Текст книги "Чужая в чужом море"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 88 страниц)

– Я вымазалась, как морская свинка. Но какой кхои! Верных 30 фунтов, не сойти мне с этого места! Медвежонок Наллэ, это был твой лучший выстрел за последнюю неделю!

– Ха! А ты не знала, что я – великий охотник? Короче: девчонки, разводите костер, а я займусь разделкой, – он взял винтовку из рук Жанны, вынул из крепления на корпусе штык–нож, и уселся на корточки рядом с рыбиной.

Эстер деловито начала собирать более–менее сухие обломки триффидных стволов – их здесь валялись целые кучи. Более молодые ростки этой древовидной травы рвались вверх, к солнцу, порой просто выпихивая более старые растения из земли. При сборе урожая упавшие стволы отгребали в сторону бульдозером, чтобы освободить проезды. Обломки стволов, оказавшиеся на влажном грунте и в каналах, пропитывались водой и начинали гнить, быстро рассыпаясь в труху. Обломки, оказавшиеся сверу, высыхали, несмотря на тень и высокую по местным меркам влажность, и годились на топливо.

Скоро, в зеленоватом полумраке, образованном густыми триффидными кронами, горел костер, а в горячей золе пеклись завернутые в широкие листья куски рыбы (оказавшейся ГМ–разновидностью черного китайского карпа, завезенной сюда с целью биологической очистки мелких ирригационных каналов со слабосоленой почти стоячей водой).

Наллэ Шуанг уселся по–турецки, затем свернул толстую, почти как сигара, самокрутку, прикурил от уголька и сообщил тоном комментатора «National geographic TV»:

– В каком–то смысле, мы совершили путешествие в далекое прошлое, на 350 миллионов лет в ранний каменноугольный период Палеозойской эры. Большая часть планеты была покрыта заболоченными лесами древовидной травы – правда, это были не триффиды, а гигантские папоротники и хвощи. Они росли так интенсивно, что упавшие стволы не успевали перегнивать, тонули в мелководных заводях, превращались в торф, а затем в каменный уголь. Это была заря жизни на суше, эпоха стремительного прогресса, эпоха яростной борьбы разных конструкций организмов за место под солнцем. Рептилии и земноводные наращивали мощь и реакцию. Стрекозы завоевывали небо, отрабатывая стратегию воздушных атак. Термиты создавали первую цивилизацию на планете…

– Ты не погорячился, назвав термитов цивилизацией? – спросила Эстер.

– Ничуть. У них есть все признаки аграрной цивилизации, примерно соответствующей древнему Египту или Месопотамии до появления массовой металлургии. Социальные классы, разделение труда, продуктивное земледелие, организованная защита поселков.

– Ты забыл сказать, что их поведение инстинктивное. Они не понимают, что делают.

– А люди понимают? – поинтересовался он.

– Считается, что да, – неуверенно ответила она, – Хотя… Ладно, не буду спорить.

– А у меня бестактный вопрос, – сказала Жанна, – Твой панегирик каменноугольному периоду это намек на то, что триффидизация не портит природную среду, а наоборот, улучшает, приближая ее к некому биологическому золотому веку?

– Хм… В каком значении ты употребила слова «портит» и «улучшает»?

Жанна развела руками, удивленная таким странным вопросом.

– Знаешь, это очевидно. Если, например, в море сливают тысячу тонн нефти, или чего–нибудь подобного, то для живых существ это катастрофа. Это и значит портить.

– А при чем тут случай с триффидами? – спросил Наллэ.

– Ну, как: для живых существ, обитавших в лесо–саванне, все это… – канадка сделала круговой жест ладонью, – … тоже катастрофа. Разве нет?

– Безусловно, – Наллэ кивнул, – Зато для других существ это большое экологическое счастье. Например, бабочки, шмели, стрекозы, улитки, карпы, лягушки – они здесь раньше никогда не смогли бы жить. А теперь, мы их завезли, и они прижились. Как ты предлагаешь здесь определять, хуже стала экология или лучше?

– Очень просто, – ответила она, – по тем существам, которые естественны для этих мест.

– Сегодня естественны, а завтра нет, – сказал Наллэ, – Всего 10 тысяч лет назад тут был совершенно другой климат и жили другие существа. Ты рассматриваешь окружающую среду, как нечто неизменное, существовавшее в современном виде с начала времен, но ничего подобного в природе не бывает! Среда меняется от тысячелетия к тысячелетию, одни ландшафты и биоценозы исчезают и на их месте возникают другие. Это жизнь.

– Медвежонок, а каков твой критерий? – спросила Эстер.

– Комфортность для людей, – не задумываясь, ответил он.

– Вот как? А почему для людей? Чем они лучше, например, зебр?

– Абсолютно ничем, – согласился Наллэ, – Если бы зебры могли изменить окружающую среду в свою пользу, то уверяю тебя, они тут же бы это сделали!

– О, черт! Опять ты вывернул мой аргумент наизнанку! Жанна, ну как с ним спорить?

– Есть идея, – ответила канадка, – давай вечером найдем учебник по софистике и завтра устроим ему разгром?

– Не хочу казаться грубым, – сказал он, – Но, может быть, сначала вы меня накормите? Мне кажется, экологически чуждый китайский карп уже готов к употреблению…

…

=======================================

56 – ИСА ШОРХИ. Неизвестный морской капеллан.

Дата/Время: 15 сентября 22 года Хартии. Вечер.

Место: Меганезия. Округ Палау. Остров Пелелиу.

Небо, море и полуостров Оураие.

=======================================

Расстилающаяся под крылом панорама темного океана, только кое–где мерцающего разноцветными точками огоньков (подвижных и неподвижных, одиночных, парных и собранных в маленькие группы), наводила на мысль, что заходить тут после заката на посадку – все равно, что переходить улицу в час пик с завязанными глазами.

– Рон, ты точно знаешь, что делаешь? – обеспокоенно спросила Фрис.

– В каком смысле? – спросил тот, закладывая плавный вираж с потерей высоты.

– В смысле, что ни хрена не видно, – уточнила шведка.

– Как же не видно? – удивилась Пума, – вон там, далеко на севере, Ореор, а прямо под нами Нгурунгор. Правее – остров Руиид, а дальше – Имелечел, там мой колледж. Ну, а прямо по курсу – Клоулклобел, административный центр. А вот полуостров Оураие, на нем наш fare. Фрис, ты что, не видишь? Это уже совсем рядом!

– Что, вот эти штуки, розовая и желтая?

– Это сигнальные arata–i на нашем пирсе, – сообщила Пума, – Ну, типа как в аэропорту.

В этот момент «InCub» поплавками коснулся воды. Короткий пробег до сигнальных огоньков на дальней от дома оконечности пирса. Стихающее гудение пропеллера. И негромкий плеск волн. Пума радостно взвизгнула, змейкой выскользнула из своего комбинезона, открыла створку кабины и рыбкой нырнула в черную воду. Плюх!

– Ее папа точно был канак, – глубокомысленно заметил Керк, перепрыгивая на пирс.

– Ребята, я кажется, забыл сказать «Welcome», – опомнился Рон.

– Лучше скажи, где включается свет, – попросила Фрис, тоже выбираясь из флайки.

– На столбике розового сигнального фонаря, примерно на уровне твоей попы.

– Ya! – сказала она, нажимая клавишу выключателя, – Wow! Впервые вижу, чтобы 20–футовые контейнеры так прикольно сложили в три яруса. Сколько их здесь?

– 11 штук, если никто ничего не спер, пока нас не было. Кстати, это и есть наш дом.

– Ты уверен, что не шутишь? Я имею в виду, обычно дом выглядит несколько иначе…

– Ребята, он не шутит, – сообщил Керк, – Это действительно его дом.

– Мне все равно, как это выглядит, лишь бы там кормили, – напрямик заявил Олаф.

– Рон, так ты мне разрешаешь похозяйничать на кухне? – спросила Юн Чун.

– Ну, да. А если ты еще вытащишь из воды эту черную кошку…

– Я уже вытащилась! – крикнула Пума, выбираясь на нижнюю платформу дома, – Юн, двигай сюда, посмотрим, есть ли у нас хавчик. Мне кажется, он был, но я не уверена.

– Вы тут разбирайтесь, – сказал Рон, – а я сгоняю на аквабайке, гляну, как там дядя Еу.

…

Покрутившись по дому, Пума усадила троих гостей на одном из балконов 2–го яруса.

– Юн Чун пока выгнала меня с кухни, чтобы я не путалась под ногами. Я едва успела цапнуть дюжину банок пальмового пива и пачку крекеров, – Пума водрузила на стол названные предметы, – А раз с кухни меня выгнали, то я буду вас развлекать.

– Слушай, – сказала Фрис, – Мне все–таки интересно, почему именно контейнеры?

– Так исторически сложилось, – авторитетно сообщила Пума, – Когда Рон еще учился в колледже, то купил первые два. Так было дешевле. А потом не хотел менять стиль.

– Прикольно! – оценил Олаф, – Т.е, он выращивал этот дом, покупая новые контейнеры, пока не получилась такая огромная хрень… В смысле, вилла…

Керк громко и возмущенно фыркнул.

– Покупал он, ага. Держи карман шире!

– Неужели, спер?! – азартно спросила Фрис.

– Про все я не знаю, а 6 штук он получил в виде религиозного пожертвования.

– Присвоил содержимое церковной кружки? – предположила шведка.

– Это называлось «спецотряд «STROR». Мы работали по терроризму на Марианских островах. Эти контейнеры были на маленьком ferry, который шел с острова Тиниан в Бруней, вез старые стальные трубы и (неофициально) пять ящиков ручных гранат. По дороге матрос Иса Шорхи сказал проповедь, и экипаж в религиозном экстазе покинул судно на шлюпке. Оставшись один, матрос Шорхи сбился с курса и пропал в океане.

– Ferry тоже где–то здесь? – предположил Олаф.

– Если ты имеешь в виду сейнер, то да. Отличное 30–метровое корыто.

– Лерели, vahine констебля Крэгга поставила на него новый движок и оснастку, – гордо добавила Пума, – Теперь они всей семьей на нем рыбачат. И дядю Еу берут с собой, да!

– Керк! – раздался голос Юн Чун с 1–го яруса, – Мне нужен мужчина!

– О!!! – весело хором завопили шведы.

– … В смысле, помочь кое–что, – слегка сконфуженно уточнила китаянка.

– Уже иду! – крикнул Керк, и исчез из–за стола, прихватив с собой банку пива.

– Основной инстинкт, – прокомментировала Фрис, – ничего не поделаешь.

– Кстати, о рыбалке, – сказал Олаф, – кто–то нам обещал подводную охоту…

– После ужина, – ответила Пума.

– Что, прямо в темноте? – удивился он.

– Зачем в темноте? Свет будет. Это главная фишка… У–а! Рон вернулся!

Вдоль пирса проскользнул ярко–оранжевый пластиковый аквабайк. Рон подогнал его к платформе дома и остановил, подняв почти на дыбы.

– Hei foa! Что слышно с камбуза?

– Пока там режим секретности, – сообщила Фрис, – А как поживает дядя Еу?

– Он смотрит по TV трансатлантическую регату. Ругается, что все яхтсмены – безрукие дебилы, и будь ему лет на 50 меньше, чем сейчас, он бы их обставил, как слепых котят.

– Он бы их и сейчас обставил! – уверенно заявила Пума, – просто ему лень. Хей, Рон, я обещала ребятам подводную охоту после ужина. Я правильно сделала?

– Правильно, – подтвердил он, поднимаясь по лесенке на балкон, – Как раз будет самый пик вечернего прилива. Я надеюсь, ты не забыла зарядить танк?

– Ай–ай! – взвизгнула она и метнулась мимо него вниз.

– Вот, – проворчал он, – Вечно приходится об этом напоминать.

– Ты сказал «зарядить танк», я не ослышалась? – уточнила Фрис.

– Ну, да. Я имел в виду его аккумуляторы. Они за несколько дней разряжаются.

…

Надувная лодка покачивалась на слабой низкой волне, в 200 метрах от полуострова Оураие. Сейчас, в верхней точке прилива, полуостров казался островком метров 30 в диаметре, отделенным от «Большой Земли» проливом шириной с хорошую реку. Едва освещенный контейнерный дом выглядел, как причудливая баржа, стоящая у причала. Лагуна вокруг оставалась совершенно темной. Фрис еще раз осмотрела «piga–sling» – полуметровый пружинный пистолет для подводной охоты – и поинтересовалась:

– И где обещанная подсветка? Я имею в виду не это… (она коснулась светодиодной лампочки на подводных очках), а такой реальный свет, при котором можно стрелять.

– Подожди, – сказала Пума, – сейчас Рон загонит в воду танк, и…

– У вас что, действительно танк? – удивился Олаф.

– Ага. Маленький, японский, Type–94–TeKe. Их тут много осталось, после II мировой войны. Его переделали под электричество, и он хорошо ездит, даже под водой, да!

В этот момент над одним из контейнеров нижнего яруса вспыхнул яркий свет, ворота открылись и по короткой аппарели поползло к воде маленькое железное чудище, размером с малолитражный автомобиль. Оно с тихим гудением двигалось на толстых резиновых гусеницах, поворачивая из стороны в сторону башенку в форме консервной банки. Из башенки, вместо пушки, торчал цинлиндр узко–направленного прожектора.

– Офигеть… – выдохнула Фрис, глядя, как танкетка приближается, погружаясь в воду.

– Экс–полицейская техника, – пояснил Керк, – Сразу после революции, из них делали патрульные тачки. Потом их заменили новыми, а эти продали с интернет–аукционов.

В полсотне метров от берега (где вода доходила до башенки), танкетка остановилась, из верхнего люка высунулся Рон в сдинутой на лоб маске с трубкой, и крикнул:

– Hei foa! Приготовились! Я буду вести луч по дну, там много рифовых акул, но не надо забывать и то, что плавает над дном. Каменный окунь и т.д. Осторожнее с барракудами. Кусаются. Заряда хватит часа на 2, не теряйте времени! – он сполз в люк, машина снова двинулась вперед, и скоро над водой остался только кончик дыхательной трубки.

– Ребята, – напомнил Керк, – все как договорились, справа от меня Юн Чун, слева Фрис, дальше – Олаф. Не маячьте друг у друга на линии огня.

Под водой вспыхнул яркий свет. Луч прожектора протянулся почти до самой лодки, окрасив воду в изумрудные тона. В луче мелькали темные силуэты крупных рыб. Керк сразу же прыгнул, и почти без вплеска ушел на глубину. Следом нырнула Юн Чун.

– Ну, пошла потеха, – сказала Фрис. Олаф не ответил, у него в зубах уже была трубка…

…

=======================================

57 – ГЕЙЗЕРЫ и СПЕЦСЛУЖБЫ. Экстрим.

Дата/Время: 15 сентября 22 года Хартии. День.

Место: Транс–Экваториальная Африка. Мпулу.

Саут–Нгве, район сейсмических разрушений.

=======================================

Жанна вынырнула из горячей воды, хватая ртом воздух, выскочила на берег, скользя пятками на мокрых камнях, и отбежала на несколько шагов назад. 30–градусная жара показалась ей чуть ли не холодом. Она бросила подозрительный взгляд на маленькое, метров 20 в диаметре, озеро, над которым поднимался легкий пар.

– Уф! Какая здесь темперетура?

– Чуть больше плюс 50 по Цельсию, – ответил Наллэ Шуанг.

– Сколько!? Oh! Goddamn! Если бы я знала, то не полезла бы.

– Поэтому мы тебе сказали, что вода просто довольно горячая и только, – призналась Эстер, – Согласись, это было правильно. Как ощущения?

– Сумбурные, – ответила канадка, – Мне кажется, что я воздушный шарик.

– Так и должно быть, – авторитетно заметил Наллэ, – В Японии источники с подобной температурой называются «onsen». Там считают, что это лучшее лекарство от любых болячек. Меня в этом убедил Дзюни Ихара, технический эксперт партнерства «Ulithi Nami». Он прилетал в Муспелл, когда я там… Гм… Выполнял каторжные работы.

– Муспелл – это в Антарктиде? – уточнила Жанна.

– Да. Недалеко от полюса, в Трансантарктических горах. Была ночь… Полярная, та, которая длится примерно 3 месяца. Это было как раз то, что надо для тестирования высотных флаеров, которыми занимался Дзюни. Он мне и подбросил идею на счет искусственного «onsen» в Муспелле. Оказалось, что это отличное средство от двух главных тамошних болячек: световой депрессии и полярной простуды.

Эстер похлопала его по мокрой спине.

– Не заговаривай Жанне зубы, медвежонок. Если ты думаешь, что она не догадается спросить, откуда взялось это горячее озеро…

– А откуда оно взялось? – перебила канадка.

– При землетрясении в скальном основании горы образовалась трещина, и вскрылся горячий подземный резервуар, – сообщил Наллэ, – Получился маленький гейзер, ты можешь его увидеть вон там… И вода из него потекла через эту впадину.

– Землетрясение, или все–таки взрыв? – спросила Жанна.

– По официальной версии, это сделали тролли, – скзала Эстер и подмигнула.

– Тролли? Но это же мифические существа!

– Может, и мифические, но гору они раскурочили основательно, не так ли?

Жанна кивнула и, прикрыв глаза ладонью от ослепительного солнца, посмотрела в сторону новой вершины горы Нгве, которая напоминала кусок зубчатой крепостной стены. Можно было проследить путь циклопических каменных глыб, на которые раскололись старая вершина. Эти глыбы сорвались с высоты 2500 метров и скатились почти до подножия, оставив на склоне широкие, как русла рек, борозды. Место скола представляло собой грандиозный почти вертикальный обрыв, сверкающий в ярких солнечных лучах кристалликами обнажившихся скальных пород…

Эстер проследила за ее взглядом и предупредила:

– А сейчас Наллэ начнет излагать нам философскую теорию о том, что геология, как и экология, штука непостоянная, она меняется из–за тектонических процессов, материки дрейфуют, горные хребты поднимаются, а затем разрушаются, вулканы извергают лаву или пепел, землетрясения рассекают земную кору трещинами, а критерий оценки всех этих изменений – комфорт для людей. Далее, он будет приводить примеры с горячими лечебными источниками, полезными ископаемыми и прочими позитивными вещами…

– Заметь, – весело ответил он, – Не я первый это сказал!

Динамик ноутбука сыграл мелодию «Iaorana, Raiatea». На экране всплыло окошко с сообщением: «Call up: Palau–MNZ, fare Butcher, Peleliu».

– Wow! Рон и Пума объявились! – воскликнула Эстер, и ткнула значок «Reply».

На экране возникла картинка в стиле самых дебильных анахронизмов из голливудских фэнтези–фильмов. В мерцающем оранжевом свете горящего на морском берегу костра, полдюжины голых дикарей плясали вокруг нескольких огромных плетеных корзин со свежей рыбой, на фоне танка времен начала II мировой войны. Чуть позади виднелся бамбуковый пирс, построенный по традицонным образцам эпохи короля Хоту–Матуа, футуристическая летающая лодка и яркий, как игрушка, пластиковый аквабайк.

– Aloha! – крикнула возникшая на экране Пума, – Это мы не обкурились, у нас просто hauole–iti после удачной охоты, и еще ребята немного замерзли, потому что они 2 часа были в воде. А я не замерзла, я была в лодке, так, на всякий случай. А вот та девчонка, которую Керк лапает за попу, это Юн Чун, реальная китайская китаянка с Хайкоу, да!

– Сейчас дам в ухо, – деловито вмешалась «реальная китайская китаянка».

– … Она меня выгнала с моей кухни, – добавила Пума, изящно уворачиваясь от ранее обещанного удара в ухо, – Потому что она студент по камням. Называется: геолог.

– Юн, – вмешался Керк, – если ты хочешь добиться результата, надо делать так…

В поле зрения мелькнуло вращающееся черное тело, послышался громкий всплеск, а затем обиженный голос Пумы, уже издалека.

– Этот исландский дуболом обижает маленьких!

– Тебя обидишь, как же, – проворчал Керк, – Привет всем!

– Iaora, – ответил Шуанг, – Ребята, вы что, глушили рыбу динамитом?

– Нет, – ответил Рон, подойдя к камере, – просто они двигались шеренгой и стреляли в четыре ствола… В смысле, в четыре слинга… Слинг, кто не знает, это такая пика…

– Между прочим, – заявила Фрис, отпихивая его от камеры, – Батчеры очень агрессивно рекламируют свою лавку среди своих гостей. Олаф, покажи, что нам подарили.

Олаф протянул к web–камере длинный пружинный пистолет с пикой так, чтобы стала видна ярко–зеленая надпись на черной рукоятке: «Taveri–Futuna: Fine snorkle–hunting».

– Это просто сувенир, а никакая не реклама! – возразила выбравшаяся из воды Пума.

– Ну, конечно, – сказал он, – И бонусы вам не платят за раздачу таких сувениров.

– Платят, – согласилась она, – Но ведь сувенир от этого не становится хуже, правда?

– Суровая первобытная логика, – констатировала Фрис.

– А это у вас что, гейзер? – спросила Юн Чун.

– Это только его стоковый бассейн, – ответил Шуанг, – а сам гейзер выше по склону. Сейчас я тебе его покажу.

Он поднял ноутбук и начал поворачивать, так чтобы гейзер попал в поле web–камеры. Одновременно с этим, в кармане у Жанны запиликал мобайл.

– Да, слушаю… Кто это?… Капитан INDEMI? А чем я могу вам помочь… Ах, вот как? Насколько это срочно?… А вы не могли бы объяснить, в чем дело… ОК, я вам верю… Никаких проблем, я все равно остановилась в Макасо, у друзей… Ну, разумеется, вы знаете… Нет, никаких претензий. Можете на меня рассчитывать… Aloha.

…

Капитан Виго Рэдо вышел на середину гостиной фаре–дюро:

– Леди и джентльмены! Приношу свои извинений за то, что прервал вашу программу осмотра страны, но ситуация такова, что нам необходимы независимые репортеры.

– Кому нам? – флегматично поинтересовался Джек Хартли.

– Службе национальной безопасности Мпулу, военной разведке Меганезии и…

– Федеральному бюро расследований США, – сообщил представительный мужчина в дымчатых очках, – Специальный агент Гарри Босуорт. Рядом со мной – лейтенант Адам Эрроусмит из USSOCOM, объединенной группы специальных операций министерства обороны. С его парнями вы еще познакомитесь, они то, что надо.

– По–моему, мне пора звонить в компетентные органы моей страны, – со вздохом, сказал

Ван Чжо, – Вы мне позволите?

– Ван, давайте отойдем в сторону, и я вам кое–что объясню, – предложил Торрес.

– Ладно. Но если я после этого захочу позвонить…

– … То я сам наберу номер, который вам нужен, но сначала уделите мне пять минут.

– Начались шпионские игры, – проворчал Шарль Фонтейн себе под нос.

Координатор с китайским репортером удалились в сторону кафе. Спецагент Босуорт проводил их взглядом, недовольно покачал головой, и продолжил.

– Через 30 – 40 минут с аэродрома Хор–Калба на Персидском заливе в эмирате Сарджа, взлетит «Falcon–950» и возьмет курс на юго–запад, примерно в нашем направлении.

– Еще тонна – другая героина? – предположил Питер Йорк.

– Ответ не верный, – строго сказал Босуорт, – Пока что на борту «Фалькона» нет ничего интересного, кроме специфического медицинского оборудования и бригады врачей. Но нам надо будет следить за ним и тщательно протоколировать его маршрут, чтобы потом не было сомнений: этот самолет взлетел из Хор–Калба. Мистер Наллэ Шуанг и капитан Виго Рэдо предоставили нам это служебное помещение экспедиционного центра….

– Если самолет интересен, – начал Хартли, – и в нем нет ничего такого на пути туда, то, видимо, в нем будет что–то такое на пути обратно, по принципу индукции.

– Индукция – это про электричество в катушке? – перебила Ллаки.

– В данном случае, мэм, это про логику, – пояснил британец.

– Только не по индукции, а по закону исключения третьего, – поправил Шарль.

– Ответ верный, – подтвердил спецагент, – По нашим данным, этот «Фалькон» совершит посадку на взлетной полосе у поселка Чивези в непризнанном государстве Шонаока, на территории Юго–Восточного Конго, в паре сотнен миль к западу от нас, примет на борт некий груз, затем взлетит и направится обратно в Сарджа.

– И флаг в руки потом доказывать, что он что–то там вез, – припечатал Йорк, – Сарджа, насколько я знаю, это такая мусульманская выгребная яма, что…

– Давайте все–таки уважать чужие религии, – перебил Джек Хартли.

– Не выгребывайся, – посоветовал ему Йорк

– Действительно, мы же не в прямом эфире, – поддержал его Фонтейн.

– А не пойти ли вам обоим в жопу? – вежливо спросил британец.

– Мальчики, может, не будем ссориться? – предложила Жанна.

Капитан Виго Рэдо постучал авторучкой по столу, добиваясь тишины, и сообщил:

– Этот «Фалькон» не долетит до Сарджа. Наши дроны перехватят его, заставят изменить курс и принудит к посадке на аварийной полосе в Макасо.

– Если я не ошибаюсь, это воздушное пиратство, – заметил Питер Йорк.

– Ты что, законник? – язвительно спросил лейтенант Эрроусмит.

– Нет, Адам, я так, пописать вышел, – столь же язвительно ответил репортер.

– Что будет в самолете? – поинтересовалась Жанна.

– Там будет самое огромное говно со времен Гитлера, – пообещал спецагент.

– Звучит неплохо, – оценил Хартли, – Но, видишь ли, Гарри, хотелось бы знать точнее.

– Мы будем знать точнее, когда он начнет загружаться, – сказал Босуорт.

– Подкрадемся туда по саванне, как Чингачгук? – спросил Йорк.

– Нет, но над Чивези будут висеть два дрона с телекамерами. Надо объяснять, что это?

– Я такие видела! – радостно заявила Ллаки, – это херня, вроде птички с пропеллером.

– Убейся, а лучше не скажешь, – одобрил лейтенант Эрроусмит.

На террасу вернулись Торрес и Ван Чжо. У меганезийского координатора на лице была довольная улыбка, а китайский репортер выглядел донельзя озадаченным.

– Эрнандо всецело убедил меня, что мне следует позвонить в компетентные органы моей страны несколько позже, – сообщил он, – поэтому я с вами.

– А, может, тогда, высадить миллион китайских десантников в этом гребаном Сарджа и дело с концом? – весело предложил Фонтейн.

– Моя страна не вмешивается в чужие внутренние дела, – с пафосом, произнес Ван Чжо.

– Нет проблем, – ответил французский репортер, – китайские десантники отменяются и в дело идут меганезийские воздушные пираты.

– Ну и вредный же ты тип, – обиженно проворчал Виго Редо.

– Я полезный, – возразил тот, – я независимый журналист!

– У тебя, Шарль, нехорошее предубеждение к нашему социальному строю, – продолжал китайский репортер, – но тебе должно быть известно, что наша страна идет в авангарде всемирной борьбы за дружбу и взаимопонимание между народами.

– Борьбы за дружбу? – скептически переспросил Хартли.

– Английский для меня не родной язык и я, возможно, не вполне корректно перевожу с китайского. Но я постарался выразить главную мысль и это вам любезно подтвердит мисс Ронеро. Как мне твердо сказал товарищ Торрес, она уже должна получить SMS с новой информацией по программе теле–игры «Тринадцать ударов молнии».

Жанна вытащила из кармана шорт свой мобайл – действительно, на его экранчике был значок «получено новое сообщение», а в качестве отправителя значился «Оргкомитет». Она прочла текст и отреагировала чисто по–меганезийски:

– Y una polla!!!

– Что вызвало такую экспрессию? – спросил Джек Хартли.

– Министерство культуры КНР и штаб флота, по рекомендации ЦК КПК, предложили оргкомитету использовать в следующей фазе игры, многоцелевой экспериментальный крейсер «Наутилус», находящийся в составе индоокеанской группы ВМФ Китая, – тихо прочла она, – По итогам дискуссии, Оргкомитет принял это предложение.

– Между прочим, – добавил Ван Чжо, с упреком глядя на Шарля – этот корабль назван в честь героев романа вашего великого писателя–фантаста Жюля Верна.

– А в кодах ВМС США он называется «Sea Ice», – сообщил Питер Йорк.

– Это почему? – спросила канадка.

– Из–за влияния пацифистов, – ответил вместо него лейтенант Эрроусмит, – Они думают, что применение этих боевых систем вызовет ядерную зиму, моря замерзнут и все такое. Хотя давно доказано, что ядерная зима это просто бредни паникеров.

– Физику в школе не учили, – согласился с ним Виго Рэдо.

– Дебилы, – подвел итог спецагент Босуорт.

– Экран, – сказал лейтенант.

– Точно, – снова согласился меганезиец, – Экран в башке, чтобы логика не проникала.

– Я не про то, – уточнил Адам, – Ты на экран смотри. «Фалькон» взлетел.

…

=======================================

58 – ПЛЕННЫЕ и ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ. Гуманизм.

Дата/Время: 17 сентября 22 года Хартии. Вечер.

Место: Меганезия. Округ Палау. Риф Пиерауроу.

База морских рейнджеров «Transit Reef».

=======================================

Большой мужчина двигается быстро и бесшумно, как кошка. Он знает эти бамбуковые платформы, лестницы и крыши, как пальцы на своей руке. Большой мужчина уверен в своей силе, он много умеет, много воевал, наверное, убил много врагов, а его никто не смог убить. У него твердая рука и верный глаз. Но большой мужчина не жил много лун подряд в саванне, в обнимку с автоматом. Маленькая женщина жила. Она знает много способов, как убить того, кто сильнее и быстрее. Маленькая женщина собирает во рту много слюны, неслышно подходит к краю платформы и наклоняется над ограждением. Слюна падает с ее губ на платформу, которая лежит ниже. Большой мужчина хорошо слышит, где был шлепок. Он не упустит врага, который сделал такой громкий шаг. Он стреляет. И маленькая женщина стреляет на звук его выстрела…

– Свет! – крикнул команданте Аги Табаро.

Вспыхнули люменисцентные лампы, и на всех четырех ярусах тренингового комплекса базы Пиерауроу стало светло, как днем. Пума гордо стояла в одном из углов 2–го яруса, держа dyegun–полуавтомат у бедра за пистолетную рукоятку. Лейтенант Лопе Молино, находился в противоположном углу на 3–м ярусе и задумчиво разглядывал алое пятно краски у себя на боку. Такое же пятно виднелось на настиле 1–го яруса в нескольких сантиметрах от щедрого плевка Пумы.

– Напарила, – хмуро констатировал он.

– Ящик пива – мой, – лаконично ответила она.

– Твой, твой, – согласился Лопе и, подняв голову, сообщил улыбающемуся с 4–го яруса Рону, – Балда ты! Из такой девушки сделал киллера.

– Я хорошая жена! – возмущенно возразила Пума.

– Ты самая хорошая, – уточнил Рон, сбегая по лестнице и оказываясь рядом с ней.

– И еще, я всех угощаю пивом, – добавила она, – Мне все равно столько не выпить.

Лейтенант хмыкнул и двинулся к мостику, соединявшему 2–й ярус тренингового комплекса с мини–маркетом. Проходя мимо Пумы, он отвесил ей звонкий шлепок ладонью по заднице, и получил в ответ энергичный тычок локотком в ребра.

– Уфф!.. У тебя точно не было предков из юго–западной Гавайики?

Юная африканка выразительно пожала плечами:

– Кто может это знать? Мама была красивая, имела много разных мужчин.

– Логично, – согласился лейтенант, и продолжил свой путь за пивом.

…

Пиерауроу – это подводная отмель, расположенная в нескольких десятках миль к юго–востоку от населенных мест: островка Хатохобеи и большого атолла Хотсарихие. Ее большая часть лежит на глубине 3 метра, и даже при максимальном отливе над водой появляются лишь несколько пучков водорослей. Поверх этой отмели стоит на сваях длинная платформа патрульной базы, имеющая форму вопросительного знака. Изгиб знака представляет собой крытый пирс с причалами и оборудованием, а точка – это 4–ярусный pueblo–militar (военный городок). На базе размещены 4 полувзвода морского спецназа, 4 полувзвода авиации и 2 полувзвода техно–поддерки. Все это называется «Ranger–Unit Transit–Reef» (RUTR) и полностью контролирует океанский траффик Западной Новой Гвинеи (спорной индонезийской территории Ириан–Джая). Между Пирауроу и полуостровом Чендравасих (западным углом Новой Гвинеи) – 200 миль. Нежелательное судно, может проскочить через этот коридор, только проявив чудеса маскировки. Алтьтернатива: отправляться не с северного, океанского поберещья, а с южного, из порта Факфак, и двигаться в обход. Но тогда надо пересекать море Серам, сказочно богатое рифами и пиратами. Кроме того, обходный рейс увидят на картинке, переданной со spy–drone базы RUTR. Одна ракета «Wiunge», пущенная флаером с 250 миль – и никто не узнает, что случилось с этим судном. То ли пираты, то ли рифы…