Текст книги "Я в любовь нашу верю...(СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 81 страниц)

«Придет или не придет? Придет или нет? А вдруг нет? Вдруг она не видела рекламы?» – такие вопросы Данбурит задавал себе раз за разом, едва у концерт-холла стала собираться толпа желающих попытать счастья и окунуться в мир шоу-бизнеса. Он наблюдал за собравшимися, стоя у окна в кабинете главного менеджера, задумчиво потирая подбородок. Однако когда его острый взгляд выхватил в однообразной серой массе искорку золотистых волос, сердце Темного Адониса подпрыгнуло, признавая Венеру.

– Пора, – коротко бросил Данбурит, подавая знак Лин-Лин и та, подпрыгнув на месте, скрылась за дверью.

Он же, помедлив немного, спустился вниз и направился к своему месту у подножия сцены, где обычно сидело жюри. Заняв его, Данбурит не покидал кресло ровно до тех пор, пока Минако, наконец, не поднялась на сцену и не замерла, надменно и горделиво вскинув голову – мол, вот она я – смотри, любуйся! До этого он просмотрел дефиле еще нескольких конкурсанток, одобрительно кивая и перебрасываясь с ними парой ничего не значащих фраз. Они не были нужны Эйсу – вся эта иллюзорная паутина была сплетена всего для одной мушки с золотыми крылышками. И вот когда Венера замерла у самого края сцены, положив одну руку на бедро и выжидающе уставившись на Кейто, он широко улыбнулся, выражая несказанную радость от того, что мушка уже приземлилась на липкие нити его паутины.

– Ох, дорогая моя! – воскликнул Эйс, поднимаясь с места и наблюдая за реакцией Айно. Та широко распахнула глаза в немом удивлении, когда увидела, как он ловко вскакивает на сцену, игнорируя ступеньки, и покровительственно приобнимает ее за плечи. В этом жесте не было ни капли любви и искренности – только игра на камеру. – Ты просто идеальна, совершенна, неподражаема! Именно та, которую я искал! Ну же, скажи, как тебя зовут?

Минако совершенно растерялась. В ее глазах читались смятение и невысказанный вопрос: «В своем ли ты уме, парень?», и Данбурита это изрядно позабавило. Он наклонился к ее уху и шепнул:

– Подыграй же мне, Минако!

Айно судорожно вдохнула, принимая игру Эйса и ответила в микрофон, услужливо сунутый Лин-Лин ей под нос:

– Минако Айно.

Защелкали камеры невесть откуда взявшихся папарацци, на мгновение ослепив блондинку, но Темный Адонис не дал ей отвлечься, объявив во всеуслышание то, о чем мечтали все собравшиеся в этом зале девушки:

– Итак, я нашел ту самую девушку – и это участница под номером двадцать три – Минако Айно! Послезавтра мы вылетаем с ней и со съемочной командой на тропический остров в Тихом Океане, дабы приступить к работе над новым клипом. Поприветствуйте же победительницу!

Из зала раздалось два-три жидких хлопка, в то время как Лин-Лин восторженно била в ладоши, визгливо смеясь. Минако чувствовала на себе завистливые взгляды оставшихся не у дел моделей и манекенщиц, и это добавило горечи к сладкому вкусу победы.

«Я победила! Победила!» – хотелось прокричать Минако, но она лишь широко улыбалась, не слыша ничего, кроме биения собственного сердца и щелчков фотокамер.

От толпы отделилась группа потерпевших поражение конкурсанток, среди которых счастливая победительница узнала давешнюю брюнетку в горжетке и кроваво-красным маникюром. Красотки бросили на Айно взгляды, полные плотоядной зависти, а одна из них произнесла нарочито громко – так, чтобы ее слова долетели до блондинки:

– Тут наверняка не обошлось без постели. Уж слишком все просто у нее получилось.

– Точно! – поддержал кто-то реплику этой стервы, и щеки Минако залились краской возмущения. Она хотела было что-то крикнуть им вслед, дабы обелить свое честное имя, но Эйс, по-прежнему приобнимая Венеру за плечи, лишь крепче сжал ее и шепнул, обдавая ухо горячим дыханием:

– Не обращай внимания. Будь выше этого.

Айно подчинилась, проглотив обиду, но все же настроение ее было безнадежно испорчено. Кейто отстранился и сделал Лин-Лин знак подать девушке халат, не пошевелив и пальцем, чтобы накинуть вещь на озябшие плечи Минако. Внутри него боролись противоречивые чувства: Данбуриту хотелось задушить Венеру, в то же время он испытывал мучительное желание впиться в ее губы, целовать до самозабвения; ласкать, причиняя боль. Этот убийственный коктейль ударил темному офицеру в голову, и он поспешно отступил от Айно, до скрежета сжав зубы.

Минако же, завязав пояс халата, скрестила руки на груди и выжидающе уставилась на Кейто – точь-в-точь, как ревнивая жена на поздно вернувшегося домой мужа. При этом она не говорила ни слова, но Эйс догадался о причинах такого ее поведения.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – поспешно начал он, предложив Айно уйти со сцены. – Я слишком долго не давал о себе знать – каюсь, – коротко рассмеявшись, Кейто опустил голосу и развел руками. – Но у меня есть оправдание – я записывал новый альбом и готовился к кастингу.

– Вот как? – весело хмыкнула Венера. – Надо же, какое усердие – мне даже немного завидно!

– Сердишься? – насмешливо уточнил парень, издевательски вздернув бровь.

Минако фыркнула и отвернулась, едва сдерживая рвущийся наружу истерический хохот:

– Конечно же, нет!

– Значит, да, – констатировал Эйс и с победой взглянул на Айно. Та шутливо ткнула его локтем в бок и звонко рассмеялась.

– Ты слишком самоуверен, Кейто. Но я не сержусь, правда. Просто твое поведение было как минимум странным, – девушка намеренно не озвучила все те мысли, что пришли ей в голову за прошедшие две недели – не хватало еще, чтобы он подумал чего лишнего.

– Ну, раз я прощен, значит, еще не все потеряно, – Эйс подмигнул и протянул Минако белый конверт. – Вот, держи. Здесь твой билет на самолет. Вылет послезавтра, ровно в семь утра. Не опаздывай!

– Куда летим? – с готовностью отозвалась девушка, заглядывая в конверт.

– На остров Такутеа. Остальное рассказывать не буду – увидишь потом все своими глазами.

– Идет! – засияла Минако и, поддавшись порыву, чмокнула Кейто в щеку и ушла, крайне довольная собой. А Данбурит застыл на месте, точно громом пораженный – поцелуй Айно выбил его из колеи, и теперь горел невидимым клеймом. Темный Адонис ожесточенно стер его рукавом и резко выдохнул. Первый раунд игры окончен. Все самое интересное ожидало впереди.

Через день самолет с Эйсом, Минако и съемочной группой во главе с Лин-Лин приземлился в аэропорту Раротонга. Там пассажиров со всеми чемоданами и оборудованием тут же пересадили в частный самолет и переправили на Такутеа. Минако в перерыве между пересадками не успела как следует рассмотреть пейзажи острова – а сквозь иллюминаторы оценить все прелести тропиков не представлялось возможным. Но едва завершился очередной перелет и спустили трап, Айно первая вышла из самолета и осмотрелась, не сдерживая восторгов по поводу увиденного.

Пейзаж Такутеа словно сошел с рекламного буклета туристического агентства – бескрайнее голубое небо, сливающееся на горизонте с зеленовато-лазурной чешуей океана, полоска белого песка, который жадно лизали набегающие на пляж волны… И, конечно же, пальмы – извечный символ тропических островов. На их вершинах зрели кокосы – гроздья зеленоватых круглых плодов, напоминающих мячи. Теплый солоноватый бриз трепал волосы Минако, а солнце щедро дарило свое тепло.

– Это рай!.. – восхищенно выдохнула Айно, сделав пару шагов по песку и осмотревшись.

– Не спорю, – тут же материализовался из-за ее спины Эйс, надевая солнцезащитные очки. – Но все же я советую тебе приглядывать за своим любимцем, – он бросил взгляд на корзинку в руках Минако, где сидел Артемис. Девушка не захотела оставлять своего пушистого друга одного на неопределенный срок, потому на просьбы кота взять его с собой ответила согласием.

– Почему? – удивилась Айно.

– Я слышал кое-что о местном племени. Если верить слухам, они едят все, что движется. А твоего белого котика вполне могут принять за заморский деликатес. Так что смотри за ним в оба.

Кот испуганно замер на дне корзинки, не решаясь поднять голову, а девушка, немного шокированная рассказом Кейто, погладила белого жреца по голове, успокаивая и его и, отчасти, себя:

– Не бойся, Артемис, я не дам тебя в обиду. И уж, тем более, не позволю тебя съесть.

Эйс и Айно разошлись по своим бунгало, чтобы немного передохнуть после перелета, а неугомонная Лин-Лин и ее команда рабочих начали возводить на побережье съемочный павильон. К самим же съемкам должны были приступить уже завтра, так что Кейто и Минако могли провести остаток дня по собственному усмотрению – благо все условия для отдыха были созданы.

Адонис некоторое время лежал с закрытыми глазами, пытаясь уснуть, но стук молотков и визг дрели, доносящихся с побережья, никак не давали ему это сделать. В конечном счете, Эйс со вздохом поднялся и решил продолжить отдых уже на пляже. Взяв все необходимое, он не спеша направился к уединенному пляжу, куда шум строительных работ практически не доносился. Там уже стояли два шезлонга, а между ними – маленький пластиковый столик. И одно место уже было занято.

Данбурит остановился и сжал кулаки. Не составляло никакого труда догадаться, кому принадлежали пестрое парео, большое мягкое полотенце и тюбик крема для загара – их обладательница плескалась в океанских водах, точно рыба, не видя, что ее одиночество нарушено. Темный офицер снова сделал глубокий вдох и приказал себе сосредоточиться на поставленной задаче:

«Ты должен довести дело до конца. Только самоконтроль, только мысли о мести. Завтра все закончится. Помни, что ты ненавидишь Венеру и, как бы она тебя не искушала – не поддавайся!»

Это немного подбодрило Данбурита, и в его сердце вновь запылал темный огонек. Он решительно подошел к свободному шезлонгу, положил на столик свои вещи и, надев солнцезащитные очки, со всем удобством разместился на пляжной кушетке. Звуки строительства, конечно, долетали и сюда, но их заглушал рокот прибоя и музыка из радиоприемника, который Айно невесть зачем принесла с собой.

Минако, завидев Кейто, приветственно взмахнула рукой и направилась к берегу, на ходу выжимая мокрые волосы. Солнце заиграло в каплях воды на теле девушки, и парень непроизвольно вспомнил древнюю легенду о рождении Венеры – ту самую, которую Феникс и Алфесибея рассказывали своему маленькому сыну Адонису.

На морскую пену брызнула кровь Урануса – бога неба, раненного собственным сыном, и волны вскипели, являя взору прекраснейшую из богинь – покровительницу красоты и любви. Ее волосы были словно сотканы из солнечных лучей, глаза могли посоперничать с небесами своей глубиной… Капли воды, стекающие с совершеннейшего тела, тотчас же обращались в крупный, сияющий жемчуг. Да и саму Астарту восхищенные смертные называли Прекраснейшей из Жемчужин…

«Она сведет меня с ума прежде, чем мой план осуществится», – мысленно простонал Данбурит, не в силах оторвать взгляда от Минако. Не приходилось сомневаться в том, чей дочерью она была – Темному Адонису показалось, что он увидел рождение Венеры своими глазами. Пусть Айно не делала ничего такого, что могло вызвать душевный трепет и благоговение, да и обнаженной она не была, однако Эйсу и этого хватило сполна. Он пребольно ущипнул себя за бедро, чтобы развеять глупое наваждение, и к тому моменту, когда Минако подошла к шезлонгу, Данбурит успел взять себя в руки и сделать вид, что увлечен чтением.

– Как вода? – словно бы невзначай спросил Кейто, когда Айно заняла свое место и растянулась подсолнечными лучами. При этом он старался не смотреть на девушку, прикрываясь папкой-скоросшивателем.

– Замечательная! – ответила она и тут же полюбопытствовала. – Что читаешь?

– Сценарий, – буркнул Эйс.

– Вот как? – оживилась Минако. – Можно и мне посмотреть?

– Нельзя, – вырвалось у него против воли, и парень понял, что натворил – сейчас Айно начнет задавать много вопросов, на которые ей совсем не обязательно знать ответы.

Девушка обескураженно замолчала, и лицо ее вытянулось в немом удивлении.

– Но мне кажется, что я должна знать сценарий, раз уж буду сниматься в клипе…

– Золотце мое, поверь: это совершенно необязательно, – Кейто опустил бумаги и обезоруживающе улыбнулся. Знала бы она, каких усилий это ему стоило! – Слов у тебя, как таковых, нет, а что делать – тебя скажут по ходу съемок.

– Странно… – хмыкнула Минако. – Но, может, ты сделаешь для меня одно маленькое, но приятное исключение? – она вернула Эйсу улыбку и невинно захлопала ресницами.

– Нет.

– А если я скажу «пожалуйста»?

– Все равно – нет, – отрезал Эйс и подумал, что ему нравится отказывать, идти против себя и своих стремлений угождать Венере всегда и во всем.

– Совсем-совсем? – поддавшись азарту, Айно едва не перегнулась через столик, но Кейто ответил ей молчанием.

Вдали тоскливо прокричала чайка, белой стрелой пролетев над водами бухты, и Минако, обижено надув губы, вернулась в шезлонг. Данбурит вздохнул с облегчением. Этот раунд тоже остался за ним.

– Совсем-совсем никак? – раздался с соседнего места робкий возглас, и Адонис расхохотался.

– Ох, Мина-Мина! Боюсь представить, какой ты была в детстве, когда просила у мамы очередную куклу или леденец на палочке. Наверное, даже святой не устоит перед твоими увещеваниями, – проговорил он, наконец, утирая выступившие на глаза слезы. – Говорю в последний раз: ты обо всем узнаешь завтра.

– Хорошо, – смирилась, наконец, Айно и улеглась обратно в шезлонг. Однако любопытство ее все еще не было удовлетворено.

– Пожалуй, мне следует отнести сценарий в бунгало, чтобы он тебя не раздражал, – вдруг сообщил Кейто, поднимаясь. – Скоро вернусь.

Через минуту Минако вновь осталась в гордом одиночестве, слушая печальные крики чаек и ласкающий слух однообразный шум прибоя и шорох жестких пальмовых листьев над головой. Размышляя о том, что день грядущий ей готовит, Айно, не глядя, потянулась за бутылкой минеральной воды, что стоял на столике; однако вместо запотевшей холодной поверхности ее пальцы нащупали свернутый в трубочку лист бумаги. Приподнявшись, Минако взяла рулон в руки и внимательно, не без интереса, рассмотрела его. Похоже, на внутренней стороне листа было что-то напечатано. Девушка, воровато оглянувшись по сторонам – нет ли поблизости Эйса? – развернула его.

Это был не сценарий, а слова песни, на которую, видимо, и должны были снять клип. Айно тут же погрузилась в чтение, пробегая взглядом стихотворные строки, пропитанные тоской, горечью и безответным чувством:

У меня нет сил, чтоб устоять

И не бежать

К тебе сквозь преграды.

Мотыльком лечу я на огонь,

Лишь скажи, слово мне скажи…

Я в твоих глазах,

Гордость потерял.

Все, что окружает,

Брошу я к твоим ногам.

Убьешь меня, если уйдешь,

Мне оставаться здесь невмочь.

Я сконфужен донельзя

Здесь одиночество и боль

Я знаю, это не пустяк

Какой я все же был дурак!

Моя душа тобой полна,

И у меня нет сил, чтоб устоять…

У меня нет сил, чтоб устоять,

Что делать мне?

Без тебя погибну.

И в душе моей уж нет стыда.

Я не виню,

Я ни в чем тебя не виню…

Убьешь меня, если уйдешь,

Мне оставаться здесь невмочь.

Я сконфужен донельзя

Здесь одиночество и боль

Я знаю, это не пустяк

Какой я все же был дурак!

Моя душа тобой полна,

И у меня нет сил, чтоб устоять!

Слов я не нахожу,

Я без тебя умру!..

Без твоей любви…

Но лишь молю: «Уходи!»

Убьешь меня, если уйдешь,

Мне оставаться здесь невмочь.

Я сконфужен донельзя

Здесь одиночество и боль

Я знаю, это не пустяк

Какой я все же был дурак!

Моя душа тобой полна,

И у меня нет сил, чтоб устоять…

Минако не смогла остаться равнодушной к этим строкам, буквально вопящих о боли и безнадеге, и когда Айно сворачивала лист с песней обратно в трубочку, пальцы ее дрожали. От такого крика души ей стало не по себе, и холодные оковы страха сжали ее горло. Что за клип можно снять на песню со столь мрачным содержанием? Минако даже предположить не могла.

– Надеюсь, ты не скучала? – Эйс появился, точно из ниоткуда, и Айно едва заметно вздрогнула.

– Нет, – безмятежно ответила она и потянулась к бутылке с водой.

Кейто пристально взглянул на нее, но не сказал ни слова, когда увидел на столике забытые ненароком слова песни. Быстро сложив два и два, он понял, что Минако все же сунула свой любопытный нос в его бумаги. Данбурита на мгновение окатило жаркой волной – а вдруг его план теперь висит на волоске?! И все из-за его невнимательности! Но Венера вела себя вполне спокойно, и Эйс, вздохнув, присел на свой шезлонг:

– Верю, – ответил он, а про себя подумал: «Если я за эти два дня не сойду с ума, то, пожалуй, возьму отпуск – если такие, конечно, можно получить на службе у Металии».

Съемки начались на следующий день – как и предполагалось ранее. Но, в силу некоторых технических неурядиц, процесс был перенесен с раннего утра на вторую половину дня. Впрочем, все это время команда гримеров и костюмеров готовила Минако к появлению перед камерами. Айно, конечно, не возражала, но после четырех часов укладки волос и нанесения макияжа, который не таял бы под тропическим солнцем, ей хотелось выть от скуки. Но потом ей было уже не до этого.

Тревожный звоночек прозвенел, когда костюмер принесла в бунгало Минако чехол для одежды и с гордостью развернула его, являя взору пораженной блондинки атласное ярко-желтое платье с нижними юбками из органзы и шлейфом из газа. Айно посетило сильнейшее чувство дежавю – это одеяние до головокружения напоминало ей то, из снов, в котором любила щеголять принцесса Минория – разве что лежащее перед ней было более пышным.

Когда же Минако была готова предстать перед камерами, она была готова поклясться, что видит в зеркале принцессу Венеры, а не саму себя. Она боялась этого сходства, считая его роковым, но выбор у нее был невелик. Нечего было и думать о том, чтобы спорить с судьбой. Она была реинкарнацией Минории, и этого нельзя было изменить – лишь принять, как должное и неотвратимое.

Лин-Лин подлила масла в огонь, бесцеремонно ворвавшись к ней в бунгало и принявшись восторгаться внешним видом Айно. Она обрушила на Минако водопады лести, называя ее самой настоящей красавицей и, как ни странно, начала петь дифирамбы Эйсу – мол, какой же он молодец, что выбрал на роль принцессы именно ее. Айно уже порядком подустала от непрерывной болтовни пиар-менеджера Кейто, а ее вездесущесть несказанно раздражала всех вокруг.

Подхватив Минако под руку, Лин-Лин повела ее к сооруженному на скорую руку павильону. На девушку тут же повеяло прохладой десятка вентиляторов, и она с облегчением вздохнула. Ей пришлось бы несладко с таким слоем грима на лице и в длинном платье, если бы на съемочной площадке царила та же жара, что и снаружи.

Павильон напоминал кукольный домик – богатые декорации в нем располагались по тому же принципу. У дальней стены – блеск и позолота, изысканное сочетание белого, пурпурного и золотого – даже в глазах рябило. Но ближе к выходу, где по полу черными змеями тянулись провода, линзами таращились камеры и монотонно гудели вентиляторы, вся мишура исчезала. Только голые стены из гипсокартона и деревянный настил.

Минако подвели к креслу, напоминающему трон, и бережно усадили, аккуратно расправив складки платья. Тотчас же вокруг Айно собралась небольшая толпа из франтовато одетых юношей – все как один были смазливыми красавчиками, словно сошедшими со страниц женских глянцевых журналов.

– Итак, ваша задача, – произнесла Лин-Лин, обращаясь к актерам массовки, – уделять максимум внимания принцессе: целовать ей руки, что-то нашептывать на ухо, протягивать цветы, поигрывать локонами волос и так далее. А ваша, – женщина обернулась к Минако, – улыбаться и флиртовать. Думаю, в этом нет ничего сложного.

Блондинка улыбнулась и с готовностью кивнула:

– Что-что, а уж это мне точно по зубам!

– Надеюсь, – ответила Лин-Лин и, развернувшись, спустилась с возвышения, на котором стоял трон. Сладкая улыбка тотчас исчезла с ее лица, уступив место хищному оскалу. Подойдя к режиссерскому креслу и устроившись в нем как можно удобнее, юма взяла в руки рупор и произнесла:

– Внимание! Камера! Мотор! Начали!

Щелчок хлопушки – и Минако тут же включилась в игру, несмотря на неприятный осадок в душе. На уровне интуиции Айно чувствовала, что здесь что-то не так, что она оказалась в центре какой-то непонятной, сложной игры, условия которой знают все, кроме нее самой. Но она послушно делала все, что от нее требовалось – флирт на камеру не требовал особых усилий.

Но вот на площадке появился Эйс. Облаченный в белый мундир с золотыми эполетами, он шел к трону, напевая первый куплет песни, и Минако едва сдержала возглас изумления. Она уже давно знала о том, что Кейто – это реинкарнация Адониса, но теперь, когда парень появился на съемочной площадке в офицерском мундире и с зачесанными назад волосами, догадки обрели форму. Если свой шестой сон она могла вспомнить с трудом, гадая о том, как же выглядит воин-венерианец, то после седьмого видения все вспомнилось с ужасающей ясностью, промелькнув перед мысленным взором Айно, заставив ее сердце болезненно сжаться.

– Снято! – наваждение было беспощадно разрушено словами Лин-Лин, и Минако, растеряно моргнув, уставилась на пиар-менеджера. – Принцесса, теперь ты должна подозвать к себе Кейто и выслушать с благосклонным видом все, что он тебе скажет. Парни, – обратилась Лин-Лин к массовке, – вы чудо! Продолжайте в том же духе. Все по местам! Мотор! Камера! Начали!

– Сцена два, дубль один!

Эйс допел припев и воззрился на Айно глазами побитой собаки. Поборов желание вскочить с места и броситься к нему с объяснениями и извинениями, Минако, как того требовала роль, поманила офицера пальцем, и тот подошел, со смиренным видом опустившись на колени:

– Когда богиня любви вышла из вод морских, с ее тела скатилась камелька и обратилась в сияющую жемчужину. Прими же мой символический дар, принцесса Венеры! – произнес он, протягивая девушке нитку переливающегося перламутром жемчуга, и Айно почувствовала, как к горлу ее подкатывает тошнота.

«Он тоже знает! Все знает! Он тоже наверняка видит те же самые сны! – лихорадочно подумала Минако, бледнея и растягивая губы в неестественной улыбке. – Что же делать?!»

– Снято! – восторженно завопила Лин-Лин, и Адонис поднялся с колен, по-прежнему не сводя глаз со своей Венеры. Между ними словно произошел бессловесный диалог – только взгляды: полный смятения Минако и укоризненный Эйса. – Кейто, я просто в восторге! – напомнила о себе пиар-менеджер и режиссер в одном лице, разрывая связь между Адонисом и Айно. Минако с тихим вздохом опустила глаза, сгорая от чувства вины за совершенный в прошлой жизни грех. – Твоя задумка – просто блеск! Поделись, как в твоей светлой голове появилась такая великолепная идея?

– Благодарствую! – Эйс повернулся к Лин-Лин. – Я просто решил внести в сценарий свои коррективы. Не поверите, но эта идея пришла ко мне из сна, – пронзительный взгляд, брошенный при этом на Айно, заставил девушку покачнуться на месте от внезапной слабости. – Что с тобой? – с напускным участием поинтересовался Кейто.

– Я… Мне не хорошо… Простите, – еле выдавила Минако и, подобрав юбки, бросилась прочь из павильона.

– Объявляется перерыв на полчаса! – донеслось ей вслед из громкоговорителя. – Потом приступим к съемке следующего эпизода!

– Мина, не хочу пугать, но у тебя, похоже, серьезные неприятности, – с тревогой произнес Артемис, когда Айно, с трудом сдерживая волнение и подступающую тошноту, ворвалась в свое бунгало и рассказала обо всем произошедшем белому жрецу. – Эйс знает больше, чем положено, и это представляет для тебя большую опасность.

Минако нервно ходила из стороны в сторону, заламывая руки. Девушке все это жутко не нравилось, инстинкт самосохранения буквально вопил о том, что ей стоит проявить изрядную долю осторожности, но Айно из всех сил хотела, чтобы опасения кота оказались не стоящими внимания.

– Даже если так, – осторожно возразила Минако, потирая предплечья, покрывшиеся, несмотря на жару, гусиной кожей, – что Адонис может сделать мне, когда вокруг обретается столько народа? Пока я буду в центре всеобщего внимания, он не сможет ничего предпринять. Если он вообще что-либо планировал. А вдруг это простое совпадение?

– Ты хоть сама веришь в это? Прошу тебя, будь благоразумней! – взмолился Артемис. – Я же был там, если помнишь. Утешал тебя, держал на руках, качал, точно малое дитя. Ты испытала сильнейшее потрясение, убив Адониса, пусть даже он превратился в демона и покушался на твою жизнь. Минако! Все ведь сходится: и текст песни, и сценарий клипа… Даже твой костюм!

Айно резко развернулась в сторону пушистого друга, и ее юбки взметнулись желтым облаком:

– Я – не Минория, Артемис! – процедила она. – Знаешь ведь, я ненавижу, когда ты проводишь параллель между мной и дочерью Астарты. И Кейто вряд ли тот Адонис, что проклял принцессу Венеры.

– Ты хочешь так думать, верно? – кот был непреклонен и пытался достучаться до здравого смысла Минако. – Но ведь нельзя исключать даже самой мизерной возможности того, что Эйс может оказаться слугой Металии.

– Будь Адонис демоном, он бы уже давно убил меня, не находишь? К чему все эти ухищрения? Съемки, перелет через океан, вся эта мишура? – девушка схватилась за голову. – Но, возможно, ты прав, и надо держать себя начеку. Хорошо, что жезл и пудреница со мной – в любой момент я могу перевоплотиться в Сейлор Ви и дать отпор.

– Вот это уже другой разговор, – удовлетворенно кивнул Артемис.

Кивнув ему, Минако достала из дорожной сумки артефакты Венеры и сунула их за вырез корсажа. Так ей стало чуточку спокойнее. Едва дело было сделано, как в дверь постучали.

– Кто там? – резко спросила Айно, всем корпусом повернувшись к двери.

– Это я, Эйс, – раздалось снаружи. – Тебе уже лучше?

– Намного, – ответила девушка и, бросив напоследок взгляд на пушистого помощника, вышла из бунгало с гордо поднятой головой. Она прошла мимо Кейто, даже не взглянув на него, но Минако все равно пробрала дрожь. Парень, ничего не говоря, шел следом. Уже на съемочной площадке, убедившись, что Айно находится вне зоны слышимости, Данбурит подошел к Лин-Лин и тихо произнес:

– Действуем так, как и было задумано. И вот еще что: кота тоже следует устранить – он представляет для нас определенную опасность.

Юма закивала, точно китайский болванчик, а затем вновь взяла в руки рупор и прокричала в него:

– Все по местам!

«Вот она – кульминация! Если все пройдет по плану, моя месть, наконец, свершится!»

Думая об этом, темный офицер подошел к Айно, застывшей мраморным изваянием на троне, и тихо произнес:

– Когда я протяну тебе ожерелье, возьми его. Затем разорви и со смехом брось мне в лицо.

– Что? – переспросила Минако, не веря своим ушам. – Ты в своем уме? Эти бусы наверняка стоят бешеных денег!

– Уверяю тебя: это не настоящий жемчуг, а дешевые бусины, нанизанные на простую нитку. Разорвать ее не составит никакого труда, – тут Адонис изрядно покривил душой, так как жемчужины все же были самыми что ни на есть настоящими, и каждая из них стоила целое состояние. Чего только не сделаешь ради мести! – Сделай это ради меня, золотце, – тихо попросил он, заглянув Айно в глаза и та, поймав его взгляд, кивнула, про себя отметив, что с каждым разом положение на съемочной площадке становится все более странным.

– Камера! Мотор! Начали! – вновь раздалась команда Лин-Лин, загудели камеры.

– Сцена три, дубль первый.

Щелчок.

Минако одеревеневшими пальцами взяла бусы, протянутые ей Эйсом и, выжав из себя издевательскую улыбку, рванула нить изо всех сил. Жемчуг брызнул во все стороны и покатился по полу, а то, что осталось в руках, Айно швырнула обратно Адонису и рассмеялась, как того и требовал сценарий. Смех вышел каким-то чужим, холодным, неестественным, вымученным; но камеры продолжали работать – значит, второго дубля не будет. Значит, ее игру находят на редкость убедительной.

Слов я не нахожу,

Я без тебя умру!..

Без твоей любви…

Но лишь молю: «Уходи!»

– пропел Эйс и, с болью взглянув на девушку, отвергнувшую его дар, поднялся с колен и вышел за пределы съемочной площадки. Это был знак тем, кто остался в павильоне, и все переменилось в один-единственный миг. Кульминационная часть плана Данбурита вступила в свою активную фазу. Минако ошибочно полагала, что среди съемочной группы она будет в безопасности; но все оказалось с точностью наоборот.

В одно мгновение партнеры по съемочной площадке сбросили свои добродушно-льстивые маски и, злобно ухмыляясь, скрутили Айно, волоча ее, брыкающуюся и сопротивляющуюся, прямо к торжествующей Лин-Лин. Девушка пыталась вырваться, пуская в ход ноги и зубы, но парни держали ее крепко, и все удары, которые наносила Айно, отчаянно сопротивляясь, были им нипочем. Чья-то холодная рука скользнула в вырез ее платья, и один из актеров с победным возгласом выудил оттуда жезл Венеры и золотую пудреницу.

– Ах, вы… – начала было Минако, но осеклась, увидев в руках Лин-Лин клетку, в которой, бешено вращая глазами, сидел Артемис. Издав сдавленный вопль, Айно рванулась к нему всем телом, выкрикивая имя пушистого друга.

– М-м-м, какой аппетитный котик, – протянула Лин-Лин, плотоядно облизнувшись. – Пожалуй, чуть позже я запеку тебя и съем. Или, может, лучше поджарить на вертеле? Сложный выбор! В любом случае, жаркое выйдет просто пальчики оближешь!

– Ты сумасшедшая! – закричала Минако, вырываясь. – Отпусти его! Сейчас же!

– О-о-о! – юма отставила клетку с полумертвым от страха Артемисом и подошла к Айно. Осмотрев ее со всех сторон, она провела ногтем по щеке девушки, оставляя красный след, и облизала палец:

– Не переживай, милочка! Ты тоже приглашена на пир – в качестве основного блюда! Ха-ха-ха! – Лин-Лин визгливо расхохоталась, запрокинув голову. – Сейлор Ви в сливочном соусе – м-м-м! Даже слюнки текут! А если добавить еще специй и базилика, то…

– Эйс! Где он? – задыхаясь, спросила Минако. Она все еще не оставляла попыток вырваться, но силы Айно уже были на исходе.

– О, не беспокойся за него! – замахала руками юма. – Ему тоже что-нибудь достанется. Что-нибудь филейное и сочное, – Лин-Лин пребольно ущипнула девушку за щеку и отошла. – Что ж, самое время разделывать тушку, мальчики! Держите ее крепче, чтобы не дергалась! Время обе-е-е-дать! – пропела она и, вытянув руки вперед, выпалила:

– Лезвие дракона Лин-Лин!

Несколько острых точно бритва дисков вырвались из открытых ладоней юмы и, рассекая воздух, впились в тело Минако. Жгучая боль пронзила ее до основания; блестящая ткань платья тут же пропиталась кровью. Порезы были неглубокими, но они не затягивались. Будь она в облике воительницы Венеры, атака Лин-Лин показалась бы ей сущим пустяком – за полминуты от ран не осталось бы следа. Но жезл и пудреница были в руках этих чудовищ, а помощи ждать было неоткуда. Или?..