Текст книги "Чужая в чужом море"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 88 страниц)
– Ага, – подтвердил Виго, – Тут все быстрее и веселее. Вам за 5 минут вынесут приговор, выроют экскаватором яму, скинут вас на дно, засыплют щебнем и зальют бетоном.
– Предварительно пустив пулю в затылок, – добавил Босуорт.
– Гарри, зачем ты вселяешь в арестанта напрасные надежды? Мпулу пока еще довольно бедная страна, никто не будет тратить на него патрон. Это же деньги!
– Ах, вот даже как… – задумчиво пробормотал спецагент.
– А ты как думал? Я не зря сказал про бетон. Экономия. Даже яму будут рыть не просто так, а под фундамент. Место для мини–фабрики ацетатного шелка уже размечено.
– Ацетатного шелка? – переспросил Босуорт.
– Ага. Экологически чистого, на целлюлозе и уксусном чем–то там из природного сырья. Короче, из триффидов. Их тут хоть жопой ешь. Пока из них делают фанеру, но скоро ее будет некуда девать – вот Наллэ и придумал это дело с шелком. Ну, ты же знаешь Наллэ.
– Да, – согласился американец, – Наллэ потрясающий тип. А трупы под фундамент – это тоже он придумал?
– Нет, это у вас в Голливуде. Местные видели кино про мафию, где так убирали трупы. Местные мигом схватывают. Вот что значит: мозги, не засранные экзистенциализмом!
– Что я должен делать? – тихо спросил Маркус.
– Вот это уже конструктивный подход! – одобрил Босуорт, – начнем с…
…
=======================================
66 – ПОЛИТРУК и ПИЛОТ. Проблемы доверия.
Дата/Время: 19 сентября 22 года Хартии.
Место: Индийский океан, Сейшельская акватория.
Борт крейсера «Наутилус» ВМФ КНР.
=======================================
«Наутилус» лежал на спокойной поверхности океана, как огромная шатровая палатка раскрашенная сине–зелеными разводами. Первый раз с момента выхода из Чжандзяна, широкие люки бронированной оболочки открылись, так что свободная смена получила возможность постоять под открытым небом, покурить, и глянуть на лениво катящиеся океанские волны за бортом. Кавторанг Таоче тоже курил сигарету, но смотрел он не на волны, а на желтое пятнышко в небе, улетающее к Западу, в сторону далекой Африки. Кавторанг молчал. Вызванный для беседы комиссар эскадрильи тоже молчал, ожидая, когда старший офицер первый с ним заговорит. Желтое пятнышко – меганезийский «InCub» скрылось из виду. Кавторанг повернулся к младшему офицеру и спросил:
– Что вы о них думаете, Хуо? Я имею в виду не только этих, а меганезийцев вообще.
Обращение просто по имени, без должности, означало, что разговор предполагается откровенный… Откровенный в понимании особого отдела флота. Неприятная штука.
– Они странные, товарищ Таоче, – сказал летчик.
– Странные, – повторил тот, явно показывая, что ждет продолжения ответа.
– Я не могу понять, они – союзники или… Или нет.
– Вы не сказали «или враги», – заметил кавторанг.
– Да, товарищ Таоче. Потому что, я думаю, если бы они были враги, руководство не доверило бы им сопровождать нашего… Геолога.
– Вы сделали паузу. Значит, вы считаете, что Юн Чун не совсем геолог. Почему?
– Потому, что меганезийцы это видят, – ответил летчик, – Они это видят, но их это не беспокоит, а… Развлекает. Я думаю, это очень странно.
– Как вы думаете, Хуо, в случае чего, они будут защищать нашего геолога?
– Думаю, да.
– Значит, руководство поступило мудро. Так, Хуо?
– Да, товарищ Таоче.
– Но вы все равно не уверены, что они союзники. Почему?
– Потому, что они представляют другую социальную систему. Это значит: другие цели.
– Зимби тоже представляют другую систему. Феодально–буржуазную. Они – кто?
– Союзники, – ответил Хуо и, после паузы добавил, – Временные.
– На геополитическом языке это называется: сателлиты, – сказал Таоче, – Ты правильно понимаешь. Это другой случай. Сателлиту никогда нельзя доверять. Союзнику иногда можно. Ты бы стал доверять меганезийцам?
Летчик пожал плечами.
– Раз руководство им доверило, значит, есть случаи, когда им можно доверять.
– Я спросил про вас, – с ноткой недовольства в голосе, уточнил кавторанг, – вы стали бы доверять меганезийцам, если бы речь шла о вашей жизни и жизни ваших подчиненных?
– Если речь шла бы об этом, то стал бы. Если о чем–то другом… Не знаю.
– Интересный ответ. Очень интересный. Объясните, почему так?
– Интуиция, товарищ Таоче. Не могу объяснить.
– Интуиция… Вы же материалист! Интуитивный вывод всегда имеет реальный мотив!
– Я имел с ними дело на островах Нанша–дзюндао, которые еще называют Спратли. У меня есть опыт, и этот опыт говорит: если речь о жизни и смерти, им можно доверять.
– Ну, что ж, Хуо. Надеюсь, вы не ошиблись. В ближайшие дни придется положиться на вашу интуицию и мнение аналитиков… И на мое мнение.
– Извините, товарищ Таоче, можно ли спросить? Это будет какое–то боевое задание?
– Вы узнаете в свое время. Я намекнул вам, к чему следует готовиться. Даже этот мой намек – уже военная тайна. Начинайте готовиться к работе с… не совсем союзниками.
…
=======================================
67 – ДАФНА. Новозеландский врач без границ.
Дата/Время: 19 сентября 22 года Хартии. Вечер.
Место: Транс–Экваториальная Африка. Мпулу.
Недалеко от границы с Танзанией.
=======================================
– Радарный пост – локальному штабу: вторжение в воздушное пространство в квадрате 09,24/30,17. Основной габарит объекта – 8 метров, скорость – 50 узлов, курс 132,6.
– Локальный штаб – контрольному пункту Макасо: код «yellow». Низкоскоростной ЛА, возможно – дрон–носитель авиабомбы, движется курсом…
– Joder! – выругался Тино Кабреро, – Тирли, Тратто! Желтый сигнал со стороны Ниика!
Парочка пилотов (которые играли в рэдзю под навесом рядом с фанерным сооружением «контрольного пункта Макасо ВВС Мпулу»), вихрем врываются на оперативный пост и падают в кресла. Шлемы уже на головах, пульты, похожие на мячики – в руках.
– Старт?
– Старт!
Два «Глипа» взмывают в небо…
В обычное время граница Мпулу практически открыта. Welcome! Авиалюбители могут летать сюда, сколько угодно. Единственное несложное правило: зайти в день прилета в любой пункт народной милиции, и отметиться. При нарушении этого правила, туристу грозят суровые кары: полчаса профилактической беседы с милиционером на ужасном местном pidgin–english и штраф 100 долларов США (оплата на месте, в любой валюте). Это в обычное время, а сейчас – необычное и в Танзании (откуда движется данный ЛА) это знают все, кто смотрят TV или слушает радио. В связи с мерами по ликвидации последствий землетрясения, о своем визите надо за день сообщать местной милиции по мобайлу. Не велика сложность – и очень странно, что кто–то из туристов ей пренебрег. Значит, скорее всего, это – не турист, и совершенно не исключено, что под 8–метровым крылом ЛА висит 500–фунтовая авиабомба, которая может уничтожить вещественные доказательства (в смысле – «Фалькон» с его грузом), и создать огромную проблему… Впрочем, никакой проблемы этот ЛА не создаст, потому что дроны уже пикируют из стратосферы, а через несколько секунд, их тректории перечеркивают воздух крест–на–крест перед самым его носом… Для обычного легкого самолета, воздушная волна на такой дистанции была бы безвредна, но для мото–планера с полужестким крылом ее оказалось достаточно… Почти невесомая машина встала на дыбы и начала падать на хвост, одновременно скользя вбок и медленно вращаясь вокруг своей оси. Над самой землей левая кромка крыла задела высокий кустарник и сложилась от удара. Тележка с пилотом шлепнулась с высоты 3 метров вертикально вниз и скатилась вниз по склону холма. Планер рассыпался. Большая часть крыла повисла на кустах как сигнальный вымпел с яркой эмблемой: несколько толстых красных штрихов на белом фоне, из которых складывается стилизованная человеческая фигурка с белым телом и красной головой. «Medecins sans frontieres». Врачи без границ.
***
Info: MSF – международная медицинская гуманитарная организация, основанная группой французских врачей и журналистов в 1971, для экстренной помощи населению в зонах военных конфликтов, голода, эпидемий, вынужденной миграции и природных катастроф. MSF выступает с публичными свидетельствами о тяжелом положении людей, которым она помогает. «Врачи без границ» отрицают политические компромиссы. В странах, где дистанцию с органами власти сохранить не удается, MSF сворачивает свою деятельность.
***
Суб–лейтенант Тино Кабреро врезал кулаком по столу.
– Joder! Conio! Почему эти идиоты не позвонили? Тратто, Тирли, пройдите на малой, мне надо знать, жив ли пилот.
Два серебристых снаряда пронеслись над саванной на высоте всего полста метров.
– Относительно, жив, – сообщила Тирли.
– Пока, – пессимистично уточнил Тратто.
– Ясно, возвращайте дроны, будем думать, как спасти этого Дон–Кихота, – угрюмо сказал Тино, и переключился на монитор дальнего лоцирования. Разумеется, как на зло, ничего подходящего для спасательной операции в воздухе поблизости от места аварии не было. Хотя… Суб–лейтенант уперся взглядом в точку на экране. Светящаяся надпись сообщала: «InCub–V, любительский. Маршрут: крейсер ВМФ КНР «Наутилус» – Саут–Нгве, Мпулу, миссия международного сотрудничества».
– Любительский… – проворчал Тино себе под нос, – С каких это пор любители взлетают с китайских атомных крейсеров?… Ну–ка послушаем этого любителя.
…
«… Понял тебя, суб–лейтенант. Найдем твоего недолетчика… Ну и хули, что холмы? Не учи меня, ОК? Дай координаты до метра… Тактическую карту на e–mail? Еще лучше…».
– Что там за фигня? – спросил Керк.
– Мудаки, – буркнул Рон, чуть–чуть поворачивая штурвал вправо, – Летел какой–то медик без границ… И без мозгов. На «Кивинге». Через озеро Ниика, из Танзании в Мпулу. Ни слова никому не сказал. А наши решили глянуть, прошли рядом на гиперзвуковом дроне, и опрокинули его флайку. Вот, дежурный офицер уже прислал карту.
Военфельдшер, глянул на экран и почесал в затылке.
– Ну, засада… И надо же в таком месте… Рон, давай–ка будем садиться вот тут. Всего 4 мили до пункта назначения. Только пусти меня за штурвал. Ты здесь поломаешь шасси.
– А я тебе вообще освобожу простор. Я буду прыгать.
– Вообще–то, – сказал Керк, – лучше прыгать мне, я – медик. Вдруг этот недолетчик что–нибудь себе поломал?
– Ты не можешь и сидеть за штурвалом, и прыгать, – заметил Рон.
– Да ты просто гребаный Аристотель. Великий логик… Значит так: когда найдешь этого. типа, прежде чем трогать его лапками, звони мне на woki–toki. Инструктаж и все такое.
– В саванне перед закатом одному нельзя, – безапелляционно заявила Пума.
– Ты на что это намекаешь? – спросил Рон.
– Я не намекаю. Я прыгаю с тобой.
– Ты с ума сошла? Первый раз нельзя прыгать в боевой обстановке.
– С кем мы воюем? – спросила африканка.
– Ну… Я имел в виду, что мы, как бы, на задании.
– Ты обещал: дам прыгнуть, когда будет случай, – напомнила она, – сейчас случай. И, все равно, в саванне перед закатом одному нельзя. Кто тебя защитит, когда ты будешь одной рукой говорить с Керком, а другой лечить недолетчика?
– Она права, – заметил военфельдшер, – Все равно, где–то надо прыгать первый раз.
– Веселая у вас жизнь, – заметил Олаф.
– Угу, – согласился Рон, – Обхохочешься.
– Врачи без границ – это буржуазный взгляд на гуманизм, – сказала Юн Чун свое веское слово, – Индивидуалистский подход, и от этого много проблем.
– Ничего себе! – возмутилась Фрис, – знаешь, сколько они спасли людей?
– Много, – ответила китаянка, – Но, если бы они строили свою работу правильно, то могли бы спасти больше.
– В Хартии так, – сообщил Керк, – Любой, кто с риском для себя оказал помощь жителям, находяшимся в опасности, пользуется безусловной правительственной защитой в связи с этой деятельностью, независимо от ее мотивов и согласований с кем бы то ни было. Это в смысле, что когда правительство вовремя не защитило жителей, то оно, по крайней мере, должно обеспечить защиту волонтерам, взявшимся за эту правительственную работу.
– На месте врачей без границ, я бы вами цинично прикрывалась, – рассудила Фрис, – я бы лезла в самое пекло, а вы бы защищали мою задницу. Классно!
– Они на своем месте нас не очень любят, – возразил Рон, – У них такое желание, чтобы не только помочь людям, а еще и с экстримом. Так что мы, выходит, им мешаем.
– Виктимный мотив, – авторитетно добавил Керк, – Особый христианский синдром, когда фигурант хочет не только сделать что–то толковое, а еще и пожертововать собой. Жуткий идиотизм, но все равно этого типа надо вытащить.
…
Дафна Тюнифилд знала: человек, оказавшийся беспомощным в этой части центрально–африканской саванны, не может рассчитывать на спасение. В лучшем случае, ему светит сравнительно легкая смерть от когтей и зубов крупного хищника… Или от рук человека. В худшем – лучше об этом не думать. Хотя, как не думать, если птицы–падальщики уже заняли места. Они могли бы заняться трапезой прямо сейчас, но инстинкт запрещает им приближаться к крупному животному, пока оно активно шевелится. Дафна шевелилась активно – она хотела освободить левую ногу, но этому мешал длинный металлический шток. Он выскочил откуда–то при аварии, пробил насквозь икроножную мышцу и, торча из ноги в обе стороны, намертво застрял между двумя ветками кустарника. Если бы не острая боль при попытке согнуть спину, Дафна могла бы дотянуться до него и вытащить, и тогда… Не очень понятно, что тогда. С дыркой в ноге и таким ушибом спины, вряд ли можно передвигаться иначе, чем ползком. Разве что, сделать костыль. Это был бы выход, но сначала надо освободить ногу. Скорее всего, даже в этом случае, ситуация останется безнадежной: кровопотеря и инфекция, уже занесенная в рану, сначала свалят ее, а потом медленно убьют. Хотя, убьют, наверное, все–таки хищники. Или падальщики. Но в свои 32 года, Дафна уже имела некоторый опыт выхода из смертельно–опасных ситуаций, и твердо усвоила: надо пользоваться любым шансом, даже самым призрачным…
За этими мыслями Дафна так сосредоточилась на созерцании своей застрявшей ноги, что обратила внимание на снижающиеся парапланы лишь когда один из них на короткий миг закрыл от нее солнце. Она хотела повернуться так, чтобы видеть, куда они приземлились, но ей мешала проклятая боль в спине. А через минуту она услышала шаги и оживленный разговор на смеси ломаного английского с испано–португальским. Хотелось верить, что это спасатели, но способ их появления указывал скорее на то, что ее собираются добить. Она знала, что так бывает, хотя не могла поверить, что подобное может случиться с ней. Вскоре эти двое попали в поле ее зрения: молодой креол и совсем юная негритянка. Они были в гражданском (яркие пятнистые рубашки и шорты), но вооружены модерновыми автоматами (явно не такими, какие бывают у здешних нищих гангстеров).
– Давай вытащим ее ногу, – предложила девушка.
– Нет, сначала надо позвонить Керку, – возразил мужчина.
– Но ведь все равно ногу надо будет вытаскивать.
– Да, но это можно сделать по–разному. Мы обещали спросить мнение Керка.
Рассудив, что люди, намеренные ее добить, не придавали бы такого значения разнице способов освобождения ноги, Дафна решила подать голос.
– Послушайте… Я врач…
– Упс! – сказал креол, – Это хорошо, что ты в сознании…
– Пусть она сама скажет, как лучше, – предложила негритянка, – потому что это ее нога.
– Кто вы? – спросила Дафна.
– Мы так, мимо пролетали, – пояснил он, вынимая что–то похожее на мобайл, – … Алло, Керк, тут такая фигня, у нее нога в кустах, а в ноге торчит спица… Хер знает, откуда, но насквозь… Joder! Как я тебе объясню? Или уже говори, что делать, или мы сами…
– Я знаю, что делать, – вмешалась Дафна, – я же сказала: я врач.
– Она сама знает, – продублировал тот в трубку, – … ОК, я понял. Отбой… Что делать?
– Лучше сломать спицу рядом с раной, – сказала она, – Если вытаскивать спицу целиком, то в рану набьется грязь, а это…
– Я понял, – перебил креол, и у него в руке, как по волшебству, появилось нечто среднее между ножом и ножницами. Он склонился над ее ногой… Щелчок, вспышка боли.
Она очнулась оттого, что на лицо льется вода.
… – Алло, ты как? – спросил креол, убирая фляжку.
– Уф, – сказала она, – Жива, как видишь. Спасибо. А как мы отсюда выберемся? В смысле, ваши парапланы ведь не могут взлетать.
– Обалдеть, как верно, – согласился он, – Но у нас, по ходу, флайка в 4 милях.
– Вы меганезийцы, – догадалась она.
– Опять верно. А сейчас займемся твоей ногой, ОК?.. Пума, сверни парапланы. На ремне есть схема, как это правильно делать.
– У меня еще спина, – предупредила Дафна.
– Ясно, – сказал он, извлекая из рюкзака армейскую аптечку, – но начнем с ноги. Хули ты летаешь в Африке на «Kiwing»? Ты бы еще на роликовых коньках поехала. Ты что, kiwi?
– Угадал, – ответила она, – Я из Роторуа, это на Северном острове… Ой!
– Это был укольчик биопротекта, – пояснил он, – То–то я вижу, ты похожа на маори…
– Я и есть наполовину маори. Кстати, меня зовут Дафна Тюнифилд. А тебя…?
– Рон Батчер, с Пелелиу. А это – Пума. Мы тут, типа, в отпуске, с друзьями.
– Рон, я должна тебе сказать. Помогая мне, ты и твоя девушка подвергаетесь риску…
– А мы вообще рисковые ребята, – весело сказал он, – Глянь, я нормально заклеил лапу?
– На первое время… А что вы дальше будете со мной делать?
– Дальше найдем в остатках твоей флайки что–нибудь вроде палок и тряпок, и сделаем носилки. Но сначала я займусь твоей спиной.
– Спиной надо заниматься после рентгеновских снимков, а сейчас можно только ввести спазмалитик и анальгетик. Покажи, что есть у тебя в аптечке… Вот это и вот это.
– Никаких проблем… Я извиняюсь, уколы у меня получаются резковато… Ну, надеюсь, ты все выбрала правильно. Ты не скучай, я пошел соображать на счет носилок.
– Подожди! Я не договорила про риск. То, что случилось – не авария. Меня сбили.
Рон махнул рукой.
– Я все знаю. Авиарейнджеры не сообразили, что ты на таком тряпкоплане. Раздолбаи. Пусть дают тебе эквивалентную флайку взамен этой. Я тебе помогу торговаться. Нехер летать на своих монстрах впритык к любительским легкомоторкам. Короче, мы с тобой сразу резко наедем на команданте базы ВВС…
– Ты не понял, – перебила Дафна, – Меня специально хотели убить.
– Ага. И для этого дежурный офицер базы нас на тебя навел. Не было бы нас – навел бы другой ближайший флаер. В крайнем случае – отправил бы «жука» с базы.
– Ты же говорил, что вы случайно пролетали мимо.
– Ага. Милях в ста примерно. Вдруг нас вызывает база Макасо и… Короче, дальше ты знаешь, так что не морочь себе голову. Все, я пошел изобретать носилки.
– Подожди, Рон! Ты ничего не знаешь! Твое правительство уже напало сегодня на один самолет международной медицинской миссии. Мой – уже второй.
– Так, – сказал он, – это уже какие–то чудеса. С этим надо разобраться.
Он снова вынул свой мобайл и набрал номер.
– Aloha bro. Это Рон Батчер, волонтер–спасатель… Да нашли, она рядом. А команданте базы где?… С журналистами? Ага. Слушай, бро, что вы там учудили с международным медицинским самолетом?… Люди говорят… Бро, не греби мне мозг про секретность. Я сейчас позвонию на Большую Воду, в Верховный суд. Он эту секретность знаешь, куда вам засунет?… А что было?… De puta madre!… А кто еще знал?.. Ага… Ладно, отбой.
– Что тебе сказали? – поинтересовалась Дафна.
– Много чего. Куда ты летела?
– В Макасо. Самолет миссии Красного Креста и Полумесяца захвачен именно там.
– А что бы ты делала, прилетев туда?
– Постаралась бы встретиться с военным руководством и выяснить, в чем дело.
– Допустим, ты выяснила. Что дальше?
– Позвонила бы по сателлофону в африканскую дирекцию Красного Креста в Найроби.
– Почему не просто по мобайлу?
– Какой мобайл? – удивилась она, – В Макасо же нет сотовой связи.
– Нет сотовой связи? – переспросил Рон.
– Ну, да. А зачем бы мне иначе дали сателлофон?
– Где он? Можно на него посмотреть?
Несколько озадаченная Дафна расстегнула боковой карман своей джинсовой рубашки и достала оттуда элегантную пластиковую коробочку с экранчиком и толстой антенной.
– Пожалуйста.
– Спасибо, – он взял приборчик в руки, покрутил его так и этак, а затем встал и пошел вдоль склона холма.
– Эй, что ты делаешь? – удивилась она.
– Потом объясню, – откликнулся он и, пройдя метров сто, спрятал сателлофон в одну из трещин на приметном выступе скальной породы.
– Какого черта!? – крикнула Дафна.
– Фишка в том, – ответил Рон, возвращаясь назад, – что обычная сотовая связь в Макасо замечательно работает уже два месяца. Отсюда вопрос: зачем тебе дали сателлофон.
– Наверное, на всякий случай, если с обычной связью что–то случится.
– Но ведь тебе сказали, что обычной связи нет вообще.
– Ну, Георг мог не знать, что она уже есть.
– Георг – это кто?
– Георг Кодзакис, региональный представитель Красного Креста в Дар–эс–Саламе.
Подошла Пума с двумя маленькими рюкзачками–конвертами парапланов, бросила их на землю и поинтересовалась:
– Рон, а что это ты там прятал?
– Одну вещь, которая мне очень не нравится, – ответил он.
– Она опасная? – уточнила африканка.
– Может быть. Во всяком случае, с ней что–то не так.
– Это бывает, – заметила она, – Например, если нож помазать крысиной кровью и сказать особое крысиное igbekela, то такой нож будет хотеть зарезать своего хозяина.
– Особое крысиное igbekela, – задумчиво повторил Рон, – Дафна, ты не замечала каких–нибудь странностей с этим сателлофоном? Например, какие–нибудь посторонние звуки при разговоре по нему. Писк, или щелчки, или зуммер, ну я не знаю…
– Я не пробовала по нему звонить. Вернее, я пробовала один раз. После аварии я хотела связаться с одним парнем в Найроби, но ничего не получилось. Может быть, при ударе что–то там вышло из строя. Или я что–то делала неправильно… Пума, можно попросить тебя об одном одолжении? Пока уколы действуют и я могу приседать, мне бы хотелось пройтись вот к тем кустикам. Если бы ты мне помогла…
– Не буду тебя смущать, – сказал Рон, – пойду делать носилки.
Носилки были готовы через четверть часа: сидение от «Kiwing», прикрученное кусками провода к двум штангам каркаса крыла. Они тронулись в путь немедленно. Солнце уже коснулось горизонта, а идти в темноте с носилками по незнакомой местности даже и в ноктовизорных очках занятие рискованное. Взрыв они услышали, отойдя метров на 700 Рон коротко свиснул, носилки были аккуратно опущены на землю. Он передал Дафне бинокль, со словами:
– Всего–то граммов сто тротила, но этого достаточно, чтобы стать полноценным трупом.
– Я бы примерно сейчас подлетала к Макасо, – тихо сказала она, глядя на облачко дыма, рассеивающееся над трещиной, в которой был спрятан сателлофон.
На тропе у подножию холма, примерно в 200 метрах от них, показался сосредоточенно бегущий Керк, и еще издалека крикнул:
– Где стреляли?
– Нигде, – крикнул в ответ Рон, – Это у Дафны на сателлофоне стоял такой будильник.
Керк преодолел остаток дистанции, присел на корточки рядом с носилками и спросил:
– Очень хреново, просто хреново, удовлетворительно или превосходно?
– Второй вариант из четырех, – ответила новозеландка, попытавшись улыбнуться, – Я, наверное, даже смогла бы идти сама, опираясь на чье–нибудь плечо.
– Это ты брось. Поедешь, как нормальная патрицианка, в паланкине.
– Что такое паланкин? – поинтересовалась Пума.
– Древнеримская херня, типа этих носилок, – пояснил Керк, – ну, что, взяли?
– Взяли, – откликнулся Рон.
Они уже спускались с последнего из цепи холмов и видели «InCub», поблескивающий в последних лучах заходящего солнца, когда в кармане Рона тренькнул мобайл.
– Пума, вытащи звонилку и спроси, чего там, – распорядился он.
Африканка, жестом уличного воришки выудила его трубку, и поднесла к уху.
– Hola!… Это – Пума Батчер, а это кто?… А у него руки заняты…. Она едет в паланкине, как партизанка… Так Керк объяснил… По ходу, этот Силвани ее с кем–то путает… По CNN? Вот говнюк!… Повтори, я не поняла… ОК, я передам… Ну, отбой…
– Силвани? – изумленно переспросила Дафна, – Фалик?
– Да, Фалик, – подтвердила Пума, – Смешное имя. Он из Найроби. Он сказал по TV, что тебя убили. Он дурак, да?
– По TV? – снова переспросила новозеландка.
– Да. Так сказал команданте Виго Рэдо, он видел по CNN. Ты убита… Сейчас вспомню чем… Вот: бесчеловечным режимом диктатора Нгакве. Смешно. У полковника Нгакве большой дом на Ниика–лэйк, много красивых женщин и мото–туристический бизнес на Мадагаскаре. Он теперь богатый человек, ему больше не надо никого убивать.
– Пума, хватит дискредитировать Нгакве, – заявил Рон, – Он нормальный парень, ворует очень умеренно по местным понятиям. Лучше объясни, что тебе сказал Рэдо.
– Ну, он сказал, про CNN, и что штаб ввел «Dark code», и что мы под зонтиком. Типа, на всякий случай. И еще сказал, чтобы мы летели аккуратно, а landing нам высветят.
– Вот так колбаса, – проворчал Керк, – прикинь, Дафна, ты такая важная фигура, что тебя защищают даже из космоса. Парадокс НТР: над нами висит боевой спутник, последнее слово техники, а мы тащим паланкин, как во времена долбанного Калигулы.
– Уже дотащили, – заметил Рон, – Ставь на землю. Дальше пусть тащат Фрис и Олаф. Не зря же они сюда бегут. Дафна, ты никогда не ездила на шведах? Алло, ты чего? Спина?
Новозеландка покачала головой и четко произнесла.
– Бляди! Гребаные в жопу ублюдки! Ненавижу! При чем тут спина? Вы что, ни черта не понимаете? Кодзакис и Силвани сделали из меня тупую овцу! Боже, какая я дура!
– Сразу в самолет? – спросила подбежавшая Фрис.
– Да, – сказал Керк, – Только без спешки. Не надо ее трясти.
– Эй, подруга, не плачь, все будет нормально, – пообещал Олаф.
– Это просто нервы, – тихо сказала Дафна, – У вас в самолете есть интернет?
…
До появления Дафны Тюнифилд в Макасо, ситуация была раскалена добела, а теперь – просто взорвалась. За 8 лет работы в Центральной Африке бесстрашная и кристально–честная 32–летняя новозеландка приобрела такую широкую популярность, что даже лидеры полувоенных автономий между великими реками Замбези на юге, и Убанги на севере, относились к ней очень серьезно. Она лечила больных, договаривалась о мире, добивалась освобождения заложников. Она никогда не брала денег ни на это, ни за это. Она жила на гонорары за свои статьи и книги – скандальные и не политкорректные. От пожертвований она отказывалась, а угрозы игнорировала. Она была очень неудобным человеком, но в некоторых случаях – совершенно незаменимым…
Приземление лимонно–желтого «InCub» на летном поле за деревенским рынком почти никем не было замечено. Местные милиционеры стремительно перетащили Дафну на медпункт… Диагноз: ушиб поясничных мышц, не критическое смещение позвоночных дисков и трещина в одном ребре. Дыру в ноге обработали по правилам военно–полевой хирургии, и новозеландку признали «условно–годной к вертикальному перемещению с сопровождающим». В импровизированный конференц–зал на террасе фаре–дюро Дафна переместилась в сопровождении Мзини, уже после очень познавательной экскурсии по «Фалькону», находясь на последнем градусе холодного бешенства. Приход каменной статуи командора был бы по сравнению с этим просто детским утренником.
При всеобщем молчании, доктор Тюнифилд пол–минуты наблюдала на экране прямую трансляцию из Найроби, со встречи директората Африканского отделения Комитета Красного Креста и Полумесяца с журналистами. Потом она спросила:
– Кто знает телефон топ–менеджера канала, на котором происходит это свинство?
– Никаких проблем, – сказал капитан Рэдо, кладя на стол мобайл, – Набрать?
– Да, если вас не затруднит. И включите громкую связь. У нас тут тоже прямой эфир, я правильно понимаю?
– Точно! – подтвердил Питер Йорк, – А хотите, я позвоню нашим ребятам из CNN–news, которые снимают там, в Найроби? Получится вроде телемоста, если вы…
– Звоните, – перебила она и взяла мобайл из рук капитана, – Hi, это Дафна Тюнифилд на связи. Какого черта на вашем канале меня хоронят?
– Простите, – раздался голос сотрудника канала, – Но откуда я занаю, что вы – это вы?
– А вы включите CNN–Fortune, Figaro–WiMax или Mpulu–Tira, и увидите меня на экране.
– Э… – послышалось с того конца соединения, – А что теперь делать?
– Есть два варианта, – ответила она, – Первый: вы продолжаете транслировать вранье, а потом вами занимается полиция, спецслужбы, суд и т.д. Второй: вы даете мне громкую связь со студией, и я сама решу проблему опровержения. Ваш выбор?
– Вы ставите такие жесткие условия…
– Ой! – насмешливо сказала Дафна, – Я–то, как раз веду себя мягко, но тут рядом сидят офицеры американских FBI и USSOCOM и меганезийской INDEMI. Их так интересует, почему Красный Крест занимается сбытом органов из убитых военнопленных, что они готовы выбить кое из кого все дерьмо, чтобы узнать, кто организатор этой живодерни… Операторы, поверните, пожалуйста, телекамеры и покажите представителей спецслужб. Спасибо… Так, я не слышу вашего ответа…
– Я могу попробовать, – нерешительно сказал топ–менеджер.
– Чего там пробовать?! Просто поверните этот чертов тумблер, или что у вас там!
– Э… готово. Вы в эфире мисс Тюнифилд.
Новозеландка удовлетворенно кивнула, и четко произнесла:
– Hi! Это – Дафна Тюнифилд. Присутствующие здесь Георг Кодзакис и Фалик Силвани пытались сегодня меня взорвать и были уверены, что у них это получилось. Должна их огорчить: бомба в виде спутникового телефона (ее мне подсунул Кодзакис), взорвалась очень удачно для меня, но совсем не удачно для него. Я отделалась ушибами и дырой в ноге. Георг, сколько тебе заплатили, чтобы я умерла в нужном месте, в нужное время и нужным способом, и отвлекла внимание от торговли органами убитых африканцев?
– Дафна, это недоразумение! Я понятия не имею ни о какой бомбе.
– Да ну? А с чего тогда вы с Силвани решили, что я погибла? Я смотрела выступление Фалика, он описывал именно то, что произошло бы, если бы бомба взорвалась рядом со мной во время полета. Откуда такие подробности, Фалик?
– Эй! – воскликнул Силвани, – Где администрация студии? Прекратите это хулиганство!
– Сдали нервы, Фалик? – осведомилась Дафна, – Оно и понятно. Тут, недалеко от меня, сидит Маркус Рогеман из вашего головного офиса в Женеве. Он сопровождал самолет с изъятыми органами, и попался. Судя по его виду, он уже очень много рассказал… Так, похоже в Найроби меня отключили. Но это уже не принципиально… Знаете, по–моему, главное – не допустить, чтобы все кончилось наказанием десятка рядовых ублюдков с врачебными дипломами, а боссы этой международной банды убийц вышли сухими из… Язык не поворачивается назвать это словом «вода»… У меня вопрос к организаторам этого круглого стола: могу ли я рассчитывать на несколько минут эфира? Мне бы очень хотелось выступить с сообщением о т.н. «Международном Комитете Красного Креста», чтобы объяснить: то, что кажется телезрителю из ряда вон выходящим преступлением небольшой группы негодяев, на самом деле – обыденный эпизод в бизнесе МККК.
