Текст книги "Я в любовь нашу верю...(СИ)"
Автор книги: Selia Meddocs
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 81 страниц)
Когда дочери Астарты сровнялось шестнадцать, она вместе с Селеной впервые навестила поселение венерианцев. Девушка выглядела немного смущенной, принимая управление войском. Минория познакомилась с военачальниками своей армии, о чем-то беседовала с ними над тактической картой, а под конец произнесла, запинаясь, торжественную речь перед толпой своих подданных. Она обещала стать хорошей правительницей, достойной своей матери и, что самое интересное, ей верили. Равно как и Адонис, что был среди них, с благоговением и восторгом глядя на прекрасную деву-воина, дочь самой богини любви и красоты. С каждым ее словом в сердце юноши все больше загорался пламень надежды, что он еще проявит себя, докажет Минории, что он достоин ее.
И скоро, очень скоро, Адонису предоставится такой шанс, хоть и не так, как он предполагал.
Зимний сад во дворце королевы Селены был воистину райским местом. В отличие от зачарованного сада, раскинувшегося за стенами дворца, этот уютный уголок находился на террасе у самого хрустального купола, венчающего этот шедевр архитектуры. Много диковинных цветов и декоративных кустарников, завезенных с Терры, росло в этом маленьком островке природы. Ветви фруктовых деревьев, росших здесь в изобилии, гнулись от сочных плодов, что так и просились в руки. Дорожки и небольшая открытая площадка, с которой открывался вид на сине-зеленую планету и лунный пейзаж, были посыпаны мельчайшим белым песком и выложены по бордюру переливающимся лунным камнем.
На балконе террасы, огражденном кованой решеткой, даже располагался позолоченный фонтан, наполняющий воздух прохладой и услаждающий слух мелодичным журчанием. С цветка на цветок порхали бабочки, собирая сладкий нектар; порой они садились на руки или оголенные плечи принцесс, вызывая бурное восхищение последних.
Это место за глаза называлось уголком влюбленных, и неспроста. Вот уже несколько месяцев принц и первые лорды Терры проводили здесь дни, встречаясь со своими принцессами. Они забывали о ходе времени, ведя неспешные разговоры за бокалом игристого вина. Говорили о поэзии, живописи и скульптуре; а иногда даже и о науке. Но все беседы неизменно сводились к цветистым и романтичным признаниям. Парочки терялись в зимнем саду, наслаждаясь обществом друг друга и абсолютно не рискуя пересечься друг с другом.
Вот и в тот день лорды и Эндимион расположились вокруг круглого стола из белого мрамора, разложив перед собой карты своих владений. Обычно они с принцессами собирались здесь, чтобы вкусить изысканных яств или выпить бокал-другой вина; но сейчас, когда Терра в очередной раз находилась на грани войны с Металией и его темным войском, удовольствия пришлось ненадолго отложить.
Пока мужчины решали военные дела, составляя тактику военных действий и продумывая стратегию защиты, принцессы бродили по саду, отдыхая после весьма напряженного дня тренировок. Амелия, к примеру, изучала весьма любопытный свиток, доставленный Зойсайтом с Терры по ее просьбе. Она уже предвкушала, как обсудит его содержание с юношей, чья острота ума не уступала ее собственной. Рейана, облокотившись о перила, устремила вдаль взгляд темных миндалевидных глаз. Она была серьезна и задумчива, словно размышляла о непростых вещах. Однако в компании Джедайта она была все той же лукавой и острой на язык, и их с лордом шутливые перепалки частенько служили поводом для незлобивых подколов со стороны остальных. Мол, милые бранятся – только тешатся. Все-таки блондину удалось укротить пламя строптивой Рейаны, и подруг принцессы Марса это не могло не радовать.
Литавра прогуливалась неспешным шагом по террасе, бросая игривые взгляды в сторону Нефрита. Да и сам лорд-звездочет, похоже, не особо вникал в рассуждения Эндимиона о построении линии обороны, глядя на возлюбленную и улыбаясь уголком губ. Со стороны казалось, что эти двое совсем не подходят друг другу – утонченный лорд и не по-женски сильная принцесса, дочь бессмертного героя. Но взгляды, которыми они обменивались, полные страсти, любви и ревности, говорили об обратном. Да, Нефрит был жутким ревнивцем. Ему все казалось, что Литавра порой по-иному смотрит на других лордов, и это жгло его каленым железом. Но он все же брал себя в руки, уверяя, что все это лишь предрассудки.
Минория и Серенити стояли у фонтана, похожего на большую чашу, прикармливая резвившихся там золотых рыбок. Они полушепотом вели неспешный разговор, стараясь не отвлекать своих мужчин от важного дела, и беседа эта шла, конечно же, о грядущем урагане войны.
– Даже не верится, что на Терре зреет война, – произнесла Серенити, бросив в воду щепотку хлебных крошек. – Все так спокойно, безмятежно… Словно кроме нашего уголка не существует другого мира.
– Я бы назвала это затишьем перед бурей, – нахмурилась Минория, наблюдая, как жадно рыбки бросаются на корм. – Так тревожно на душе…
Лунная принцесса кивнула:
– Ты тоже чувствуешь это? Словно на душе камень лежит? Неспокойно… Я так беспокоюсь за Эндимиона!
– Я тоже, – вырвалось у принцессы Венеры, но она, вовремя спохватившись, добавила: – Им всем придется несладко.
– Защитники, – вздохнула Серенити, отставляя в сторону чашу с крошками. – Вся их жизнь – это борьба со злом и Металией, что олицетворяет его.
Минория ничего не ответила на это – подруга словно прочла ее мысли по этому поводу. Задумчиво уставившись на сидящих к ним спиной Эндимиона и Кунсайта, девушка вновь невольно сравнила мужчин между собой. И вновь в смятении отвела глаза, вспомнив данное себе обещание избегать земного принца. Бороться с собой было непросто, и порой принцессе казалось, что она выдает себя взглядом или жестом, но, хвала богам, никто ничего не заподозрил. Легко давать обещания – тяжело их выполнять. Но ради Серенити Минория, казалось, готова была совершить невозможное.
Со стороны лордов донесся приглушенный смешок, и принцессы чуть успокоились, увидев в этом добрый знак. Принц и генералы как раз завершали тактические построения на карте, когда Эндимион, наконец, увидел, что мысли лорда-звездочета витают где-то далеко, и отнюдь не вокруг оборонительных стратегий королевства Иллюзион.
– Нефрит! Я, конечно, понимаю, что сейчас тебе было бы гораздо интереснее в обществе Литавры, но не мог бы ты хоть на минуту снизойти к нам, простым смертным? – произнес принц, нарочито строго нахмурив брови. На самом деле он не осуждал генерала, что смущенно откашлялся и пододвинул к себе карту, пытаясь с ходу понять, что уже решили без его участия. Напротив, принц понимал его, так как не меньше лорда хотел оказаться вместе с возлюбленной где-нибудь подальше от рутины и напряжения последних дней.
Зойсайт издал неопределенный смешок, прикрыв рот ладонью, за что получил от Нефрита в ответ предупреждающий, не сулящий ничего хорошего, взгляд. Кунсайт покачал головой, проследив за этим недвусмысленным обменом, а затем вновь углубился в изучение карт.
Наконец, с этим было покончено, и лорды с облегчением отодвинули все свитки в сторону. Джедайт с наслаждением потянулся, разминая затекшее тело, и бросил взгляд на одинокую фигуру Рейаны у перил балкона.
– Нехорошо, что мы заставляем наших принцесс скучать, – заметил он.
– Они все понимают, оттого и не вмешиваются в наши дела, – ответил Нефрит. – Не сегодня-завтра грянет война, сам знаешь. К тому же, неужели ты соскучился за очередной порцией острых, словно перец, шуточек дочери Ареса?
Джедайт хмыкнул:
– Порой я жажду ее перца, словно путник в пустыне – глотка воды.
– Надолго ли? – хмыкнул Зойсайт. – Как бы она не выжгла тебе все нутро.
– На твоем месте я бы сильно не волновался на сей счет, Зой, – незлобиво съязвил повелитель иллюзий. – Я тоже не лыком шит.
– Вижу, вы отвлеклись от своих дел? – к мужчинам неслышно подошла Литавра и обняла сзади Нефрита, нежно обвив руками его шею. Остальные принцессы, кроме Амелии, заметив это, тоже подошли к лордам. Впрочем, Зойсайт сам, щелкнув каблуками, направился к принцессе Меркурия, дабы в спокойной обстановке обсудить с подругой содержание свитка.
Кунсайт, чье непроницаемое выражение лица редко разбавляла улыбка, заметив Минорию, улыбнулся. Принцесса Венеры остановилась рядом с ним, не решаясь проявлять такие знаки расположения, как Литавра. Старший генерал считался кавалером дочери Астарты, но, увы, Минория чувствовала к нему лишь теплоту и признательность. Ни симпатии, ни влюбленности – только то, что характеризует дружелюбие. Сердце горело от запретного чувства к чужому жениху, на душе лежал камень оттого, что она чувствовала себя недостойной такого хорошего человека, как Кунсайт. Принцесса Венеры, несмотря на самоубеждение, не могла заставить себя полюбить, хоть и старалась не огорчать лорда.
Серенити, присев рядом с Эндимионом, спросила:
– Надеюсь, у вас все хорошо?
Принц, поцеловав ее в висок, ответил:
– Теперь, когда ты рядом – да.
Увидев это, Минория с шумом втянула воздух и отвернулась, стараясь скрыть свое смятение.
– Что случилось? – встревоженно, почти в один голос поинтересовались Серенити и Кунсайт.
– Что-то мне не хорошо… – соврала девушка, прижав пальцы к вискам и прикрыв глаза. – Видимо, сказывается усталость после тренировок.
– Позвольте проводить вас, принцесса, – тут же вызвался Кунсайт, подхватывая Минорию под локоть. – Небольшая прогулка по саду не повредит вам.
Девушка поспешила принять его помощь и, не глядя в сторону Эндимиона и Серенити, произнесла:
– Благодарю…
Однако не успели они сделать и шага в сторону, как перед ними появился бледный, уставший мужчина в крылатых сандалиях – гонец. Упав на колени перед Эндимионом и его потрясенным окружением, он протянул ему свиток с печатью Деметры. Принц выхватил послание из рук гонца и взмахом руки отослал его отдыхать после долгого пути.
Эндимион сломал печать и развернул свиток. Все напряглись. Даже Зойсайт и Амелия вернулись к друзьям, чтобы узнать последние вести, пришедшие с Терры. Принцессы сжали кулачки, спрятав их в шелках и шифоне платьев, молясь всем богам, чтобы все обошлось и чтобы все домыслы и страхи остались неподтвержденными.
Но увы.
Пробежав глазами наспех написанное послание, Эндимион нахмурился, и его лицо посерело.
– Война. Металия напал на Иллюзион.
По саду пронеслось сдавленное восклицание, вырвавшееся разом из уст принцесс. И тут же время замедлило свой бег. Не осталось ничего, кроме безграничного напряжения и одной-единственной мысли, что их счастью пришел конец. И только гулкое биение сердец, казалось, нарушало вязкую тишину, пропитанную страхом и горечью невысказанных слов.
– Нам пора, – глухо произнес Эндимион, и это несколько сняло оцепенение с окружающих. Лорды подхватили свое оружие, укрепив мечи на поясе, и затем повернулись к своим невестам, чьи горящие лихорадочным блеском глаза казались огромными на осунувшихся бледных лицах.
Серенити, не говоря ни слова, порывисто обняла своего принца, спрятав на его груди мокрое от слез лицо. Минория растерянно смотрела в их сторону, а в ее голове отчаянно билась мысль, что все не правильно, что все должно быть не так… Надежда умерла в ее сердце, когда Эндимион прочел в послании всего одно слово. Всего одно слово…
От тяжелых мыслей ее отвлек Кунсайт, взяв принцессу за руку и легонько сжав ее в своей шершавой ладони. Минория заморгала, отвлекаясь, и, сглотнув, уставилась в непроницаемое лицо генерала.
– Я вернусь, – хриплым голосом пообещал он, выдавая себя с головой. – С щитом или на щите…
Услышав это, по спине дочери Астарты пробежал холодок, и девушка, повинуясь порыву, протянула руку и легонько коснулась щеки ледяного лорда.
– Постарайтесь вернуться с победой, мой лорд. Я… – тут она запнулась, словно собираясь с силами и, подняв голову, произнесла: – Буду ждать.
Кунсайт коротко кивнул и отошел, двинувшись вслед за остальными генералами. Эндимион же успокаивал Серенити; но вот он ласково, и в то же время твердо, отстранил ее, коснувшись напоследок губами лба возлюбленной, и двинулся вслед за своими спутниками.
Принцесса Венеры, до тех пор стоящая неподвижно, словно соляной столб, рванулась вслед за принцем, догоняя его и хватая за руку:
– Постойте!
В тот момент она не думала ни о чем, кроме как о своей безумной, но воистину благородной идее. Холодные дрожащие пальцы Минории крепко, словно тисками, сжали кисть Эндимиона, словно девушка боялась, что он уйдет прежде, чем она сообщит нечто важное.
– Вы что-то хотели, Минория? – обернулся к ней принц, изо всех сил стараясь сохранить на своем лице участие.
– Нет, – дочь Астарты, нервно облизнув пересохшие губы, обернулась в сторону подруг, словно интересуясь их реакцией, – ой, то есть, да… Я дарю вам свою армию!
Эндимион опешил, услышав эти слова:
– Простите, я не ослышался?
– Мои венерианцы в полном вашем распоряжении, – пробормотала Минория, прикусив губу. – Вам нужна любая помощь, так не отталкивайте руку, дающую ее!
Принц, перехватив ослабевшую руку девушки, запечатлел на ней полный благодарности поцелуй, а затем произнес:
– Не могу описать свою признательность, принцесса. Знайте: я не забуду этот полный благородства жест, когда схлестнусь с врагом на поле боя… Прошу простить, – Эндимион коротко поклонился и, развернувшись, широкими шагом покинул зимний сад.
Минория некоторое время смотрела ему вслед, чувствуя лишь горячее клеймо от поцелуя на безвольно повисшей руке, а затем развернулась к своим подругам.
– Это был отчаянный шаг, Минория, – произнесла Рейана, делая шаг навстречу.
– Но я не могла поступить иначе, – словно оправдываясь, прерывисто ответила принцесса Венеры. В этот момент она не видела ничего, кроме бледного словно мел лица страдающей Серенити.
– Спасибо… – проговорила лунная принцесса, опускаясь на скамью.
Минория кивнула. В ее сердце снова зародилась надежда на то, что все обойдется. Звезда любви будет хранить Эндимиона и доблестных лордов. Главное верить в это. А за горячими мольбами дело не постоит – их будет в избытке.
Венерианцы собирались на войну в мрачном молчании. После того, как Минория отдала необходимые распоряжения, Феникс объявил всеобщий сбор, сообщив воинам о решении принцессы передать командование армией Венеры в руки принца Эндимиона с Терры. Воины усмотрели в этом некое предательство – мол, сбагрила их, словно безмозглую скотину на бойню. И лишь один человек усмотрел в этом путь к достижению своей цели. Адонис, насвистывая что-то под нос, собирал свои вещи, чем раздражал окружающих.
– Чему радуешься, глупец? Война – это не веселая пирушка, – резко произнес отец, – это боль, мор, грязь… Кровь и смерть. Далеко не все становятся героями. И не такие как ты, теряли головы.
Юноша же, прекратив насвистывать, закинул за плечи котомку и беззаботно ответил, попробовав пальцем остроту клинка:
– И все-таки это неплохой шанс показать себя. Разом вся шелуха слетит, и тогда станет ясно, кто трус, а кто – герой.
Феникс лишь головой покачал. А Адонис вовсю себе представлял, как он, уже будучи героем, получит шанс приблизиться к Минории и сообщить ей, что все его подвиги, все победы – в ее честь. Как она улыбнется и протянет ему свои руки… И во всех этих мечтах он упорно отказывался замечать очевидную истину – что путь к победе устлан далеко не розами, а горами окровавленных тел; что не звуки кифары будут услаждать его слух, а стоны калек и умирающих; и что не о сладком нектаре он будет мечтать, метаясь в горячечном бреду, а о глотке чистой воды…
Но это будет потом, а в тот момент в его горячем сердце жили тяга к приключениям и благоговейная любовь к дочери Астарты. И ради нее одной он был готов закрыть глаза на всю чудовищность положения, в котором он оказался. Но панацея Адониса – облик прекрасной дочери богини Венеры – будет являться ему в тяжелейшие дни, в часы безумия и минуты отчаяния; в мгновения, когда нить жизни будет рваться под пальцами мудрых, но бесчувственных Норн. И только в те моменты он вспомнит, для чего пришел в этот мир – чтобы любить. Оберегать. И преклоняться.
Огонь войны горел два года. Два долгих года, омытых потом, кровью и слезами. Каждый день казался вечностью в аду, где не было ничего, кроме магических вспышек и звона мечей, криков ярости и боли. Но все это было ради одного – горько-сладкого, опьяняющего вкуса победы. На этот раз она оказалась на стороне Эндимиона и его лордов. Войско Металии было повержено и отброшено в самую холодную точку земного шара, в царство вечного льда – на Северный полюс.
Целых два года принцессы жили, не зная ничего о своих друзьях и возлюбленных. Неизвестность терзала их, и девушки могли довольствоваться лишь разнообразными слухами, доходившими к ним с Терры с огромным опозданием. Они гласили, что Эндимион и его лорды живы-здоровы и ведут войска в различных направлениях, оттесняя Металию и его сторонников к Северному полюсу. Минория, что болела душой за своих венерианцев, тоже получала утешительные вести. Особенно много разговоров было о юноше с белыми, точно снег, волосами – солдате армии Венеры.
Этот венерианец пережил немало испытаний, включая тяжелое ранение в грудь. Условия, в которых проходило лечение, не способствовали скорейшему выздоровлению; но молодой воин отчаянно боролся со смертью, и горячка, в которой он провалялся неделю, постепенно отступила. И вскоре юноша вновь вступил в противостояние с тьмой, еще более бесстрастный и решительный, чем прежде.
За боевые заслуги, бесстрашие и отвагу принц Эндимион даровал молодому герою офицерское звание. Так простой солдат-венерианец стал вторым после лордов Терры, и весть об этом быстро распространилась среди оставшихся на Луне выходцев с Венеры. Имя героя не называлось, и каждая мать втайне надеялась, что это ее сын достиг невиданных высот в военном деле. Даже Минория гордилась тем, что один из ее подданных стал офицером, не догадываясь о причинах, сподвигших молодого воина на подвиги.
Итак, Металия потерпел поражение и лопался от ярости в снегах Антарктики; на Терре же вновь воцарился мир. Весть об этом в Серебряное Тысячелетие лично доставил гонец легендарной Деметры – королевы Иллюзиона и матери Эндимиона. Это был счастливейший момент не только для Селены и принцесс, но и для всего народа лунного королевства. От облегчения Серенити даже расплакалась, и острая на язык Рейана не посмела посмеяться над этим.
Вместе с тем пришло и приглашение на костюмированный бал-маскарад от Деметры и Эндимиона. Королева устраивала его в честь победы над Металией, выражая искреннее желание увидеть на празднестве Селену и ее подопечных. Принцессы, узнав об этом, пришли в полный восторг. Еще бы! Пока длилась война, в лунном королевстве не устраивалось ни одного бала, ни одного праздничного пира – так жители Серебряного Тысячелетия выражали свою солидарность с соседями. К тому же, веселиться и плясать, в то время как бушевала война, было бы верхом цинизма.
Девушки, устав от постоянных тревог, выражали крайне нетерпеливое желание в сию же минуту отправиться на Терру. Даже обычно спокойная и уравновешенная Амелия высказала благоразумной Селене все веские доводы в пользу посещения соседней планеты. Однако королева опасалась отправлять свою дочь и ее подруг в Иллюзион. Она вполне справедливо полагала, что Металия не повержен окончательно и все еще может сыграть с развлекающимися на балу людьми злую шутку. Но Серенити, уговаривая, смотрела на мать такими большими умоляющими глазами, что сердце Селены дрогнуло. Да и просьбы других девушек королева не могла оставить без внимания. Селена понимала, что все они истосковались по своим возлюбленным не меньше, чем по развлечениям, а потому, скрепив сердце, она дала согласие на это путешествие. Сама повелительница Луны отправиться на Терру отказалась, сославшись на неотложные дела королевской важности, но в качестве сопровождения решила отправить с принцессами Артемиса. Конечно, без королевско-материнских поучений, выслушанных девами вполуха, не обошлось; получил свою порцию наставлений и более лояльный, чем строгая Луна, белый жрец. Селена даже пригрозила Артемису, что, если подопечные каким-либо образом скомпрометируют себя или, еще хуже, попадут в серьезные неприятности по его вине, она превратит его в кота на веки вечные.
Итак, когда все были готовы к отправлению, девушки и серьезный донельзя Артемис собрались в помещении храма Серебряного Кристалла. Там, на каменном полу у алтаря, была выгравирована особая пентаграмма. Девушки, сгорая от нетерпения, разместились в каждом из пяти лучей звезды и взялись за руки. Белый жрец, обратившись в кота, взобрался на плечо Минории и крепко вцепился когтями в ее накидку из тонкой шерсти и кивнул, подавая Серенити сигнал. Без будущей хранительницы Кристалла перемещение, именуемое звездной телепортацией, было невозможно – заклинание строилось именно на этом.
Принцесса послушно прикрыла глаза и, крепко сжав ладони Амелии и Минории, прошептала коротенькое заклинание. То же самое проделали и остальные девушки, и помещение храма озарилось ровным разноцветным свечением, что плавно превращалось в ослепляющий белый свет. Когда он начал резать глаза даже через смеженные веки, принцессы почувствовали рывок, словно их резко оторвали от земли, а затем непередаваемое ощущение парения, от которого в животе ледяным узлом завязался страх. Но на смену ему пришла эйфория от полета и невесомости. Но все же принцессы боялись открывать глаза и сделали это только тогда, когда ноги их коснулись земли.
Они стояли на белокаменных плитах дороги, ведущей к великолепному дворцу. Он поражал воображение девушек причудливым переплетением колонн, галерей и башенок. Клумбы, разбитые по обе стороны аллеи, фонтаны, мраморные статуи – все было гармоничным и величественным, сказочным и неповторимым. Все, что мог охватить взор – все занимало принцесс. Пока они, разинув рты от удивления и восторга, вертели головами, пытаясь впитать в себя каждую картинку, из дворца на порог вышли принц и лорды, дабы встретить своих гостий. Они терпеливо дожидались, пока девушки прекратят глазеть по сторонам, уймут свое девичье любопытство и, наконец, обратят на них внимание.
Серенити, первой заметив группу на пороге, застыла, не отрывая взгляда от фигуры в темно-синем камзоле и плаще с подбоем. Минория же не сразу поняла, что случилось с подругой – та стояла, прижав ладонь к шее, словно ее что-то душило, и не реагировала на зов. А когда принцесса Венеры проследила за взглядом Серенити, то сама едва не уподобилась ей. Эндимион быстрым шагом шел к ним навстречу, раскрыв объятия, и лунная принцесса тут же сорвалась с места, летя по аллее, словно белая птица, раскинув руки-крылья.
Сердце Минории, подскочив к горлу, забилось в бешеном ритме, но девушка стояла, опустив взгляд в землю, не желая смотреть на воссоединение влюбленных. Слезы предательски подступили к глазам, но девушка сморгнула их, стараясь думать о положительной стороне происходящего. К примеру, что Серенити сейчас счастлива.
Кто-то коснулся ее плеча, и дочь Астарты вздрогнула, повернувшись. На нее участливо смотрел Артемис.
– Почему ты мешкаешь? – поинтересовался он. – Мне казалось, ты тоже хочешь поприветствовать Эндимиона.
– Вспомни, чей он жених, – глухо ответила Минория, освобождаясь от руки белого жреца. Ей не хотелось, чтобы ее жалели.
«Итак, снова игра…» – с тоской подумала Минория, стараясь не смотреть на объятия Серенити и Эндимиона. Она, сцепив зубы и гордо вздернув подбородок, медленно двинулась ко дворцу. Все остальные последовали ее примеру – тем более, лорды тоже спустились с крыльца и поспешили навстречу девушкам. Без особой радости Минория наблюдала за тем, как к ней приближается Кунсайт, но все же она через силу улыбнулась и протянула к нему руки.
– Я вернулся со щитом, как и обещал, – произнес он негромким гортанным голосом.
– Иначе и быть не могло, – кивнула Минория.
Во взгляде лорда, обращенном к ней, явно читалось глубокое чувство, что не угасло в горниле войны, и дочь Астарты, облизнув пересохшие губы, отчаянно захотела, чтобы любовь этого достойного мужчины нашла отклик в ее сердце. Но, как бы она ни пыталась ранее, не выходило.
«Но я должна! Должна!..» – отчаянно приказала себе принцесса и крепче сжала руки Кунсайта в своих, ласково посмотрев на генерала. Он поймал взгляд Минории и чуть наклонился, намереваясь поцеловать ее. Принцесса запаниковала и едва не отпрянула. К этому она не была готова; но ее спасением, как ни странно, стал сам Эндимион.
– Добро пожаловать в королевство Иллюзион, дорогие гости, – произнес он, вспомнив об обязанностях хозяина. Минория, воспользовавшись этим, повернулась к принцу, растянув губы в вежливой улыбке.
Руки Эндимиона по-хозяйски покоились на тонкой талии Серенити, что, собственно, было под запретом у Селены, и Артемис, вспомнив об этом, тактично кашлянул, тем самым привлекая внимание и других парочек. Правда, Зойсайт и Амелия не желали прекращать свой спор, но это уже были мелочи. Главное, что Литавра с Нефритом и Рейана с Джедайтом вспомнили, где находятся. Да и Минория вздохнула с облегчением, когда принц нехотя отстранился от лунной принцессы.
Когда радость первых встреч поутихла, лорды в сопровождении принцесс медленно поднялись по ступеням, где их уже встречал королевский двор Иллюзиона и сама королева Деметра – статная темноволосая женщина в бледно-лимонном платье. Она властно кивнула, когда принцессы и Артемис склонились перед ней в почтительном поклоне, позволяя встать, и произнесла:
– Рада приветствовать вас на Терре, юные принцессы, и вас, мудрый жрец и наставник…
Артемис, услышав подобное обращение, выпятил грудь колесом от гордости и почтительно поклонился. Он был крайне доволен подобными эпитетами, а потому почувствовал себя крайне важной персоной. Покосившись на девушек, он с удовлетворением отметил, что они тоже кивнули в знак признания и гордо выпрямились, как и полагается наследницам престолов планет Внутреннего Круга.
Цепкий взгляд синих глаз Деметры коснулся каждой девушки и задержался на Серенити и Минории. В недоумении королева некоторое время переводила взгляд с одной принцессы на другую, пока, наконец, не спросила:
– Кто же из вас, юные девы, нареченная моего сына?
Принцесса Венеры повернула голову к подруге, что слегка растерялась, не ожидав услышать подобный вопрос:
– Я, принцесса Серенити, дочь богини Луны Селены.
– Ах, да… – кивнула головой Деметра, как бы извиняясь за легкую бестактность, но тут же громко произнесла: – Добро пожаловать, юные принцессы! Искренне надеюсь, что ваше пребывание здесь оставит только хорошие воспоминания, – сказав это, королева, махнув рукой, удалилась вместе со своими придворными, оставив принцесс на попечение сына и его лордов.
– Позвольте я покажу вам дворец, – на правах хозяина предложил Эндимион, и девушки согласились, предвкушая увлекательное времяпрепровождение. Однако принц, сделав пару шагов по направлению к крытой галерее, опоясывающей дворец, остановился, воскликнув:
– Адонис! Почему ты там стоишь, словно нелюдимый? Подойди сюда, позволь представить тебя нашим гостьям!
Из-за массивной колонны тут же, повинуясь словам принца, вышел молодой парень в белоснежном мундире с золотыми эполетами. Он был высок, статен и широкоплеч. Светлые волосы, словно вытравленные солнцем добела, были зачесаны назад, открывая красивое, волевое лицо, не лишенное, впрочем, легкого ореола мечтательности. Его светло-зеленые глаза тут же выхватили из стоящих напротив людей ту единственную, перед чистым образом которой он восхищался, и Адонис тут же преклонил колени перед Минорией, приветствуя свою принцессу. А когда он поднялся, по-прежнему не сводя взора с возлюбленной, Эндимион, похлопав венерианца по плечу, представил его девушкам:
– Перед вами герой войны и доблестный воин армии Венеры – первый офицер Адонис.
Услышав это, Минория пришла в восторг, сделав шаг вперед:
– Неужели это вы? – воскликнула она. – Слухи о ваших подвигах достигли Серебряного Тысячелетия, и я, признаться, была рада тому, что солдат моей родной планеты достиг таких высот. Рада, наконец, воочию убедиться в этом!
– А я рад встретить вас, принцесса, – Адонис взял ее руку и запечатлел на ней легкий галантный поцелуй. – Я к вашим услугам.
Дочь Астарты улыбнулась ему чисто и открыто впервые за последнее время. Она была так рада увидеть человека с ее родной планеты – венерианца – что не сдерживала своих эмоций. А в душе офицера все пело, ведь все было в точности, как в его мечтах. Для него это был знак к сближению, и счастью Адониса не было предела.
– Нам пора, – нарушил момент Кунсайт, нахмурив тонкие брови. Ему не понравилось, как Минория смотрела на этого выскочку. Конечно, раньше лорд не считал венерианца таковым, но именно в тот момент ревность одержала победу над хладнокровием. Генерал взял принцессу за руку, словно предъявляя на нее свои права и отвел в сторону. Такого Адонис явно не ожидал. Он не понимал причину поступка Кунсайта, так как ничего не знал о матримониальных планах Селены, связывающих лордов и принцесс.
Однако, не растерявшись, Адонис предложил:
– Если ваше величество позволит, я составлю вам компанию.
Эндимион согласился, и компания двинулась дальше, вдоль галереи, а дальше и во внутренние залы и покои дворца.
Принц был хорошим рассказчиком. Он показывал принцессам дворец, с увлечением рассказывая о той или иной скульптуре, картине или образце искусства. Принцессы с интересом слушали, озираясь по сторонам. Лорды же, что видели все это не раз, с загадочными улыбками наблюдали за детскими восторгами красавиц.
Обойдя большую половину дворца, они вошли в одну из малых гостиных – небольшую уютную комнату, выполненную в голубовато-белых тонах. На небольшом изящном столике в центре комнаты стоял букет алых роз, источающий сладкий аромат. Сквозь тонкие занавеси пробивался рассеянный солнечный свет. Здесь было уютно и не так помпезно, как в других, богато обставленных гостиных.
Рядом со столиком, с рукоделием в руках, сидела молодая женщина с длинными волосами цвета красного дерева. Ее профиль был тонок и изящен – разве что нос малость длинноват, но это нисколько не портило природной привлекательности землянки. Светло-зеленое платье легкими складками ниспадало на пол, оттеняя светлую кожу и дивный оттенок волос придворной дамы.
Услышав шаги, она поднялась с места и поклонилась, приветствуя принца и его спутников.
– Не ожидал встретить тебя здесь, Берилл, – произнес он, когда та выпрямилась и замерла, сложив руки. – Полагаю, мы нарушили твое уединение?
Берилл покачала головой, и ее щеки затопил нежный румянец: