Текст книги "Под несчастливой звездой"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 83 страниц)

– Госпожа, – поклонился он. – Как себя чувствует господин Джедефраа?

– Плохо, мудрейший, – женщина всхлипнула, осторожно промокая платочком уголок глаза. – Вчера он был такой веселый, даже посетил храм. А сегодня ночью…

У неё перехватило дыхание.

– Он впал в беспамятство. Я уже думала, что его душа отправилась на суд к Осирсу, но, хвала богам, под утро он очнулся.

– Почему же тогда вы так расстроены?! – удивился жрец.

– Ах, мудрец! – женщина всплеснула руками. – Он еле жив! Пойдем, я провожу тебя к нему.

Половина окон под потолком комнаты оказались завешены плотной тканью, в воздухе стоял тяжелый запах лекарств, благовоний и болезни. На высокой кровати лежал Джедефраа. Его лицо заострилось, дыхание с трудом вырывалось из впалой груди, длинные костлявые руки лежали вдоль туловища, сквозь кожу проступали темные веревки вен. Ниже пояса тело верховного жреца покрывала простыня, из-под которой торчали большие узловатые ноги с почерневшими пальцами.

В углу у широкого, низкого столика возился какой-то худой старик с гладко выбритой, щищковатой головой. Услышав шаги, он обернулся. Тусет узнал знаменитого лекаря Пуатхотепа, самого старого из жрецов Сета. Старик очень редко появлялся в храме, проживая при старом кладбище на другом берегу Лаума, где давно уже никого не хоронили. Там располагались гробницы предков сепаха и многих других знатных людей. Для того чтобы уберечь их от грабителей и совершать надлежащие обряды, храм держал четырех охранников и старого жреца с двумя помощниками.

– Господин Тусет, – поклонился лекарь, сразу же вернувшись к своим плошкам и горшочкам.

Глаза Джедефраа открылись, он с видимым усилием повернул голову и, увидев второго пророка, чуть улыбнулся потрескавшимися губами.

– Ты пришел? – прошелестел в мрачной тишине слабый голос.

– Да, господин, – Тусет подошел к кровати, уже не зная, стоит ли беспокоить умирающего в его последние часы.

– Я ухожу на суд Осирса, – пробормотал Джедефраа. – Мне жаль, что я так и не встречусь с государем, жизнь, здоровье, сила.

– Не вини себя, господин, – второй пророк наклонился к лицу верховного жреца. – Ты сделал все, что мог для возрождения славы нашего храма! Ты поверил мне, не побоялся послать в чужие края, и боги щедро вознаградят тебя за смелость.

Больной хрипло засмеялся.

– Я был уверен, что ты вернешься ни с чем. Книга стала для меня подарком небес.

Он закашлялся, костлявое тело выгнулось. Решительно отодвинув Тусета, к Джедефраа подошел лекарь, держа в трясущейся руке глиняную плошку с черным лекарством. Второй пророк отошел в сторону. Из-за его спины вышла служанка и поправила простыню, покрывавшую нижнюю часть тела Джедефраа.

Видимо питье помогло ослабить страдания. Верховный жрец задышал ровнее. Его безутешная супруга комкала в руках платок, героически борясь с подступающими слезами. Лекарь поправил голову больного и, взглянув на Тусета, сделал ему знак рукой.

Встревоженный жрец подошел к Пуатхотепу. Они отошли в угол комнаты, через секунду возле них оказалась жена Джедефраа.

– Он будет еще долго мучиться? – спросила она, все же выдавив из подведенных глаз пару слезинок. – У меня нет сил, смотреть на его страдания!

– Не знаю, – развел руками лекарь. – Я еще не встречался с такой болезнью.

Пуатхотеп был самым старым из жрецов Сета в Абидосе. Он хорошо помнил еще отступника Хотепсета. После того, как он со сторонниками покинули Келлуан, спасаясь от гнева владыки, всех оставшихся в городе жрецов Сета арестовали и полгода допрашивали с применением пыток.

Не желая окончательно ослабить древний и влиятельный храм, Келл-номарх прислал из столицы нового начальника. Поскольку над всеми, кто служил под началом Хотепсета, так или иначе, тяготело подозрение в измене, верховный жрец, предшественник Джедефраа, стал выдвигать на важные должности новых людей. Было много обид, кто-то перебрался в храмы других богов, а Пуатхотеп добровольно отправился на старое кладбище, где и жил вот уже почти тридцать лет.

Лет десять назад он вылечил сына сепаха и ему предложили должность личного врача. Но старик отказался, предпочтя уединение пустыни дворцовой суете. Он считался наиболее опытным из всех врачей княжества. Вот почему Тусет страшно удивился, услышав такие слова из его уст.

– Но ему же было лучше! – всхлипнула супруга Дежефраа. – Вчера он даже посетил храм!

– Я думаю, это колдовство, – тихо проговорил лекарь, обведя всех пристальным взглядом.

– Колдовство! Как колдовство? – в один голос вскричали слушатели.

Среди большинства жрецов Келлуана считалось, что магия существуют только в воображении невежественных простаков, а все, что происходит в мире, лишь воля случая или капризы богов.

– О чем ты говоришь, Пуатхотеп? – ужаснулся второй пророк. – Наш Джедефраа давно страдал от болезни сердца и легких.

– Да, – согласился лекарь. – Но от этих болезней так не умирают.

Он кивнул на кровать, где восковой куклой лежал несчастный старик, и его пожелтевшая грудь лишь чуть вздымалась от слабого дыханья.

– О боги! – вскричала женщина, и её подведенные глаза едва не вылезли из орбит. – В моем доме злое волшебство? Черная магия?

– Тихо! – зашипел Тусет. – Ты хочешь, чтобы от тебя разбежались все слуги, госпожа?

Собеседница попыталась взять себя в руки и быстро-быстро закивала головой. Потом он обернулся к мрачному насупленному Пуатхотепу.

– Ты уверен в своих словах, уважаемый? Что мне сказать первому пророку?

– Я смертный, значит, могу ошибиться, – помолчав, проговорил он. – Подождем, сегодня или завтра все будет ясно.

Второй пророк еще раз посмотрел на несчастного верховного жреца и, поклонившись, вышел из комнаты.

Обратно в храм Тусет почти бежал, стараясь вспомнить, когда он в последний раз слышал об обвинениях в колдовстве. На память приходила только казнь наложницы владыки сепа Газели восемь лет назад. Эту историю долго рассказывали по всей стране.

Несчастная девушка, обиженная долгим невниманием господина, изготовила куклу из воска с добавлением крови и волос князя, чтобы пробудить в нем уснувшую страсть. А тот, как назло, в это время приболел. Кто-то из подруг донес, и наложницу схватили. Та во всем призналась, ей отрубили голову, а тело бросили в пустыне.

Другие подобные случаи происходили еще раньше и касались в основном Келл-номархов или высоких сановников. Правда, простолюдины тоже иногда пытались сводить счеты друг с другом с помощью колдовства, но никто из образованных людей никогда не воспринимал это всерьез.

На храмовом дворе оказалось необычно пустынно. То ли от небывалой жары, то ли еще по каким причинам торговцы позакрывали лавочки и разошлись. В храме стояла напряженная тишина, помощники жрецов и слуги ходили на цыпочках, разговаривали шепотом, то и дело оглядываясь. Очевидно, неприятность с «малой святыней» все-таки стала известна, несмотря на усилия Сетиера сохранить все в тайне.

Жрецы почти в полном составе собрались к комнате отдохновения. Считалось, что здесь должна храниться священная одежда, носилки и украшения для торжественных служб. Но её давно приспособил под личный кабинет первый пророк.

Увидев Тусета, он жестом заставил всех замолчать.

– Ты рассказал Джедефраа о случившемся?

– Нет, – ответил тот в полной тишине. – Верховный жрец умирает.

– Что? Как? Он же вчера был здесь?!

Первый пророк вцепился в подлокотники кресла, сразу став похожим на нахохлившуюся хищную птицу.

– Ты его видел?

– Да, – кивнул Тусет. – Он очень-очень плох.

– Надо послать лекаря, – предложил жрец-чтец.

– У него Пуатхотеп, – сказал второй пророк.

– Не знал, что старик еще выбирается из своей норы, – буркнул кто-то из собравшихся.

– Ничего удивительного! – повысил голос первый пророк. – Он и раньше часто навещал Джедефраа.

– А в храм не зашел, – продолжал бубнить тот же голос.

Не обращая на него внимания, первый пророк спросил у Тусета:

– Ты с ним разговаривал? Неужели нет никакой надежды? Верховный жрец и раньше часто болел.

– Пуатхотеп думает, что это колдовство, – ответил второй пророк.

В комнате повисла мертвая тишина, стало слышно, как в углу жужжит попавшаяся в паутину муха.

– Наш верховный жрец – жертва магии? – решился уточнить первый пророк.

– Так говорит Пуатхотеп, – развел руками Тусет.

– Не может быть! – вскричал жрец-чтец. – Он же верховный жрец Сета и находится под его покровительством. Неужели великий бог не способен защитить своего любимого сына от какого-то колдовства?!

Все собравшиеся в комнате посмотрели на раскрасневшегося оратора, кто с иронией, кто с удивлением, а Сетиер с откровенным презрением.

– Мы должны немедленно навестить его, – предложил кто-то. – И самим все узнать.

– Не нужно! – поднял руку второй пророк. – Пуатхотеп велел передать, что все будет ясно только завтра.

– Я буду у него с утра, – решил первый пророк. – А пока мы должны помалкивать. Незачем лишний раз распускать всякие тревожные слухи.

– Может быть, известим главного инспектора? – робко предложил жрец-чтец. – Колдовство – это же страшное преступление.

– Пока рано, – прервал его первый пророк. – Ты же слышал, что говорит Пуатхотеп? Он еще и сам не уверен.

Приняв мудрое решение подождать до утра, жрецы разошлись.

В библиотеке Тусет застал настоящее собрание. Четверо помощников жрецов что-то горячо обсуждали. Второй пророк быстро разогнал их и углубился в чтение папируса из Амошкела, но никак не мог сосредоточиться. У него перед глазами стояло восковое лицо Джедефраа с запавшими глазами, его длинные, когда-то сильные, а теперь беспомощно лежащие поверх покрывала руки, старческие ноги с потрескавшейся кожей ступней и черными пальцами.

Вдруг он заметил, что помощник смотрит куда-то за его спиной. Недовольный жрец обернулся. В дверях переминался с ноги на ногу смущенный Небраа. Встревоженный второй пророк поднялся. Брат не любил заходить в библиотеку, даже когда это было необходимо для работы, предпочитая кого-нибудь посылать. Очевидно, произошло что-то очень важное, раз он решился прийти сам.

– Здравствуй, брат, – смущенно промямлил Небраа и посмотрел на навострившего уши помощника жреца.

– Пойдем, – Тусет легонько тронул его за локоть. Они вышли из библиотеки под палящие лучи солнца.

– Что случилось? – спросил жрец, мучимый самыми нехорошими предчувствиями.

– Это правда, что Джедефраа умирает от колдовства? – как дубиной ударил его брат.

У Тусета отвисла челюсть, и он растерянно заморгал, не зная, что сказать, а Небраа окончательно добил его вторым вопросом:

– Что случилось с малой святыней?

– Почему ты спрашиваешь, брат? – растерянно спросил жрец, отчаянно соображая: «Откуда он мог узнать об этом так скоро?»

Ответ ввел его в еще больший ступор.

– Слышал на рынке. Люди говорят, что во всем виноваты чужаки, которых ты привез!

– Извини, – Тусет отвел глаза. – Но пока я ничего не могу тебе сказать.

Небраа покивал жирными брылами щек.

– Что же теперь будет?

– Ничего, – поспешил успокоить младшего писца брат. – Мы скоро во всем разберемся.

– Нас ведь могут и убить! – Небраа всхлипнул. – Какие демоны подсказали тебе навязать мне эту чужачку?

Не дожидаясь ответа, он повернулся и, сутулясь больше обычного, поплелся в храм. На белой рубашке сзади выступило большое влажное пятно пота. Тусет подумал, что брат в последнее время сильно растолстел.

Остаток дня прошел как в тумане. Чтобы хоть как-то отвлечься, жрец решил зайти в дом и узнать, как продвигается ремонт. Мастер Фугнеш в одной набедренной повязке перепачканный в пыли гордо показал знатному заказчику два больших пальмовых ствола.

– Чтобы укрепить потолок, поставим их в большой спальне, – пояснил строитель. – Мы уже сломали перегородку и вынесли весь мусор.

– Господин, – окликнул его кто-то из рабочих. – Спросите про святилище.

– Ах да, – спохватился Фугнеш. – Старую молельню ломать или подождать пока?

– И без того много дел, – жалобно проворчал кто-то за спиной жреца. – Не успеем.

Он обернулся. Не высокий, щуплый строитель нес на плечах большую корзину с мусором, не позволявшую разглядеть его лицо.

– Помолчи, Себерфу! – прикрикнул мастер и извинился перед жрецом. – Прости, господин, у него золотые руки, но уж очень длинный язык. Так что же делать со святилищем?

– Поступай, как считаешь нужным, – вздохнул Тусет. – Можно и подождать.

– Благодарю, господин – поклонился мастер.

Почему-то слова неизвестного строителя расстроили жреца. Он вяло, без аппетита поужинал и даже пропустил мимо ушей восторженный шепот о том, что с Алексом все в порядке, и он поправляется. Сейчас Тусета мучили куда более серьезные проблемы, чем ранение незадачливого охранника.

Снедаемый тревожными предчувствиями, он проворочался всю ночь и лишь под утро забылся беспокойным сном.

С утра все пошло не так. В ванной его облила служанка, за завтраком жрец подавился изюмом, и Анукрис пришлось крепко стукнуть его по спине. По дороге задумался и вляпался новыми сандалиями в кучку ослиного помета.

Храмовый двор встретил второго пророка безлюдьем и тишиной. Только кое-где виднелись разложенные по прилавкам товары, возле которых топтались встревоженные продавцы. В молельном зале тоже никого не было. Бледный жрец-чтец что-то бубнил себе под нос, а его помощник растерянно моргал большими испуганными глазами, походя на бледную лягушку.

Быстро проскочив мимо него, Тусет схватил за руку первого попавшегося помощника.

– Где первый пророк?

– Не знаю, господин мудрец, – затряс головой парнишка. – Он еще не появлялся.

Встревоженный Тусет поспешил в комнату отдохновения. Там уже собрались свободные от службы жрецы.

– Пошел третий час после рассвета, – пробормотал один из них.

– Сетиер собирался навестить Джедефраа, – добавил храмовый писец.

– Что-то он долго навещает, – вздохнул Тусет.

– А вы видели, что на рынке почти никого нет?

– Неправда! Когда я шел, там уже раскладывали товар.

Все посмотрели на второго пророка, который появился в комнате последним.

– Пойдемте, посмотрим, – предложил Тусет, не зная, что сказать. – И спросим у людей, что случилось.

– Только через заднюю дверь!

– Да, лучше пройдем задним двором.

Служители Сета гурьбой вышли в коридор. Слуги и помощники с испугом наблюдали, как жрецы с отрешенными лицами прошли мимо, словно цепочка призраков в белых одеждах.

Забыв о возрасте и положении, важные служители бога мудрости выглядывали из-за угла, как мальчишки, подсматривающие за парочкой влюбленных.

С той минуты, как второй пророк проследовал в храм, народу во дворе ни сколько не прибавилось. Тусету даже показалось, что двое продавцов уже ушли.

– Как же мы будем жить, если все торговцы уйдут в храм Себера? – проговорил кто-то за спиной.

Вдруг в воротах показались двое носилок. На одних сидел бледный Сетиер в сбитом на сторону ожерелье, в других – главный инспектор сепа. За ними почти бежал старший мождей с пятеркой стражников и еще какие-то люди.

– О боги! Что произошло? – сказал тот же голос.

Забыв о скрытности, подчиненные высыпали навстречу начальству. Запыхавшиеся от быстрого бега носильщики с облегчением опустили свою ношу на песок.

– Как себя чувствует господин Джедефраа? Что с тобой, господин? Почему вы так спешили? – горохом в медный таз посыпались вопросы.

– Тихо! – властно поднял руку первый пророк.

– Наш верховный жрец ушел на суд Осирса! Его сгубило черное колдовство, и я нашел этому доказательства!

Он обвел глазами притихших жрецов и их помощников, застывших в дверях.

– Идите за мной! – Сетиер устремился в храм.

За ним, кривясь как от зубной боли, поспешил главный инспектор, потом жрецы, мождеи и прочие.

В виду чрезвычайных обстоятельств инспектора пропустили к комнате святыни без обязательного омовения, всем прочим приказано было оставаться в молельном зале. Принесли светильники и факелы, ярко осветившие расписанные стены комнаты. Внутрь вошли Сетиер, Тусет, двое жрецов и главный инспектор. Все сразу почувствовали резкий, неприятный запах, щекотавший ноздри. Не выдержав, Тусет громко чихнул. Все вздрогнули, а кто-то из толпившихся в дверях жрецов испуганно охнул.

Поморщившись, первый пророк осторожно развернул прикрывавшее ноги малой святыни покрывало. В комнате прошелестел вздох ужаса. Ступни статуи побелели по щиколотку.

– Вот! – торжественно и грозно пророкотал Сетиер. – Видите?

– Но причем тут уважаемый Джедефраа? – робко спросил взволнованный главный инспектор.

– У него точно так же почернели ноги! – вскричал первый пророк.

Тусет схватился за стену, чтобы не упасть. Конечно! Он же сам видел вчера черные пальцы на ногах верховного жреца. Но тогда ему и в голову не пришло связать их с белыми пятнами на статуе Сета.

– Надо срочно проверить все святыни, – прохрипел он, стараясь глубоко дышать и не морщиться от боли в сердце.

– Но касаться главной святыни может только Верховный жрец? – робко проговорил кто-то.

– Я думаю, уважаемый Сетиер, как первый пророк, может открыть ларец и посмотреть, – предложил Тусет. – А я взгляну на Священную книгу.

– Джедефраа хотел видеть новым верховным жрецом тебя, – совсем не к месту проговорил главный инспектор.

– На все воля богов и государя, жизнь, здоровье, сила, – сказал Тусет. – Пока именно господин Сетиер наиболее высокопоставлен из всех нас.

Жрецы одобрительно загудели.

– Я хочу, чтобы со мной пошел еще кто-нибудь, – предложил первый пророк, вновь драпируя ноги статуи.

– Можно я? – вылез вперед жрец-чтец.

– Пошли.

К счастью с книгой было все в порядке. Благоговейно перелистав, тускло блестевшие металлические листы, покрытые цепочками таинственных знаков, Тусет осторожно прикрыл шкатулку шелком.

У высоких дверей комнаты главной святыни толпились жрецы. Они даже не имели права заглядывать туда. Главная святыня, представлявшая собой серебряную статую Сета, хранилась в специальном ларце. Её никогда не выносили из храма.

Едва жрец присоединился к ожидавшим, вышел первый пророк.

На лице Сетиера цвела счастливая улыбка.

– Святыня невредима! – громко объявил он.

От пронесшегося по коридору облегченного вздоха игриво заплясало пламя факелов.

– Что это значит? – громко спросил главный инспектор. – Почему… пострадала только малая святыня?

Этот простой вопрос заставил всех священнослужителей задуматься или, по крайней мере, сделать умные лица.

– Наверное, такова воля Сета? – несмело предположил Тусет.

Чиновник нахмурился.

– И как это поможет расследовать дело об опаснейшем колдовстве?

Собравшиеся старательно отводили глаза, первый пророк даже отвернулся и стал пристально разглядывать стенку.

– Вы же жрецы бога мудрости? – главный инспектор начинал злиться. – Кто кроме вас может её растолковать? Что молчишь, господин Сетиер?

– Я думаю, – пожал плечами первый пророк. – Пытаюсь вспомнить, что случилось с нашими реликвиями, и понять, почему только на одной из них появились эти страшные знаки.

– Книгу я привез шесть дней назад, – ляпнул второй пророк и тут же стушевался под взглядами множества глаз.

– Я вспомнил! – вскричал жрец-чтец. – Малую святыню недавно выносили из храма!

– Куда и зачем? – строго спросил у него главный инспектор.

– Совершить очищение в доме господина Тусета, – ответил тот. – Четыре дня назад.

– Да, – кивнул первый пророк. – Это я разрешил её взять. Там произошло страшное убийство, и дом нуждался в ритуале очищения.

– Надо осмотреть дом уважаемого Тусета! – вскричал жрец-чтец. – Вдруг там тоже есть какие-нибудь знаки?!

Робкий голос второго пророка, проговорившего, что он заходил туда только вчера и не увидел ничего из ряда вон выходящего, потонул в дружном гуле одобрения. Сейчас жрецы были готовы делать что угодно, лишь бы скорее отыскать причины случившегося кошмара.

Все вышли в молельный зал, где их с нетерпением ожидали мождеи и писцы.

– Мы идем в дом уважаемого Тусета! – громогласно объявил Сетиер.

Люди стали тревожно и недоуменно перешептываться, а потом потянулись вслед за руководством на храмовый двор, остававшийся таким же пустынным. Начальство расселось по носилкам, те, кто попроще, пошли пешком. По мере того, как они углублялись в узкие улочки города, к ним стали присоединяться любопытные горожане. То тут, то там начали вспыхивать жаркие споры, а второй пророк начал поеживаться от обилия недоброжелательных и даже откровенно враждебных взоров.

Вдруг из-за поворота выбежал Фугнеш и едва не упал, увидев движущуюся навстречу толпу во главе с первым пророком храма Сета и главным инспектором Абидоса.

– Господин Сетиер! Господин Раату! – взвыл строитель. – Хвала богам, что я вас встретил! Там такое! Такое!!!

– Да что случилось, уважаемый мастер?! – вскричал Тусет.

Но мужчина шарахнулся от него, как кот от собачьей свадьбы.

– В его… Вот в его доме такое!

– Что?! – в один голос рявкнули с носилок начальники.

– Колдовство! – выдохнул Фугнеш. – Черное колдовство!

– Что ты мелишь?! – бросился к нему второй пророк. – Какое еще колдовство?!

Но строитель ловко отскочил в сторону и, прячась за опешившего старшего мождея, крикнул:

– Вот сейчас сам увидишь!

– Скорее! – приказал первый пророк носильщикам.

Те почти побежали. За ними поспешили и все остальные. Хорошо еще его дом оказался достаточно близко, а то Тусет упал бы замертво от жары где-нибудь по дороге.

На пустынном дворе валялись брошенные в беспорядке инструменты и корзины с глиной. По приказу Моотфу стражники стали цепочкой, отсекая толпу любопытствующих горожан.

– Сюда, господа, сюда! – махал рукой мастер, направляясь за дом, где располагалось домашнее святилище.

Ничего не понимающий второй пророк прошел с толпой жрецов вслед за Сетиером и главным инспектором.

У разломанной стены на траве лежал присыпанный пылью маленький темно-синий ящик.

Мастер застыл в трех шагах от него и нервно переступал босыми ногами.

– Вот! Вот, господа, что мы нашли в его святилище! – он ткнул грязным пальцем в сторону обалдевшего второго пророка.

Жрецы и главный инспектор сделали пару шагов, изо всех сил вытягивая шеи. На крышке ящика был нарисован человеческий череп с сильно удлиненными клыками и языками пламени в глазницах.

– О боги! – прошептал кто-то за спиной Тусета.

Второй пророк оглянулся, но вокруг него уже образовалось пустое пространство.

– Что это? – сурово спросил главный инспектор.

– Н…н…не знаю, – заикаясь, проблеял жрец. – Это не мое.

– Вы еще не видели, что внутри! – зловеще оскалился Фугнеш.

– Открой! – приказал Раату.

– Нет! – замахал руками строитель. – Я ни за что больше к нему не притронусь!

– Тогда ты, господин Тусет, – предложил главный инспектор.

– Почему я? – возмутился второй пророк. Черный череп со злобной радостью скалил не по-человечески длинные клыки.

– Он же твой.

– Да я его впервые вижу! – не сдавался Тусет.

– Врет! – крикнул строитель. – Я ему вчера предложил святилище сломать, а он специально отказался, чтобы никто не нашел…это!

Последние слова он словно выплюнул в сторону второго пророка.

– Как же вы его отыскали? – нахмурился Раату.

– Случайно, господин! – подскочил к нему Фугнеш. – Ребята предложили сломать стенку, чтобы глину было удобнее носить…

Не слушая строителя, Сетиер решительно шагнул к ящику и, отбросив крышку ногой, перевернул его на бок. Жрецы охнули, уже который раз за день. На траву вывалилась коричнево-черная лоснящаяся статуэтка отвратительного чудища с паучьими лапками и мордой гиены.

– Что это? – прошептал побелевшими губами жрец-чтец.

– Я уже видел такое, – негромко сказал главный инспектор. – Когда служил сотником в войске государя, жизнь, здоровье, сила. Мы разгромили стойбище укров. В шатре их шамана валялся точно такой же уродец. Это Упар – демон мести и мучительной смерти. Дикари приносят ему человеческие жертвы, убивая пленниц или собственных дочерей.

Гневно сведя густые брови, Раату обернулся к побледневшему Тусету.

– Откуда он у тебя?

– Я… Это…Я… – бормотал старик, не зная, что сказать. – Я не знаю! Клянусь посмертным судом Осирса, это не мое!

Сетиер присел и заглянул в ящик.

– Тут еще что-то есть.

Он резко встал, взял у кого-то из жрецов посох и, покопавшись, выковырял на траву пару кожаных сандалий, покрытых бурыми пятнами.

– Это же сандалии Джедефраа! – прохрипел жрец-чтец, роняя свой посох.

– И они в крови, – мрачно добавил главный инспектор.

Первый пророк выпрямился, гордо вскинув голову, и протянул руку к позеленевшему от страха Тусету.

– Вот, кто убил нашего верховного жреца! Вот, кто колдун!

– Как? Не может быть? Что вы говорите!

– Тихо! – властный голос Сетиера заглушил поднявшийся ропот.

– Он давно решил занять место Джедефраа, но не обладал для этого ни способностями, ни талантом. В своих странствиях по варварским странам Тусет не только искал священную Книгу Сета, но и овладел приемами самой черной магии и грязного волшебства, чтобы с их помощью стать верховным жрецом Сета!

– Неправда! – крикнул второй пророк. – Это ложь!

– Молчи! – прервал его Раату. – Продолжай, господин Сетиер, мы слушаем.

– Твой слуга, совершив убийства ни в чем не повинных женщин, принес кровавую жертву демону, и Джедефраа сразу почувствовал себя хуже. Но Небраа, который ничего не знал о грязных кознях своего брата, провел обряд очищения с помощью священной реликвии, и наш верховный жрец вновь поднялся с ложа болезни полный сил. Разве он не приезжал в храм еще три дня назад веселый и бодрый?

– Да! Да! – закричали жрецы, с ужасом глядя на затравленно озиравшегося Тусета.

– Тогда ты выкрал из дома Джедефраа эти сандалии, когда приходил к нему с этой танцовщицей, и вновь совершил свои гнусные ритуалы…

– О чем ты говоришь, Сетиер! – совладал с перехваченным спазмами горлом второй пророк. – Какое колдовство?! Ты знаешь меня тридцать лет. Разве я способен кому-то причинить вред?!

– Жажда власти затуманила твой разум и испоганила душу! – губы мужчины задрожали, и казалось, первый пророк вот-вот расплачется. – Ты уже не тот Тусет, кого я знал когда-то. Место добросердечного друга занял злобный и жестокий колдун. Но твоему черному замыслу не суждено сбыться!

Он окинул взглядом жрецов и мождеев. Те слушали его раскрыв рты. Даже главный инспектор подался вперед, боясь проронить хотя бы слово.

– Сет не сумел спасти своего верховного жреца, но указал нам на его убийцу! Чего же вы ждете? Хватайте его, и пусть свершится справедливый суд!

Раату мотнул головой, словно просыпаясь от кошмарного сна.

– Моотфу! – крикнул он.

– Я здесь, господин! – подскочил старший мождей.

– Схватите его и посадите в самую глубокую камеру!

Моотфу махнул рукой двум стражникам, но те замялись, пряча глаза.

– Трусы! – фыркнул он и решительно направился к помертвевшему от страха жрецу. – Иди за мной!

Мождеи скрутили руки бывшему второму пророку и почти волоком потащили его к воротам, за которыми уже бесновалась охваченная гневом толпа.

– Убийца! Колдун! Крокодилам его! Вспороть брюхо! Удавить!

По приказу командира стражники окружили арестованного своими мощными телами, но все же кто-то дотянулся до него палкой. Лоб Тусета украсила широкая красная полоса. Кровь стекала на щеку мимо неподвижного глаза. Он не чувствовал боли, не видел перекошенных злобой лиц. Те же самые люди, кто славил и радостно приветствовал его шесть дней назад, теперь стремились порвать его на кусочки, наслушавшись лживых обвинений. Только один раз он вздрогнул. Но не от того, что мождеи как клещами сжали его руки. Тусету показалось, что в толпе мелькнул знакомый, невыразительный человек, дважды навещавший его по ночам.

Прижимаясь к смуглым телам стражников, жрецы Сета старались поскорее покинуть заколдованный дом. До бывшего второго пророка долетали обрывки их трусливых речей:

– Да… Мы же не знали. Кто мог бы подумать? Такой уважаемый человек. Как хотел власти! Убить своего добродетеля! Правду говорят: «Душа человеческая есть мгла».