Текст книги "Я в любовь нашу верю...(СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 81 страниц)

– Дружба? – с презрением протянула Аквамарин. – Ха! Как бы не так! Для меня не существует никого, кроме моего супруга. Только он имеет безраздельную власть надо мной. А все остальное – бред и чепуха.

– Ты любишь его? – Сейлор Мун задала этот вопрос точно по наитию, надеясь, что эта тоненькая ниточка позволит распутать сложный клубок новой натуры Осака. – Ты ведь пошла на многое, чтобы быть с ним. Отказалась от прежней жизни! Неужели это тоже не имеет значения?

Темная Нару изогнула чувственные губы в злобной ухмылке:

– Конечно, люблю! Это же очевидно! Любая жена любит своего мужа…

– Держись за это чувство! – воспряла Усаги и сделала еще один шаг навстречу подруге, протягивая ей руки. – Если ты любишь, значит зло не полностью овладело твоей душой. Я смогу помочь тебе стать прежней…

– Прочь! – воскликнула Аквамарин и выпустила в сторону Сейлор Мун разряд темной энергии. Острая боль пронзила воительницу Луны, и она, вскрикнув, упала на колени, сжавшись в комочек. – Я не хочу жить прежней жизнью – быть наивной дурочкой и совершать ошибку за ошибкой. Я – Дева Тьмы, Темная Мистресс Нефрита! Мне не нужна иная жизнь.

– Постой! – слабым голосом произнесла Усаги. – Скажи: Нефрит любит тебя или тьму в тебе? И любит ли вообще?

Нару, приготовившаяся было еще еще раз выпустить в Сейлор Мун темный разряд, замерла. Этот вопрос она не раз задавала сама себе, но всякий раз в раздражении отметала сию мысль в сторону. Ее муж любит ее! Это точно, да! Но все же червячок сомнений грыз Аквамарин, заставляя сомневаться все больше и больше в своей правоте.

Сейлор Мун, увидев, что ее слова достигли цели, решила продолжить, поднимаясь на дрожащие ноги и морщась от боли:

– Нару… Послушай: нельзя любить человека за что-то; это уже корысть. Такими нас любят родители – со всеми прелестями и недостатками. Так ты любишь Нефрита – со всей его тьмой и пороками. Но любит ли он тебя так же как и ты – без памяти? Готов ли пойти ради тебя на немыслимые жертвы?

Эти слова задели Аквамарин за живое, и она опустила руку.

– Ты блефуешь, – глухо произнесла девушка, прикусив губу и избегая смотреть на Усаги.

Та покачала головой:

– Убеди меня в обратном. Это правда, Нару, и ты знаешь это. Только поэтому я еще жива – ты сомневаешься. Держись за это чувство! И позволь мне помочь…

Осака ничего не ответила. Тяжким грузом легли на сердце слова Сейлор Мун. Да, она заполучила Нефрита в мужья, но не смогла заставить его полюбить себя. Все это время она держала в руках коробку в форме сердца, но никак не любовь своего темного лорда. Все напрасно…

Усаги тем временем материализовала Лунный Жезл и, направив его в сторону понурившей плечи Нару, произнесла, очертив жезлом идеально ровный круг:

– Очищающая сила Луны, помоги!!!

Потоки серебряного света волной хлынули на Аквамарин, освобождая ее от миазмов зла. Девушка ощутила, как душа ее словно воспряла, избавляясь от мрака, как тело ее стало легче перышка. Тьма покидала рабу любви навеки…

– Очищение! – в каком-то неописуемом упоении воскликнула Нару, вскинув руки вверх, и тут же без сил повалилась на землю. Последнее, что она увидела – это то, как к ней бежит Сейлор Мун. Осака смежила веки, точно зная, что о ней позаботятся.

– Все. Что. Движется. Ко. Мне. Пусть. Движется. Обратно! ОБРАТНО!

Произнеся привычные слова заклинания, Сейлор Марс швырнула в паучиху пергамент с начертанными на нем иероглифами, намереваясь таким образом еще больше ослабить Черную Вдову. После непрестанных атак алыми розами Такседо Маска юма и так находилась на грани, поэтому закрепить результат могла либо атака Лунной Диадемы Сейлор Мун, либо особо мощная атака других сенши. Так как Усаги до сих пор решала возникшую в лице Нару проблему, не оставалось ничего иного, кроме как поджарить Черную Вдову до хрустящей корочки, что, собственно, Рей не замедлила сделать.

– Дух огня! В бой!!! – воскликнула Сейлор Марс, вложив все силы в поток огня, вырвавшийся из сведенных указательных пальцев, и атака не прошла мимо цели. Объятая пламенем, паучиха дико закричала, мигом обращаясь в пепел. В воздухе повисла вонь от горелой шерсти, и Сейлор воины наморщили носики, демонстративно помахав ладонями у лица.

– Отличная работа, Рей, – одобрительно произнес Такседо, и воин огня поблагодарила защитника кивком головы.

– Но где же Усаги? – недоуменно произнесла Меркурий, оглядываясь по сторонам.

Стоило ей сказать это, как со стороны боковой аллеи появилась Сейлор Мун, что с трудом тащила на себе бездыханное тело подруги. Мамору тут же бросился ей навстречу, чтобы помочь возлюбленной. Подхватив Нару на руки, он с тревогой произнес:

– Как она?

– В порядке, – ответила Усаги и устало улыбнулась. – Все, что ей нужно – это крепкий сон… Ну, а я бы не отказалась от какого-нибудь десерта.

– Ты в своем репертуаре, – фыркнула только что подошедшая Марс, и Сейлор Мун тут же показала ей язык. Рей в ответ скорчила гримаску, и на этом их перепалка завершилась.

Воины поспешили покинуть место битвы, попутно возвращаясь в земной облик. Где-то вдали завыли сирены полицейских машин и карет «Скорой помощи» – это означало, что в скором времени жертвам темной магии окажут всю необходимую помощь. Ну, а у воинов теперь была другая забота – Нару.

Едва они скрылись из виду, как из-за ближайшего дерева вышел невысокого роста молодой человек в огромных очках и с прыщавым лицом. В руках он сжимал новенький сенсорный телефон. Хихикая, он нажал кнопку остановки записи и потер потные ладони:

– Если я выложу это на Youtube, то моментально стану звездой! Такое не каждый день увидишь, юху! – парень подпрыгнул на месте и с торжествующим видом поправил очки.

Перед ним тут же предстала волнующая перспектива: ролик набирает в Интернете бешеную популярность, разлетается по всему миру; о девушках в матросках и о хлыще в цилиндре говорят и по радио, и по телевидению. И его, Гурио Умино, приглашают на всевозможные передачи и телешоу, где он дает интервью, подробно рассказывая о событиях, очевидцем которых стал. Его имя отныне будет неразрывно ассоциироваться с этими «воительницами»; возможно, образы этих девчонок в мини станут каким-то брендом или интернет-мемом… Деньги рекой потекут в его карман; у него, Умино, сразу появится влияние и много красивых девушек. С одной из них он даже заведет семью… А потом купит какой-нибудь остров, построит там особняк на берегу моря и будет жить припеваючи до конца жизни.

И вся эта блестящая перспектива у него в руках! Всего в одном видеофайле!

– Стоит пересмотреть его еще раз… – пробормотал молодой человек, проводя пальцем по экрану телефона. В тот же момент ухмылка баловня судьбы увяла на его прыщавом лице – того самого видеофайла, единственного в своем роде, на девайсе не оказалось! Но Умино был на сто процентов уверен в том, что записал его – с того самого момента, как эти фрики выскочили из-под дерева! Куда же могло деться видео?

Не веря своим глазам, с чувством возрастающей тревоги Гурио проверил все папки на телефоне, сплошь забитые селфи и семейными фото, но записи так и не нашел. Она точно волшебным образом исчезла с его сенсора. Все остальное, что было на телефоне до начала съемки, осталось целым и неповрежденным.

Вне себя от горя, Умино грохнулся на колени и завыл, точно волк на Луну. С прекрасными видениями будущего, женой-моделью и особняком на берегу моря оставалось лишь распрощаться.

Нефрит не находил себе места – вот уже больше суток от Аквамарин не было никаких вестей. Поначалу он полагал, что жена занята своим салоном – но не настолько же, чтобы забыть о сне и отдыхе! Демон-звездочет не мог почувствовать ее темную энергию, это беспокоило его. Аквамарин никогда еще не пропадала на столь долгий срок – она была пунктуальна, хоть часы сверяй. Только дела особой важности или же крупные неприятности могли заставить ее пропасть на столь долгий срок.

Темный генерал расхаживал по залитому светом свечей залу, потирая подбородок. Он как раз подумывал над тем, чтобы спуститься в Темное Королевство и поискать жену там, когда за его спиной раздался тихий, ехидный смех, что, без сомнения, мог принадлежать лишь одному человеку.

Резко развернувшись на каблуках, Нефрит уставился на Зойсайта, что материализовался в воздухе, зависнув, точно в удобном гамаке.

– Чего тебе надо? – не утруждая себя приветствиями, спросил звездочет, нахмурив брови.

– Смотрю, ты тут места себе не находишь. Вот, решил старого друга поддержать, – скучающим голосом ответил юноша.

Санджойн взмахнул рукой:

– Мы никогда не были друзьями, Зойсайт. Какого демона ты вообще явился сюда?

– Тебе ведь интересно, что случилось с твоей дражайшей Аквамарин? – юный генерал закусил кончик волос и выжидающе уставился на Нефрита, хитро сверкая глазами.

– Ты что-то знаешь? – лорд-звездочет за шаг преодолел разделяющее их расстояние, сжав кулаки. – Немедленно отвечай!

– О-о-о, какая неожиданность! Сколько эмоций, страсти! – хохотнул Зойсайт, пару раз хлопнув в ладоши. – А я-то думал, что тебя тяготит связь с этой смертной девчонкой, что в прямом смысле села тебе на шею и ноги свесила.

– Где Аквамарин? – четко выговаривая каждое слово, произнес Нефрит, глядя на противника.

– Спроси у звезд!.. – рассмеялся юноша и растаял в воздухе за секунду до того, как Санджойн швырнул в его сторону энергетический пульсар.

Зойсайт был доволен. Он знал, что Берилл видела в хрустальном шаре их короткий разговор и что поведение Нефрита наверняка вызвало у нее сомнения. Сам же юный генерал знал точно: эта Аквамарин значит для генерала-звездочета гораздо больше, чем тот может себе представить. Она перевернула привычный уклад его жизни и наверняка заняла в сердце Нефрита особое место. Если и наносить смертельный удар – то именно в эту ахиллесову пяту. Зойсайт ставил на Нару, зная, что обязательно одержит победу.

На небе, умытом сентябрьским дождем, звезды сияют еще ярче. Нару как-то отстраненно отметила этот факт, когда она, выбравшись из постели Усаги, взобралась с ногами на подоконник и немигающим взглядом уставилась в окно. Подруга что-то невнятно пробормотала и перевернулась на другой бок, накрываясь одеялом с головой, и Осака напряглась. Однако, когда блондинка сладко засопела, Нару невольно выдохнула. Она не хотела, чтобы Цукино проснулась и начала задавать вопросы и, уж тем более, начала ее жалеть или утешать.

Всего несколько часов назад Усаги и ее подруги решили, что Нару этой ночью лучше всего остаться в доме Цукино: у миссис Осака было слабое сердце, и от переизбытка эмоций оно могло не выдержать. Женщину стоило подготовить к тому, что ее дочь нашлась. Девушка лишь кивнула, понимая, что спорить бесполезно. После насыщенного событиями дня она чувствовала некую сонливость и апатию. Переодевшись в одну из пижам Усаги, Нару тут же повернулась на бок и прикрыла глаза, вызывая сон. Но он не шел даже несмотря на то, что Осака чувствовала себя разбитой и опустошенной. Цукино же, напротив, уснула сразу же, едва голова коснулась подушки, и теперь посапывала, завернувшись в одеяло.

Все мысли Нару были о Нефрите. Когда она стала его женой, то любовь мужа к звездам передалась и ей. Они могли вместе слушать их далекие голоса, взявшись за руки и прикрыв глаза; он даже научил ее отличать голос Ориона от шепота Полярной Звезды, и это было довольно волнительно. Тогда Аквамарин казалось, что они с Нефритом близки, как никогда. Даже безмолвие было каким-то комфортным, когда они молчали вместе, занятые своими делами. А сейчас…

Нару вздохнула и закрыла лицо руками. Все было утеряно навеки. Теперь он может радоваться тому, что избавился от нее. Неужели Нефрит все это время видел в ней не супругу, а обузу, ярмо? Как же больно! Как же горько! Как же теперь жить? Без него жизнь уже не будет прежней…

Какой-то шорох на балконе привлек внимание девушки, и она подняла голову, всматриваясь в сумрак осенней ночи. Сердце Нару опустилось, а затем учащенно заколотилось, когда она увидела чей-то силуэт, казавшийся на общем фоне темным пятном. Осака, вглядываясь, приблизила лицо к окну настолько близко, что стекло запотело от теплого дыхания девушки. Ночной гость подошел ближе, и Нару едва слышно вскрикнула, узнав в нем Нефрита. Несмотря на то, что все было погружено в темноту, она могла видеть, как сверкают его кобальтовые глаза и как ветер треплет каштановые волосы генерала.

Осака положила ладонь на оконное стекло, словно пытаясь таким образом дотянуться до любимого, но преграда не исчезала. Отчаянная радость и головокружительная надежда взволновали Нару до глубины души; слезы брызнули из серо-голубых глаз. Нефрит был так близко, но так далеко! Он, улыбаясь, положил руку туда же, где покоилась ладонь девушки, только с другой стороны, и Нару была готова поклясться, что ощущает тепло даже сквозь толщу стекла. Это был бесценный момент.

Губы его шевелились, но, как бы Осака ни напрягала слух, расслышать слов она не могла. Наконец, соскочив с подоконника, девушка подбежала к балконной двери и распахнула ее, впуская в сонный уют спальни осеннюю прохладу. Не думая ни о чем, Нару подбежала к Нефриту и обняла его, прижимаясь к груди мужа.

– Ты пришел… Ты нашел меня, – пробормотала она, чувствуя, как руки лорда смыкаются на ее талии. – Как?

– Звезды подсказали мне. Они ведь знают все, помнишь? – ответил генерал, поглаживая Нару по волосам.

Девушка ничего не ответила и засмеялась сквозь слезы счастья, еще крепче обнимая своего мужа.

– Ты знаешь, – вдруг отстранилась она, серьезно глядя на Нефрита, – я ведь уже не дева тьмы.

– Да, – послышался тихий ответ.

– И? Что теперь? Я снова стала глупышкой Нару, что когда-то пришла к тебе, не думая ни о чем. Во мне теперь нет того темного огня, что привлекал тебя в Аквамарин, и…

Лорд прижал к губам Осака палец, призывая ее умолкнуть:

– Качества, которые были в темной тебе, дремали в недрах твоей души, и тьма обнажила их, огранила, точно редкий алмаз. Поверь: став прежней, ты не изменилась. Я помогу тебе раскрыться вновь…

– Я вновь стану девой тьмы? – запинаясь, спросила Нару.

Нефрит покачал головой:

– Не обязательно. Мы можем начать новую жизнь в другом уголке земного шара, подальше от темных дел. Знаешь, я долго думал, прежде чем отправиться сюда. С одной стороны, все было бы проще, если бы я бросил поиски – моя жизнь вошла бы в прежнюю колею, я вновь ощутил бы вкус свободы. Но ты... Твое появление в моей жизни заставило меня по-другому взглянуть на жизнь и на мир в целом. Неограниченные возможности и множество новых ощущений – вот что ты подарила мне, Нару. Я уже не могу жить без этого и без тебя. И даже прежний статус темного генерала меня не удержит.

Осака охнула, вцепившись пальцами в мундир мужа:

– Ты правда бросишь Темное Королевство? Ради меня?!

– Знаешь, есть такая пословица: горбатого могила исправит. Я не могу в одно мгновение стать непорочным и отречься от того, кем я являюсь. Я буду продолжать обманывать тебя, и…

Теперь уже Нару заставила Нефрита умолкнуть, нежно накрыв его рот ладонью:

– Мне все равно. Я полюбила тебя, еще не зная твою натуру… И теперь уже не отрекусь, – с этими словами Осака, встав на цыпочки, потянулась к губам мужа. Тот наклонился, и…

– А ну-ка отойди от нее! – раздался звонкий девичий голос, дрожащий от праведного гнева.

Перед лордом и его женой стояла Сейлор Мун, держа в руках Лунный Жезл, направленный на Нефрита. Девушка приближалась к темному лорду с воинственным видом, намереваясь пустить оружие в любой момент. Но генерал не двигался, спокойно глядя на воительницу Луны.

Однако Нару с решительным видом встала между подругой и любимым, раскинув руки:

– Не трогай его, Сейлор Мун. Он здесь с добрыми намерениями и только ради меня.

– Но он демон! – попыталась возразить девушка. – И мой долг – уничтожить его или же обратить к свету.

– Прошу… – Осака сложила руки в молитвенном жесте, – позволь нам уйти.

Усаги не верила своим ушам:

– Уйти? Уйти?! И это после того, как я с таким трудом вернула тебя? Нет. Нет! – воительница так яростно замотала головой, что ее хвостики растрепались.

– Позволь мне сказать, Нару, – выступил вперед Нефрит, бережно, но решительно отодвигая жену в сторону. – Я знаю, Сейлор Мун, что в твоих силах сделать меня смертным, ведь так?

Ошеломленная сенши кивнула. Она многого ожидала от темного генерала, но отнюдь не такого!

– Тогда, действуй! – лорд раскинул руки, готовый принять очищение.

Осака сдавленно охнула, вцепившись в рукав мужа. Для нее все это было столь же неожиданно, как и для лунной воительницы. Впрочем, последняя, не долго раздумывая, подняла Лунный Жезл, привычно очерчивая идеально ровный круг.

– Очищающая сила Луны, помоги!!! – произнесла Сейлор Мун, крепко сжав в руках артефакт.

– Предатель! – раздалось откуда-то сверху, и в тот же момент мощная вспышка разрезала мрак ночи, отбрасывая Нару и Усаги взрывной волной. Девушки отлетели к балконному ограждению, едва не свалившись вниз, и замерли, оглушенные. Перед их глазами плясали цветные пятна, в ушах звенело; однако короткий вскрик Нефрита, полный боли, и чей-то язвительный голос все же достигли их слуха:

– Королева Берилл не прощает предателей! Она карает их смертью. И я, Зойсайт, свершил ее волю!

– Нет… Нет… – прохныкала Нару, подползая к бездыханному телу мужа. Юный генерал же исчез, и только эхо его злорадного смеха еще долго витало в воздухе.

Сейлор Мун замерла, не решаясь беспокоить подругу в момент ее личной драмы. Сжавшись у балконного ограждения, она с полными слез глазами наблюдала, как Осака рыдает над Нефритом, поглаживая его по голове и умоляя подняться. Но чуда не произошло. Вместо этого, тело лорда стало буквально растворяться в воздухе, превращаясь в мириады цветных искр.

– Нет, нет… Нет! – вскрикнула Нару, пытаясь удержать тело любимого, судорожно хватаясь за него. Но разве можно держаться за воздух?..

Вскоре все было кончено. От некогда молодого, цветущего мужчины остался лишь небольшой зеленый камешек продолговатой формы – минерал нефрит. Осака крепко сжала его в ладони, так, что даже костяшки пальцев побелели, и вновь лишилась сознания…

От Нару не было вестей больше двух недель. Все, что знала Усаги – это то, что ее поместили в закрытую частную клинику, где убитой горем девушке помогали профессионалы в области психиатрии. Только миссис Осака могла навещать дочь, а всем прочим вход был заказан. Цукино расспрашивала мать Нару о состоянии подруги, но та ограничивалась лишь скупыми фразами – мол, все хорошо, она лечится и потихоньку приходит в себя.

И тем неожиданней был для Усаги утренний визит Нару в первый день октября. Она появилась с чемоданом на пороге дома Цукино, облаченная в строгий костюм цвета морской волны и изумрудный газовый шарф, повязанный на манер банта. Бледная, с темными кругами под глазами, но спокойная. Даже чересчур спокойная, как отметила Усаги про себя, но вслух ничего не произнесла.

– Проходи, – пригласила она Осака, но та лишь покачала головой:

– Я зашла попрощаться, Усаги. Так что я не займу много времени.

– Куда-то уезжаешь? – осторожно осведомилась Цукино. – Куда же?

– Прочь из Японии, в Соединенные Штаты, – неопределенно махнула рукой Нару и невесело усмехнулась.

– Надолго?

– Навсегда.

Повисла долгая пауза. Усаги поверить не могла, что и впрямь услышала это.

– Мой лечащий врач считает, что перемена обстановки пойдет мне на пользу, – продолжила вещать Осака, опустив глаза. – Вот я и…

– Нару… – мягко произнесла Цукино, протянув руку к подруге, но та отпрянула:

– Я знаю, что ты хочешь сказать: «Не уезжай, все обязательно наладится. Жизнь продолжается». Так? А я не хочу жить вообще! – девушка рассекла ребром ладони воздух. – Но я держусь, потому что он хотел бы иной жизни для меня, – рука Нару непроизвольно потянулась к нагрудному кармашку, где лежал камень, оставшийся от Нефрита. – у нас бы и так ничего не вышло… Демон и смертная. Банально, грустно… Неизбежно, – вздохнула Осака и вскинула голову. – Я больше никогда не выйду замуж. Никогда. Я даже думала о том, чтобы уйти в монастырь где-нибудь в горах, но передумала. Монахиня из меня выйдет никакая – я ведь никогда не была религиозна. В общем, – девушка собралась с силами, – прощай, Усаги. Вряд ли мы теперь увидимся.

Блондинка прикусила губу, чтобы не разреветься, но все равно предательские ручейки уже потекли по лицу.

– Прощай, – только и смогла выдавить она.

Нару, развернувшись, спустилась по ступенькам с крыльца дома Цукино и побрела к калитке, где ее уже ждало такси. Усаги молча смотрела ей вслед, не в силах двинуться с места, хотя все ее естество буквально вопило о том, что подругу надо догнать и обнять напоследок. Но вспомнив, как отшатнулась Осака, когда она протянула к ней руку, Цукино вздрогнула. Девушка, что стояла перед ней на пороге всего минуту назад, уже не была ее подругой – озорной, наивной и романтичной Нару. Той самой Нару, что мечтала о своем единственном мужчине. Той самой Нару, что нашла свою любовь и так быстро ее потеряла…

Когда такси отъехало от дома, Усаги развернулась и тихо прикрыла за собой входную дверь. На нее накатила такая грусть, что хотелось закрыться на весь день в спальне и вспоминать, вспоминать, вспоминать… И Цукино тут же медленно направилась к себе.

Комментарий к 30. Темная мистресс Нефрита https://vk.com/selia_meddocs_group – присоединяйтесь к группе ВК. Конкурсы, опросы и информация по фику здесь.

====== 31. Синий кристалл: Гордыня ======

Alone I am my enemy

Alone I see the truth

I know that together or severed

I’ll dig out from the hole.

Emigrate_Silent So Long

С приходом октября погода в Японии заметно ухудшилась. Прошли погожие деньки Акибаре, некогда создававшие иллюзию того, что осень не вступит в свои права и тепло задержится на неопределенный срок. Небо затянули тяжелые тучи, и лучики солнца лишь изредка проглядывали сквозь эту плотную завесу, тут же стыдливо прячась обратно. Со стороны залива дул холодный ветер, пронизывающий до костей. Он приносил в Токио промозглую сырость и едва различимый запах йода. Не было ни дня, чтобы небо не плакало противным моросящим дождем, после которого не ощущалось свежести – лишь специфический запах прелых листьев. Осень капризничала, точно избалованный ребенок, не получивший желанную игрушку.

Мамору, удобно расположившийся в кресле у окна, снял очки и устало потер глаза. Мягкий золотистый свет торшера и мерное постукивание дождевых капель по стеклу создавали расслабляющую атмосферу, не располагающую к изучению материала. Буквы мелкими черными жучками плясали перед глазами, двоясь и расползаясь в стороны, и парень решил ненадолго отвлечься, отложив в сторону листы с распечатанным докладом.

Не успели физические формулы покинуть голову Мамору, как на их место тут же, точно наваждение, пришли тяжелые мысли о радужных кристаллах. Не было ни одного дня, ни одной свободной минуты, чтобы Чиба не вспомнил о ночной гостье и о ее слезной просьбе разыскать все пропавшие части великого артефакта.

«Один… Всего один…» – думал парень, массируя виски кончиками пальцев. Голова его гудела от усталости и напряжения, точно чугунный колокол, а мысли о кристаллах лишь делали хуже.

Мамору прикрыл глаза, и перед ним, точно наяву, предстал зеленый кристалл, ловко добытый еще летом после схватки с Зойсайтом. Губы парня дрогнули в улыбке, стоило ему освежить в памяти момент, когда заветный трофей оказался зажат в ладони. Триумф, гордость и высокая оценка собственных действий – вот что он ощутил в то мгновение.

«Еще четыре…» – стоило этим словам всплыть в голове, как на плечи Мамору тяжким грузом легло чувство долга. Эх, знать бы еще, где и при каких обстоятельствах всплывет очередной радужный кристалл… В этом плане генералы Металии всегда на шаг впереди – их темный артефакт помогает всегда безошибочно определить носителя и пробудить к жизни древнего демона, заключенного в радужный осколок.

И неизменно в ход мыслей вмешивался призрачный образ Минако. Мамору не мог не думать о бывшей девушке и ее обмане. Чиба чувствовал, что Желтый кристалл находится у Айно и что отчаянная ложь блондинки вызвана страхом потерять возлюбленного. От этих размышлений у Мамору засосало под ложечкой. Судьбу не обманешь такими манипуляциями, все равно она возьмет свое. Вот и Минако осталась у разбитого корыта… Зато с кристаллом.

Телефонный звонок избавил парня от дальнейшего развития этой мысли, и Чиба потянулся за мобильным. Звонила Усаги:

– Привет, – прочирикала она. – Чем занимаешься?

– Готовлюсь к завтрашнему докладу, – ответил Мамору, со вздохом пододвигая к себе бумаги. Он не лукавил – выступление и впрямь требовало серьезной подготовки.

– О-о-о, бедный, – сочувственно протянула Цукино. – Хорошо, не буду тебя отвлекать. Только скажу кое-что важное.

Девушка смущенно хихикнула, и Чиба словно наяву представил, как она накручивает на палец золотистую прядь – Усаги всегда крутила волосы, когда нервничала.

– Весь внимание, – подтолкнул возлюбленную к ответу Мамору, улыбнувшись непривычной для Цукино робости.

– Мы с тобой уже довольно давно знакомы, я провожу у тебя вечера и даже ночи… – тихо, точно смущаясь, произнесла девушка. – Мы очень близки духовно, наша любовь выдержала испытание временем, и…

– И?

– Я подумала, что самое время познакомить тебя с моими родителями, – быстро выпалила Усаги.

Чиба был огорошен этими словами, так как ожидал явно не такого предложения; однако, быстро взяв себя в руки, ответил:

– Ну, конечно! Иначе и быть не может!..

– Правда? – на том конце воспряли духом. – Уф, отлично… Значит, в ближайшее время я сообщу тебе обо всем подробнее.

– Хорошо.

– Я тебя люблю, – прошептала в трубку Усаги, и Мамору ответил, чувствуя, как грудь распирает от непомерной нежности к своей принцессе:

– И я тебя…

Чиба сбросил вызов и отложил телефон, крепко задумавшись. Из глубин памяти всплыли подробности знакомства с родителями Минако. Тогда чета Айно сидела на диване напротив, изучая его, Мамору, точно весьма любопытный музейный экспонат – не без интереса, но с каким-то предубеждением, точно сомневаясь в его подлинности. Минако находилась рядом, держа любимого за руку, словно делясь с ним своей силой. Мамору в тот момент знал со стопроцентной точностью, что от волнения их сердца бьются в одном ритме – учащенно, точно после пробежки. Впрочем, Ицуми Мамору сразу не понравился, и женщина не смогла скрыть этого. Минако расстроилась, но утешила себя мыслью, что будет любить Чибу вопреки всему. Вопреки всему…

Парень сердито встряхнул головой и с былой решимостью взялся за доклад. Ох, не в добрый час Айно вспомнилась ему!.. Что ж, он сможет пройти через знакомство с родителями еще раз. Возможно, в семье Цукино все пройдет иначе… Только вот одно остается неизменным: он никогда не сможет познакомить любимую девушку со своей семьей.

Родители… Авария… Сломанное детство.

В сердце кольнула старая боль, когда Мамору вспомнил погибших в автокатастрофе родителях, и парень отложил многострадальные бумаги в сторону, понимая, что сегодня уже не сможет вернуться к ним. Чиба поднялся с места и побрел в спальню, на ходу стягивая с себя пуловер.

Отец, мать… Он почти не помнил их. Все, что было у Мамору – лишь осколки воспоминаний да старые фотографии, где их было все еще трое. Чиба помнил смех отца и нежные руки матери; помнил, как мама каждый вечер перед сном пела ему песни, как папа учил плавать… Но с каждым годом эти воспоминания тускнели и выцветали, словно небрежно оставленное под солнечными лучами фото.

Мамору забрался в кровать и, как в детстве, накрылся одеялом с головой, погружаясь в тяжелую, как и его воспоминания, теплую духоту. Он хотел бы навсегда вычеркнуть из памяти тот роковой день, когда стал круглым сиротой, но не мог. Они горели в его душе клеймом, которое не вывести ничем. И даже время не в силах сгладить эти шрамы. Да, оно залечило раны – и душевные, и физические, равно пульсирующие болью, но не убрало следов.

Парень, мучительно вспоминая аварию, никак не мог понять, почему он смог выжить, а родители – нет. В то зимнее утро Наоко и Сен Чиба торопились на работу и по дороге должны были отвезти шестилетнего сына в школу. Мамору сидел на заднем сидении, ерзая и вздыхая о том, как же ему неохота идти на занятия. Отец лишь хмыкал, а мать, в свою очередь, терпеливо объясняла, для чего нужно учиться.

«Чтобы стать образованным и важным человеком», – аргументировала она, и маленький Чиба неизменно морщился.

Это были последние слова, которые услышал мальчик из уст Наоко. В следующие мгновение раздались пронзительный визг тормозов и режущие слух длинные гудки клаксонов – автомобиль какого-то лихача вынесло на встречную полосу. Отец, что-то в отчаянии выкрикнув, резко вывернул руль вправо, намереваясь уйти от столкновения. Автомобиль закрутился волчком по скользкой от укатанного снега дороге и врезался в грузовой фургон. Водитель фуры не успел затормозить, и машина Чиба оказалась смятой сильнейшим ударом. Мамору на заднем сиденье подбросило вверх, от удара головой в глазах его зарябило, и он лишился сознания. В ушах звенел сдавленный крик матери… Предсмертный, как он потом с ужасом понял. А тогда вокруг него сгустился спасительный мрак, и маленький Чиба не противился ему.

Очнулся он уже в больнице, среди белых стен безликой палаты – совсем один, и страх сжал его сердце. Нестерпимо-пульсирующе болела голова, и Мамору, подняв руку, нащупал тугую марлевую повязку и тут же поморщился от яркой вспышки боли, пронзившую едва ли не каждый его нерв.

– Мама?.. Папа?.. – пересохшими губами прошептал мальчик и беспомощно оглянулся по сторонам. Родителей, впрочем, как и докторов, поблизости не было, и это лишь усилило его болезненную тревогу, сорняком прораставшую в душе. Мамору, откинув краешек тонкого больничного одеяла, спустил босые ноги на покрытый линолеумом пол и, замирая, прошлепал до двери. Распахнув ее, он тотчас же окунулся в кипевшую в коридоре суету. Все куда-то спешили, громко и отрывисто переговариваясь; пробегали медсестры в розовых халатах, толкая перед собой каталки или ловко пробираясь между менее расторопными людьми с пакетами с какой-то прозрачной жидкостью… Одна из них отделилась от общей суеты и подбежала к мальчику:

– Что ты здесь делаешь, да еще и босой? – произнесла она, укоризненно поцокав языком и, вцепившись в плечо Мамору, развернула обратно. – Возвращайся-ка к себе, дружок.

– Но… – возразил маленький Чиба, – где мои родители?

– Родители? – переспросила медсестра и бросила взгляд на прозрачный «кармашек» на стене у входа в палату, где лежала карточка с историей болезни Мамору. По ее лицу тут же пробежала легкая тень, и женщина с сочувствием взглянула на ребенка. – Скоро ты все узнаешь. А пока, будь добр, вернись в палату, пока не простудился.