Текст книги "Я в любовь нашу верю...(СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 81 страниц)

– Хорошо, – произнесла вдруг Рей, оставив предрассудки. – Я была бы рада поехать с вами, но отец… Он по-прежнему в коме, и я не могу бросить его.

Минако ничего не могла противопоставить этому вескому аргументу. Она могла бы спорить с Хино до хрипоты, но этот козырь побить не могла. Ничто нельзя ставить выше здоровья родителей. Остальные девушки тоже смущенно примолкли, опустив глаза. На Рей нельзя было давить, но и ехать отдыхать без нее никто не хотел.

«А где был отец, когда умирала мама? Где он был во время похорон?» – внутренний голос набатом вдруг прозвучал в голове Рей, и тяжелые воспоминания детства вновь поднялись из глубин памяти. Хино вздрогнула и нервно повела плечами. Тягучая и ноющая душевная боль вновь дала о себе знать.

– А знаете, – вдруг произнесла Рей, вскакивая на ноги, – почему бы и нет? Ради чего, собственно, я должна ставить крест на собственных интересах?

Все ошеломленно уставились на мико, в чьих глазах полыхало пламя мрачной одержимости. Сказать, что девчонки потеряли дар речи – значит, ничего не сказать. Они были готовы до последнего уговаривать подругу, а она сама преподнесла им сюрприз, поменяв решение быстрее, чем звезда падает с небес.

– Это будет моя месть… Да, именно! – словно упреждая все вопросы, отчеканила Хино. – За мамины слезы и ее смерть. За его равнодушие. За мое сломанное детство. Он будет лежать там, совсем один, а я буду развлекаться. Вот он – бумеранг судьбы во всей красе! Все зло когда-нибудь вернется. Пришла, наконец, очередь и моего отца… Уф, – высказавшись, Рей перевела дыхание и провела ладонью по лбу, глядя на изумленные лица подруг. – Ну что, девочки? Пакуем чемоданы? – нарочито бодро произнесла она и деловито двинулась к шкафу.

– Э-э-э… Да, – выдавила Минако, наконец, придя в себя от речей Хино, – пожалуй. Рада, что ты… кхм… приняла мое предложение, – затем, смущенно поправив челку, переглянулась с остальными и добавила уже веселее и бодрее, стараясь замять неловкий момент: – Теперь я точно знаю, что наш отдых пройдет, как надо!

В Темном Королевстве вот уже несколько дней царила полнейшая сумятица. Не было такой юмы или демона, что не обсуждали бы животрепещущую новость последних дней – Темное Агентство пало, а его Глава принял Очищение и сбежал. Все Королевство гудело о том, что даже сама Берилл не в силах обнаружить беглеца при помощи своего всевидящего хрустального шара. Данбурит словно растворился в воздухе, скрываясь от темного возмездия королевы, и ни одна вылазка демонов не дала должных результатов.

Берилл была в бешенстве, равно как и обманутый в своих ожиданиях Металия. Поступок Данбурита несказанно подрывал их авторитет среди оставшихся демонов, и королеве порой чудилось, что она слышит за своей спиной или из темных углов приглушенные смешки; это только усиливало пожирающую ее ярость. Руки так и чесались пустить в ход магию, дабы разорвать в клочья гнусных весельчаков, но Берилл сдерживалась, понимая, что любой из этих демонов может еще сослужить свою службу.

Металия же не стал утруждать себя самоконтролем и, едва узнав об измене, тут же выплеснул свое крайнее раздражение на парочку демонов низшего уровня. От несчастных, по роковой случайности оказавшихся неподалеку от алтаря Темного Короля, не осталось даже горстки пепла, и это послужило для прочих обитателей Королевства отличным уроком. Опасаясь попасть под горячую руку венценосных особ, и юмы, и генералы избегали появляться в тронном зале. Они выжидали, когда Берилл и Металия сменят гнев на милость, но королева, томясь от бессильной злобы, не желала ждать. Ее буквально разрывало от желания отыграться хоть на ком-нибудь и восстановить свой авторитет, а лучшего способа для достижения этой цели, чем аудиенция, придумать было нельзя. Грандиозный разнос – самое оно, чтобы вернуть себе прежнее расположение духа и на время отвлечься от тошнотворных мыслей об измене.

Зов Берилл пронесся по коридорам королевства, проникая в каждые покои, в каждый укромный уголок, каждую лазейку или пещерку, где ютились подданные в зависимости от их социального статуса. Достиг он и Эндимиона, но принц и бровью не повел. Он не желал бросать свое занятие только из-за того, что взбалмошная королева хотела его видеть.

Эндимион оперся обеими руками о столешницу и вперил взгляд в глубины стоящего перед ним хрустального шара – точь-в-точь такого же, как у Берилл. Королева находилась в блаженном неведении, что эта вещь находится в полном распоряжении принца, иначе со стороны венценосной особы посыпалось бы множество ненужных вопросов, а Темному Принцу они были ни к чему. К тому же, Берилл вряд ли оценила бы причину, по которой шар появился в покоях Эндимиона.

Венера – один ответ на все вопросы. Принц начал следить за ней после той встречи на улице, когда дал девушке ключ к разгадке местонахождения Данбурита. Эндимион отдавал себе полный отчет в том, что приложил руку к падению Темного Агентства. Он лишь подтолкнул первую костяшку домино, а остальные сложились уже сами по себе. Сделано это не ради Темного Королевства, и не ради внезапно пробудившегося чувства альтруизма. Нет. Это было сделано для того, чтобы Данбурит не околачивался возле Венеры.

«В идеале, – хладнокровно размышлял Эндимион, наблюдая за не подозревающей ни о чем Минако, – офицер должен был погибнуть. Но и вариант с очищением неплох. Главное, что Данбурит больше не стоит у меня на пути».

Принц и сам толком не понимал, что его толкнуло к подрывной деятельности. Для чего? С какой целью он совершил все эти поступки, глядя на дело рук своих сквозь призму гордыни? Эндимион ощущал на интуитивном уровне, что должен оградить Венеру от посягательств других мужчин. Это чувство жило где-то глубоко внутри, точно ценный алмаз в недрах горы. Сродни влечению, оно притягивало принца к девушке, ломая тщательно выстроенные гордыней барьеры… Это было необъяснимо, чужеродно и волнительно одновременно. Стена между гордыней и человечностью покрывалась трещинами – пока еще малозаметными, но что-то живое упорно пробивалось наружу, стоило Эндимиону в очередной раз устремить сквозь шар взор на хранительницу планеты любви.

Вдоволь насмотревшись на Минако, принц ухмыльнулся и взмахом плаща закрыл шар. От стола он отошел в глубокой задумчивости. Некоторое время Эндимион бродил по покоям, ероша иссиня-черные волосы и потирая двумя пальцами подбородок, а затем, вспомнив с неким опозданием о королевской аудиенции, скорчил недовольную гримасу и направил свои стопы в тронный зал, где Берилл уже устроила грандиозный разнос.

Принц, не обращая внимания на косые взгляды генералов и гневный взор королевы, с горделивым достоинством прошествовал к трону и облокотился о его спинку, скрестив руки на груди. С надменным видом он взирал на всех, кто стоял на почтительном расстоянии у трона и загадочно ухмылялся, слушая речи Берилл. Уж кто-кто, а Эндимион знал об исчезновении Главы Темного Агентства куда больше, чем она могла предположить.

– Данбурит предал нас! Он не более, чем изменник! – вещала королева, окидывая придворных тяжелым взглядом. – Рано или поздно мы обнаружим его, и наказанием этому гнусному предателю будет долгая и мучительная смерть. И пусть она послужит уроком, дабы вы смогли иметь представление о том, что ждет любого из вас в случае неповиновения. Пощады не будет! – Берилл рассекла ладонью воздух, и Эндимион едва удержался, дабы не расхохотаться. Он находил угрозы королевы весьма забавными. Данбурит еще не найден, а она уже собирается казнить его в назидание прочим! Ха!..

– Теперь к другим, не менее насущным проблемам, – Берилл устремила свой взор на Кунсайта и Зойсайта, стоявших в почтительном отдалении от трона. – Как обстоят дела с радужными кристаллами? Вот уже половина месяца прошла с того момента, как вы принесли кристалл Похоти, и с тех пор вы храните загадочное молчание. В чем дело? – прогремела королева. – Где результаты?

– Моя королева, – Кунсайт выступил вперед, как всегда отвечая за себя и за стушевавшегося подопечного. – Носитель уже найден, и справиться с ним не составит особого труда. Кристалл будет наш.

– Неужели? – решил вмешаться Эндимион. Ему не терпелось в очередной раз посрамить лордов, сбить с них спесь и выставить себя в лучшем свете. – Все это не что иное, как пустая похвальба, – принц выступил вперед и, игнорируя полный лютой ненависти взгляд Кунсайта, обратился к Берилл: – Я хочу лично отправиться за кристаллом, дабы показать, как надо работать.

Ледяной лорд поджал губы так, что они обратились в тонкую бледную полосу, и с трудом сдержал клокочущий внутри гнев.

– Тоже мне, пример для подражания! – фыркнул он, гордо вскинув голову, и, в свою очередь, скрестил руки на груди. – И как это мы раньше без тебя и твоих ценных указаний справлялись?

– Довольно! – Берилл была не в том настроении, чтобы слушать пререкания принца и генерала. – Не желаю ничего слышать! Если Эндимион хочет вступить в игру – я противиться не буду.

– Но, госпожа… – робко начал Зойсайт, но королева прервала его взмахом руки:

– Пускай за кристаллом отправится Эндимион, – промолвила королева, в очередной раз демонстрируя свою лояльность к Темному принцу. Ей было невдомек, что мотивы, движущие им, направлены отнюдь не во благо королевства. Эндимион преследовал прежние цели, надеясь собственными силами собрать все семь радужных кристаллов и возродить древний артефакт. А на войне, как говорится, все средства хороши.

Кунсайт был взбешен. Решение, принятое Берилл, казалось ему вопиюще несправедливым. Еще бы! Они с Зойсайтом вычислили очередного носителя, а Эндимион теперь вкусит плоды их труда и пожнет все лавры! Лорд до хруста сжал кулаки и исподлобья уставился на принца, медленно спускающегося к нему.

– Кристалл, – коротко приказал Эндимион, протягивая руку.

Генерал даже не пошевелился.

– Ну же! – поторопил принц, выжидающе глядя на ледяного лорда и поманил требуемое пальцем. – Я жду.

Кунсайт устремил на соперника полный ненависти взгляд, и холодная сталь его скрестилась с бесстрастной синевой очей Эндимиона. В облике обоих мужчин читался неприкрытый вызов; каждый из них испытывал жгучую неприязнь по отношению друг к другу, и природа этой антипатии, казалось, была вполне естественной.

– Лорд Кунсайт! – проговорила Берилл. – Кажется, вы вновь выказываете свое неповиновение? – тон ее не предвещал ничего хорошего. – Выполняйте приказ, иначе вам не сдобровать.

Заскрежетав зубами от едва сдерживаемого гнева, первый генерал сунул Темный Кристалл в руку Эндимиона, сопровождая это действие тяжелым мстительным взглядом. Принц же, зажав желанный трофей в ладони, ухмыльнулся и, демонстративно обойдя Кунсайта, двинулся к выходу из тронного зала. Шпоры на высоких сапогах высекали из каменных плит пола яркие искры, плащ развевался за спиной. Юмы и прочие демоны с почтением и благоговением расступались перед ним, чувствуя твердую натуру лидера.

Практически у самого выхода Эндимион вдруг остановился и, схватившись обеими руками за голову, с тихим стоном припал на одно колено. Крупные капли пота выступили на его внезапно побледневшем лице, и принц скривился, точно от боли.

– Что с вами, принц? – раздавались вокруг него встревоженные голоса, но он словно не слышал их. Губы Эндимиона шевелились, но окружившие его юмы не расслышали ничего, кроме бессвязных бормотаний, перешедших в протяжный стон:

– Мина… Прости…

– Что с тобой, Эндимион? – слова Берилл перекрыли встревоженное гудение прочих голосов, и это привело принца в себя. Черты лица разгладились, приобрели прежнее снисходительное выражение; боль в глазах сменилась равнодушием.

Эндимион поднялся и, ничего не говоря, двинулся дальше – точно это не он всего несколько мгновений назад привлек к себе внимание всего королевства своей мимолетной слабостью. Это было выше его достоинства – отвечать королеве о причинах плохого самочувствия. А уж знать о том, что эти приступы повторялись у него из раза в раз – Берилл и вовсе не обязательно.

В четверг, в пять часов вечера, довольные донельзя девушки встретились на вокзале Синдзюку и сели в поезд, идущий до курорта Наэба. К счастью, никто не опоздал, все явились вовремя – даже Усаги, поэтому обошлось без досадных недоразумений.

Девушки расположились в купе, разместив свой нехитрый багаж под сиденьями; и только Усаги с Минако не спешили убирать две легкие на вид спортивные сумки, поставив их под стол. Когда контролер проверила билеты и дверь в купе, наконец, закрылась, сумка Айно зашевелилась, и в предусмотрительно оставленное отверстие просунулась белая лапка. Девушка тут же расстегнула замок, и Артемис, всклокоченный и слегка помятый, показался наружу.

– Уф, ну наконец-то! – произнес он, встряхиваясь. – Жду не дождусь, когда мы уже прибудем на место.

– Да, но пока что тебе придется посидеть в сумке, – дала коту строгое указание Минако. – Ты у нас в некотором смысле безбилетный пассажир, и я не хочу, чтобы у нас были проблемы.

– Будь спокойна, – заверил хозяйку Артемис. – Если что, я успею вовремя спрятаться.

В это время зашевелилась сумка по соседству, и до всех присутствующих донесся недовольный голос Луны:

– Усаги, помочь не желаешь?

Девушки так и прыснули со смеху, когда Цукино, засмотревшаяся в окно, так и подпрыгнула на месте от неожиданности. Она поспешно исполнила требование кошки и та, наконец, вздохнула полной грудью: в сумке было темно и ужасно душно из-за нехватки воздуха.

– Девочки, я приготовила для нас несколько порций бэнто, – произнесла вдруг Мако и вытащила из своей сумки пять круглых коробочек. – Не хотите ли перекусить?

– Спрашиваешь! – дружным хором ответили Минако с Усаги и, переглянувшись, весело рассмеялись. После ухода Адониса отношения двух блондинок явно пошли на лад. Айно была благодарна Цукино за то, что та помогла Эйсу вернуться к нормальной жизни, применив Очищение, и это не смогло не смягчить принципы Венеры. Она отдавала себе отчет в том, что не смогла бы спасти Кейто – отныне ее магия была боевой, а пудреница-полумесяц теперь годилась лишь на то, чтобы служить бумерангом да помогать воительнице перевоплощаться в любые образы.

Кино с одобрением посмотрела на сидящих напротив девушек и протянула им по порции бэнто. Усаги с нетерпением открыла крышку контейнера и воскликнула, не в силах сдержать рвущийся наружу восторг:

– Ох, Мако! Я уже говорила, что ты – мой кумир? Красота какая!

Девушка скромно улыбнулась в ответ на такой комплимент:

– Рада слышать это. Кстати говоря, еда у всех разная, по вкусовым предпочтениям.

– И правда! – заметила Минако, открывая свой бэнто. – Тут нет грибов.

– А у меня – моркови, – весело заключила Усаги и тут же набросилась на роллы с тунцом, японский омлет тамаго, свернутый в тугой рулет, и на рис, искусно уложенный в форме головы кролика.

Некоторое время в вагоне было слышно лишь чавканье, потом посыпались благодарности в адрес Мако, и это раззадорило аппетит тех, на кого Кино вовсе не рассчитывала.

– Мина! Мина! Дай и мне! – попросил вдруг Артемис, умоляюще посмотрев на хозяйку большими зелеными глазищами. И как тут устоять! Айно ловко подцепила палочками рисовый шарик и отправила его в рот коту.

Луна, решив подобно белому жрецу не упустить шанс попробовать стряпню Кино, тоже надавила на жалость Усаги, и вскоре девушки только и делали, что отправляли лакомые кусочки во рты своих пушистых помощников. Рей и Мако с улыбками наблюдали за тем, как синхронно действовали Минако и Цукино, подкармливая любимцев.

– Пушистый обжора! – смеясь, проговорила Айно после очередного «Еще!». – Оставь мне хоть немного.

– Вы так похожи, – вырвалось вдруг у Ами, что на время оторвалась от чтения книги, дабы понаблюдать за прожорливыми котами и их хозяйками.

Девушки удивленно воззрились на нее, а затем, вспомнив о былом, ответили Мицуно натянутыми нервными улыбками. В купе повисло неловкое молчание, но, к счастью, Мако спасла положение:

– Ами! – воскликнула она, ткнув палочками в медицинский справочник, лежащий на коленях подруги. – Глазам своим не верю! Зачем ты взяла с собой учебник? Мы же едем отдыхать!

– Для меня нет лучшего отдыха, чем расслабиться с книгой в руках! – невозмутимо парировала Мицуно.

– Мне кажется, что «Медицинский справочник хирурга» вряд ли входит в число книг, которые можно почитать на досуге, – заметила Рей, и все, кроме Ами, рассмеялись. Неловкий момент был позабыт.

За окном поезда пробегающие мимо пейзажи постепенно погружались в ноябрьский сумрак. Срывался мелкий колкий снежок; порывы ветра с силой бросали его в промерзшее оконное стекло. Одинокие снежинки тут же таяли, обращаясь в мутные капельки воды, и стекали вниз, точно слезы природы.

Спустя пару часов после отъезда поезд прибыл станцию Этиго-Юдзава, и девушки, одевшись и взяв свой нехитрый багаж, возбужденно переговариваясь, гурьбой вывалились на перрон, оглядываясь по сторонам.

Усаги бросила полный восхищения взгляд на горы, мрачным скалистым массивом возвышающиеся над зданием железнодорожного вокзала. Из-за опустившихся сумерек девушкам мало что удалось разглядеть, кроме белеющих пятен снега на вершинах и склонах, но у подруг в запасе было целых три дня, дабы оценить все великолепие гор Юзава-мати.

На парковке у вокзала девушки сели в предоставленный отелем микроавтобус, бесплатно курсирующий до станции и обратно, и направились к месту своего отдыха, с нетерпением протирая запотевшие окошки и пытаясь хоть что-то разглядеть в чернильном сумраке.

Наконец, микроавтобус остановился, и подруги, изрядно уставшие с дороги, смогли по достоинству оценить открывшуюся перед ними картину. Корпусы отеля, сияющие огнями на фоне гор, напоминали белоснежные кусочки рафинада, разложенные чьей-то могучей рукой у самого подножия массива. Светящиеся окна и мигающие мягким неоном буквы «Naeba Prince Hotel» – именно здесь мистер Айно забронировал для дочери и ее подруг два номера на три дня – так и манили к себе, приглашая войти в долгожданное тепло и окунуться в атмосферу желанного отдыха.

Девушки так и поступили, поспешив переступить порог четырехзвездочного отеля. У даже дух захватило от окружающей их роскоши, когда они вошли в просторный холл, выполненный в уютных светло-бежевых тонах.

– Шикарно! – выдохнула Усаги, глазея по сторонам, и подруги не замедлили поддержать ее энергичными кивками. Мако, оправившись от восторга, подошла к крутящейся стойке и вытащила оттуда буклет, в котором описывались все услуги, предоставляемые отелем.

Пока Минако беседовала с приятного вида женщиной у стойки регистрации, снимая бронь с их номеров, Кино изучала услуги, которые предлагал отель всем желающим.

– Онсэн, детская площадка, бесплатный Wi-Fi… – прочла она вполголоса, пробегая глазами витиеватые строчки. – А еще массажный кабинет, множество ресторанов и… о! Зеленый чай бесплатно! Так, что еще… Лыжная школа, услуги няни… Шведский стол!

– Вау! Значит, можно объедаться деликатесами сколько душе угодно? – Цукино, казалось, пропустила все, что ранее говорила Мако, непостижимым образом среагировав лишь на то, что был связано с едой, и Рей закатила глаза:

– Опять ты за свое?

– А… библиотеки здесь нет? – Ами заглядывала через плечо Кино, вытягивая шею. Она пыталась высмотреть в буклете интересующую ее услугу.

– Хвала богам, нет, – отрезала Мако. – Не хватало еще, чтобы ты там весь отдых просидела.

Наконец, вернулась Минако с двумя ключами и портье, что тут же подхватил сумки девушек, и вся процессия двинулись по направлению к четвертому крылу, где располагались их номера. Сделав буквально несколько шагов в сторону лифта, подруги встретили представительную супружескую пару – полноватого мужчину с солидным брюшком и высокую худую женщину неопределенного возраста. Они улыбались постояльцам и желали им приятного отдыха. Портье, словно отвечая на немой вопрос девушек, шепнул, что перед ними хозяева отеля.

– Прибыли на отдых, красавицы? – учтиво осведомился мужчина, оглаживая аккуратно подстриженные усы.

– Да, – ответила за всех Минако, улыбнувшись в ответ.

– Надеюсь, вам понравится, – произнесла хозяйка и добавила: – Приятного отдыха!

– Благодарю, – наперебой ответили девушки и шагнули в только что подъехавший лифт.

Мистер Айно забронировал для дочери и ее подруг два номера: один двухместный и один трехместный. Располагались они по соседству и имели общий балкон, чтобы в случае необходимости можно было быстро перейти из одной комнаты в другую. После недолгого совещания Рей и Минако заняли двухместный номер, а остальные расположились в трехместном.

– Жаль, что твой отец не забронировал коттедж, – посетовала Мако, взбираясь с ногами на кровать к Мине. Она уже успела принять душ и облачиться в белый банный халат с эмблемой отеля. – Так бы нам не пришлось решать, кто с кем поселится, и были бы все вместе.

– Лично я безумна рада уже тому, что мы здесь, – ответила ей со своей кровати Рей, аккуратно нанося на ногти второй слой красного лака. – В принципе, мы и так вместе – вы-то не сидите у себя в номере, как я погляжу.

Кино скорчила Хино беззлобную гримасу и села на постели по-турецки, поджав под себя ноги.

– Ну и, как проведем эти три дня? – томно спросила Усаги, заняв диванчик напротив кровати Рей. – Лично я не знаю, с чего бы начать.

Минако беспечно пожала плечами:

– Да уж, выбор и впрямь большой, если не считать катания на лыжах. Снега выпало недостаточно, поэтому горнолыжная трасса еще не открыта…

– Зато есть горячие источники, – перебила ее Мако, – спа-центр и спортзал. Тут можно потеряться и за весь день ни разу не встретиться друг с другом!

– Ну, по отдельности мы вряд ли будем отдыхать, – заметила Ами, поглаживая по очереди Луну и Артемиса, томно развалившихся у изножья кровати Минако. – В любом случае, программа обещает быть насыщенной.

– Дождаться не могу! – потирая руки, произнесла Усаги, довольно улыбаясь. – А потому, пойду-ка я спать. Чтобы завтра быстрее наступило.

Девушки, согласившись с доводом Цукино, согласно закивали и разошлись по кроватям. Вскоре в окнах смежных номеров на четвертом этаже погас свет.

Ами была права – скучать им не пришлось. За весь день девушки успели отметиться везде, где только можно было: и на горячих источниках онсэн (Усаги даже с авторитетным видом заявила, что это круче чем в джакузи, хотя сравнение это было чисто теоретическим), и на сеансе звуко– и ароматерапии, где они все едва не уснули под расслабляющее музыкальное сопровождение… Макото и Минако также посетили спортзал и вволю потренировались на новейшем спортивном оборудовании. Ами, в качестве альтернативы спортзалу, выбрала бассейн; Рей и Усаги, которые были далеки от спорта, посетили массажный кабинет, где мастера своего дела натерли девушек питательными маслами и хорошенько помассировали их спины, да так, что порой раздавался хруст позвонков.

На обед все вместе пошли в ресторан, работающий по системе шведский стол. Нагулявшие аппетит красавицы ни в чем себе не отказывали, с удовольствием поглощая французские деликатесы. Усаги и Минако даже тайком завернули с собой несколько кусочков ростбифа для Луны и Артемиса – в этом отеле, увы, нельзя было останавливаться с домашними животными, и из-за этого девушки чувствовали себя как минимум преступницами. Коты не показывали и носа из номеров, сидя в затворничестве, прячась в случае необходимости в свои сумки.

Вторую половину дня подруги посвятили играм в настольный теннис и сквош. Время за этими занятиями пролетело незаметно, и с наступлением вечера все отправились на ужин в традиционный японский ресторан, где вволю наелись карри, удона и гречневой лапши с мидиями и креветками.

Уже на выходе из ресторана в глаза Рей бросилось объявление о вечерней шоу-программе – живом выступлении местной рок-группы «The Cold Era».

– Начало – в 19.00. Мы опоздали, – с сожалением вздохнула Минако, отходя от афиши, но Хино была иного мнения:

– Ничего страшного! Подумаешь – каких-то двадцать минут прошло. Мы же не на лекцию в университет опоздали и не на важное совещание, а на выступление местных рокеров.

Доводы Рей показались девушкам убедительными, и вскоре они уже входили в набитый до отказа концертный зал отеля. Людей, а особенно молодежи, было так много, что Мако даже засомневалась, что все они – постояльцы отеля. Народ пританцовывал на месте под лихие гитарные риффы, вскидывая руки, тряся головами и при этом умудряясь подпевать.

Войдя в зал, Рей бросила беглый взгляд на сцену. Четверо парней в рваных джинсах и черных кожаных куртках с заклепками прыгали по сцене, выжимая из своих гитар, ударных и клавишных все, что можно было выжать. Обычные рокеры, обычное выступление. Но что не так? Одного взгляда на их компанию Рей хватило, чтобы почувствовать напряжение. Хино сделала несколько шагов по направлению к сцене, пробираясь сквозь беснующуюся толпу и внимательней присмотрелась к солисту группы. Протерла глаза, потом еще раз посмотрела.

Пуля в груди – вина твоя,

милая,

И я в огне сгораю. – пропел солист, эффектно наклонив микрофон едва ли не до пола.

– Нет, этого не может быть! – пробормотала Рей, не в силах оторвать взгляда от молодого мужчины, которого она, из-за специфической нечесаной гривы, называла «лохматым недоразумением». Теперь русые волосы рокера были аккуратно собраны на затылке, открывая приятное лицо, щеки которого поросли легкой щетиной.

Ты ангелом пришла ко мне,

И, рай обещая, горела в огне.

Глядя в глаза, любить клялась,

Но после, смеясь, за свое принялась.

– Это случайно не Юичиро? Там, на сцене? – Минако подошла к подруге, положив руку на ее предплечье.

Рей нервно кивнула, изогнув губы в саркастической улыбке:

– Он самый.

– Подумать только! – присвистнула Айно, не без интереса всматриваясь в черты поющего парня.

О-о-о, любовь-пожар!

О-о-о, и мне не сбежать,

Мне не спастись от стихии огня! – пропел Кумада и ударил по струнам гитары.

Пуля в груди – вина твоя,

Жжет любовь, огнем горя.

Играешь роль – играй сполна,

Пламени жизнь отдана.

Моя жизнь… пепел.

Подруги окружили Рей плотным кольцом, не без интереса переводя взгляд с приплясывающего Юичиро в драных джинсах на Хино, что стояла, скрестив руки на груди. Сложно было понять, что она думает – такая гамма эмоций читалась на ее лице. Все это было настолько неожиданно, что Рей не знала, что и думать. Ей чудилось, что песня, исполняемая Кумада, в некотором смысле была посвящена ей. Не зря ведь в тексте так часто употреблялось слово огонь и его производные!

Тем временем Юичиро, не подозревая о том, что его возлюбленная мико находится в зале и пристально наблюдает за его выступлением, продолжал петь, вкладывая в выступление всю свою душу.

Ты ангелом ко мне пришла,

Ногти кровью алой подвела.

Приблизиться к себе дала,

И сердце мое навсегда забрала.

 – услышав в исполняемом куплете слова о ногтях, Рей машинально посмотрела на собственные, чем вызвала со стороны подруг приглушенные смешки и лукавые взгляды. Мако даже легонько двинула ее локтем в бок – мол, о тебе поют, все точь-в-точь. Хино поджала губы, но не стала заострять на этом излишнее внимание – благо, Юичиро продолжал:

О-о-о, любовь-пожар!

О-о-о, и мне не сбежать,

Мне не спастись от стихии огня!

Пуля в груди – вина твоя,

Жжет любовь, огнем горя.

Играешь роль – играй сполна,

Пламени жизнь отдана.

Моя жизнь… пепел.

Пока Кумада допевал песню, Рей упорно двигалась к сцене, бесцеремонно расталкивая в сторону зрителей, стоящих у нее на пути. Она видела цель, но не брала в расчет препятствия ровно до тех пор, пока не оказалась у самой сцены. Дождавшись, пока доиграют последние аккорды песни, Хино окликнула Юичиро.

Разгоряченный успехом, вызванным со стороны зрителей, и сценическим мандражом, Кумада, откинув со лба выбившуюся прядь, бросил взгляд вниз и густо покраснел, увидев перед собой Хино.

– Мисс Рей, – пробормотал он, смущенно почесывая подбородок. Девушка тотчас же узнала этот характерный для Юичиро жест и усмехнулась про себя. – Что вы здесь делаете?

– Аналогичный вопрос! – прищурилась Хино, но парень, прижав палец к губам, произнес:

– Сейчас не самое подходящее время для объяснений, мисс Рей. Идите за кулисы, я сейчас… – с этими словами он протянул руку и, к явному неудовольствию присутствующих, помог девушке взобраться на сцену. Хино тут же метнулась к кулисам, а сам Юичиро вернулся к музыкантам и микрофонной стойке, дабы объявить публике, что группа отправляется на небольшой перерыв.

Когда Кумада с друзьями, наконец, покинули сцену, и парень подошел к Рей, она вновь задала ему интересующий вопрос:

– Может, теперь ты объяснишь, что делаешь здесь? Да еще и в таком невероятном виде?

Музыканты не без интереса поглядывали на колоритную парочку, коей являлись Хино и Юичиро, но предпочли не вмешиваться, тактично убравшись подальше и занявшись настройкой инструментов.

– Кажется, перед отъездом я говорил вам, что собираюсь навестить родителей, – ответил Кумада, снимая с себя куртку.

Рей вскинула брови:

– Вы отдыхаете? Всей семьей?

– Я бы так не сказал, – молодой мужчина почесал подбородок, чувствуя, как к нему вновь возвращается неловкость – впрочем, как и всякий раз, стоило знойной красавице появиться на горизонте и заговорить с ним, простым смертным.

– Ты говоришь загадками, – нахмурилась Хино, но Кумада не дал ей развить мысль, ловко сменив тему:

– А как насчет вас, мисс Рей? Вы здесь одна или…

– С подругами, – сообразив, что кроется под этим многозначительным «или», девушка повела плечами и решительно вскинула голову.

Юичиро некоторое время смотрел на Хино, задумчиво склонив голову набок, а потом неожиданно выдал:

– Как вы думаете, ваши подруги не обидятся, если я приглашу вас завтра в коттедж, где я живу? Заодно познакомитесь с моей семьей.

Рей насмешливо вскинула брови и, тем не менее, дала ответ, прежде заставив Кумада изрядно понервничать:

– Почему бы и нет?

– Отлично! – воссиял молодой мужчина и, бросив взгляд на друзей-музыкантов, что уже делали ему знаки вернуться на сцену, поспешно проговорил: – Значит, завтра в четыре вечера. Будем ждать.

Рей кивнула на прощание и, развернувшись, двинулась к выходу. Уже у самой двери она вдруг обернулась и поймала влюбленный до невозможности взгляд Кумада, направленный ей в спину. Поняв, что попался, парень вновь мучительно покраснел, и это в очередной раз позабавило Хино. Позабавило и польстило.

Направляясь в свой номер, Рей думала о Юичиро. Сегодня она увидела его как бы другими глазами, и ей впервые в жизни не хотелось назвать парня «лохматым недоразумением». Казалось, что между тем рокером, лихо играющим на гитаре, и неуклюжим шалопаем, которого Рей знала почти четыре месяца, нет ничего общего. Это приятно волновало Хино. Новый образ невероятно шел Юичиро, и девушка невольно задумалась: что было бы, предстань Кумада перед ней впервые именно в таком виде?