Текст книги "Сумерки (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 67 страниц)

Шар казался каким-то нездешним чудом, ярким огоньком сияя над нами, медленно, но неуклонно уходя вверх. Мари и Марк тоже почти справились со своим – во всяком случае, горелку разожгли, и полотнище тоже стало наполняться теплым воздухом.

– Здорово как, – раздался голос справа, я обернулся и увидел Келли.

– У меня еще есть, – сказал Дик. – Хочешь?

– А можно? – обрадовалась она.

– Да почему же нет?

Дик оторвался от меня и вернулся к багажнику, выдернул из него новый пакет, вручил Келли. Та засмеялась и немедленно позвала брата. Оказывается, школьные автобусы уже подъехали.

– У тебя их там что – мешок? – удивился я.

– Взял с запасом. На случай, если не сразу получится, – признался Дик, снова обхватывая меня сзади за талию.

Мы посмотрели, как Мари и Марк дружно запустили свой шар-фонарик и он отправился догонять наш. Мари запрокинула голову к небу, прокричала что-то и захлопала в ладоши. Марк приобнял ее за плечи.

А я, повернув голову к Дику, глазами указал на них:

– Неплохая пара получилась, скажи?

Он только нейтрально пожал плечами.

Келли с младшим братишкой никак не могли разжечь горелку, и Марк пришел им на помощь.

– А что, тут всем шары выдают? – спросила незаметно подошедшая Зои.

– Не всем, а только тем, кто пришел вовремя, – Дик отцепился от меня и в очередной раз полез в багажник. – Держи.

– Спасибо. Мэйси, Мэйси! – закричала Зои, и та тоже поспешила к нам.

Потом я увидел неподалеку Рысь с Морисом, а чуть в стороне – Валери и Сеймура.

– Похоже, ты устроил праздник для всех, – сказал я Дику.

Он тоже поглядел на постепенно собирающуюся вокруг нас толпу.

– Ну, будем считать, что они пришли на твой день рождения.

– Ох, нет, – отказался я. – Только не это. Не люблю большую толпу.

– Да? Ну тогда мы отмечаем день третьего экзамена.

Черт! А я почти и забыл. Сегодня ведь физика, будь она неладна. Четыре часа. Первые два – на теорию, вторые – на практику.

– Ой, надо ведь еще глянуть на результаты по химии, – спохватился я.

– Мне и глядеть нечего, а твой результат сейчас узнаем, – Дик взял «Джаргу» за руль, вручил последний фонарик кому-то из оказавшихся поблизости, и мы направились к школе.

Позади под аплодисменты поднимался в небо радужный шар, выпущенный Келли. Я шел и постоянно оглядывался. Наш парил выше всех – его огонек упрямо устремлялся вверх. Все дальше и дальше от земли. И уносил с собой мое невысказанное и, наверное, ужасно глупое желание. Ведь так не бывает – чтобы такие разные люди, как я и Дик, всегда оставались рядом.

Жирное «неудовлетворительно» рядом со своей фамилией я разглядел сразу. Но почему-то некоторое время еще надеялся, что глаза меня подводят. Хотя какое там подводят – можно подумать, я не догадывался, что Смитфул наградит меня непроходным баллом!

Дик приобнял меня и крепко сжал ладонь на плече.

– Ничего, прорвемся, – уверенно сказал он.

– Угу, – откликнулся я, не став озвучивать очевидное, что сегодняшний экзамен для меня – решающий.

Впрочем, Дик и так это знал. Мы оба знали.

У Дика, правда, по химии тоже стояло «плохо», но, тем не менее, по математике он проскочил.

У меня тоже, конечно, оставался шанс. С другой стороны – и по химии, и по математике у меня такой шанс тоже имелся, поскольку обычно свои «терпимо» я получал на них без особого труда. Однако не срослось.

Но мистер Бонна, в отличие от директора и куратора, относился ко мне… да, собственно, никак он не относился. И это внушало надежду.

– «Неплохо», – вздохнула рядом Зои, разглядывая свою оценку.

– Вот ведь сучка мстительная наша старая дева, – не выдержал Рысь, стоявший поблизости.

– Мама сказала, даже обжаловать оценки бесполезно, – огорченно проговорила Зои. – Поскольку перед проверкой ничего не стоит в лист ученика внести ошибки, которых он не совершал. Ну, если кому-то очень надо.

– И ты так и оставишь? – возмутился Сеймур. – Я бы все равно подал на пересмотр.

– Не знаю, – грустно ссутилилась Зои. – Если вдруг все-таки случится чудо и балл после пересмотра повысят – мне же еще полгода здесь потом учиться… Смитфул меня съест. И с особым удовольствием будет заваливать снова и снова.

– Не съест. Подавится, – возразил Дик. – Не дрейфь.

– Я все-таки еще посоветуюсь с мамой… – и Зои тихо отошла в сторону от доски, к которой крепились результаты экзаменов.

– Ну, если уж человек, который все всегда учил, боится репрессий, – задумчиво протянул Морис, – то мне с моим «терпимо» на балл повыше лучше не претендовать, – он снял и тщательно протер очки.

Я уже вдосталь налюбовался на свой «неуд», поэтому просто развернулся и молча вслед за Диком направился на третий этаж – поближе к кабинету, где через десять минут у нас должен был начаться экзамен.

«Закон всемирного тяготения. Сила тяжести. Вес тела. Невесомость».

Я смотрел на первый вопрос в своем билете и почему-то думал не об Аврааме Тьютоне, коэффициенте пропорциональности и Завендише, а о том, что если между любыми материальными точками действительно существует сила взаимного притяжения, то на нас с Диком она отразилась в полной мере.

Я даже скосил глаза на него и повеселел, глядя, как Лернер, прикусив язык от усердия, водит ручкой по листу. Судя по сосредоточенному виду, на этот раз Дик все-таки писал что-то по делу, а не малевал неприличные карикатуры или свои любимые мотоциклы.

Мистер Бонна возвышался за своим столом, зорко оглядывая моих пыхтящих одноклассников. Но пока разгуливать между рядами не спешил. Впрочем, я не сомневался, что рано или поздно он примется прохаживаться туда-сюда. Однако его я боялся значительно меньше, чем директора, так что сосредотачиваться мне удавалось куда лучше.

Я даже время от времени успевал повертеть головой, отмечая, как задумчиво грызет ручку Мари, как быстро строчит Зои, стараясь, видимо, объять необъятное, как неуклюже пытается развернуть шпаргалку Голдвассер, как подслеповато тянет поближе лежащий на краю стола билет Бонзовски… Ларсена, кстати, и сегодня не было. До сих пор зализывал раны, что ли? Вообще, он оказался откровенным слабаком. Вон, Джейк и Фредди и на химии были, и физику сдавать приползли, а Ларсен не соизволил. То есть понятно, что нашему пижону переживать не о чем – все необходимые справки о пошатнувшемся здоровье ему родители обеспечат, как и возможность дополнительной сдачи экзаменов, пока остальные будут на рождественских каникулах. Никто Киду за прогулы «неуды» не поставит и не отчислит. Как и Спайка, который, по словам Смитфул, по-прежнему «болел».

Помечтать, что они никогда больше не появятся, конечно, было можно, но нерационально. Слишком невероятное везение для меня.

Я вздохнул и печально перешел ко второму вопросу. «Превращение энергии при механических колебаниях. Свободные и вынужденные колебания. Резонанс».

Блин, ну вот все-таки, что ни говори, физика – это наука про меня. Разве не являлся я всю жизнь телом, повторяющим свои движения точно или приблизительно через одинаковые промежутки времени? Дом – школа – кафе. Ну еще муниципалитет, магазин и коммунальная служба. Любое смещение – это отклонение от положения равновесия.

Но вот стоило сместиться – как понеслось все комом, с самого сентября. И донеслось не пойми куда, так что даже и думать-то об этом не хочется. Одно радует: пока совершался со мной данный вид колебательного движения, сила притяжения тоже времени не теряла. И есть в моей жизни теперь Дик, Мари, Сильвер… да даже Коттнер, который вдруг оказался вполне приличным человеком. И Гюнтер с Оливером, раньше казавшиеся какими-то бездушными существами. Да и Марк тоже есть, по большому счету. Или был. И Рысь вдруг обозначился с неизвестной раньше стороны. Проявился, можно сказать, на фоне класса.

И так ли уж важно – свободные это были или вынужденные колебания? Ведь мир подчиняется законам резонанса и инерции, и все в конце концов стихает. А все плюсы и минусы остаются с тобой.

Не знаю, как бы обстояли дела, если бы у нас с Диком все сложилось по-другому, но на данный момент плюсы для меня перевешивали. Хотя, конечно, это уже ближе к законам математики…

В перерыв, когда мы выскочили покурить на школьное крыльцо (вернее, это Дик курил, а я присутствовал), я попытался поделиться своими умозаключениями, но Лернер меня оборжал.

– Дэн, ты физику пишешь или очередной роман сочиняешь?

Пришлось с рассуждениями заткнуться. Тем более он был прав. Мне следовало больше внимания уделить собственно экзамену, если я не хотел со свистом вылететь из школы.

Так что задачи я уже решал, не отвлекаясь на философствования.

В целом, собственно, мне показалось, что справился я неплохо. Поэтому работу мистеру Бонне сдавал почти со спокойной душой. Он кинул на меня цепкий взгляд, забрал листы длинными узловатыми пальцами и почему-то положил их не в кучу к остальным, а сразу убрал. На секунду я испугался: а не собирается ли он «случайно» затерять мою контрольную? Но чуть погодя мистер Бонна принялся похлопывать по пачке работ, выравнивая и, видимо, собираясь тоже уложить в свою вместительную сумку, и я успокоился. К тому же подумал, что вряд ли преподаватель решится совершить подлог: мы все отмечались после прихода на экзамен, да и одноклассники меня прекрасно видели эти четыре часа. И наблюдали, что экзаменационные листы я сдал наравне с ними.

Так что, отбросив сомнения, вслед за сдержанно галдящей толпой я направился к выходу.

– Ты домой? – поинтересовалась Мари, появляясь рядом.

– Ага, – подтвердил я. – А ты?

– И я домой. Поедем вместе?

– Хорошо. Только с Диком попрощаюсь… – я завертел головой, отыскивая его среди покидающих класс.

– Ладно, тогда я пошла одеваться, – Мари развернулась и направилась в сторону раздевалки.

Когда Дик уехал – я слышал, как завелась «Джарга», – я сразу почему-то ощутил потерю. Не знаю, почему. Может быть, оттого, что за последние дни привык проводить с ним все свободное время. А сегодня Дик не смог даже пообещать, что мы увидимся вечером.

– Как пойдет, – сказал он. – Хрен знает, какие там гости припрутся. Я позвоню, Дэн.

Наверное, что-то в моем лице все-таки изменилось, хотя я с самого утра старался не давать ему повода заподозрить меня в недовольстве.

– Думаешь, мне сильно охота туда переться? – Дик поморщился. – Ошибаешься… Но если я не явлюсь – Тэд мне яйца оторвет, ты же слышал.

– Ну, этого мы, конечно, допустить не можем, – согласно кивнул я. – Твои яйца нам еще пригодятся.

Дик захохотал, пихнув меня в плечо кулаком.

Иногда на меня накатывало чувство, что он притворяется. Что это не он – наследник миллионов, будущий владелец корпораций, благовоспитанный винтик общества и член Парламента. Ну невозможно же, чтобы вот этот матерщинник, похабник, гуляка, гонщик и драчун был именно им. Может быть, когда-то в младенчестве его подменили, а настоящего наследника Лернеры где-то прячут, воспитывая в строгом соответствии с правилами и канонами? Ну, чтобы его никакая ржа не испортила. И однажды он вышел к миру и взял его в свои ухоженные лживые руки, улыбаясь чинно и всезнающе.

Одного не учли благородные Лернеры, растя под видом своего сына подкидыша, приготовленного на заклание, едва к миру выйдет Лернер Настоящий. Подкидыш совершенно не собирался отдавать ему мир.

– Ты какой-то смурной, – упрекнула меня Мари, когда наконец-то появилась. – Как будто и не рад пообщаться со мной.

– Почему же? – возразил я. – Рад.

– Ну да, – хмыкнула она. – По тебе сразу видно… Вот не понимаю, честное слово: что ты нашел в своем Лернере, что так на него запал. Он уехал не больше пятнадцати минут назад, а ты уже скучаешь.

– Наверное, это любовь, – пробормотал я. – Большая и светлая… Ты наконец-то готова? Мы можем идти?

– Готова, – сказала она, поправляя шапочку.

И я вдруг заметил, что она одета совсем не так, как обычно. Утром это обстоятельство как-то прошло мимо моего внимания.

– Бог мой! Уж не решила ли ты обновить часть из… – я замялся, подбирая нейтральное слово, – из вещей Майлза? – наконец нашел я формулировку, но голос на всякий случай понизил.

– Нет, Дэн. То, что на продажу, я не ношу. Это моей двоюродной сестры. Той самой, которая поделилась своим тусовочным прикидом – помнишь, я рассказывала? Она в это все после родов не влезает.

– Тогда почему давно не отдала? – удивился я. – Или надеялась похудеть?

– Да она давно – еще перед концертом «Роллизов». Все вместе и всучила.

– Что же ты раньше ничего такого не надевала?

– А зачем? – резонно вопросила Мари. – Помнишь, как все сразу на тебя стали глаза лупить, когда ты поменял гардероб? Ну и как – приятно?

– Не особо, – признал я, поежившись.

– Ну вот. Да и не для кого мне было.

– То есть теперь появился? – ухмыльнулся я, припомнив, что они с Марком приехали вместе. – И кто-то здесь еще пытается поддеть меня в отношении светлых чувств?

– Ты всегда был нетактичен, Дэн, – вздохнула она, – поэтому я привыкла и не обижаюсь. Между прочим, мог хотя бы высказаться, идет мне или не идет.

– Ты замечательно выглядишь, – искренне сказал я. – Марку можно позавидовать.

Синее драповое приталенное пальто взамен бесформенной куртки и нежно-голубые шарфик и шапочка даже как-то нарочито подчеркивали ее женственность. Но изменилась не только одежда. Глаза Мари блестели как-то по-особенному, и лицо сразу сделалось красивее.

– Точно Марку? Не мне? – уточнила она.

– Точно, – успокоил я. – Ты так и не поверила, что нас с ним ничего не связывает?

– Не поверила. Поскольку что-то все-таки связывает. Он даже не признался, спали вы с ним или нет.

– А ты действительно хочешь это узнать? – я забрал у нее сумку и повесил себе на плечо.

– Не от тебя.

– Ясно. Но я бы тоже не сказал.

– Интриган, – она пихнула меня локтем в бок, а я рассмеялся.

Кивнув Гюнтеру на выходе, мы выбрались из здания и зашагали по дорожке к воротам. Пока мы торчали на экзамене, погода ощутимо испортилась, и на нас набросился ледяной ветер, обсыпав мелкой снежной крупой.

– Фу, ну и погодка, – поморщилась Мари. – И как твой Лернер на байке ездит? А ведь все условия у человека. Машин в доме наверняка целая куча, шоферы там всякие личные…

– Дик не любит все официальное. И свой байк не променяет ни на что в любую погоду… Смотри не навернись, – я успел подхватить ее под руку, когда она поскользнулась.

– Тьфу, пропасть, – выдавила она. – Спасибо.

– А поторопилась бы – мы сейчас ехали в относительном тепле школьного автобуса, а не тащились на остановку, чтобы ждать рейсового, – посетовал я. Пальцы уже начали мерзнуть.

– Ну их, – мрачно сказала Мари. – Не хочу с ними ездить. Знаешь, смотрят все так, как будто ты их пачкаешь. Словно ты со свалки, а они… – она не договорила, сделав неопределенный жест.

Я даже не стал уточнять, кого она имеет в виду, говоря «ты» – себя или меня. Наверное, сейчас это было почти равнозначно. Поскольку вся школа была поставлена в известность о моей нетрадиционной ориентации, а Мари не раз, никого не стесняясь, проявляла ко мне дружеские чувства. Кажется, теперь я вполне мог на собственной шкуре оценить то, о чем рассказывала Келли по отношению к цветным.

Мне стало ужасно неловко. Как будто я ее подставил. Особенно тем, что последние дни вообще не подходил к школьному автобусу – мы всегда уезжали с Диком. А когда я был с ним, мне становилось плевать на любые посторонние взгляды.

– Извини, – сказал я.

Мари немедленно ощерилась, остановилась и развернулась ко мне:

– И за что ты извиняешься? – с вызовом поинтересовалась она.

– За них, – нашелся я.

Секунду она еще пристально смотрела на меня, а потом все-таки пошагала дальше. Я потопал рядом.

– Как дела у вас с Марком? – решил я перевести тему.

– Идут, – бросила она. – У него своеобразная мама.

– Вот как. Уже познакомились?

– Так получилось, – пожала она плечами.

– А почему ты сегодня не поехала с Марком? Он бы тебя на своем «Брейне» быстро домчал до дома.

– У него дела. Мы договорились, что…

– Дэнил! Дэн Арчер!!! – донеслось до нас.

Я обернулся – от школьного крыльца спешила наша куратор.

– Пошли скорее, – прошипела Мари, – до остановки рукой подать. Сделаем вид, будто не услышали.

– Да ладно, – улыбнулся я. – Не нервничай. Она мне тут ничего не сделает. А вдруг у нее что-то важное?

– Что хорошего может тебе сказать эта мегера? – фыркнула Мари, но послушно остановилась.

Мы дождались, когда мисс Смитфул доберется до нас. Школьные ворота хищно лязгнули за ее спиной, когда она из них вышла.

– Дэнил, вернись в школу, – приказала химичка, голову которой покрывал черный шарф, а бежевое пальто снизу оказалось выпачкано грязью. – Тебя зовет директор.

– Зачем? – спросил я.

– Мне неизвестно. Но если хотите знать мое мнение – думаю, лучше послушаться.

– Не хотим, – прищурилась Мари. – Вы – не тот человек, чье мнение заслуживает нашего внимания.

– Ах ты, дерзкая маленькая дрянь! – прошипела Смитфул, немедленно меняясь в лице. – Что ты о себе возомнила?! Получила «терпимо» по полугодовому экзамену по химии и думаешь, теперь тебе все можно?! Не забывай – впереди еще целый семестр учебы и итоговые результаты.

– Я не Зои, – беспечно отозвалась Мари. – Мне на оценки плевать. Это ее вы можете таким образом до истерики довести, а мне как-то фиолетово.

– Заметно, что тебе все фиолетово. Даже судьба твоего вроде бы как друга, – она посмотрела на меня и презрительно скривила губы. – Я только надеюсь, что собственная жизнь не фиолетова тебе, Дэн. А там – поступайте как знаете, – она отвернулась и поцокала по асфальту куда-то в противоположную от остановки сторону. Может быть, у нее где-то поблизости стояла машина.

– Нечего ее слушать, Дэн. Пошли, – твердо объявила Мари. – Все, что собирается сказать тебе директор, он может сказать и на следующем экзамене.

Я колебался. Ну а вдруг действительно что-то стряслось? Почему Смитфул внезапно заговорила о моей жизни? Может быть, директору откуда-то позвонили и что-то успели сообщить?

Думать о несчастье, которое могло произойти, было страшно, и я усиленно гнал мысли прочь.

– Мари, знаешь что? Ты иди, – предложил я. – Не мерзни тут. А я все-таки вернусь.

– Ну что за глупости? – нахмурилась она.

– Ты же видишь, какая погода. В такую очень просто попасть в аварию.

Честно говоря, это первое, что приходило в голову, как я ни старался не думать. Дик уехал уже с полчаса назад. За это время могло не только что-нибудь случиться, но и в школу могли успеть сообщить. Да и Сильвер собирался везти сегодня мать на очередной осмотр. Вообще, он был аккуратным водителем, не лихачил, однако же…

– Тогда лучше ничего себе не придумывай, а действительно вернись, – решительно сказала Мари. – Хотя бы будешь знать наверняка, зачем тебя зовет этот старый паук… Ну, минут десять я еще тебя подожду. Но если ты не выйдешь – наверное, поеду. Боюсь, околею я здесь, – она зябко переступила ногами в тонких чулках.

– Да сразу поезжай, зачем торчать на ветру, – махнул я рукой и отдал ее сумку. – Вон и автобус как раз идет… Пока!

Я развернулся и затрусил обратно к школе, стараясь не поддаваться тревоге, все явственней сжимавшей сердце.

Миссис Обезьянье Лицо Бойль находилась на месте – что-то отчаянно выстукивала на печатной машинке, даже из коридора было слышно, как старается.

– Здравствуйте, – вежливо сказал я. – Мисс Смитфул сообщила, что господин Морт хотел меня видеть.

– Арчер? – рявкнула она с видом человека, оторванного от дела государственной важности. – Где ты шляешься? Тебя ждут!

Тон был такой, точно я занял у нее денег и не отдаю.

– Быстро снимай верхнюю одежду и проходи!

Пожав плечами, я повесил куртку на вешалку в углу, открыл дверь в кабинет директора, шагнул за порог и сразу остановился, давая понять, что задерживаться не намерен. За спиной снова сурово застрекотала машинка.

– Добрый день, мистер Морт.

– Дэн, – директор немедленно поднялся из-за стола и направился мне навстречу, неожиданно растягивая губы в улыбке. – Я видел, как ты едва не уехал. Рад, что мисс Смитфул удалось тебя догнать. Проходи.

– Мне бы хотелось узнать, зачем вы меня пригласили, – твердо ответил я, не трогаясь с места.

Морт, приблизившись, положил ладонь мне на плечо и настойчиво потянул от дверей:

– У нас будет серьезный разговор. И долгий.

– Если вы снова хотите говорить о Ричарде… – упрямо начал я, но директор замахал на меня свободной рукой:

– Нет-нет, Дэн, он меня не интересует! О тебе.

Сдавшись, я потащился к его столу и уселся на указанный стул. Морт вернулся в свое кресло. И мгновенно стал серьезным – все напускное радушие разом исчезло.

– Дэн, твои экзаменационные результаты меня удручают. Я не буду, раз уж обещал, сейчас говорить о том дурном влиянии, которое ты сам себе обеспечил. Я просто настоятельно рекомендую тебе взглянуть объективно. И честно признаться самому себе, что твои связи, – он многозначительно и с презрением выделил слово «связи», – не ведут к добру.

– Мистер Морт, – прервал я, – если говорить об объективности и честности, то давайте оба признаем, что за два года учебы в этой школе я никогда не блистал ни по математике, ни по химии. Так что оценки за экзамены можно считать справедливым подведением итогов моей успеваемости. Скорее всего, такой же результат я бы получил без всяких связей.

В действительности я, конечно, подозревал, что оценки мне занизили. Ну не мог я не написать на минимум! Хоть что-то же я должен был сделать правильно! Однако обвинять директора в лицо пока не хотелось. Требовалось понять, к чему он клонит.

Я и так ожидал, что он сейчас взорвется. Но нет – лишь с удрученным видом покачал головой.

– Ты, по-видимому, совсем не пытаешься трезво оценивать будущее, да, Дэн? Три «неудовлетворительно» – и ты уже не ученик «Маллет-Рей». А только школьные стены отделяют тебя от призыва в армию.

– Почему? Я обо всем в курсе. Но у меня только две отрицательных оценки. И значит, пока есть шанс пересдать.

– Увы! – Морт потянулся, достал с пола свой портфель и вытащил оттуда знакомые мне листы – те, которые мистер Бонна положил отдельно от остальных. – Ты единственный выпускник со столь плачевной ситуацией в аттестационном листе. Больше ни у кого после двух экзаменов нет двух непроходных отметок. Только подумай: даже в «Би» классе тебя превосходят! Поэтому я попросил мистера Бонну заняться твоей работой сразу, чтобы не затягивать. И он исполнил просьбу.

Директор развернул мою работу и из своих рук показал мне. На тетрадном листе нагло и жирно краснело размашистое «неудовлетворительно».

Это конец, – понял я.

Вот теперь сердце окончательно упало куда-то в живот.

– Разумеется, все работы завтра утром уйдут в Министерство, едва мистер Бонна закончит их проверку. Как ты наверняка слышал, специалисты из Министерства будут выборочно их просматривать. У них есть два дня… ну три, потому что выходные, – для наложения «вето» на любую оценку и выставление своей. Так что, без сомнения, шанс остаться в школе у тебя пока есть.

Мизерный, – мысленно договорил за директора я. Неужели он считал меня дураком, верящим в сказки? О якобы добрых министерских чиновниках, действительно пересматривающих работы, чтобы каждому ученику была поставлена справедливая оценка?

– Однако я бы не стал на этот шанс чересчур сильно полагаться, – тут же покачал Морт головой. И скорчил сочувствующую мину.

– Х-х… – голос куда-то пропал, и я откашлялся. – Хорошо, я все понял, – я стал медленно приподниматься. – Спасибо, мистер Морт, что предупредили. Теперь я…

– Сидеть! – рявкнул Морт так, что я шлепнулся обратно на стул, а за дверью на несколько секунд приостановилась пулеметная очередь печатной машинки. – Я еще не закончил!!!

Убедившись, что я, втянув голову в плечи, пришибленно замер, он продолжил:

– Так вот. Поскольку рассчитывать на чудесное спасение не стоит, я предлагаю сотворить чудо своими руками.

– Что? – мне показалось, я ослышался.

– Я дам тебе новый проштампованный лист, ты перепишешь все, что успел сделать верно на второй половине экзамена, и правильно решишь еще хотя бы пару задачек – тогда мистер Бонна с чистой совестью сможет поставить «терпимо». На большее же ты не рассчитываешь, правда?

– Не рассчитываю, – прохрипел я.

– Задачи вытянут тебя вернее, чем теория, поверь моему опыту. Практику всегда оценивают выше. А тебе до проходного балла не хватает совсем немного. Мистер Бонна завтра оценит твой труд, и мы отправим все работы в Министерство… Ну как, согласен?

– Я не понимаю, – потряс я головой.

– Да чего же тут можно не понять?! – снова рассердился Морт. – В Министерство мы отправим работы только завтра – после того, как мистер Бонна проверит их все. Так что сегодня, вот как раз сию секунду, у тебя есть возможность исправить свое плачевное положение.

Первым моим порывом было согласиться.

Ведь это означало еще как минимум полгода достаточно беззаботной жизни. Причем жизни с Диком под боком. Полгода относительной свободы и великолепных выходных в нашей квартире, где можно просыпаться по утрам в одной кровати. Полгода того счастья, которое потом я смогу хранить в воспоминаниях всю жизнь.

Но я немедленно подумал, чего мне это будет стоить.

– Мистер Морт, давайте будем откровенными и дальше, – предложил я. – Быть вашим секретарем-референтом я по-прежнему желанием не горю.

Более открыто сообщить, что становиться его мальчиком для сексуальных утех не намерен, я не рискнул.

– О! А ты считаешь, мое предложение все еще в силе? – презрительно скривил губы директор. – Я не предлагаю покровительство дважды и не собираюсь его оказывать таким неблагодарным глупцам, как ты.

– Тогда в чем ваш интерес? – напрямую спросил я.

– Не веришь, что я намерен отплатить добром за добро?

– А-а-а? – вытаращился я на него.

– Да, – кивнул он. – В понедельник я позволил себе сорваться. Личные мотивы, стресс, тебе знать необязательно. В общем, я был выведен из равновесия. По не относящимся к школе причинам.

У него и сейчас сузились зрачки, и кулак, лежащий на столешнице, внезапно сжался. Так что он немедленно убрал руку под стол. Помолчал немного, точно справлялся с эмоциями.

– Так вот. Считай, что это мой способ тебя отблагодарить… Удовлетворен ответом?

Морт встал, прошелся до шкафа, достал чистый проштампованный лист в клеточку, бумагу с моими экзаменационными задачами, положил передо мной вместе с ручкой, небрежно бросил:

– Пиши! – и направился прочь из кабинета.

На секунду стрекот из приемной стал слышнее, а потом дверь мягко хлопнула, закрываясь за ним, и я остался в комнате один.

Какое-то время я сидел, тупо глядя перед собой. Невыносимо хотелось уйти, гордо оставив на столе работу с «неудом». Мол, не нужны мне ваши подачки, за которые потом неизвестно чем придется расплачиваться.

Обычно я нигде не получал никаких скидок и поблажек, а потому терпеть их не мог. Да еще незаконные, да еще в обход общих оснований. Ведь это было совершенно нечестно по отношению к остальным. К тому же Дику. К той же Зои. Которые, возможно, получи они больше времени, тоже могли бы улучшить свои оценки.

Но правда заключалась в том, что эта подачка была мне необходима, как ни мерзко оказалось это признавать. Ни перед Диком, ни перед Зои не маячила близкая и неотвратимая угроза загреметь в армию. Собственно, вопрос стоял так: или я пишу сейчас физику, полагаясь на милость директора, и получаю еще как минимум полгода отсрочки, или в ближайшем будущем меня бреют налысо.

Конечно, Сильвер сказал, что написал своим знакомым, интересуясь, нет ли возможности пристроить меня как-нибудь так, чтобы я гарантированно вернулся домой здоровым после службы, но ведь ему пока никто не ответил. А я ни капли не сомневался, что комиссар Вернер и мистер Морт немедленно отправят мое заявление куда нужно, едва я получу повестку.

Вздохнув, я одним глазом заглянул в нерешенные задачи. «Как изменится частота свободных колебаний в контуре при уменьшении индуктивности катушки в четыре раза?» Кажется, я мог это решить. Непонятно почему формула частоты электромагнитных колебаний совершенно вылетела у меня из головы в классе, зато сейчас всплыла во всей красе. То есть, в принципе, еще с каким-то количеством заданий я, наверное, справлюсь.

Еще раз вздохнув, я притянул к себе чистый лист, вывел на нем свои данные и для начала принялся переписывать со старого все, что не было перечеркнуто красной пастой.

Миссис Бойль за дверью продолжала бодро колотить по клавишам машинки. Что она там – все произведения Бальнера перепечатывает, что ли? Я поморщился, стараясь сосредоточиться. И минут через пятнадцать абсолютно перестал ее слышать, увлекшись процессом.

Не знаю, сколько времени не было Морта. Но долго. Во всяком случае, я успел решить почти все пропущенные задачи, понадеявшись, что теперь-то на минимум наберу, даже если снова часть ответов окажется неправильной. Заодно сам у себя нашел несколько фактических ошибок в расчетах, хотя само решение, на мой взгляд, было верным. Но мистер Бонна при проверке ничего не объяснял и не исправлял – просто перечеркивал задание и ставил рядом жирный «минус». Поэтому догадываться, где налажал, приходилось самостоятельно.

Появлению директора в кабинете предшествовал его короткий разговор с миссис Бойль в секретарской – я не разобрал ни слова, только услышал голоса, а потом стрекот машинки прекратился, и чуть погодя Морт возник на пороге. Прошагал до своего стола, тяжело опустился в кресло и молча уставился на меня. Помучившись пару минут под его пристальным взглядом, который ощущал даже макушкой, я не выдержал и отложил ручку. Все равно в такой обстановке я не справлюсь больше ни с одним, даже самым простым примером – прошедшая в понедельник математика тому доказательство.

– Хочешь сказать, ты закончил? – поинтересовался директор.

Я пожал плечами.

Он дотянулся до моей работы, взял и некоторое время пристально ее разглядывал, перелистывая странички. Наконец отложил в сторону.

– Ну что ж, – проговорил небрежно, – надеюсь, этого хватит для положительной оценки.

Потом помолчал, глядя на меня. Я напрягся, ощущая что-то недоброе в его взгляде. Срочно захотелось удрать из кабинета, и я с трудом удержал себя на месте.

– У меня есть к тебе просьба, Дэн, – начал он, но я тут же перебил:

– Спать с вами я не буду. Лучше уж тогда сразу выкидывайте мою работу.

На мгновение директор опешил, а потом побагровел и влепил кулаком по столу так, что я вздрогнул.

– Да ты, я смотрю, самоуверенный паршивец! – прошипел Морт, и я съежился. – Всерьез считаешь себя неотразимым? Думаешь, твой молодой зад способен свести с ума мужчину в возрасте? Да так, что он только и будет строить планы, как заполучить тебя в свою постель? – он еще раз бухнул кулаком по столу. – Ты, мелкий наглец! Щенок! Я ведь уже объяснил тебе, что ты меня больше не интересуешь! Твое безрадостное будущее – это твое дело. Спи со своим Лернером сколько влезет, если рассчитываешь на перспективы с той стороны. В конце концов, Роберта уже выпустили и вот-вот оправдают. Так что, может быть, твой расчет окажется не так уж неверен и тебе что-нибудь обломится. Хотя я бы на месте папаши взял сыночка-оболтуса в ежовые рукавицы и оградил от любых порочных связей. Чтобы больше никакой сука-папарацци носа не подточил. Поэтому слишком-то губы не раскатывай… королева.