Текст книги "Чужая в чужом море"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 83 (всего у книги 88 страниц)
= Тегеранский аятолла Муртаза Таги–Касим объявил фетву об отношении мусульман к странам – вероятным союзникам шонаокского диктатора Ндунти, чья авиация сегодня ночью расстреляла в воздухе самолет с эмиром Тариком Аль–Акканом. Список стран, названных в фетве «врагами ислама», включает Мадагаскар, Меганезию, Папуа, ряд автономных африканских территорий и индийский доминион Лакшадвип (Лаккадивы).
= Секретарь Совета мусульман Индонезии, комментируя фетву аятоллы Таги–Касима, указал, что это – личное мнение аятоллы. Оно не повлияет на добрососедские связи с соседними странами – Меганезией и Папуа, и на отношение к западным туристам.
= Йемен вновь потребовал вывода китайского контингента с островов Сокотра.
= Африканский Союз предложил силой разоружить Транс–Экваториальную Африку.
= Госсовет КНР заявил о своей поддержке Социалистийческой Республики Сокотра и предостерег от любых попыток аннексии этих островов Йеменом. Он также предложил Африканскому Союзу воздержаться от поспешных и опасных действий. Госсовет снова опроверг слухи о том, что сейсмические толчки в африканских горах Итумбо вызваны ядерными взрывами, производимыми китайской горнорудной корпорацией «Teisin».
= Госсекретарь США заявил о том, что сила в Транс–Экваториальной Африке не должна применяться без учета мнения США. «Иначе, – сказал он, – мы примем адекватные меры для защиты базы ВВС США в Гамо и военно–технического контингента в Тейжери».
= Президент Индии заявил: любая террористическая атака на Лаккадивский доминион будет считаться военной агрессией против Индии, с соответствующим последствиями.
= Мадагаскар, Меганезия и Папуа согласовали протокол о совместном развитии легкой спутниковой и суборбитальной техники. Как пояснили стороны, это сделано сегодня в знак готовности противостоять любым попыткам давления со стороны тех, кто хочет помешать независимым космическим программам молодых развивающихся стран.
= Премьер–министр Папуа назвал «наглым шантажом» попытку связать космическую программу его страны с ситуацией вокруг гибели эмира Сарджа в авиакатастрофе.
= Верховный суд Меганезии приказал вооруженным силам взять под неограниченную защиту объекты космической программы в Папуа. Эксперты считают, что такой приказ разрешает штабу ВВС применять любое, в т.ч. ядерное оружие по своему усмотрению.
= В Гамбурге, Мюнхене и Франкфурте произошли столкновения между мусульманами, которые требуют жестких мер против агрессивного центрально–африканского режима Ндунти–Штаубе и ультра–националистами – сторонниками т.н. «Доктрины Штаубе».
…
Прочитав последнюю фразу, Чубби саркастически хмыкнула. Теперь ей стало понятно, почему Ндунти с такой легкостью согласился расстаться со своим министром ВВС. Не предложи Чубби переправить Штаубе в Меганезию, Ндунти переправил бы слишком популярного авиатора в места, значительно более отдаленные… Кстати, вот и авиатор.
«Craft–bolide» возник, как зеленая точка посреди безоблачного неба. Эта точка стала стремительно расти. Раздался вибрирующий гул – неустранимый звук, вызываемый торможением от гиперзвуковой до нормальной, человеческой скорости. Треугольный самолетик заложил широкий вираж над лагуной, почти остановился над водой, мягко шлепнулся в ста метрах от пирса и проскользил до него со скоростью гребной лодки. Бесшумно сдвинулся фонарь кабины, пилот легко выскочил на бамбуковый настил и помог вылезти заметно развинченному Штаубе. Когда Чубби подошла к ним, пилот протянул ей стандартный бланк и авторучку. Бюрократия. Спецпассажир доставлен спецтранспортом на спецобъект. Затем «Болид» воспроизвел все свои предыдущие действия в обратной последовательности и превратился в исчезающую точку в небе.
– Охереннно! – в мечтательном восторге произнесла подошедшая Рали, а затем, без предупреждения, бросилась на шею еще ничего не соображающему Штаубе, – Герх! Классно, что ты приехал! Foa! Haere mai! Viti–viti!
– Ya! –закричали остальные трое, пробегая по пирсу, как стадо маленьких носорогов.
Чубби предусмотрительно отошла в сторону (не из чувства такта, а чтобы не улететь в воду от случайного толчка какого–нибудь юного, но увесистого организма). Заодно, она отодвинула подальше от веселящейся публики багаж Штаубе (рюкзак и чемоданчик), решив, что плавать в воде этим вещам совсем не обязательно. Пусть лучше тут постоят.
По общему впечатлению Чубби Хок, работа министром ВВС при Чоро Ндунти пошла эксперт–пилоту на пользу. Рыхлость и безвольность, выражавшиеся в опущенных вниз уголках рта, в манере сутулиться и в каком–то обреченном выражении глаз – эти черты, которые бросались в глаза при первой встрече у подножия горы Нгве – исчезли. Штаубе научился ходить выпрямившись и развернув плечи. Его мягкий округлый подбородок приобрел некоторую наполеоновскую выпуклость. Да и вообще, в облике экс–министра появилось легкое сходство с великим корсиканцем (который тоже воевал в Африке – правда, будучи в то время на 10 лет моложе, чем Штаубе)…
– Hei foa! – громко сказала капитан Хок, – Дайте мне герра Штаубе на четверть часа. Я за него расписывалась и мне надо заполнить на него файл. Потом можете делать с ним все, что угодно… В пределах норм сексуального гуманизма, разумеется.
– Ладно, – согласился Томо, – но вы его не обижайте, сен капитан.
– А что такое сексуальный гуманизм? – полюбопытствовала Дики.
– Это интуитивное понятие, – авторитетно ответила Чубби, – сен Штаубе, нам следует выполнить некоторые формальности, пока тут не началось hauoli.
– Что, простите? – переспросил он.
– Hauoli – это праздник, – пояснила капитан, – Присаживайтесь, поговорим.
Экс–министр уселся напротив нее, подперев руками наполеоновский подбородок.
– У меня будут серьезные проблемы из–за этой истории с Акканом, не так ли?
– У вас они уже есть, – поправила она, – И не только у вас, вот что самое неприятное. Кто придумал устроить IV Рейх в стране шонао? Мне нужны имена, роли и планы. Я должна знать, что там дальше в программе вашего шоу. Что вы на меня смотрите глазами юного Микки–Мауса? Не тяните селедку за хвост. Первое имя я назову сама. Рон Батчер. О чем вы с ним говорили в день вашего первого виртуального турне по атоллу Арораэ?
– О разном, – ответил Штаубе, – О культуре. О семье. О сексе. О традициях.
– Об эмире Аль–Аккане вы тоже говорили?
Он пожал плечами.
– В тот день сообщили, что он убил моих жен и детей. Как вы думаете, что я чувствовал?
– Думаю, что ничего. Вам было плевать и на жен, и на детей. Я права или нет?
– Трудно сказать, – он снова пожал плечами, – Я был потерян. Я не понимал, как мне жить дальше. Я даже не знал, буду ли я жив завтра, или через час. Чоро Ндунти – это довольно специфический человек. Его окружение – это тоже своеобразные люди. Мне необходимо было как–то к этому адаптироваться. Инстинкт самосохранения…
– Вы об этом говорили с Батчером? – перебила Чубби.
– Нет. Я просто объясняю, что творилось у меня в голове.
– А я спросила не про вашу голову, а про Аль–Аккана. Что о нем говорилось?
– Ну… Было высказано предположение, что я захочу его убить. Своего рода вендетта.
Чубби закурила сигарету и поучительным тоном сообщила.
– Предположения сами собой не высказываются. Их высказывает кто–то. Имя? Быстро!
– Да это все говорили! – воскликнул он, – Все, кто там был, понимаете? Там, в Шонаока, это для всех было чем–то само собой разумеющимся! Если бы я сказал, что не хочу его убивать, меня бы просто не поняли. Меня бы считали дерьмом, а мне предстояло жить среди этих людей. У меня не было выбора, и я согласился, что хочу убить Аль–Аккана.
– Блеск! – констатировала она, – А, поскольку люди там очень конкретные, то речь сразу зашла о том, как это сделать. Кто автор плана?
– Ну… Вообще–то мы все вместе думали на эту тему. Мысль использовать тайный страх Аккана перед авиаударом, возникла у всех одновременно. Вопрос был только в том, как вытащить этот страх наружу, а дальше, эмир сам себя подставит под выстрел.
– Под выстрел из космического дробовика, – уточнила она, – Кто предложил применить суборбитальный дрон? Кто конкретно? Я не поверю, если вы скажете, что все сразу.
– Ндунти, – ответил Штаубе, – Он увидел спейс–скутер и сразу загорелся этой идеей.
– Ах, Ндунти. Он, наверное, большой специалист в этом вопросе, если придумал, как использовать маленькую космическую баллисту для уничтожения самолетов! Надо же, какой талант: всего три класса образования – и такие научно–технические успехи!
– Фрау Хок, вы не обидитесь, если я скажу, что вы слабо знакомы с вопросом?
– Вы уже сказали, – заметила она, – Продолжайте.
– Ндунти не надо было ничего придумывать, – пояснил он, – Все описано в его любимых книжках по истории войн. Так в 1961 в СССР была испытана первая ракетная баллиста–дробовик. А в 2001 дробью из такой баллисты был по ошибке уничтожен гражданский лайнер Ту–154, рейс Тель–Авив – Новороссийск. Этот случай подробно разобран в моей статье: «Расследование авиа–катастроф, вызванных эксцессами военных тестов».
– Познавательно, – согласилась Чубби, – Но где Ндунти взял такую баллисту?
Штаубе пожал плечами, извлек из кармана шорт табакерку и листок бумаги, и принялся неторопливо сворачивать самокрутку.
– Не знаю, фрау Хок. Скорее всего, купил где–нибудь. Ндунти хорошо знаком со многими крупными поставщиками нелегального оружия. Для него это не проблема.
– Да, это была бы неплохая версия, – согласилась она, – Но только если бы такое оружие уже существовало. Но тут, как считают эксперты, мы имеем дело с первым образцом. А что это вы перешли на такую ручную технологию курения?
– Это успокаивает нервы, – ответил Штаубе, – И видишь, что куришь. А сигареты сейчас часто набивают всякой дрянью вместо нормального табака.
– А кто вас навел на такую мысль? – спросила Чубби.
– Один интересный человек, который курит тот же табак, что и я. «Оngo–Willem Plant». Между прочим, этот сорт порекомендовали мне вы. Действительно, хороший.
– Хороший, – подтвердила она, – А интересного человека зовут Наллэ Шуанг, не так ли?
– Да. Вы его тоже знаете, фрау Хок?
– Еще бы. А что он вам еще порекомендовал?
– Много всего, – Штаубе пожал плечами, – Иногда, он дает прекрасные советы.
– А еще он заказывает ракеты у своих родичей на Нукуфетау и договаривается, чтобы в Папуа нашли стартовую площадку для этих ракет. Верно?
– Понятия не имею, – Штаубе развел руками, – Возможно, он ведет дела с Ндунти, но об этом лучше спросить у кого–нибудь из них.
– Непременно спрошу, – соврала она, зная, что не будет этого делать. Бессмысленно. И Ндунти, и Шуанг, не сговариваясь, ответят, что общались только на предмет самогона, табака и прочей агробиологии. И хозяин кабака где–нибудь в Мпондо, подтвердит, что именно об этом они всегда и говорили, а больше ни о чем. Типа, сам все слышал…
От этих размышлений ее отвлек нарастающий, немного звенящий шелест: характерный звук пропеллера ультралегкой флайки с электродвижком. Чубби повернула голову, и… Так вот ты какой, гавайский дельфин (сказал техасский турист на пляже Ваикики перед тем, как погладить белую акулу). Гондола, похожая на мыльный пузырь. Сверху крыло типа «cowboy hat». На крыле электро–движок с пропеллером и блок ракетного бустера. Самая простая конструкция из всех, что когда–либо выносили людей за пределы земной атмосферы… Или не людей, а что–нибудь другое. Если бы капитан Хок не прочитала экспертное заключение в «Inter–Avia», то она в жизни бы не заподозрила эту смешную флайку в чем–то криминальном.
– Ладно, мистер Штаубе. Вопросов пока больше нет. Maeva oe i Meganezia. Welcome.
– Спасибо, фрау Хок. Извините, если обманул ваши ожидания.
– Aita pe–a, – ответила она и направилась к пирсу, куда уже подруливал спейс–скутер.
Неприятно, если встреча с друзьями происходит по такому хреновому поводу. Все трое старались как–то оттянуть неизбежное объяснение. Рон и Чубби, по армейски, стукнули кулаком об кулак, и коротко обнялись. Пума, со своей диковатой непосредственностью, схватила Чубби в охапку и, с легкостью, приподняла над настилом.
– Аккуратнее! Ребра сломаешь!
– Я не сильно, – возразила та, – просто давно тебя не видела. Немного скучала.
Через несколько секунд на пирсе вновь возникла толчея в жанре местного комитета по встрече. Чубби слегка посторонилась, чтобы не мешать, и спросила:
– Рон, можно посмотреть поближе этот скутер?
– Ну, да. Сейчас мы его все равно вытащим на берег. Хочешь такой же? Очень дешево.
– А похороны включены в цену?
Резерв–сержант улыбнулся и пожал плечами:
– Мы же летаем. А дешево потому, что из Папуа.
– Знаешь производителя? – спросила она.
– Знаю. Нормальные ребята. Работают аккуратно.
– Давай я, все–таки, посмотрю на эту штуку как следует.
Пока аборигены шумно и весело готовили праздничный обед, капитан Хок внимательно исследовала спейс–скутер. Рон, довольно быстро поняв, что интересует ее больше всего, подошел, похлопал ее по плечу и спокойно сказал.
– Не парься, я тебе сам расскажу. Вся ходовая часть и все узлы управления – на крыле. У пилотируемой конфигурации пульт выведен в кабину, а у беспилотной, вместо кабины – грузовой контейнер, который легко может отсоединяться в полете. Ты это хотела знать?
– И это – тоже. Чья идея, сержант?
– Идея чего? – спросил он.
– Идея, как зачистить Аль–Аккана, – уточнила Чубби.
– Тебе, капитан, как отвечать? Для протокола, или по жизни?
– Сначала – для протокола.
– Тогда Ндунти, разумеется.
– Понятно. А по жизни?
– А по жизни – моя.
– Не верю, – сказала она, – Ты толковый парень, но ты не сам сделал эти машинки.
– Ты спросила, чья идея зачистки, – напомнил Рон, – Чьи машинки, это другой вопрос.
– И чьи машинки? – спросила она.
– Их производит фирма «Hikomo», Нукуфетау по программе «Papua Air–Space Agency». Это и по жизни, и для протокола. Чтобы ты не парилась, докладываю сразу: директор фирмы – Ематуа Тетиэво, он старший faakane семьи Шуанг.
– Что–то такое я и предполагала. «Hikomo» – это фирма, которая делает велосипеды?
– Велосипеды и флайпеды, – уточнил Рон, – Human–powered transport. В т.ч. летающий.
– Угу, – мрачно сказала Чубби, – В т.ч. педальные баллистические ракеты.
– Это гражданский спейс–скутер, – возразил он, – Видишь, мы же на нем летаем.
– Не греби мне мозги, ладно? На хрена тут сбрасываемый контейнер? Если ты скажешь, что для доставки china–food, то я заеду тебе в наглую морду!
– Мне вообще замолчать, сен капитан?
Чубби вздохнула, уселась на песок рядом с криминализованным продуктом папуасской космической программы и закурила сигарету.
– Ты давно дружишь с Шуангом? – спросила она.
– Мы дружим семьями, – уточнил он, – Наллэ, Эстер, я и Пума. Уже два года.
– И что? Вы решили вчетвером поехать в Антарктиду, к белым медведям? Лет на десять. Хорошая кампания. У Наллэ есть опыт, но я и не знала, что ему там так понравилось.
– Во–первых, – сказал Рон, – в Антарктиде нет белых медведей. Они только в Арктике.
– Aita pe–a, – ответила она, – Можно завезти. Вдруг приживутся? А что во–вторых?
– А во–вторых, что ты нам предъявишь?
– Авиа–терроризм и провокация войны. Верная десятка. Спроси у Шуанга, он знает.
– Ты что, кэп? Между Сарджа и Шонаока идет война. Меганезия открыто поддерживает вторую сторону. В Шонаока есть наши военные инструкторы. Меганезийские фирмы, в частности, «Retiair», открыто поставляют туда боевую технику. Ндунти сто раз заявлял, что раздолбает Аккана, Аккан сто раз заявлял, что раздолбает Ндунти. Ндунти оказался проворнее. Чисто как в кино про ковбоев. При чем тут какие–то Шуанги и Батчеры?
– Гладко гонишь, – проворчала она, – Еще скажи, что «Papua Air–Space Agency» продало Ндунти спейс–скутеры в боевой конфигурации, а власти Папуа разрешили провести эту атаку со своей территории.
Экс–коммандос улыбнулся одними уголками губ.
– Ну, кто же тебе такое скажет? Прикинь: это – боевые действия, а не футбол. Военная тайна. Тебе ли этого не знать?
– Верховный суд не будет разбираться с этой конспирологией, – сказала Чубби.
– Ну, не знаю, – Рон покрутил указательными пальцами в воздухе, – Верховный суд, он в чем угодно разбирается. На то он и верховный. Короче, раз такое дело – вызывай копов.
– Я тебе точно сейчас врежу по морде, – пообещала она, – Хочешь меня подставить?
– Нет. С чего ты взяла?
– Не валяй дурочку по полу! Я вызову копов. Тебе завернут ласты, притащат в локальный суд, ты повторишь судье, все, что только что тут говорил и, как бдительный гражданин, добавишь, что капитан Хок, видимо, переутомилась на работе. Судья соглашается, копы везут тебя обратно, а с меня срывают погоны и вышвыривают нахрен со службы.
Рон отрицательно покачал головой.
– Я бы добавил, что это недоразумение. Капитан Хок делает свою работу. Я инструктор оружейной фирмы, меня можно иногда проверять. Aita pe–a.
– Вот как, – произнесла Чубби, задумчиво вертя сигарету между пальцев, – Получается, что я тебя хорошо учила. Надо же…
– Ты – лучшая, – серьезно сказал он.
– Ложка меда в мою бочку дегтя? Ты, прямо, как рыцарь на белом ките! А что, если я захочу поговорить с твоей vahine? Tet–a–tet, без тебя?
– Она уже взрослая девочка, – ответил экс–коммандос и, повернувшись, крикнул, – Пума! Иди сюда, кэп Хок хочет с тобой поболтать про какие–то женские секреты.
Пума возникла рядом практически мгновенно. Рон улыбнулся, потрепал ее по спине и отправился к очагу, где веселились остальные участники party.
– Люблю секретничать! – объявила африканка, – Особенно про мужчин.
– Ну, замечательно! – сказала Чубби, – Тогда про них и будем. Как тебе пришло в голову познакомить Штаубе с этими ребятами?
– Это мы с Брют так прикололись. Хорошо получилось, да?
– Брют? Кто это?
– Брют Хапио, геолог с Новой Каледонии, – пояснила Пума, – Мы ее охраняли на озере Удеди. Потом приехали Ндунти, Штаубе и легионеры. Пообедали. Потом прикололись.
– Прикололись, – повторила Чубби, – Странно. Вы случайно, нашли invito, и все отлично получилось. Люди перебирают десятки вариантов, а вы раз – и в яблочко.
– Почему случайно? Брют знала, что все получится.
– Как – знала!?
– Так, – невозмутимо ответила Пума, – Но это секрет, да!
Капитан Хок почувствовала себя неуклюжей мухой, влипшей в огромную паутину с добрыми пауками и паучатами, которые вовсе не собираются ее кушать. Поиграют немного и отпустят. Лети, муха. Мы на обед гусей ловим, а ты слишком маленькая…
К пирсу на катамаране–траулере подкатило с десяток канаков–малайцев, лет по тридцать плюс–минус пять. К ним немедленно направились Лаго, Дики и Штаубе (его уже успели переодеть в фирменный оранжевый килт c зеленой картинкой). В начале общение шло в обычном стиле, но потом кто–то из гостей узнал экс–министра. Поднялся гвалт, малайцы извлекли мобайлы и начали делать фотки на память. В начале, они снимались со Штаубе на фоне флайки–камикадзе, а затем – на фоне так кстати оказавшегося тут спейс–скутера. Очевидно, по TV уже сообщили, что именно такие аппараты использовались в операции против эмира Сарджа. К кампании подошел Рон и стал рассказывать об устройстве этой штуки, а затем, судя по долетающим сюда репликам, заговорил о продаже KIT–наборов.
– Папуасы нам откатывают по 15 процентов комиссионных, – гордо сообщила Пума.
– Неплохо, – оценила Чубби, – А скажи, почему Брют хотела убить Аль–Аккана?
– Все хотели, – ответила та, – Он был слишком сволочь. Не надо, чтобы жил.
– Ты тоже хотела?
– Да. Мы подумали: он испугается камикадзе и его легко будет зачистить. Он был псих.
– А кто придумал фокус со спейс–скутерами и дробью?
Пума выразительно пожала плечами.
– Зачем знать? Чужой секрет. Не касается.
Этот набор слов можно было с равным успехом интерпретировать как «я не знаю», или как «я знаю, но тебе не скажу». В любом случае, это означало твердое нет.
– Секрет Брют Хапио, которая, как бы, геолог? – на удачу спросила Чубби.
– Ей зачем? – удивилась Пума, – Она так.
– Она так, – медленно повторила Чубби, пытаясь понять, что это значит. То ли, что Брют просто играла со Штаубе, то ли, что ее «юзали в–темную». Тогда не очень понятно, кто юзал. Вообще, непонятно, сколько на поле игроков, и кто бьет в чьи ворота.
– Там еда сделалась, – сообщила Пума, пару раз втянув ноздрями воздух, – Пошли. Если хочешь, потом еще будем секретничать. Мне понравилось.
Hauoli вполне удался. Нормальная такая вечеринка. Визг и писк, песни и танцы, и еще сбрасывание особо буянящих персонажей в море с пирса. Штаубе удивительно быстро вписался в эту кампанию. То ли сработала средне–европейская конформность, то ли он уже такого навидался в Шонаока, что здешняя простота нравов на этом фоне выглядела как рафинированная консервативность английского королевского двора. Подумаешь, хозяева и гости голые, мокрые и едят печеную рыбу руками. Главное, никто не палит из автомата, никого не бьют бутылкой по голове, никто не валяется пьяный (и не факт, что еще живой) под ногами у остальных. Это ли не цивилизация в ее лучшем виде?!
В очередном перерыве, Чубби стала собираться домой – она обещала, по возможности, быть к ужину. К ужину уже не получалось, но оставался шанс успеть, хотя бы, к ночи. Микеле, разумеется, будет ворчать, но, быть может, его порадует специальная скидка: «Retiair» продала капитану Хок два KIT–комплекта в базовой конфигурации по цене одного. Второй комплект был, как бы, не нужен, но почему не взять, если контейнер с комплектом весит меньше центнера и 2 контейнера помещаются в кормовом отсеке ее флаера. Правда, пришлось снять заднее сидение, но его потом легко поставить обратно.
Взлетев из лагуны Арораэ и взяв курс на юго–восток, она тут же позвонила Микеле.
– Любимый, извини, пожалуйста! Мне так неудобно, ты себе даже не представляешь. Но мне пришлось убирать исполинскую кучу говна посреди Африки, а потом допрашивать семь фигурантов подряд. А ведь я еще должна была купить тебе подарок…
– Я понимаю, милая, – перебил он, – Разумеется, говно в Африке важнее, чем нормальный ужин в семье. Ничего страшного, я взял в китайской лавке что–то вроде fast–food, так что твои дети (их у тебя двое, ты помнишь?) не остались голодными, а про себя я не говорю. Мужчина должен уметь выживать в жестких условиях на планете, где засрана Африка, и где любимая жена проводит ночь не обняв его нежными руками, а сжимая этими руками штурвал самолета. Хорошо еще, что не пикирующего бомбардировщика. Так что я лежу один, в холодной постели, с рюмкой рома, смотрю TV и это ужасно. На планете еще так много мест, где лежат неубранные кучи говна и бродят недопрошенные фигуранты…
– Микеле, ну пожалуйста, не расстраивайся. Я совсем скоро буду.
– А что ты сказала про подарок? Хотя мне, наверное, послышалось. Какие подарки, если еще не убраны кучи говна в Юго–Восточной Азии, на Ближнем Востоке, в Центральной Европе, в Южной Америке, на Марсе и в созвездии Гончих Псов…
– Я купила две флайки, такие, как ты хотел, по цене одной. Две лучше, чем одна, правда? Они в ящиках, и очень легко собираются. Там есть элнот с интерактивной инструкцией.
– Гм… Лучше было бы купить одну за пол–цены, но…
– Любимый, мне и так пришлось долго торговаться. Видишь, я даже опоздала к ужину.
– Ну… В общем, ты выжала из них хорошую скидку… И вообще, я люблю подарки. А хочешь, я сварю какао? Знаешь, я люблю смотреть, как ты пьешь какао перед тем, как заняться со мной любовью… И после… И в интервале между.
– По моему, это хорошая идея, – сказала она, – Я люблю пить какао когда ты на меня смотришь… Ну, в общем, это так поэтично… Или романтично…
– Кстати, тебя покормили?
– О да! Как только я сослалась на твой приказ, меня немедленно начали кормить и, ты знаешь, они делали это непрерывно, так что я сейчас толстая и круглая. Ужас, правда?
– Давай не будем торопиться с выводами, – предложил он, – когда ты прилетишь, мы с тобой вместе посмотрим и решим, так ли это страшно, как тебе сейчас кажется.
…
=======================================
86 – Агрокультурные СЕКСУАЛЬНЫЕ РИТУАЛЫ
И проблемы доверия в семье и в военной разведке.
Дата/Время: 23 – 24 февраля 23 года Хартии. Ночь.
Место: Центральная Меганезия, остров Алофи,
Latifundia Carpini, у подножия горы Колофаи.
=======================================
Чубби казалось, что в телефонном разговоре ей неплохо удалось скрыть от Микеле свое отвратительное настроение, но не тут–то было. Выруливая по невысоким волнам, лениво катящимся в узком проливе между островами Футуна и Алофи, она увидела его фигуру под навесом ярко освещенного пирса, и как–то сразу поняла, что он догадался.
Когда ее «Subjet» ткнулся поплавком в резиновый демпфер пирса, и она сдвинула назад секцию обзорного фонаря, он встретил ее словами:
– Любимая, тебе не кажется, что пора завязывать с этой работой?
– Нет! – резко ответила Чубби, вылезая из кабины на крыло.
– Ладно, – сказал Микеле, протягивая ей руку, – Может быть, тебе виднее.
Она перепрыгнула на бамбуковый настил, порывисто обняла его, и коротко потерлась щекой о его щеку.
– Я тебя люблю, ты знаешь?
– Знаю, – он погладил ее по спине между лопаток, – Ты меня любишь, я тебя люблю. Это здорово. Но меня беспокоит, когда ты так взвинчена и так разозлена.
– Можно, ты не будешь спрашивать меня, что случилось?
– Не буду, если ты не хочешь. Давай сменим тему. Ты обратила внимание, что я сварил какао прямо здесь? Знаешь почему?
– Ты решил, что соленые брызги придадут его вкусу особый шарм? – предположила она, глядя на небольшой электрический бойлер, стоящий посредине стола под навесом.
– Увы, – Микеле развел руками, – Ты не угадала. Поверни свои красивые ушки в сторону окон второго этажа. Ты услышишь звук, вроде того, который получается, если довольно нервному динозавру, обитающему в скалистой местности, привязать к хвосту дюжину пустых жестянок разного размера и вставить в ноздри по свистульке. В наше время это считается музыкой в стиле «фастрок». Флер и Люси смотрят по TV фастрок–фестиваль, причем, как я понимаю, это безобразие будет продолжаться часов до четырех утра. Если бы им надо было завтра идти в школу, я бы применил деспотичные приемы воспитания, но завтра занятий нет, а навязывать им свои вкусы я не имею морального права.
– Действительно, это кошмар, – прислушавшись, согласилась Чубби, – А где они берут динозавра для этого дела?
Микеле удрученно пожал плечами.
– Думаю, они используют поддельного динозавра, из–за чего этот фестиваль становится безнадежно–пошлым и безвкусным мероприятием. Так я наливаю какао?
– Ну, да, – она, кивнула, закуривая сигарету, – Я осознаю, что сегодня я недостойна пить этот кулинарный шедевр, но если ты нальешь мне кружку авансом, то утром я сделаю такой изумительный завтрак, о котором ты мечтал всю жизнь. Мы договорились?
– Я тебе верю, – объявил он, разливая какао по кружкам.
– Это здорово, – вздохнула она, делая первый глоток, – Я имею в виду, и твой какао, и то, что ты мне веришь. Ты единственный взрослый человек на свете, который мне верит.
– А я вообще уникальный, – заметил Микеле, – У меня самые толковые студенты, самый уютный дом, самые замечательные дети и самая красивая жена. Ты не знала?
– Вообще–то я подозревала что–то в этом роде, – призналась Чубби, – А что у тебя завтра?
– Ну, по–видимому, сначала изумительный завтрак, а с 13:00 две учебные пары. Лекция плюс семинар по терраформингу. Потом кое–какие переговоры, и в 19:00 я свободен.
– Значит, тебе не надо рано вставать, так?
– Совершенно не надо.
– Тогда есть идея. Мы можем перебраться на ту сторону пролива и провести на ферме один магический ритуал, который в Транс–Экваториальной Африке применяется для повышения урожайности ямса, кукурузы и бананов.
– А в условиях Океании это работает? – поинтересовался Микеле.
– Работает. Тут важен не ландшафт, а тонус. Остальное я тебе объясню на месте.
– В таком случае, любимая, я считаю, что это хорошая идея.
…
Сторонний наблюдатель (окажись он через час – два на северо–западном берегу острова Алофи, у подножия горы Колофаи) мог бы подумать, что спортивно сложенная леди лет 35 на вид, и крепкий, но обладающий небольшим пузом, джентльмен где–то 10 годами старше, увлеченно занимаются сексом на широком надувном матраце, под открытым небом. Разумеется, такая интерпретация происходящего была бы грубой ошибкой. В действительности, тут совершался магический ритуал агрокультурного назначения, что подтвердил бы любой африканский колдун, достаточно хорошо разбирающийся в этих вопросах. Но рядом не было ни стороннего наблюдателя, ни африканского колдуна.
К трем часам ночи, Чубби и Микеле пришли к общему выводу, что магическая практика увенчалась полным и безоговорочным успехом, для закрепления которого необходимо было только полежать немного, держась за руки, и глядя в ясное звездное небо, а потом, не торопясь, выкурить по сигарете и поболтать о том – о сем.
– Знаешь, – сказала Чубби, выпустив изо рта аккуратное полупрозрачное колечко дыма в сторону созвездия Хамелеона, – Иногда так жалко, что у меня не получится стать просто фермершей. Типа, маленькая мечта: каждую ночь быть такой счастливой, как сейчас.
– Зачем обязательно фермершей? – спросил он, – Ты могла бы преподавать прикладную механику. Давай завтра зайдем к директору Агротехнического колледжа? Это же совсем рядом, в Таоа, много времени не займет. Я знаю, что он как раз ищет…
– Ми – ке – ле, – пропела она, – Это не руководство к действию. Это я просто мечтаю.
– А–а… Ну, как хочешь, хотя мне кажется, что…
– Когда–нибудь я обязательно это сделаю, – пообещала она, – Только не сейчас. Сейчас я просто не могу. Есть множество причин… А давай поговорим о чем–нибудь другом?
– Давай. Хочешь, я расскажу тебе про ацтеков? Тех самых, в честь которых ацтекбол? Я интересовался их агротехникой, а конкретно – искусственными плавучими островами, «chinampa». Ацтеки строили их еще полторы тысячи лет назад, на озере Текскоско. Это потрясающе–простые и эффективные штуки. С них можно снимать пять урожаев в год. Знаешь, почему я ими занялся? Они очень похожи на агломераты, которые образуются при искусственном уплотнении планктонных полей. Неожиданная аналогия, верно?
– Действительно, – согласилась она, – надо же… Слушай, ты не очень обидишься, если я перескочу на другую тему. Я хочу с тобой посоветоваться по поводу одной истории.
– Aita pe–a, – ответил он, – Про «chinampa» я тебе расскажу в другой раз. Так даже лучше На ноуте у меня есть картинки… Если тебе интересно.
– Ага. Давай ты мне расскажешь завтра? А с этой историей надо срочно что–то решать.
– Срочно – значит срочно. Так что за история?
– Та, из–за которой я смылась, не доделав завтрак. Расстрел авиа–эскорта эмира Сарджа. Это оказалась настолько мутная тема, что у меня просто мозги рассыпаются. Короче…
