355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Розов » Чужая в чужом море » Текст книги (страница 84)
Чужая в чужом море
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 22:30

Текст книги "Чужая в чужом море"


Автор книги: Александр Розов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 88 страниц)

Следующие полчаса Микеле молча слушал, принимая то позу Будды Амитаба, то позу роденовского мыслителя, то позу папуасского охотника: сидя на корточках, с духовой трубкой, прижатой ко рту (только вместо трубки у него была сигарета). Когда краткое изложение завершилось, он почесал макушку жестом озадаченного орангутана и, будто бы невзначай, поинтересовался:

– А почему так много шума из–за расстрела одного дерьмового арабского царька?

– Это не просто дерьмовый арабский царек. Аккан был знаковой фигурой. Как вице–президент «Красного Полумесяца», он обеспечивал связи между арабскими лидерами радикально–суннитского толка и международными гуманитарными организациями в Европе. Он был посредником, через которого шейхи покупали мнение чиновников в Женеве, в результате чего исламские экстремисты в Центральной Африке получали помощь «Красного Креста» (оружие, лекарства и опиум для шахидов) и возможность сбывать в Европу человеческие ткани и органы, добытые в локальных конфликтах. По линии «Красного Креста», он содействовал реставрации «Афганского Шоссе».

– В Афганистане есть шоссе? – удивился Микеле.

– Извини, милый, это сленг. Так называют стабильный воздушный мост, по которому опиумное сырье из Афганистана попадает в Европу. До начала нашего века, оно шло через миссии «Красного Полумесяца», но потом мост сильно повредила армия США.

– Понятно. Вообще–то я уже высказывался на счет вашего дикого сленга…

– Я больше не буду, – перебила она, – Так вот, главное достижение Аль–Аккана – это не торговля, а идеология. Он вывел исламско–христианский диалог на качественно–новый уровень. Он сделал ставку на Доктрину Всемирного Халифата (ДВХ), придуманную в начале века палестинским шейхом Раэд Салахом, и это сработало!

– Сработало? В смысле, что адепты Аллаха и Христа окончательно поссорились?

– Нет, милый, наоборот! Они почти что помирились. Ключевая идея ДВХ: 200–летний либеральный эксперимент на Западе провалился, народ погряз в безответственности, разврате, гедонизме, эгоизме и неуважении к властям. Только исламская твердость при защите консервативных ценностей спасет западную культуру от окончательного краха. Большинство добрых христиан (говорил Салах) мусульмане в душе, им близки идеалы религии, семьи и государства, установленные шариатом. Женева и Ватикан не могли иметь дело с Салахом – он был лидером исламских террористов, которые провели ряд взрывов в городах Европы. Аль–Аккан убивал только африканцев, так что европейские христианские консерваторы принимали его с распростертыми объятиями.

– Спасителей культуры надо расстреливать без суда, – проворчал Микеле.

Чубби в быстром темпе похлопала в ладоши.

– Браво! Я рада, что ты высоко оценил гуманную направленность моей работы!

– Да, – сказал он, – но лучше бы ты преподавала прикладную механику в колледже. Не делай обиженное лицо, это просто к слову. Правильно ли я понял, что в торговле найти замену этому царьку не проблема, но на религиозно–политической арене новую фигуру объединителя консерваторов надо выращивать много лет, и потому – такой резонанс?

– Точно, – подтвердила она, – Еще какой резонанс. Все так возбудились, что третий мир оказался по уши в джихадах и блокадах, а полиция Нью–Йорка не успевает убирать с панели тела фондовых брокеров. Они слишком густым потоком вылетают из окон. А полиция Гамбурга не успевает хватать исламистов и фанов Ндунти–Штаубе, которые спорят, кто культурнее, с помощью стальной арматуры и бутылок с огнесмесью.

– Ндунти и Штаубе тоже спасают европейскую культуру?

– А как же! Они спасают ее от толерантности по отношению к бандитам–исламистам.

– Тоже перспективный бизнес, – заметил Микеле, – А что мешало этим двум лавочкам договориться между собой и вместе потрошить карманы европейцев, как это делали когда–то коммунисты и фашисты? Простая олигополия на рынке поп–идеологий.

– Личная неприязнь Ндунти и Аль–Аккана, – ответила Чубби, – У них долго был общий бизнес, но после однодневной войны в Мпулу, они что–то не поделили и разосрались.

– Но с преемником Аль–Аккана Ндунти смог бы договориться?

– Да. Но уже не сможет. Мы отняли у него Штаубе и строго указали на необходимость держаться в рамках своей песочницы.

Микеле, задумался на несколько секунд и кивнул.

– Ладно. Давай отбросим эту политическую зоологию, все равно я в ней не разбираюсь. Посмотрим на технику исполнения. Ты полагаешь, что этот красивый фокус с эмиром устроили несколько хулиганов. Шуанг с родичами, Батчер и десяток их друзей в Папуа. При этом, никто ничего не замечал, пока эмира не разнесло на мелкие кусочки. Так?

– В общих чертах, да, – подтвердила Чубби, – Ндунти вообще был пароходным гудком, а Штаубе, возможно, участвовал в разработке конструкции папуасского спейс–скутера, но он даже не догадывался, что это и есть «Vergeltungswaffe».

– Как ты сказала?

– Vergeltungswaffe. Оружие возмездия. Термин из пропагандистской риторики III Рейха, которую Штаубе нагло пересадил на центрально–африканскую почву. Штаубе и Ндунти до вчерашнего дня возились с фанерным камикадзе, и были все время на виду, отвлекая внимание на себя и на безобидных ребят с атолла Арораэ, а реальные работы велись на Нукуфетау и в Северном Папуа. Фирма старшего родича Шуанга спокойно сделала эти скутеры в рамках программы «Papua Air–Space Agency», привезла их на мыс Гир–Гир и, выбрав момент, спокойно отправила с грузом стальной дроби навстречу эмиру. Dixi.

– И тот отдел вашей конторы, который мониторит совместную космическую программу с Папуа, все это прошляпил? Какая досада…

Чубби пожала плечами.

– Знаешь Микеле, как говорят: знал бы рифы, взял бы влево. Это потом все такие умные.

– ОК. Но теперь, надо полагать, твои коллеги уже поумнели? Шуанг и его злокозненные родичи ввергнуты в темницу, а их фабрика опечатана полицией?

– В общих чертах, вероятно так. Этим отделом командует майор Журо Журо, а он очень деятельный человек. Думаю, он уже разобрался на Нукуфетау и полетел в Папуа.

– Давай проверим, – предложил Микеле, – ты же взяла с собой коммуникатор. Зайдем на сайт этой фабрики, и посмотрим, что там пишут.

– Скорее всего, он уже заблокирован, – сказала Чубби.

– Но попробовать–то можно, – заметил он.

– Попробовать можно, – согласилась она, – Пошарь правой рукой, там где–то лежит моя рубашка. Залезь в левый боковой карман.

– Минутку… Так, рубашку нашел… Извини, милая, но там только пистолет.

– Это значит, любимый, что ты залез в правый карман. Я же сказала: залезь в левый.

– Да, действительно… Ну, сейчас посмотрим…

Микеле потыкал стилосом в экранчик коммуникатора, и громко хмыкнул:

– Знаешь, любовь моя, сайт работает. И интернет–магазин тоже. Бициклы, кик–скутеры, флайпеды… О! Спейс–скутеры «Trapo». 5 конфигураций. Прайс–лист интересует?

– Joder!… – прошептала Чубби.

– … И лента новостей в полном порядке, – продолжал он, – Тут есть и про твоего коллегу: «ВВС Мпулу провели боевой вылет в Индийский океан с плавбазы в нейтральных водах севернее Папуа. В операции применялась дроны–бомберы на платформе спейс–скутера «Hikomo–Trapo», приобретенные ВВС Мпулу у «Papua Air–Space Agency», в связи с чем, INDEMI вводит дополнительные меры безопасности на объектах Папуа–Меганезийской космической программы. Майор Журо и его коллега из контрразведки Папуа посетили мэрию Нукуфетау, аэродром Мотулало, фабрику «Hikomo» и TV–студию. Майор Журо обещал, что принимаемые меры не причинят беспокойства жителям и гостям атолла, и просил жителей информировать INDEMI о любых подозрительных фактах, если…».

– Бред какой–то… – озадаченно перебила Чубби, – Дай мне почитать.

– Милая, возможно, ты чего–то не знаешь, – предположил он, передав ей коммуникатор.

Чубби задумчиво повертела сигарету между пальцев.

– Мне кажется, я вообще ни хрена не знаю. Joder! Это редкое жлобство: продать Ндунти боевые дроны, вывезти их на милю за территориальные воды, и запустить от его имени.

– Ндунти же взял все на себя, – заметил Микеле, – кажется, это обычная практика в таких делах. В истории Холодной войны, такой способ соблюдения формальных приличий …

– Подожди, – снова перебила она, – Не хочешь ли ты сказать, что зачистка Аккана – это наша спецоперация, а игра в террористическую вендетту – это просто прикрытие?

– Но, любовь моя, это же очевидно! Предсказуемая, истеричная и агрессивная реакция клерикал–консерваторов на расстрел этого арабского царька стала отличным поводом расширить международную военно–космическую программу.

– Ах, так? Ты считаешь, что зачистка Аккана была не целью, а рекламно–политической акцией и его шлепнули для PR военно–космического сотрудничества с Папуа?

– И с Лаккадивами, – добавил Микеле, – Я думаю, дроны не случайно там приземлились.

– Ты что, серьезно?

– Да. Это тоже очевидно. Бизнес–плацдарм в ключевой точке Индийского океана. Шанс немного потеснить китайские концерны на космическом рынке Индийского союза.

Чубби порывисто вскочила, сжав кулаки. Создавалось впечатление, что она ищет, кому заехать по физиономии. Хорошо заехать. Качественно. От всей души.

– Если ты прав… Если ты действительно прав… Нет, это надо проверить!

– Aita pe–a, – сказал он, – Если я прав, то это всплывет в прессе через полгода, не позже.

– Я не намерена ждать полгода! – рявкнула она и, схватив коммуникатор, решительно двинулась в сторону вершины Колофаи, проступающей темной громадой на фоне неба, чуть подсвеченного блеском звезд.

– Шпионские игры, – весело фыркнул он ей в спину.

Она вернулась через несколько минут, в крайней задумчивости, и молча легла рядом с ним, положила голову ему на плечо. Он осторожно погладил ее по спине.

– Меня держали за болвана, – угрюмо сообщила она, – Ты представляешь?

– Ничего особенного, – заметил Микеле, – Спецагенты часто сослепу тыкаются лбом в жопу собственной спецслужбе. Таков закон жанра. Я полагаю, что в твоей конторе это тоже обычное дело. Кстати – а как ты узнала?

– Очень просто. Позвонила Журо. Он час назад прилетел в Каваратти.

– Куда–куда?

– В столицу доминиона Лакшадвип, Лаккадивские острова. Там сейчас вечер. Он ничуть не удивился моему звонку. Наверное, мне и полагалось догадаться примерно сейчас. А я не догадалась. Догадался ты.

– Мы никому не скажем, – ответил Микеле, – Это будет наша глубоко интимная тайна.

– Угу, интимная, – проворчала она, – Меня еще раз поимели. Я сказала Журо, что должна заявить в Верховный суд. Несмотря на то, что это мои коллеги… Ну, ты понимаешь?

– Понимаю. Ты права.

– Нет! Я ни хрена не права! Он сказал: «Не парься, телега уже в суде, 1 марта начнется процесс». Типа, подробности на сайте суда.

Микеле провел указательным пальцем по коже ее спины, как бы нарисовав большой вопросительный знак.

– Ну и что? Тебе же лучше. Не надо разрываться между Хартией и коллегами.

– Так–то оно так… – сказала Чубби, – Но, вообще–то, я нахалка, в такую чудесную ночь загрузила тебе мозги своими делами, которые ты терпеть не можешь.

– Это нормально, – возразил он, – Мужчинам моего возраста биомедицина рекомендует равномерно распределять нагрузку между хером и головой. Это способствует…

– Я рада, что мы все делаем по науке, – перебила она, – Но как ты догадался раньше меня?

Микеле провел ладонью по ее спине – от лопаток до крестца и обратно.

– Ты профи. Тебе мешали служебные стереотипы, а мне – нет. Знаешь анекдот про игры?

– Расскажи.

– Ну, обычно его рассказывают так, – начал он, – Белый шахматный король выстраивает свою армию. Впереди восемь пешек, позади на флангах ладьи, кони и слоны, а в центре – он сам с королевой. Армия ждет приказа к наступлению, но черные почему–то начинают первыми, и одним ходом снимают с доски весь белый центр: пешки D2 и E2, королеву и короля. Слон C1 спрашивает слона F1: какого хрена черные играют не по правилам?

Тут Микеле сделал многозначительную паузу. Чубби, войдя в роль слона C1, повторила:

– Так какого хрена черные играют не по правилам?

Микеле улыбнулся и ответил за слона F1.

– Черные правы, а наш король – идиот. Он построил нас на дорожке для боулинга.



=======================================

87 – ГЕРОЙ–Подпольщик и Воин–Освободитель.

Дата/Время: 27–28 февраля 23 года Хартии. Утро.

Место: Канада, Новая Шотландия, Галифакса.

Таунхаус в субурбе, квартира мисс Ронеро.

=======================================

Музыкальная фраза из клавесинной мелодии сообщила о вызове online.

Жанна Ронеро, с неохотой, отложила журнал «National Geographic Review» и бросила взгляд на всплывшее на экране компьютера окно индикатора точек вызова.

«S 2:38, E176:50 Арораэ, Меганезия, округ Вест–Кирибати».

Странно… Жанна была на атоллах Пальмира и Кэролайн, в Ист–Кирибати, но до Вест–Кирибати, левее т.н. Линии перемены дат, у нее «весла не дошли» (как говорят канаки).

«Там, как обычно, лето», – подумала она, посмотрев за окно. В тусклом свете фонаря, медленно и изящно падали снежинки, постепенно накрывая белым пушистым одеялом дорожку, расчищенную Жанной в ходе послеобеденной зарядки.

Музыкальная фраза повторилась.

– Amigo Педро! – сказала Жанна, обращаясь к большому (размером с голову среднего европейца) круглому кактусу, стоящему на специальном высоком треножнике у окна, выходящего на юг, – Представляешь, о нас с тобой узнали в еще какой–то точке этого маленького шарика, который в шутку называется планетой. Ручаюсь, что я не была на этом Арораэ.

Клавесин сыграл в третий раз. Жанна хмыкнула, дотянулась до валяющейся на столе «мышки» и щелкнула значок «ответить». На экране немедленно развернулась картина холла–террасы небольшого отеля в океанийском стиле. Посреди экрана располагалось довольно симпатичное, но очень удрученное лицо северянки–европейки лет 25.

– Hello, Жанна! Это Хелги Сонстром, «CSTV», Гаага, Нидерланды. Мне дал ваш адрес Касси Молден, «Reporters sans frontiers» из Сиэтла. Он сказал, что вы можете помочь. Понимаете, я попала здесь в непонятную ситуацию… Просто ужасную, если честно.

– Стоп, Хелги. Давайте конкретно: что случилось?

– В том–то и дело, что я не знаю! – расстроено ответила та.

Жанна вздохнула и покачала головой.

– Если ситуация ужасна, то вы уж точно знаете, чем именно она ужасна. А если вы не знаете, то, видимо, ничего ужасного с вами не происходит.

– Понимаете, на меня здесь смотрят, как на врага. Я просто боюсь. Тут у людей столько оружия… Я даже обратилась к полисмену, но он пожал плечами: мол, мисс, вас никто пальцем не тронул, чем вы недовольны? Герр Эйнфогел боится выходить из отеля без охраны. Ему дали каких–то двух военных. Но он официальное лицо, а я… Я никому не давала повода для ненависти. Мы прилетели только вчера вечером…

– Еще раз, стоп! Кто «мы» и кто такой герр Эйнфогел?

– Вы что, не знаете о процессе Штаубе? – удивилась Хелги.

– Не знаю. Я только позавчера прилетела из Гайаны, и целый день отсыпалась, а сейчас меня больше всего волнует, как бы не схватить насморк от резкой перемены климата.

Девушка на экране провела ладонью по лбу, стирая капельки пота (у нее тоже были проблемы с резкой переменой климата), и растерянно произнесла.

– А… Так вы не знаете даже про теракт в Индийском океане, про гибель эмира Сарджа, про дело в Международном трибунале…

– Я знаю, что Ндунти грохнул Аль–Аккана, – ответила Жанна, – но ни про какое дело…

– Эмира грохнул Штаубе, – перебила Хелги, – И сейчас Гаагский трибунал требует его выдачи из Меганезии. Сюда на Арораэ прилетел офицер международной прокуратуры, Курт Эйнфогел, а наша редакция добилась, чтобы меня взяли на суд, как независимого обозревателя. Но я не официальное лицо, у меня нет совершенно никакой защиты!…

– Минутку, – в свою очередь, перебила ее Жанна, – я гляну кое–что…

Она открыла на экране, в новом окне, новостную ленту «LantON–line», и сразу увидела блок–обзор: «Space–bomber Герхард Штаубе. Пролог к судебной заварухе». Благодаря привычке к быстрому чтению таких блоков, она пробежала его глазами минуты за две. Ситуация не то, чтобы прояснилась, но хотя бы общий смысл был ясен…

– Значит, теперь послушай меня, Хелги. Если ты в команде офицера прокуратуры – это одно. А если ты сама по себе – это другое. Так который из двух вариантов – твой?

– Слушай, ты не понимаешь! Я прилетела просто делать независимый репортаж! Но мы только сошли с трапа, а вокруг уже была толпа людей. Они выкрикивали оскорбления. Они держали плакаты. Не хочу повторять те пакости, которые там были написаны… и нарисованы. Мне было просто тошно, как будто меня облили помоями…

– Я как раз смотрю фото этой встречи, – сказала Жанна, – Про тебя, кажется, ничего не написано и не нарисовано. Что ты переживаешь? Тебе просто надо дистанцироваться, понимаешь? Показать, что ты сама по себе, а не с этими международными уродами… Тьфу, в смысле, прокурорами, ну, ты поняла.

– Как! – воскликнула Хелги, – Выйти на середину холла и орать: «Эй, я не с ними!…»?

Жанна почесала в затылке, прикидывая так и этак… И пришла к некой идее.

– Слушай, в холле наверняка есть бар, и там сейчас торчит половина репортеров. Ты можешь медленно повернуть камеру своего коммуникатора так, чтобы я их увидела?

– Могу, только что это изменит?

– Просто сделай, как я говорю, ОК?

– Хорошо… Я попробую…

Картинка на экране начала двигаться, а затем появилась стойка бара, вокруг которой болтались десятка два разномастных персонажей: в основном – креолы, маорийские метисы, мелано и утафоа, плюс – несколько африканцев–банту, среди которых…

– Порядок! – объявила Жанна, – Видишь девчонку–афро, в зелено–желтом килте, topless, держит в левой руке сигарету, а в правой – пол–литровую кружку пива?

– Вижу. И что дальше?

– Подойди к ней, скажи «Эй, Ллаки! Это Жанна из Канады», и пихни ей под нос свой коммуникатор, чтобы она увидела меня на экране.

– ОК. Надеюсь, мне не треснут кружкой по голове…

Стойка бара начала приближаться, затем последовала «кодовая фраза» и…

– Ууу! Жанна!!! Y una polla! Wow! Классно!

Изображение на экране запрыгало.

– Ллаки! – крикнула Жанна, – Ты меня слышишь или нет?

– Слышу–слышу? А ты где?

– Я в Галифаксе, дома…

– У! Жалко, что не здесь! Завтра будет круто, да! Я буду выступать в Верховном суде! Wow! Я скажу этому вонючему юро такое, что он засунет голову себе в жопу! Да!

– Я посмотрю по TV, – пообещала Жанна, – Слушай, Ллаки, девчонка, которая принесла мобайл, ее зовут Хелги, она не с прокурором, понимаешь?

– А с кем? – удивилась молодая африканка.

– Ллаки! Включи мозг! С чего бы я оказалась на мобайле у прокурорской девчонки!

– У… Да. А как так получилось?

– Да так! Она просто прилетела в одном самолете с прокурором. Comprende?

– Но, значит, она тоже из Гааги?

– Ты думаешь, в Гааге живут одни прокуроры? – ехидно спросила Жанна.

– Нет! Что я, дура? Одни прокуроры сдохли бы с голода.

– Верно. А Хелги – журналист, как ты и я. Она будет делать репортаж про суд.

Несколько секунд Ллаки дышала в трубку, а потом решила:

– Мы с ней вместе будем делать репортаж. Да! Хелги, я правильно говорю?… Wow! Foa налейте Хелги пива… Вы что, совсем глупые? Это не оффи, это репортер, как Жанна… Какая Жанна? Такая, с которой мы были на войне в Шонаока, вот какая!.. Хелги, что ты хватаешь мой мобайл?… Твой мобайл? Да, точно!… Хей, Жанна, я тебе завтра позвоню. Да! Ты скажешь, хорошо ли я говорила!… Хелги, вот твой мобайл, а вот твое пиво!

Этот разговор вернул Жанну в инфо–пространство развитого мира (от которого она отвыкла за 2 недели пребывания в Гайане), так что следующее утро было начато по–журналистски: чашкой крепчайшего кофе и просмотром новостей. Процесс Штаубе устойчиво висел в «ten–top», а среди медиа–ссылок нашелся свежий репортаж Хелги Сонстром с атолла Арораэ, маркированный, как «скандал дня».

– Процесса еще нет, а уже скандал, – проворчала Жанна себе под нос, запуская медиа– файл, – Что это она успела репортировать за пол–дня…?


***

Репортаж нидерландки назывался: «Семейное дело спейсбомбера Штаубе». Жанр: 45–минутный разговор в доме главного героя. Тема: разные модели семьи в современном мире и защита семьи от насилия. Контент: шокирующий европейского зрителя.

В начале шел короткий сюжет о местном семейном отдыхе. Трое мужчин, две молодые женщины и двое совсем маленьких детей плавают в лагуне и весело играют с надувной моделью авиалайнера. Трогательная, добрая, милая картинка. Групповая океанийская семья (пуналуа) показана в самом выгодном свете. Следующий блок: короткие беседы репортера с членами семьи. Сам Штаубе пока за кадром, о нем говорят в третьем лице.

Человек, который смертельно рисковал ради завоевания свободы маленького народа шонао… Работал подпольщиком Народного Фронта Освобождения Шонао в Европе, а затем – в Аравии, в логове исламских террористов… Всего за несколько месяцев создал боеспособную авиацию… Придумал и реализовал блестящую операцию против лидера исламского террористического государства… Награжден орденом Золотого Гепарда (за ликвидацию 600 исламских боевиков) и орденом Лазурного Орла (за ликвидацию эмира Сарджа)… Потерял семью: четырех жен и двоих детей… Да, это трагедия. Исламисты – подонки, воюют с детьми… Конечно, все это оставило след, еще бы! Но Герх остался человеком, вот что главное. Отомстил, и нашел в себе силы жить дальше…

Короткий сюжет: Штаубе и его флаеры… Штаубе общается с покупателем, садится за штурвал, взлетает, показывает фигуры общего пилотажа, приводняется… После этого – собственно общение репортера с героем. Прямо на пирсе, рядом с флаером. Разговор заходит о военном применение тех же машин. На фоне его ответов, идут видео–ролики бомбардировок населенных пунктов в пограничной полосе между Шонаока и Конго. Штаубе отвечает: «Это война. Увы. Не мы ее начали. Да, это ужасно: война в регионе продолжается уже полвека…». И т.д. Ставится вопрос о том, была ликвидация эмира военной операцией или личной местью. Штаубе отвечает «И тем, и другим. Я рад, что убил этого субъекта». Разговор переходит на ту семью, которая была у него в эмирате. Штаубе говорит: «судьба семей подпольщиков, особенно – в исламских странах…», и далее рассказывает о шариате и об отвратительных, по его мнению, принципах ислама. «Для исламиста люди это скот, мясо. Поэтому ислам – вне всех человеческих законов, против него следует использовать любые средства. Абсолютно любые», – говорит он.

Идут кадры американо–меганезийских спецопераций в Мпулу, Шонаока и Зулустане. Крупным планом (с комментариями агента FBI) показаны контейнеры с человеческими органами, извлеченными из тел рабов и пленных для продажи в исламские страны и в Европу. Снова говорит Штаубе: «Европе угрожает исламизация, поскольку европейцы забыли свои принципы свободы и разучились применять силу, когда это необходимо».

Идет 3d реконструкция атаки на сарджайский эскорт над Индийским океаном. Хелги спрашивает «Вы считаете, герр Штаубе, что ваша военная карьера этим завершается?». Тот отвечает утвердительно, и добавляет: «У страны Шонао есть свои лидеры, теперь, когда главный враг мертв, они сами построят свою жизнь, а я… Я буду строить свою».

***

Жанна грубо выругалась вслух и закурила тонкую сигарку (ящик этих квази–табачных изделий ей недавно прислали друзья с атолла Никаупара), и налила себе еще кофе. В голове промелькнула мысль: «А вдруг все герои, вообще все, изготавливаются именно таким способом, как Герой–Подпольщик и Воин–Освободитель Герхард Штаубе…».

Отсюда она плавно перешла к следующей мысли: о необходимости совершить реально героический поступок – убрать снег с дорожки и с проезда к своему гаражу. Решив, что это будет считаться утренней физзарядкой, она надела старые джинсы, теплые зимние башмаки и толстый вязаный свитер, и отправилась на улицу с лопатой наперевес.




=======================================

88 – Обычная постиндустриальная ТЕХНОЛОГИЯ.

Дата/Время: 28 февраля 23 года Хартии.

Место: Канада, Новая Шотландия, Галифакса.

Таунхаус в субурбе, кватира мисс Ронеро.

=======================================

Примерно через полчаса, когда героический труд был уже почти завершен, в только что расчищенный проезд вкатился маленький джип, затормозил и дал два гудка, назойливо привлекая к себе внимание. Наглых авто–коммивояжеров Жанна не любила с детства.

– Я ничего не покупаю! – сообщила она, – Убери свою сраную тачку из моего проезда!

– А я ничего и не продаю, – ответила девушка в кричаще–ярком пуховике, вылезая с переднего пассажирского места, – Я тебе подарок привезла, ага!

– Слушай… – начала Жанна, выбирая, куда бы ее послать (вон отсюда, в жопу или на хрен), но закончила совершенно иначе… – Элеа, это ты?!

– Нет, это мой призрак! – сказала меганезийка, – Joder! Ну, здесь и холод! Хей, Фрэдди, вылезай уже из тачки.

– О, черт! – выдохнула Жанна.

– Привет! – жизнерадостно ответил Фрэдди, – Ты извини, что я без звонка, но ты то вне зоны сети, то не подходишь, а то меня куда–нибудь заносит, где я тоже вне зоны, и мне показалось, что это какой–то злой рок, потому что проходит месяц, два, три… но потом появляется вот она… И говорит, что ты не обидишься, если мы застукаем тебя…

– Обалдеть! – перебила его Жанна, – Правда! Это можно просто обалдеть!…

– Хей, гло, – перебила ее Элеа, – Я здесь сейчас замерзну нахрен!

– О, черт!… Пошли в дом! Фрэдди, брось тачку прямо здесь… Никаких проблем…

– У тебя там есть горячий душ и виски? – деловито спросила Элеа.

– Все есть! – ответила Жанна, подталкивая обоих к входной двери.

Через минуту и яркий пуховик, и все остальное, что было надето на Элеа, валялось компактной кучкой посреди холла. На самом верху мигали лиловыми огоньками фосфоресцирующие трусики. Из ванной раздался шум воды и довольное урчание.

– Очень непосредственная девушка, – прокомментировал Фрэдди, – Жанна, было бы неплохо, если бы ты дала мне что–нибудь типа швабры. Я имею в виду, если тебе не нужны эти лужи талой воды на полу, то я бы мог…

– Ты бы мог мне рассказать, откуда вы свалились, – перебила она, вынимая из чулана швабру, – а вытереть лужи я и сама могу.

– Мы прилетели из Икалуита! – завопила Элеа, – Я там делала первый репортаж для дипломной работы! Моя тема диплома – малобюджетная тихоокеанская космическая кооперация юг – север! Юг – это Папуа, а север – это Канада. Классно, ага?! Жанна, а правда, ты мне поможешь? У нас офигенно получилось вместе на Элаусестере. Ну?

– Ты себе голос сорвешь! – крикнула Жанна.

– Не сорву! – возразила юная меганезийка, – Когда я занималась кайтингом, из–за ветра приходилось орать вдвое громче, чем сейчас! И ни фига я не сорвала!

– Может, я пока налью всем виски? – спросил Фрэдди.

Жанна кивнула.

– Да, возьми на кухне, в буфете. Стаканчики там тоже есть.

– … Ты мне поможешь с дипломом, а я присмотрю, чтобы ты так не разбрасывалась парнями! – продолжала Элеа развивать свою мысль, – Между прочим, я специально вписалась сначала на Баффинову Землю, прикинь?

– Специально для чего? – переспросила Жанна, удаляя с пола последние следы снега.

– Чтобы притащить твоего парня! Ты его там потеряла! Партнеры твоего мужа жутко переживали! Они говорили: вот, нашли ей такого классного парня, а она вписалась в какую–то африканскую колбасу, а он улетел на MBL в Антарктиду, а она из Африки улетела в Нью–Йорк, а он с MBL улетел на Аотеароа, в Окленд, а когда вернулся, то…

– Стоп! Партнеры моего мужа… Черт!

– Ты совсем не врубаешься!? – возмутилась меганезийка, – Хаамеа устроил дяде Эрни страшный скандал. Мол, типа моя жена делает PR твоим космическим пузырям, а ты делаешь так, что она теряет парня, которого мои друзья для нее неделю искали…

– Девушки, я налил виски! – сообщил Фрэдди, – Что дальше?

– Тащи в гостиную, – распорядилась Жанна, убирая кучу одежды с пола на полку под зеркалом, – …И попробуй найти что–нибудь вроде закуски, и еще сок. Короче, лезь в холодильник, и тащи оттуда все, что нравится…

– … Дядя Эрни звонит папе и говорит: Лю, мы в этой истории херово выглядим, надо срочно все исправлять! Папа, конечно, ловит меня, потому что я тебя знаю, и…

– Стоп! Элеа, ты что, летела через пол–планеты, чтобы уладить мою личную жизнь?!

– Не парься! – посоветовала та, – Я просто подгадала с темой диплома и папа немного помог, потому что у тебя был ОБ на папиного партнера, в смысле, на дядю Эрни…

– Что у меня было?!

– ОБ! Я тебе говорила. Это в гандизме. А можно, я вытрусь твоим розовым пушистым полотенцем? Жанна, а у тебя есть пончо? Ну, такое шерстяное, квадратное, теплое…?

– У меня есть шерстяной плед. И я дам тебе теплые тапочки, потому что босиком…

Дверь ванной распахнулась, оттуда выскочила Элеа, согревшаяся и оттого совершенно счастливая, на ходу растираясь пушистым полотенцем.

– Тапочки! Классно! А плед? Быстрее, умоляю, а то я опять замерзну!

– Девушки, ну вы где там?! – обиженно крикнул Фрэдди из гостиной.

Вскоре, как выразились бы политологи «ситуация стабилизировалась». Фрэдди жевал титанический бутерброд собственного изготовления, Жанна пыталась придать хотя бы немного цивилизованный вид столу (на котором были разбросаны разорванные пакеты, вскрытые жестянки и коробки с china–food), а Элеа, завернувшись в клетчатый плед и жестикулируя стаканчиком с виски, продолжала излагать начатую историю.

– Прикинь, Жанна, если бы не твоя порнография, никакого «Лобстера» бы не было!

– Лобстера? – переспросила канадка.

– «LOw–Budget Space TERtiary», низкобюджетные космические услуги. Это та самая тихоокеанская космическая кооперация, про которую мой дипломный репортаж, тот, который ты мне поможешь сделать, потому что без тебя получится не то, а это будет жутко обидно, потому что тема такая классная…

– ОК, я помогу, только давай не отклоняться в сторону…

– Так я и не отклоняюсь! Когда исландский «Akureyri Special Military Review» залепил сценарий, как из–за твоей порнографии, рапатарские легкие суборбитальные бомберы разгромят канадский военный флот под Ванкувером, те мудаки, которые сидят в вашем парламенте, стали голосовать за военно–космический бюджет…

– Все было не так, – перебил Фрэдди, расправляясь с последним куском бутерброда.

– Тогда двигай, а я буду записывать, – сказала Элеа, тыкая что–то на своем мобайле.

– Ладно. Только не вздумай опубликовать запись, и вообще ссылаться на меня.

– Чисто рабочий секретный материал, клянусь мультиоргазмом, – ответила она.

Фрэдди кивнул, сделал глоточек виски и закурил сигарету.

– С чего бы начать… Ну, скажем, с того, что между CSA (Canadian Space Agency) и NORAD (North American Aerospace Defense), еще четверть века назад, пробежала огромная черная кошка. США и Канада создавали NORAD на братских условиях равноправия, но и ежу понятно, кто из двух братьев старший. Почти все программы аэрокосмической обороны сделаны под высокий бюджет. Ну, допустим, мы с тобой решили разрабатывать новый концепт–кар. При этом, у моих будущих покупателей средний доход 10 тысяч баксов в год, а у твоих – миллион в год. Моим нужно что–то дешевое, малолитражное, а твоим – что–то мощное и престижное. Дальше ясно?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю