Текст книги "Чужая в чужом море"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 88 страниц)
Прямо здесь начинались торговые ряды со всякой всячиной – от продовольствия (рыба, крабы, кальмары, свиньи, чипи, триффиды, самоанский виноград) до товаров Hi–Tech (ноутбуки, мобайлы, бытовые роботы)… «Foa, встречаемся на этом месте, через час», – сказал Снэп, после чего всех троих затянул пестрый и шумный круговорот рынка.
Оставшись одна, Жанна начала с репортерских наблюдений. Она быстро выяснила, что самая популярная здесь одежда – это «tropic–military» в основном – местная продукция (видимо, у многих местных жителей имелись домашние швейные машинки–автоматы приличной производительности). Цена предлагаемой коммерсантами одежды, похоже, определялась количеством карманов. Более того, судя по экипировке публики, одежду здесь носили только ради карманов. Те, кто был занят чем–либо, для чего не требуется иметь при себе кучу мелких предметов (полевыми работами, стиркой, стряпней, или болтовней с соседями), обходились куском яркой ткани вокруг бедер или декором из разноцветных шнурков, а многие не утруждали себя даже этим минимумом.
На берегу Жанна рассмотрела несколько своеобразных сооружений, напоминающих широкие алюминиевые бочки, увенчанные воронками высотой с 5–этажный дом. Из каждой бочки выходили пучки шлангов, похожие на щупальца гигантского спрута. Некоторые из них тянулись в сторону полей и ветвились на более тонкие трубки с дырочками – капельное орошение. Другие были проложены вдоль улочек к домам. Канадка быстро сообразила, что это – конденсационные водоисточники и внешний водопровод. Вскоре она заметила, что в здешних домах мойка тоже внешняя. Видимо, чтобы не усложнять коммуникации, местная публика размещала стиральные машины, душ, кухонное оборудование и тому подобные вещи – вне дома, под навесом. Такое необычное размещение (как подумала Жанна) могло быть связано еще и с тем, что местные дамы, занимаясь домашним хозяйством, обожали болтать с соседями.
Поскольку время было ограничено, Жанна переместила свое внимание собственно на торговые ряды и отправилась бродить по навесным улочкам между плотами и лодками коммерсантов. Несмотря на языковый барьер (папуасы тут изъяснялись на эклектичной смеси какого–то диалекта utafoa с pidgin–en и lifra), она стала обрастать покупками. Во–первых, она приобрела легкий тропический костюм местного производства из килта (с 4 карманами) и жилетки (с 6 карманами). Во–вторых, она купила сандалии, похожие на калиги римских легионеров, и рюкзачок из парашютного шелка с жанровым рисунком, изображающим существо, напоминающее гибрид дракона с акулой. Покрутив головой в поисках еще чего–нибудь любопытного, она заметила Оюю на соседнем плоту. Когда Жанна подошла туда, торг между юной туристкой и молодым папуасским бизнесменом был в самом разгаре. Высокие договаривающиеся стороны, не ограничиваясь спором о соотношении цены/качества товара, перешли к обсуждению личных качеств друг друга. Минимум одежды открывал для этого широкий простор. На покупательнице был лишь пояс с 5 навесными карманами, а продавец носил только ожерелье из ракушек.
На реплику коммерсанта: «У тебя еще сиськи не выросли», Оюю ответила: «А у тебя левое яйцо вдвое больше правого». Контраргумент был: «А у тебя жопа тощая». Тезис Оюю был длиннее: «Честных людей с таким горбатым хером не бывает». На третьем круге обмена любезностями, Жанна уже думала, что сделка не состоится, но стороны вдруг ударили по рукам. Оюю отсчитала купюры, и папуас вручил ей короткий меч с двумя рукоятками: одной – обычной, а второй – под прямым углом к лезвию.
– Bishou–tonfa, – пояснила она для Жанны, – хорошая штука для подводной охоты.
Папуас улыбнулся и, протянув Оюю маленькую тыквенную бутылочку водки, сказал:
– Подарок. Хорошо торгуешься. Весело.
– Ты тоже, – ответила она, подмигнув бизнесмену.
Они снова ударили по рукам и Оюю потащила Жанну к месту встречи. Час уже прошел.
…
Снэп сидел на пирсе рядом с deltiki и курил сигарку, опершись спиной на пластиковый мешок приличных размеров.
– Упс… – сказала Оюю, – Это – уфоид, верно?
– E o, – ответил он, – Мы все равно когда–нибудь собирались купить что–то такое, ага?
– Ага, – без особого энтузиазма, согласилась она, – Почем взял?
– Пол–штуки, – ответил Снэп, – безопаснее спихивать Жанну с этого, чем с deltiki, так?
– Так–то, так, – согласилась его подруга, – Но мы take–fee только через неделю, e–oe?
– Si. Но, типа, у нас же еще что–то оставалось?
– NOP. Я тоже кое–что слила. Я же не знала, что ты грохнешь пол–штуки.
– Ну, есть проблема, – согласился он, – С другой стороны, мы же все равно собирались покупать еще что–то самоходное, а на уфоид можно поставить маленький blow–engine.
– … Заплатить еще пол–штуки и летать со скоростью газонокосилки, – уточнила она.
– Но ты ведь не обиделась, правда?
– Еще чего, – фыркнула Оюю, – Подумаешь, большое дело: ну, поживем неделю, как коммунисты: с надувной флайкой и без moni. Я купила зачетный акулий нож. Будем охотиться на крупный sea–food. В крайнем случае, стрельнем у предков по ex–pendo.
– Покажи нож! – азартно потребовал Снэп, – … Ух, какой свинорез! Ух, классный!
– Послушайте, – вмешалась Жанна, – Если у вас из–за меня дырка в бюджете, то…
Оюю хихикнула и хлопнула канадку по плечу.
– Гло, забей! У канаков так: что сделал для друга – то сделал для себя! Это понятно?
– Это понятно, – согласилась Жанна, – но давай ты меня дослушаешь?
– Давай, – согласилась меганезийка.
– Так вот, раз я все равно буду прыгать, то можно снять про это видео–репортаж, и попробовать продать его в нашу редакцию, в спортивный отдел.
– …И поделить табаш! – перебила Оюю, – Iri! С этого бы и начинала. А то: дырка…
– Давай мы тоже попрыгаем, если для репортажа? – предложил Снэп.
– Идет, – согласилась Оюю, – Короче, доставай насос. Сейчас надуем эту хрень, и …
…
На Тепи–Элаусестере Жанна уже получила опыт полета на флайке с надувным крылом. Кэп Тоби Рэббит прокатил ее вокруг атолла на таком аппарате, а заодно – прочитал ей краткую лекцию об истории IFW (inflatable flying wings), от середины XX века, когда надувные самолеты «Goodуеаг Aircraft» стали использоваться ВМФ США и до начала XXI века, когда надувные крылья нашли применение в стратосферной технике. Из этой лекции (и полета) канадка сделала вывод: сжатый газ – это конструкционный материал, обеспечивющий жесткость крыла. Это – просто механика, так что долой предрассудки.
Но с уфоидом все обстояло иначе. Этот 4–метровый диск с фигурными выступами был похож на рекламный макет супер–пиццы, на круглый надувной матрац для группового секса, на декорацию для фильма про инопланетян, но никак не на летательный аппарат. Тем не менее, при буксировке за лодкой, он легко отрывался от воды и взмывал в небо.
Сначала прыгали меганезийцы. Для них это было таким же обычным развлечением, как для американских студентов – прыжки с вышки в бассейне. Вроде бы, действительно то же самое, и высота примерно те же 10 метров но… Когда Жанна первый раз оказалась сидящей в надувном бублике под диском, и ей надо было соскользнуть, и рухнуть вниз, туда, где колыхались зеленые волны, причем не было никаких ориентиров, по которым можно убедиться, что высота действительно около 10 метров… Канадка поступила так, как при первом своем прыжке с вышки в бассейне в Галифаксе (и как категорически не рекомендуется делать): она зажмурилась, убедила себя, что здесь вообще нет никакой высоты, и оттолкнулась – а через мгновение открыла глаза и, после полутора секунд полета, «солдатиком» врезалась в воду, и с удивлением увидела где–то в 3 метрах над своей головой серебристую полупрозрачную поверхность моря… Всплывала Жанна быстро, но на пол–пути ее догнал–таки Снэп, нырнувший на всякий случай – мало ли.
Второй прыжок получился уже значительно легче, а после третьего она вошла во вкус. Примерно через два часа, тинейджеры мягко, но решительно сказали ей: «хватит». На самом деле, она и сама это чувствовала – по звону в ушах и легкой дрожи в коленках. Оюю открыла большущий термос, предусмотрительно наполненный на рынке горячим какао и вытащила из пакета роллы, купленные там же, в корейской лавке.
– После прыжков должен быть закономерный жор, – сообщила она.
– В обеденное время, – поправил Снэп, – Жор должен быть независимо от прыжков.
– Кстати, с какой высоты мне реально придется прыгать? – спросила Жанна.
– Лучше всего – те же 10 метров. Ниже – плохо, ты ведь в начале полетишь по инерции вперед со скоростью флайки – минимум, 20 узлов, а войти в воду под углом – это…
– В идеале, надо прыгать метров с 25, – добавила Оюю, – Отвязанные vahine Лоу так и делают, когда док–Мака нет дома. Так по секрету рассказывал Хабба. Но тебе это ни к чему. Ты–то не собираешься лететь к Тау–Кита, ага?
– А они собираются? – поинтересовалась канадка, прихлебывая какао и любуясь игрой лучей ослепительного полуденного солнца в полупрозрачном оранжевом диске уфоида, покачивающегося на легкой волне за кормой маленького проа.
Меганезийка погладила ладошкой подбородок и неопределенно повела плечами.
– Не вдруг поймешь. Тау Кита – это, конечно, фигня. В астро–инфо написано, что там толком нет планет, на которых можно жить. А если в принципе… Прикинь: сейчас на Земле живет 7 миллиардов людей. Рост 100 миллионов в год. Площадь суши, если без полярных областей – 120 миллионов кв–км. И что с этим делать через пол–века, а?
– Говорят, что скорость роста населения скоро снизится, – заметила Жанна.
– Ага, говорят. Сраные интеллигенты, которые, за деньги оффи, всех успокаивают.
– Говнюки, – поддержал ее Снэп, – правильно их в революцию гасили.
– Ребята, за что вы так не любите интеллигентов?
– Это просто. Знаешь наши острова Новой Южной Англии? Те, которые, в начале века были территорией государства Папуа, а еще раньше – владением европейских оффи?
– Ты имеешь в виду, Новую Ирландию, Новую Британию, Бугенвиль…?
– Да, – подтвердил он, – И все островки и атоллы вокруг. Кузен моей мамы был в первой группе гуманитарного десанта на Нугури, и рассказывал: тракторы и моторные лодки считались там роскошью, у большинства – мотыга и пирога. Госпиталь не оборудован, школа – говно, электричество – один дизель–генератор на всех, водопровода просто нет, промышленность – ноль, зато: каменная церковь и кабинки для переодевания на пляже рядом с мэрией. Вот что несли интеллигенты–юро вместо прогресса и технологии.
Жанна в успокаивающем жесте подняла вверх ладони.
– ОК, черт с ними, с интеллигентами. Давайте вернемся к Тау–Кита и к населению.
– Давай! – охотно согласилась Оюю, – Что, по–твоему, делать с размножением?
– Наверное, нужен контроль рождаемости, – предположила канадка.
– Ага! А кто будет контролировать?
– Ну… Наверное международные организации… ООН…
– Не смеши нас. Что могут контролировать эти трусливые жадные скоты?
– Ну… Тогда, боюсь, что может случиться еще одна большая война.
– Это самый хреновый вариант, – сказал Снэп, – Термоядерная мясорубка. 10 тысяч лет истории считаются фальшстартом, и непонятно, что будет при повторном заплыве.
– А какой самый хороший вариант? – спросила Жанна.
– Самый хороший? – переспросил он, – Это если все хорошие люди убили всех плохих, договорились, как дружно жить дальше, развили науку, освоили галактику, все дела…
– Но ты в это не веришь? – уточнила она.
– Не верю. В жизни не бывает, чтобы все шоколадное.
– ОК. Тогда самый хороший из реальных вариантов?
Снэп молча пожал плечами и за него ответила его подруга.
– Худшее – враг плохого, как говорит моя мама. Если после атомной войны останется оазис, отброшенный не на 10.000, а всего на 200 лет, в XIX век, это не худший исход.
– Этот оазис, предположительно, Меганезия? – поинтересовалась канадка.
– Не вся, – уточнила Оюю, – Только мелкие провинциальные островки и атоллы. Они слишком малы, чтобы их бомбить, и достаточно автономны, чтобы удержаться на том уровне технологии, который может быть обеспечен собственными силами. В учебнике экоистории это называется «EСHO» (Экстремальная Концепция Хопкинса). Есть даже сценарий ECHO в комп–игре «X–fenua».
– … Опять же, нереальный, потому что шоколадный, – перебил Снэп, – Потому что там можно восстановить технический уровень XXI века всего за четыре – пять поколений.
– Ты такой умный, ага? Откуда ты знаешь, что так не может быть?
– Ниоткуда, – он снова пожал плечами, – Но, по–любому, не хочется проверять в реале.
– Вообще–то, – сказала Оюю, – я к этому и веду. Прикинь, Жанна, если даже ECHO – это слишком шоколадно, чтобы быть реальностью, то эвакуироваться с Земли заранее, не дожидаясь этой самой мясорубки – не такая глупая мысль.
– Эвакуироваться куда?
– Не «куда», а «откуда», – поправила меганезийка, – Отсюда и куда угодно! Посмотри астро–инфо. Подходящих экзопланет у ближайших к нам звезд открыто уже во!
Оюю провела ладонью на уровне ноздрей, показывая число перспективных экзопланет.
– А если вы со Снэпом ошибаетесь, и на Земле все будет хорошо? – спросила Жанна.
– Все хорошие люди убили всех плохих, и далее по тексту? – уточнила меганезийка.
– Ну… Зачем обязательно убили? Можно прийти к разумному компромиссу…
– С кем? С национал–империалистом, исламистом, римо–католиком или пуританином?
– Ладно, – вздохнула канадка, – Допустим, убили. Тогда эвакуироваться не надо?
– Тогда тоже интересно, – сказала Оюю, – Вот, на Земле остался миллиард людей. Все классно. Птички поют, цветочки цветут, дельфины танцуют, благоприятная среда…
– Подожди! Почему миллиард?! А где остальные?
– Потому, что остальных мы убили. Так вот, в благоприятной среде обитания, людям свойственно размножаться. Поскольку, мы оставили только хороших людей, они это делают без фанатизма. Скажем, по 2 – 3 ребенка на каждую женщину. И через 100 лет Земля опять перенаселена. У нас 12 миллиардов хороших людей. Что с ними делать?
– Гм… А нельзя ли попросить их рожать не больше двух?
– Можно. Только это – путь в никуда.
– Типа, сами для себя построили резервацию, – добавил Снэп, – а в резервации можно только деградировать. Так что, или экспансия в космос, или деградация на фиг.
– По–вашему выходит, что элаусестерские коммунисты правы, – заметила Жанна.
Снэп энергично кивнул и хлопнул канадку по колену.
– Точно, гло! По сути они правы! Но они не врубаются в два главных правила жизни.
– Это какие?
– Во первых, – сказал он, – не суетиться попусту.
– А во–вторых.
– А во–вторых – не тормозить попусту, – весело подхватила Оюю.
– Я ни черта не поняла, – призналась Жанна.
– Каждому часу – своя рыба, – пояснил Снэп, – строительство хобитантных орбитальных объектов вносили в список тем для голосования дважды – и дважды она не проходила, хотя голосов за нее за 3 года стала больше. На следующих выборах, скорее всего, тоже будет fail: большинство foa считают, что другие направления важнее. Но через выборы есть шанс набрать квоту голосов для включения в карту социального запроса.
– Т.е., то, что вы вчера рисовали, будет нужно примерно через 4 года, и не раньше?
– Нет, сейчас! – воскликнула Оюю, – Эскизы любителей висят в сети. Hi–o foa! Надо скинуться на небольшие деньги, и оно ваше! Foa смотрят и думают. Если наши дети скажут: «Наша земля – это море до самых звезд»… Wow! Будет круто!
– Никак не могу привыкнуть, что у вас выбирают не правительство, а распределение бюджетных ресурсов на социальные подряды, – призналась Жанна.
– Ты, когда идешь в магазин, выбираешь товар, а не продавца, – заметил Снэп, – так?
– Так, – согласилась она, – Но все равно непривычно… Слушайте, а если бы сейчас появилась возможность записаться в экипаж и лететь куда–нибудь к звездам, вы бы согласились? Я имею в виду, на условии, что долетят только ваши дети или внуки?
– У–упс… – задумчиво протянула Оюю, – За детей решать как–то тоскливо.
– По–любому, придется за них решать, – возразил Снэп, – Отказ от полета – это тоже решение. Выбор. Или они увидят другие планеты, но не увидят нашу, или наоборот.
– Joder, – выругалась она, – По–любому, детям придется отдуваться за наш выбор. Вот коммунистам проще, у них все дети общие. Хотя, мне это не нравится. Я хочу своих.
Жанна улыбнулась и игриво толкнула меганезийку плечом.
– А сколько ты их хочешь?
– Так, – сказала Оюю, – Двоих это точно. Про одного мы договорились с мамой, а про второго – со Снэпом. Потом хорошо, если один ребенок – ровесник первого внука. Не обязательно третий. Это может быть четвертый, а третий – так, если вдруг захочется.
– Ты так легко планируешь… – удивилась канадка.
– Это потому, что Tiki. Опыт поколений. Но третий и четвертый – это под вопросом.
– Ага, – одобрил Снэп, – Не фиг планировать дальше, чем на 5 лет… Hei foa, я не понял: зеленая этажерка просто так идет пересекающим курсом, или они хотят пообщаться?
Оюю молча протянула руку и бросила ему комбинезон. Он, так же молча, извлек из кармана плоский автоматический пистолет….
– Вы что, ребята! – крикнула Жанна, глядя на приближающийся биплан, который легко катился по воде на трех поплавках – длинном центральном и коротких под крыльями.
– На всякий случай, – пояснил Снэп.
– Какой «всякий случай»! Это же Хаото и Таири на «Рейкане». Они мои друзья!
– А, это меняет дело, – он убрал оружие, встал, помахал рукой и крикнул, – Ia orana foa! Haere mai! Hoa oe Jane i o nei!
– Aloha hoa–hoa! – раздался в ответ звонкий голос Таири, – E ta–amu au va–a oe?
– Maita–i! – Крикнула Оюю.
Через пару минут, Reikan и Deltiki были пришвартованы друг к другу, а Хаото и Таири поочередно тискали Жанну и обменивались хлопками по плечам, спинам и задницам с Оюю и Снэпом. По рукам сразу пошла так кстати подаренная коммерсантом–папуасом тыквенная бутылочка с водкой, и все пятеро расселись на качающейся конструкции из центрального поплавка биплана и поплавков летающего проа. Хаото, в очередной раз хлопнул Жанну по попе и, не обращая внимания на ответный тычок в пузо, объявил:
– Ты теперь национальный герой Рапатара! Виртуальная 6–я жена короля Лимолуа!
– Он что, тоже читал эту дурацкую статью в «Evangelical Times»? – спросила она.
– Evangelical Times, –Таири фыркнула, – это проза. Мы утром летели с Рапатара после презентации концепта «Roharu» (летучий муравей). Была Рокки Митиата с Таити, был Джо Джемс с Аотеароа, в смысле, из Новой Зеландии, вице–президент «Kiwing Inc»…
– Подожди, – перебила канадка, – а при чем тут я?
– Про тебя обязаны были сказать, потому что именно ты откопала на атолле Кэролайн прототип «Roharu». Ах да, я забыла объяснить. Это такой маленький вироплан…
– А, я поняла, – снова перебила Жанна, – Маленькая имитация военной машины UAT…
– Точно! А из прессы, кроме нормальных людей, приперся субъект из «Shine–TV».
– Вот как? Репортер христианского телеканала на технической презентации?
– Ну, да, – подтвердил Хаото, – С другой стороны, тусовка открытая, не выгонять же…
– Кстати, – вмешался Снэп, – В «Paruu–i–hoe» сказано: «Pae faahine atira o te fare–ariki». Значит, у короля должно быть ровно 5 жен, а шестая – это не очень правильно…
– Нет! – возразила Таири, – Там еще сказано: «Aro tavinihine ariki rave i o miti». Жанна живет за морем, а не в доме короля, значит, он взял ее в жены по правилам.
– А мое мнение при этом спрашивать не обязательно? – поинтересовалась канадка.
– Желательно, – ответил Хаото, – Но в критической ситуации…
– Hei, foa, – пербила Оюю, – А эта презентация где–то висит? Посмотреть можно?
– Да она где только не висит! – ответила Таири, – Набираешь в искалке «Roharu», и…
Жанна нетерпеливо похлопла ладонью по корпусу поплавка.
– Алло! Я не поняла на счет критической ситуации.
– По ходу, – несколько смущенно пояснил Хаото, – король Лимо решил: если ты сама вписалась на L–bomb–bang, как женщина из семьи Хаамеа, то…
– Я сама вписалась?!
– Ну, да. Элеа Флэгг сказала кэпу Пак Ену, что координатор Торрес согласовал твое присутствие на «Фаатио» без всяких бумажек, т.к. ты – tavinihine Лимолуа Хаамеа.
– Oh, fuck! А почему Крис Проди не сказал Ену, что это bullshit?
– По ходу, Крис не хотел ломать твою игру, и подтвердил, что да, типа того.
– Так вот почему сержант Бриджит Оданга, уступила мне свою койку…
– Брай, младшая дочь короля Руанеу? Я и не знал, что ее полное имя – Бриджит.
– Рада, что сообщила тебе что–то новое, – ехидно сказала Жанна, – Так что решил Лимо?
– Ну, ему требовался аргумент, почему для штаб–квартиры нового партнерства Рапатара лучше, чем Таити, а трое Хаамеа у истоков проекта – это больше, чем двое.
– Как мило: я узнаю о своем «mariage de raison» от деловых партнеров мужа! Надеюсь, мне, как королеве, пусть и заморской, причитается немного любви или, хотя бы, денег?
Оюю, уже смотревшая репортаж по ноутбуку, немедленно посоветовала:
– Требуй 1/20 профита Хаамеа с этого бизнеса. Похоже, они хорошо тебя поюзали!
– Справедливая доля, – согласилась Таири, – Думаю, Лимо не будет особо торговаться. Между прочим, он этически–ответственно подошел к этому вопросу.
– Это в каком смысле?
– В смысле, когда влез этот субъект из «Shine–TV» с дерьмовыми вопросами про тебя…
– Подожди, – перебила Жанна, – Почему вообще речь зашла обо мне?
– Вообще–то, лучше тебе посмотреть весь репортаж, но если кратко – то вот. Сначала Рокки рассказывала, что потребители предпочитают самолеты, а не автожиры, из–за мнения, будто у автожиров часто клинит ротор, а это – жопа. В действительности, это бывает крайне редко, но, чтобы обойти этот предрассудок, потребителю предлагается модель «Roharu». В каком бы положении у нее не заклинило ротор, подъемная сила и баланс нагрузок на плоскости будут такими, что даже пилот–любитель сможет легко продолжать полет и безаварийно приземлиться. Потом показали короткий тест–драйв, потом Джо Джемс из «Kiwing Inc» рассказал про автожиры нового поколения. У них ротор сделан, как единый тонкий диск с фигурными вырезами…
– Таири! – опять пербила Жанна, – При чем тут я?
– Сейчас дойдем до тебя. Еще минута. После него выступил Лимо и рассказал о ценах, которые приятно удивят потребителя, о простоте сборки из KIT–комплекта и о том, что «Ассоциация мореходных традиций Маори» подала заявку, по которой эта модель, как отражающая культурный опыт маори, должна получить новозеландский сертификат по упрощенной процедуре. Джо добавил, что модель появится в internet–shop, как только «Kiwing Inc» поставит на нее авионику по стандарту Новозеландской авиа–федерации. Тогда влез субъект из «Shine–TV», и погнал тайфун в том направлении, что прообразом «Roharu» был боевой вироплан, который применяли для жестоких расправ, и этот факт теперь аморально используют в рекламной игре на человеческих пороках. Типа, это как продавать камины, стилизованные под печи Освенцима. Потом он спросил, а правда ли, что здесь, на Рапатара совершают человеческие жертвоприношения. Лимо ответил, что фигня. Тогда этот субъект спросил, правда ли, что 6–я жена короля – канадская ведьма, которая скрывается от правосудия, и что на родине ее обвиняют в порнографии.
Хаото вмешался, чтобы сообщить:
– Прикинь, Жанна, какие–то придурки в Канаде заявили в инквизицию по цензуре…
– Ты имеешь в виду «Canadian Radio–television and Telecommunications Commission»?
– Да, кажется, это у вас так называется.
– Ничего, – вздохнула она, – Как–нибудь выкручусь.
– Можешь не напрягаться, – сказал он, – Лимо уже разобрался с этим делом.
– Вот как? Он договорился с Канадской Комиссией по массовым коммуникациям?
– Это было так… – начал Хаото, а потом махнул рукой, – Это надо видеть и слышать!
– Оюю, давай прокрутим? – предложил Снэп, – а про флайки посмотрим отдельно.
– Дайте я прокручу, – сказала Таири, ввинчиваясь между парой тинэйджеров.
…
*********************************
Король Лимолуа – о ведьмах и флаерах.
*********************************
На экране появилась знакомая Жанне площадка–терраса третьего яруса рапатарского «Cyber–life architecture college» (CLAC), оборудованная под текущее мероприятие. В начале фрагмента, камера была направлена на худощавого мужчину лет 30, одетого в классические черные брюки и безукоризненно–белую рубашку с бейджем «Shine–TV».
– …Эротического характера, с участием лиц, не достигших 18–летнего возраста, что по канадским законам является криминальным правонарушением! – произнося последнее слово, мужчина эмоционально потряс в воздухе указательным пальцем правой руки, а затем продолжил, – Теперь, с ее подачи, авиалюбителям цивилизованной страны будет предлагаться фан–флай, изюминка которого в том, что его прототип всего 20 лет назад сжигал людей заживо белым фосфором. Использовать притягательность греха, чтобы втянуть молодых людей с неокрепшей психикой, в сомнительные сатанистские игры – идея, достойная ведьмы, каковой является мисс Ронеро… Точнее, уже миссис Хаамеа. Мистер Хаамеа, как вы относитесь к ведьмовской практике вашей шестой жены? Вы думаете, что это может помочь вам в бизнесе и в продвижении товаров на рынок?
– Вы считаете, что это имеет отношение к делу? – раздался спокойный голос Лимо.
– Да! Потребители имеют право знать, что и каким путем предлагается им на рынке.
– Хорошо. Тогда я буду объяснять.
Камера развернулась к Лимолуа. Он выглядел очень импозантно, в лава–лава с узором, традиционным для маори: красной волной с белым гребнем пены, под черным небом. Ноги короля были обуты в сандалии из акулей кожи, его голову охватывала широкая лента, разрисованная зелено–красными ромбами на синем поле – гербом рода Хаамеа. Лимо стоял в свободной позе рядом с маленьким кэролайнским виропланом, положив широкую ладонь на фюзеляж – казалось, он гладит летающую машину, как кошку.
– Знаете, о чем я думаю? – сказал он, – Я думаю: что скажет моя мама? Она на острове Мейер и, наверное, смотрит TV. Ей было 15 лет, когда она пришла в дом моего отца, короля Руанеу, а в 16 она родила меня. Она спросит: сынок, разве ты больше не король Рапатара? Почему тот человек, который пришел с чужим законом и плохо говорил про твоих женщин, еще не разрезан на части? Что вы думаете об этом, мистер как–вас–там?
За кадром раздался несколько нервный голос репортера «Shine–TV»
– Но мистер Хаамеа! Ведь Рапатара – часть Меганезии, а не королевство.
Лимолуа медленно растянул свои полные губы в улыбке.
– Когда великий Мауна Оро пришел собирать Гавайику в одну страну, с ним пришел Этеемао Хаамеа, мой предок, и встал на Рапатара. Люди с его корабля, остались с ним. Так Хаамеа начали править этим островом. Одно время, тут была тирания европейских завоевателей, но они изгнаны, их законы уничтожены, Меганезия – это конфедерация, а Рапатара – это ассоцированное королевство. Я, король Лимолуа Хаамеа, управляю здесь по Хартии, как Этеемао управлял проа, на котором сюда пришли первые жители.
– Э… я… не… – репортер, которого на пару секунд показала камера, видимо, понял по реакции публики, что с ним не шутят про королевство, но не придал значения оговорке про Хартию, и теперь думал, что находится в руках туземного автократа, – Э–э… Ваше величество, простите, если я сказал что–то, дающее повод… Я мог не верно выразиться. Знаете, у нас свой диалект английского. У меня и в мыслях не было дурно отзываться о вашей достойной матери, и о вашей жене… Приношу свои глубокие извинения…
Король (к нему снова повернулась камера) лениво махнул рукой в сторону репортера, вложив в этот жест такой заряд брезгливости, как будто отгонял навозную муху.
– Сядьте куда–нибудь и не мешайте мне объяснять. Я долго жил на Аотеароа, там я встретил свою первую жену. Там я многому научился. Не только тому, как создавать эффективную технику и экономику, но и тому, каким путем движется история. Меня давно интересовал вопрос о ведьмах. О прекрасных молодых женщинах, которые, по английским легендам, летают обнаженными верхом на обычной метле, преодолевая значительные расстояния по воздуху. Разумеется, это лишь красивая сказка, но люди верили, что такое возможно, и что же они делали? Они не пытались раскрыть секрет такого полета, а наоборот: любую женщину, в которой заподозрили ведьму – тут же убивали, чтобы она никому не рассказала. Искусство полета было криминалом, как и любое полезное знание, и женская красота, и любовь, и свобода. Когда американская газета для пуритан написала про Жанну, что она – ведьма, я заинтересовался тем, что творится в американских, а конкретно – в канадских законах вокруг этого вопроса. И оказалось: человека там могут преследовать за то, что он даже в другой стране – не в Канаде, смотрел на красивых обнаженных людей. Это в Канаде называется: «Борьба с порнографией». Канадские пуритане хотят преследовать Жанну за ее действия в моей стране? Они хотят установить свои вредные запреты на моем берегу моего моря, под моим небом? Тогда я советую им держаться подальше от нашего океана, и от неба над ним. Тут действуют наши законы для свободных людей, и этих пуритан тут не ждет ничего хорошего. Надеюсь, их куриных мозгов хватит, чтобы понять то, что я сейчас сказал. Но вернусь к ведьмам… Дейдра, ты не передумала заняться ведьмовством?
Камера повернулась в сторону молодой женщины невысокого роста, но спортивного сложения, типичную маори, одетую в полосатые шорты и яркую зеленую футболку, украшенную на груди снежно–белыми буквами «AUT–news».
– Не передумала, Лимо, – весело ответила она, – А ты не боишься дать мне штурвал?
– Не боюсь, – ответил король, – Я делал вещи и пострашнее. Внимание. Сейчас будет следующий тест–драйв. Дейдра Вакехиа, спец–репортер любительской медиа–группы Auckland University of Technology, в роли очень азартной и привлекательной ведьмы, попробует проверить, не врем ли мы, что для управления «Roharu» достаточно иметь минимальную летную подготовку. Летать будем над морем, так что я приглашаю…
*********************************
…
Оюю захлопала в ладоши.
– Классный дядька! Жанна, а как он в этом? – юная меганезийка совершила несколько энергичных движений бедрами, поясняя, в чем именно.
– Думаю, неплохо, но точно не знаю. Видишь ли, у меня с ним ничего такого не было.
– Тю… Знаешь, гло, это, конечно, твое дело, но, по–моему, зря.
– Может, и зря, – согласилась канадка, – Было бы не так обидно иметь все те проблемы, которые я сейчас получу. Черт! Кто тянул его за язык…
– Эй–эй! Какие проблемы? – удивилась Таири, – Не будет никаких проблем. Сейчас эта инквизиция обосрется и включит «полный назад» всеми плавниками и жабрами.
Жанна грустно улыбнулась и покачала головой.
– Неужели ты, правда, думаешь, что в Оттаве кто–то испугается угроз короля какого–то игрушечного острова? Вся эта защита моей чести выглядела очень трогательно, но…
– Никаких «но»! – Таири громко щелкнула пальцами, – Ты просто не врубаешься в эту систему. Когда какой–нибудь Ишак Абу–Шакал, шейх Бастардостана, начинает топать копытами, что в ваших масс–медиа плохо написали про его обычай вешать подростков, которые целуются в темном углу, эта ваша инквизиция бросается лизать шейху жопу, а газетам и TV–каналам выносит предупреждения за неполиткорректность. Так?
