355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Розов » Чужая в чужом море » Текст книги (страница 45)
Чужая в чужом море
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 22:30

Текст книги "Чужая в чужом море"


Автор книги: Александр Розов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 88 страниц)

Наша маленькая экспедиция движется к Авараи. Который из домов принадлежит семье Митиата видно с полумили. Это – ультрамодерн из оранжевых, белых и прозрачных кубических модулей, поставленных в 2 этажа в кажущемся беспорядке, но при этом так, что в нескольких местах возникают смешные балкончики необычной формы. Первый этаж левого крыла переходит в крытый пирс, к которому мы и причаливаем.

Второй дом – это простой полинезийский fare внушительных размеров, бетонная часть которого стоит на фундаменте, а бамбуковая – на ножках–опорах, и выходит на свой пирс. За домом – небольшое поле, вроде тех, которые я видела на Рапатара. В данный момент там, без спешки, возятся с грунтом и растущей из него флорой две дамы преклонных лет. Машина, которую они используют, маленький квадроцикл–комбайн (того же типа, что на Рапатара). Мальчик и девочка одногодки лет 4–5, делают вид, что участвуют. Третье дитя имитацией не занимается – ему годика два и оно спит на подстилке под солнцезащитным зонтиком. Едва мы выгружаемся на пирс, как обе дамы начинают обмениваться с Рокки короткими выкриками на утафоа с легкой примесью лингва–франка. Подходить сюда им, видимо, лень, но кричать они умеют громко, так что дистанция не помеха. По итогам переговоров, Афаи бежит к ним, а мы идем под огромный навес прямо у берега, под которым выложен открытый очаг из камней: нечто вроде первобытной кухонной плиты.

«Мне уже высказали предельно–возмущенное фи, а сейчас и ему достанется», – сообщает Рокки, усаживаясь в старое пластиковое кресло–качалку. Я интересуюсь причиной гнева старых леди, и экс–координатор поясняет: «им нравится возиться с маленькими детьми, а мы своих мелких сегодня оставили у Эмили Ломо на Таити. Они, конечно, на нас дуются. Но, если бы мы взяли мелких с собой, то надулась бы Эмили. Ну, а если бы мы оставили одну там, а одну взяли с собой, то надулись бы все». Я замечаю, что у этих сердитых дам имеются на попечении целых три ребенка – чем они недовольны? Рокки лениво машет рукой: «Да ну! Это несерьезно. Вот если бы на каждую бабушку было по три мелких…».

Появляется Петра, успевшая сбегать в дом и сменить шорты и майку на пестрый яркий платочек, застегнутый липучкой над правым бедром. «По ходу, ясно, – заявляет она, – ты подарила им этот траулер, типа как в обмен, а они хотят помочь нам возиться с мелкими, типа, потому что им скучно, и что у них теперь хренова гора свободного времени».

Вспыхивает ожесточенный спор, в ходе которого прояснятся суть дела. В соседском fare живет полтора десятка человек, четыре поколения. Более 10 лет назад, когда Рокки еще только построила тут свой «загородный домик», соседи ходили рыбачить на небольшой мото–фелюге (реликте, спущенном на воду в первой половине прошлого века). Это был тяжелый и рискованный бизнес, которым занимались только мужчины в расцвете сил, а остальные взрослые сидели у берега, занимаясь детьми, домом и огородом. Каждый раз наблюдая выход старой калоши в море, Рокки внутренне содрогалась: она знала с какой легкостью такие посудины «исчерпавшие запас живучести», тонут от удара одиночной большой волны, или от серии штормовых шквалов. После некоторых раздумий, Рокки предложила соседям обмен: их раритетная фелюга против модернового мини–траулера (комфортного, безопасного и продуктивного в смысле рыболовства, но неинтересного в антикварном плане). Обмен состоялся и вскоре, оценив мини–траулер, все соседи, кроме прабабушек и детей от 1 до 5 лет, стали болтаться в море, занимаясь ловом, или сбывая добычу, или просто потому, что погода хорошая. Так, под присмотром пожилых леди вместо восьми детей, постепенно оказалось всего трое. Меньше не будет – два грудных младенца скоро перейдут в «опекаемый возраст», но и больше не будет: двое детей уже перейдут в возраст, который тут считается допустимый для участия в морских походах.

Я интересуюсь: где сейчас эти два грудных младенца? Мне отвечают: разумеется, они в море вместе с мамами. Моего удивления не понимают: а что здесь такого? Петра идет в дом, через минуту возвращается с ноутбуком и демонстрирует мне дюжину фото мини–траулера в плавании, поясняя: «это мы 3 месяца назад летели с Раиатеа на Таити, видим внизу знакомый кораблик, и Афаи предложил: давай заскочим к ним пообедать, у них рыба прямо из моря…». Посмотрев фото, я соглашаюсь: молодые мамы правы, т.к. этот мини–траулер не хуже туристического океанского катамарана. Я говорю Рокки, что с ее стороны это замечательный альтруистичный поступок. Она удивлена: «Что вы, Жанна! Альтруизм – это последнее прибежище извращенцев». Петра спрашивает: «Al–truis – это по–арабски? Из корана?». Брай отвечает: «Нет, по ходу, это из Mein Kampf Иммануила Канта». «Не гони, – возражает Фидэ, – Mein Kampf написал Гитлер». Сержант пожимает плечами: «Ну, значит, у Гитлера». Петра задумчиво бормочет: «Ал–гебра, ал–химия, ал–коголь, ал–джазира, ал–кайда, ал–труис»… – и лезет в интернет искать альтруизм.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -


– «Ал–Труис» по–арабски значит «из Трои»! – радостно сообщила Петра, – Из того города Троя, который в древности сожгли за то, что их оффи made kidnapping. Но про альтруизм написано, что его придумал Конт. На Кант, а Конт. Прикинь, Брай, ты почти угадала!

– А Mein Kampf кто написал? – спросила сержант.

– Сейчас… Ага. Тут Фидэ прав. Это Гитлер написал. А Кант написал «Критику разума».

– Все трое – уроды, – констатировал Фидэ.

– Чем вам альтруизм не угодил? – поинтересовалась Жанна.

– Так ясно же написано, – удивилась Петра, – «Альтруизм введен Контом, как антипод эгоизма. Принцип альтруизма «Живи для других»: бескорыстные побуждения человека совершать поступки на пользу других людей. Конт писал, что альтруизм формируется воспитанием у человека способности противостоять своему эгоизму во имя интересов людей, и готовности человека жертвовать для других своими личными интересами».

– Под ВМГС, – коротко сказала экс–координатор.

– Извините, Рокки, я не поняла…

– Ты же про это у Ван Хорна читаешь, – вмешалась Брай, – Autodefenca humanitar ultima medida. Высшая мера гуманитарной самозащиты. AHUM на лингва–франка, или ВМГС.

– Расстрел, короче, – припечатал Фидэ.

– Я знаю, что такое ВМГС, – сказала Жанна, – Но ВМГС за альтруизм….

– За попытку сформировать альтруизм воспитанием, – поправила Рокки.

Канадка вздохнула и развела руками в воздухе, выражая полнейшее недоумение.

– Может быть, у вас это слово считается неприличным, но когда вы, Рокки, фактически дарите своим соседям довольно дорогой корабль…

– 55.000 фунтов минус стоимость раритетной мото–фелюги, – педантично уточнила та.

– … И, – продолжила Жанна, – делаете это совершенно бескорыстно.

– Бескорыстно? Черта с два! Это была взаимовыгодная сделка.

– И в чем была ваша выгода, Рокки?

– Во–первых, – сказала экс–координатор, – я получила фелюгу. Сейчас она вделана как башенка в мой fare в Таутира на Таити, и внутри нее устроен мой кабинет.

– Очень классный, – встряла Петра.

– Рада, что тебе он тоже нравится. Это во–первых. А во–вторых, нашими соседями стали более благополучные люди. Они чаще улыбаются, они оптимистичнее смотрят на жизнь. Находиться рядом с ними гораздо комфортнее, чем рядом с теми, кто живет в состоянии перманентной неустроенности, испытывая судьбу и рискуя жизнью. И, в–третьих. Если Петра права на счет их пожеланий, то значит, моя семья получила от этой сделки нечто такое, по сравнению с чем 55.000 фунтов это просто пыль.

– Знаете, Рокки, – заметила Жанна, – Если вы скажате, что вы все это рассчитывали перед тем, как сделать этот подарок, то я вам просто не поверю.

– А я и не собираюсь так говорить. Но есть сделки, на которые идешь интуитивно. Чутье подсказывает, что это выгодно. Так бывает и в быту, и в производстве, и в торговле.

– Клевая отмазка, – прокомментировала Петра, – На самом деле, все дело в Tiki.

– Ну, ты вообще обнаглела, – возмутилась Рокки.

– А что, не правда? – осведомилась девчонка.

Тут их спор был прерван появлением Афаи с мешком разнообразного продовольствия.

– Понятия не имею, как все это готовить, – сообщил он, кладя свой груз у ног Рокки.

– Так, – сказала она, – Будем делегировать полномочия. Петра, ты уже почти взрослая девочка, у тебя даже есть ребенок. Тебе полезна тренировка в руководстве кое–какими хозяйственно–бытовыми вопросами. Ты понимаешь, о чем я?

Петра задумчиво почесала в затылке:

– Типа, мне решать с питанием для всех foa? ОК, за вкус не ручаюсь, но горячо будет.

Афаи тяжело вздохнул – он догадался, на ком конкретно сейчас будут тренироваться в руководстве. Брай вызвалась волонтером, и Жанна, не долго думая, поступила так же.

Рокки, тем временем, сообщила, что горит желанием полетать на подаренной флайке и Фидэ занялся инструктажом. До бригады «полевой кухни» то и дело долетали фразы:

– Крен и тангаж больше 15 градусов не делайте – а то грохнетесь с непривычки…

– Ротор слегка стремный, на первый раз оставьте его неподвижным…

– Вот это – баланс движков, его вообще никогда не трогайте…

Жанна и Брай уже успели почувствовать себя скаутами, играющими в нехитрый быт Дикого Запада по романам Фенимора Купера, когда Рокки (уже несколько утомленная занудством инструктора), дорвалась до пилотского кресла. Зажужжали два маленьких движка пропеллеров, UATG прокатился метров 150 по спокойной воде вдоль берега и взлетел под восторженные вопли Петры и Афаи. Фидэ нервно крутил между пальцами незажженную сигарету – у него не было полной уверенности, что инструктаж усвоен.

Флайка набрала высоту до ста метров, описала длинный круг над рифовым барьером, затем полетела вглубь острова, к горному массиву, и скрылась за ним. Тут Фидэ очень грубо выругался и стал сосредоточенно чесать небрежно выбритый подбородок. Через полминуты флайка выскочила из–за гор, прошла по широкой дуге над озером Ротоити, потом над морем и, повернув к берегу, пошла на снижение. Зрители занервничали, но ничего страшного не произошло. Рокки посадила UATG вдоль осевой линии канала Авараи, по направлению к пирсу. Из–за переоценки запаса посадочной дистанции, ей пришлось метров сто ехать по воде на малой тяге. Флайка, не приспособленная быть лодкой, вихляла в разные стороны. Когда она, наконец, причалила, Фидэ выдохнул и прикурил сигарету, а Рокки радостно выпрыгнула из кабины на пирс и исполнила там нечто вроде воинственной пляски боксера, только что выигравшего олимпийские игры.

Петра пошепталась с Фидэ, сбегала в дом, притащила маленькую 4–струнную гитару «ukulele» и вручила ему. Он уселся поудобнее, провел пальцами по струнам и сообщил:

– Я спою о прекрасной и любимой женщине. О толстой коричневой женщине. Iri! Эту песню сочинила самоанка Сиа Фигиэл, которая еще в прошлом веке объехала весь мир. Но у меня бедное воображение. Мне надо видеть то, о чем я пою. Если бы вы, Рокки…

– Легко! – весело перебила она, – Петра! Если тебе было не лень бегать за ukulele, то не лень будет и притащить мне что–нибудь подходящее. Что я в этом костюме, как дура?

Пока та бегала за «чем–нибудь подходящим», экс–координатор разделась, придирчиво осмотрела себя, и несколько сконфуженно сообщила:

– Вот до чего доводит любовь к булочкам с кремом! Я бы давно с ними завязала, но все знают, что я их люблю. Утром варю кофе, а Квинт (это мой faakane) спускается в лавку внизу и притаскивает эти самые булочки, потому что нам обоим лень готовить завтрак. Приезжаю в офис, то–се, переговоры, прошу Гитоко (это моя секретарша) сварить всем кофе, и она подает его с такими же булочками, а я их автоматически ем. После работы заскакиваю поболтать с Эмили. Она ставит на стол аналогичные булочки собственного изготовления. Отказаться нельзя – она ужасно обидится. Ну, и где теперь моя талия, а?

– Вот неправда, Rokki–uahine! – заявила Петра, появляясь из дома с каким–то кусочком материи в руке, – мама всегда говорит: «не хочешь – не ешь, нам больше достанется». Я сто раз видела, как ты сначала отказываешься, а потом…

– Стоп! – прервала ее Рокки, – Это семейная тайна. И вообще, не мешай мне кокетничать. А что это ты принесла? Ты уверена, что на меня это можно надеть?

– Еще как можно! Это такая стильная штука. Короче, руки подними.

Через несколько секунд на талии (которая у экс–координатора, все же была) оказалось застегнуто нечто, выглядевшее никак. Часть тела Рокки от верхней трети бедра до пояса просто исчезла. На этом месте колебалось марево, сквозь которое были видны верхушки рифов, полоса прибоя и дальняя часть пирса, правда, искаженные, как в кривом зеркале.

– Techno–lavalava «predator», – объявила Петра, – Тема слизана с кино прошлого века. По ходу, там инопланетянин–отморозок, весь в таком маск–комбезе. Эти штуки продают на Дюси–Питкерн, на «Space–Expo». Типа, ткань из ориентированных световодов. Физика.

– Сегодня просто праздник какой–то! – воскликнула Рокки, – А кто там грозился спеть? Я, между прочим, уже почти танцую!

Она прошлась по пирсу, исполнив ряд неуловимо–текучих движений ori–toere–hula – так пляшут молодые женщины в океанийских деревнях на hauole после сбора уражая.

Фидэ кивнул, взял на пробу несколько аккордов, а затем…

Толстая коричневая женщина

В продуваемом бризом маленьком fare

Под соломенной крышей плетет из волокон шнуры

Заплетает истории в листья пандануса

Толстая коричневая женщина потеет на солнце

Опирается на ствол кокосовой пальмы

Колышется на кокосовом солнцепеке

В пестрой lavalava, узковатой для ее талии

Толстая коричневая женщина в море

Здесь есть на что посмотреть

Ныряет за синими и красными рыбами

Ловит морского угря

Толстая коричневая женщина возвращается домой с моря,

Здесь есть, на что посмотреть

Вокруг толстой коричневой женщины

Всегда увиваются один–два мужика

Здоровенных или не очень, ходят, улыбаются

Как качаются ее бедра, как колышатся ее бока

Как толстая коричневая женщина на fa–a lavelave распоряжается

Чистую циновку – сюда, свинью – туда

Такой вот голос у толстой коричневой женщины

Так принято у толстой коричневой женщины

Не груба, но непреклонна

Толстая коричневая женщина

Толстая коричневая женщина видит по ящику мисс вселенную

Как ты думаешь, что приходит в голову толстой коричневой женщине

При виде мисс вселенной, самой красивой женщины в мире?

Толстая коричневая женщина

Добавляет масла в отварные бананы,

Подбирает на себе lavalava,

Оглядывает складки,

И кричит своей старшей сестре: «Эй! Надо куда–то девать это все!»

Будь осторожен с толстой коричневой женщиной

Толстая коричневая женщина никогда не кричит, понял?

Помалкивает, посмеивается.

Она не чешет языком зря, но и не будет врать, и сразу скажет

Если у тебя в башке тараканы.

Но пошли ее куда подальше -

И ты увидишь глаза, каких ни у кого не видел,

И услышишь такое, чего никогда еще не слышал.

И на твоем месте я бы убрался подальше

От толстой коричневой женщины,

Если она не стерпела,

Если она оскорблена.

Я бы точно убрался тогда подальше на твоем месте

И всегда убирался бы подальше

Отовсюду, где ей вздумается рассесться.

И последнее: туфли толстой коричневой женщины

Ни одни туфли не подходят толстой коричневой женщине

Ни высокий каблук ни низкий каблук

Ни зауженные ни уширенные

Не могут вместить охватить заключить в себе

Ноги толстой коричневой женщины

Потому что ноги толстой коричневой женщины

Удобно стоят на складках больших животов

Тех, кто нянчится с ней:

Это толстый большой синий океан

И толстая большая коричневая земля…

Одобрительный свист, хлопки, звон большой ложки по крышке котелка. Аудитория от души постаралась компенсировать свою немногочисленность мощностью шума. Рокки, отдуваясь после пляски, уселась в шезлонг. На ее коже блестели бисеринки пота.

Фидэ, отложив ukulele, сообщил:

– Между прочим, в некоторых странах эту песню считают экстремистской.

– Я даже знаю, в каких, – сказала Рокки, – Это из–за проблемы Клиппертона и из–за меня. Будто бы, с моей подачи на «Tupa–Tahatae–ACID–TV» сделали этот скандальный клип с песенкой про толстую коричневую женщину на фоне кадров «Equatorial snow».

– По–моему, хороший клип, – заметила Брай, – Пак Ен рассказывал: когда они летели на Кпингамаранги после операции на Таунаилау, то крутили этот клип по видику раз 20.

– Имеется в виду первый взрыв 24–мегатонной L–bomb? – уточнила Жанна.

– Да, – подтвердила Рокки, – И я страшно рада, что дело решилось предупредительным взрывом. Война – плохая штука. Если бы эскадра пересекла FOL, я ничего не смогла бы сделать для трех тысяч французских парней. Один миг, как фотовспышка и они бы все перестали существовать просто потому, что оказались не в том месте не в то время…

– Но можно было найти компромисс, – заметила Жанна, – Я имею в виду, Клиппертон.

– Хартия бескомпромиссна, – ответила экс–координатор, – Артикул Хартии можно не выполнить, только если он физически невыполним. В данном случае, у правительства была физическая возможность выполнить артикул о защите граждан.

– Права двадцати граждан ценой жизни трех тысяч других людей? – уточнила канадка.

Рокки покачала головой.

– Не двадцати, а всех граждан. Второй артикул Хартии: «Нарушение любого базисного права одного гражданина есть тотальное нарушение всех базисных прав всех граждан». Это действительно так. Если сегодня правами одного человека пожертвовали из каких–то особых соображений, пусть даже это соображения высочайшей гуманности, то значит, на месте этого человека может оказаться каждый. Если бесправен один – бесправны все.

– А как быть с правом на жизнь тех французских моряков? – спросила Жанна.

– Его нарушили оффи, которые послали их на смерть, – отрезала меганезийка, – Только не думайте, что я стала бы успокаивать себя этим доводом. Я дала себе слово: не смогу их спасти – уйду в отставку, поселюсь тут, на Маиао, и займусь чем–нибудь некрупным и полезным, чтобы рядом не стоять с политикой.

– Вы говорите так, будто спасали их, как частное лицо, а не как глава правительства.

– Я спасала их, как я, – ответила Рокки, – В пределах контракта, я использовала ресурсы правительства, ресурсы аналитиков, которые предсказали поступки шефа эскадры. Мы сумели создать условия, при которых адмирал остановил эскадру, не дожидаясь…

– Ма, тут, по ходу, еще гости, – перебил ее Афаи, переворачивая аппетитно выглядящие кусочки на сетке над очагом, – Одна флайка faakane Квинта, а вторая хрен поймешь…

Рокки повернула голову, всмотрелась в пару приближающихся флаек, потом хлопнула себя ладонями по бедрам и возмущенно воскликнула:

– О, Мауи и Пеле, держащие мир! Он ведь обещал не летать над морем на этом гробике!

– Сама–то на чем только что летала? – ехидно спросил ее сын.

– Я всего один круг над островом, – возразила она (впрочем, несколько смущенно).

– Вторая – это «утконос», он с импеллером, – сообщил Фидэ, – та еще чума. А первая, на которой ваш faakane – «Pitts Red Devil», модель середины XX века, надежная машинка.

– Биплан–ретро 5x5 метров не может быть надежным, – отрезала экс–координатор.

– Может. Он вообще пилотажный. На нем можно учиться фигурам…

– Вот именно, что пилотажный. А Квинт – не пилот. Он инженер–металлург. Чувствуете разницу? У него есть нормальный «SkyEgg», хоть с закрытыми глазами летай, так нет! Купил на какой–то распродаже этого долбанного птеродактеля… – продолжая ворчать, Рокки Митиата встала, и быстрым шагом направилась к пирсу.

Маленький синий в желтую полоску биплан коснулся поплавками воды, и прокатился, заметно вихляя (что указывало на некоторый дефицит опыта), до середины пирса. Из кабины–пузыря, сдвинув колпак, начал выбираться кругленький дядечка лет 50, судя по внешности – latino.

– Квинт! Ну ты же обещал, летать на нормальных флайках! Где твоя совесть?

– А? Совесть? – переспросил он, шагнув с крыла на пирс и бросив взгляд назад в кабину биплана, – Извини, я, кажется, забыл ее взять. На меня бросились эти молодые люди, и я успел только надеть шорты. Можно посмотреть в карманах, вдруг там завалялась…

Он с серьезным видом стал расстегивать кнопки на карманах шортов (карманов на них было много). Тем временем, вторая флайка, изящно описав виток спирали над лагуной, проглиссировала по воде, и развернулась на пятачке у самого пирса.

– Это кто еще? – подозрительно спросила Рокки.

– Я не особо вникал. Искали тебя и канадскую журналистку. Твоя секретарша отправила их ко мне, потому что твой мобайл не отвечает. Я полагаю, что он лежит в кармане того костюма, который ты сняла перед тем, как надеть то, в чем у тебя не видно нескольких моих самых любимых деталей тебя, чем я сильно расстроен, потому что…

– Aloha foa, – раздался хорошо поставленный командный голос, – Просим извинить за визит без анонса, но у короля Лимо канадская пресса потерялась…

– Я не терялась, – перебила Жанна, – меня просто пригласили пообщаться.

– Вообще, вы здорово придумали, – заметила хозяйка, – Прикатить прямо к обеду, ни раньше, ни позже. Это во флоте теперь так учат делать?

– Нет, сен Митиата, это новое достижение компьютерной аналитики, – ответил ровный, несколько вибрирующий баритон.

– Охеренно секретное, – вставил веселый женский голос.

Три персонажа, выбравшиеся из флайки – «утконоса» выглядели следующим образом:

Первый – довольно светлокожий креол в униформе лейтенанта INDEMI, среднего роста, широкий в плечах, в общем, из тех, о ком говорят «неладно скроен, но крепко сшит». У него слегка жлобская внешность, но видно, что этот парень хотя и не манкирует военно–прикладным спортом, но главным инструментом его деятельности является голова, а не руки, умеющие непосредственно держать оружие.

Второй – одетый в яркий алый килт высокий худощавый и жилистый молодой мужчина мавританского типа, с подвижным артистичным лицом и огромными черными глазами. Если вы ищете кого–нибудь на роль командира античных морских разбойников, то вам этот парень подходит, можете не сомневаться.

Третья – изумительно красивая молодая женщина–утафоа. На ней только лавалава и не какая–то новомодная, а классическая таитянская – просто пестрый платочек, обернутый вокруг бедер, так что оценить телосложение, созданное эволюцией за сотни поколений океанийцев, можно в одну минуту. Есть такой анекдот: Лайнер в рейсе. До земли миль сто. Крик: человек за бортом! Кэп видит: голая смуглая девчонка плывет одна в океане. Кэп командует бросить спасательный круг. Девчонка смотрит на это и говорит: «Я бы взяла такое кольцо для клумбы, но цвет не в тему, так что извините, я его не покупаю».

Рокки окинула взглядом эту своеобразную кампанию и произнесла:

– Слушайте, ребята, я могла вас где–то видеть?

– Я думаю, очень даже могли, – ответил «разбойник», – Если вы, сен Митиата, в период своей координатуры, слышали про банду Крошки–Лоцмана, с юго–восточного Туамоту, про дробовик 4–го калибра и про флайку на кондомах…

– Точно! – прервала его экс–координатор, – Лично вашу фотку, гражданин резервист, на фоне расстрелянного «Aquarato», я точно видела. А зовут вас…

– Лисанто Перейра, – подсказал он, – а это соответственно резервист Уираити Анапото и сержант Арно Элмер, который стал лейтенантом. Времени–то прошло…

– Не напоминайте мне про время, – перебила Рокки, – иначе я почувствую себя старой, толстой дурой, которая забывает имена и держит гостей на пирсе. Шагом марш за стол! Жанна, вы много потеряете, если не убедите их рассказать байку про Крошку–Лоцмана.

*********************************

Байка про двух резервистов, одного сержанта, 4–й калибр и банду Крошки–Лоцмана.

(Записана на диктофон за обедом, в маленькой кампании, на берегу острова Маиао).

*********************************

Рассказывает Лисанто: «Угодил я в тот раз в форт Агакауитае, это в атолле Мангарева на островах Гамбие, 23 ЮШ, 130 ЗД. Местечко красивое, но скучноватое. Лагуна мили 4 в поперечнике, очень мелкая, и кругом куча пологих островков, через каждые 200 метров. Из развлечений – только ацтекбол, рыбалка и дайвинг за лобстерами вместе с местными девчонками, только они ныряют намного лучше, чем я. Работа: морское патрулирование на флайке «Aquarato» (Водяная крыса). Маленькая кабинка типа мотоциклетной коляски, сверху длинное крыло, метров 8, прямо за спиной пропеллер и здоровый киль. Движок у нее электрический, 30 КВт, но ей больше и не надо. Я болтаюсь посреди нашего северо–западного сектора, глазею на островки, и слушаю всякую фигню по радио. Вахта 4 часа, делать не хрен, место не бойкое, и обычно тут ничего не происходит. Вдруг вызов с базы: Между Матуреивавао и Марутео шестеро на катере грабят бот–лавку. Приказ: задержать до приезда местной полиции. Подлететь поближе и помахать им крыльями: ребята, вы спалились, ложитесь в дрейф, ждите копов. На катере от меня не уйти, у Крысы ход сто узлов, а за попытку смыться суд вместо года даст два, вот и все. Вижу бот–лавку, вижу катер, прохожу на 50 метрах и машу им крыльями. А эти шестеро дегенератов врубают движок и на полной скорости на вест–норд–вест, к северному скоплению мелких атоллов, там до него 60 миль. Я иду над ними на высоте 200, чтобы увидеть, куда они пристанут и сообщаю на базу: такие дела. Мне в ответ: отслеживай их. Ну, я и отслеживаю. Вдруг эти говнюки на катере берут автоматы и давай палить по моей флайке. Я икнуть не успел, а у меня уже две дыры в левой плоскости и одна в фюзеляже. По инструкции, в таком случае положено сообщать на базу и уходить, пока флайка не упала. Разборки с воруженной бандой – это работа не для «Aquarato»: оружие там – самозарядная гладкостволка перед носом пилота на фюзеляже. Это – ружье 4–го калибра 26,5 мм, с лазерным маркером прицела. 360 выстрелов в минуту, 30 патронов в диске, 120 граммов крупной картечи в каждом. Полицейская игрушка ближнего боя. На флайке толку от нее…».

Его перебивает Арно: «Это ты считал, что никакого, а ее не зря туда поставили».

Лисанто: «Все так считали. Придумал какой–то мудак поставить на «Крысу» дробовик – слонобойку XIX века, только самозарядный. Типа, спроектировал. Денег заработал…».

Уираити: «Фиг ли теперь спорить, мальчишки! Лис, давай уже, крути дальше».

Лисанто продолжает: «Эти гады не думали, что я буду стрелять. А у меня обида, азарт, и все такое. Я пикирую прямо на их катер, смотрю на лучик лазера и жму гашетку. Тут эта штука как бахнет! Звук, как если в кабине включить отбойный молоток. На катере тоже сообразили и жмут свои гашетки. И так секунды три. Я, совершенно оглохший, прохожу по диагонали над ними, высота уже никакая. Движок они прострелили. Пропеллер встал Они мне много чего прострелили, левое плечо, например, но это я уже потом заметил. Короче, я погасил скорость, кое–как приводнился. Смотрю: руки ноги на месте. Плечо – минус кусочек шкуры. Колпак кабины в дырках, как в кино про II мировую. Катер уже ускакал куда–то. Рапортую на базу: была, типа, дуэль, а чем кончилась – хрен знает, но флайка лежит на воде, вся в дырочках, корпус течет и меня слегка подстрелили. Мне в ответ: главное, ты сам не в дырочках. Через полчаса подберем. Если флайка утонет – поплавай там, никуда не дергайся. И дай «Pan–Pan» по рации, вдруг кто–то рядом…».

Его перебивает Уираити: «Кто–то – это я. Потому что сержант Элмер спал. Да, да, Арно, ты спал, хотя тебя назначили командиром летающей лодки «Estra Mar», на которой мы летели, укажем для протокола, с авиабазы Тематанги на атолл Реао за яйцами, курами, бамбуком, ямсом, бананами… короче, 2 тонны всякого добряка. Список 38 позиций у сержанта в кармане. Он, такой влез на борт, и говорит: «Гло, ты пилотировать умеешь?». Я говорю: «Еще как!». Опять, для протокола: на 14–й день рождения Лимо подарил мне самую простую флайку и стал учить. А тут мне уже было 19. Тогда Арно говорит: вот и классно. Перед лендингом в Реао – разбудишь. И – брык… Нет, Арно, не после взлета, а сразу. Когда я взлетела, ты уже музыкально храпел. Мне понравилось, и я подумала… Ладно, про лирику – потом. Дальше, минут 40 летим, сержант спит, я пилотирую. Потом слышу «Pan–Pan», в квадрате 22–137–b. Разворачиваюсь на норд–ист, бужу Арно: шеф, у нас приключение. Он хватает у меня трубку рации …».

Лейтенант перехватывает нить рассказа: «Я вызываю этого парня, в смысле, Лиса, но мы еще не были знакомы. Спрашиваю: обстановка? Он: обстановка – говно, флайка тонет, я плаваю вокруг, чтоб ее еще сильнее не топить, а левую лапу пока заклеил пластырем, но это все херня. У вас на флайке пушка есть? Я: пушка – только пистолет–пулемет у меня под боком, а что? Он: надо урыть этих дегенератов, пока не ушли далеко, меня потом подберете, или наши с базы подберут, они уже вылетели. Тут я оцениваю обстановку, заключаю, что парень прав, и отдаю боевой приказ пилоту…».

Вклинивается Лисанто: «Я в это время лежу на воде и надуваю кондомы. 12 штук целая упаковка и еще 7 в нецелой. Это я сообразил, когда искал пластырь в аптечке. Кондомов по инструкции, 1 целая упаковка – обязательно, начатая не в счет. 2 литра воздуха туда влезает легко. Я надуваю, закручиваю горлышко, и пихаю их в кабину. Итого 38 литров, 38 кило архимедовой силы. «Крыса» – легкая машинка, сделана почти вся из пластика, а аккумулятор (50 кг) я сбросил. 19 кондомов ей хватает, чтобы не утонуть».

Подключается Уираити: «Этот катер я нашла, как не фиг делать. У него от движка был виден шлейф дыма метров на 300, и он еле тянул узлов 5. Лис им что–то там прострелил. Из шести кексов четверо, как выражаются католики, уже отдали богу концы, а двое еще что–то хотели. Они тоже были подстреленные, но не качественно. Тут Арно стал играть в терминатора. Пристегнулся тросом, чтоб не выпасть, открыл левую сторону стекляшки, взял ПП и высунулся почти до пояса. А мне приказал делать круги с креном 30 градусов. Я специально спросила: по нам не будут стрелять? А он говорит: куда им! Обманул, что характерно. Я жутко доверчивая к мужчинам. У меня вечно из–за этого проблемы. Я, как дисциплинированный пилот–резервист, накручиваю эти круги на высоте 150 метров, под хлопки его пушки. Настроение у меня резко идет на минус, потому что снизу тоже хлопки. Эти кексы аналогично решили поиграть в терминаторов. С другой стороны, что им еще делать? Я туда даже не смотрю, чтобы совсем не расстроиться. Потом Арно мне говорит: падай до 30. Я говорю, что на хрен это надо – на 30 нас точно подстрелят. Он отвечает, что, во–первых, это приказ, а во–вторых, уже не подстрелят. А надо это, чтобы сделать контрольные выстрелы, согласно инструкции. Я снижаюсь, Арно лепит по ним контрольные, попадает только со второго – третьего раза. Дальше мы переходим к роли Чипа и Дейла, и спешим на помощь. Лиса с его почти затонувшей «крысой» я увидела, еще до того, как мы играли в терминатора. Подкатываем к нему и, открыв боковой люк, делаем разумное предложение: давай руку – мы тебя втащим! Он говорит: Нет, сначала грузим флайку. Зря я, что ли, убил на нее 19 кондомов? Мы с Арно поржали и полезли в воду. «Крыса», она модульная. Крылья, киль, движок с пропеллером снимаются, но мы забахались разбирать ее в воде и таскать модули в люк. Загрузили. Сидим голые, на пятачке крепления подкосной опоры крыла, курим, обсыхаем, ждем копов. Прикатили шериф и констебль. Спрашивают: вы загасили банду Крошки–Лоцмана? Ну, мы. А на оружие можно посмотреть? Удачно получилось, что флайка не потопла…».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю