Текст книги "Я в любовь нашу верю...(СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 81 страниц)

– Вам пора, – размышления Рей были прерваны словами медсестры, появившейся в дверном проеме.

– Хорошо, всего одну секунду… – девушка, поднявшись с места, пригладила одеяло на груди отца и кончиками пальцев коснулась родительской руки. Отчего-то к глазам подступили слезы, а к горлу подкатил ком, мешающий дышать. Быстро сморгнув слезы, Рей направилась к выходу из палаты. – Я завтра вернусь, – сообщила она медсестре, едва оказавшись в коридоре.

Хино вернулась в храм ближе к полудню. Настроение было на нуле, но Рей не позволяла себе раскисать. Все, чего ей хотелось в данный момент – это уединения в хараидзё, дабы немного помедитировать и привести чувства в порядок. И, если получится, заглянуть в будущее. Что провидение уготовило ее отцу?

У порога дома девушка увидела Юичиро, что шагал из стороны в сторону, заложив руки за спину. Услышав звук приближающихся шагов, он встрепенулся и посмотрел на Рей, неловко ей улыбнувшись.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Хино и, окинув взглядом непривычную для ученика синтоиста одежду – джинсы и кожаную куртку, добавила: – И почему в таком виде?

– Я пришел попрощаться, мисс Рей, – тихо и с непривычной серьезностью ответил молодой мужчина, поправляя на плече затертый рюкзак. – Я уезжаю домой.

– Что? – переспросила девушка, не веря своим ушам.

– Сенсей предупрежден, – продолжил Кумада, избегая смотреть в глаза Хино.

– Что тому причина? – сухо поинтересовалась Рей, вскинув подбородок.

Юичиро, взлохматив пятерней копну волос, ответил:

– Я уже давно не видел своих родных и близких. Вот и решил, что пришло время навестить их…

– Все понятно.

Повисло неловкое молчание. Где-то вдалеке прокаркали два ворона, живущих при храме, и эти звуки только усугубили гнетущую атмосферу. Отчего-то Хино подумалось, что Кумада лукавит, и причина его внезапного отъезда вовсе не в желании навестить родные края, а в событиях недельной давности; но Рей не стала озвучивать эти мысли.

– Что ж, – наконец, изрекла она, – мог бы и не интересоваться моим мнением на сей счет. Ты волен сам распоряжаться своей жизнью, но, – чуть повысила тон голоса Хино, увидев, что Юичиро собрался было что-то возразить, – тем не менее, мне немного жаль, что ты уезжаешь… – сказав это, она крепко сжала его широкую смуглую ладонь в своих руках, выражая таким образом теплое отношение к молодому человеку, а затем, не говоря ни слова, поднялась по ступенькам и скрылась в доме, не увидев, каким взглядом проводил ее Кумада.

Когда Рей, переодевшись в одежды мико, снова вышла на улицу, Юичиро уже не было. Девушка, уже забывшая об их разговоре, направилась в сторону хараидзё, дабы среди ароматов трав и сандала навести порядок в своих мыслях и чувствах. Треск горящего хвороста настраивал Хино на нужный лад, и она, преклонив колени перед священным очагом, сложила руки у груди в молитвенном жесте и закрыла глаза…

Проведя целый час у сакрального огня, мико так и не удалось заглянуть в будущее, дабы найти ответы на свои вопросы. Что тому виной? Ее собственная замкнутость, подсознательное отрицание горькой правды, или же предубеждения духов, не желающих открыть Рей истину? В любом случае, Хино не теряла надежду. Рано или поздно тайны грядущего откроются ей. Стоит только дождаться этого момента…

Отдохнувшая и набравшаяся сил, Рей привела себя в порядок и отправилась в кафе-мороженое – на встречу с подругами. Теперь, когда Минако вновь стала частью команды, и Хино не нужно было разрываться между двумя конфликтующими сторонами, повелительница огня могла расслабиться. Это было непередаваемое ощущение!

– Где ее носит? – недовольно проговорила Рей, помешивая десертной ложечкой изрядно подтаявшее крем брюле.

– Минако? – Мако лениво потянулась. – Понятия не имею.

– Может, ее решение вернуться в круг Сейлор воинов не распространяется на посиделки в кафе? – предположила Усаги, потягивая латте и с аппетитом закусывая черничным маффином.

Хино покосилась на Цукино:

– Нет. Уж я-то ее знаю: Минако не любительница полумер. Скорей всего, она просто опаздывает…

– Жаль, что Ами не смогла придти, – вздохнула Кино, подперев голову рукой. – Эта практика отнимает у нее массу времени.

– Ну, что поделать, раз уж наша Мицуно – будущее светило медицины, – развела руками Рей и улыбнулась. – Это даже похвально.

Усаги, дожевав кусок выпечки и смахнув со свитера несколько крошек, сдержанно поинтересовалась:

– Кстати, раз уж мы уже заговорили о медицине… Как там твой папа?

– Все по-прежнему, – поморщилась Хино, недовольная тем, что подруга назвала ее отца так мягко и по-домашнему. Для нее он был человеком холодным и чересчур правильным. Такие, как мистер Хино, не снисходят к собственным детям, чтобы поиграть или просто подурачиться. – Вот уже неделю он не выходит из комы. А врачи не говорят ничего конкретного.

– А ты не пробовала гадать? – спросила Мако, положив локти на стол. – Прочитать судьбу отца в языках пламени?

Рей покачала головой:

– Его будущее сокрыто от меня, и…

Внезапный стук в окно прервал рассказ Хино, и от неожиданности все буквально подскочили на месте. Снаружи на них, прижимаясь к стеклу и задорно смеясь, смотрела Минако. Вязаная шапка с забавным мохнатым помпончиком, из-под которой выглядывали две туго заплетенные косички, и легкая оранжевая курточка на молнии делали Айно похожей на школьницу. Помахав девушкам, Минако направилась ко входу в кафе.

– Ох, она в своем репертуаре! – пробурчала Хино, но легкая полуулыбка, играющая на ее губах, дала понять, что в этой реплике не было ни капли раздражения.

– Я вам сейчас такое расскажу! Такое! – произнесла вместо приветствия довольная донельзя Айно и, сняв верхнюю одежду, плюхнулась на свободное место рядом с Макото. – Уф, только отдышусь… – схватив со стола заламинированный листок с меню, она принялась обмахиваться ним, точно веером. Лицо девушки раскраснелось – то ли от удовольствия, то ли оттого, что Минако спешила на встречу с подругами.

Усаги с интересом уставилась на новоприбывшую и подперла голову ладонью.

– Надеюсь, произошло что-то хорошее, – дружелюбно произнесла Цукино, слегка настороженно глядя на Айно – а вдруг Минако скептически отнесется к ее словам? Усаги так отчаянно хотелось наладить отношения с Венерой!.. Впрочем, ее опасения не оправдались – Айно была слишком взбудоражена, чтобы думать о собственных предубеждениях.

– Ты даже не представляешь, насколько! – широко улыбнулась Минако, поправляя челку.

– Ну давай же, не тяни! – подтолкнула ее Кино, и Айно, наконец, выпалила:

– Завтра у нас с Эйсом съемки нового клипа! У-и-и-и-и-и! – восторгу девушки не было предела, и она, повинуясь эмоциям, захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте. Минако так не радовалась даже тогда, когда ей нужно было отправиться на Такутеа.

– Правда? Вот здорово! – вполне искренне восхитилась Усаги, и Рей поддакнула:

– Поздравляю! А поподробней?

– Уф, – Айно перевела дыхание и отложила в сторону меню. – Песня вполне себе позитивная, про любовь – полная противоположность той, что Кейто собирался снимать на острове. Я даже видела сценарий!

– И что там? – поинтересовалась Мако, поворачиваясь к Минако.

– Насколько поняла, мы будем играть в некотором смысле самих себя, – начала излагать Айно. – Я – Сейлор Ви, супергерой Токио, а в жизни – простая, ничем не примечательная студентка…

– Почти как в жизни, – отозвалась Рей, барабаня ноготками по столешнице.

– Ну да, – кивнула Минако. – И весь смысл в том, что самый популярный парень университета и по совместительству поп-звезда – его сыграет Эйс, – влюблен в Сейлор Ви.

– Как романтично… – протянула Цукино, блаженно улыбаясь.

– Но он не знает, что его возлюбленная на самом деле невзрачная сокурсница, которую он часто видит в коридоре, – продолжила Айно. – И она, кстати, по сценарию влюблена в своего кумира Кейто. Вот такая симметрия.

– Запутанно, – прокомментировала Мако, вздернув бровь. – Но мне нравится.

– Ага, мне тоже, – согласилась Минако. – Слушайте дальше. И вот Эйс решает стать ближе к своей возлюбленной Сейлор Ви. Он надевает белый костюм, маску, и приходит к героине на помощь в самый критический момент, – Айно без церемоний подцепила с блюдца Усаги последний маффин и откусила кусочек, игнорируя возмущенный взгляд Цукино: – Все это время никто не подозревает, кем они являются на самом деле – маски надежно скрывают лица героев. А потом…

– Что?.. – Усаги так увлеклась этой историей, что даже позабыла о выпечке, бесцеремонно уведенной из-под носа.

– В один прекрасный день Сейлор Ви и ее защитник Эйс снимают маски и понимают, что вся эта мишура не важна. Главное – родство душ. И вот в конце они вдвоем поют на сцене, трогательно обнимаясь… – Минако, блаженно вздохнув, откинулась на спинку дивана. – Я просто в восторге от этого сценария!..

– Особенно, если партнер по съемкам такой красавчик, как Эйс, – произнесла Макото, загадочно подмигивая.

– Это точно, – поддакнула Цукино и тоже откинулась назад. В душе ее теплилась надежда: если Айно заведет роман с Эйсом, то наверняка откажется от претензий на Мамору. О да, в любви Усаги была сущей эгоисткой, а наличие такой конкурентки как Минако заставляло ее жутко нервничать.

– Волнуешься? – Рей задала вполне очевидный вопрос, и Айно с готовностью кивнула:

– Естественно! Все это так волнительно… Зато какие перспективы! Я стану популярной, мое лицо увидит не только в Японии, но и за рубежом! – воскликнула девушка, с упоением предвкушая грядущий успех.

– То есть как это – «стану популярной»? – недоумевающе воззрилась на подругу Макото. – Неужели то, что твои песни крутят по радио, не признак популярности?

Но Минако лишь отмахнулась:

– Это не то. Радио – это радио, а телевидение – это телевидение. Только представьте: я стану звездой, у меня будет масса поклонников… Папарацци будут осаждать мой дом в надежде заполучить новый снимок, а журналисты – выстраиваться в очередь за очередным интервью. У меня появятся подражатели, в журналах мод будут публиковать статьи, описывающие стиль моей одежды… – перечисляя все это, Айно вошла в некий экстаз. В ее мечтах все казалось таким реальным, что Минако, широко распахнув глаза, только и оставалось с жаром перечислять все, что подсовывало ей воображение.

– Сто-о-оп! – вдруг мешалась Рей, негромко хлопнув по столу ладонью. – Попридержи коней. Не стоит зазнаваться раньше времени. К тому же, не забывай, что главная звезда все-таки Эйс, а не ты.

Айно, прислушавшись к словам подруги, и впрямь поумерила свой пыл. Выпрямившись на месте, она прочистила горло и уже спокойнее произнесла:

– Что, уже даже помечтать нельзя? – с напускной обидой протянула Минако.

– Почему же? Хотеть не вредно, – менторским тоном заметила Хино, пожав плечами и все сидящие за столом дружно рассмеялись.

Разговор постепенно перетек в другое русло, и девушки не заметили, как прошло время. Правда, в мирной беседе не обошлось без нотки грусти: Мако рассказала подругам об окончательном и бесповоротном разрыве с Мотоки. Там, на теплоходе, она встретила его вместе с Рейкой – эти двое выглядели весьма безмятежно, наслаждаясь обществом друг друга. Правда, в глазах Фурухата явно читалась вина по отношению к девушке, с которой он встречался без малого три месяца. Но Кино не осуждала его: сама она, подобно Мотоки, бросилась в омут любви, стоило Джеду вновь появиться на горизонте.

– Это не любовь, – грустно заключила Макото, и за столиком воцарилось сочувственное молчание. – Просто столкнулись два одиночества. Он любил Рейку, я – Джеда… А в лицах друг друга мы искали замену дорогим сердцу людям…

С удовольствием проведя время за праздными разговорами, Минако не могла не признать, что уже давно соскучилась по подобным посиделкам, а потому всячески тянула время, не желая прерывать сложившуюся идиллию. А когда пришла пора уходить, Айно не без сожаления поднялась вслед за остальными, и девушки, перебрасываясь шуточками, покинули кафе.

Съемки клипа отняли у Минако и Эйса добрую половину дня, и к тому моменту, как режиссер произнес заветные слова «Стоп! Снято!», на улице начало смеркаться. А когда Айно и Кейто, полупьяные от усталости, спустя полчаса оказались на улице, на Токио и вовсе опустился осенний сумрак.

– Я думала, это никогда не кончится, – со вздохом прокомментировала девушка, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с водителем. Эйс вызвался довезти Минако до дома, и она не стала отказываться.

Парень хмыкнул, заводя мотор:

– Ты думала, что съемочный процесс – это развлечение? Увы, это далеко не так.

Айно кивнула:

– Кому сказать – не поверят. Чего только эти ужасные туфли стоили! Наверняка я натерла ими кровавые мозоли…

За обсуждениями прошедшего дня дорога показалась короче, и вот кабриолет притормозил у дома Минако.

– Зайдешь? – спросила девушка, бросив на Эйса взгляд из-под ресниц.

– Конечно, – Кейто как-то странно посмотрел на Айно, но она не придала этому никакого значения.

Квартира встретила их полнейшей тишиной – Артемис, по всей видимости, отправился на прогулку с Луной. С тех пор, как Сейлор сенши вновь стали одной командой, кот стал больше времени проводить со своей давней возлюбленной. Впрочем, Минако была этому только рада.

– Проходи, чувствуй себя как дома, – приветливо махнула рукой Айно, приглашая парня в гостиную. Сама же упала в кресло и со стоном принялась растирать затекшие после целого дня ходьбы на каблуках ноги. – Мне кажется, что после сегодняшнего я буду ходить исключительно в мягких тапках. Знаешь, в таких пушистых – с розовыми помпончиками.

Кейто, отойдя к окну напротив, негромко рассмеялся:

– А кто говорил, что красота требует жертв?

– Ну, я, – призналась Минако, пожав плечами. – И что с того? Я не отказываюсь от своих слов. Но какая дура, будь она трижды избранной, наденет на сражение туфли на шпильке в пятнадцать сантиметров? Тебе хорошо – все съемки в пробегал в удобных мокасинах.

– Согласен, обмен не равен, – ответил Эйс, проведя пятерней по тщательно уложенным волосам. – Зато меня все это время мучило кое-что другое.

– Что же? – вскинула брови Айно, и тут же высказала забавное предположение: – Знаю, тебе было невыносимо тесно в тех штанах! Ума не приложу, как в них вообще можно было что-либо делать!

Кейто покачал головой, и снова посмотрел на Минако, склонив голову набок – так, словно любовался подлинным шедевром искусства.

– Что? Что не так? – девушка удивленно воззрилась на Эйса, но он не ответил, лишь подошел ближе, и навис над вскинувшей голову Айно.

– Теперь, когда мы остались с тобой наедине, я хочу, наконец, сделать то, о чем так давно мечтал, – произнес Кейто и, прежде чем Минако успела что-либо понять, наклонился и прижался к ее губам – мягко, нежно. Девушка опешила, застыв – это было настолько неожиданно, что она не ответила на поцелуй, который, впрочем, продлился всего пару мгновений. Но когда блондин отстранился, сердце ее сделало кульбит. А потом еще один. А потом и вовсе забилось где-то в горле, когда Эйс хрипло проговорил, глядя в глаза Минако:

– Я люблю тебя.

Айно судорожно прижала руку к груди, ошарашено глядя на Кейто. И в голове и в чувствах ее царил полнейший сумбур, но в одном она была уверена точно: таких эмоций и бури чувств она не испытывала с тех пор, как рассталась с Мамору. Это было непередаваемо. Неужели она вновь влюбилась? Разве это возможно? Чиба тогда словно сломал ей крылья, а теперь за ее спиной выросли новые – такие же белые и сверкающие, как и раньше. Но так ли это? Еще совсем недавно она клялась найти Мамору, вырвать его из лап тьмы, а сейчас готова проследовать за Кейто хоть за край света. Что же такое творится с ней? Как же это волнующе противоречиво!

А Эйс, казалось, не ждал ничего взамен. Вместо этого он, загадочно улыбаясь, протянул Айно четыре карты, перевернутые рубашкой вверх.

– Выбери карту, Минако. Я погадаю тебе.

Девушка на автомате, не отрывая взгляда от красивого лица Кейто, вытащила карту и посмотрела на нее, не зная, как трактовать этот символ. Это был не червовый туз, который она подсознательно хотела заполучить, а совсем другой знак. Черный. А этот цвет, как ей казалось, не сулил ничего хорошего.

– Что там? – нетерпеливо спросил парень, протягивая руку за картой.

– Трефовый туз, – сдавленно ответила Минако, пытливо всматриваясь в лицо Эйса. Она ждала вердикта на словах, но прежде пыталась прочесть то же самое по эмоциям парня.

На лбу Кейто пролегла складка, и он бросил на Айно пронизывающий взгляд, от которого девушке стало не по себе.

– Трефовый туз, – медленно проговорил он, – обозначает, что ты стоишь на перепутье. Всегда. На. Чертовом. Перепутье!

Парень вскочил и заметался по комнате под недоумевающий взгляд Минако. Сердце ее от горла скатилось в живот. Айно решительно ничего на понимала.

– Может, объяснишь? – проговорила она, наблюдая за его метаниями. – В один момент ты меня целуешь, в другой момент мечешься, как тигр в клетке. Что все же значит карта треф?

Эйс остановился и сверху вниз посмотрел на девушку, словно размышляя над чем-то, а затем, наклонившись и упершись руками в подлокотники кресла, проговорил, отчетливо выговаривая каждое слово:

– Скажи мне откровенно, Минако, не увиливая и не отшучиваясь: а ты? Ты любишь меня?

Айно приоткрыла рот, слегка смутившись этого вопроса. Она ждала и боялась его одновременно, но могла дать ответ. Точно, могла.

– Да.

Все внутренности от этих слов скрутились в тугой узел. Предавала ли она этими словами любовь к Мамору, что угольком все еще теплилась в ее сердце? Возможно, но ведь ей так отчаянно хотелось любить и быть любимой. А Мамору… он предал. Эйс же залечил эту рваную рану в груди. Так что да, она любила его. Не так сильно и умопомрачительно, как Чибу, но все же искренне.

– Лжешь.

Слово, словно осколок льда, вонзилось в сердце, что только-только открылось для любви, и Минако инстинктивно отшатнулась, глядя на Кейто широко распахнутыми глазами, на которые уже навернулись слезы.

– Но… – растерянно протянула она, – почему ты сомневаешься?

– Карта сказала мне об этом. Ты не честна со мной, и никогда не была, – Эйс взглянул на Айно с таким разочарованием, что у девушки мороз по коже пробежал. Она почувствовала себя дешевкой, ненужной, использованной вещью, и внутри огнем заполыхало отчаяние. – Ты любишь его и всегда любила. И если бы он прямо сейчас появился здесь, в этой комнате, ты бы тотчас позабыла о своих словах. Ну же, начни разубеждать меня, Минако! Скажи, что я не прав, и тогда я, возможно, изменю свое мнение.

Но Айно молчала. Как бы это ни было гадко, но Кейто был прав. Прав!

– Молчишь? Значит, так оно и есть, – парень оттолкнулся от кресла и отошел к окну, отвернувшись от Минако. Она, словно окаменев, смотрела в его спину, не зная, что и делать. Айно словно вновь упала в бездонную пропасть отчаяния и сомнений.

– Трефовая карта… Три дороги, три пути. Долг воина, Эндимион и я, – проговорил Эйс. – Все, как и в далеком прошлом. Правда, у меня тогда не было шанса. В твоей жизни вообще не было для меня места.

Кейто полуобернулся к Минако, сверкнув глазами, и та побледнела.

– Я был рядовым в твоей армии. И мог наблюдать за тобой только издалека. Ты была моей богиней, и я готов был целовать твои следы. Но ты не замечала мою любовь. Когда же ты подарила армию Эндимиону, я смог выслужиться до уровня четырех генералов, чтобы получить слабый, практически призрачный шанс быть ближе к тебе. И мне это удалось! Боги знают, чего это стоило. Но я все еще оставался для тебя никем. Это было невыносимо: ты любила Эндимиона, а Кунсайта водила за нос… И я рискнул проявить себя, чтобы ты вспомнила о моем присутствии! Пускай я сделал это не так, как полагается, это было отчаяние. Я понимал, что уже никогда и ни за что ты не будешь моей. И тогда… тогда я возненавидел тебя настолько, что отдал душу злу! – последние фразы Эйс буквально прокричал, сжал пальцами край подоконника так, что даже костяшки побелели. – Но ведь тебе это уже известно. Да, Венера? – тихо проговорил он, опустив голову.

– Нет! Адонис! Ты же не хочешь сказать, что… – выдохнула Минако, вскакивая с места и одним шагом приближаясь к своему защитнику, но тот, развернувшись к ней лицом, выставил руку вперед, останавливая девушку.

– Да, я стал Данбуритом. Я твой враг, Венера. Как и Кунсайт, я погиб из-за твоего равнодушия и холода, – горько заключил он. – Ты сама меня убила. Хотя… я умер еще до того, как ты вонзила в меня меч. Знаешь, каждому из нас дается шанс исправить ошибки, совершенные в прошлой жизни. И я был готов сделать это – недаром Металия позволил мне вспомнить все, чтобы разжечь в сердце ненависть. Но ты… – Кейто отвернулся и сжал зубы, лишь бы не закричать от боли, – тебя нельзя ненавидеть, и это просто невыносимо. Одна моя часть хочет убить тебя прямо сейчас, другая не позволяет сделать это. Ты сводишь меня с ума во всех смыслах этого слова!

– Считаешь, что это я во всем виновата? А кто проклял меня? Кто, как не ты, лишил меня права любить и быть любимой? – в свою очередь, вскричала Минако. В глазах ее заблестели злые слезы.

– Да потому что я зло, Венера! – Эйс схватил Айно за плечи и встряхнул, точно безвольную куклу. – Я далеко не тот милый сладкий мальчик, которого ты привыкла видеть. Я – Темный Офицер, но почему-то подле тебя и превращаюсь в комнатную собачонку. Пора это прекратить раз и навсегда, чтобы окончательно все прояснить. Я устал бросаться из крайности в крайность, как же ты не понимаешь! Твое существование отравляет мою жизнь!.. – парень запнулся и опустил руки, вновь отходя на шаг назад, обратно к окну.

Минако смягчилась и с сердцем, полным надежды на лучшее, коснулась рукой напряженной спины Кейто:

– Почему ты так категоричен? – она старалась говорить спокойно, но дрожь в голосе выдавала ее волнение. – Все можно исправить! Ты примешь Очищение, и мы начнем новую жизнь. Я переговорю с Усаги, и…

– Ты не понимаешь! – вскричал Эйс, так и не обернувшись. – Я – причина всех твоих несчастий! Это я натравливал на тебя всех тех демонов и юм. Обе Пандоры, сестры Фонда в салоне красоты, Принцесса Лин-Лин и даже Флюорита – все они мои создания! И после всего этого ты хочешь, чтобы мы были вместе?! И это уже не говоря о том, что ты до сих пор не теряешь надежды вернуть своего Мамору! Да ты сама не понимаешь, чего хочешь!

Минако на мгновение прикрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. К ее удивлению, после такого потока откровений Айно вовсе не хотелось перевоплотиться в Венеру и наказать Данбурита за все ее проблемы и недосып, когда она после очередного сражения едва приползала домой, не имея никаких иных целей, кроме как вволю выспаться. А если брать во внимание древнее проклятие…

– Знаешь, что важнее всего? – наконец, проговорила Минако, взвесив все «за» и «против». – Все слова, направленные на то, чтобы оттолкнуть меня, не имеют власти. Всего несколько минут назад ты был совсем другим – тем, кто нашел в себе силы признаться в любви. В тот момент ты был не демоном с черствым сердцем, а человеком – сильным, нежным и добрым. Скажи мне: а что было бы, вытащи я червовый туз вместо карты треф?

Эйс продолжал молчать. Минако коснулась его плеча, требовательно разворачивая парня лицом к себе.

– Говори, что хочешь, но я по-настоящему знаю, чего хочу! И вот доказательство! – возбужденно проговорила Айно и, обхватив шею Кейто руками, требовательно коснулась его чуть приоткрытых губ, целуя Адониса с таким упорством и отчаяньем, что Эйс не мог не ответить. Он прижал к себе девушку с такой силой, словно хотел сделать Венеру частью самого себя, слиться с ней в одно совершенное существо. Поцелуй их углубился, стал каким-то лихорадочным, быстрым, страстным, словно оба они желали таким образом поглотить друг друга без остатка. Однако в действиях Кейто чувствовалось какое-то отчаянное сопротивление, борьба с самим собой. Он хотел большего, но то же время всеми силами желал остановить все это безумие.

В какой-то момент мускулы парня напряглись и он, разорвав поцелуй, с силой оттолкнул Минако так, что она по инерции отлетела к центру комнаты, едва не упав.

– Что ты со мной делаешь?!.. – простонал Данбурит, хватаясь за голову. Он вцепился в собственные волосы, словно намереваясь вырвать их с корнем, и лицо его исказила страдальческая гримаса. – Пошла прочь! Я ненавижу тебя!.. Ненавижу!..

С этими словами Данбурит резко развернулся на месте и исчез, оставляя после себя удушливый запах серы, тяжелым облаком повисший в комнате.

– Стой!.. – воскликнула Минако, но уже было слишком поздно. Комната опустела, повисла гнетущая тишина. Девушке внезапно сделалось так холодно и тоскливо, словно из нее выкачали всю радость и заменили пестрые краски жизни на унылый монохром. Ноги Айно подкосились, и она устало опустилась на пол, зябко обхватив плечи руками. Однако эта минутная слабость вовсе не была знаком отчаяния. Наученная горьким опытом, Минако понимала: бездействие и равнодушие ничего не изменят. Нужно было действовать, и действовать немедленно, пока не произошло непоправимое.

Взгляд ее упал на карты, небрежно брошенные на пол. Айно интуитивно потянулась к ним и взяла в руки одну из них. На карте каплей крови алел червовый туз – символ любви и сердечной привязанности. Минако некоторое время сверлила карту взглядом, а затем смяла ее и сжала в кулаке так, что костяшки побелели, а затем поднялась с пола.

– Если тебе нужны еще доказательства, – с непривычной твердостью обратилась в пустоту Айно, – ты их получишь. И, зная меня достаточно хорошо, все прекрасно поймешь, мой дорогой защитник в белом!

Комментарий к 37. Маски сорваны Буду рада видеть вас в группе, посвященной фанфику: https://vk.com/selia_meddocs_group

Арты, иллюстрации и дополнительные материалы к “Я в любовь нашу верю...” – здесь.

====== 38. Катарсис ======

Я уйти не мог прощаясь навсегда

Но видит Бог, надеюсь, жду когда

Увижу вновь эту мою любовь

И дам я клятву вновь

Вечная любовь, живут чтобы любить

До слепоты и до последних дней

Одна лишь ты, жить любя

Одну… тебя… навсегда…

Антон Макарский – Вечная любовь

Тик-так. Тик-так. Тик-так. Методичный и равнодушный отсчет секунд, который вели большие настенные часы в гостиной дома Цукино, разрезали гнетущую тишину. Тик-так, тик-так… Звук этот без ножа полосовал нервы, накаляя напряжение в просторной светлой комнате до предела. Подобно древней китайской пытке секунды-капли срывались с острия и падали на темя, вызывая неконтролируемую тревогу и отчего-то панику, удушливой волной подступающую к горлу.

Минако сидела на краю дивана, сложив сведенные ладони меж колен, и переводила взгляд с одного лица на другое. Она только что рассказала подругам о вчерашнем случае с Кейто, и теперь с замиранием сердца ожидала вынесения вердикта. Но девушки хранили напряженное молчание. Что крылось за ним? Осуждение? Негодование? Растерянность? Айно не знала. Секунды тянулись до неприличия долго; время истекало вязкими медовыми каплями.

– Да-а-а, ну и влипла же ты, подруга! – первой паутинную нить тишины разорвала Рей, и от неожиданности все едва заметно вздрогнули. Особенно Минако, у которой от всего происходящего чугунным колоколом гудела голова. – И впрямь какое-то проклятие: твои возлюбленные так или иначе переходят на сторону Металии – неважно, по собственной воле или нет.

– «Твоя любовь будет безответной вечность…» – процитировала Айно и устало поморщилась, потирая лоб. – Сапожник без сапог – дочь богини Венеры без любви. Как иронично! Нет, фактически я люблю, и меня любят, но проклятие не позволяет мне наслаждаться этим чувством. Ущербность какая-то!..

– Так значит, ты любишь Эйса? – поинтересовалась Усаги, лелея смутную надежду на утвердительный ответ.

– Люблю.

– И Мамору? – прищурившись, осведомилась Рей.

– И его тоже, – без колебаний кивнула Минако.

– Ну как так?! – буквально взорвалась Мако, но, поймав укоризненный взгляд Ами, продолжила уже спокойнее: – Ума не приложу, как можно двоих любить. Ну как?!

– Если ты не сталкивалась с подобным на личном опыте, то еще не значит, что такого не бывает, – урезонила подругу Мицуно. – Может, и бывает. Чисто теоретически.

– Ох, Ами, ты этот запрос еще в поисковик вбей! Вдруг результат выдаст? – рассмеялась Рей, но Ами с присущей ей серьёзностью покачала головой.

– Вы, наверное, считаете меня легкомысленной? Думаете, что я сама не знаю, чего хочу? Что меня бросает из крайности в крайность? – усмехнулась Айно и обвела взглядом присутствующих.

– Ну… – замялись девушки, не зная, как тактичнее ответить на эту лавину вопросов.

– Вроде того, – подтвердила Кино за всех, принявшись рассеяно накручивать на палец волнистую прядь.

– По глазам вижу – вы осуждаете меня, – Минако провела рукой по волосам и вздохнула. – А я ничего не могу с собой поделать. Видимо, такова уж моя натура – влюбчивая Венера, у которой в сердце для всех места хватит. Любить обоих сразу – сумасшедшая, да? И как разобраться, кого сильнее? Вспоминаю о Мамору – и сразу тону в воспоминаниях. Не помнится плохое, только моменты тепла и близости. Наша страсть, – Айно покосилась на Усаги, что покраснела от едва сдерживаемого раздражения, и продолжила, удовлетворенная увиденным. – Отчасти благодаря этим воспоминаниям я приняла решение вытащить Мамору из лап тьмы, и все еще не оставляю надежду на то, что мы все равно будем вместе. Он настолько крепко укоренился в моем сердце, что я попросту не могу отпустить эту любовь…

– А Адонис? – ревностно осведомилась Цукино, недовольная услышанным. Слова Минако осколком стекла врезались ей в сердце. Оно и понятно – не всякому будет приятно слышать подобное о своем любимом человеке. Да еще и из уст его бывшей пассии.

– Эйс вытащил меня из глубочайшей депрессии, показал на собственном опыте, что такое настоящая любовь… Поначалу я относилась к его ухаживаниям скептически, но всякий раз Кейто относился ко мне с такой нежностью и трепетом, что сопротивление пало, – Минако прикрыла глаза, и на лице ее появился румянец. – Он оберегал, жил ради меня… Даже козни Данбурита были бессильны перед этой всепобеждающей любовью. И такое проявление чувств не смогло оставить меня равнодушной. Я верю, что могла бы быть счастлива с Кейто, если бы не…

– Мамору? – подсказала Мако.

– Да. Оба они для меня – как уравновешенные чаши весов, и я буквально разрываюсь между Эйсом и Чибой… Мамору всегда будет стоять между мной и Кейто тенью упрека. И наоборот. Ой, девочки, – Айно прижала ладони к пылающим щекам, – я сама понимаю, что это нехорошо, и что рано или поздно придется сделать выбор. Но не сейчас! Это выше моих сил!