Текст книги "Сумерки (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 67 страниц)

45.

Никогда еще мой дом не посещало столько народу, а сегодня как сговорились. Чертыхнувшись, я принялся выбираться из рук Ричарда, хотя мне этого страшно не хотелось – с ним оказалось так здорово целоваться. И кормить друг друга, пачкая лицо и пальцы.

– Не открывай, – предложил Ричард. – Мне надоело сидеть в шкафу.

– А вдруг директор вернулся? – возразил я. – Или снова соседка. Не откроешь – еще заявит куда-нибудь. А у меня нет желания иметь дело с полицией.

– Ну и что она скажет полиции?

– Придумает... Дик, я все понимаю, но надо открыть.

В общем, я его уговорил. И пока он в очередной раз вместе со всем своим барахлом залезал в шкаф, звонок раздался снова. Я провел рукой по волосам и поплелся открывать.

Жаль, дверь у нас была непрозрачная и без глазка. Иначе я бы, наверное, подготовился лучше. А так – застыл столбом, неверяще выдохнув:

– Ты-ы?!

– Я, – широко улыбнулся Джоуи и, подвинув меня, перешагнул порог. В руках он держал какие-то пакеты. – Мистер Балларет утром сообщил, что ты заболел, и срочно вызвал на работу Магду. А сейчас в кафе затишье, я и решил сбегать, принести тебе еды... Ты ведь, наверное, голодный?

От неожиданности мне как будто что-то в горло попало, и я закашлялся, прикрывая рот рукой, но не отводя от Джоуи взгляда.

– Вот! – тут же отреагировал он. – Стоишь тут босиком и почти раздетый! А ну марш в кровать! Сейчас я тебе молоко подогрею и принесу.

– Не надо мне молока, – просипел я. – Почему ты пришел? Раньше тебя мое здоровье как-то не волновало.

– А ты раньше и не болел, – справедливо возразил Джоуи, потом резко сменил тон. – Ну и мы раньше с тобой не были...

– Мы и сейчас не есть, – отрезал я, отворачиваясь.

Джоуи прошуршал пакетами, ставя их на тумбочку у входа, и шагнул ко мне:

– Дэн, я хотел бы, чтобы ты меня выслушал, – он положил руку мне на плечо.

– Не сейчас, – сказал я. – Пожалуйста!

– Пойми, я не думал, что ты так отнесешься к тому, что я... – Джоуи замялся.

– Что ты женат, – подсказал я.

– Ну да, – кивнул он. – Мне казалось, это не имеет большого значения, потому что... ну потому что не все ли равно, как и с кем живет тот, с кем ты трахаешься? Это же просто...

– Просто трах? – раздался позади меня голос, и я обомлел.

У Джоуи округлились глаза, и мне не надо было оглядываться, чтобы понять: Лернер и не подумал особо одеваться, прежде чем выползти к нам. Видимо, мы слишком громко разговаривали, и Ричард в комнате прекрасно расслышал, что это пришел не директор и не соседка.

– Так это его ты вчера ждал, Арчер? – лениво протянул Дик, а я почувствовал, что все. Сказка кончилась. Не знаю, почему. Просто почувствовал.

– Вот оно как... – пробормотал Джоуи, снял руку с моего плеча, усмехнулся: – Быстро ты, Дэн. Только к добру ли? – развернулся и выскочил за дверь.

А я остался наедине с заведенным, но отнюдь не от того, от чего бы мне хотелось, Лернером. Я боялся посмотреть на него, но он не стал ждать: я услышал шаги, а потом – как он вызывает по телефону такси к моему дому. Затем Дик направился в спальню, и я потащился следом за ним. Встал в дверях, прислонившись к косяку. Глядя на его руки, натягивающие носки и ботинки, спросил:

– Говорить, что мы с ним расстались еще до твоего появления, бесполезно, да?

– Совершенно, – согласился он, просовывая голову в горловину футболки. – Меня не интересуют подробности ваших взаимоотношений.

– А наших? – со слабой надеждой спросил я.

– А наших у нас нет, – хохотнул он. – Просто трах – это не отношения. Кстати, – Лернер встал, подошел вплотную, так что я смотрел в морду злорадно скалящемуся тигру на футболке, подхватил мое лицо под подбородок, поднял, заставляя встретиться с ним глазами. – Трах был неплохой, Арчер. Если что – я буду иметь тебя в виду, – и подмигнул, ухмыльнувшись.

– Не надо, – я отступил и замотал головой. – Не надо иметь меня в виду, Ричард. Я не собираюсь с тобой просто трахаться.

– Вот как? – он удивленно поднял бровь. – Хочешь сказать, твой рыжий плебей лучше?

– Дело не в этом, – возразил я.

А дальше у меня не хватило слов. Я не знал, как объяснить, в чем же, собственно, дело. Как выговорить, что Джоуи – это от безвыходности, а Дик – словно праздник, награда за что-то, – и при этом не выглядеть смешным. Полчаса назад, когда мы с ним валялись в кровати и болтали, я бы, может быть, смог. Но не сейчас, когда Лернер стоял передо мной полностью одетым, застегнутым и походил на себя всегдашнего – наглого и циничного. Для того чтобы разговаривать с таким, нужна была смелость, которой я не имел. Ее, может быть, только звездные рейнджеры и имели, но одолжить мне никак не могли.

На улице заурчал мотор подъехавшего такси, Ричард обогнул меня, бросив:

– Ладно, пока. В школе увидимся.

Чуть погодя хлопнула дверь в прихожей.

Господи ты боже мой! А ведь он прав! Нам же завтра предстоит встретиться на занятиях! И мне придется каким-то образом на него смотреть!..

Бесцельно помотавшись из угла в угол, я перемыл посуду, убрал в холодильник принесенные Джоуи пакеты (не пропадать же добру!), а потом собрался и поехал к матери.

Ей стало лучше, она спала под капельницей, но, судя по состоянию простыней и судна, больше ее не рвало. Медсестра велела мне ее не будить, поэтому я оставил купленные в супермаркете яблоки на тумбочке, посидел немного, глядя на изможденное лицо на белой наволочке, и поехал обратно домой.

На остановке все косился в сторону клуба, из которого в прошлый раз вышел Дик, но никого знакомого не увидел – ни самого Лернера, ни того красавчика-блондина.

Дома было пусто и холодно. Еще холоднее и еще более пусто, чем вчера.

Читать не хотелось, в голову лезли совершенно ненужные и глупые мысли о несбыточном. Но следовало как-то жить дальше, даже зная, как все могло бы быть, если бы…

Интересно, если бы я, как утром, положил руку Ричарду на плечо и спросил что-нибудь возбуждающее – он бы остался?.. Скорее всего, нет. Наверняка он не собирался заводить со мной какие-то продолжительные отношения, пусть сначала мне и казалось иначе. Наверное, один день, проведенный вместе – это лучше, чем ничего, надо только в это поверить.

Я не чувствовал себя виноватым в том, что успел до Ричарда завести интрижку с Джоуи. Но правым я себя тоже не чувствовал – ни с Джоуи, ни с Диком. Внутри разливалась какая-то удивительная пустота.

Потом я вспомнил, что даже не прикасался к заданиям по математике, которые мне дал Морт, и сел за уроки. Что-то получилось, что-то нет. Но меня так мало трогал результат, что приходилось буквально силком возвращать себя к учебникам.

Лег я достаточно поздно, но все равно никак не мог уснуть, пялясь на лампу над головой и вспоминая, вспоминая…

Похоже, сегодня я лишился чего-то значительного, так и не успев его толком обрести. Но пока не умел смириться с потерей. Ужасно глупо было с моей стороны на что-то рассчитывать. Следовало брать, что дают, и не ждать ничего больше. И все-таки, все-таки… Меня бросало в дрожь при одной мысли, что завтра я войду в класс, а там – Ричард.

Намного лучше было бы больше никогда его не видеть. В конце концов, у нас действительно параллельные вселенные существования, и не встретиться в них в тысячу раз проще, чем встретиться. Если бы не школа…

Так ничего и не решив, я наконец-то заснул, хотя пару раз просыпался, когда мне казалось, будто кто-то стучит в окно. Никто, конечно, не стучал – только ветер, и я снова падал на подушку, пытаясь уловить слабеющий чужой запах.

Джоуи всегда неприятно пах какой-то туалетной водой, и ее достаточно резкий аромат меня совершенно не привлекал. Может быть, еще и поэтому мне никогда не хотелось прижаться к нему, уткнуться куда-нибудь в шею, поцеловать за ухом. А Ричард, если и пользовался каким-то парфюмом, то этот запах очень органично вписывался в его облик и воспринимался как неотъемлемая принадлежность. Ведь не мог же человек сам пахнуть так здорово, что невольно хотелось обнять его и никуда не отпускать?

Даже прошлой ночью, когда я так старательно убедил себя в том, что все происходящее – сон, спасая психику от взрыва, даже тогда седьмое, десятое или тридцать седьмое чувство где-то вдалеке кричало мне: иллюзии не могут так замечательно и правдоподобно пахнуть. Но я совершенно не хотел его слушать. Поскольку если бы позволил себе понять, что действительно оказался в одной постели с Ричардом Лернером и тот совершенно не против мне отдаться – инстинкт самосохранения наверняка не допустил бы такой глупости с моей стороны. Вот изворотливый разум и пошел другим путем: мол, пусть случится то, чего так хочется, а утром разберемся… Ну и разобрались, да. И сколько времени мне теперь разгребать последствия – непонятно.

Надо было, конечно, еще утром его отпустить, когда он обиделся и собирался уйти. Но едва Ричард скрылся за дверью комнаты, внутри все настолько горестно взвыло, что я не выдержал и пошел следом за ним. Тогда показалось: плевать на последствия, не хочу его отпускать, и пусть даже у нас будет только сегодня, но оно будет!

И это, конечно, оказалось самым неправильным шагом в моей жизни. Поскольку я успел увидеть совсем другого Ричарда – не того, который безнаказанно творил что хотел, а того, который тоже нуждался в теплом человеческом отношении. Не с моей стороны, разумеется – я прекрасно понимал, что пожить у себя он пригласил меня сгоряча, – со стороны кого-то более интересного и влиятельного, чем нищий мальчишка с одними только глупыми рейнджерами за душой.

Как себя вести, наутро мне подсказал сам Ричард. Потому что когда я вошел в класс, он, обнимая за талию Зои, что-то нашептывал ей в розовеющее ухо и не кинул на меня даже мимолетного взгляда.

И все сразу стало ясно: надо делать вид, как будто между нами никогда ничего не было. Собственно, его и не могло быть по определению. Судя по всему, Ричард вчера тоже поразмышлял и решил, что произошедшее действительно было ошибкой. Нельзя выбирать случайных партнеров из тех, с кем учишься в одном классе.

Я добрался до своего места, сел и прочно и привычно уставился в окно. Теперь самым главным оказалось не дать себе вспоминать. Уроки – не то время и не то место, где, бросив случайный взгляд на соседа по парте, можно в красках представлять, как имел его вчера и какие вы оба были до безобразия возбужденные, потные и… и счастливые, черт возьми!

За первый урок, пока мистер Драм пытался освежить в наших головах пройденный когда-то материал о неполных предложениях, я пришел к выводу, что все сложилось не так уж плохо. В конце концов, Ричард всего лишь собрался меня не замечать. С этим я могу справиться, это легко и привычно – я всю жизнь старался быть незаметным.

Мне пришлось бы гораздо хуже, если бы Лернер решил отомстить. Быть его врагом – хуже не придумаешь. Вон Кид до сих пор вздрагивает и ежится, глядя на Ричарда. А Ларсен – не мне чета, за него есть кому словечко замолвить. Пусть Миднайт Ларсен и не имеет ныне былого влияния, однако еще не повержен, и знакомства его играют большую роль, иначе бы бывший сенатор давно разглядывал небо в клеточку. Тем не менее каким-то образом Ричард умудрился прищучить его сына. Так что если бы Лернер всерьез взялся за меня… Нет, лучше не думать. Как и о том, что на самом деле видеть в Ричарде врага мне не хочется совершенно не поэтому, а потому, что вчера…

Меня спас звонок. Я вскочил и, как ошпаренный, выскочил из класса, лишь бы не столкнуться с Ричардом. Или невзначай не остаться с ним в классе наедине. Пока на такой подвиг я отважиться не мог.

И всю перемену проторчал на втором этаже, в рекреации, где располагались классы начальной школы. Уж сюда-то точно никто из наших не забредал. Поэтому я стоял в коридоре, по которому с визгом и гиканьем носились малолетки и, прислонившись лбом к стеклу, смотрел на «Джаргу» возле ворот. Когда я утром вышел из автобуса и увидел ее, сердце екнуло, несмотря на то, что всю дорогу я готовился к встрече. Но все равно оказался не готов, к сожалению. Совершенно не готов.

В класс я вошел сразу за химичкой.

– Опаздываете, Арчер? – недовольно произнесла она. – Мало вам одной отработки, назначенной директором? Кстати, ваша отработка будет проходить в моем классе, так что жду вас после уроков у себя.

Я кивнул, доплелся до своего места и снова уставился в окно. Хотя успел увидеть, как счастливая Зои запихивает в рюкзак очередную шоколадную фигурку – наверное, подружкам хвасталась подарком Ричарда. Глупая ты девушка, Зои Брукс. Ничего тебе с ним не светит. Он уже проверил на мне и точно знает – одноклассники для интрижек не подходят. А в спутницы жизни ты ему стопудово не годишься. Уж не говоря про меня.

Я очень надеялся, что понедельник выдастся тихий и спокойный, без эксцессов. Но, конечно, просчитался. На математике директор, едва появившись в дверях, немедленно скомандовал:

– Встаньте, Лернер, и подойдите ко мне.

Ричард неохотно встал, а я непроизвольно отметил, что в школу он пришел в обыкновенных черных штанах, а не в коже, и даже успел подумать: а под них Дик надевает нижнее белье или нет? Хотя, по идее, мне не должно было быть до этого никакого дела.

– Все вы помните об эксцессе, произошедшем в нашей школе на прошлой неделе. Я говорю об истории с найденными у мистера Ларсена легкими наркотиками.

Тихо гудевший класс настороженно замер, переводя глаза с директора на Кида, а с Кида – на Лернера, стоявшего у доски с отрешенным видом. Все поняли, что сейчас случится нечто важное.

– Так вот. Недавно выяснилось, что эти наркотики принес в школу отнюдь не господин Ларсен. Настоящий владелец марихуаны стоит сейчас перед вами.

У меня даже дыхание перехватило, и я вцепился в парту, неотрывно глядя на директора. Откуда он узнал? Как? Каким образом?!

– Оу! – протянула, как мне показалось, несколько разочарованно Энн. – Так это не наш отличник покуривает травку?

– Нет, мисс Маккафли, – отрезал директор. – Мистеру Ларсену всего лишь не повезло встать на пути интересов мистера Лернера.

– Я бы не назвал это невезением, – я медленно поднялся, глядя только на директора. – Скорее, тут было обоюдное противостояние. Так что нет никаких оснований считать, что…

– Не трудитесь, мистер Арчер, – оборвал меня Морт. – Господин Лернер сам признался мне в пятницу в содеянном, поэтому ваше заступничество ни к чему. И вспомните, что я вам говорил в воскресенье о вашем поведении и знакомствах.

Сам признался? Я ошарашенно плюхнулся на стул. Ричард добровольно пошел к директору и рассказал, что сам подсунул травку Киду? Зачем?! Я потряс головой. Вот надо же – а я чуть было не начал выкладывать, что это Ларсен с дружками напал на Ричарда три недели назад.

– Итак, поскольку мистер Лернер раскаялся и не позволил далеко идущим последствиям испортить жизнь и себе, и мистеру Ларсену, я вынес решение наказать его всего лишь недельной отработкой в столовой… Вы понимаете, мистер Лернер, какая это удача для вас?

– Понимаю, – буркнул Ричард.

Сейчас, конечно, следовало еще добавить «Спасибо, господин директор», но, разумеется, от Ричарда такого ожидать не стоило. Кажется, мистер Морт это тоже понимал. Зато он придумал кое-что не менее его удовлетворившее.

– А теперь, мистер Лернер, принесите публичные извинения мистеру Ларсену. Как человеку, пострадавшему по вашей вине.

Я испугался, что Ричард взорвется прямо сейчас: обматерит директора и вылетит из класса. Но он только скрипнул зубами, смерил Морта неприятным взглядом и шагнул к втянувшему голову в плечи Ларсену.

– Я был не прав, Кид. Больше такого не повторится, – процедил Ричард сквозь зубы.

Бледный Ларсен выглядел настолько загнанно, точно Ричард не извинения ему приносил, а угрожал. Но, собравшись, он сумел робко кивнуть, а потом снова уставился в парту.

– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес директор. – Садитесь, Лернер. Начнем урок… Мистер Арчер, вы так жаждали выступить – видимо, хорошо справились с дополнительным домашним заданием? Выходите к доске – мы все вас с большим вниманием выслушаем.

Только когда я уже отмучился у доски и вернулся на сей раз даже не с «терпимо», а «удовлетворительно» на свое место и опять отвернулся к окну, мне едва не сделалось плохо. До меня вдруг дошло: если бы Ричард не признался сам, а, скажем, его засекли школьные камеры, и сейчас, после просмотра записей, директор разоблачил бы его перед всем классом – первым, кого Лернер посчитал бы доносчиком, был я. Ведь я дал ему понять, что обо всем догадался, к тому же директор лично навестил меня в выходные. Подозрительно, не правда ли?

На секунду меня охватило облегчение: хорошо, что такого не случилось, и подозревать меня оказалось не в чем. А потом даже в груди потеплело: вот надо же, жалко, наверное, Ричарду стало дурачка Кида, поэтому он пошел и спас его. Не побоялся директору в лицо рассказать, что натворил.

Впрочем, совершенно неизвестно, что именно подвигло Лернера пойти на попятную. И вообще! Я ведь собирался о нем совсем не думать… Следовало признать, что не смотреть на него у меня получалось гораздо лучше.

На большой перемене меня перехватил Мэйсон, так что этот перерыв мне не пришлось ни торчать на территории мелюзги, ни мокнуть в кустах на улице. Он спросил, как там мать, я рассказал. Заодно упомянул про социального работника и директора.

– Представляешь, Мэй, оказывается, в школе обязаны докладывать в специальные службы о таких вещах. Знал бы – ни за что Морту не ляпнул, что мать увезли в больницу.

– Дэн, – осторожно спросил Мэйсон, аккуратно касаясь моего предплечья, – ты только не злись… но, может, в приюте и правда было бы лучше? Там хотя бы кормят регулярно.

– Да что я, себе на еду не заработаю, что ли? К тому же на днях пенсию за брата выдадут. А готовлю я себе сам сто лет уже как. Нафига мне этот приют? Ты хоть представляешь, какой там контингент собирается? Мало того, что будут морду бить, как «домашнему», так еще и за вещами придется постоянно приглядывать, а то последнее растащат. Да и педагоги, подозреваю, там не высшей категории. Видел я, кто в муниципальных приютах работает – жуть, честное слово… Нет, я уж лучше дома, знаешь. Неделю прожить одному – не так уж страшно.

– Ну смотри, – согласился Мэйсон. – Наверное, тебе виднее… После уроков пойдем домой вместе?

– Нет, Мэй, – отказался я с легкой досадой. – У меня отработка. А что, Келли сегодня занята?

– Да, к сожалению. Там родственники какие-то приехали из провинции, надо принимать гостей. Келли говорит – тетка и два ее занудных сыночка, жутко скучно, но семейный долг требует ее присутствия… А еще она мне подарила мой портрет.

– Здорово, – улыбнулся я. – Уже прибил на стену?

– Поставил на стол в комнате – так всегда перед глазами. Хотя, конечно, предпочел бы поставить ее изображение, но она утверждает, что не умеет рисовать сама себя.

– Поставь фотографию, – предложил я, – делов-то.

– И верно! Что ж это я, правда? – Мэй растерянно пожал плечами. – Как-то и не подумал совсем… Надо попросить Эдит нас снять – у нее получаются классные снимки.

– Вот-вот, – кивнул я и почувствовал, как по спине побежали толпы мурашек.

Я судорожно втянул носом воздух и замолчал. Этот запах я не мог перепутать ни с чем – позади меня только что прошел Ричард.

– Дэн? – Мэйсон внимательно разглядывал меня. – У вас с ним… что-то изменилось?

– С кем? – сделал я невинное лицо.

– С Лернером, – не дал мне улизнуть Мэйсон.

– Я же говорил: я не склонен к авантюрам, – пожал я плечами, мысленно добавив: если они не лезут ко мне в окно, конечно.

И снова накатили – до боли реально – воспоминания о вчерашнем. И курящий в моей ванной Ричард, и как мы ржали, лопая пригоревшую пиццу, и как было здорово валяться с ним рядом на разворошенном диване и обниматься, прижимаясь к твердой груди…

– Я пойду, Мэй, а то на историю опоздаю…

Вранье. До начала урока оставалось еще целых пять минут. Но смотреть в глаза Мэйсону я все равно больше не мог. Очень хотелось поделиться тем, что было. И чего больше не будет.

Историю я почти всю провел не в классе – настолько далеки были мои мысли от происходящего вокруг. И когда и из-за чего началась драка между девчонками, я не уловил. Только Энн внезапно с визгом вцепилась в волосы Мэйси, и несколько минут они, плюясь и вопя что-то нечленораздельное, махали руками и таскали друг друга за патлы. Обалдевший мистер Лайтмен так растерялся, что только жалко лепетал, поправляя очки. Видимо, совершенно не умел справляться с всплесками женского темперамента. Я как-то тоже не подумал вмешиваться, просто наблюдая за происходящим. Зато Ричард сориентировался быстро: встал, дошагал до раковины, наполнил стоявший рядом стакан, вернулся и хладнокровно облил обеих девчонок. Те замерли, вылупившись на него, с волос на лицо и одежду капала вода, с ресниц потекла косметика. Энн явно досталось больше, не знаю уж, случайно или намеренно.

– Курицы, – спокойно сказал им Ричард. – Нашли, из-за чего мутузить друг дружку. Считаете, этот ваш… как его там?.. солист хоть на одну из вас обратит внимание? А ну марш умываться!

И девчонки, кинув на него уничтожающие взгляды, выскочили из класса одна за другой, хлопнув дверью.

– Да-да, – пробормотал мистер Лайтмен, – конечно, пусть умоются там, чтобы… ну не сидеть же им мокрыми, правда… Спасибо, мистер Лернер.

– Не за что, – невозмутимо сказал Ричард, опускаясь на свое место.

Я уже не смотрел на него, чтобы не видеть, как ловко и плавно он это делает. А усердно думал о том, что с людьми делает фанатство. Судя по всему, девчонки повздорили из-за солиста «Голдениз Роллиз» – скоро в Римоне должен был состояться концерт, и каждая из наших девчонок надеялась урвать хотя бы несколько мгновений внимания музыкантов. Можно подумать, их кто-нибудь к ним пропустит. Небось охраняют не хуже, чем золотой запас страны. Как же, такое сокровище! Кто бы еще, почти проглатывая микрофон, спел нам о том, что все, чего мы достойны – это случки в заплеванном подъезде?

Может быть, моя квартира и не сильно далеко ушла от подобного подъезда, только то, чем мы вчера занимались с Ричардом, никак не походило на случку.

Тут мне пришлось покраснеть, поскольку я вспомнил, что как любовник выглядел не лучшим образом – слишком был нахрапист и нетерпелив, да и произносимые во время секса слова как-то мало походили на любовные признания. Но Дику ведь, кажется, нравилось.

А уж то, что он проделывал со мной незадолго до появления директора, и вовсе никак не вписывалось в мерзкое слово «случка». От одной мысли о его губах и пальцах мне в плохо отапливаемом классе становилось жарко.

Я даже зажмурился, досадуя на то, какой поворот снова совершили мои размышления. Приходилось признать, что это, похоже, надолго.

Я надеялся хотя бы на физкультуре избавиться от навязчивых мыслей, ведь Лернер по-прежнему был от нее освобожден, но не тут-то было: его отработка начиналась только после уроков, поэтому он отправился с нами в спортзал. И хотя переодеваться не стал, весь час просидел на скамейке в зале, наблюдая, как мы бегаем, прыгаем и лазаем. Я буквально загривком периодически чувствовал на себе его взгляд, передергивал плечами, но не оборачивался.

А после урока он зачем-то потащился в раздевалку, и тут мне стало совсем плохо, когда я представил, что мне придется раздеваться рядом с ним. Заодно вспомнился и шрам на спине, сводящий меня с ума. И я, вопреки своим привычкам, поспешно дернул в душевую – благо, ни Кид, ни Спайк по каким-то своим мотивам теперь туда не стремились, так что злобных комментариев можно было не опасаться. Я врубил воду похолоднее и сидел под ней, пока совершенно не замерз. И когда трусливо выглянул наружу – раздевалка оказалась пуста.

Вздохнув, я торопливо оделся и направился в лабораторию к нашему куратору, поздравляя себя с тем, что пережил этот день. К сожалению, только первый. Но я надеялся, что дальше станет легче. Я, наверное, привыкну. Человек ко всему привыкает. Даже к самым печальным потерям.

46.

Весь день меня буквально раздирало на части от ярости. Я и вчера-то домой вернулся злой как черт, а сегодня отрицательных эмоций основательно добавилось.

Не знаю, почему меня так взбесил этот тощий любовник Дэна. Но я только представил, как они трахаются – и у меня в глазах потемнело от бешенства. Так что когда Тэд попытался устроить мне выволочку за гулянку, я наорал на него и хлопнул дверью, заперев ее на ключ. Да я бы и на отца, наверное, вызверился, плюнув на все.

К утру злость не утихла, просто забилась куда-то внутрь и грызла меня там. Не знаю, каким чудом я сдержался, когда Морт поставил меня перед классом. Но от меня, наверное, несло ненавистью ко всему миру – так что даже Зои до конца дня не рискнула ко мне подходить.

В таком чудесном настроении я и направился на отработку в столовую. Оглядел загаженный пол, на котором валялись огрызки и объедки, грязные, залитые какой-то бурдой столы, плюнул и решил, что ничего делать не стану. Я им уборщицей не нанимался, пусть хоть все розги об меня переломают. Можно, конечно, было поймать какого-нибудь малолетку, сунуть ему пять марок – и пусть бы вкалывал вместо меня. Но всех малолеток после окончания уроков как метлой из школы повымело. Коридоры были гулки и пусты.

Уже у самого выхода из здания я вдруг вспомнил, что у Дэна тоже отработка и он в кабинете химии моет пробирки. Или что там его на этот раз заставили делать. Один раз он ведь уже за меня отрабатывал. Бесплатно. Так почему бы ему не вымыть сегодня пол – за деньги?

Мысль была гаденькая, и, уже прыгая вверх по лестнице через две ступеньки, я понял, что не стану предлагать Арчеру никаких денег. Мне просто хотелось, чтобы он на меня посмотрел. Поскольку весь день Дэн старательно пялился куда угодно, только не в мою сторону. И это задевало больнее, чем дурацкий любовник, явившийся вчера вечером кормить и лечить.

Дэн стоял у мойки. Рукава рубашки у него были засучены, и у меня все внутри оборвалось, когда я – совсем другими глазами – посмотрел на его быстрые ловкие пальцы.

Он обернулся, но ничего сказать не успел, только губы округлились буквой «О». Я в три шага пересек маленькую лабораторию, встал почти вплотную, чтобы видеть его глаза.

– Ты с ним спал?

Это вышло неожиданно зло и грубо, совсем не так, как я планировал. Да и сам вопрос прозвучал странно: с кем – с ним? Но Дэн понял. Еле заметно качнул головой.

– Нет. Хотя собирался. Но у него жена и ребенок родился совсем недавно. А мне казалось, отношения возможны только со свободным партнером.

– Чушь, – сказал я и сам удивился прозвучавшему в голосе облегчению. – Абсолютно похуй, что там у любовника дома. Хоть десяток жен и детей с собакой в придачу. Но спать ты с ним все равно не будешь, ясно?

Он даже не спросил, с какой стати. Просто обнял меня мокрыми руками и притянул к себе, прижимаясь животом, пахом, бедрами. И я тоже обхватил его за пояс, чувствуя, как на пальцы брызгает вода из мойки.

Мы целовались, а она все текла и текла, пока в какой-то момент не перелилась через край. Наверное, сток заткнула одна из пробирок или колб.

– Поехали ко мне, – сказал я, когда Дэн разобрался со своей отработкой и насухо вытер пол в лаборатории. – Поехали. Ко мне никто не станет вламываться сто раз за вечер. И ванная у меня больше. И все под рукой – смазка нормальная хотя бы. Или хочешь – поедем в клуб. Ты же никогда в «Подвале» не был? Там можно классно оттянуться.

– Не был, – Дэн подхватил свою сумку. – Но у меня денег нет на твои клубы. А за чужой счет я не гуляю.

– Гордый, да? Или просто боишься?

– Боюсь, – Дэн и не думал притворяться. – Только не клубов. Не хочу снова видеть, как тебя все подряд за задницу лапают.

– Тогда ко мне, – я ухватил его за пояс и снова прижал к себе.

Это оказалось неожиданно приятно – слышать ревнивые нотки в его голосе. Меня никто никогда не ревновал. Тому же Люку было все равно, с кем я трахаюсь кроме него. Да и меня похождения моих случайных партнеров мало интересовали. Я на такие случаи гондоны в кармане и таскал, чтобы не подцепить трипак или чего похуже. Лечили-то у нас все, вот только объясняться по поводу своих загулов с отцом мне не хотелось.

Одно дело, когда предки закрывали глаза на мои заскоки, делая вид, что ничего не знают и вообще не в курсе. И совсем другое – признать, что наследник многомиллионного состояния ебется с кем попало. То есть сам факт их, вероятно, не тронул бы. А вот наличие однополых любовников – очень даже. Особенно учитывая, что партия отца в последний год изо всех сил лоббировала закон «О непристойном поведении», куда наряду с проституцией был вписан и гомосексуализм. Пока Парламент – насколько я был в курсе – закон не принимал. Но кто знал, чем могли обернуться бесконечные поправки и доработки. Одно дело – молчаливое неодобрение общества, и совсем другое – официальная бумага, развязывающая руки полиции и комитетам нравственности. И хотя лично мне ничего не грозило, мои возможные потери внутри семьи могли оказаться покруче муниципальной школы «Маллет-Рей».

– А ты что, в столовой так быстро убрался? – спросил Дэн, когда мы спускались по лестнице. – Там обычно такой свинарник после уроков.

– Вот пусть свинарник свинари и убирают, – равнодушно ответил я. – Срать я хотел на эту трудотерапию.

– Псих, – сказал Дэн и ухватил меня за руку. – Пошли, вместе уберемся. Не будь ты таким упертым ослом, директор же не отцепится.

Я хотел было обидеться на «осла», но предвкушение оказалось сильнее желания повыпендриваться. И я безропотно свернул к столовой, поражаясь собственной сговорчивости.

Убрались мы на удивление быстро: сначала смыли водой из шланга всю грязь со столов и с пола в один угол, а потом согнали швабрами воду к стоку. Дэн сгреб на совок размокшие остатки жратвы, выкинул в мешок, и мы вынесли его на помойку.

– Вот и все, – сказал Арчер, моя руки. – Полчаса потратили, зато Морту не к чему будет завтра придраться.

– Да он все равно найдет, – ответил я, целуя Дэна в шею. – Но хрен с ним и с его столовой тоже.

Оливер и Гюнтер проводили нас смешками. Я их подколки проигнорировал, а вот Дэн закусил губу и старался смотреть прямо перед собой.

– Да не трясись ты, – сказал я ему, доставая шлемы из багажника. – Ну вышли мы из школы вдвоем, и что? Даже если я тебя на байке повезу – что тут такого ужасного? Боишься, я тебя скомпрометирую?

– Нет, – Дэн качнул головой и посмотрел на окна третьего этажа, где находился кабинет директора. – Я же не наследная принцесса. Просто наши с тобой отношения… Они же всем должны казаться очень странными. Кто ты и кто я?

– И кто я? – я помог ему застегнуть шлем. – По меркам этой говеной школы ты намного более приличный человек, чем я. Я им тут всем как геморройная шишка в жопе. И сидеть больно, и резать страшно. Они же всей учительской осанну споют, когда я аттестат получу. Может, обломать им кайф и остаться на второй год, как ты считаешь?