Текст книги "Я в любовь нашу верю...(СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 81 страниц)

– А как вас зовут? – поинтересовалась Цукино, мило улыбнувшись.

– Ох, извини, – спохватилась Ами и протянула ей руку с другого конца стола. – Ами Мицуно.

– Рей Хино, – кивнула брюнетка.

– А… – девушка повернулась к соседу и замерла с открытым ртом.

– Мамору Чиба, – отрекомендовался парень, словно не замечая, что новенькая смотрит на него так, словно он только что с неба спустился. Мако, заметив всю неловкость ситуации, легонько шлепнула Усаги по подбородку, закрывая ей рот.

– Это неприлично, – прошипела Кино, когда девушка, хлопая глазами, повернулась к ней за объяснениями.

– А что тут такого? – тем же свистящим шепотом ответила Цукино, сверля Мако глазами. – Я просто хотела познакомиться!

– Он занят, – едва слышно процедила девушка, и Усаги тут же показала ей язык. Заметив этот ребячливый жест, Рей вопросительно вздернула бровь, но ничего не ответила. Эта новенькая с первого взгляда показалась ей ветреной и непосредственной. Похоже, она еще не совсем распрощалась с детством, и это становилось причиной тех немногих казусов, что уже произошли за этим столиком.

Дива в радужном допела и покинула сцену. Ведущий же, изображая неописуемый восторг, объявил номер Минако.

– Минако Айно! – воскликнула Цукино, подаваясь вперед. – Обожаю ее песни!

– Правда? – переспросила Ами.

– А больше всего мне нравится С‘est La Vie и… о-о-о!

Усаги была просто в неописуемом восторге, когда Айно, выйдя на сцену, запела вышеупомянутую песню. Девушка хлопала в ладоши в такт песне, подпевая исполнительнице и не попадая при этом в ноты.

Минако же нашла взглядом место, где расположились ее друзья, благо находилось оно недалеко от сцены. В неверном свете цветомузыки она различила лица Ами, Рей, Мако, Мамору и…

Девушку словно накрыло горячей волной, и слова песни тотчас же вылетели у нее из головы. Словно калейдоскопом замелькали перед ней обрывки снов и видений, где фигурировала хрупкая длинноволосая блондинка в белом платье. Серенити… Принцесса Луны. Отчаянно замотав головой, Минако прогнала видение и, закрыв глаза и собравшись, допела песню. Только когда заиграли последние аккорды, она решилась открыть глаза и посмотреть еще раз загадочную незнакомку. Та была ни капельки не похожа на меланхоличную деву из снов, и Айно облегченно вздохнула – надо же, померещилось. И, чтобы убедиться в тщетности своих фантазий, снова пристальней вгляделась в светлый овал лица блондинки с оданго. И тут из полумрака, за плечом незнакомки, появилось лицо Мамору.

И снова то ощущение, сравнимое с нежданным ударом. Все поплыло перед глазами, клуб исчез, зато появилась другая картинка, так похожая на сказку из ее ночных видений. Ночь. Зеленоватый диск Земли над горизонтом. Сад, залитый неверным светом кварцевых кристаллов. Фонтан из белого мрамора, журчащая вода, что кажется серебряной. На краю фонтана сидит принцесса Серенити, а чуть позади – Мамору… Нет, принц Эндимион, и обнимает ее за плечи. Его губы двигаются, но слов не разобрать. И еще эта дикая, разрывающая изнутри боль у сердца… Потеря.

Картинка потеряла четкость и рассыпалась на тысячу кусков. Микрофон выскользнул из внезапно ослабевших пальцев Минако и упал на бетонную сцену, наполнив зал противным скрежетом и звуком удара, словно взрывом разорвавшим перепонки зрителей. Айно почувствовала, что слабеет, ее глаза закатились, и последнее, что запечатлелось в ее памяти, прежде чем она беззвучно осела на холодный пол, лишившись сознания – это огромные синие глаза незнакомки, в которых плескался неподдельный испуг.

Комментарий к 3. Привет, Усаги! Буду рада видеть вас в группе, посвященной фанфику: https://vk.com/selia_meddocs_group

Арты, иллюстрации и дополнительные материалы к “Я в любовь нашу верю...” – здесь.

Перевод эпиграфа:

До твоего появления дни просто проходили

А теперь я просто впитываю в себя каждую секунду с тобой

Без меня солнце вставало тысячи раз

И я молю тебя никогда не уходи

Так скажи же мне, почему я достойна такой красоты

====== 4. Родственные души ======

Save me now

before my world falls

Save me now

from myself

before the dawn

Sirenia_Save Me From Myself

Обморок – это маленькая смерть, тяжелый сон без сновидений, где со всех сторон душит тьма. И человек словно парализован, связан по рукам и ногам, не в силах двинуться или попытаться пробиться к свету и реальности. И только те, кто оказался по ту сторону – сторону жизни – могут помочь ему вырваться из омута забвения.

Минако словно плыла по тяжелым волнам подземной реки. Дышать было тяжело; воздух напоминал густой кисель, и сделать вдох было просто нереально. Но она боролась. Боролась с коконом, опутавшим ее; боролась с сухой удушливой тьмой, что словно подушкой закрывала лицо; боролась с видениями, что преследовали ее. Синие глаза принцессы Серенити гипнотизировали холодным блеском; два хвостика-оданго то и дело норовили оплести и раздавить ее, словно лягушку. Хотелось кричать, вырываться, но не было сил. Все тело было налито свинцовой тяжестью, оттого и мучилась внутри этой клетки мятежная душа.

– Ну же, очнись… – раздалось откуда-то сверху.

Очнуться?.. Открыть глаза?.. Поднять веки?.. Невозможно…

Снова покачивание на безмолвных темных водах и гипнотическое воздействие сапфировой синевы глаз принцессы.

– Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь противостоять мне? – голос не был злым, совсем напротив – ласковым, с поучительными интонациями. Так обычно втолковывают неразумным деткам, что кушать суп очень полезно, что в нем витамины.

– Судьба решает все…

Как же хочется возразить, но даже мысли отказывают повиноваться. Темные воды уже не плещутся лениво, волны колышутся быстрее, приближая Минако к огромной воронке, откуда уж не будет возврата. И маленькая смерть станет большой…

Резкий запах врывается в сознание, и за одно мгновение пропадают темные волны. Открываются сотни окошек в огромном здании без этажей, и свет льется отовсюду, ослепляя и отгоняя морок. Все нутро девушки переворачивается, настаивая на том, что самое время открыть глаза. Силы возвращаются, кровь быстрее бежит по жилам. Пали оковы забвения!

Минако открыла глаза и отвернула голову от пропитанного нашатырем ватного диска. Сквозь мутную пелену на глазах ей удалось рассмотреть минималистскую обстановку кабинета менеджера клуба: стол на металлических ножках, офисный стул с высокой спинкой, шкаф с цветными папками… А она сама, по-видимому, лежала на невысоком кожаном диванчике черного цвета, на котором обычно располагались посетители.

– Ты очнулась? Слава небу!

Мамору тут же оказался рядом, не очень-то вежливо отпихнув Ами с ваткой и бутылочкой нашатыря в руках, и проведя рукой по лбу Минако, прерывающимся голосом произнес:

– Как ты себя чувствуешь?

Айно, сделав попытку приподняться на локте, тут же с легким стоном легла на место: голова раскалывалась, все вокруг плыло и кружилось, но в целом она чувствовала себя вполне сносно.

– Никогда не думала, что упаду в обморок словно кисейная барышня, – слабо улыбнулась девушка, и все выдохнули с явным облегчением. Уж если Минако пытается шутить – значит, опасность и впрямь миновала.

– Мисс Айно? – мистер Ямамото нарисовался у изголовья дивана. – Вы нас так напугали! У вас проблемы со здоровьем? Может, вас стоит отвезти в больницу? – он так и сыпал вопросами, и от обилия информации Минако поморщилась.

– Все в порядке. Мне просто необходимо отлежаться дома, – как можно беспечнее заявила девушка, стараясь игнорировать непрекращающийся звон в ушах.

– Я отвезу ее, – заверил Мамору и погладил любимую по щеке. Его-то она могла и не пытаться обмануть – Чиба видел Айно насквозь. Вот и сейчас он видел, что Минако еще не совсем пришла в себя и довольно слаба. Ей и впрямь нужен был покой.

– Вот и хорошо, – энергично закивал головой менеджер. – Кстати, вот ваш гонорар, мисс. В связи с форс-мажорной ситуацией, я решил вам выдать его сейчас.

– Благодарю.

Девушку искренне тронула забота мистера Ямамото, и она не замедлила подарить ему искреннюю улыбку. Он что-то пробубнил под нос и направился к шкафчику с документацией – создавать видимость работы.

– Эй, подруга, – Рей, мягко отстранив Мамору, присела на краешек дивана, с тревогой вглядываясь в бледные черты Минако. – Что же с тобой произошло? Перед тем, как упасть, ты выглядела потрясенной.

– Да, словно призрака увидела, – вставила Мако, выглянув из-за плеча Хино.

– Поверь, ты близка к истине, как никогда.

Айно все же приподнялась на диване и села, прикрыв глаза – от сильного головокружения пол кабинета качался так же, как и на корабле в шторм, и от этого становилось дурно.

– Может, у тебя сотрясение мозга? Тебе нужно в больницу, Минако, даже не спорь, – Мицуно, стоя в изножье, решительно скрестила руки на груди.

– Ами…

– Я же сказала: не спорь! Это серьезно.

– Давай утром? – решила пойти на компромисс блондинка. – Я устала и хочу спать.

Мицуно поджала губы и покачала головой:

– Ты так упряма, что порой мне даже страшно становится.

– Я сама хозяйка своей жизни, и последнее слово всегда должно оставаться за мной. Не обижайся, Ами, я бесконечно благодарна тебе за то, что ты вытащила меня, но сейчас больница – не самый лучший вариант, – Минако серьезно посмотрела на подругу. Она понимала, что та желает ей только добра, что беспокоится, но все же предпочла сама поставить точку в этом разговоре. – Простите, что испортила вам отдых, – обратилась она ко всем присутствующим и обвела их взглядом.

Она не сразу заметила тоненькую фигуру, застывшую у двери. Свет от включенной настольной лампы не освещал тот участок стены, и сердце Айно ушло в пятки, когда сгусток тени сделал шаг вперед и произнес:

– Не страшно. Такое может случиться с каждым.

Кровь вновь отлила от лица Минако, когда она, не отрывая взгляда, смотрела на свой оживший кошмар – виновницу всех ее сегодняшних бед – блондинку с оданго. Внутри девушки что-то тренькнуло и оборвалось, язык словно прилип к небу, когда видение, прижав руки к груди, встало рядом с Ами и сочувственно посмотрело на Айно, что сидела ни жива ни мертва.

– Ты кто? – отрывисто спросила Минако, настороженно вглядываясь на ожившую копию принцессы Серенити из ее снов.

– Меня зовут Усаги Цукино. Я сегодня пришла вместе с Макото в клуб.

– Та самая школьная подруга? – спросив, Айно уже знала, каков будет ответ.

– Да.

– Странно, – пробормотала Минако, пододвигаясь поближе к Мамору, словно заявляя на него свои права, – ты мне напомнила одного человека…

– Да? Кого же? – Усаги явно выглядела заинтересованной.

– Принцессу Серенити, – вырвалось у девушки как-то само собой, в запале. Поняв, что она сморозила что-то не то, Минако прикрыла рот ладонью, но потом все же медленно убрала ее.

В кабинете повисло напряженное молчание. Даже мистер Ямамото – и тот перестал шуршать бумагами и во все глаза уставился на Айно. Лицо же самой Цукино вытянулось и чуть порозовело – девушка явно опешила. Рей, Ами и Мако переводили взгляды с Минако на Усаги и обратно, ожидая развязки истории. Да и сама девушка хотела раз и навсегда узнать, что не так с ее снами и почему они напрямую связаны с реальностью.

К ее изумлению, Цукино рассмеялась – громко, заразительно, совершенно не стесняясь малознакомых людей:

– Мне, конечно, очень приятно было это слышать – но нет. Если я и принцесса, то точно не Серенити.

Айно выдохнула, не скрывая мимолетного облегчения:

– Значит, обозналась.

– Эх, Минако-Минако, – Рей похлопала подругу по руке, лукаво улыбаясь, – ты совсем тронулась на почве своего творчества. Твоя лунная принцесса тебе по всем углам мерещится.

– Да, Рей права, – вставил свои пять копеек Мамору, взлохмачивая макушку любимой. – Что дальше? Пришельцы? Мишки Гамми в мундирах?

– Ха-ха-ха, как остроумно, – состроила рожицу Айно, но тут же снова посерьезнела: – В самом деле, мне пора домой.

– Да, и нам тоже, – спохватилась Ами, глянув на часы. – Завтра у меня первый экзамен.

Все засуетились, стали собираться, поправлять одежду и волосы. Чиба помог Минако встать, и она оперлась о его плечо, практически на нем повиснув. Но Мамору только крепче обнял девушку за талию, принимая на себя весь ее вес. Теперь даже высокие каблуки не создавали блондинке ненужных неудобств.

Уже возле машины девушка распрощалась со своими подругами, несколько раз подряд выслушав пожелания скорейшего выздоровления. Усаги скромно стояла чуть в сторонке, с любопытством рассматривая автомобиль Мамору, и Минако украдкой бросала на нее цепкие взгляды. Ее интуиция твердила, что все не так просто, как кажется, что школьная подруга Макото еще не раз возникнет на горизонте. А будут ли ее появления связаны с проблемами – время покажет. Но все же Айно предпочла бы больше никогда не встречать эту довольно-таки милую девушку.

– С тобой остаться? Только скажи.

Мамору проводил Минако до квартиры и теперь выжидающе и с тревогой смотрел на возлюбленную, но та покачала головой:

– Нет. Я в полном порядке, правда. Возвращайся домой, отдохни… На тебе лица нет.

– В этом ты вся, – Чиба медленно улыбнулся, – беспокоиться о других, когда тебе самой плохо. За это я тебя и люблю.

В другое время Айно спросила бы игриво: «Только ли за это?» Но сейчас ее хватило лишь на то, чтобы обнять брюнета, трогательно прижавшись к его груди. Мамору нравилось, когда Минако утыкалась лбом в его плечо, вдыхая аромат парфюма и комкая тоненькими пальцами футболку. Он сразу чувствовал себя ответственным за ее жизнь, был готов защищать любимую до последнего вздоха, если понадобится. Принести любые дары к ее ногам, лишь бы она всегда была рядом и просила защиты на его груди.

– Все, что мне надо – это выспаться. Завтра не пойду на занятия и посвящу весь день себе. А как только восстановлю силы – сразу же засяду за учебники и конспекты.

– Ну, раз ты уверена в этом, – Мамору приподнял подбородок Минако двумя пальцами, заглядывая в бездонные синие очи любимой, – тогда, до свидания.

– Пока, – шепнула ему в ответ Айно и, потянувшись, легонько коснулась губами его губ. После чего отстранилась и, самостоятельно открыв дверь, помахала Чибе рукой и скрылась в квартире.

Кое-как раздевшись, Минако упала на не расстеленную кровать и, завернувшись в покрывало наподобие кокона, провалилась в сон без сновидений. И только мягкие игрушки, средь которых она заснула, были ее молчаливыми стражами.

А в это время на другом конце Токио, в родительском доме, Усаги в нежно-розовой пижаме по-турецки сидела на постели и занималась своими ногтями. Сна не было ни в одном глазу и, несмотря на позднее время, девушка между делом делилась новостями прошедшего вечера с двумя внимательными, хоть и несколько необычными слушателями – белым котом и черной кошкой, у которых на лбах красовались желтые полумесяцы.

Они были не простые животными, а посланниками погибшего королевства Серебряное Тысячелетие, и на Земле выполняли важную миссию – поиска тех самых воинов в матросках, что некогда отдали свои жизни за Серебряный Кристалл и королеву с принцессой. И пока что их поиски нельзя было назвать успешными.

– Неужели так и сказала: «Похожа на принцессу Серенити?» – мурча и мяукая, поинтересовалась кошка. Усаги до сих пор с содроганием вспоминала, как Луна впервые с ней заговорила. Чуть сердце из груди от страха выпрыгнуло!

– Как-то так, я не запомнила слово в слово. Правда, смешно? – Цукино захихикала.

– Мда, и впрямь комичная ситуация, – многозначительно заметил кот, повиливая хвостом. – Какая из тебя принцесса?

Глаза Усаги угрожающе сузились:

– На что это ты намекаешь, Артемис?

– Да хотя бы на то, что ты не обладаешь качествами и достоинствами настоящей принцессы. Более того, даже не стремишься к тому, чтобы стать достойным воином в матроске.

Цукино это пришлось не по нраву, и она показала коту язык, после чего вновь занялась ногтями, бурча себе под нос:

– Не больно-то и хотелось быть этой вашей принцессой. Жила ведь спокойно двадцать лет – так нет же, ко мне заявляются два облезлых кота и заявляют, что я Сейлор Мун – борец за добро и справедливость. И что я должна искать какую-то неведомую принцессу Серенити, что жила на Луне тысячи и тысячи лет назад. Бред какой-то. До сих пор удивляюсь, как я вообще попалась на эту удочку…

– А все потому, что ты любишь выделяться, – сказала Луна, вымывая лапку.

– Что ты сказала?! – взвилась в мгновение ока Усаги.

– Она сказала правду, – тотчас же встал на защиту подруги по несчастью Артемис. – Ты ведь любишь читать комиксы, применять на себя личины супергероев… Вот теперь ты одна из них.

Цукино задумчиво прикусила ноготь на указательном пальце и уставилась на животных:

– Пожалуй, это единственная положительная сторона во всей этой неразберихе. Эх, побыстрее бы найти других воинов и эту принцессу-потеряшку!

– Кстати, о воинах, – напомнила Луна. – Мне кажется, эта певица из клуба…

– Минако Айно, – услужливо подсказала Цукино, сделав первый мазок лаком.

– Вот-вот, Минако. Так вот, мне кажется, что она – одна из воинов.

– Почему же? – заинтересованно спросила Усаги, сменив позу и с удовольствием вытянув ноги.

– По всей видимости, ей снятся сны из прошлой жизни. Душа Сейлор воина пробуждается в ней, воспоминания мелькают подобно старой кинопленке. Ее душа узнала твою.

Девушка яростно замотала головой и горячо заспорила:

– Нет, Луна, ты что-то путаешь. Она назвала меня Серенити, а я уж никак не могу ею быть, так ведь?

– Это еще неизвестно, – вставил довольно-таки туманное замечание Артемис. – Но, в любом случае, я должен найти ее и выведать, что да как. А ну-ка, Усаги, где тот справочник с адресами? Время заняться делом!

Комментарий к 4. Родственные души Буду рада видеть вас в группе, посвященной фанфику: https://vk.com/selia_meddocs_group

Арты, иллюстрации и дополнительные материалы к “Я в любовь нашу верю...” – здесь.

Перевод эпиграфа:

Спаси меня

пока не рухнул мой мир.

Спаси меня

от меня самой

до наступления рассвета.

====== 5. Просто одинокий день ======

Such a lonely day

And it’s mine

The most loneliest day of my life

System Of a Down_Lonely Day

Как хорошо проснуться утром и осознать, что можно никуда не спешить. И уж тем более, когда за окном первый день лета.

Минако легко поднялась с кровати, но тут же слегка пошатнулась – головокружение еще не совсем прошло. Подойдя к окну и раздвинув занавески, она впустила в комнату свежесть утра, умытого ночным дождем. В воздухе витал аромат влажной земли, переплетенный с острыми нотками озона, и Айно вдохнула его полной грудью. Головокружение и тяжесть в голове постепенно проходили, таяли, словно сахар в стакане чая, оставляя после себя лишь легкость и умиротворение.

Айно прикрыла глаза, подставляя лицо ласковым солнечным лучам. Где-то пели птицы, и сердце красавицы-блондинки пело вместе с ними, предчувствуя хороший день. И Минако решила провести его с пользой.

Для начала она отключила телефон. Только когда экран, мигнув, погас, девушка запоздало вспомнила о Мамору и подругах – они ведь будут переживать, если наткнутся на голос робота-автоответчика, но после махнула на все предубеждения рукой: она посвятила их обществу целых два дня. Хоть один можно посвятить себе, чтобы привести в порядок душу и тело.

Затем заправила кровать и слегка прибралась в комнате, проигнорировав бардак в шкафу с одеждой – монотонная работа наводила на Минако тоску и зевоту, а разбор завалов в недрах гардероба как раз входил в их число.

Наскоро перекусив мюслями с йогуртом – завтраком чемпионов – Айно вышла на прогулку. Слабость все еще ощущалась в теле, но неспешная прогулка в ближайшем к дому парке наполнила красавицу новыми силами. Порой она жалела, что нечасто выбиралась на природу с подругами и Мамору, и сейчас, сидя на лавочке в тенистой аллее, Минако твердо решила устроить пикник в честь завершения летней сессии в университете.

Айно была студенткой факультета физического воспитания и спорта – сказывалась любовь к школьным урокам физкультуры. Она получала знания в области реабилитации и восстановления. Минако любила и спорт, и людей вокруг себя, а особенно красивых, стройных парней, которым нужна была помощь. Будучи кокеткой, она наслаждалась вниманием противоположного пола, и не одна надежда спортивного Олимпа утонула в бездонной синеве глаз юной студентки. Так было до тех пор, пока Айно не встретила Мамору, и в этом ей помогло другое ее хобби – пение. И если с учебой у Минако то и дело возникали проблемы, то на творческом горизонте все было безоблачно.

Девушка не только была голосом университета (этим, кстати, гордился родной факультет Айно) – весь Токио слышал ее звонкое пение. Однажды один из поклонников Минако отправил на радио запись с ее песней C’est La Vie. Там выступление девушки оценили, и песня попала в эфир. Айно потом долго не могла прийти в себя от такого сюрприза, зато потом к ней стали один за другим поступать предложения о платных выступлениях на всевозможных концертах и в ночных клубах, и Минако стала в некотором роде знаменитостью. Девушка вкладывала в это занятие всю душу, забывая под вдохновением о всяких житейских мелочах – скажем, о мытье посуды или горе стирки в бельевой корзине.

Рей была ее «личным композитором» – как порой, смеясь, замечала Айно. А Минако для Хино – «лабораторной крысой». Иными словами, в их слаженном тандеме роли расположились таким образом: будущий великий композитор в лице жгучей брюнетки тренировался писать музыку на стихи подруги, а сама Айно выступала с уже готовыми композициями, не забывая благодарить со сцены польщенную Рей.

Поглощенная мыслями, девушка вздрогнула от неожиданности, когда ее ног коснулось что-то мягкое, теплое и пушистое.

– Мррррр, мяу… Мрррррр…

– М-м-м? – Минако опустила взгляд и увидела милого белого котика, что самозабвенно терся о ее ноги, держа хвост трубой. – Ой, какая прелесть! – восхитилась блондинка и протянула руку, чтобы погладить животное. Кот тут же с готовностью подставил лобик, на котором красовался золотой полумесяц.

– О, а это еще что? – такого Минако еще не видела. Поколебавшись с мгновение, она похлопала по коленям: – Иди сюда, кис-кис!

Артемис (а это был он), тут же прыгнул на колени к девушке и стал тереться, выпрашивая новую порцию ласки.

– Ну-ка, дай я на тебя посмотрю… – Айно чуть приподняла кота, придерживая его за передние лапы. – Какой милый котик! Чей ты? И что это за полумесяц у тебя?

– Мрррр! – последовал ответ.

– Ах, ну ясное дело, ты мне не скажешь, – улыбнулась Минако и потрепала Артемиса за ухом. Тот от удовольствия выгнулся дугой и стал ластиться с большим усердием.

Девушка обвела взглядом парк, пытаясь найти потенциальных хозяев кота, но безуспешно. Все либо спешили куда-то, либо не производили впечатление любителя животных. К тому же, любой нормальный хозяин обратил бы внимание на то, что его любимец сидит на коленях у постороннего человека. А бродячим он ну никак не мог быть – уж слишком белоснежной была его шерстка, да и болячек или паразитов, как Айно еще раз убедилась, у него не было.

– Так чей же ты? – еще раз спросила Минако, поглаживая кота. К ее удивлению, головная боль стала проходить, словно животное излечивало ее одним своим присутствием. Девушка слышала что-то о кототерапии, а теперь и убедилась на собственном опыте, что этот метод нетрадиционной медицины все же действует.

– Так, мне нужно идти, – сообщила Айно, продолжая гладить котика. Но тот и не собирался покидать ее колени – более того, свернулся удобным клубочком и закрыл глаза. – Эй, это уже наглость. Вставай давай! Брысь!

Но Артемис и усом не повел – только замурлыкал громче: мол, глянь, какой я красивый и ласковый, чего же ты меня гонишь?

– Ладно, сам напросился.

Минако переложила кота на скамейку и поднялась с места, отряхивая юбку от кошачьей шерсти, а затем, не оглядываясь, двинулась той дорогой, которой и пришла, к себе домой.

Она принадлежала к той категории людей, которые хотели бы обнять весь мир, и любовь к животным была одной из составляющих этой добродетели. Айно было жаль щенков и котят, что жалобно взирали на нее из клеток зоомагазина или из-под лавочек в парке. Ей хотелось забрать их всех домой, накормить, выходить – иными словами, создать себе верного друга. А новости о сбитых машинами животных расстраивали ее сильнее, чем гибель людей. Такова уж была ее натура. Но обвинять Минако в черствости по отношению к людям было все-таки неправильно – она всегда была добра и справедлива по отношению к окружающим, частенько пускала скупую слезу, услышав трогательную историю из жизни тех, кому повезло меньше, чем ей, и нередко отстегивала деньги на благотворительные нужды в разнообразные фонды. В общем, вела активную социальную жизнь, не особо при этом выделяясь и не хвастаясь своими поступками.

Вот и сейчас ей хотелось взять этого кота с собой, но предубеждения, вбитые в голову страдающей аллергией матерью, оказались все же сильнее, и Айно, вжав голову в плечи, побежала домой, снедаемая муками совести.

Уже на ступеньках перед домом она снова услышала то самое игривое мурлыканье, что так тронуло ее в парке. Оглянувшись, Минако с удивлением обнаружила, что кот стоит перед ней, и как ни в чем не бывало, смотрит прямо ей в глаза.

– Ах ты, разбойник! – делано возмутилась Айно, когда кот снова принялся тереться о ее ноги.

– Муррр, муррр…

«Пускай так, только возьми меня, пожалуйста, на ручки» – по-своему перевела девушка кошачьи нежности.

– Ладно, иди сюда…

Минако подхватила кота и, почесывая его за ушком, понесла в дом. Все-таки ее сердце дрогнуло, не устояло перед кошачьим обаянием. А Артемису только этого и надо было.

Вечер опустился на Токио мягко и медленно, сначала захватив город в ласковый плен сумерек, а затем заковав его в кроваво-алые кандалы заката. Небо на западе горело огнем, словно там, за горизонтом, разбушевался грандиозный пожар. Сердце сладостно замирало при одном только взгляде на буйство красок, душа трепетала и просила романтики.

Любимое время суток Минако, оно дарило ей гармонию и успокоение, очищало голову от дурных и тревожных мыслей. А сегодняшний вечер был просто отличным завершением «одинокого дня» – девушка полностью пришла в себя и вернулась в прежнее расположение духа.

Устроившись на диване с любимым дамским романом и прикрывшись теплым пледом, она поставила рядом большую чашку с чаем и, поправив подушку за спиной, включила телефон. Тут же запищали эсемэски о непринятых вызовах от Мамору, Рей и, как ни странно, матери. Причем последняя звонила – ни много ни мало – десять раз. Айно округлила губы буквой «о» и покачала головой – ничего хорошего это не сулило. Наверняка, это Мамору рассказал ей о вчерашнем происшествии, и теперь Минако ждет неописуемый скандал.

«Надо перезвонить, пока не разразилась настоящая буря», – подумала девушка и, вздохнув, нажала на кнопку вызова. Артемис, накормленный и причесанный, запрыгнул к ней на колени – чтобы морально поддержать – и негромко замурлыкал. Айно улыбнулась уголком губ и, пока шел вызов, запустила пальцы в кошачью шерсть, ероша и перебирая ее.

– Алло? – раздался в трубке раздраженный женский голос.

– Мама, это я.

– Ах, это ты?! – послышалось на том конце громкое восклицание, и Минако убрала телефон подальше от уха. – Почему у тебя отключен телефон, потрудись объяснить? И почему я узнаю о том, что ты упала в обморок, от постороннего человека и совершенно случайно?

– Мам, перестать называть Мамору посторонним, – как можно терпеливей попросила девушка, но миссис Айно уже села на своего любимого конька:

– Это не играет особой роли, деточка моя! Так почему я обо всем узнаю последней? Можешь себе представить, как я себя чувствовала, когда узнала о твоем обмороке? Да еще от этого Чибы! Но когда я раз за разом натыкалась на выключенный телефон… – на том конце провода замолчали, по-видимому задохнувшись от возмущения, но все же продолжили: – Совсем не думаешь о матери!

В душе у Минако зашевелилась совесть, и она попыталась загладить вину:

– Но ведь со мной все в порядке! Завтра пойду в университет…

– Так ты сегодня на учебу не ходила? – послышался разъяренный вопль, и Айно мысленно отругала себя за то, что сболтнула лишнего. – У тебя же экзамены на носу, а ты все поешь и занятия пропускаешь! Нет бы, как все нормальные девушки, посвящать время учебе – так нет, ты все по кабакам выступаешь, как последняя… – и тут мать Минако загнула такое слово, что девушка вся покраснела от возмущения. Ее накрыло горячей адреналиновой волной, и сразу захотелось вступить в перепалку, начать спорить и что-то доказывать. Но вместо этого она молча, закрыв глаза, сосчитала от десяти до одного, и только после этого вновь заговорила:

– Во-первых, прекрати кричать на меня. Во-вторых, прекрати делать вид, что тебе не все равно, мама, – на последнем слове Айно сделала ударение, как бы показывая, что в это слово она вкладывает совершенно другой смысл, нежели миллиарды других людей на земле. – Мне уже не десять лет, я уже взрослая, поэтому могу дать отчет своим действиям.

Пауза.

– Ты меня совсем не любишь, – всхлипнула миссис Айно, и девушка закатила глаза. Истерика матери перешла в следующую стадию – слезы. – Тебе наплевать на мать! Ты равнодушная, черствая особа, я воспитала эгоистку…

На том конце провода было слышно, как женщина театрально сморкается в платок, делая воистину мучительную паузу. Минако терпеливо ждала последней, третьей стадии – полного успокоения матери и нормального с ней разговора.

– В больницу хоть обращалась?

Девушка вздохнула с облегчением – миссис Айно, наконец, выпустила пар, и от оскорблений и истерики перешла, наконец, к продуктивному диалогу – пусть даже женщина порой всхлипывала и говорила трагическим голосом.

– Нет. Мне уже хорошо, даже голова не кружится.

– Я всегда говорила: ни к чему хорошему твои песенки не приведут – как в воду глядела!

– Мам, ну не начинай опять, – взмолилась Минако, чувствуя, как снова закипает. – За эти, как ты говоришь, песенки, мне прилично платят.

Вуаля! Кодовая фраза достигла нужного эффекта, и миссис Айно в мгновение ока вновь стала белой и пушистой:

– Надеюсь, тебе заплатили за то выступление, когда ты сознание потеряла? Это должно говорить о том, насколько серьезно ты относишься к своей работе. Но впредь постарайся не перенапрягаться, ребенок.

– Да, конечно, – с готовностью ответила девушка на вопрос и дельный совет.

– Чем занимаешься? – пришло время будничных и насущных вопросов, а исходя из многолетнего опыта это означало, что мать скоро завершит разговор.

– Пью чай, читаю книгу, глажу кота, – шутя отрапортовала Минако, но тут же поняла, что снова сболтнула лишнего и прикусила язык.