Текст книги "Под несчастливой звездой"
Автор книги: Анастасия Анфимова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 83 страниц)
Глава VIII. Душа человеческая есть мгла
Анукрис весь день не находила себе места. Словно зубная боль свербело в голове: «Что с ним? Жив ли он? И куда подевалась Мерисид?» Обитатели дома, видя хмурую госпожу, спешили убраться с её пути и лишний раз не попадаться на глаза. Молодая женщина сходила в сад, полюбовалась на цветы, потрогала пальмы. Но привычного и сладостного чувства гордости за то, что все это принадлежит ей, и она здесь полновластная хозяйка, не наступало. Вместо этого в сердце поселилась пустота и гнетущее чувство тревоги. Отгоняя его, Анукрис выкупалась, приказала принести орехов в меду. Забравшись на крышу, уселась в тенечке и принялась наблюдать за улицей, не мелькнет ли желтое платье храмовой танцовщицы? На запах сладкого появились мухи и стали с надоедливым жужжанием мелькать возле самых глаз. «Что если он уже умер? – от этой мысли орехи встали в горле комом. – И я его больше никогда-никогда не увижу?»
Она с отвращением посмотрела на золотисто-белое лакомство и тихо взвыла: «Где же Мерисид? Почему она так долго не идет? Должна же я знать, что с ним?» Но по улице прошли только две женщины и стайка детишек. Измученной ожиданием Анукрис внезапно показалось, что она ненавидит этот прекрасный дом, Энохсета, подарившего ей такое богатое приданое, а сильнее всего Алекса, который не захотел им воспользоваться.
«Ну, что еще нужно этим мужчинам? – думала молодая женщина, и её губы дрожали от жгучей, непереносимой обиды. – Почему он отказался от меня? Чем я ему так плоха?»
В этот момент одна из мух умудрилась заползти ей под парик. Сорвав его, Анукрис отшвырнула чужие волосы на лестницу.
– Ну и демон с тобой! – крикнула она. – Наплевать мне на тебя! Слышишь, наплевать!
Ей вдруг захотелось навсегда забыть об этом парне, выкинуть его из головы, как тяжелый ночной кошмар. Все! Пусть боги хранят Алекса, а она больше не вспомнит о нем! И даже не станет интересоваться, жив ли он. Теперь у неё свой дом, сад, слуги. Ей есть что терять, а парень пусть сам о себе позаботится.
Приняв решение, молодая женщина успокоилась, громко высморкалась в подол и в изнеможении закрыла глаза, не замечая бегущих по щекам слез.
Испуганный голос вернул её к действительности.
– Госпожа! Что с тобой, госпожа?
На неё смотрела озабоченная Самхия.
– Тебе плохо, госпожа?
Мысли медленно становились на место. Хорошо, что служанка-шпионка не могла их читать. Вновь придется врать и притворяться, пряча от всех свои чувства.
– Мне очень не хватает Нефернут, – проговорила Анукрис, поднимаясь. – Она была молода, красива и так ждала своего господина.
Голос молодой женщины дрогнул.
– А вместо него встретила смерть.
Глазки Самхии заблестели, она тоже шмыгнула носом.
– Не надо так переживать, госпожа. Мождеи найдут убийцу, а судья прикажет бросить его крокодилам!
От этого «доброго» пожелания сердобольной келлуанки Анукрис опять чуть не разревелась. Скрипнув зубами, она проговорила, гася клокочущее в горле рыдание:
– О боги! Как же я желаю этого!
Служанка с удивлением посмотрела на госпожу. Но крепко сжатые челюсти и горевшие жаждой мщения глаза лучше всего говорили об искренности её слов.
Нервный срыв истощил силы молодой женщины, и остаток дня она пролежала в своей комнате, поднявшись только в сумерках.
Пора мужа встречать со службы. Согласно келлуанской традиции супруги завтракали порознь, обедали, как правило, тоже. И только за ужином семья собиралась вместе.
Небраа поспешил обрадовать её с порога:
– Брат хочет перестроить дом и пока поживет у нас.
– Это очень хорошо, – кивнула Анукрис, радуясь, что теперь хотя бы будет с кем поговорить… об Алексе.
Она поморщилась и чуть не упала, запнувшись о край циновки.
Пока муж мылся, слуги быстро накрыли стол в главном зале и зажгли светильники. Небраа насыщался основательно. Когда большая часть блюд перекочевало в его объемистый живот, супруга решилась спросить о Мерисид. Как-никак в одном месте служат. Может быть, дорогой супруг расскажет, почему она не пришла сегодня?
– А что сама уже не справляешься? – усмехнулся муж.
Лучше бы он этого не говорил.
– Гусь хорошо прожарен? – вместо ответа заботливо спросила она.
– Да! – кивнул подбородками Небраа. – Сочный, в самый раз.
– Тебе после ванны дали грязную одежду?
– Чистую.
– А пиво свежее? – так же участливо продолжила Анукрис.
Супруг с жадностью припал к кружке и только кивнул.
– Так чего тебе еще надо! – рявкнула она так, что мужчина подавился и пролил хмельную влагу на жирную грудь. – Чистый, сытый, в доме порядок! Целыми днями на службе, а у меня всего одна подруга! Могу я поинтересоваться, что с ней?!
– Да можешь! Можешь! – вскричал Небраа и приказал слугам принести новую юбку. – Орать то зачем?
Молодая супруга решила оставить последние слова без комментария.
– Она весь день прождала Тусета, – пробурчал супруг, когда слуга, кланяясь, унес выпачканную одежду.
– Зачем? – удивилась молодая женщина.
– Брат обещал сходить с ней к Верховному жрецу. Только он может отпустить Мерисид из храма. А тут, как назло, пришли строители.
Небраа тяжко вздохнул и налил себе еще пива.
– Вот и ждала, пока они с Тусетом решали, как дом переделывать. А ты знаешь, как с ними говорить?
Он умолк, выпил, обтер вспотевшее лицо полотенцем, и явно кого-то передразнивая, проговорил:
– Ах, господин, тут нельзя стену ломать, обрушатся перекрытия… Тут нужно подправить, а тут подмазать, а то дом развалится! Ах, господин, дешевле никак нельзя! Вы знаете, как трудно сейчас найти хорошее дерево на балки? Тьфу!
Супруг проворчал еще что-то неразборчивое.
– До полудня просидела.
– А почему не пришла пообедать? – уже успокоившись, поинтересовалась Анукрис.
– Её Тусет пригласил, – буркнул муж. – Не будет же она отказываться?
Мужчина замолчал и надулся. Понимая, что криком теперь уже ничего не добьешься, его законная половина перешла на просительный тон.
– Ну, что, попала Мерисид к верховному жрецу?
– Конечно, – фыркнул Небра. – Если мой брат за что-то берется, он делает. Джедефраа её отпустил. Завтра она принесет мне клятву слуги и перейдет в наш дом.
– Хвала богам! – с искренней радостью вскричала Анукрис.
– Где ты собираешься её поселить?
– В боковой комнате, – ответила супруга. – Там удобно и места хватит.
– А моего брата?
Айри вздохнула.
– Тогда Мерисид может пожить в комнатке на крыше, пока у Тусета идет ремонт.
Небраа важно кивнул.
– Я хочу, чтобы к нему относились с надлежащим почтением.
– Вот только не учи меня, как обходиться с твоим братом, – вспыхнула молодая госпожа. – Я ему полгода верой и правдой служила!
Мужчина вздохнул и, не глядя на жену, вышел из-за стола.
Снедаемая беспокойством об Алексе, Анукрис, тем не менее, решила, как следует, подготовиться к встрече с деверем. Сама еще опасаясь ходить на рынок, она отправила слугу за вином и свежим мясом. Кухарка обещала приложить все старания, чтобы дорогой гость остался довольным. А служанки сделали еще одну уборку в комнатах.
Несмотря на хлопоты, время тянулось как престарелая улитка по капустному листу. Анукрис то поднималась на крышу, то бесцельно слонялась по саду, чувствуя, как внутри её словно натягивается готовая вот-вот сорваться тетива.
Когда Мерисид со скромной сумочкой вошла в калитку, её уже ждали. Анукрис с трудом сдерживалась, чтобы не запрыгать и не захлопать в ладоши. Не слушая уже бывшую танцовщицу, хозяйка буквально втащила её на крышу, по ходу объясняя, почему той придется пока пожить в такой тесноте.
Будущая главная служанка, засмущавшись от такой заботы, тем не менее, категорически отказалась немедленно отправиться в заброшенный храм Баст и узнать, как состояние раненого.
– Госпожа, – словно маленькую девочку урезонивала она Анукрис. – Я оставила ему воду, еду и лекарство. Если он выздоровеет, то один день ничего не изменит, а если умрет, тем более. Нельзя привлекать лишнее внимание. Подожди до завтра. Я отпрошусь у господина сплавать на лодке за вещами и загляну к твоему чужаку.
Молодая женщина обреченно кивнула. Она понимала всю правоту старшей и более опытной Мерисид. Но как же тяжело переносить неизвестность!
Бывшая танцовщица осторожно положила ей руку на плечо и спросила, глядя прямо в глаза:
– Как же ты будешь жить с Небраа, если так любишь Алекса?
– Не знаю, – дернулась Анукрис и тут же сказала, убеждая, прежде всего, саму себя. – Да и не люблю я его. Просто жалко.
Тусет тоже оказался вполне доволен своей комнатой.
За ужином он сообщил, что бальзамирование Нефернут почти закончено, и саркофаг скоро можно будет положить в гробницу, но он хочет отправить мумию любимой наложницы в паломничество к храму Осирса.
Небраа с супругой поддержали такое благочестивое решение.
Внезапно Тусет хлопнул себя по лбу.
– Как же я мог забыть! Эй, кто-нибудь, принесите мою сумку.
Прислуживавшая за столом Самхия бегом бросилась в его комнату.
Второй пророк торжественно извлек свернутый лист папируса и протянул его брату.
– Вот, это документ Мерисид. Подписал сам Джедефраа. Теперь ни у кого не возникнет никаких вопросов.
– Спасибо, – поблагодарил Небраа. – Как себя чувствует верховный жрец?
– Гораздо лучше, – ответил Тусет, разламывая лепешку. – Когда я пришел, он страшно ругался, а все слуги бегали с выпученными глазами.
Он захихикал старческим, дребезжащим голосом.
– Что-то случилось? – поинтересовалась Анукрис, чтобы поддержать разговор.
– Пропали любимые сандалии Джедефраа, – улыбнулся жрец. – Он даже приказал выпороть слуг, но пропажу так и не нашли.
– Надеюсь, они у него не из золота, как у нашего сепаха? – пьяненько усмехнулся Небраа.
– Хвала богам, нет, – покачал головой второй пророк. – Из кожи бегемота.
Братья засмеялись. Анукрис облегченно улыбнулась, эти разговоры о похоронах, мумиях и гробницах отбивали у неё аппетит. Набравшийся супруг рассказал несколько похабных историй о жрецах, писцах их женах.
Молодая женщина с радостью наблюдала, как впервые со дня убийства слуг смеется Тусет. Под конец ужина жрец даже сам вспомнил пару забавных анекдотов.
Такой прекрасный вечер имел отвратительное продолжение. То ли от выпитого вина, то ли от игривых рассказов, супруг вдруг решил заявить свои права, и ни какие отговорки уже не действовали на пропившего разум Небраа.
Злобный хохот выдернул его из забытья. Александр открыл глаза и не увидел ничего. Вокруг медленно колыхалась зловещая темнота, сквозь которую прорывалось чье-то громкое сопение и царапанье когтей. Рука тут же нашарила рукоятку меча. Приподнявшись, он махнул перед собой клинком. Вновь противный то ли смех, то ли вой. Юноша моргнул раз, потом другой. Медленно, словно на поляроидном снимке из мрака стали проступать высокие колонны, стены и пол.
Он перевел дух: «Я вижу». И тут снова послышалось настойчивое царапанье в дверь.
– Пошел вон! – прошипел пересохшими губами Алекс и, подобрав с пола глиняный черепок, швырнул в темноту.
Фырканье, легкий шелест шагов и многоголосый, обиженный крик.
«Да их тут целая стая», – подумал он, приподнимаясь. Нашарив кувшин с пивом, юноша с жадностью выпил. На коже сразу выступил пот, голова закружилась. Александр плюхнулся на циновку и заснул.
Разбудили его мухи и переполненный мочевой пузырь. Солнце уже во всю светило сквозь маленькие окна под самым потолком. Юноша сел, скривился от боли, осторожно встал, посмотрел на статую Баст, загадочно темневшую в углу.
«Интересно, она на самом деле ко мне приходила? – подумал он. – Или это кошмар?»
Как бы то ни было, гадить в храме не хотелось. Пробравшись к задней двери, Алекс приоткрыл её и осторожно выгляну во двор. Ничего, кроме песка. По-собачьи завалив следы пребывания, он вернулся в главный зал и первым делом подкрепился лепешками с остатками пива.
Потом сменил повязку. Рана выглядела уже не так страшно как вчера, да и общее состояние заметно улучшилось.
Александр лег и прикрыл глаза. Что случилось сегодня ночью? Явь или сон? Возможно, Асиона-Баст действительно навещала его. Он вновь увидел её милое лицо, волосы, переливавшиеся всеми цветами радуги, гневно поджатые губы и блеснувшие вертикальным зрачком глаза. Богиня-девочка в своем репертуаре: сплошные упреки, лекции, и как всегда ничего конструктивного. Алекс зевнул, прикрывая рот ладонью, намереваясь подремать. Однако чувство какой-то неудовлетворенности шевелилось на самом дне сознания. Словно он что-то увидел, но не разглядел.
Сосредоточившись, он начал еще раз вспоминать ночной визит. Ничего достойного внимания. Разве что упоминание о тайных ходах? Александр сел. Окинул взглядом зал. Уходя, Асиона подошла к постаменту, где стояла статуя Баст, и на миг задержалась.
Юноша со всех сторон осмотрел пыльный каменный цилиндр метровой высоты, даже попробовал его сдвинуть. Монолит не пошевелился.
«Значит, все-таки сон», – с разочарованием решил Алекс, возвращаясь на кучу сухого камыша. Он проспал до полудня, проснувшись, подумал, что устраивать тайный ход в молитвенном зале нецелесообразно.
Отыскав в сумке кремень и кресало, Александр развел небольшой костерок из сухого, как порох, камыша, запалил от него факел, оставленный Мерисид и отправился обследовать другие помещения храма. Обстукав стены в трех маленьких комнатках с голыми каменными стенами, он не услышал ничего, а вот там, где хранили святыню, с одной стороны звук явно отличался. Похоже, за ней скрывалась пустота, но в сплошном слое штукатурки не оказалось ни одной трещины или выемки. Только сплошные рисунки и иероглифы. Если даже там есть какой-то тайник, открыть его можно, только проломив стену, а этот вариант Алекса не устраивал.
Под вечер он прошкарябал на двор, где отыскал в полуразвалившихся кладовых кувшин с отбитым горлышком, решив приспособить его под ночной горшок. Выходить из храма ночью не хотелось даже по нужде.
Человек ко всему привыкает. Проснувшись от знакомого воя и царапанья, Алекс только поправил сползшую с плеч старую куртку и вновь закрыл глаза. Мерисид не обманула: дверь, закрывавшую центральный вход, можно выбить разве что тараном.
На следующий день юноша вернулся к поискам, утешая себя нехитрой мыслью: «Не найду, так время быстрее пройдет». За дверью в комнату святыни он обнаружил тупичок с маленьким постаментом. Здесь штукатурки не оказалось, но все камни тоже покрывали иероглифы. Александр тщательно простучал стены. В одном месте у самого пола звук несколько отличался. Но опять таки не нашлось никаких ручек или задвижек. Как открыть «тайную комнату», по-прежнему оставалось загадкой.
Больше Алекс уже не стал пускаться в поиски. Тем более что приходилось решать куда более насущные проблемы. Кончилась вода и пиво, осталось лишь немного вина. Но юноша берег его для лекарства. До утра он еще дотянет, а потом придется идти к каналу. Надеясь, что завтра у него окажется достаточно сил для такого дальнего похода, парень лег спать, уже не обращая внимания на ночной концерт.
Он недолго постоял у угла храма, глядя на пустынный двор, где легкий ветер перекатывал песчинки. Меньше всего Александру хотелось попасться кому-то на глаза сейчас, когда его сил едва хватает, чтобы сохранять вертикальное положение.
Стараясь наступать на остатки каменных плит, он добрался до ямы, оставшейся на месте водоема, и присел отдохнуть. Даже после такой короткой пробежки юноша покрылся потом. Размазав его по лицу, Алекс встал и заспешил к пролому в заборе. Прежде чем перелезть на ту сторону, он оглядел двор, убеждаясь, что нет свидетелей его прогулки.
Александр с тоской смотрел на прозрачную воду заросшего канала. Наверняка в ней полно всяких амеб, палочек и прочих одноклеточных, совсем не полезных для его молодого растущего организма. Но умирать от жажды возле воды будет еще большей глупостью. Наполнив бурдюк, фляжку и кувшин, Алекс с наслаждением умылся, простирнул кое-какие тряпки и заторопился назад.
То ли богиня все-таки хранила его, то ли канал оказался на удивление чистым, но никаких последствий употребление сырой воды не имело. Скорее наоборот. Избавленный от необходимости экономить, Александр пил вволю, чувствуя, как живительная влага проникает во все клетки организма. У него даже прорезался аппетит, и юноша с удовольствием доел черствые лепешки, оставив финики на завтра, в душе надеясь, что приплывет Мерисид в расписной лодочке и принесет чего-нибудь вкусненького.
Однако прекрасная танцовщица не появилась. Щедро вымазав рану мазью и перевязав прожаренными на солнце бинтами, юноша перекатывал во рту финиковую косточку, размышляя о хлебе насущном. Привычнее всего кого-нибудь экспроприировать. «Надо же какое мудреное слово вспомнил!» – похвалил сам себя Алекс, но от этой идеи пришлось сразу же отказаться. Он сейчас, что называется, «не в форме». Значит, стоит подумать о других способах добычи пропитания. Неожиданно он вспомнил о канале. Где есть вода, там должна быть и рыба. А если она есть, то её можно поймать! Сказано, сделано!
– Хватит валяться! – буркнул сам себе парень и принялся за изготовление рыболовной снасти, имея об этом самое смутное представление. Самой трудной частью оказался крючок. Ни проволоки, ни подходящего куска кости не нашлось ни в храме, ни даже на заднем дворе. Зато Александр обнаружил молоденькую, колючую акацию с прочными, короткими иголками. С помощью ниток, ножа и привычной присказки юноша, на всякий случай, соорудил три крючка. На леску пошла нитка из куртки, грузилом камешек, а удилище он собирался срезать на месте. Там же летало полно наживки.
Этой же ночью юноша смог по достоинству оценить пользу трудотерапии. На этот раз спал он спокойно, без каких-то сновидений, не обращая внимания на творившийся за прочными стенами концерт.
Как и всякий уважающий себя рыболов, Алекс отправился посидеть «на зорьке». Раны затягивались как на той самой собаке, и он сумел в один присест преодолеть храмовый двор и даже перебрался через забор. Правда, перед тем, как соорудить удилище, пришлось подождать, пока утихнет сердцебиение.
За время своего путешествия по Лауму Александр много раз наблюдал, как келлуане ловят рыбу. Чаще всего используют сети, иногда острогу, но он нигде не видел простой удочки. Очевидно, этот способ здесь не знаком или не пользуется популярностью.
Наверное, поэтому через пару минут какая-то любопытная рыбешка схарчила большого темно-коричневого слепня. От неожиданности Алекс едва не выронил удилище. И нитка, и крючок с честью выдержали испытание. На траву плюхнулся первый улов. Непонятная, сантиметров тридцать длиной, рыбина с крупной чешуей, большими глазами и короткими усами у толстогубого рта. Окрыленный удачей, начинающий рыболов словил на коленке новую наживку. Увы, но на этот раз добыча ушла, прихватив крючок и нитку.
Не уставая нахваливать себя за предусмотрительность и запасливость, Александр заменил снасть и поймал еще пару примерно таких же рыбин.
«Для начала достаточно», – подумал юноша, сматывая удочки. Не отходя от канала, он почистил добычу, нанизал на прутик и собрался уходить. Но вовремя вспомнил, что рыбу еще надо на чем-то пожарить, есть её сырой как-то совсем не хотелось. Пришлось наломать охапку хвороста и только после этого возвращаться в свое убежище.
Нанизав рыбу на прутики, он воткнул их в щели между каменных плит пола и разжег костер. Очень скоро зал наполнился дымом, лениво выходившим сквозь окна, а Алекс сидел и давился слюной.
Рыба оказалась ужасно костлявой и сильно пахла тиной, но юноша не обращал внимания на такие мелочи. Он уже заканчивал с последней, когда привычную тишину нарушили громкие удары.
Едва не поперхнувшись, Александр взялся за меч и резко обернулся к главному входу. Но звук шел не оттуда.
– Кто здесь? – послышался чей-то знакомый голос.
Он встал и, держась рукой за правый бок, поспешил к задней двери. Вновь послышался стук.
– Откройте! Кто здесь?
Стараясь ступать как можно тише, юноша крался по темному коридору, прислушиваясь к ударам и женскому голосу, требовавшему открыть «сейчас же».
– Мерисид?! – тихо позвал он, берясь за засов.
– Алекс?! – донеслось снаружи. – Это ты?
Заведя руку с мечом за спину, Александр отодвинул замок и отступил в сторону. Девушка распахнула дверь и застыла. Её стройная фигура четко выделялась на фоне пылавшего полуденным солнцем проема.
Юноша вышел из темноты.
– Ты сдурел? – вскричала долгожданная спасительница.
– Чего? – он ожидал совсем не такого приветствия.
– На весь двор рыбой воняешь!
– Так есть что-то надо! – не остался в долгу Александр. – Не с голоду же помирать?
– Значит, тебя убьют сытым! – не переставая ворчать, она затащила в коридор большую корзину.
– Забыл, сколько золота обещали за твою голову?! – спросила девушка, упирая руки в бока. Сегодня на ней не было парика, длинные локоны, которые зачесывались кверху, удерживались маленькой серебряной заколкой. – Полгорода хочет заработать, а он рыбу жарит!
– Мало ли кто тут жарит, – попытался возразить Алекс. – Может, рыбак какой-то?
– В пересохшем канале?! – фыркнула Мерисид. – Я пойду еще кое-что принесу.
Она покачала головой и припустила бегом через храмовый двор. Александр выглянул, чтобы посмотреть ей вслед. Девушка бежала широкими шагами, уверенно попирая мелкий песок босыми маленькими ступнями. Юноша невольно залюбовался грациозными движениями танцовщицы, крепкими покатыми плечами, стройными смуглыми ногами, круглыми ягодицами, перекатывавшимися под короткой юбкой.
– Стоп! – Александр нырнул обратно в храм: «Что-то ты не туда смотришь».
Отвлекаясь от нехороших мыслей, он взял корзину за широкий ремень, привязанный к боковым ручкам, и не в силах поднять, потащил по каменному полу. Сразу же разболелся бок. Шипя и ругаясь, парень сел на кучу сухого камыша.
В зал вошла Мерисид с корзинкой поменьше. Посмотрела на потухший костер, потом на него.
– Ты ходил на канал? – спросила она, присаживаясь.
– Пришлось, – буркнул Алекс.
Первым делом девушка поменяла ему повязку.
– Рана очень быстро заживает, – проговорила она мягким, грудным голосом, аккуратно заправляя бинты.
Сегодня Александр почему-то чувствовал себя очень неуютно, когда кожи касались ласковые пальчики Мерисид.
– Я на руках повязки уже снял, – пробормотал он, отводя взгляд.
Девушка осторожно взяла его за плечо.
– Рановато. Здесь нужно еще помазать.
– Что нового в городе? – спросил Алекс, пока танцовщица наносила мазь, по его мнению, слишком тесно прижимаясь.
– Тебя еще ищут, – пробормотала Мерисид, наклоняясь вперед так, что её грудь ненароком коснулась руки юноши.
– А как там Тусет? – Александр отодвинулся.
– Хочет переделать дом, – танцовщица встала. – Сегодня рабочие будут перетаскивать вещи к Небраа.
– И еще, я ушла их храма, – она вынула из высокой корзины жареного гуся, обернутого в листья лопуха, потом достала стопку лепешек, кульки с финиками, большую связку лука-порея, два кувшина.
– И куда ты? – поинтересовался юноша, с жадностью откусывая от жестковатой лепешки.
– Буду старшей служанкой у господина Небраа, – с гордостью ответила бывшая танцовщица. «Теперь понятно, что ты потребовала с Айри за помощь», – подумал Алекс.
В маленькой корзине оказались два бурдюка. Один с водой, другой поменьше – с вином.
– Мне надо спешить, – вздохнула Мерисид. – Я сказала, что привезу свои вещи из храма, а сама поехала сюда.
– Посиди еще немножко, – попросил Александр, мысленно ругая себя за эти слова. Саша Дрейк была очень компанейской девчонкой, легко сходилась с людьми и ужасно скучала, оставаясь одна. Превратившись в Алекса, она стала гораздо легче переносить одиночество. Но страдания от ран, мрачные стены заброшенного храма, непонятный и тревожный сон, вой диких зверей по ночам, все это многократно усилило его тоску. К тому же Мерисид нравилась ему, возможно, потому что напоминала все еще дорогого человека?
– Расскажи еще что-нибудь? Я слышал, Тусета хотели сделать верховным жрецом?
Бывшая танцовщица присела.
– Говорили. Но Джедефраа чувствует себя гораздо лучше. Сегодня я видела его в храме. Может быть, Сет даст ему еще много лет жизни?
Она поправила юбку.
– Я еще слышала, что у тебя в сундуке хранилось добра на сто дебенов золотом. Правда?
– Нет, – Алекс налил в стаканчик вина. – Может дебенов тридцать.
Потом предложил девушке:
– Выпьешь?
– Откуда у тебя столько? – она взяла плошку.
– Ты, кажется, стала подругой Анукрис? – вместо ответа спросил Александр.
– Она моя госпожа, – Мерисид выпила.
– Вот и спроси у неё, – юноша знаком предложил еще вина.
Девушка покачала головой.
– Алекс, почему ты не взял её замуж?
Парень застыл с недожеванной лепешкой во рту. Мерисид смотрела на него, чуть склонив голову, и глаза сверкали любопытством совсем как у Сайо. Сердце Александра как-то странно екнуло. Он выпил стаканчик сладкого, терпкого вина и отвел глаза.
– Откуда ты знаешь?
– Госпожа сама сказала, – бывшая танцовщица буквально сверлила его глазами. – Она же тебя любит, и приданое у неё хорошее.
Юноша молчал. Правды сказать он не мог. Не хватало еще прослыть сумасшедшим, а врать почему-то не хотелось. Казалось, что ложь сразу разрушит то робкое, еле уловимое чувство приязни, только-только возникшее между ними.
– У тебя есть невеста? – допытывалась Мерисид. – Или ты дал кому-то клятву верности?
– Никого у меня нет, – отыскал нужные слова Алекс. – Айри, то есть Анукрис, очень хотела дом со слугами и бассейном. Она его получила. И какая разница, с каким мужем?
– Знаешь, – девушка вздохнула и грациозным движением встала на ноги. – А ты дурак.
– Возможно, – Александр взял гуся и с хрустом отломил поджаристую ножку.
«Вот только еще одной Сайо мне не надо», – подумал парень, проговорив:
– Тогда зачем Анукрис такой глупый супруг? Пусть живет в большом богатом доме с умным Небраа.
– Оставайся, – бывшая танцовщица смотрела на него с жалостью и презрением. – Экономь припасы, не знаю, когда смогу прийти в следующий раз.
Он закрыл за ней дверь и вернулся к гусю, надо доесть, пока свежий, а то продукт скоропортящийся, будет обидно, если пропадет.
Тусет первый раз в жизни затеял такой грандиозный ремонт. Он собирался полностью перестроить дом, сделать из двух спален одну, выставить в обеденном зале еще пару колонн, расширить домашнее святилище и облицевать ванну гранитом из Уразских каменоломен.
Мастер уверял, что такая переделка может затянуться дольше, чем на месяц. Жрец не очень то верил его словам. Строители считались в Келлуане большими пройдохами, за которыми нужен был глаз да глаз. Не имея возможности лично следить за работой, второй пророк попросил приглядеть за стройкой невестку. Анукрис напомнила ему о своем полуарестантском положении. Горожане продолжали активно искать Алекса, горя благородным желанием найти убийцу стариков и женщин, заодно поправив свое материальное благополучие.
А тут еще Мерисид ушла в храм за вещами. Тусету пришлось одному битый час уговаривать молодую женщину, ссылаясь на свое влияние и авторитет в Абидосе.
– Ни кто не посмеет тронуть жену младшего писца храма Сета и мою невестку, – уверял он Анукрис с все более нарастающим раздражением.
– Хорошо, брат, – не вынесла такого напора молодая женщина. – Я схожу к тебе домой вместе с Мерисид. Она разберется со строителями лучше меня.
– Вот и хорошо! – обрадовался Тусет, торопясь в храм.
Опаздывать на утреннюю службу для жрецов считалось дурным тоном. Хотя второй пророк стал личностью легендарной, он все же не хотел лишний раз дразнить Сетиера, который уже знал, что именно Тусет считается наиболее вероятным приемником Джедефраа на посту верховного жреца.
Незаметно проскользнув в молельный зал, он обратил внимание на бледное лицо первого пророка. Неужели Сетиер так среагировал на его опоздание? Но почему тогда жрец-чтец тоже выглядит каким-то растерянным и даже два раза сбился, читая гимн Сету.
Едва дождавшись окончания богослужения, жрец заторопился в библиотеку, не желая встречаться с начальством.
– Господин Тусет! – окликнул его первый пророк.
– Здравствуйте, мудрейший, – поклонился жрец, и, глядя в озабоченное лицо Сетиера, спросил. – Что-то случилось?
– Да, мудрец, – ответил тот, понизив голос. – У нас беда. Пойдемте.
Они прошли во внутреннее помещение храма.
– Я пока не говорил никому кроме жрецов, – Сетиер повел его к комнате малой святыни. – И вас очень прошу помалкивать.
Прочитав на пороге молитву, они вошли в темную комнату. Первый пророк зажег светильники и задернул дверь расшитой занавесью, чтобы кто-нибудь случайно не заглянул. Тусет удивился, заметив, что нижняя часть статуи Сета задрапирована черно-красной материей. Насколько он знал, никто, кроме верховного жреца, не имел права изменять что-либо в комнате святыни.
Продолжая бубнить хвалебные гимны, Сетиер осторожно развернул покрывало и поднес светильник к ногам скульптуры. Второй пророк испуганно сглотнул слюну. Пальцы ног статуи, сделанной из драгоценного черного дерева, побелели.
Тусет наклонился и прищурил глаза, пристально разглядывая тщательно прорезанные миниатюрные пальчики с гладко отшлифованными ногтями.
– Боги, что это? – пробормотал пораженный жрец. – На краску не похоже.
Он принюхался и уловил резкий, неприятный запах.
– Когда это случилось? – спросил он.
– Не знаю, – тихо проговорил Сетиер. – Я заметил сегодня утром.
– Нужно немедленно сообщить верховному жрецу, – второй пророк выпрямился.
– Джедефраа сегодня не пришел, – озабоченно сказал первый пророк. – Я прошу тебя сходить к нему домой.
– Разумеется, – сразу согласился жрец. – Я пошел.
– Но никому ни слова! – строго проговорил Сетиер. – Только верховному жрецу!
– Понимаю, мудрейший, – поклонился Тусет. – На моих устах печать молчания.
Он торопливо вышел из храма прямо под яркое солнце. Под ногами тихо шуршал раскаленный песок, высокие глиняные стены дышали жаром, как стены печки. Редкие в этот час прохожие кланялись и провожали жреца удивленным взглядом. Тот небрежно кивал, не поднимая глаз. Ни разу в своей жизни он не видел ничего подобного. Из черного дерева делали статуи богов и Келл-номархов, драгоценные шкатулки для косметики и священные амулеты. Никто никогда не слышал, чтобы оно теряло свой цвет.
На стук в калитку привычно открылась окошечко.
– Господин Тусет! – вскричал привратник, лязгнув засовом.
Второй пророк вошел на просторный двор, где царила странная суета. Под навесом стоял ярко раскрашенный саркофаг со снятой крышкой, который протирали тряпками трое слуг. Он посчитал это плохим признаком и стал торопливо подниматься по пандусу к широкой двери. До неё оставалась пара шагов, когда из дома вышла супруга Верховного жреца с заплаканным лицом.
