Текст книги "Я в любовь нашу верю...(СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 81 страниц)

– Нет, ваше высочество, нисколько. Хотя, признаться, я не думала, что увижу вас сегодня, – улыбаясь и не сводя глаз с Эндимиона, ответила землянка.

– Хочу отрекомендовать вам Берилл – фрейлину моей матери. А это Серенити, принцесса Лунного королевства и моя невеста, а также ее свита…

Дальше женщина уже не слушала. Сердце ее замерло, а затем забилось чаще, кровь прилила к лицу, и Берилл инстинктивно прижала руку к груди, где уже кислотой разъедала душу ревность. Невидящим взором Берилл смотрела на Серенити, пока в голове билась мысль: «Невеста. Его невеста».

С чисто женским коварством, смешанным пополам с любопытством, она рассмотрела лунную принцессу и нахмурилась. Как бы она хотела найти в ней недостатки! Эту чистую, белоснежную кожу… Или голубые глаза, взирающие на Берилл с интересом и дружелюбием… Или эти волосы, заплетенные в два светлых хвостика, что почти достигали колен… Как же землянке хотелось схватить и выдрать их! Совершенная красота Серенити, ее изящность и непорочность заставляли Берилл чувствовать себя ущербной и несовершенной, хотя до серой посредственности молодой женщине было далеко. И чем дольше она рассматривала лунную принцессу, тем сильнее ненавидела девушку. Ведь Эндимион выбрал Серенити, а не ее. И это причиняло Берилл нестерпимую боль.

Пожалуй, Минория могла бы понять землянку – сердца их одинаково принадлежали Эндимиону. Только вот обе они не пришли бы в восторг от подобного сравнения. И если чувство принцессы Венеры, несмотря на нелегкое бремя, было светлым, то любовь Берилл была пропитана ядом ревности.

Берилл принадлежала к семье, что обладала лишь громким титулом, но не землями или золотом. Впрочем, именно имя отца послужило ей своеобразным пропуском в ряды придворных дам Иллюзиона. И именно там, во время своей первой аудиенции, тогда еще юная шестнадцатилетняя девушка увидела Эндимиона. Он стоял у трона матери с откровенно скучающим видом – еще мальчишка. Принцу и впрямь было еще четырнадцать, и Берилл тогда не обратила на него должного внимания. Но прошло два года, принц возмужал и стал хорош собой. И, не заметив как, фрейлина влюбилась в сына Деметры.

Где-то глубоко внутри она понимала, что Эндимион никогда не обратит на нее то внимание, которого она так жаждала, и уж тем более никогда не станет ее мужем. Но принц не желал выходить у нее из головы, и Берилл думала о нем дни и ночи напролет, потихоньку сходя с ума. Порой она предпринимала рискованные попытки намекнуть Эндимиону о своих чувствах, но тот либо не понимал ее знаков, либо вежливо игнорировал их. Впрочем, к молодой женщине он относился приветливо, и это зажигало крохотный огонек надежды в сердце земной красавицы.

Сейчас же она была сама не своя. Увидев нареченную Эндимиона, Берилл едва не тронулась умом от ревности. Одно дело знать, что принц отправился на Луну с особой миссией, совсем другое – увидеть воочию эту «причину». Сердце ее было похоже на клубок ядовитых гадюк, ядовитых и омерзительных. Но, подобно ящику Пандоры, в светлом уголке ее души, жила надежда. Невеста – не значит жена. Все еще может измениться.

– Берилл? Вам плохо? – обеспокоенно осведомился принц, заметив перемену в настроении и поведении придворной дамы.

Та покачала головой и выдавила из себя улыбку:

– Нет. Все хорошо, просто задумалась.

Эндимиона удовлетворил этот ответ и, кивнув напоследок, он вместе с гостями покинул гостиную.

Берилл же тяжело опустилась на стул и уронила голову на руки, беззвучно выдохнув. Появление невесты Эндимиона, казалось, лишило ее сил, но все же землянка понимала, что у нее еще есть шанс привлечь Фортуну на свою сторону. Впереди еще бал-маскарад, а где, как не на балу, можно сказать все, что угодно, скрываясь под маской?

Губы Берилл тронула улыбка. О да, это она может! Она пустит в ход все чары, а маска и особый костюм помогут ей в этом! Эндимион узнает о ее чувствах уже завтра… Ах, только бы время летело быстрее!

Ах, этот бал! Торжественное сияние тысячи свечей, натертые до блеска полы, сверкающая позолотой лепнина. Блеск, мишура, переливчатый смех и звон кубков. Шорох платьев, щелчки каблуков, звуки музыки. Все – и дамы, и кавалеры – в диковинных костюмах. Маскарад – это праздник, на котором таинственный незнакомец в маске может оказаться близким другом, а темная личность принять облик непорочного создания. Торжество веселья и обмана, тайн и неожиданных открытий.

Минория у самых дверей в зал надела красную маску и посмотрелась в зеркало-пудреницу, задорно улыбнувшись своему отражению. Ее все же можно было узнать – во-первых, маска не закрывала все лицо, а во-вторых принцесса предпочла оставить привычную прическу – алый бант-корону в распущенных волосах.

Толкнув дверь и сделав шаг вперед, дочь Астарты с непривычки зажмурилась – так ее поразил блеск и помпезность королевского маскарада. Вокруг сновало столько народу, что Минория грозилась затеряться в этом людском море. Подхватив кубок с вином, что разносили слуги, она медленно двинулась вперед, глазея по сторонам в поисках знакомых лиц.

В скором времени кто-то схватил ее за локоть, и принцесса, обернувшись, с удивлением уставилась на Серенити. Лунная принцесса – а это была она – была облачена в костюм воина Луны. Одеяние Сейлор Мун, что запрещенное Селеной – синяя юбочка, красные сапожки, белоснежное фуку с красными бантиками на груди и за спиной… Только маски не было.

– Серенити? – удивленно прошептала Минория, схватив подругу за руки. – Почему ты в этом костюме? Насколько я помню, у тебя было длинное белое платье с крыльями. Я думала, ты наденешь его…

– Я передумала в последний момент. Должна же я хотя бы на маскарад надеть этот костюм, – улыбнулась девушка и заговорщически подмигнула.

– И Луна, конечно же, об этом ничего не знает?

Серенити воскликнула:

– Естественно! – и чуть тише добавила: – Хорошо, что у нас есть Артемис, верно?

Принцесса Венеры рассмеялась, прикрыв рот ладошкой:

– Угадай, кто придумал мне костюм.

Лунная принцесса окинула беглым взглядом костюм подруги, немного похожий на ее собственный – синяя юбка с красной каймой, белая блуза с красным бантом и матроской такой же расцветки, что и юбка. На шее – белая бархотка с золотым полумесяцем, а на плечах – полупрозрачные белые наплечники. Синие туфельки с ремешком, обхватывающим щиколотку… И только одна деталь из костюма Сейлор Венеры была на Минории – перчатки с оранжевой каемкой.

– Да тут и думать не надо – Артемис, – ответила Серенити, отводя принцессу Венеры в сторону, чтобы не мешать парам, что уже готовились танцевать.

– Он сильно старался, – засмеялась Минория. – Правда, даже здесь он остался верен идее, связанной с твоей защитой. Мол, если произойдет нечто, что будет так или иначе угрожать твоей жизни, я буду тут как тут, и платье не помешает мне исполнить свой долг.

Лунная принцесса положила руку на плечо подруги и чуть сжала его:

– Думай о хорошем. Металия повержен, дворец охраняют… К тому же, я уверена, что Эндимион защитит меня… Нас, – поправилась Серенити, обведя рукой зал. – Давай будем просто отдыхать и не размышлять о чувстве долга.

– Согласен, – раздался за ее спиной голос. Эндимион подошел к девушкам и поклонился, приветствуя их.

Минория быстро склонила голову в приветственном жесте и, сделав вид, что увидела еще кого-то в толпе разряженных гостей, покинула влюбленную парочку. Щеки ее пылали – так было всегда, когда земной принц оказывался поблизости. Тело предательски реагировало на статного брюнета, и принцесса ненавидела себя за это.

Проводив Минорию взглядом, Эндимион обратил свой взор к Серенити, взяв ее ладони в свои и легонько сжав:

– До сих пор даюсь диву, насколько вы похожи, – покачал принц головой.

Лунная принцесса едва открыла рот, чтобы рассказать о детских шалостях, но вовремя вспомнила, что этот трюк был использован против самого Эндимиона; поэтому она, чтобы загладить неловкую ситуацию, трогательно прижалась к возлюбленному. Принц погладил Серенити по голове, а затем произнес:

– Может, вы чего-то хотите? Фруктов, вина? Пирожных?

Как и многие девушки, Серенити была падка на сладкое, поэтому она с готовностью кивнула, услышав предложение Эндимиона. Тот, поцеловав ее руку и попросив не скучать, отошел к столам, что ломились от всевозможных яств и напитков. Прикидывая, что же придется возлюбленной по вкусу, принц не сразу заметил, как к нему подошла Берилл в фиолетовом платье с высокой талией, расшитым драгоценными камнями.

– Не желаете ли потанцевать, Эндимион? Музыканты сегодня превзошли сами себя…

Принц полуобернулся к ней, удивленно вздернув брови:

– Вы первой приглашаете меня на танец? Это смелый шаг.

– И каков же будет ваш ответ? – с замирающим сердцем поинтересовалась молодая женщина, поигрывая расписным опахалом.

– Увы, нет, – отказал Эндимион, а Берилл почувствовала, как желудок ее завязывается узлом, а в душе нарастает отчаянный гнев.

– Я так понимаю, вы будете танцевать весь вечер только с лунной принцессой? – резко осведомилась она, сжав в руках многострадальный предмет.

– Мне кажется, вы забываетесь, Берилл, – сухо произнес Эндимион. – Она – моя невеста, и вполне естественно, что я хочу проводить больше времени именно с ней. Пусть даже это выглядит слишком эгоистично. В любом случае, я не обязан отчитываться перед вами о своих планах, благо в зале полно мужчин, что с радостью согласятся потанцевать с вами. Прошу простить.

Откланявшись и взяв с вазочки воздушное кремовое пирожное, принц направился к Серенити, оставив молодую женщину сгорать от злобы и разочарования.

«Ах, так?! – подумала она, стиснув зубы. – Ну, хорошо. Раз их высочество не хочет по-хорошему, придется действовать более радикальным способом. И чем быстрее, тем лучше…»

Сжав кулаки, Берилл быстрым шагом покинула зал, одержимая жаждой мести и сжигаемая пламенем безответной любви. В тот момент молодая женщина не могла мыслить трезво; она была в отчаянии, и все, о чем она могла думать – о последних словах принца, заронивших в ее раненную душу семена обиды. О, она добьется его внимания! Только вот Эндимиону этот способ вряд ли придется по душе…

Минория все же решила последовать совету Серенити и отдохнуть на балу. Правда, для этого у нее была еще одна мотивация – отвлечься от мыслей об Эндимионе. Как ни странно, ей это легко удавалось – принцесса Венеры получала от танцев и развлечений неописуемое удовольствие. Рейана и Литавра тоже были там, кокетничая и развлекаясь со своими кавалерами, но Минория решила не подходить к ним – самое время отдохнуть друг от друга и завести новые знакомства. Амелия же, пробыв на балу совсем ничего, ушла к себе в покои, сославшись на усталость.

«Наверняка сейчас читает очередную книгу», – пожала плечами Минория и вновь погрузилась в омут развлечений, что сменяли друг друга, подобно калейдоскопу.

Золотистые волосы принцессы растрепались, некоторые пряди выбились из прически и упали на лицо, прилипнув к сопревшему лбу, но Минория, раздраженно откидывая их назад и заправляя за уши, продолжала плясать и веселиться, не чувствуя усталости.

Церемониймейстер объявил очередной танец c частой сменой партнеров, и принцесса быстро встала в ряд, мысленно потирая руки. Бросив взгляд на партнера, с которым ей предстояло начать танец, она с удивлением обнаружила в нем Зойсайта. Грянула музыка и, улыбнувшись юному генералу, Минория протянула к нему руки. Сомкнув их, пара покружилась, а затем расцепила руки, переходя к следующему партнеру. Перебрав всех кавалеров, дочь Астарта вернулась к самому началу.

Зойсайт, положив руки ей на талию, ловко повел ее в танце, кружа и подпрыгивая. Он, несомненно, был ловок и гибок, словно вьюн. Каждое движение его выходило быстрым и немного резким, и порой Минория не успевала за ним. Но вот их ладони вновь разжались, и принцесса, закружившись, попала в руки Нефрита.

Лорд-звездочет обладал кошачьей грацией и артистизмом, и танцевать с ним было истинным удовольствием. Нефрит был внимательным кавалером, предупреждающим каждое движение девушки. Только вот делал он это как бы скучая, от нечего делать. Минория подумала, что лорд танцевал только ради Литавры, что тогда кружилась с каким-то бородатым мужчиной средних лет.

Джедайт стал следующим знакомым партнером после череды кавалеров, грозивших оттоптать Минории ноги. Увы, и генерал не был исключением. Он сыпал извинениями за каждое неловкое движение, между делом аргументируя свои ошибки полным неумением танцевать – дескать, этот пробел вызван предпочтением вести «танцы» с противником на поле боя, а не в бальных залах. Девушка вежливо кивала, терпеливо ожидая смены партнера.

Но вот музыка стала замедляться, и мажорные ритмы сменились плавными мелодиями – второй частью танца. Его начинали девушки. Вскинув руки, Минория, плавно кружась, устремилась к центру зала, к остальным красавицам, где они некоторое время танцевали, передвигаясь по кругу, кружась и изгибаясь всем телом.

Затем – легкая перебежка – и вот Минория в руках Кунсайта. Она давно заприметила его в рядах танцующих, и теперь не без удовольствия отдалась воле мужчины, позволяя вести себя в танце. Рука в руке, глаза в глаза. Лорд молчал, не отрывая взгляда от партнерши, а она улыбалась, кружась, едва касаясь пола. Для принцессы стал открытием тот факт, что Кунсайт чувствовал себя в танце не менее уверенно, чем на поле боя – движения его были четкими, выверенными и плавными.

Но вот очередная смена партнеров, и Минория, закружившись, перешла к следующему партнеру. От кружения ее волосы окончательно растрепались, упав на глаза, и когда принцесса Венеры одним жестом откинула их назад, то увидела очередного партнера.

Эндимион.

У Минории едва не подкосились ноги, и она, с трудом совладав с собой, продолжила танец, избегая смотреть на любимого человека. Она опустила глаза, глядя на алую розу в его петлице так, словно на свете нет ничего интереснее. Но в то же время она остро ощущала тепло его ладони на своей талии, и от этого принцессу бросило в жар. Она не знала, хочется ли ей, чтобы эти мгновения длились как можно дольше, или же чтобы эта сладкая мука, наконец, прекратилась.

Краем глаза Минория заметила, что Серенити с дежурной улыбкой танцует в паре с Джедайтом, и задумалась, а как выглядят они с Эндимионом со стороны? Заметно ли ее волнение? И каково выражение лица у принца? Наверняка подчеркнуто-вежливое, чуть отстраненное, словно при исполнении долга.

Но этого она уже не узнала, так как заиграли последние аккорды и пришла пора заканчивать танец. Принцесса, отстранившись, склонилась в глубоком поклоне, а когда выпрямилась, все же рискнула взглянуть на Эндимиона. Тот, щелкнув каблуками, прикоснулся губами к ее руке и произнес:

– Благодарю за танец, принцесса Минория.

Дочь Астарты рассеянно кивнула и, когда принц направился в противоположный конец зала, огляделась, не зная, на что бы еще отвлечься. Она была все еще взбудоражена, и девушка, сжав руки, пару раз глубоко вдохнула. Волосы вновь упали на лицо, и принцесса, отойдя в сторону, быстро привела прическу в порядок, закрепив покрепче бант-корону на затылке.

– Не подарите ли вы мне следующий танец? – раздался рядом чей-то голос, и принцесса подняла голову. Перед ней стоял Адонис, протягивая ладонь и улыбаясь.

– С удовольствием, – ответила Минория, принимая руку. В поле ее зрения вновь попали Эндимион с Серенити, и принцесса поспешила отвернуться, чтобы вновь не ощутить болезненный укол в сердце. Положив затянутую в перчатку ладонь на плечо венерианца, она перевела взгляд на Адониса и ласково улыбнулась ему. Тут же она почувствовала, как его рука на ее талии напряглась, а над губой выступили капельки пота.

– Что с вами, офицер? – поинтересовалась дочь Астарты, в удивлении выгнув бровь. – Выглядите вы неважно.

– Не извольте беспокоиться, принцесса, – на удивление спокойным голосом ответил юноша, продолжая вести принцессу в танце. Однако легкий румянец на щеках все же едва не выдал его с головой; к счастью, Минория не заметила этого. Волнение горячей дрожью пробегало по телу молодого офицера, и он пытался запомнить каждое мгновение танца с возлюбленной: ее тонкие пальцы в его ладони, гибкий девичий стан, руку на его плече… Впервые она была настолько близко наяву, а не в безумных мечтах.

– Скажите, Адонис… – начала вдруг Минория, подняв глаза. – Обращали ли вы когда-нибудь свой взор на родную планету? Думали ли вы о том, что оставили там кусочек своего сердца?

Офицер, поколебавшись, кивнул:

– Да, хотя я покинул Венеру еще несмышленым ребенком. И эту любовь не искоренить, даже несмотря на то, что Луна стала для меня вторым домом. И глядя на вас, Минория, я вспоминаю полузабытые картины из детства. Наш дом, небольшой пруд… Вы – символ прошлого, настоящего и будущего Венеры. И все, кто волей судьбы покинул нашу укрытую облаками планету, верят в вас так же свято, как и я.

– Ваши слова греют мне сердце, – призналась принцесса, грустно улыбнувшись. – Но иные обязанности отвлекают меня от долга перед Венерой…

– Долг перед королевой Селеной, приютившей вас?

– Не совсем так, Адонис, – ответила девушка. – Все гораздо сложнее, чем кажется. Серенити… Она мне как сестра, я люблю ее всем сердцем, оттого и поклялась защищать ее. Поэтому собственные соображения зачастую меркнут перед этим чувством.

Офицер чуть крепче сжал ладонь принцессы:

– Но ведь так не будет вечно!..

Минория удивленно воззрилась на него, а затем потупила взор, ответив:

– Когда Серенити станет женой Эндимиона, она больше не будет нуждаться в нашей защите. Принц Терры даст ей все, что необходимо – любовь, защиту… и даже больше. И тогда мы станем свободными и получим шанс распоряжаться своими жизнями по личному усмотрению.

«Только хочу ли я этого?» – добавила принцесса про себя, решив, что и так рассказала Адонису слишком много. Он же ничего не ответив, все так же продолжая вести Минорию в танце, наслаждаясь ее близостью. Сладким сном наяву, который не хотелось прерывать…

А в это время Берилл сидела в своей комнате, преклонив колени у небольшого алтаря. Перед ней стоял сосуд, наполненный травами, растертыми в порошок и смешанными с серой. Всего две свечи освещали помещение, отбрасывая тени на сосредоточенное бледное лицо молодой женщины. Немигающим взором она смотрела на каменный алтарь, размышляя над тем, стоит ли остановиться, пока еще не поздно, или же завершить ритуал. Внутри нее словно спорили свет и тьма. «Остановись!» – кричала ее светлая сторона. «Действуй…» – соблазняюще нашептывала тьма. И этот шепот был громче криков рассудка.

Перед внутренним взором Берилл встало волевое лицо Эндимиона, и сердце землянки болезненно сжалось. Вспомнив его слова, ранившие ее душу, вспомнив идеальную до оскомины Серенити, которую молодая женщина ненавидела всем своим существом в той же степени, что и любила принца, Берилл приняла окончательное решение.

Взяв с алтаря острый серебряный кинжал, она полоснула себя по ладони и, зашипев от боли, сжала раненную руку в кулак и занесла ее над сосудом с травами и серой. Зажмурившись, молодая женщина срывающимся голосом произнесла темное заклинание, некогда выменянное у темного странствующего мага в обмен на несколько золотых монет. Кровь рубиновыми каплями капала в сосуд, смешиваясь с его содержимым, а Берилл, как одержимая, повторяла темные слова раз за разом, качаясь, словно в трансе. Сначала хриплым шепотом, потом все громче и громче, пока не сорвалась на крик. Ей повезло, что в коридорах не было стражи – все либо стояли вокруг дворца, либо на входе в бальный зал, охраняя покой танцующих людей.

Порыв ветра, ворвавшегося в покои Берилл, распахнул со стуком окно и взметнул волосы молодой женщины. Это привело ее в чувство, и землянка резво вскочила на ноги, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Кровоточащую ладонь она спрятала в складках платья, сжав до боли тонкую ткань.

– Чего ты хочешь от меня, женщина? – раздался слабый, но от этого не менее устрашающий голос. Он исходил из сосуда, который теперь светился, переливаясь темно-синим и черным. И из этого колышущегося мрака на Берилл мрачно смотрели два глаза-уголька.

От страха сердце землянки ушло в пятки. Она полагала, что знает, кто именно явится на зов, но все равно была напугана. Но, тем не менее, взяв себя в руки, молодая женщина ответила:

– Мое имя Берилл, повелитель Металия. И я призвала тебя сюда, так как отчаянно жажду твоей помощи.

– Помощи? – пророкотал темный дух. – Не к тому обращаешься, женщина! Я – зло!

– Но у меня есть, что предложить тебе! – в отчаянии вскричала она, понимая, что Металия может ускользнуть. – Я отдаю всю себя – душу, тело, энергию – тебе, о повелитель!

– Себя? – пророкотал дух зла, и его глаза-угольки засветились еще ярче. – Щедрый дар, но все же недостаточно.

– Все, что пожелаешь! Я дам все! Даю клятву! – умоляюще произнесла Берилл, вновь падая на колени перед сосудом.

– Что же ты хочешь, женщина, раз идешь на такие жертвы?

– Я хочу, чтобы принц Эндимион полюбил меня! – выпалила землянка, судорожно прижав ладони к груди.

– Любовь… – недовольно протянул Металия. – Человеческая слабость, из-за которой гибнут империи и цивилизации. Как же предсказуемо!

– Прошу… – одними губами прошептала Берилл, вперив полный мольбы взор в сосуд с Металией.

– Да будет так, я помогу тебе! Но ты заплатишь слишком дорогую цену, женщина! – произнес дух зла. – Я слаб после войны, и ты знаешь об этом. Тебе предстоит вернуть мне былую мощь и собрать новую армию. Тогда – и только тогда – Эндимион будет в твоих руках. Готова ли ты к этому?

Берилл кивнула. Теперь в ее сердце не было ни капли сомнения.

– Да будет так!

Металия взвился над сосудом темным облачком и толчком проник в грудь землянки. Та, слабо вскрикнув, повалилась на пол, дергаясь в конвульсиях. Боль ослепила ее, лишив рассудка, нутро горело, словно охваченное пламенем. Это миазмы зла прорастали в ней, укореняя Металию в теле Берилл. Он впитывал в себя ее энергию, пожирал ее душу, отравляя все то добро, что оставалось в молодой женщине.

Вместе с тем неуловимо менялась ее внешность. Глаза, некогда карие, приобрели бордовый оттенок, уши заострились, как и клыки. Кожа стала мертвенно бледной, и в обрамлении темно-красных волос она казалась прозрачной, словно вылепленной из воска.

Но вот Берилл успокоилась, и ее тело обмякло. Впрочем, она тут же поднялась и медленным шагом прошествовала к зеркалу, глядя остекленевшим взглядом. На молодую женщину смотрело ее новое лицо, а когда она открыла рот, раздался голос Металии:

– Теперь ты мое земное воплощение, королева Берилл. Помни же, что обещала! Хоть ты отныне и королева, но все равно моя раба.

– Я выполню все, – ответила землянка чужим, холодным голосом.

– Не подведи, – последовал ответ.

От Берилл отделилось темное облако, значительно увеличившееся в размерах, и вылетело через окно, растворившись в ночи, оставив новоиспеченную темную королеву в одиночестве. Та долго глядела на свое отражение, а затем положила ладонь на гладкую поверхность. Посеребренное стекло тут же пошло трещинами, а затем и вовсе со звоном осыпалось к ногам женщины, многократно отразив в осколках бледное лицо женщины.

– Ты все равно будешь моим, Эндимион. Это вопрос времени, – произнесла в пустоту Берилл и рассмеялась – холодно, зло. И ночь поглотила ее, приняв в свои объятия. У темной королевы было немало планов на нее.

Минория не сразу поняла, что произошло. В одно мгновение она танцевала с Адонисом, а в другой момент услышала оглушающий звон, почувствовала пронизывающий холод. Венерианец повалил принцессу на пол, прикрыв ее своим телом, и она лежала, не имея возможности пошевелиться. Вокруг нее была суета, паника, люди кричали, раздавался топот ног. Кто-то пробежал совсем близко, наступив на ее волосы. Свистел ветер, вспыхивали какие-то огни, похожие на вспышки молний.

– Адонис? – проговорила она, уперевшись свободной рукой в плечо офицера, пытаясь хоть немного освободиться. Тот, открыв глаза, простонал:

– Вы целы, принцесса?

– Да, но… Что это было?

– Не знаю… Моя спина… – венерианец сморщился от боли и побледнел.

Дочь Астарты открыла было рот, чтобы засыпать Адониса вопросами, как услышала над собой бархатный баритон Кунсайта:

– Минория? Хвала небу, ты цела! – неприкрытое волнение сквозило в его голосе, и от этого генерал даже позволил себе перейти с принцессой на «ты».

– Помогите, лорд Кунсайт! Мы не можем подняться…

Но он уже и без этого помог принцессе Венеры подняться на ноги и буквально оттащил девушку в сторону, направляясь вместе с паникующими гостями к дверям. Взгляд Минории упал на Адониса, по-прежнему лежащего ничком на полу. Его белый мундир был обагрен кровью; особо крупные осколки стекла торчали из его спины.

– О, боги! Он ранен! – рванулась к нему принцесса, глядя на венерианца широко распахнутыми глазами, полными ужаса.

– Оставь его, Минория! – строго приказал Кунсайт, схватив ее за плечи. – Мы можем о нем позаботиться. Спасайся!

– В чем дело? Я так ничего и не поняла! – потребовала объяснений принцесса, вцепившись пальцами в мундир генерала.

– Металия, – коротко ответил ледяной лорд.

Девушка была настолько потрясена, что даже утратила дар речи, и Кунсайт воспользовался этим, продолжая тащить принцессу к двери. И только когда над ее головой просвистела молния, Минория обрела контроль над своим телом, вырвавшись из стальной хватки генерала. Яркой, ослепляющей вспышкой в мозгу пронеслась всего одна мысль: «Серенити». От этого принцессе Венеры даже жарко стало.

– Серенити! Где она?! – прокричала она, кинувшись обратно в зал.

– Дух огня! В бой!!! – раздалась совсем рядом команда Сейлор Марс, и Минория едва успела пригнуться, чтобы ее не опалил поток пламени, выпущенный Рейаной. Перекатившись в бок и пригнувшись, Сейлор Венера побежала дальше.

– Минория! – раздался за ее спиной голос Кунсайта, и девушка резко обернулась, понимая, что от лорда ей так просто не отделаться.

– Лорд Кунсайт, оставьте меня в покое! Выполняйте свой долг, а я буду выполнять свой! Найдите остальных лордов, защитите принца, выведите людей отсюда. Я в состоянии позаботиться о себе сама!

Ее слова прозвучали достаточно резко, и дочь Астарты успела пожалеть об этом, но на лице лорда не дрогнул ни один мускул. Коротко кивнув, он развернулся и бросился прочь, а Минория двинулась дальше, пытаясь найти Серенити.

От пыли, поднявшейся в воздух, было трудно что-то разглядеть, и принцесса Венеры, кашляя, звала Серенити, надеясь услышать ее ответ. Но сквозь шум от ударов темной энергии о стены бального зала что-либо услышать было невозможно. Наконец, добравшись до противоположного конца зала, девушка, наконец, нашла ту, которую искала. Серенити сидела в алькове, прижавшись к Эндимиону. Тот прикрывал ее собой, практически завернув лунную принцессу в плащ. Увидев это, Минория с облегчением выдохнула. Серенити была в безопасности. Теперь пришло время найти остальных воинов и вступить в бой.

Уже двигаясь назад, Минория наткнулась на Амелию. Принцесса Меркурия еще не успела обратиться в Сейлор воина – судя по ее потрепанному виду, она шла против паникующий толпы: рукава ее голубого платья были оборваны, волосы всклокочены, на скуле красовался синяк.

– Ты в порядке? – спросила дочь Астарты у подруги, и та кивнула. – Где остальные? Я видела Рейану в десяти шагах отсюда, но Литавра?..

– Юпитер за колонной неподалеку от входа, – поведала Амелия. – Я едва не испробовала на себе атаку Духа Грома, пробегая мимо.

– Отлично, – коротко кивнула Минория. – Надо собраться всем вместе… Часы при тебе? Собирай воинов здесь и перевоплощайся.

Пока принцесса Меркурия, поднеся запястье с часами к губам, вызывала Марс и Юпитер, Венера пыталась найти свой жезл для трансформаций, но не находила, хлопая себя по бедрам. Ее прошиб холодный пот, когда она осознала, что легкомысленно оставила его в своих покоях в Лунном Королевстве. Все, что она обнаружила – свою пудренницу в форме полумесяца.

– Артемис меня убьет, – пробормотала она, и словно в ответ на ее фразу рядом с ней оказался белый жрец.

– Вы в порядке? Как принцесса? – Артемис с тревогой посмотрел на девушек.

– Она с принцем. Я видела ее, с Серенити все в полном порядке.

Этот ответ немного успокоил жреца Серебрянного Кристалла. Вскоре подбежали Литавра и Рейана, и стали наперебой докладывать о том, что произошло: чья-то магическая атака, произведенная с улицы, выдавила все стекла в бальном зале. Многие гости оказались ранены осколками. Пользуясь замешательством, принцессы перевоплотились в Сейлор воинов и с трудом отразили атаку неизвестного, что швырял молнии из темной энергии, оставаясь снаружи. Воинам приходилось действовать практически вслепую.

Артемис внимательно выслушал их и, дав кое-какие команды, приказал Амелии и Минории перевоплощаться. И вовремя – атаки темными молниями вновь возобновились. Однако на этот раз останавливать их пытались земные лорды – их команды слышались из разных уголков зала. Снова в зале, где совсем недавно кружились пары, воцарился хаос.

Внезапно налетевший ветер задул оставшиеся свечи, которые еще не успел погасить сквозняк, тянущийся из разбитых окон. Бальный зал погрузился в мрак и тишину, только тонкие лучи лунного света падали на пол светлыми квадратами. Атаки прекратились, и стало настолько тихо, что можно было услышать биение сердца Амелии. Сейлор Меркурий как раз перевоплотилась, и теперь сидела рядом, напряженно вслушиваясь в тишину. Стало так тревожно, словно это далеко не конец.

И гром грянул. Точнее, во мраке зажглись огнями два рубиновых глаза и потянуло могильным холодом, от которого по телу Минории пробежали тысячи мурашек, и каждый волосок стал дыбом.

– Металия… – выдохнула она сжав кулаки.

– Мыльный дождь! В бой!!!

– Дух огня! В бой!!!

– Дух грома! В бой!!!

Три команды прозвучали практически в унисон, и тут же помещение окуталось непроницаемым туманом, сквозь который кометами прорывались вспышки молний Юпитер и огня Марс. С замирающим сердцем принцесса Венеры следила за исходом атаки. К ее ужасу и удивлению, атаки Литавры и Рейаны прошли зазря, и подтверждением этому стал холодный женский голос:

– Глупцы! Металия нематериален! Что ему ваш огонь! Что молнии! И, тем более, туман из мыльных пузырей!

Холодный смех отразился от каменных сводов замка и вернулся, многократно усиленным эхом, резанув по ушам.

Что-то кричали лорды, в свою очередь атакуя короля тьмы, но смех женщины не умолкал, заставляя все присутствующих скрежетать зубами от безысходности. Металия был неуязвим. Несмотря на слабость после войны, король тьмы не стал от этого менее опасен.