Текст книги "Под несчастливой звездой"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 83 страниц)

Она нырнула в полуразвалившийся дверной проем, чем-то зашуршала и вышла, в одной руке держа три короткие палки с намотанным тряпьем, а другой – отряхивая юбку от песка.

– Я здесь была год назад, – сказала танцовщица. – С одним мужчиной. Он ездил на охоту в пустыню и припозднился. Пришлось ночевать здесь.

– Не испугались? – усмехаясь, спросил Александр, наблюдая, как девушка ловко высекала огонь.

– Чего? – удивилась Мерисид и, взмахнув факелом, раздула пламя.

– Ну, все-таки храм, – юноша встал, опираясь на стену.

– Я же не дурочка деревенская, – фыркнула танцовщица и протянула факел Алексу. – Святыню отсюда увезли, службы не проводят. Теперь это просто больше здание.

– Тебе виднее, – пожал плечами Александр.

Девушка навалилась всем телом, уперлась босыми ногами в каменные плиты, и толстая, украшенная резьбой дверь недовольно скрипнула набившимся в бронзовые петли песком. Из открывшегося проема пахнуло пылью и прохладой.

– Заходи, – приглашающе кивнула головой Мерисид и уверено зашагала по широкому темному коридору.

– Здесь хранили святыню, – проговорила она, осветив факелом квадратную комнату со стенами от потолка до пола покрытыми бесчисленным множеством иероглифов и рисунков. – Тут нет окон. Тебе лучше расположиться в молельном зале.

Узкие полоски солнечного света из расположенных под потолком окон прорезали обширное помещение подобно лучам прожекторов, отражаясь от белых стен и колонн, разрисованных яркими картинками. В углах на невысоких постаментах стояли метровые статуи женщины с кошачьей головой.

В центре на полу чернели угли костра.

– Странно, – пробормотала девушка. – Раньше здесь этого не было.

– Наверное, еще кто-то ночевал, – сказал Алекс, опускаясь на колени. Пепел покрывал тонкий слой песка и пыли.

– Этот костер жгли уже очень давно, – успокоил он спутницу.

– В углу сухой камыш, – быстро заговорила Мерисид. – Здесь в корзинке циновка, вода, пиво, лепешки, сухая рыба и еще кое-что. Ночью из храма не выходи. Сюда иногда забредают львы и гиены.

Александр посмотрел на широкий главный вход.

– Не бойся, – перехватила его взгляд девушка. – Эти двери только тараном прошибешь.

– Надеюсь, – пробормотал он.

– Когда я приду в следующий раз, не знаю, – предупредила танцовщица. – Выздоравливай. Это все, что я могу сделать для тебя и Анукрис.

Мерисид замялась.

– Передай ей что-нибудь. Очень уж она за тебя переживает.

– Скажи, что еще пару дней, и я смогу набить морду Растору, – улыбнулся Александр.

– Кому? – нахмурилась девушка.

– Она знает, – заверил ее Алекс. – Ты главное передай.

Мерисид кивнула. Парень закрыл за ней дверь, задвинул толстый засов и вернулся в молельный зал.

Юноша без труда отыскал в углу большую кучу пожелтевшего, ломкого камыша. Бросил сверху циновку и со стоном лег. Как бы Александр не бодрился перед прекрасной танцовщицей, чувствовал он себя хреново. Гудела голова, тело бросало в озноб, растревоженная рана в боку вновь горела огнем. Юноша наделал лекарства, запил его вином, найденным в корзине, без аппетита зажевал все лепешкой и финиками.

Под действием высокой температуры и выпитого вина сознание Алекса стало погружаться в какое-то полусонное состояние. Парень то лежал с закрытыми глазами, то бездумно смотрел на вечный танец пылинок в солнечных лучах. «Этот гад попортил меня сильнее Низы», – мелькнула ленивая мысль, и вновь в голове воцарилась гудящая пустота.

Вдруг Александру показалось, что стоявшая в углу статуэтка богини Баст повернула голову и взглянула на него большими кошачьими глазами пронзительно голубого цвета.

– Привет, бред, – прошелестел он спекшимися губами. – Здорово, глюк.

Скульптура словно раздвоилась. Одна, как и положено нормальному произведению искусства, осталась на постаменте, вторая ловко спрыгнула и направилась к нему, постепенно подрастая.

«А платье то на ней точь-в-точь, как я сшил Айри когда-то», – подумал Алекс.

Не оставляя следов на покрытом пылью полу, богиня подошла совсем близко, села прямо на воздух, положив нога на ногу и раскачивая блестящей сандалией метре от его глаз.

– Ты сиамская или чеширская? – выдохнул юноша, глядя на поросшую темно-коричневым мехом мордочку, растянутую в острозубой улыбке. Вдруг по ней стали пробегать волны. Александр мигнул. На месте улыбающейся кошкоголовой женщины сидела маленькая девочка с длинными волосами, игравшими всеми цветами радуги.

– Так-то ты встречаешь старых знакомых?

Глава VII. Как спрашивают, так и отвечают

– …Я уверен. Уотсон, – и уверенность эта проистекает из опыта, – что в самых отвратительных трущобах Лондона не совершается столько страшных грехов, сколько в этой восхитительной и веселой сельской местности.

Артур Конан Дойл

«Медные буки»

– Кто это тебе сказал? – нахмурился Тусет.

– Я видела его сама, – Анукрис аккуратно наматывала бинты на его лысую голову. – Алекс тяжело ранен.

– Что он тебе сказал? – продолжал допытываться старик.

– Ничего, господин, – она пожала плечами. – Только предупредил, что это нападение часть чего-то более серьезного.

– Угадал, – вздохнул жрец и поморщился. – Да не зови меня господином! Ты теперь жена моего брата, значит мне сестра!

– Хорошо, – девушка замялась. – Брат.

– Так-то лучше, – проворчал Тусет.

– Кто это тебя так стукнул? – поинтересовалась она, разрывая бинт поперек и ловко связывая концы на затылке бантиком.

– Старый знакомый, – тем же недовольным тоном ответил жрец. – Где сейчас Алекс?

– Не знаю, – развела руками Анукрис. – Я попросила одного человека спрятать его.

– Кого? – насторожился второй пророк.

– Прости… брат, не скажу, – покачала головой девушка. – Я поклялась.

– Как хочешь, – пожал плечами Тусет. Отстраняя её руки, он встал с табурета и подошел к перилам, ограждавшим лоджию. В саду суетились слуги. Жрец обернулся, посмотрел на неё.

– Что здесь случилось, Анукрис? Как это произошло? Что говорят люди?

– Разве тебе не сказали гос… брат? – удивилась девушка.

– Они говорят только то, что хотят, – вздохнул жрец. – А я должен знать все.

– Тогда тебе лучше расспросить Мерисид – проговорила невестка. – Она была в твоем доме… Сразу после того, как все случилось. Если хочешь, я её позову?

– Подожди, – остановил её Тусет. – Она уже принесла тебе клятву слуги?

– Еще нет, – покачала головой невестка. – Мерисид хочет уйти из храма, но Сетиер сказал, что отпустить её может только верховный жрец. Помоги, брат.

– Я завтра же поговорю с Джедефраа, – пообещал старик.

На лестнице послышался шелест шагов. К ним поднялась озабоченная Мерисид.

– А мы только что о тебе говорили, – улыбнулась Анукрис.

– Надеюсь, ничего плохого? – спросила танцовщица и, не дожидаясь ответа, сказала. – Слуги закончили уборку. Может, расплатиться едой? У нас её много осталось.

– Поступай, как считаешь нужным, – кивнула хозяйка. – И приходи сюда. Мудрец хочет с тобой поговорить.

Заметив настороженность, мелькнувшую в глазах подруги, девушка поспешно добавила:

– О том, что произошло в тот день в его доме.

– Я только распоряжусь и сейчас же приду, – кивнула танцовщица.

Когда Мерисид ушла, молодая женщина взглянула на деверя.

– Зачем нужны были эти убийства? Они даже не взяли драгоценностей! Кто мог такое сделать, брат? Для чего их убивать?

Тусет отвернулся.

Анукрис открыла рот, собираясь задать еще один вопрос, но тут жрец заговорил.

– Для того, чтобы напугать меня! Это те же, кто прислал налетчиков в гостиницу. Те, кто опоил тебя и Треплоса безумным зельем.

– Ты уверен… брат? – на гладком лбу молодой женщины обозначились продольные морщинки.

– Да, – кивнул Тусет. – Они.

– Но мы же не в Нидосе! – вскричала Анукрис. – Это наша страна! Город, где тебя встречали как героя!

– Видимо, мои враги еще более могущественны и жестоки, чем я предполагал, – пробормотал Тусет, отводя взгляд.

– И что ты теперь будешь делать? – спросила она, с жалостью глядя на старика.

– Мстить! – резко обернувшись, проговорил он. – Я найду их! Если ты мне в этом поможешь?

Анукрис усмехнулась.

– Я за ворота боюсь выйти. Сегодня кто-то написал на воротах иероглифы «Сияш» и «Фелав». Ты должен знать, что это значит.

– Иноземное чудовище, – пробормотал жрец.

– Слуг на празднике чуть не побили, хотя они меня ненавидят, – продолжала рассказывать молодая госпожа, перебирая в вазе персики. – А вчера ночью в сад вломились трое пьяных парней. Собрались искать здесь убийцу. Сказали, что мождеи подкуплены, и поэтому ничего не нашли в моем доме.

Она грустно усмехнулась.

– Даже Небраа проснулся и сразу послал за подмогой к соседям. Хорошо еще, что они у нас люди хорошие и прислали своих слуг. Чуть вытолкали тех пацанов. Нет, брат, плохая из меня помощница.

– Тогда, может быть, попросить Мерисид? – предположил Тусет.

– Спроси у неё, – пожала плечами Анукрис, радуясь, что в темноте жрец не видит её лица.

Они какое-то время посидели молча. В наступившей тишине слышались довольные восклицания соседских слуг, покидавших усадьбу, и скрип калитки.

– Я все никак не могу понять, – заговорила хозяйка, бросив косточку от персика на стол. – Кто открыл дверь убийцам?

– Может Ренекау? – предположил Тусет.

– Вряд ли, – засомневалась Анукрис. – Когда Мерисид пришла, её уже убили, а в доме было полно мождеев. Кто-то пустил убийц после того, как служанка увела Алекса к каналу.

– Ворота не могли остаться без присмотра, – твердо сказал жрец.

– Тогда почему убийцы спокойно вошли? – спросила хозяйка, глядя на его залитое лунным светом лицо.

– Очевидно, потому, что привратник их знал, – ответил тот. – И без опаски впустил.

Тут их разговор прервался. На крышу поднялась Мерисид.

– Соседские слуги ушли, госпожа. Они благодарят тебя и господина Небраа за доброту и щедрость.

– Спасибо тебе, – улыбнулась Анукрис. – Расскажи господину Тусету, что ты видела в его доме.

– Мудрец, – Мерисид поклонилась. – Позволь мне сделать это завтра. Праздник, новоселье. Я так устала, что могу позабыть что-то важное.

– Ты права, – легко согласился жрец. – Отдыхай, а завтра утром мы побеседуем.

Чтобы лишний раз подчеркнуть свое расположение, Анукрис приказала поставить кровать для Мерисид в своей комнате.

– Когда ты принесешь клятву слуги и окончательно переселишься в дом, сможешь занять любую комнату, – пообещала молодая женщина. – А пока отдыхай здесь.

– Ты так добра, госпожа, – растроганно хлюпнула носом танцовщица, присаживаясь на раскладную кровать. – Я не достойна такой заботы.

– Поверь, мне лучше знать, – улыбнулась Анукрис и, присев рядом, шепотом спросила. – Ты так и не рассказала мне, что с Алексом?

Мерисид вздохнула.

– Я понимаю, как ты вымоталась и устала, – хозяйка взяла в руку её ладонь. – Но… скажи, как он?

На осунувшемся лице танцовщицы появилась снисходительная улыбка, еле различимая в тусклом свете масляного фонарика.

– Я отвезла его в старый храм Баст, что у Роянского канала. Там его никто не найдет.

– Как его раны? – расспрашивала Анукрис. – Он очень… плох?

– У него жар, госпожа. Я оставила ему мазь и еду. Если боги помогут, он выздоровеет.

– Может, лучше спрятать его где-нибудь поближе? – предложила госпожа. – Чтобы я смогла за ним ухаживать?

– Даже не думай, – грубо отрезала Мерисид. – Тебе жить надоело?

– Но он может умереть, – пробормотала Анукрис, чувствуя подступавшие к горлу рыдания.

– А если его найдут, то бросят крокодилам! – быстро зашептала танцовщица. – И тебя вместе с ним!

Потом погладила её по плечу.

– Не бойся, он парень здоровый, выкарабкается.

– А если нет? – госпоже вдруг захотелось разреветься.

– Ой! – всплеснула руками танцовщица. – Я же забыла тебе сказать самое главное.

– Что? – молодая женщина схватила её за плечо.

– Алекс просил передать, что еще дня два, и он сможет набить морду не то Тастору, не то Кастору.

– Растору! – вскричала Анукрис, и счастливо засмеявшись, обняла Мерисид, вымазав её щеку своими слезами. В глубине души её грыз червячок сомнения. Несмотря на то, что танцовщица с первой встречи проявила к ней столько сочувствия и доброты, молодая женщина опасалась, что с юношей что-то случилось, а келлуанка просто обманывает, чтобы вытянуть побольше золота. Но эти слова развеяли все страхи. Анукрис решила, что может полностью доверять новой подруге.

– Спасибо тебе! Спасибо!

Мерисид тоже хлюпнула носом.

– Давай спать, госпожа. Я так устала.

– Прости, я тебя заболтала – хозяйка встала и направилась к своей кровати.

Она лежала поверх одеяла, глядя в потолок, и улыбалась. Алекс оправится от ран, и вдвоем с Тусетом они разберутся со всеми врагами.

– Ты его любишь? – вдруг спросила Мерисид. Чуть слышно заданный вопрос громом прозвучал в тишине спальни.

Анукрис вздрогнула.

– Кого?

– Не притворяйся, госпожа, – складная кровать скрипнула. – Он же тебе нравится?

– Не знаю, – промямлила молодая женщина, но в душе уже росло непереносимое желание хоть с кем-то поделиться мучившими её сомнениями. Тусет для этого не подходит. Он же брат Небраа и искренне считает, что облагодетельствовал её этим замужеством. Треплос куда-то пропал, да и не стала бы она с ним говорить. А Мерисид – женщина. Только она сможет понять те чувства и сомнения, что разрывали сейчас душу Анукрис.

– Тогда почему ты не вышла за него замуж? – напрямик спросила танцовщица. – У тебя же такое богатое приданое!

– Он не захотел взять меня, – ответила молодая женщина, радуясь, что темнота скрывает краску, огненной волной залившую её лицо.

– И у вас ничего не было? – в голосе Мерисид читалось откровенное недоверие.

– Ничего, – вздохнула Анукрис. – Небраа мой первый мужчина.

– О боги! – вздохнула келлуанка. – Почему вы создали их такими слепыми?!

– Наверное, чтобы не завидовать женщинам, – вспомнила хозяйка слова своей наставницы Шило.

Какое-то время Мерисид молчала, потом задала новый вопрос:

– Это ты сама придумала?

– Нет, конечно, – тихо засмеялась Анукрис. – Так говорила одна женщина, у которой я жила в Нидосе…

Не в силах удержаться, она рассказала келлуанке всю историю своей короткой, но насыщенной событиями жизни. Увлекшись, молодая женщина проболталась и о сокровищах Энохсета, и о нападении налетчиков на гостиницу, и даже про таинственные папирусы, за которыми охотятся могущественные враги Тусета. К счастью её новая подруга давно спала, время от времени сладко причмокивая губами.

Тусет медленно шёл к своему дому, и с каждым шагом ноги словно наливались свинцом. Беседа с Мерисид не внесла никакой ясности. Куда делся Треплос? Кто и как убил домашних?

Жрец с силой постучал в ворота. Тишина. Разозлившись, он стал барабанить кулаками, потом посохом.

– Ну, чего надо? – раздался сонный, недовольный голос. – Иди отсюда. Тут никого нет.

– Это пока еще мой дом! – вскричал разъяренный второй пророк.

– Мудрец! – испуганно вскрикнул кто-то, и калитка резко распахнулась. Высокий, смуглый мождей поклонился, вытирая крошки с подбородка. – Прости, господин. Мы тут…

Он замолчал, отступая в сторону и пропуская жреца во двор. Тот огляделся. Второй стражник шел от дома, отрясая юбку.

– Господин Тусет! Извини, что заставили тебя ждать, – мужчина развел смуглыми, мускулистыми руками. – Сюда давно никто не ходит. Ну, вот мы и подумали, что кто-то… безобразничает.

– Сегодня должен прийти жрец-чтец для совершения ритуала, – сухо проговорил второй пророк.

Мождей взглянул на солнце, медленно поднимавшееся над горизонтом, и неуверенно пробормотал.

– Так вроде рано еще?

Не глядя на них, Тусет прошел в дом. От непривычной, мертвой тишины сердце сжало, словно каменными тисками. Еще пару дней назад он так стремился сюда, но сейчас замер на пороге главного зала, как будто кто-то удерживал его силой. Жрец тяжело дышал, крупные капли пота, выступив на бритом черепе, скатывались на лицо.

– С вами все в порядке, господин? – озабоченный голос мождея разорвал охватившие его путы.

– Да, – глухо ответил Тусет, решительно шагнув в зал, сразу заметивл большое темное пятно на полу, а чуть дальше еще одно.

Обойдя их стороной, он заторопился в комнату Нефернут. Здесь царил полный беспорядок. Покрывало с кровати лежало на полу, возле опрокинутого столика кучей валялись баночки с красками. Очевидно, их хозяйка приводила себя в порядок, когда кто-то ворвался в комнату. Но следов крови нигде не видно. Не в силах тут больше оставаться, жрец, пошатываясь, отправился в свои покои.

Здесь царила идеальная чистота и порядок, все вещи лежали на своих местах. Тусет прошел к кровати, сел на аккуратно разглаженное покрывало и заплакал. Слезы катились из стариковских глаз, оставляя на морщинистых щеках мокрые дорожки, капали на белый подол рубахи, темнея мокрыми пятнами. В двери мелькнула смуглая физиономия в платке. Мождей не решился нарушить его скорбь и отошел на цыпочках.

Тяжело опираясь на посох, жрец встал, подошел к сундуку и откинул крышку. Он был уверен, что сверху лежит аккуратно сложенный льняной платок. Так и есть! Нефернут позаботилась о чистом белье. Тусет вытер слезы и повязал платок на шею, как делают многие старики с больными глазами.

Стражники сидели за столом в главном зале и о чем-то перешептывались. Заметив его, мождеи встали.

– Кто-нибудь из вас был здесь… когда это случилось? – спросил жрец, часто моргая.

Высокие, сильные мужчины смущенно переглянулись.

– Нет, господин, – проговорил тот, что посмуглее. – Мы дежурили на том конце города и ничего не видели. Только вчера утром господин Моотфу отправил нас сюда и велел сторожить дом.

– Старший мождей? – уточнил Тусет.

– Да, господин, – подтвердил стражник. – Мудрейший Сетиер попросил его об этом.

– Вам лучше обратиться к соседям, мудрец, – проговорил второй, деликатно прикрыв рукой рот. От него несло густым запахом кислого пива, лука и чеснока. – Их слуги услышали крик и позвали мождеев.

– Я так и сделаю, – согласился жрец. – А вы уберитесь здесь. Скоро придет мой брат и жрец-чтец, нехорошо, если они увидят эту помойку.

Он кивнул на гору фруктовых косточек, кожуры и кувшин с отбитым горлышком.

– Сейчас, господин, – засуетился тот, что посмуглее, и стал сметать мусор в подол юбки.

Тусет покачал головой и вышел в сад, где сразу заметил новую крышу беседки, клумбы с красивыми цветами, которых не было раньше. «Она меня ждала», – с привычной болью подумал старик, шаркая сандалиями по выложенной кирпичом дорожке. Впереди показалось черное пятно, похожее на след ноги. Очевидно, здесь тоже кто-то погиб. Тусет встрепенулся. Как же так? Неужели все слуги умерли молча? Что за наваждение на них напало? Он развернулся и, семеня, заспешил к воротам.

Калитка отворилась, едва жрец успел стукнуть по ней кончиком посоха. Старый привратник, кланяясь, приглашал его войти.

– Господин Караубис на службе, а госпожа дома.

Пока жрец неторопливо шел к дому, гораздо более просторному и богатому чем его собственный, кто-то из слуг уже успел предупредить хозяйку о нечаянном госте.

Толстая, высокая женщина выплыла из дверей, словно корабль из бухты, распространяя вокруг устойчивый запах дешевых благовоний.

– Мудрейший Тусет, – она сделала попытку поклониться, узкое, старинного покроя платье с глубоким вырезом угрожающе затрещало. – Как я рада вашему визиту! Мы с мужем скорбим о постигшем вас горе.

Женщина выпрямилась и попыталась выжать слезу из густо накрашенных глаз.

– Прошу, пройдемте в беседку, я прикажу подать пиво. Мы вас не ждали, поэтому извините за неподобающее угощение.

– Не стоит беспокоиться, госпожа Хатанук, – покачал головой жрец. – Я пришел пригласить вас на поминки по моей дорогой Нефернут через два дня.

– О! Разумеется, мы придем, – пообещала за себя и супруга соседка. – Я слышала, ваш брат отдал ей свою гробницу?

– Да, – кивнул Тусет. – Это очень благородно с его стороны.

Женщина поджала огненно-красные губы и величественно кивнула черным париком из мелко завитой бараньей шерсти.

– Вы сразу поместите саркофаг в гробницу или отправите в паломничество? – вежливо расспрашивала хозяйка, ненавязчиво направляя гостя в сад.

– Сам я очень занят, – вздохнул жрец. – Но если бы отыскались подходящие, внушающие доверие сопровождающие, то конечно было бы замечательно отвезти мумию Нефернут поклониться святыням Амошкела или в храм Осирса в Нехене.

Тусет уже знал, зачем соседка завела этот разговор, и что она скажет.

– Мой брат давно сопровождает погребальные ладьи по священным местам, – проговорила она, указав на скамеечку. – Уверяю вас, он знает все, что нужно, и я могу поручиться за его порядочность.

Келлуане считали, что посещать храмы и приносить жертвы богам могут не только живые люди, но и мумии, или даже цииры. Они верили, что в этом случае душа легче преодолеет препятствия на пути к Полям Блаженных и суд Осирса. Многие богачи указывали в завещаниях обязательное требование к наследникам: отправить свою мумию в посмертное паломничество. Существовали профессионалы, за определенную плату отвозившие саркофаги с их содержимым к святым местам и совершавшие все необходимые обряды.

Брат соседки давно зарабатывал этим на жизнь, а сестра, по-родственному, не забывала подкидывать ему богатых клиентов.

– Пусть зайдет ко мне, – попросил Тусет, и посмотрев в рыхлое, густо накрашенное лицо, сказал. – Я хотел бы поговорить с вашими слугами, уважаемая Хатанук.

– О чем? – встрепенулась женщина.

– Мне сказали, что именно они первыми пришли в мой дом, когда это случилось?

– Да, да! – живо подтвердила соседка. – Ваша служанка так кричала! Я тоже её слышала, но не успела одеться, и пришла, когда у ворот уже собрался народ. Ужасно! Ужасно!

Она всплеснула полными руками, обдав жреца острым запахом пота. Потом нахмурилась.

– Но о чем вы хотите с ними говорить?

– Я хочу точно знать, где умерли мои слуги – ответил второй пророк.

– Зачем?

– Чтобы помочь их душам, в этих местах надо провести специальные обряды очищения, – чуть понизив голос, объяснил Тусет.

Делая вид, что верит ему, соседка важно кивает головой и начинает оглядываться в поисках слуг.

Бросив возиться с цветами, подошел садовник, стряхивая землю с больших, почерневших ладоней.

– Да, господин, – кивнул он удивительно маленькой головой. – Ваша служанка так кричала, что, наверное, в храме Сета было слышно. Мы с Туламом выбежали на улицу. А она все кричит!

– Погоди! – остановил его жрец. – А до того, как она кричала, ты ничего не слышал?

– Нет, господин, – садовник развел руками. – Я в дальнем конце сада работал. Вы лучше нашу кухарку спросите. Она как раз гуся жарила.

Тусет вопросительно посмотрел на монументальную хозяйку.

– За ней послать прямо сейчас? – та свела на переносице густые начерненные брови.

– Попозже, – сказал Тусет и обратился к садовнику. – Продолжай.

Тот смущенно кашлянул.

– Ну, значит, подбежали мы к воротам, а калитка то открыта! Я сразу подумал, что дело нечисто. Заглянул и увидел старика Минту. Он лежал около своей каморки, а вокруг кровь. На крыльце сидела Ренекау, тоже вся в крови.

Слуга вытер нос тыльной стороной ладони.

– Она, как увидела нас, и давай кричать: «Чужак Алекс всех убил! Чужак Алекс всех убил!»

Садовника передернуло.

– Мы к ней бросились, помогли зайти в дом, уложили на циновку в зале.

Он виновато посмотрел на гостя хозяйки.

– Там же и госпожа Нефернут лежала. Мертвая уже.

– Где? – быстро спросила Хатанук. – В каком месте зала?

– Так у выхода в коридор! – ответил слуга.

– Ренекау что-нибудь еще сказала про Алекса? – поинтересовался Тусет.

– Кричала, что он сошел с ума и стал всех убивать.

– А еще? – настойчиво допытывался жрец. – Не сказала, куда он побежал? Не кричала, что его надо ловить? Ну, вспомни?

– Нет, господин, – замотал кукольной головкой садовник. – Велела звать мождеев, а про Алекса больше не сказала ничего.

– Как она выглядела? – заметив недоумение слуги, Тусет пояснил. – Куда её ранили? Вы что её не перевязали?

– В грудь, господин мудрец, – растерянно пробормотал слуга. – У нее всё платье было в крови. Но мы её не трогали. Она не велела. Я послал Тулама за мождеями, а сам пошел в сад, узнать, что с остальными слугами. Гебареф, садовник ваш, лежал возле новой клумбы, а старая Мермуут на кухонном дворе у опрокинутой печки.

Он вздохнул.

«Как могла громко кричать раненая в грудь женщина? И почему она не дала себя перевязать?» – мысленно спросил у себя жрец, уже зная ответ.

– Ты не видел где-нибудь большого сундука с раскидистым деревом на крышке? – поинтересовался он.

– Не заметил, господин, – виновато развел руками садовник. – Какой-то пустой сундук лежал у каморки привратника. – Но что на нем нарисовано, не помню.

– А когда ты нашел госпожу Нефернут, на ней были драгоценности?

– Да, мудрец, – кивнул собеседник. – Красивый серебряный браслет с бабочкой и золотое ожерелье. Но мы ничего не брали. Клянусь Сетом!

Помявшись, он добавил:

– Я еще специально показал их мождеям. Чтобы потом не говорили, будто мы что-то взяли в твоем доме.

– Я не сомневаюсь в вашей честности, – заверил его жрец и поинтересовался: – Долго пришлось ждать мождеев?

– Нет, господин, – покачал головой мужчина. – Они пришли очень быстро. Тулам встретил их на улице недалеко от нашего дома. Они как раз шли к каналу.

– А ты, случайно, не знаешь их имен? – поинтересовался жрец. – Хочу отблагодарить за помощь.

– Нет, господин, – развел руками слуга. – Я редко выхожу из дома. Спроси у господина Моотфу.

– Обязательно, – пообещал Тусет и чуть кивнул лысой головой: – Спасибо тебе, что не оставил моих слуг.

Потом, обратившись к внимательно следившей за разговором хозяйке, попросил:

– Нельзя ли мне переговорить с вашей кухаркой.

– Позови, – кивнула женщина тремя подбородками.

Пока мужчина ходил за служанкой, Хатанук пристально разглядывала гостя, сурово сжав пухлые губы.

Женщина средних лет, с тусклым болезненным лицом испуганно смотрела на хозяйку, судорожно разглаживая большими руками складки на засаленной юбке.

Тусет не знал имени кухарки, а хозяйка не удосужилась его назвать.

– Добрая женщина, – нашел нейтральное обращение Тусет. – Мне сказали, что ты первой услышала крик несчастной Ренекау.

Прежде чем ответить, служанка посмотрела на госпожу. Та величественно кивнула крашеными брылами щек.

– Она так громко крикнула, мудрец, что я выронила сковородку себе на ногу, – не поднимая головы, пробубнила женщина.

– А перед этим в моем саду было тихо? – как можно доброжелательнее расспрашивал второй пророк.

– Не могу сказать, – пожала костистыми плечами кухарка. – В последнее время там часто кричали.

– Почему? – удивился Тусет.

– Госпожа Нефернут наняла людей, чтобы приготовить дом и сад к вашему приезду, и иногда торопила их, – собеседница подняла на него тусклые, серые глаза. – Часто и они ругались между собой. Я редко прислушивалась. Некогда, нужно как можно лучше работать, чтобы заслужить одобрение моей госпожи.

Хозяйка растянула в улыбке полные губы.

– Значит, ты не слышала ничего подозрительного? – продолжал допытываться жрец и посмотрел на Хатанук.

– Вспомни, Матамер, – присоединилась к его просьбе госпожа.

Женщина наморщила низкий лобик так, что густая, короткая челка наползла на глаза.

– Кажется, незадолго до того, как закричала Ренекау, я слышала громкие мужские голоса.

– Мужские?

– Да, мудрец, – уверенно сказала кухарка. – Похоже, что кто-то ругался.

Служанка ушла. Жрец вновь отказался от пива и собрался уходить.

– Мудрец, зачем тебе нужно было расспрашивать слуг? – напрямик спросила его Хатанук. – Только не говори про обряд. Я не настолько глупа.

Тусет предполагал, что соседку могут насторожить расспросы её слуг, и на всякий случай приготовил объяснение.

– От вас ничего не скроешь, госпожа, – с деланной досадой развел он руками. – Я подозреваю, что мой слуга не сошел с ума.

– Почему? – глаза женщины загорелись ожиданием тайны, которую со вкусом можно поведать подругам за кувшинчиком пивка.

Первый пророк наклонился к собеседнице и, понизив голос, проговорил:

– Пропали ценности!

– Много? – деловито поинтересовалась она.

– На шестьдесят дебенов золотом, – одними губами прошептал Тусет.

– Чтооо?! – глаза и рот Хатанук округлились и стали приблизительно одного размера.

– В своем путешествии я отыскал не только Книгу Сета, но и кое-какие сокровища, – шептал жрец, внутренне посмеиваясь над соседкой. – О них не знал никто, кроме моего бывшего охранника Алекса.

Толстуха пришла в себя.

– Так, значит, в тех сундуках было не только приданое супруги вашего брата?

– Да, – трагическим голосом подтвердил жрец.

– Тогда вам надо спросить у неё! – выгнув дугой угольно-черные брови, посоветовала женщина.

– Увы, – Тусет развел руками. – Она не знает, что случилось. В день, когда произошло убийство, у неё в доме гостила Мерисид. Она подтвердила, что Анукрис никуда не выходила.

На лице Хатанук читалось откровенное разочарование.

– Я и слуг спрашивал, – вздохнул жрец. – Нет, супруга моего брата ни причем. Но в одиночку Алекс тоже не мог совершить такое злодеяние и хорошо спрятаться.

Женщина всплеснула пухлыми руками.

– Вы думаете, что ему помог кто-то из келлуан?

– Уверен, – жрец сурово нахмурил брови и, воспользовавшись замешательством хозяйки, покинул гостеприимный дом.

Сделал он это вовремя, к дому как раз направлялась многочисленная процессия. Впереди вышагивал Небраа, что-то втолковывая высокому жрецу-чтецу, над головой которого помощник нес опахало из пальмовых листьев. За ними храмовые слуги несли на плечах носилки с укрытым полотном ящиком.

Умей Тусет свистеть, обязательно бы присвистнул от удивления. Его начальство небывало расщедрилось, позволив вынести из храма «малую святыню». Статую Сета, стоявшую в одном из боковах залов.

Замыкали шествие слуги самого Небраа с большими корзинками в руках, кувшинами за плечами и козленком на веревке. Он то упирался всеми четырьмя копытцами, и его приходилось тащить, то рывком бросался вперед, едва не сваливая слугу с ног.

– Брат! – вскричал младший писец. – А я тебя обыскался. Пора начинать ритуал.

– Я гостил у моих добрых соседей, – жрец кивнул ему и чопорно раскланялся с коллегой.

Мождеев отослали, заявив, что в их услугах больше не нуждаются.

Люди Небраа остались на дворе, а все остальные прошли в домашнее святилище. Крошечная комнатка прилепилась к задней части дома и имела свой вход. Слуги и сам Тусет заходили сюда редко, тем не менее, тут поддерживался образцовый порядок, и только налетевшая пыль портила впечатление.

Статуэтки домашних богов: толстяка Бэса в уборе из перьев и Мина, закованного в черепаховый панцирь, осторожно сняли с алтаря и поставили в угол. Потом с максимальными предосторожностями из ящика извлекли деревянную скульптуру Сета, богато украшенную золотом и серебром.

Жрец-чтец затянул хвалебный гимн богу мудрости. Тусет, как хозяин дома, сам свернул шеи двум жертвенным голубям. Отслужив основную службу, вышли в сад. Там расставили статуи богов, прочли новую молитву и перерезали горло козленку.