Текст книги "Чужая в чужом море"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 88 страниц)
Как мне объяснили позже, дело было вот в чем: достаточно длительное время держать корабль в одном неизменном положении можно только одним способом – двигаясь вслед гребню волны. Ходовые качества «Фаатио» позволяли сделать это, т.е. уравнять скорость корабля со скоростью убегания волны. Поскольку до этого «Фаатио» шел против волны, ему следовало развернуться ровно наоборот, т.е. описать полукольцевую дугу. При этом маневре он неизбежно оказывался бортом к волне. Эта позиция, при такой высоте волн, для обычного корабля практически смертельна. Для экстремального бронекатера класса «hotfox» она просто не рекомендуется – сам–то катер выдерживает удары таких волн, и даже если волна положит его на борт – ничего страшного, он сам вернется на киль. Но люди и техника внутри могут и не обладать такой прочностью и серьезно пострадать от подобной встряски. Тем не менее, кэп, посоветовавшись со штурманом, решил, что этот маневр не причинит особого вреда – и оказался прав. То, что некоторое количество не слишком хорошо закрепленных предметов летали по кораблю, как мячики, и то, что я чуть не порвала голосовые связки собственным криком – не в счет. Действительно не в счет: речь шла о жизни четверых людей, летящих сквозь ливень, при ветре 100 узлов.
Я помню чувство полной нереальности происходящего, когда мы «оседлали» волну. Мне казалось, что корабль просто стоит на месте, слегка задрав нос вверх. Было слышно, как по корпусу барабанит ливень, как воет шторм, как впереди непрерывно рушится гребень волны, и как на корме ровно гудит силовая машина. Через иллюминатор я с изумлением видела чуть подернутую рябью неподвижную волну, на которой стоял «Фаатио»… Крис сорвался с места, и побежал на PuCo, оставив меня в кампании невозмутимой Эле Тики. Через пять секунд оттуда вылетел Терг–Та и проскочил мимо меня на корму.
Потом раздался звонкий металлический лязг – это открылся люк посадочной шахты для флаера. На оставленном экс–сержантом экранчике возник нечеткий из–за струй дождя, контур «Фаатио», как он виделся с позиции пилота. Корабль рос, уже была видна бешено кипящая пена за кормой, откуда по спине волны тянулся короткий кильватерный след. Я как будто провалилась в экран, оказавшись рядом с пилотом, который, уравняв скорость флаера со скоростью корабля, прицеливался в широкий (почти во всю ширину палубы) черный прямоугольник распахнутого люка. Еще несколько секунд – и я расслышала сквозь вой ветра уже знакомое жужжание воздушного винта RedYeti. Прямоугольник быстро занял пол–экрана, потом послышался оглушительный свист на корме и следом – глухой лязг. Свист стихал. Снова лязг – видимо, закрылся люк шахты. Неужели все?
«Парни, что там у вас?», – раздался из динамика несколько раздраженный голос капитана, и через пару секунд хриплый ответ Иона: «Все ОК, только помогите их вытащить». Пак Ен невнятно выругался и добавил: «Только быстрее, нам надо смываться отсюда».
Вдруг я сообразила, что здесь каждая пара рук может быть на счету, вскочила и побежала в сторону кормы, не очень представляя, как попасть к месту событий. Впрочем, едва я выскочила через дверь в задней переборке, и оказалась около ведущего наверх трапа, как одна из дверей напротив резко открылась, и оттуда раздалось: «голову ей подержите!». Совершенно не понимая, кому «ей», я метнулась туда – и как раз во–время, чтобы помочь Логану, который нес на руках голую, мокрую девчонку. «В медпункт» – скомандовал он, кивнув на дверь сбоку. Я открыла эту дверь, и мы уложили девчонку на одну из четырех коек. Вслед за нами Терг–Та и Брай втащили молодого парня, почти мальчишку, в том же виде, и уложили на соседнюю койку. На обоих пострадавших сразу защелкнули ремни безопасности. «Терг, Лог, первую помощь, – командует Брай, – Жанна, Крис, быстро в кают–компанию и пристегнуться. Приглядите там за Ионом и Фидэ, они развинчены».
Мы вчетвером – Крис, я, и вернувшийся экипаж «RedYeti» усаживаемся за столик. И пристегиваемся. У Иона лицо серое, как бетон, и такое же невыразительное, как у пристегнутой рядом с ним Эле Тики. Фидэ, наоборот, крайне возбужден, барабанит пальцами по столику, и пытается что–то сказать, но у него слишком дрожат губы.
«Команда, все готовы к маневру?» – раздается из динамика спокойный голос капитана. Слышно, как с медпункта, отвечают: «Логан – ОК»… «Терг – ОК»… Брай – ОК, наши клиенты тоже ОК». Затем подает голос разведчик: «Ион – ОК, Фидэ тоже ОК, только говорить пока не может». Экс–сержант громко ворчит: «Крис – ОК».
Я, стараясь, чтобы голос не дрожал, говорю «Жанна – ОК». Еще несколько секунд и наше стояние на волне прекращается. «Фаатио» прыгает, и его начинает болтать из стороны в сторону, и одновременно переваливать с носа на корму и обратно. Мы куда–то спешим. Я не знаю, куда, да и думать об этом не могу. В голове какая–то невероятная каша…
Ион снимает свою гестаповскую фуражку, надевает ее на голову Эле Тики и, со словами «Bueno, yo regrese a mi elastico hermoso», игриво гладит куклу по надувной груди. Фидэ издает звук, похожий на хрюканье, извлекает из кармана сигареты и зажигалку, с третьей попытки прикуривает, выпускает из носа две струйки дыма, и неожиданно–спокойным, тихим голосом сообщает: «E foa! Я там чуть не обосрался от страха, прикиньте а?». Ион влепляет Эле Тики звучный поцелуй в латексную щеку и сообщает менторским тоном: «Как сказал комманданте Армадилло: пилоту, при исполнении боевой задачи, следует обсираться не от страха, а от лютой ненависти к антигуманной политике колониализма». Фиде снова затягивается, и после паузы, говорит: «Бро, ты гонишь!». «Ага!» – весело соглашается разведчик, и оба начинают неудержимо ржать. Смеются они минуты три, не переставая – и я понимаю, что это какая–то реакция психики, вроде сброса напряжения.
Потом, перебивая друг друга, они начинают рассказывать мне и экс–сержанту, как все было. На каком–то этапе Фидэ трагическим голосом восклицает: «И я вижу, что это – парень и девчонка плавают, как Ромео и Джульетта в пруду». Ион немедленно вставляет, что в пруду, плавали не Ромео и Джульетта, а Офелия. Фидэ интересуется – с кем? Ион пожимает плечами и говорит: «По ходу, одна». Фидэ чешет в затылке, и спрашивает: «А чего так?». Разведчик снова пожимает плечами: «По ходу, с горя. Ее парень повздорил с ее папой, и шлепнул его. А потом папины родичи шлепнули парня. Ну, типа разборки древних викингов». Фидэ некоторое время переваривает полученную информацию, а затем задает вопрос, где в это время были Ромео и Джульетта. Ион, с глубоким вздохом, сообщает: «Короче, Шекспир написал три новеллы. Ромео и Джульетта – про любовь, Гамлет – про викингов, и Отелло – про мистику. Типа, там украли волшебный платок…».
Тут я не выдерживаю и встреваю в разговор о Шекспире. Но едва я произношу несколько реплик о Ренессансе вообще, и об английском Ренессансе, в частности, как нас прерывает сообщение капитана, относительно ближайших перспектив. В следующие полчаса, Ион, Фидэ и Крис общими усилиями растолковывают мне суть этого сообщения.
Ликвидация урагана Эгле путем подрыва L–bomb с ТЭ 24 мегатонны произойдет в 13:45 по гавайскому времени, в точке 11 градусов Южной широты, и 147 градусов Западной долготы. В радиусе 500 миль от этой точки в северном секторе нет ничего. В западном – острова Нуку–Хива, Уа–Поу и Моту–Ити, округ Маркизы (450 миль). В южном – атоллы Манихи и Ахи, округ Туамоту (230 миль). В западном – атолл Кэролайн, округ Кирибати (210 миль). При взрывах такой мощности, возникает маленькая (по космическим меркам) звезда, диаметром около 5 миль. В радиусе 10 миль от нее, все машины, сооружения и живые существа мгновенно вспыхивают и распадаются на куски. Все, что может гореть, превращается в пепел. В радиусе 30 миль – возникают разрушения и пожары, а все живые существа получает ожоги и контузии. В радиусе 90 миль, вспышка сожжет сетчатку глаз любому, кто смотрит в сторону взрыва без защитных очков, а горячий ураганный шквал сорвет крыши с домов, выбьет окна и поломает деревья. Наблюдатель за отметкой 100 миль, от взрыв не подвергается опасности, если не брать в расчет психологический шок, от этого зрелища (вспышка от 24–мегатонного взрыва и «гриб» высотой 40 километров хорошо видны даже в 500 милях от эпицентра). Это, что называется «матчасть».
Перед испытаниями 20–мегатонной бомбы на атолле Бикини (в 1954, когда Маршалловы острова были еще колонией США), военные не эвакуировали жителей атолл Ронгелап, лежащего в 100 милях к востоку от Бикини – и физически никто не пострадал от взрыва. Но бомба на Бикини была «грязная», она выбросила в атмосферу огромное количество радиоактивной пыли, которая протянулась шлейфом на восток, на 200 миль, так что через 2 дня жителей атолла все–таки пришлось эвакуировать, причем многие все–таки успели получить опасную, а кое–кто – и смертельную дозу радиоактивной пыли. К слову сказать, радиоактивное излучение от самого 24–мегатонного взрыва не играет существенной роли: его интенсивность падает до безопасного уровня уже в 10 милях от эпицентра.
Когда Верховный суд Меганезии решал вопрос о минимально–необходимом удалении взрывов т.н. «метеоконтрольных» L–бомб от обитаемых объектов, то принял во внимание не только мнения экспертов о свойствах «чистого атомного оружия», но и трагический казус на Ронгелапе. В итоге, хотя радиоактивной пыли при врыве L–бомбы практически нет, суд все же, поставил планку на 200 милях, да еще обязал военных в течение 10 часов после L–взрыва проводить мониторинг обстановки в контрольной полосе 200 – 220 миль.
В данном случае, контрольная полоса включала только один объект: атолл Кэролайн с координатами примерно S10 W150, в 210 милях от планируемого эпицентра взрыва.
«Фаатио», из–за оказания экстренной помощи людям, терпящим бедствие в море, вышел на позицию не в 150 милях к югу от точки подрыва L–bomb (как предполагалось планом), а в 125 милях к западу. При этом он оказался всего в 100 милях к юго–востоку от атолла. Кэролайн. Логично, что штаб флота приказал «Фаатио»:
(1) После подрыва L–бомбы прибыть на Кэролайн, и до 23.45 проводить мониторинг.
(2) В 23:50 доложить результаты мониторинга дежурному офицеру штаба.
(3) В 00:00 выйти с Кэролайн к Таити, и прибыть на базу Ваиреи к 10:00.
Я смотрю на часы – 13:14. Через полчаса будет взрыв чудовищной силы. 125 миль – это столько же, сколько от моего дома в Галифаксе до моего любимого городка Йармус на южном берегу. Я езжу туда по выходным. Там смешной старый маяк, и маленький порт с корабликами–ферри, на котрых можно прокатиться вдоль берега, и рыбный ресторанчик. Там можно перекусить после прогулки по холмам, а потом посидеть с чашкой чая, глядя, как солнце опускается за Кэйп–Форчу. Потом я выруливаю на потрепаном джипе–тиджи на трассу, через полчаса подъезжаю к Беррин, и тут меня тормозит полисмен. «Куда вы направляетесь мисс?». Я отвечаю: «в Галифакс». Он качает головой: «Нельзя, мисс. Там взорвалась бомба. Воронка – 10 миль шириной. От города даже углей не осталось. Сами посмотрите». Он показывает рукой на северо–восток, и я вижу огненный гриб в пол–неба.
«Кто это сделал?», – спрашиваю я. Полисмен равнодушно пожимает плечами: «Какие–то разборки викингов. Они пересекли Атлантику в XI веке. Ну, и при чем тут Ренессанс, а?».
Я так поражена бессмысленностью его ответа, что просыпаюсь, и слышу продолжение фразы, которую произносит не полисмен, а Ион: «Ренессанс–то был веке в XV, так?». На часах 13:21 – я спала 7 минут (и как это я заснула, при такой жуткой качке?). За это время состав за столиком слегка изменился. Куклу куда–то убрали, а на ее месте расположилась Паола Теваке. Крис, видимо, ушел на PuCo. Вместо него появились парнишка и девчонка – те самые баджао. Эта пара по возрасту – как Кианго и Поу с Рапатара. Сейчас они очень серьезно, молча слушают, как Ион пересказывает штурману мой монолог о Шекспире.
«Девочку зовут Синду, а мальчика – Тенум, – сообщает Брай, Ребята при этом согласно кивают, а Синду что–то спрашивает у меня на языке, похожем на meganezi–lingva–franco, но не настолько, чтобы я могла понять. Брай поясняет: «Синду интересуется, что тебе снилось». Не видя смысла делать из этого секрет, я пересказываю свой сон. Девчонка (которой мой упрощенный вариант лингва–франка, видимо, понятен) смотрит на меня с возросшим интересом, и с трудом подбирая слова, говорит на pidgin english: «In yo si veri kold. Hau u liv zer?». Стараясь выражаться попроще, я объясняю ей, что все зависит от привычки, и что мои предки давным–давно начали ходить через Атлантический океан, из Европы и Америку и обратно, причем их лодки не очень отличались от лодок баджао. Ну, разве что, были раза в три – четыре больше по размеру.
В разговор включается Тенум и что–то еще спрашивает. Брай вынуждена перейти от слов к рисункам – она вынимает блокнот и начинает чертить схематичные изображения. Речь, видимо, зашла о лодках, на которых мои предки пересекли Атлантику. Я в этом вряд ли могу помочь, и переключаю внимание на экран на правой стене кают–компании. Там что–то идет по TV: мелькают облака и солнечные зайчики, а сбоку выстраиваются диаграммы разных форм, и иногда вспыхивают обведенные кружочком или рамочкой числа.
«Десятый раз излагают экономику L–bomb, – сообщает Ион, заметив направление моего взгляда, – Ну, надо же как–то развлекать зрителей, пока дрон просто висит в стратосфере». Чувствуя, что я не поняла, о чем вообще речь, он начинает объяснять подробно: «Вот та воронка из облаков – ураган Эгле. В верхнем окошке – со спутника, а в нижнем – с дрона, с высоты 50 километров. А вон там, в выделенном кусочке, другой дрон, тот, который с бомбой. Он на высоте 15 километров, а высота воронки – 10 или около того».
Я смотрю на «дрон, который с бомбой». Он похож на игрушечный оранжевый бумажный самолетик, к которому снизу прицепили такую же оранжевую сигару. Я сразу вспоминаю историю про «атомный Арго» из книжки Ван Хорна. Вероятно, на экране – потомок того устройства, которое испытывали король Фуопалеле и Джой Прест.
«А справа доходчиво разрисовано, какую кучу денег из социальных фондов мы на этом экономим, – добавляет Фидэ, – Минус расходы по эвакуации жителей из зоны бедствия, минус расходы на восстановление раздолбанного, и т.д. Дальше уже научная фантастика. Ну, типа, если мы отработаем управление L–nucleo, то появится термоядерный источник энергии, по сантиму за миллион киловатт–часов, и все у нас будет шоколадное. Халявные движки для флаек в тысячу КВт, artifice–atolls из натурального камня, бананы и пальмы в Антарктиде, города на Луне, звездолеты на Альфе–Центавра… Про центавра это я уже от себя добил, по приколу… Ага, вот он пошел. Через 200 секунд бабахнет».
«Сигара» отделяется от «бумажного самолетика», и теперь видно, что у нее есть короткие крылышки, а сзади какой–то двигатель. Воронка приближается, в ней бешено кружатся облака, а в ее центре – темный, почти идеально круглый провал. «Сигара» ныряет туда, и исчезает из поля зрения, а затем… В тот момент, я подумала, что в электросети корабля случилось короткое замыкание: яркая вспышка света непонятно где, и по экрану бежит сплошная радужная рябь помех. Только когда Фидэ говорит: «Ни хера себе, сквозь такую гору туч полыхнуло!», я понимаю, что это был взрыв бомбы.
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -
…
=======================================
37 – ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
Дата/Время: 5 сентября 22 года Хартии, около полуночи.
Место: Мпулу, Макасо. Таверна на рыночной площади.
Дата/Время: 5 сентября 22 года Хартии, после полудня.
Место: Меганезия. Ист–Кирибати. Хотфокс «Фаатио».
=======================================
Только панорама со спутника, находящегося в 300 километрах от Земли давала полное представление о масштабах происходящего. Сама вспышка показалась маленькой, как будто некто прикоснулся невидимым сварочным электродом к пятну в центре медленно вращающейся над океаном циклопической воронке из облаков. На месте вспышки сразу начал вспухать пузырь неправдоподобно–яркого желто–оранжевого пламени. Спирали облаков вокруг него сворачивались и исчезали, как сгорающая бумага. Расширяясь все больше, огненный пузырь тускнел, а по его краям сверкали точки, похожие на искры…
Внезапно пол под ногами вздрогнул и на мгновение послышался, будто бы, глухой гул где–то на пределе восприятия. На столах жалобно звякнули стаканы и бутылки. Из–под потолка (точнее, с легкого деревянного навеса) посыпалась мелкая пыль. Люди в кафе (заполненном в этот поздний час по случаю TV–трансляции грандиозного события в Океании) на несколько секунд вскочили с мест, выкрикивая что–то неразборчивое.
– Это просто сейсмический толчок, – негромко сказал Наллэ и мягко положил ладонь на плечо Эстер, – не бойся, добрая фея. Сейчас может бабахнуть, но ты все равно не бойся.
– О, боже! – прошептала она, – Этот взрыв… Он что, слышен на всей планете?
– Нет, что ты. Просто у нас это совпало с маленьким землетрясением.
Она бросила взгляд на экран. Теперь трансляция шла с самолета или дрона, летящего на большой высоте. Отсюда было видно, что огненный пузырь вырос в нечто, наподобие чудовищного гриба–поганки, тускло мерцающего палитрой остывающих углей в очаге. Шляпка поганки была на какой–то невообразимой высоте, а ножку обвивали пушистые шнуры изогнутых перистых облаков, летящих сквозь круг ясного неба, возникший на месте ядра циклона. Этот круг был, казалось, вырезан в одеяле тяжелых туч…
– Наллэ, это как–то связано с секретным проектом в предгорьях?
– Да, родная, но, поскольку он действительно секретный… Не обижайся, ОК?
– ОК, – она кивнула, – А секретный проект и этот взрыв в Океании тоже связаны?
– Косвенно, в некотором смысле… – осторожно начал он, и в этот момент бабахнуло.
Это был оглушительный удар грома, сменившийся утробным ревом, словно какое–то хтоническое чудовище изрыгнуло древнее магическое проклятие. Следом послышался треск, шипение и гулкие удары, отражающиеся многократным эхом, как будто вдалеке били по камню тяжелыми молотами. Пол под ногами продолжал слегка вздрагивать.
– Дошел звук! – авторитетно заявил шериф Гишо, – Так бывает при грозе.
– Я читала в i–net, взрывная волна от L–bomb трижды обегает земной шар, – сообщила Мзини и, видимо в порядке пояснения, добавила, – Такая конструкция.
– А земной шар от этого не сломается? – обеспокоенно спросил Лбелу, хозяин кафе, – Я слышал, там в центре ядро, как подшипник, чтобы Земля правильно крутилась…
– Это не волна от того взрыва, – заметил электрик Виллем, – Это что–то довольно близко, милях в тридцати отсюда.
– Откуда ты знаешь? – спросил Гишо.
– Время, – ответил тот, постучав пальцем по наручным часов, – В твердом грунте волна движется быстрее, чем в воздухе, и обгоняет звук. Между толчком и громом прошло не больше двух минут, и я просто посчитал.
– Звук был с юго–востока, – сказал Игда, – Я думаю, это у горы Нгве.
Гишо внимательно посмотрел на Шуанга.
– Шеф Наллэ, правду говорят, что ты ударил по рукам с человечками – kalanoro?
– С троллями? – переспросил шеф–инженер, – Да, я более–менее договорился. В общих чертах. Надеюсь, они сделали все правильно.
– Почему ты не сказал мне? – обиженно спросил Гишо.
– А если бы колдовство от этого испортилось? – в свою очередь, спросил Наллэ.
– У! – шериф почесал мощной пятерней шевелюру, – Ты прав, что не сказал. А как ты узнаешь, хорошо ли они сделали работу?
Наллэ покачал головой, демонстрируя неполную уверенность.
– Утром полечу туда и посмотрю. Когда имеешь дело с троллями, все надо проверять.
– Да! – согласился Гишо, – kalanoro, они такие. За ними глаз да глаз. Дать тебе охрану?
– Будет хорошо, если ты дашь двоих. Больше не надо. Там уже есть корпус спецназа.
– Рупа и Мзини, – решил шериф.
Оба названных персонажа молча кивнули в знак того, что приказ принят к исполнению.
– В семь утра по часам собираемся на летном поле, рядом с «жуком» – уточнил Наллэ.
Охрана снова кивнула.
Электрик постучал пальцем по корпусу своего ноутбука.
– Я тут нашел кое–что. Наше «Mpulu–Tira» сообщает про землетрясение. Его мощность всего 5 баллов, эпицентр рядом с горой Нгве. Не сильное землетрясение, верно?
– Да. И совершенно не опасное, – сказал Шуанг.
– Теоретически, так, – согласился Виллем, – но почему тогда обвалилась почти четверть горы? И почему на западном склоне горит кустарниковый лес?
– Четверть горы Нгве? – недоверчиво переспросил Лбелу.
– Посмотри сам, если хочешь, – электрик развернул экран ноутбука к стойке бара.
– У! – подал голос Рупа, – Kalanoro сделали подкоп, гора упала, земля вздрогнула.
– Если это подкоп, то почему загорелся лес? – с некоторой иронией, спросил электрик.
– Не знаю, – Рупа пожал плечами, – У kalanora такие igbekela. От них все может быть.
– Надо идти спать, – решительно заявила Мзини, – Все уже взорвалось, дальше ничего интересного. А завтра будем смотреть, что с горой. Это будет интересно.
– Наллэ, ты веришь, что у троллей есть атомные мины? – поинтересовался Виллем.
– Да, – улыбнувшись, ответил тот, – Волшебные мины с волшебными атомами.
– Нет, я серьезно. Мне кажется, это был атомный взрыв. Я имею в виду, под горой.
– Предлагаешь проверить? – спросил Шуанг.
– Если это не запрещено властями, – уточнил электрик.
– Не запрещено. А как ты проверишь?
– Элементарно. У меня есть бытовой дозиметр. Если с ним объехать вокруг места, где наиболее сильные разрушения, то на границах примерно такого овала, вытянутого по направлению ветра (Виллем провел пальцем по карте на экране ноутбука) дозиметр начнет пищать, а если прибилизиться к эпицентру, то его зашкалит.
– А если нет – что тогда?
– Не может быть никакого «нет», – твердо сказал Виллем, – Потому что землетрясение силой 5 баллов не сносит горы, а тролли – это миф.
– И все–таки? – настаивал шеф–инженер, – Что, если нет?
– Ну, тогда мне останется только поверить в троллей.
– ОК, Виллем. Как на счет пари? Берешь дозиметр, летишь завтра с нами. Если картина будет та, что ты сказал, я вечером здесь, в кафе, признаюсь, что мы взорвали А–бомбу, а если нет – ты здесь же объявишь, что искренне и безоговорочно поверил в троллей.
– Идет! – согласился электрик и протянул Шуангу руку, – Лбелу, разбей.
Владелец кафе торжественно хлопнул ладонью по их сплетенным рукам, и сказал:
– У–у! Завтра вечером у меня тут опять будет весело!
…
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -
Жанна Ронеро. Green World Press. Репортаж №15.
Как рушатся циклоны. Наследие Эдварда Теллера.
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -
Наши «Ромео и Джульетта» оживленно трещат на своем диалекте лингва–франка. Брай что–то объясняет им на том же диалекте. Они слушают очень внимательно, но с явным недоверием, и время от времени, смотрят в иллюминатор. Там все по–прежнему, только свет, пробивающийся сквозь тучи, приобрел красноватый оттенок. Потом Ион, глянув на часы, громко говорит «бум!». Все замолкают, секунд 5 ничего не происходит, а потом… Трудно описать этот звук. Он был похож на тяжелый глухой рев исполинского чудовища, но в то же время, и на шлепок, будто мокрая тряпка ударяется о стену, и на скрип железа. Звук проходит по корпусу корабля, и по моему телу, как короткая жесткая дрожь. За иллюминатором вдруг возникает молочно–белый туман, а когда он оседает, мы видим солнце. Его лучи играют на капельках воды на стекле, и на гребнях штормовых валов, продолжающих катиться по океану, внезапно ставшему из серо–стального сине–зеленым. Ребята – баджао замирают от изумления, а потом радостно визжат хором. Наконец–то они повели себя, как нормальные подростки, а не как невозмутимые тибетские монахи. Налюбовавшись этой картиной, они переключаются на историю древнего мореплавания через холодные просторы Атлантики.
«Ken u tell as stori yo ansestri, hu kross kold si mani eij ego?», – спрашивает Тенум.
Ох, кто бы знал правду о моих предках. Скорее всего, они и сами ее о себе не знали. Лет 300 назад в Новую Шотландию был такой наплыв рыбаков, торговцев алкоголем, воров, маркитанток, солдат, аферистов, и случайно попавших в этот компот простых фермеров, что мелочи, вроде происхождения, интересовали жителей не больше, чем задача о том, сколько ангелов помещается на острие иглы. Тем не менее, у меня есть в запасе одна байка, которая возникла лет 5 назад, когда я, в кампании еще троих студентов нашего курса, съездила в Исландию – страну гейзеров и древних викингов (ставших сегодня или ловцами селедки, или грабителями туристов, или финансовыми жуликами). В дешевом маленьком отеле у дороги из Акурейри в Сейдисфиордур, не без помощи пущенной по кругу папироски с марихуаной, родилась история происхождения моей фамилии Ронеро от древнего имени Рагнар, принадлежавшего вполне реальному и авторитетному викингу. История была, разумеется, стилизована под исландскую сагу, и записана на английском и на старо–норвежском (исландском). Перевел ее пятый участник party – местный парень, на старом «volvo» которого мы и ехали из Акурейри. После возврашения домой, мы, шутки ради, отправили «древнюю исландскую сагу» с переводом в «Halifax Herald». Каково же было наше удивление… Мне до сих пор немного стыдно за этот эпизод, но пара номеров той газеты лежат у меня в секретном домашнем архиве, а текст записан в память мобайла. Сага составлена из кусочков реальных саг X века (т.е., за исключением сюжетной линии, касающейся лично меня, отражает тогдашнее положение дел), и я решаю ее использовать.
***
Сага о Халвдане, сыне Рагнара Лодброка.
Жил человек по имени Рагнар, он был сыном Гевы и Сигурда, по прозвищу Кольцо, сына Ауд и Рандвара, сына Ирсы и Радбарда. Прозвище у Рагнара было Лодброк (что значит, Мохнатые Штаны), потому что он ходил в бой в кожаных штанах, которые сшила ему первая жена Хелга. У него был дом на Ютланде и два корабля. Четыре года Рагнар ходил вместе с Гастингом и Ролло на юг, в походы на земли иберов и франков. Четвертый раз, в городе Париж они взяли богатую добычу, и Рагнар купил три корабля к двум, которые уже были. На пятый год он пошел вместе с Оттаром на запад, в поход на остров бриттов. Там, в битве с конунгом Нортумбрии Аэлой, Оттар был убит, а Рагнар попал в плен, и конунг Аэла бросил его в ров со змеями. Так умер Рагнар. У Рагнара были от Хелги и еще от разных женщин сыновья, Сигурд, Биерн, Ивар, Уббе, Харальд, и еще два раза по пять сыновей, среди которых был Халвдан, сын Валсы – Свионки. Через два года Сигурд, Биерн, Ивар и Халвдан пошли в поход на конунга Аэлу. Они взяли его в плен, разрезали ему живот и обмотали кишки вокруг столба ворот его дома. Так умер конунг Нортумбрии Аэла. У него сыновья Рагнара взяли богатую добычу, и поделили ее. Сигурд, Биерн и Ивар после вернулись на Ютланд, а Халвдан с тремя кораблями пошел в Исландию. Там построил дом и взял в жены Фрейдис, дочь Теюдхилд и Эйрика сына Сигню и Торвальда, сына Грюн и Асмунда. У Грюн был брат по имени Отна, который жил на севере острова бриттов, там, где земли скоттов. В Исландию Торвальд и Эйрик уехали, когда их изгнал тинг из Йадра, где они убили каких–то людей. Потом Торвальд умер. У Эйрика от жены Теюдхилд был еще сын Лейв. У Дейдры и Отны был сын по имени Брюс. Его изгнал конунг скоттов Балиол, и он поселился в Исландии. Эйрик, Брюс и Лейв предложили Халвдану идти в поход на те земли, которые видел Гуннбьорн, сын Гудрид и Ульва, по провищу Ворона, когда его отнесло далеко на запад. Там они построили дома, и назвали землю Гренландия. Эйрик остался жить там, в Эйрик–фиорде. Через два года, Халвдан Лейв, и Брюс решили идти дальше на запад. У них было восемь кораблей…
***
История Новой Шотландии так же соткана из легенд, как и истрия старой Шотландии. И одна из легенд говорит, что то ли Эйрик Рыжий, то ли его родичи, высадились у Кейп–Форчу более тысячи лет назад, и основали город Йармус. Как теперь проверишь? Никак. Здесь то же, что и с основанием города Бостона сыном Эйрика, Лейвом. Можно верить – можно нет, но бостонцы поставили–таки памятник Лейву, как открывателю Америки.
Присутствующие в кают–компании хотфокса, слушают с интересом, и встречают финал саги (когда Халвдан Рагнарсон с товарищами основали на вновь открытом побережье поселок Йармус) самым решительным одобрением. Первый Рагнарсон (Ронеро), повел себя, оказывается, вполне по–меганезийски. «Наш человек», – уверенно говорит сержант Бриджит Оданга (она же – Брай). Сказала – как гвоздь вбила. Молодые баджао согласно кивают. Моряки переписывают сагу на свои мобайлы и коммуникаторы. Я понимаю, что подложила свинью историкам, но по сравнению с темой о 13–м колене Израилевом – ютаях приплывших в Солт–Лейк–Сити после исхода из Египта, моя сага это еще мелкое хронологическое хулиганство… А мы, тем временем, уже подходим к атоллу Кэролайн.
…
Мы собрались на броне «Фаатио» и глазеем. Рядом, на пирсе, стоит и глазеет местная, кэролайнская публика. Эта картина отпечаталось у меня в памяти с какой–то шоковой четкостью. На востоке из–за горизонта поднимался совершенно невообразимых размеров столб, накрытый сверху титаническим неровным блином. Все это было ослепительно–белым, как будто вытесанным из глыбы арктического снега. В небе вокруг происходило какое–то мерное механическое движение веретенообразных причудливо искривленных облаков, как будто скрученных по продольной оси. Они во много слоев громоздились в небе, как будто из них строился полупрозрачный воздушный замок. Ближе к горизонту эти облака были собраны в длинные дуги – мне кажется, они охватывали этот накрытый шляпой столб наподобие колец или спиралей. Кто–то пояснил мне, что «атомный гриб» при такой мощности всасывает несколько кубических километров воды и распыляет их, выбросив в стратосферу, на высоту до 40 километров. Сложная структура ядра урагана взрывается в огненном шаре диаметром в 5 миль, а затем захлебывается в этой огромной массе водяной взвеси, опрокидываясь и распадаясь на тысячи не связанных между собой короткоживущих циркуляций. В радиусе 30 миль от эпицентра разрушение происходит мгновенно, из–за колоссального жара атомной вспышки, в которой достигаются те же температуры, что в ядрах звезд, а дальше волна разрушения идет со скоростью звука…
На броне появляется бойкая креолка лет 20, одетая только в шорты–багамы и сомбреро. На плече она, без видимого усилия, несет полную 10–литровую канистру. Не тратя время на лишние церемонии, она спрашивает: «Не перестал ли народный флот пить пальмовое пиво?». Не перестал. Пиво тут же покупается вместе с канистрой.
