключенных, так же одетых только в набедренные повязки. На шеях красовались ошейники, но их длинные волосы были аккуратно перевязаны обрывками веревок.
Не обращая внимания на проходившую мимо колонну, одна из них ловко карабкалась на пальму, вторая стояла внизу с большой широкой корзиной. «И никакой охраны рядом», – усмехнулся Алекс.
Внезапно роща закончилась, и они вышли на открытое пространство, разбитое на прямоугольные участки узкими канавами. За ними возвышалась высокая глиняная стена с контрфорсами, уходившая метров на восемьсот в обе стороны от широких ворот.
«Великий келуанский забор», – покачал головой Александр, глядя на маленькие фигурки часовых с луками, вышагивавшие на вершине этого сооружения. Еще он обратил внимание, что здесь нет ни одной башни.
У ворот, где стояли на посту пятеро стражников, произошла короткая заминка, и караван остановился. Но уже через несколько минут караульные расступились, и они прошли мимо широко распахнутых толстых створок, висящих на массивных бронзовых петлях.
Алекс оценил толщину стены метра в два с половиной или даже в три. Очевидно, недостатка в строительном материале и рабочих руках здесь не испытывали.
За оградой оказался огромный, загроможденный разнообразными строениями двор, границу которого Александр так и не смог разглядеть. Далеко справа виднелись высокие, каменные стены храма, украшенные красно-черными росписями на белом фоне.
Слева, почти у самых ворот, располагалось большое П-образное строение, во дворе которого под навесами сидели писцы, толпились стражники и даже несколько заключенных с папирусами в руках.
«Наверное, это и есть Дом камня,» – подумал юноша.
Караван остановился. Барефпуат, сбросив с плеч ящик, побежал докладывать. Кое-кто из посетителей и работников учреждения, оставив все дела, устремились к их колонне, пальцем показывая на пленных банарцев.
Десятник и освободившийся от груза Раамос охотно давали пояснения. При этом молодой келлуанин горячился и размахивал руками.
Вдруг толпа стала раздвигаться в стороны. По двору важно вышагивал молодой человек, лет двадцати пяти, в белой юбке с полосатым передником, с массивным золотым ожерельем на груди и кучей амулетов. Надменное лицо его выражало смесь заинтересованности и скуки, а мешки под глазами и красноватый нос указывали на пристрастие к выпивке. «А паренек то поистаскался», – усмехнулся про себя Алекс.
Мосмоот, а вслед за ним и Раамос опустились на одно колено. Юноша взглянул на носильщиков, но те продолжали стоять, как ни в чем не бывало.
– Сам Амошнеб! – благоговейно прошептал сзади Туптах. – Глава Дома камня.
– Я рад, что боги сохранили вас в трудном походе, – трескучим, старческим голосом проговорил начальник каторги. – Пусть же верные рабы живого бога упокоятся с подобающими церемониями. Позаботьтесь, чтобы цииры были достойны их храбрости.
Он оглянулся на свиту. Из толпы вышел жрец с серебряным медальоном в виде бычьей головы поверх белой рубахи.
– Мы сделаем это, господин.
– А живые получат свою награду, – благожелательно улыбнулся глава Дома камня и протянул руку для поцелуя.
Александр не удержался и еле слышно хмыкнул. Очевидно, Туптах услышал и поспешил с разъяснением.
– Амошнеб верховный жрец храма Анубсетхотепа IX.
– Сразу всех трех богов? – удивился юноша.
– Храма, а не богов! – шикнул на него солдат.
«Да в их религии сам черт ногу сломит!» – насупился парень.
Мосмоот благоговейно приложился к узкой, украшенной золотыми кольцами и браслетами руке, после чего её столь же почтительно поцеловал молодой келлуанин.
Начальник Дома камня удивленно вскинул черненые брови.
– Господин Раамос!? Как ты здесь оказался?
– Я возвращался домой вместе с отрядом храбрецов, мой господин, – ответил юноша.
Амошнеб оглянулся.
– Где же твой уважаемый отец?
– Я здесь, господин, – богато одетый пожилой мужчина бесцеремонно растолкал свиту и поклонился, переводя дыхание. – Мне пришлось задержаться…
– Твой сын – настоящий герой! – улыбнулся начальник. – Обними же его после столь долгой разлуки!
– Раамос! – вскричал мужчина, широко разводя руки.
Они были так похожи, что отец казался просто постаревшей копией сына. Фуубис прижал наследника к груди и его плечи вздрогнули. Но старший писец быстро овладел собой и отстранился, смахивая слезинку.
– Проследи, чтобы все эти люди получили подобающую награду, – улыбнулся начальник Дома камня.
Амошнеб удалился в сопровождении свиты. У каравана остался только жрец, старший писец каменоломен, трое помощников и двое слуг.
Фуубис стал отдавать распоряжения. Откуда-то появились стражники, взявшие под локти испуганных банарцев. Двое каторжников приняли у них корзины с мертвыми телами и пошли вслед за жрецом. Барефпуат с помощником старшего писца увели куда-то носильщиков и солдат.
– Отец, этот человек спас мне жизнь, – сказал Раамос, сделав Алексу знак приблизиться.
Юноша поклонился. Фуубис нахмурился.
– Меня зовут Алекс, я слуга первого пророка храма Сета в Абидосе, – представился Александр. – Мой господин послал меня сюда с письмом к господину Гнешуеру…
– Но он давно здесь не служит! – удивился старший писец.
– Выходит, я зря проделал такой долгий путь? – разочарованно пробормотал юноша.
– Я поговорю с тобой потом, – отмахнулся Фуубис и обратился к сыну. – Отправляйся домой, приведи себя в порядок. Я скоро приду.
В сопровождении слуги они долго шли мимо длинных строений, похожих на склады, потом пред ними предстало большое круглое озеро, окруженное зарослями камыша. Явственно стал слышен негромкий гул. «Каменоломни», – догадался Алекс.
Но слуга вдруг резко повернул и привел их к большой усадьбе. За стеной пышно зеленели пальмы, яблони и гранатовые деревья.
Здоровенный привратник с уродливым шрамом через всю грудь и следами ошейника на бычьей шее радостно осклабился, увидев Раамоса.
– Господин вернулся! – прохрипел он грубым голосом, неловко кланяясь.
Александр заметил у него за поясом тяжелую дубинку с бронзовым шаром на конце.
– Теперь я долго никуда не уеду, – рассмеялся довольный молодой человек и похлопал привратника по мощному плечу.
– Где вы там, ленивые бегемоты?! – раздосадовано рявкнул тот. Но от большого дома по широкому пандусу уже бежали двое слуг и богато одетая женщина.
– Господин! – она поклонилась, поправляя сползший парик. – Прошу простить, мы вас не ждали…
– Так мне уйти? – усмехнулся Раамос.
– Что вы! – испуганно замахала женщина, видимо, старшая служанка.
Алекс обратил внимание, что верхний край её платья расположен выше, чем обычно, и почти закрывает грудь. Зато разрез обшит узором и тянется почти до середины бедра.
– Сейчас же приготовим ванну, господин. Есть свежее пиво и булочки, – затараторила она, кланяясь. – Можно приготовить салат.
– Давай перекусим перед обедом! – рассмеялся молодой человек, направляясь к дверям, прикрытым широким навесом.
Слуги взяли из рук Александра и Туптаха сундук и поспешили за хозяином.
– И куда теперь? – хмуро поинтересовался Алекс.
Толстяк поправил корзину и направился в обход дома. Александру ничего не оставалось, как идти за ним.
Такого сада он еще не видел! Стройные ряды пальм, осыпанные цветами кустарники, длинные грядки с луком, чесноком, морковью, салатом и еще какими-то овощами. На одной из них возились две пожилые женщины в одних юбках, с короткими прическами и без ошейников.
– Это же Туптах! – воскликнула одна из них, прикрыв глаза ладонью от солнца.
– Где? – поднялась вторая, отряхивая вымазанные в грязи руки.
Польщенный слуга помахал им руками.
– Господин вернулся?! – вскричала первая.
– Да! – отозвался толстяк. – Только что.
Оставив женщин обсуждать свежую новость, Туптах повел спутника дальше. За посадками яблонь прятались приземистые нескладные строения, крытые камышом.
– Дом слуг, – сказал Туптах.
– Тут их три, – проговорил Алекс.
– Там живет старшая служанка с мужем, – толстяк указал на самую маленькую каморку с закрытой дверью и крошечным окном, возле которой на траве играли две девочки лет пяти и семи.
– Вот это дом домашних слуг.
Небольшое строение в виде буквы «Г» располагалось у выложенного камнем колодца.
– Нам туда.
Он подошел к торцу здания и распахнул криво висевшую дверь. Пахнуло сухим камышом. Александр увидел идущий вдоль двух стен широкий подиум, застеленный циновками. У третей стояли высокие корзины, а у входа – коряво сколоченный стол со сложенными стопкой деревянными мисками.
Туптах поставил свою корзину возле остальных, покопался в ней, достал замызганное полотенце и сказал:
– Пошли умываться.
Юноша наклонился, вытащил из колодца кожаное ведро и стал поливать на руки толстяку, склонившемуся над заросшей ярко-зеленой травой канавкой. Потом Туптах помог ему сполоснуться.
Они уселись на скамейку возле двери.
– А там тоже кто-то живет? – поинтересовался юноша, указав на длинное строение с завешенным циновкой входом.
– Садовники и птичники, – зевнул слуга.
«Своя аристократия, средний класс и парии, – покачал головой Алекс. – Все как везде».
Потом Туптах показал ему самое нужное заведение в усадьбе. Уборную. Круглую хижину с тремя дырочками в глиняном полу. Под крышей висели пучки какой-то пахучей травки, перебивая сортирный аромат.
– Поесть бы не мешало, – вздохнул толстяк и, обращаясь скорее к самому себе, спросил. – Сходить на кухонный двор?
– Не знаю, – рассмеялся Александр, чувствуя какой-то подвох. – Ты здесь местный.
– Не стоит, не любят у нас, когда слуги без дела шатаются, – еще тяжелее вздохнул Туптах.
К счастью тут появился парнишка лет восьми, совсем голый с пучком длинных волос на правой стороне головы.
– Вот, госпожа Матасена прислала, – сказал он, протягивая корзинку. В ней оказались еще теплые лепешки, пучок лука, салат и небольшой кувшин с пивом.
– Хвала богам! – рассмеялся Туптах. – Передай Матасене, пусть боги будут благословенны к ней при жизни и после смерти.
Парнишка качнул черным локоном, и приняв пустую корзинку, умчался по дорожке.
Они неторопливо покушали, после чего толстяк, разочарованный количеством еды, высказал предположение, что у хозяина, наверняка, сегодня будет пир, посвященный счастливому возвращению наследника.
– Может быть, корову забьют? – мечтательно сказал он, развалившись на лавке и щурясь от яркого солнца. – Это конечно не газель. Но если говядину запечь с травами, добавить овощей, то мясо получается изумительным!
– Так гости все и съедят, – решил подразнить его Алекс. Он сидел в тенечке, прислонившись спиной к прохладной стене.
– Нет! – уверенно заявил Туптах. – Там будет столько еды, что и слугам останется! А нас с тобой специально угостят. Мы же хозяина от разбойников защищали!
– Оставят нам по копыту, – отмахнулся юноша, посмеиваясь про себя.
Толстяк стал с жаром доказывать, что коровы в стадах старшего писца Уразских каменоломен столь велики, что одной на всех хватит!
Они спорили, пока не появился знакомый парнишка.
– Ты чужак по имени Алекс? – спросил он, ткнув в его сторону пальцем.
– Угу, – ответил тот.
– Тебя хочет видеть господин.
Александр поднялся, расправил мятую, замызганную юбку, сунул за пояс меч и повесил сумку на плечо.
– Оставь, – предложил Туптах. – Здесь никто не ворует.
– Она может мне понадобиться, – возразил юноша.
– Ты долго копаться будешь? – прикрикнул паренек. – Собираешься как женщина!
– Не кричи на старших! – тоном сварливой старушки ответил Алекс и резко скомандовал. – Веди, Сусанин!
– Кто? – набычился пацаненок.
– Так у нас называют проводников, которые хорошо знают дорогу, – с трудом сохраняя серьезное выражение лица, пояснил юноша. Уж очень комично выглядел голый мальчишка, уперший сжатые кулачки в тощие бока.
Видимо подобное объяснение устроило молодого келлуанина, и он зашагал вперед, гордо вздернув грязный нос.
Александр решил, что его поведут в дом, но паренек свернул на выложенную кирпичами дорожку, ведущую в глубину сада. Здесь у круглого пруда, диаметром метров в десять, стояла большая беседка, где за длинным столом восседали господин Фуубис с наследником, сменивший повязку десятник Мосмоот, какой-то важный стражник с серебряной цепью на груди и два немолодых писца, так же увешанные драгоценностями.
– Вы желали меня видеть, господин? – спросил юноша, ступая на гладко оструганный пол и кланяясь.
