Текст книги "Под несчастливой звездой"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 83 страниц)

– Мы обшарили весь город, – докладывал командир стражников. – Чужаки пропали. Мудрейший Сетиер даже объявил награду за любые сведения об их местонахождении. Но пока ничего.

Он развел мускулистыми руками.

– Может вам поможет господин Тусет? – предложил Джедефраа. – Он лучше всех знает своих слуг-чужеземцев.

Старший мождей поклонился.

– Прими мои соболезнования, мудрец. Я скорблю о твоей потере, и мне стыдно, что мои люди до сих пор не смогли отыскать никаких следов убийц. Как ты думаешь, куда они могли скрыться?

– Не представляю, – развел руками второй пророк. – Алекс – храбрец и умелый воин. Возможно, очнувшись, он испугался содеянного и просто убежал в пустыню?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился сепах. – Как это «очнувшись»?

– Сумасшедшие обычно не прячутся, – пояснил Тусет. – Значит, или к нему вернулся разум. Или он совершил эти убийства осознано.

Князь с мождеем переглянулись, а верховный жрец вымученно улыбнулся.

– Возможно, его заколдовали, – продолжал второй пророк. – А когда колдовство рассеялось, ему оставалось только спасаться бегством.

– Или ему помогает тот, кто совершил это черное колдовство, – тяжело дыша, проговорил Джедефраа.

– Нужно еще раз обыскать весь город, – сказал сепах. – Каждый дом.

– Завтра же начнем, – пообещал Моотфу.

Князь со старшим мождеем ушли.

Верховного жреца подхватили под руки слуги и помогли дойти до своей комнаты. Они уложили его на кушетку и отправились готовить носилки, чтобы доставить господина домой. Тяжело дыша, Джедефраа извинился перед Тусетом.

– Мне так жаль, что я не смогу присутствовать на новоселье у твоего брата.

– Вам нужно отдохнуть, господин, – сказал второй пророк. – Путешествие было очень тяжелым и утомительным.

– Я получил письмо из дворца, – проговорил Джедефраа. – Наш государь, жизнь, здоровье, сила, занемог. Поэтому не смог лично прибыть на праздник возвращения святыни. Но как только боги вернут ему здоровье, он навестит наш город. Будь готов встретиться с ним.

– Для меня это величайшая честь, господин, – поклонился Тусет.

Верховный жрец откинулся на подушку.

– Я могу не дождаться его.

– Что вы…

– Молчи и слушай! – властно перебил второго пророка Джедефраа. – По закону, до решения государя, меня будет замещать Сетиер. Но я хочу, чтобы ты стал новым Верховным жрецом. Храм сейчас в очень сложном положении. В последние годы пожертвований становилось все меньше. Падают урожаи. Крестьяне все сильнее ворчат на подати. Было уже несколько жалоб в Дом людей главному инспектору. Золото уходит как вода в песок. Может быть, обретение святыни поправит наши дела.

– Я уже не знаю, способен ли нести такую тяжесть, – пробормотал второй пророк, пряча глаза.

– Убийство твоих слуг не случайность, – продолжал Джедефраа. – Расследовать его будут мождеи и помощник страшего писца Дома людей седак Карахафр. На него можешь положиться, а с Моотфу будь осторожен. Не доверяй ему. На это есть причины. Теперь иди. Я буду молить богов, чтобы они позволили мне встретиться с государем в этой жизни.

Верховный жрец закрыл глаза.

Тусет тихо вышел из комнаты.

Стараясь не привлекать к себе внимания, он прошел через заполненный людьми храмовый двор. Почти все торговцы, кроме тех, кто предлагал пиво, сладости, и лакомства, уже очистили свои прилавки. Горожане наслаждались представлениями жонглеров, акробатов, бродячих певцов и дрессированных обезьян. Тут же плясала молодежь, выбивая босыми ногами пыль из пересохшей, утоптанной земли.

Несколько раз жрец слышал за спиной восхищенный шепот, но никто не приставал и не делал попытки его остановить. Тусет знал, где расположен новый дом брата, но никогда не был внутри.

На стук тотчас же открылось маленькое окошечко. Очевидно, привратник узнал гостя и торопливо распахнул калитку. Поприветствовав жреца низким поклоном, он сообщил, что господа сейчас в главном зале.

Пройдя через сад, где суетящиеся слуги расставляли высокие светильники с большими медными чашами полными древесных углей, Тусет полюбовался на клумбы с прекрасными цветами и на финиковые пальмы с пышными кронами. Остановился у главного входа, украшенного резными ярко раскрашенными колоннами, немного удивляясь обилию слуг, сновавших туда-сюда с корзинками, кувшинами и посудой.

Небраа и Анукрис он застал в главном зале. Супруги что-то горячо обсуждали, стоя у главного стола. Бывшая служанка Тусета щеголяла в новом парике, желтом платье и красной штуковине, прикрывавшей грудь. На смуглых изящных руках сверкали браслеты.

– Я же тебе говорил, что старший писец инспектора любит гранатовое вино из Бухена! – выговаривал Небраа.

– Ты не сказал, что оно гранатовое! – огрызалась Анукрис, поправляя сердоликовую подвеску.

Заметив жреца, она широко улыбнулась и устремилась к нему.

– Господин! – молодая женщина порывисто обняла Тусета и прижалась щекой к щеке. – Как же я рада тебя видеть!

При виде такой искренней радости, второй пророк не смог удержаться от слез.

– Мне так жаль, – отстранившись, проговорила она дрогнувшим голосом. – Я очень любила госпожу Нефернут.

– Я тоже, – жрец всхлипнул.

– Мне столько нужно тебе сказать, – быстро проговорила молодая хозяйка.

– Ты, наверное, устал, брат, – вмешался Небраа. – Гости еще не собрались. Быть может тебе стоит немного отдохнуть?

– Да, да, – подхватила Анукрис, бросив на супруга неприязненный взгляд. – Я скажу служанке, чтобы она проводила тебя в комнату на крыше.

– Ты спятила?! – грубо оборвал её Небраа. – Она совсем маленькая! Там едва убирается кровать…

– Зато там ему никто не будет мешать! – огрызнулась супруга. – В доме полно слуг, наших и чужих. Новоселье устроить это тебе не с приятелями пиво хлестать!

– Не ссорьтесь! – вскинул руку Тусет. – Мне все равно, какая комната, лишь бы подальше от суеты.

В зал почти вбежала запыхавшаяся Мерисид. Увидев второго пророка, она поклонилась.

– Господин. Как хорошо, что ты пришел…

– Что-то случилось? – нахмурился Небраа.

– Не хватает корзин для лепешек…

– Я же посылала за ними к соседям! – всплеснула руками Анукрис, и, извиняясь, сказала. – Простите, мне нужно сходить на задний двор.

– Что я тебе говорил? – вздохнул Небраа. – Если бы не Мерисид…

– Господин! – закричал вбежавший слуга. – Господин…

– Ну, что еще! – вскричал Небраа. – Что это за день, о боги! Даже с братом поговорить не дадут! Обратись к госпоже, если сам сделать не можешь!

– Простите, господин, – поклонился слуга. – Но…

Прежде чем тот разразился очередной порцией брани, Тусет мягко положил ему руку на плечо.

– Я отвлекаю тебя. Прикажи проводить меня в комнату и занимайся своими делами.

– Как скажешь, брат, – проговорил Небраа и крикнул. – Эй, Самхия, покажи господину комнату на крыше.

Молодая симпатичная служанка с поклоном пригласила Тусета следовать за собой.

Жрец с любопытством разглядывал открывавшийся вид. Слуги уже зажгли в саду светильники и широко распахнули ворота, в которые один за другим вносили паланкины, и входили нарядные гости. Кое-кто из женщин щеголял в таких же, как у Айри, мешочках на груди. Покачав головой, он отправился в комнатку. Необходимо хотя бы немного подремать перед пиром, чтобы не пугать гостей своим изможденным лицом.

В крошечной клетушке едва убирались раскладная кровать и алтарь, покрытый красной материей со статуэтками Сета и Баст.

Тусет с кряхтением лег. Ему очень не понравилось, как Небраа и Анукрис разговаривают друг с другом. Со стороны может показаться, супруги живут в браке уже много лет и успели надоесть друг другу. Он грустно усмехнулся. У брата есть новый дом и молодая жена, а у него уже ничего нет. Жрец заплакал. Но мужчинам слезы редко приносят облегчение, и когда раздался робкий стук в дверь, жалость к самому себе уже прошла, сменившись холодной жаждой мести.

Тусета усадили за стол, предназначенный для почетных гостей. Кроме него тут же расположились первый пророк Сетиер и старший писец главного инспектора. Как и большинство приглашенных мужчин, они явились без жен. Никто из гостей не упомянул в поздравительных речах хозяйку дома. Местное общество ясно давало понять, что они пришли почтить только Небраа, а не Анукрис, которую по-прежнему считают чужачкой.

Несмотря на великолепные блюда, большое количество вина и пива, в зале царила какая-то напряженная атмосфера, которую не могли разрядить даже храмовые танцовщицы, исполнившие прекрасный танец под аккомпанемент двух арф и флейты. Небраа, успевший порядком набраться, ничего не замечая, что-то втолковывал такому же пьяному жрецу-чтецу. Анукрис деревянно улыбалась, пристально наблюдая за пиром и изредка давая распоряжения слугам подать то или иное блюдо.

Первым пир покинул Сетиер, сославшись на усталость, чуть позже ушел и старший писец. Анукрис попыталась уговорить его остаться, но безуспешно. Её супруг к этому времени мог только бессвязно мычать. Прочие гости, заметив уход начальства, тоже засобирались домой. Воспользовавшись поднявшейся суматохой, Тусет вышел в задний дворик подышать свежим ночным воздухом. Мимо то и дело проходили озабоченные слуги. Чтобы не мешать им, жрец направился в сад.

– Мне жаль твоих слуг, мудрец, – раздался над ухом знакомый хриплый голос.

Тусет вздрогнул и оглянулся.

Позади стоял хрупкий мужчина в накрахмаленной юбке слуги. Черты его лица почти не различались в темноте.

– Я говорил, что приду еще раз, – продолжал незнакомец. – Может быть, теперь ты вернешь документы?

– Что? – у жреца перехватило горло.

– У тебя еще есть брат, – вкрадчиво проговорил мужчина. – Будет печально, если с ним тоже случится нечто подобное.

– Так это вы сделали! – вскричал Тусет. – Мерзавцы! Я убью тебя!

Он не заметил, откуда в руках у собеседника оказалась короткая дубинка. Сильный удар по лбу бросил жреца на землю.

– Даже не пытайся меня победить, старик, – предупредил мужчина, присаживаясь. – Отдай, что должен, и можешь навсегда забыть о неприятностях. Если же нет… Твой брат не долго будет наслаждаться новым домом.

– Не смей трогать брата! – прохрипел Тусет.

– Сделай то, что тебя просят.

– Да как я это сделаю! – закричал жрец.

Незнакомец взмахнул дубинкой.

– Тихо!

– Как я отдам то, чего у меня нет? – понизил голос старик. – Просто нет! Понимаешь? Не веришь? Убей меня! Тогда те, кто тебя послал, будут спокойны. Но не трогай брата! Заклинаю тебя Осирсом и Исид!

– Вспоминай эти слова всякий раз, прежде чем будешь открывать рот, – проговорил незнакомец и скрылся в темноте сада.

– Кто здесь? – услышал жрец голос Анукрис.

Бывшая служанка торопливо шла по дорожке, держа над головой тусклый светильник.

– Господин! – вскричала она, заметив стонущего Тусета. – Что с тобой, господин?

Девушка помогла ему подняться.

– Что ты здесь делаешь? – спросил жрец.

– Ищу тебя, – ответила Анукрис.

– Но гости…

– Гости разошлись, – она поморщилась. – Небраа спит, а со слугами управится Мерисид.

Вдруг девушка нахмурилась.

– У тебя кровь на лице!

– Пустяк, – отмахнулся Тусет. – Скажи, кто убил мою Нефернут?

– Не знаю, – ответила Анукрис. – Но не Алекс.

– Я слышал, у него случилось помрачение рассудка, – жрец вытер лоб и посмотрел на окровавленную руку. – Такое, как у вас с Треплосом в Нидосе.

– Его не было в твоем доме, когда убивали, – она замялась. – Слуг.

– Откуда ты знаешь? – жрец нахмурился и тут же зашипел от боли.

– Алекс сам попал в ловушку у канала и едва остался жив.

Тусет удивленно посмотрел на нее.

– Где он?

– Не знаю, – ответила Айри. – Но скоро буду знать.

– Нам нужно о многом переговорить, – сказал жрец.

– Только сначала нужно перевязать тебе голову, – чуть улыбнулась Анукрис.

Лодка Небраа представляла собой узкую пирогу, выдолбленную из цельного ствола дерева. На носу и корме задирались вверх закрученные кольцом рыбьи хвосты. Александр кулем свалился на дно, и облегченно вздохнув, вытер пот. Вода в канале стояла низко, и, улегшись, юноша оказался защищен от нескромных взглядов с берега причалом, поднимавшимся сантиметров на тридцать над бортом.

Теперь его могли заметить только с воды. Чтобы хоть как-то спрятаться, он прикрыл себя циновкой, так кстати оказавшейся в лодке. Завершив маскировку, Алекс высыпал из сумки грязно-серые, тяжелые камни и принялся искать средство для скорейшего заживления ран. Кряхтя и морщась, срезал пропитанную смолой тряпку, обнажая крышку золотого флакона со знаком сломанной стрелы. Нацедил из бурдюка вина в медный стаканчик, добавил каплю густой темно-вишневой жидкости с запахом гвоздики и медленно выпил.

Теперь осталось только ждать. Порезанные руки его мало беспокоили, а вот рана в боку болела все сильнее. Скоро парню стало казаться, что под кожей у него поместили горячий уголек. Александр перевернулся на спину, затем вновь на бок и опять на спину. Боль становилась невыносимой. Чтобы не закричать, он вцепился зубами в кожаный браслет и тихо завыл не в силах терпеть муки молча.

Вдруг в истерзанное страданием сознание ворвался дробный топот. Кто-то быстро бежал к причалу. Юноша нашарил рукоятку меча.

– Алекс! – услышал он знакомый голос Мерисид. – Ты здесь?

Он выплюнул изжеванную кожу, и прохрипев:

– Тут, – откинул циновку.

С причала на него смотрели большие, покрасневшие от слез глаза девушки. Оглянувшись, она спустилась в лодку и стала торопливо её отвязывать.

– Что случилось? – тревожно спросил Александр.

– Нефернут убили, – дрогнувшим голосом ответила Мерисид, отодвигая его в сторону.

Парень вскрикнул.

Она вытащила из-под него длинное весло.

– И всех слуг тоже.

– …да как больно то! – прохрипел Алекс, не в силах сдержать хлынувшие слезы. – Кто?

– Ты!

От удивления парень на миг забыл о боли.

– Кто?! – переспросил он, вытаращив глаза.

– Ренекау сказала, что Алекс сошел с ума и всех убил, – стоя в середине лодки, танцовщица ловко гребла одним веслом.

– Вот… сука! – грязно выругался Александр. – Вот… врет!

– Знаю, – не глядя на него, проговорила Мерисид. – Иначе я бы тебе не помогала.

– Убью…гадину!

– Не нужно, – покачала головой девушка. – Она уже мертва.

– Как так? – еще больше удивился юноша.

По мере того, как заплаканная танцовщица рассказывала, боль возвращалась, ему пришлось прилагать огромные усилия, чтобы вслушиваться в её слова.

– Ренекау сказала слугам соседей, что это сделал я? – уточнил Алекс.

– Да, – подтвердила Мерисид.

– Дождалась этого, – он поморщился, стараясь отвлечься от пожара, разгоравшегося в боку. – Старшего мождея и повторила ему то же самое?

– Моотфу так сказал, – не глядя на него, кивнула девушка.

– А потом наша… – Александр употребил непереводимое русское слово и торопливо пояснил для собеседницы. – Лгунья. Умерла, так?

Мерисид натянула на него циновку.

– Да. Впереди лодка. Не высовывайся.

– Тогда этот Моотфу её и добил, – сделал вывод Алекс. – Чтобы никто не узнал правды.

Его лодочница молча работала веслом. Юноша прикрыл глаза. Сквозь дырки между размочаленными стеблями тростника, из которых была соткана циновка, солнце било прямо в глаза, и они слезились то ли от яркого света, то ли от невыносимой боли.

– Не могу поверить, чтобы он мог такое сделать с Нефернут, – нарушила молчание Мерисид.

– Они были любовниками? – спросил Александр, отодвигая край циновки с лица.

– Откуда ты знаешь? – танцовщица перестала грести.

– Догадался после твоих слов, – ответил юноша и, меняя тему, спросил. – Куда ты меня везешь?

– Анукрис просила тебя спрятать, – сказала танцовщица, вновь начиная работать веслом. – Есть место, где ты сможешь отлежаться.

Алекс вспомнил разговор, подслушанный под окнами комнаты Нефернут. Не понятно, почему вдруг Мерисид решила помочь той, кто украл у неё «пивобрюхого» Небраа.

«Что если эта балерина везет меня прямо в могилу?» – подумал Александр. Бок жгло чуть тише, зато он чувствовал, как поднимается температура. Плюнув на осторожность, юноша прямо спросил:

– Зачем ты мне помогаешь?

Первый раз за время их плаванья Мерисид посмотрела ему в глаза.

– Ты не виноват в их смерти. Я это знаю, и если тебя убьют, на моей душе будет тяжкий грех. И еще меня очень просила Анукрис.

«Интересно, – парень закрыл глаза. – Что ты потребовала от неё за свою помощь? Золото? Или возможность быть рядом с любимым жиртрестиком?»

– Я оставлю лодку у старого причала возле кладбищенской ограды храма Сета, – вновь нарушила молчание девушка. – Там редко кто ходит, после того как заложили южные ворота. А завтра после праздника поплывем в другое место.

«Если я доживу до завтра», – с тоской подумал Алекс.

– Из лодки не выходи, – продолжала давать инструкции танцовщица. – Тут по берегу иногда кладбищенская стража шатается. Ну и опасайся крокодилов. У тебя есть еда?

– Мне хватит, – заверил её Александр, не открывая глаз.

Легкий толчок оказался для него полной неожиданностью.

– Приехали, – тихо сказала Мерисид.

Она что-то делала, но юноше было уже все равно.

Вдруг ему на лоб легла узкая прохладная ладонь.

– У тебя сильный жар! – вскричала девушка.

– Пройдет, – прохрипел Алекс.

– Жди, – решительно заявила Мерисид. – Я принесу лекарства.

Раздался плеск, шорох травы, треск сучьев. Александр приподнял голову. Лодка стояла у маленького полуразрушенного причала из тонких, даже на вид гнилых жердей. Берег покрывали густые заросли тростника и кустов, сочно зеленевших под ярким солнцем. В сплошной стене еле угадывался след заросшей тропинки. Чуть дальше виднелся верх стены из потрескавшегося кирпича. С легким стрекотом на борт приземлилась большая суставчатая стрекоза и уставилась на парня огромными блестящими глазами.

Александр поправил под головой сложенную куртку и прикрылся циновкой. Его начинало знобить. «Надо же, как меня развезло, – думал он сквозь глушившую мысли головную боль. – Вот тебе и волшебные капли Энохсета. Надул, старый козел!»

Стало душно, Алекс откинул циновку, но яркий свет резал глаза. Морщась от боли, юноша прикрыл лицо полой куртки. Где-то плеснула вода. Ближе. Лодка чуть качнулась. Парень сжал метательный нож. Что-то массивное с глухим стуком ударилось о борт, и вновь все стихло. Только жара, стрекозы и большущие, жирные слепни, с тяжелым гуденьем прилетавшие на запах пота. Юноша подтянул ноги к животу, пряча их под циновкой. Так эти бездушные кровопийцы стали пикировать на лицо. Александр полностью прикрыл его курткой и через минуту стал задыхаться. Достал бурдюк, через силу сделал пару больших глотков и едва не выблевал все обратно. Постепенно он пришел в состояние тихого отупения, не замечая ничего кроме гудящей головной боли. Тело мелко дрожало, и парень с трудом сдерживал зубную дробь.

Пылающий глаз солнца медленно полз по пронзительно-голубому небу, лишенному малейших намеков на облака. Перед закрытыми глазами Алекса внезапно ожили картины прошлой жизни. Вечно озабоченная и хмурая мама, прибегавшая с одной работы, чтобы тот час же уйти на другую. Самодовольное лицо брата Женьки, лениво поучавшего отца-неудачника. Школьная дискотека, мерцание огней, Марина Пояркова в бледно-желтом платье и белом бюстгальтере.

– Алекс!

Дискотека и школьный актовый зал испарились, а над ним склонилось озабоченное лицо Мерисид.

– Очнись!

С трудом разлепив пересохшие губы, Александр пролепетал:

– А я не сплю.

Девушка помогла ему сесть, поднесла ко рту бурдюк. Морщась, парень сделал глоток.

– Я принесла мазь, – танцовщица присела рядом.

– Тебе надо сменить повязку, – она стала ловко разматывать обхватывающие его живот бинты. – Сейчас будет больно.

Прежде чем он успел среагировать, Мерисид резко рванула.

– …аать! – Алекс вцепился в многострадальный кожаный браслет.

– Не приучены вы мужчины терпеть, – бормотала девушка, нанося на кожу зеленовато-желтую, пахучую мазь, консистенцией напоминавшую растаявший на солнце шоколад или чего похуже.

– Я сбежала на минуточку, – Мерисид сунула в рот пучок каких-то листьев и с минуту сосредоточенно жевала. Выплюнув кашицу на ладонь, прижала её к ране, которую тут же начало пощипывать, и принялась бинтовать.

– Где ты этому научилась? – спросил Александр, с удивлением чувствуя, как чуть стих полыхавший в ране огонь.

– Я же танцовщица, – усмехнулась она. – А на праздниках чего только не случается. Да и среди мужчин всякие… попадаются.

Она ловко завязала узелок и поправила парик.

– Вот. Все, сегодня я больше не приду. Тут лепешки и кувшинчик с вином. Я знаю, ты пиво не очень любишь.

Девушка встала.

Алекс взял её за руку.

– Спасибо тебе. Я этого не забуду.

Мерисид шмыгнула носом.

– Нефернут…

– Я найду их, – пообещал юноша. – Слышишь, найду и на ремни порежу. Клянусь…

– Не попадись страже – пробормотала она, ловко забираясь на чуть живой от старости причал. – Не высовывайся!

Александр лег и закрыл глаза. Мимо носа с глухим гудом пролетел здоровенный слепень, спикировавший на голое плечо.

– Ах ты, сволочь! – скрипнул зубами парень, отгоняя докучливое насекомое.

После перевязки он почувствовал себя значительно лучше. Повернувшись на бок, Алекс вытащил флакон и бурдюк с вином. Приготовив лекарство, одним духом выпил и, скрючившись, задремал под циновкой.

Где-то опять плескала вода, стрекотали стрекозы, обиженно гудели кровопийцы, лишившись дармового угощения.

Александр вынырнул из своего полусна уже в сумерках. Пожар в боку уже не бушевал, а лишь тлел как угольки под пеплом. Луна еще не поднялась из-за горизонта, и он рискнул сесть. Подкрепился лепешками и финиками, запивая их сладким, невкусным вином. Намочил в реке старые бинты и с наслаждением вытер лицо. Лег и тут же почувствовал, как что-то большое ударило о борт лодки. Юноша затаил дыхание и нащупал меч. Зашуршали камыши, и ночь прорезал хриплый, булькающий рев какого-то зверя. Алекс даже икнул. Ничего похожего ему еще не приходилось слышать. В голосе неизвестного существа слышалась тупая, равнодушная сила. Парень даже дышать старался через раз. В наступившей темноте крик повторился. Потом тихо плеснуло, и лодка чуть качнулась на мелкой волне.

– Вот сволота пресмыкающаяся, – одними губами пробормотал Александр.

Очень скоро он вновь закрыл глаза, проваливаясь в белесую черноту забытья.

– Эй, гляди, куда ступаешь?! – резанул по ушам близкий крик.

Алекс распахнул глаза, с трудом приподнялся на локте и огляделся. По берегу один за другим двигались три огонька. Послышался лязг металла и возбужденные голоса.

Какой-то мужчина живописал в красках свои любовные похождения, да так, что сочности языка позавидовал бы сам Треплос.

«Интересно, а что с ним стало? – вдруг подумал юноша, опускаясь на дно лодки. – Он хотя бы жив? Или тоже я убил?»

Больше его никто не побеспокоил. Ночь наконец-то принесла долгожданную прохладу. Александр лежал с закрытыми глазами и пустой, гудящей от жара головой. Время тянулось медленно, словно мед из свежих сот, которым угощал когда-то Сашу Дрейк знакомый отца. За ночь он еще два раза намешивал себе питье из зелья Энохсета и вина. Помогло оно, или омоложенный организм стал потихоньку справляться с повреждениями, только под утро Алекс по-настоящему заснул.

Он вновь увидел себя во дворе замка Гатомо-фами. На высоком крыльце стоял сам Одо Гатомо в новеньком сикимо с мечом за поясом и разговаривал о чем-то с Тусетом. Жрец внимательно слушал рыцаря, качая лысой головой и поглядывая на Александра прищуренными глазами.

– Да вы спросите Сайо-ли, уважаемый мудрец, – громко сказал Гатомо. – Если еще сомневаетесь в моих словах.

В коридоре замка послышались легкие шаги. Сердце юноши нервно сжалось. И тут болезненный укол в ногу вырвал его из сна.

– Вот, гад! – он разглядывал раздавленного комара. – Разбудил, Каллен проклятый.

Из-за вампиристого насекомого Алекс так больше и не заснул. Отчаявшись, он допил остатки вина, которое принесла Мерисид, и с трудом заставил себя съесть половину лепешки.

Солнце полыхающим шаром взбиралось на небосвод, а спасительница не появлялась. Все сильнее мучила жажда. Чтобы хоть как-то уберечься от заразы, Александр смешивал воду из канала с остатками вина.

Танцовщица появилась неожиданно. Прошелестели кусты, зашлепали по воде босые ноги. Алекс резко сел, сжимая меч дрожащей от слабости рукой. Одетая только в белую юбку, Мерисид, пыхтя, тащила большую корзину. Заметив его, девушка устало улыбнулась.

– Я уже думала, что зря пришла.

Отвечая, Александр растянул потрескавшиеся губы в подобии улыбки. Едва не упав на чуть живом причале, танцовщица с наслаждением избавилась от груза. Ловко спрыгнув на дно лодки, она окинула парня оценивающим взглядом.

– Давай, перевяжу.

Александр безропотно согласился.

– Сейчас все празднуют, вот я и ушла незаметно, – говорила она, ловко разматывая бинты. – А вечером новоселье у Небраа, надо будет помочь твоей Анукрис с устройством праздника. Держись.

Парень тихо ойкнул.

– Очень быстро заживает, – с ноткой удивления проговорила девушка. – Не зря мне жрец эту мазь нахваливал.

Раненого перевязали, напоили пивом и прикрыли циновкой от любопытных глаз.

– Тусет сильно переживает из-за смерти Нефернут, – проговорила Мерисид, работая веслом. – Постарел сразу на десять лет.

– Ты его видела? – спросил Алекс, чтобы поддержать разговор.

– На празднике, – ответила девушка. – Слышала, что сепах очень ругал Моотфу за то, что тебя так и не нашли. Мождеям приказали еще раз обыскать каждый дом.

– Мне бы только в себя прийти, – пробормотал юноша. – А там я с ними разберусь.

Мерисид пренебрежительно фыркнула.

– Ты вон с одним убийцей чуть разобрался…

– Их было четверо! – измученный болью Александр не смог стерпеть еще и клевету.

– Сколько? – недоверчиво переспросила девушка.

– Трое келлуан, из них двое с мечами, и тощий голый негр с тяжеленным копьем!

– А не врешь?

– Спроси у крокодилов в канале, – огрызнулся парень.

Какое-то время лодочница молчала.

– Ты знаешь, кто это был?

– Одного келлуанина встречал в Нидосе, – проворчал он. – Толстяк в парике из человеческих волос. Остальных первый раз видел.

– Ты не заметил, у того чернокожего копье было с железным наконечником? – еще немного помолчав, спросила Мерисид.

– Еще бы! Так он, сволочь такая, им мне руки то и порезал!

Девушка хмыкнула.

– Радуйся, что только руки! – в голосе Мерисид звучало неприкрытое восхищение. – Это же басим! Убийца львов!

– Это кто еще такой? – спросил в глубине души польщенный Александр

– Их народ живет за южной границей Келлуана, – нараспев, словно рассказывая сказку ребенку, заговорила девушка. – Там, где в лесах много диких зверей. Львы и леопарды сторожат человека на каждом шагу, слоны и зебры вытаптывают посевы, а злобные обезьяны воруют маленьких детей. Поэтому басимы сильны и воинственны. Они великие охотники. Чтобы получить от вождя племени разрешения взять жену, юноша – басим должен в одиночку убить льва и принести его шкуру в подарок отцу невесты. Иногда их воины поступают на службу в армию Келл-номарха, жизнь, здоровье, сила. Только очень сильный келлуанин может в одиночку победить басима. Но я никогда не слышала, чтобы кто-то из них становился наемным убийцей. Ты великий воин, Алекс, если сумел справиться с ним.

Юноша, дремавший под мерный говорок танцовщицы, не смог удержаться от самодовольной улыбки.

«Доброе слово и кошке приятно», – почему-то подумал он и тут почувствовал, как лодка поворачивает направо.

– Куда мы плывем? – спросил юноша, делая попытку отодвинуть циновку.

– Это Роянский канал, – ответила Мерисид. – Не высовывайся, на берегу какие-то люди.

Алекс затих. Очевидно, от не прекращавшегося жара и боли в боку, он потихоньку утратил чувство времени. Юноше казалось, что они уже целый день куда-то плывут по медленной, спокойной воде. Внезапно он понял, что лодка движется все медленнее и медленнее, то и дело царапая дно.

– Все, – сказала девушка. – Вылезай. Дальше пойдем пешком.

Александр отодвинул циновку и огляделся. Вокруг сплошной стеной стоял полусухой камыш. Мерисид, стоя по колено в воде, помогла ему выбраться из лодки.

– Держись, – приободрила она парня. – Еще немного осталось. Там отдохнешь.

Девушка подхватила корзинку и собралась взять сумку Алекса. Но тот упрямо мотнул головой.

– Я сам.

Камыши перешли в заросли густого кустарника, через который пришлось буквально проламываться. Александр шел на автомате, не видя впереди ничего кроме гладкой спины Мерисид, где под светло-коричневой кожей перекатывались крепкие мускулы. Несколько раз он поскальзывался, успевая, однако, схватиться за тонкие, гибкие ветви.

Заросли тянулись до невысокой, полуразрушенной стены из привычного сырцового кирпича. Девушка дошла до первого же пролома и с наслаждением опустила корзину на землю. Алекс безвольным мешком плюхнулся рядом и снизу вверх посмотрел на свою провожатую. Та выгнулась, разминая мышцы, схватилась за край стены и ловко вскарабкалась наверх. Юноша задрал голову и лишний раз убедился в отсутствии у нее нижнего белья.

«Какая только дурь в больную голову не лезет», – пробормотал он, опуская глаза.

– Сможешь подать мне корзину? – раздался сверху озабоченный голос.

– Конечно! – бодро отозвался Александр и тут же пожалел о своих словах.

– Как ты только её дотащила! – процедил он сквозь стиснутые зубы, запредельным усилием вздергивая вверх руку.

Если бы танцовщица тут же не подхватила корзину, через миг пальцы юноши безвольно разжались.

Мерисид тихо засмеялась.

– Теперь залезай сам! Да подожди, держись за меня.

Алекс еле вскарабкался по полуобвалившейся стене и на секунду замер. Настолько открывшаяся картина отличалась от того, что было за его спиной. Обширный двор с кучками песка и редкими клочками светло– зеленой травы, сломанные ворота между высоких пилонов, двойная цепочка скульптур, протянувшаяся от ворот до неглубокой ямы на месте засыпанного песком священного водоема. Бившее в глаза солнце мешало разглядеть, что за животные сидят на невысоких каменных постаментах. В углу возвышался приземистый, темно-желтый храм, чьи очертания терялись на фоне пустыни, раскинувшейся за противоположной оградой.

Мерисид спрыгнула на кучу песка, приняла у Александра корзину, сумку и помогла спуститься с ограды.

– Это бывший храм Баст, – на ходу говорила девушка, направляясь на задний двор, где располагались лишенные крыш хозяйственные постройки. – Последние жрецы ушли отсюда два года назад.

– Почему? – хрипло спросил юноша, стараясь отвлечься от бушевавшей в боку боли.

– Канал зарос, – ответила Мерисид, перекладывая корзинку из одной руки в другую. – Озеро Цимл пересохло, люди покинули Вачам, за ними ушли и жрецы.

– Так это Вачам? – продолжал расспросы Алекс.

– Еще нет, – девушка вытерла пот. – Город чуть дальше.

Они подошли к задней стене храма. Мерисид с тяжелым вздохом поставила свою ношу на песок, юноша без сил опустился рядом.

– Пришли уже, – постаралась приободрить его танцовщица. – Сейчас только факел возьму.