Текст книги "Чужая в чужом море"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 88 страниц)
– Где–то бегает. В обед у них было на пару царапин больше, чем за завтраком. Обычное дело. Не водить же их все время за ручку? Вообще, я в основном занимаюсь с ребятами среднего школьного возраста. 8 – 12 лет. Основы самозащиты и безопасности. Я думаю, это правильно: тут каждый учит детей тому, что умеет сам. А я, как ты понимаешь…
– О черт!.. – снова сказала канадка, – Ты учишь детей… Этому… Ну…
– Не волнуйся, – калабрийка подмигнула ей, – я не учу школьников стрелять из ПЗРК по самолетам и минировать автомобили. Я преподаю только общие принципы поведения в экстремальных ситуациях: своевременно распознавать опасность, и применять обычные виды оружия. Никакой экзотики. Только ширпотреб.
– Ммм… Я не очень представляю, что в Меганезии относится к ширпотребу.
– Сю, показывать у тебя получается гораздо лучше, чем рассказывать, – заметил Торин, уминая вторую миску клубники (точнее, mikeberry) со сливками.
– Это намек, на то, чтобы я прокатилась с Жанной в детский сектор?
– Типа того, – подтвердил потомок викингов.
– А вы собрались устроить маленький чемпионат по ринвингу, верно?
– Типа того, – снова подтвердил он, – где еще можно так оторваться на ринвинге, а?
…
=======================================
30 – РЕТРОСПЕКТИВА.
Дата/Время: 10 декабря 20 года Хартии.
Место: Транс–Экваториальная Африка. Мпулу
Окрестности горы Нгве.
=======================================
В то время, как Жанна Ронеро в соседней Танзании тепло прощалась с меганезийско–мпулуанской кампанией фэйк–экологов (гид–шофер Дузу настаивал, что в отель надо обязательно успеть до заката), Наллэ Шуанг взглянул сначала на клонящееся к закату солнце, потом – на догорающий костер, и подмигнул Эстер.
– Праздник удался, добрая фея? Летим домой?
– Считается, что мы работали, – заметила она, – По крайней мере, что ты работал.
– Мы работали, – подтвердил он, – Еще как! Но одно другого не исключает. У «commie» даже есть такой лозунг: «На работу, как на праздник».
– Ты же, вроде бы, не коммунист.
– Это зависит от обстоятельств. Когда я подстрелил гуся, то понял, что сегодня я буду коммунистом. Не пропадать же мясу. Ты оценила выстрел? Одиночный, из автомата с сотни шагов. Для такого дилетанта, как я, это был шедевр! Реквием Моцарта по гусю!
Эстер улыбнулась и пожала плечами.
– Я не разбираюсь в оружии и всем, что с ним связано. Я оценила только самого гуся.
– Это главное, – сказал Наллэ и залил угли остатками чая из котелка, – Спи спокойно, африканский гусь! Ты был вкусным!.. Дорогие пассажиры, экипаж просит вас занять места в салоне авиалайнера. В полете вам будут предложены воздушные ямы, грубые анекдоты, а также самогон из фляжки и другие легкие настольные игры.
Наллэ помог девушке забраться в кабину вироплана, сам устроился в пилотском кресле, захлопнул прозрачный колпак и включил движок. Позади кабины зажужжал пропеллер. Как будто, за спиной проснулся большущий комар, размером с собаку. Затем раздался шелест над головой – раскрутка несущего ротора. Машинка неуклюже подпрыгнула и лесо–саванна провалилась вниз, а потом заскользила назад, превращаясь во что–то вроде всклокоченного желто–зеленого ковра. Эстер оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на величественную гору Нгве, покрытую редкими пятнами растительности.
– Если не секрет, что мы сегодня делали? – спросила она, – Я имею в виду, кроме гуся.
– Гусь…, – мечтательно произнес Наллэ, – Его надо увековечить. «Eris», гусь по–латыни, хорошее название для поселка. А еще Эрис – это богиня, которая придумала яблоко…
– С которого началась Троянская война? – перебила Эстер.
– Которое предназначалось прекраснейшей женщине. На нем так и было написано.
– Да, действительно… А что ты сказал про поселок?
– Мы выбрали для него удачное место, – пояснил он, – Близко от дороги, со своим ручьем, с симпатичным ландшафтом, и на достаточном удалении от опасной зоны.
– От опасной зоны? – переспросила она.
– Да. По прогнозам, будет небольшое землетрясение, так что мы планируем эвакуировать маленькие поселки с горы и с западной подошвы.
– Землетрясение? Как скоро?
– Мы должны быть готовы к нему через полтора года. Я уже выбрал для поселка мини–АЭС на 50 МВт, сборные домики, еще кое–какое оборудование. Надо прикинуть, как это все впишется в ландшафт, чтобы местным ребятам понравилось. Еще одну мини–АЭС я заказал для Макасо. И несколько таких же домиков. Видела контейнер? Там образец домика. Я еще много чего заказал, но все это привезут вместе с АЭС, на сардельке. Со строительной техникой я решу, когда горные инженеры определятся с профилем…
– Наллэ, что тут затевается? – спросила она, – Этот твой внезапный отъезд… Внезапный приезд… А ты знаешь, что, пока тебя не было, в фаре–дюро приезжали военные, целая толпа… Не летчики, не инструкторы, не разведчики, а что–то совсем другое.
Шеф–инженер кивнул.
– Да, я знаю. Видишь ли, здесь будет крупный индустриальный проект. Такой…
– Секретный, – подсказала она.
– В некотором роде, да. Но на счет поселка – никаких секретов. Знаешь, будет здорово, если ты со своим эстетическим чувством… Я имею в виду, домики и ландшафт. Очень хочется, чтобы этот поселок сразу стал для жителей родным, а не просто как лагерь на десять тысяч семей. Можно сделать несколько вариантов планировки поселка, а потом спросить у местных, что им больше нравится, чего не хватает. В общем…
– Откуда десять тысяч семей? – перебила Эстер – Ты сказал только про эвакуацию горы.
– Туда же планируется переселить ребят с юга, с пограничных территорий, – уточнил он.
– Это подготовка к очередной войне? – спросила она.
– Нет. Честное слово, нет. Это хороший проект, он даст людям работу, благосостояние…
– Ладно, – вздохнула она, – Тогда можешь располагать моим эстетическим чувством.
– Отлично! Замечательно! – воскликнул он, и обнял ее правой рукой за плечи…
Так уже было два месяца назад. В тот раз Эстер испугалась. Что–то вздрогнуло у нее внутри, как от предчувствия боли. С тех пор мир вокруг нее неуловимо изменился, или точнее, изменилось ее место в мире. Охота на львов, а потом – странная ночь, которую Эстер провела с Наллэ. Сначала она долго лежала рядом и пыталась заснуть, хотя была уверена, что это не получится. Слишком много противоречивых эмоций боролись в ее голове. Неуверенность. Страх (накатывающийся волнами, как море). Обида (на него, на себя, на всю свою жизнь). Желание (какое–то первобытное, не выражаемое словами). К желанию примешивался стыд (да что это я делаю, черт возьми?!). А Наллэ спал, иногда смешно всхрапывая во сне. Потом Эстер так устала от всех собственных мыслей, что вдруг заснула так крепко, что не проснулась, когда он встал и ушел. Открыв глаза, она увидела на подушке красно–лиловый цветок и записку, написанную толстым маркером: «Я не стал будить добрую фею, но когда она проснется, я сварю ей кофе».
Действительно, он сварил ей кофе, и они успели немного поболтать вдвоем на террасе. Просто, ни о чем. Дальше был день, как день, но Эстер, то и дело думала: что же будет вечером? Что будет ночью? Как ей себя вести в этой непонятной ситуации? Но все эти мысли оказались напрасными, поскольку вечером что–то случилось, и Наллэ, внезапно собравшись, улетел на «Большую Воду». Он и раньше исчезал на несколько дней и, как бы в шутку, просил ее «удерживать позиции» и «следить за хозяйством».
В этот раз он добавил к обычному набору одну фразу «я буду скучать, фея». Эстер чуть было не ответила: «я тоже», но что–то ее удержало. Она просто кивнула… А он исчез на месяц, и та странная ночь осталась с ней, как нечто уже безусловно случившееся, но по какой–то посторонней причине, пока еще не завершенное. Видимо, ее поведение как–то изменилось, и это не осталось незамеченным окружающими. Когда три недели назад в Макасо приехала группа военно–технических экспертов, Нонг представил им Эстер, как «Faahine de fare–expedicion». Она нашла в меганезийско–английском словаре: «Faahine: housewife, in punalua family – major woman, main householders wife, by the kanaka–law – concubine–majordomo». Пока Эстер размышляла о том, следует ли сделать лейтенанту мягкое замечание, нарисовалась Пума и бестактно ляпнула: «Не грусти, твой мужчина скоро вернется». Эстер попыталась (дернул черт) втолковать этой прямой, как стрела, девчонке тонкости психологии. Та цокнула языком, сняла со своей шеи какой–то амулет на шнурке и протянула Эстер, пояснив: «Это клык гиены. Против дурного глаза». В ее понимании, «психологические проблемы» могли возникнуть только от вредоносного колдовства и, соответственно, нейтрализовывать их следовало путем контр–колдовства.
Отказываться от такого подарка было неудобно, и Эстер повесила клык на шею, рядом с серебряным крестиком. Пума удовлетворенно кивнула, полагая проблему решенной, и спросила: «Ты сваришь мне фито–чай»? Получив утвердительный ответ, она устроилась на парапете террасы. Маленький черный сфинкс – загадочный, как и положено сфинксу.
Потребность в фито–чае была следствием истории с львиной печенью. Пума слопала ее полностью – примерно пять фунтов сырой львятины, насыщенной витаминами группы «B», всякими гормонами и множеством других биологически–активных веществ. Ясно, что девчонка заработала сильнейший гипервитаминоз с аллергической сыпью и другими сопутствующими радостями метаболизма. Керк только разводил руками (Пума, горе ты ходячее, как в тебя столько влезло?), а Эстер вспомнила про фито–рецепт, вычитанный в популярном натуристическом журнале. После первой же пробы, Пума заявила, что фито–чай очень помогает (хотя, было подозрение, что чай – это еще один повод поболтать).
Болтала Пума очень необычно. Она или что–то спрашивала и молча выслушивала ответ, каким бы длинным он не был, или кратко излагала свое мнение о чем–либо, чтобы потом так же молча, выслушать поправки или замечания. Ее интересовали самые разные вещи, но всегда только в одном ракурсе: для чего их можно использовать в жизни. Как–то раз Наллэ подарил ей специфическую игрушку, которую специально привез из очередной командировки: тренинговое пневматическое ружье «Ktesi» производства «Atomic Bikini Fuego». Игрушкой эту тяжелую короткоствольную машинку можно было назвать лишь условно. Для взвода пружинного поршня требовалось с усилие, значительное даже для здорового мужчины, а 8–мм картечина вылетала из ствола со скоростью 300 метров в секунду, и пробивала навылет пустые жестянки, служившие мишенями.
Подарок привел Пуму в полный восторг, и (что характерно) она тут же захотела узнать: как это оружие устроено. Наллэ часа 2 рассказывал историю развития гидравлических и пневматических устройств, начиная с Ктесибия – Александрийца, который жил во II веке до н.э., и в честь которого была названа данная модель оружия. После этой лекции, Пума получила дополнительный подарок: распечатанный из интернета меганезийский учебник по физике для 4–го класса. Африканка (которая читала по слогам, а считала, в основном, на пальцах), быстро пролистала учебник, задерживая взгляд только на цветных схемах, и радостно объявила: «У меня есть мужчина, он поможет мне понять все эти значки!».
Эстер тогда ни на миг не поверила, что сержант–инструктор Рон Батчер будет заниматься с девчонкой школьной физикой – и напрасно. На следующий же день, под навесом кают–компании маленького «военного городка», можно было наблюдать, как Рон, с помощью целой кучи подручных предметов, объясняет Пуме что–то из основ механики. Наллэ, не без некоторой иронии, сообщил удивленной Эстер: «Это в западной культуре солдата принято превращать в дебила. А у нас, некультурных, унтер–офицер обязан сделать так, чтобы его солдаты понимали, как работает матчасть, а если не сделает – то вылетит из армии. Батчер – хороший унтер–офицер, следовательно, он умеет выполнять эту работу». Наверное, именно эта сцена (повторявшаяся затем почти каждый день) привела Эстер к мысли о том, как огромна пропасть между представлениями о жизни между ней и Наллэ Шуангом. Это и пугало, и привлекало одновременно…
После той охоты на львов, они с Наллэ впервые заговорили об этой разнице не как о чем–то абстрактном, а как о ситуации, которая касается их двоих. Короткий, неоконченный разговор. Странная ночь. Внезапный отъезд Наллэ. Болтовня с Пумой. Клык гиены, для защиты от сглаза. Сегодняшнее утро, когда, спустившись на террасу, Эстер обнаружила, что Наллэ вернулся. Оказывается, он прилетел поздно ночью. «Привет, – сказал он, как будто они расстались только вчера, – Если ты не очень занята, можно вместе слетать…». Разумеется, она согласилась, и вот теперь… Теперь его рука, полежав некоторое время у нее на плечах, переместилась обратно на штурвал.
– У тебя сейчас такое сосредоточенное лицо, как будто ты решаешь в обобщенном виде задачу о коммивояжере, – весело сообщил он.
– Это про коммерсанта, которому надо по кратчайшему маршруту объехать N пунктов и вернуться назад? – уточнила она.
– Да. По кратчайшему, или по самому дешевому в каком–то смысле. Например, с учетом пробок на трассах, цены проезда, или даже времени, которое надо потратить на решение самой задачи. Существенный момент, между прочим – иногда выгоднее быстро принять посредственное решение, чем долго искать оптимальный вариант и упустить время.
– Последним смеется тот, кто стреляет первым? – пошутила Эстер.
– Бывает и так, – согласился он, а затем, глянув в сторону, сообщил, – В Мпулу пришла НТР. Воздушному пространству деревни Макасо угрожают транспортные пробки.
Эстер проследила направление его взгляда, и увидела «жука», летящего в миле от них.
– Это Рон и Уфти, – предположила она, – Опять торговали в Танзании самогоном.
– Опять? – переспросил он, – у них там что, бизнес?
– А как ты думаешь, Наллэ, откуда в углу террасы фаре–дюро взялись мешки «Arabica Kilimanjaro»? Спорим, на них нет ни одной таможенной отметки? А ты заметил, что на рыночной площади появилась таверна? Там варят только контрабандный кофе.
– Если я тебя туда приглашу, ты из–за этого с негодованием откажешься?
– Ничего подобного, – возразила она, – Разве я сторож танзанийскому бюджету? Другое дело, что таверна на закате закрывается, так что с кофе придется ждать до завтра.
– Ну, уж нет. Я куплю у этих типов один мешок и сварю тебе кофе прямо в фаре–дюро.
– Звучит заманчиво. Только покупать совершенно ни к чему. Ребята специально оставили один открытый мешок для «нашей банды» (как они это называют). Ты главное, сейчас не подерись с ними за посадочную полосу.
– Я просто приземлюсь веритикально, рядом с террасой, – сказал он, – Пусть завидуют.
– Только не задави свиней, – предупредила Эстер, – там их любимая купальная лужа.
…
=======================================
31 – ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
Дата/Время: 3 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия, округ Туамоту. Элаусестере.
Остров поли–бридинга на атолле Тепи.
=======================================
Первая мысль Жанны по прибытии в «детский» сектор атолла Тепи была: «Что–то мне здесь везет на голых арабов». Из четверки, азартно рубившейся в эксцентрик–теннис в двадцати шагах от пирса, один имел настолько типичную арабскую внешность, что его могли бы легко пригласить на роль молодого воина–сарацина в псевдо–историческом фильме о крестовых походах. Противник по диагонали от него имел бы шанс получить роль рыцаря – крестоносца из свиты Ричарда Львиное Сердце в том же фильме. Но двое остальных игроков оказались бы в этом фильме не пришей селедке хвост. Напарницей «сарацина» была очень изящная юная девушка – утафоа, а напарником «крестоносца» – креоло–малайский метис лет 50, невысокий и худощавый. Жанна не очень разбиралась в этой игре, и знала только, что из–за груза, подвешенного на эластичных нитях внутри пустотелого шарика, упомянутый шарик может летать по невообразимым траекториям, описывать виражи, полу–петли, горки и змейки. Полдюжины местных ребят – зрителей при каждом удачном ударе взрывались визгом, хлопками и улюлюканием. Все четыре игрока (не только араб), были совершенно голыми, как и большинство зрителей. По обычаям Элаусестере, одеждой пользуются только если это для чего–то нужно (тот же принцип действует в отношении любых предметов быта, включая и жилище). Несмотря на отсутствие одежды, игроков сразу можно было опознать, как не местных. Жанна уже знала (от шкипера Эрче): любой элаусестерец, каждое утро, сразу после гигиенических процедур и физзарядки, исследует свой внутренний мир и быстро рисует у себя на теле свое настроение. Это может быть просто яркий смайлик на животе, узор на плече или на груди, условное сердечко на попе, или какая–то стилизованная зверушка, изображенная несколькими линиями, но очень выразительно, или фантастический цветок… Иногда, в течение дня рисуется что–то еще (типа: настроение изменилось). Так или иначе, любой местный житель хоть как–то разрисован, а на телах игроков не было нарисовано ничего.
Сю Гаэтано буркнула что–то одобрительное о качестве игры, а затем сообщила Жанне:
– Самый старший – это Рохо Неи, военврач. С ним в паре – капитан Тоби Рэббит. Оба с фрегата «Пенелопа». По традиции, военные моряки помогают нам с медициной, так что тебе надо поговорить с ними. Скажи, что я очень их прошу помочь тебе с информацией. Они не откажут, они правильные канаки и мы с ними в прекрасных отношениях.
– А молодая пара тоже военные?
– Нет. Элеа Флэгг – студентка Учебного Центра Журналистики, а Хас Хареб – инженер–менеджер судостроительного партнерства «Ferry Moana».
– Хареб? – переспросила Жанна, – Случайно не сын Ашура Хареба?
– Внук, – ответила калабрийка, и добавила, – Ты не обидишься, если я пойду работать? Я тебе здесь не очень нужна. А если буду нужна – позвони по мобайлу, ОК?
– Нет проблем. А твой номер?…
– Я тебе отправила SMS, – сказала Сю и, спрыгнув в лодку, отчалила от пирса.
Жанне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к зрителям и ждать завершения матча. Это заняло около четверти часа. Победила старшая пара.
– Так–то, желторотые, – сказал кэп Рэббит, – Учите матчасть.
– А сколько апломба было, – ехидно добавил военврач, – За 5 минут уроем. Тра–ля–ля.
– Чего вы издеваетесь? – обиженно проворчала девушка, – Вот попрошу коллегу Ронеро, чтобы научила меня фехтовать пилочкой для ногтей! Тогда вы меня надолго запомните!
– Э–э, – растеряно протянула канадка, – Я вообще–то случайно…
– Ничего подобного! – перебила Элеа, – Ты была кармическим орудием. Дядя Эрни так напугал этим дурацким ошейником тетю Ралину, что у него просто обязаны были из–за этого сделаться мелкие неприятности. Прикинь: перед вылетом в Монреаль, он пришел домой в этом ошейнике, тетя Ралина спрашивает, зачем эта хрень, а он говорит: видишь ли, милая, по данным INDEMI, у меня возможны проблемы, а ошейник им для отмазки: типа, сделали, все, что могли… Joder! Нельзя же быть таким толстокожим моржом!
– Тетя Ралина – это жена Эрнандо Торреса? – спросила Жанна.
Девушка энергично покачала головой и уточнила:
– Faaapu–tavinihine. Не знаю, как по–английски будет женщина, которая работает, чтобы сад и дом были в порядке. Но еще у нее с дядей Эрни двое общих детей, так что это не только работа… В общем, она здорово нервничала, пока он был у вас в Канаде.
– Еще бы… А ты – племянница Торреса?
– Нет, просто мой папа и дядя Эрни – партнеры по «Магеллану XXI»… Слушай, можно тебя, как коллегу попросить? Помоги мне слепить репортаж про здешних комми. 5000 знаков, а? Мне для зачета за квартал. Ты – профи, тебе это как не хрен делать. А я тебе тоже что–нибудь помогу, ОК?
– Ну… – канадка замялась, – проблема в том, что я еще не посмотрела главного…
– Ты еще не видела, как тут размножаются? – уточнила Элеа, – Это не проблема. Сейчас все организуем… Док Рохо! Давайте покажем Жанне все это хозяйство.
Военврач хмыкнул и задумчиво похлопал ладонью по своему бедру.
– Мисс Ронеро, а как у вас с нервами? Обмороки, головокружение, фобии, истерические припадки, болезненно–частое сердцебиение, шум в ушах, бывают?
– Похоже, вы сильно расстроитесь, если я отвечу «нет», – с улыбкой спросила она.
– Классно! – воскликнул Хас и поднял к небу сжатый кулак.
– Радуешься? – желчно спросил военврач, – Ясно. Не тебе же ее потом откачивать.
– Чего–то ты сегодня мнителен, док, – пробурчал Тоби Рэббит.
– Я разумно–осторожен, – ответил тот, – Помнишь дамочку с яхты «Мурена»? Она чуть было не склеила ласты, а на вид тоже была молодая–здоровая.
– Кто же знал, что у нее слабое сердце? – ответил капитан.
– А про эту ты много знаешь? – парировал Рохо Неи.
Жанна очень не любила, когда ее обсуждали в такой бестактной манере, и совсем не собиралась это терпеть. Повернувшись к Элеа, она демонстративно–громко спросила:
– Как ты думаешь, лучше будет, если я врежу ему по морде или если пну по яйцам?
Капитан Рэббит подмигнул военврачу.
– По–моему, она – наш человек, а?
– Идите в жопу оба, – огрызнулась Жанна.
– Давай вместе их отбуцкаем? – весело предложила Элеа и тут же, без предупреждения, заехала Рэббиту ногой в челюсть. Правда, не попала, поскольку капитан, отработанным движением подставил под удар ладонь. Раздался звонкий шлепок – и только. Ничуть не обескураженная студентка, повернушись к канадке, спросила:
– Здорово я умею?
– Здорово, – подтвердила Жанна, – Но мне больше нравится мотоциклетная цепь. Жалко, что я не взяла с собой. Когда я тусовалась с байкерами, меня эта штука очень выручала.
– Цепью по яйцам это серьезно, – сказал военврач, – Тоби, начинай мирные переговоры.
– ОК, – спокойно ответил капитан, – Алло, девчонки, по ходу, мы сдаемся.
– Это будет стоить вам контрибуции, – заявила Элеа, – две пачки сигарет и экскурсия.
– Условия приняты, – улыбаясь, ответил военврач, – Будет вам экскурсия.
– Ну, и зачем весь этот цирк? – поинтересовалась канадка.
Рохо Неи шутливо погрозил ей пальцем.
– Это не цирк, а профилактика психических травм. Знаете, сюда приезжают туристы из разных стран, и у многих комплексы. Вы читали Фрейда?
– Да, и что?
– То самое, – сказал он, – Загнанные в подкорку желания возбуждаются, сталкиваются с синдромом греха, и вместе давят на сердечно–сосудистую систему. Про дамочку с яхты «Мурена» я не зря напомнил. У совершенно здоровой молодой женщины на этой почве случился острый сердечный приступ. Инициирующим агентом была безобидная шутка кэпа Рэббита: «Вы попали в лапы Кровавого Кролика. Женщины будут изнасилованы в извращенной форме, мужчины прикованы на галерах, а имущество отнято и пропито».
– Это было на маневрах по отработке конт–пиратской системы «Space lasso», – добавил капитан, – Я командовал учебным пиратским рейдером, а «Мурена» значилась в списке частных волонтерских судов–целей. Волонтеров всегда приглашают на такие маневры.
– Мы волонтерили как раз на галере, – вставил Хас, – По классу «Ксанаду» проходит как pop–yacht, но это реконструкция финикийской галеры. Только маленькая и из пластика.
– Было бы зачетно, если бы Рэббит взял вас на абордаж, – заметила Элеа, – Для полноты PR. А то изнасиловали толпу девчонок, а к галере так ни одного парня и не приковали.
– Ну, знаете, – обиженно проворчал капитан, – я же не мог ловить всех претендентов. За мной, между прочим, охотилась эскадра штурм–трэйсеров и авиа–бригада.
Жанна изумленно повернулась к Рэббиту
– Вы что, действительно кого–то изнасиловали!?
– Вообще–то этим занималась отдыхающая смена, – уточнил он, – Лично я изнасиловал только одну девчонку с «Мурены». Она DJ на Video–MBL–Antarctic. Отказаться было просто некрасиво, меня бы люди не поняли…
– Ах, так! Значит, сердечный приступ был не из–за Фрейда…
– Вы не поняли, – вмешался доктор, – Кими Укмок изнасиловали на палубе, выбросили за борт, и с ней все ОК, а в астрал вылетела Тереза Гудиер из Мехико. Идиотка…
– Вы оба психи? – с надеждой спросила Жанна.
– Они неправильно объясняют, – заявила студентка, – Я сейчас все расскажу по порядку. «Bloody Rabbit» – это был прикол на весь наш океан. И серьезные патрульные учения, и большой любительский спектакль. Каждый может участвовать. А Video–MBL–Antarctic это единственный по–настоящему глобальный медиа–канал полярных территорий. Кими там самая популярная ведущая. Она мододчина. Теперь прикинь, это же классно…
– Классно, если тебя изнасилуют на палубе и выбросят за борт? – уточнила канадка.
– Так, на палубе пенопласт, не жестко, а до воды меньше 20 метров. Я и с 25 прыгала.
– Гм… Значит, это просто sex–party плюс экстремальная игра?
– Не такая уж экстремальная, – возразил капитан, – Если бросать за борт так, что человек отталкивается сам, то риск травм не больше, чем при прыжках с вышки на пляже.
– Тогда что случилась с этой девушкой из Мехико? – спросила Жанна.
Рохо Неи улыбнулся, закурил сигарету, и торжественно произнес:
– Вернемся к Фрейду. Диспозиция: идет безобидная игра. Я пью чай в медпункте, читаю книжку. На палубе, естественно визг, смех и прочие звуки. Потом слышен вопль Кими Укмок: «Я буду жаловаться вождю морских ежей…», – это ее бросают за борт. Вдруг, в медпункт влетает вахтенный матрос с выпученными глазами. Ой–ой–ой! Я подумал, что Кими неудачно приводнилась, выбежал на палубу, а там выключившаяся мексиканка. И никто не заметил, когда она кувырнулась. Одни глазели, что вытворяют Кими и Тоби с группой поддержки. Другие покупали сувенирных кроликов на юте. Третьи думали, что мексиканка играет сольный номер «Ах, ужас!»… Ничего страшного не случилось, у нас было отличное оборудование, и у меня, все–таки достаточный опыт, но тем не менее…
– При чем тут Фрейд? – перебила канадка.
– Это же элементарно! Молодая дама с римско–католическим воспитанием (которое, как учил Фрейд, формирует в подсознании внутреннего цензора–инквизитора), длительное время фанатично топтала свои нормальные эротические фантазии, пока не изувечила их до совершенно негуманного состояния. Тут, у нее на глазах, играется типичная сцена из этих фантазий. Одна часть подсознания не может оторвать взгляд, а другая угрожает за это адскими истязаниями, что еще более подстегивает первую. В центральной нервной системе возникает резонанс, нарушается нейрохимический фон… Бац! Глубокий шок.
Жанна удивленно развела руками.
– Не понимаю. Бред какой–то. Человек или хочет смотреть на что–то, или не хочет. А вы утверждаете, что эта дама хотела и не хотела одновременно. Но она же не шизофреник.
– Это как посмотреть, – вмешался Хас Хареб, – По традиционно–христианским понятиям она нормальная, а по естественно–биологическим, у нее креза во весь мозг.
– Я понимаю, что для мусульманина это повод пихнуть христианство… – начала она, но Хареб тут же перебил:
– Религия, в отличие, скажем, от оволошения тела (он демонстративно почесал густую шерсть на груди) это не генетический признак. Семья Хареб давно забила на ислам.
– Кстати, ты не внимательна, – добавила Элеа, – могла бы заметить, что он не обрезан.
Для наглядности, студентка коснулась указательным пальцем соответствующей части организма молодого инженер–менеджера.
– Где этикет? – возмутился он, – Тыкать пальцем в хер собеседника, это…
– Извини, – перебила она, – но так быстрее, чем если объяснять словами…
– А как ты будешь заниматься жураналистикой, если даже про хер словами не можешь?
– Так вот, я и учусь, – невозмутимо парировала Элеа, – И кое–чему уже научилась. Вот, например, Жанна, скажи, какие сайты в американском и европейском интернет самые посещаемые?
– Порнография, – лаконично ответила канадка.
– Ага! А как общественное мнение там относится к порнографии?
– Ну… Скажем так, очень негативно. Правда, не везде доходит до формального запрета.
– Вот тебе и креза, – констатировала студентка, – западное общество, с одной стороны, очень любит порнографию, а с другой стороны, изо всех сил ненавидит. Если субъект публично ненавидит то, что тайно любит, то у него протечет чердак. У этого общества давно протек коллективный чердак. Коллективное бессознательное, если по Юнгу.
– О, боже! Куда я попала! – съехидничала Жанна, – Клуб нудистов–психоаналитиков! А какое отношение имеет весь этот Фрейд и Юнг к обещанной экскурсии?
– Прямое, – ответил док Рохо, – Как бы вы себя повели на месте той мексиканки, если бы оказались на борту рейдера Кровавого Кролика во время игр с Кими Укмок?
– Пошла бы покупать сувениры. Я не люблю насилия, даже в шутку. Тем более, насилия над женщиной, которая заведомо не может себя защитить.
– Что вы! – возразил кэп Тоби, – Кими была под защитой Хартии, как и любой житель.
– Все равно, – отрезала Жанна, – Мне это не нравится, и я бы не стала глазеть на это.
– А если бы там не было игры в насилие? – спросил доктор, – Просто make–love?
– Все равно бы не стала. Мне не нравится секс на публике. По–моему, это унизительно. Кто хочет – пусть занимается, но наблюдать это… Противно, честно говоря.
– А если наблюдение ведется в научно–познавательных целях?
– В научно–познавательных? – переспросила она, – Что нового тут можно узнать?
Доктор Рохо Неи повернулся к капитану Рэббиту.
– Надо рассказать Жанне, что такое «preed», но у меня получится слишком заумно.
– Хочешь, я попробую, – предложил тот.
– Не трудитесь, я в курсе, – сказала канадка, – Это от «Poly bREED» и означает рождение множества разногенных близнецов.
– Да, – согласился Тоби, – теперь два слова о технике. Допустим, у дамы 10 яйцеклеток, готовых к оплодотворению. Она хочет получить близнецов с разной второй половиной генетического комплекта. Какие ее действия?
– Ну… – Жанна на секунду задумалась, – Наверное, искусственное осеменение смесью спермы от разных доноров. Как я понимаю, для фокуса с близнецами от разных отцов надо, чтобы оплодотворение разной спермой было почти одновременным, не так ли?
– Так, – снова согласился он, – Но зачем искусственное? Гораздо удобнее действовать обычным путем. И надежнее, кстати, поскольку жизнеспособность спермы прямо из живого организма, по–любому выше, чем из пробирки.
– Обычным путем? Вы хотите сказать, что это проделывается подряд, без перерыва, с несколькими мужчинами, чтобы…. Чтобы добиться одновременности?
– Примерно так, – подтвердил капитан, – Это экзотический местный обычай, каким–то местом даже ритуал, с которого все и начинается.
– Ритуал? – переспросила канадка, – Вы сказали «ритуал»?
– Да. Человек же не рыба какая–нибудь, чтобы просто так метать это дело. Человеку для полноценного секса нужен ритуал. В школе, на практической биологии, это называется «Вход в психо–сексуальную готовность». Вот и решайте, познавательно это, или нет.
Жанна сделала многозначительный жест, покрутив указательными пальцами у висков.
– Ребята, не обижайтесь, но вы точно психи! Какой ритуал в… Это даже не групповик! Это какой–то fuck–conveyer!!!
