Текст книги "Сумерки (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 67 страниц)

С появлением около машины Ричарда у меня моментально все упало. Потому что тут же вернулись мысли, которые со вчерашнего дня я усердно от себя отгонял: и про ситуацию с директором, и про неизвестные, но несомненно существенные неприятности, которые меня в связи с ней ожидают… да про всю нашу с Диком запутанную историю.

Я очень хотел из этого выбраться, и благодаря Марку мне вполне успешно удалось на какое-то время обо всем забыть, за что я был ему безумно признателен. Но внезапное возникновение на горизонте неслышно подобравшегося Ричарда жестоко выкинуло меня в реальность.

– Он это чего? – несколько испуганно спросил Марк, глядя в спину Дику.

– Не знаю, – сердито ответил я. – Завидует, наверное. Не обращай внимания, – и решительно отвернулся от уходящего Лернера.

Но целоваться дальше так и не смог. Мы еще немного посидели рядом, Марк о чем-то болтал, а я, сжимая в руке чужие теплые пальцы и не слушая, постепенно заводился. В конце концов небрежно чмокнул Марка в щеку и злой как черт отправился на занятия.

На Дика я привычно не смотрел. Только теперь, для разнообразия, не от стыда или страха, а чтобы не сорваться. Потому что каждый раз, стоило невольно зацепиться взглядом за его серый с черным рисунком джемпер, внутри все закипало. Нет, ну почему, с какой стати он лез в то, что принадлежало мне? Сначала – в мои отношения с Мэйсоном, потом – с Мари, а теперь и с Марком? Я с трудом и старанием строил их, и неважно, как получалось – в конце концов, созданное предстояло расхлебывать мне же, – но почему Дик рвался все разрушить?

Да, разумеется, он был кометой, которая горела так, что глазам становилось больно, и добивался всего, чего хотел. Но зачем ему надо было хотеть именно на моей территории? И ведь он совершенно не замечал и не понимал, что разбивает что-то, созданное другими.

Я не умел, да и не стремился быть таким ослепительным. И хотя тянулся к Лернеру – осознавал, что никогда не смогу соответствовать. К тому же мне уже по уши хватило тех ожогов, которые я получил. Неужели так трудно было оставить меня в покое?!

Когда Ричарда вызвали к доске, я еще раз пожалел, что с собой у меня нет ни учебника, ни тетради – ничего, за чем можно было бы спрятаться. Но мне повезло – Лернер отчего-то весьма кротко пережил возмущение Коттнера, глядя в пол, а не вокруг. А к концу урока я уже стал остывать. Все-таки долго злиться я не умел.

Но не успел порадоваться, что наш литератор не прицепился ко мне из-за отсутствия книг, как он меня и окликнул:

– Дэнил, задержитесь, пожалуйста.

К этому времени большая часть моих соучеников уже находилась за дверями, а поджидавшая меня Мари вопросительно приподняла бровь. Я еле заметно пожал плечами, стараясь не начать паниковать раньше времени, и она вышла вслед за остальными.

– Как я успел заметить, Дэнил, сегодня вы явились полностью неподготовленным, – немедленно начал Коттнер, едва мы остались одни, – и это меня очень расстраивает. Мне не хотелось поднимать шум при ваших одноклассниках, но вас я не могу не спросить: как же при таком небрежном отношении к мировой литературе вы планируете писать что-то сами?

Это было совершенно неожиданно. Вот уж с кем, а с мистером Коттнером я точно никогда не делился своими мечтами и планами.

– Э-э-э… – содержательно сказал я. – Планирую писать?

– Миссис Чедвик показала мне ваше стихотворение.

Тьфу, пропасть! И долго это теперь будет мне аукаться?.. Зато от души отлегло: кажется, желание Коттнера побеседовать не имело ничего общего со вчерашней историей в директорском кабинете.

– Мистер Коттнер, мне жаль, но это была случайность, – твердо проговорил я. – Мне очень лестно, что миссис Чедвик приняла мою писанину так близко к сердцу и показала ее и мистеру Драму, и вам, но, честное слово, я не собираюсь становиться литератором. Я знаю, что это нереально.

– Почему же? – спокойно ответил Коттнер. – Даже наш учебник, который вы сегодня не соизволили захватить на урок, содержит очень разные биографии писателей. Все они пришли в литературу своими путями, но ни происхождение, ни жизненные и финансовые трудности не помешали им сказать в ней свое слово. Говорите, Дэнил, – и будете услышаны. Тем более у вас, несомненно, есть талант. И я считаю так не только из-за стихотворения. Мне всегда было интересно читать ваши сочинения. И если бы не некоторая небрежность в отношении изучаемого материала и невнимательность в написании – вы бы имели по моему предмету одну из самых высоких оценок.

– Я думаю, мистер Коттнер, что у писателя, кроме таланта складывать слова в предложения, должно быть еще что-то. Упорство, может быть. Или уверенность в том, что он делает какое-то большое и нужное дело.

– То, что он сделал большое и нужное дело, ему потом объяснят критики. А все, что должно быть у писателя, – это желание собственно писать. И у вас оно есть, насколько я понимаю.

– Уже нет, – замотал я головой. – Я решил, что это не мое.

– Вот как? И давно?

– Два дня назад, – честно признался я. – Вы знаете, я думаю, одного желания писать мало. Надо бы еще хотеть что-то сказать миру.

– А вы, значит, не хотите? – с любопытством осведомился Коттнер.

– Мне нечего, – пожал я плечами. – А то, что я могу сказать – полная ерунда. Загромождать мир сопливыми историями, в которые не веришь сам, как-то глупо.

– М-да, – Коттнер постучал по столу ручкой, с интересом меня разглядывая. – Семнадцать лет – и такое явное стремление к реализму…

– Почти восемнадцать, – буркнул я.

– Простите, почти восемнадцать, – согласился Коттнер и впервые на моей памяти слегка улыбнулся. Я даже сначала не поверил, что это именно улыбка. – Вы, Дэнил, конечно, правы: любому писателю, прежде чем говорить с миром посредством бумаги и чернил, надо набраться опыта. Но если вы действительно собираетесь правдиво говорить о современности – неужели вам уже сейчас нечего рассказать? В своих сочинениях, когда вы сравниваете книжный опыт с окружающей действительностью, у вас бывают очень интересные находки и любопытные мысли.

– Да кому они нужны? – не выдержал я. – Мои рассуждения и прочая ерунда?

– Прежде всего – вам. Но если, конечно, вы всерьез решили отказаться от данного свыше дара, тут уж никто ничего поделать не сможет. И я в том числе… Идите, Дэнил, а то опоздаете на следующий урок. И подумайте еще раз. Только помните: никому из писателей, которыми набит ваш учебник, не было легко. И мир не ждал их творений с распростертыми объятиями, заглядывая в рот. По крайней мере, когда они начинали. Они писали в первую очередь из-за собственной потребности. Просто потому, что не могли не писать. И только потом оказалось, что написанное нужно не только им.

Мистер Коттнер захлопнул лежащий перед ним журнал и вручил его мне, чтобы я отнес его на физику. В обнимку с журналом я и вышел из класса.

– Отчитывал? – тут же подлетела ко мне Мари. – Неуд поставил?

– Да нет, – задумчиво ответил я, – просто поговорили. О литературе.

На остальных уроках я старался сидеть так, словно меня в классе вообще нет. Нарываться на неприятности не хотелось. И если у мистера Бонны и у мистера Лайтмена это благополучно прокатило, то у миссис Гейбл мне не повезло. Еще хорошо, что в моей голове сохранились какие-то обрывки темы с прошлого урока. Поэтому про многообразие человеческих культур и нежизнеспособность человеческого детеныша без социализации я кое-что промямлил. Припомнил даже, что культура бывает материальной, духовной и социальной, на что миссис Гейбл сразу велела мне показать таблицу, которую следовало составить в тетради. А узнав, что у меня нет домашнего задания, немедленно раскричалась. В общем, по рукам я все-таки получил, хотя «терпимо» с грехом пополам заработал, и сел на место, потирая ладонь.

Конец занятия я уже провел как на иголках. Опасался: вдруг у Марка сегодня снова меньше уроков, и он меня не дождется. На переменах-то я с ним не виделся, а утром уточнить, во сколько мы встречаемся, не догадался. Так что со звонком собрался весьма по-солдатски. Если бы это видел капитан Маррано – наверное, порадовался бы. А вот взгляд Ричарда мне совсем не понравился – как-то очень прицельно он на меня посмотрел, когда я рванул к выходу.

Но я решил не обращать внимания.

Ничего он мне не сделает. И я не позволю ему испортить мне день. И мои отношения.

– Дэн! – вдруг обиженно донеслось вслед. – А я?

Пришлось остановиться и дождаться Мари.

– Ты куда так помчался? Мы разве не вместе поедем?

– Нет, Мари, извини, не сегодня. Меня ждут. Ну, я надеюсь.

– Вот как, – она с любопытством на меня поглядела. – Помирился с Лернером?

– С какой стати?

– Так все идет к тому, что его отца оправдают. А не ты ли так активно его защищал?

– Прежде всего, Ричарда защищала Зои. И, я смотрю, он к ней стал лучше относиться. Может, ей и повезет, – я постарался перевести разговор на другое.

– Не-а, – лукаво улыбнувшись, покачала головой Мари. – Не повезет.

– Почему ты так думаешь?

– Огонька между ними нет. Зои-то всей душой, а вот Лернер не искрит.

Я пожал плечами:

– Не обязательно искрить, чтобы у двоих людей все получилось.

– Может быть, и не обязательно, если все тихо, – согласилась Мари. – Но если искры уже высекаются, только в другом месте, то вряд ли. Поэтому Зои ничего не светит, помяни мое слово. А между тобой и Ричардом по-прежнему искрит, да здорово так. Если бы кто-то сидел между вашими партами – давно сгорел бы.

– Глупости говоришь, – я с упреком поглядел на хихикающую Мари.

– Ну-ну. То-то вы сегодня так усердно друг от друга отворачивались. Не иначе, что-то произошло? Утром ты приехал в школу не на автобусе, да еще и без учебников, хотя сумка у тебя набита… Судя по всему, дома не ночевал, а?

Иногда мне хотелось если не придушить эту противную наблюдательную девчонку, то по крайней мере хорошенько потрясти.

– Ну не ночевал, – признался я.

– И кто он? – тут же спросила Мари.

– А я обязан отвечать? – немедленно набычился я.

– Ну Дэ-э-эн, – тут же заныла она. – Ну мне же любопытно-о-о. Если не Лернер, то кто?

– Слушай, Мари, – мне не хотелось ее обижать, – давай договоримся так. Я пока еще сам ни в чем не уверен. Но если у нас действительно все сложится – тогда я тебе расскажу, ладно?

– Вредный, – вздохнула она. – Ладно, беги к своему мальчику, а то уже извелся весь.

– Ага, – сказал я и, махнув на прощание рукой, быстро зашагал к выходу.

– Дэн! – еще раз окликнула она.

Я обернулся.

– И все-таки учти: когда где-то искрит – на стороне ничего не получится.

Я покачал головой и отправился дальше.

А увидев за школой в том месте, где мы с утра расстались, «Брейн» и Марка в нем, заулыбался и мысленно плюнул. Какие еще искры, что за ерунда? Надо оставить прошлое прошлому – и все. И строить настоящее – тогда все получится.

– Привет, – сказал я, залезая в машину и ткнувшись губами в теплую щеку. – Я о тебе думал.

– Я о тебе тоже… У тебя что-то было с Лернером?

Я вытаращился на Марка.

– С чего ты взял?

– Ну, знаешь, если бы вы просто дружили – думаю, он бы не обещал мне оторвать яйца за свидания с тобой.

– Хм… А ты не преувеличиваешь? – спросил я, хотя прекрасно понимал, что вряд ли.

Это я Марка не видел целый день, а Ричард, выходит, успел с ним пообщаться.

Во мне снова начало подниматься раздражение. Вот так вот, значит? Ко мне даже не подошел, а парня решил достать. Очень, черт возьми, умно!

– Да нет, не преувеличиваю, – отозвался Марк. – Он меня в коридоре поймал после первого урока и угрожал.

– И что теперь? – мрачно поинтересовался я. – Все отменяется?

– Все – это что? – уточнил Марк.

– Не притворяйся дураком, – резко оборвал я. – Наши встречи отменяются?

– Ну, мне бы, конечно, не хотелось расставаться со своими яйцами, – задумчиво протянул Марк, потом наклонился ко мне. – Особенно сейчас, когда они могут мне сильно понадобиться, – и потянулся к моему рту.

Минут пять мы потратили на поцелуи. Потому что, оказывается, за школьный день я успел подзабыть, как здорово держать в руках и прижимать к себе его тело, слышать томные вздохи и легкие постанывания, когда проводишь рукой по спине.

Потом Марк с неохотой отстранился, глядя на меня блестящими глазами.

– Я слишком долго тебя хотел, – пояснил он. – А получил пока мало.

Я не сдержался и чуть слышно хмыкнул, собираясь поинтересоваться, что он подразумевает под «получить много», но не успел – Марк сбил меня новым вопросом.

– Ты так и не ответил, Дэн: у вас с Лернером что-то было?

Я мгновенно ощетинился.

– Не думаю, что должен рассказывать, с кем встречался или не встречался раньше.

– Я же тебе рассказал про Грейс, – надул губы Марк.

– Ты сам, я не спрашивал.

– И к чему такая таинственность?

Это не то чтобы была таинственность – это была осторожность. Я не забыл, как директор принуждал меня написать то, что ему нужно. Поэтому давать кому-то лишнюю информацию, с помощью которой в случае необходимости возможно косвенно подтвердить любые домыслы, не собирался. Хватит того, что Мари была в курсе. Тут уж я ничего не мог поделать – она собственными глазами видела, как мы с Диком скрывались в бейсбольной раздевалке и как потом расстались после концерта.

– Не думаю, что тебе было бы приятно, если бы я стал болтать о тебе с другими парнями, – напрямик сказал я.

– Ой, ну это же Лернер! Про него кто только не болтает. И чего только не болтают.

– Неважно, – помотал головой я. – Я не буду.

– Значит, все-таки что-то было, – сделал вывод Марк и потянулся к зажиганию. – Похоже, мне действительно следует быть с тобой осторожным.

– Осторожным быть не повредит никогда, – согласился я, и мы медленно поехали к шоссе.

Задумавшись, я не сразу сообразил, что мы направляемся в Рив-Нуар.

– Марк, – повернулся я к нему, – ты куда меня везешь?

– Сначала домой. Нехорошо два дня подряд исчезать сразу после школы. Второй раз не прокатит. Надо заехать пообедать.

– Издеваешься? Мне завтрака в компании твоей мамы по уши хватило.

– У меня отличная мама, – кажется, он обиделся.

– Отличная, – согласился я, – пока не знает, что я трахаюсь с ее сыном.

– А мы не будем ставить ее в известность об этом факте – вот и все. Только поедим – и сразу уедем.

– Марк! Я не умею врать, как ты. У меня мало опыта.

– А ты и не ври, – спокойно предложил он. – Предоставь это дело мне.

Выразить свое возмущение я не успел – мы уже прибыли. Пришлось вылезать из машины и с неохотой тащиться в дом.

Нет, я серьезно не понимал, как можно так беззастенчиво и нагло обманывать людей, которых вроде бы любишь? И которые любят тебя. Да я даже собственной матери лгать не мог, как бы она ко мне ни относилась. Мне всегда было проще молчать, чем изворачиваться и выдумывать.

Для самых сложных случаев существовала политика умолчания, полуправды или ухода от вопроса. Просто иногда по-другому не получалось, так что тут я со своей совестью договориться сумел. Но вот так запросто трепать языком о несуществующем проекте, как делал это Марк, пока мы сидели за столом, я бы точно не смог.

Его мама, подперев кулаком щеку, внимательно слушала, не сводя с Марка глаз, и явно им гордилась. Кошка, снова забравшаяся ей на колени, таращилась на меня. А я хлебал суп и разглядывал скатерть с набивным узором, слушая о том, что, оказывается, у меня дома полно жизненно необходимых нам для проекта материалов по химии, поскольку, во-первых, мы уже эту тему проходили, а во-вторых, я вообще очень интересуюсь предметом, за что учительница меня ценит.

На секунду я вообразил себе Смитфул, которая, брызгая слюной, орет, что я полное ничтожество, раз не в состоянии просчитать валентности веществ в уравнении на доске, и тихо фыркнул.

– Дэн, вы ешьте, не стесняйтесь, – немедленно отреагировала миссис Донован, – а то вы такой худой. Совсем, наверное, заучились. То есть я не хочу сказать, что учеба – это не важно. Но о здоровье тоже надо думать. Вы ведь совсем молодые мальчики, вам нужно расти, набираться сил. Чтобы потом подарить нам, старикам, крепких и здоровых внуков.

Я закашлялся, и Марк тут же постучал меня по спине.

– Рано нам внуков, – просипел я, кинув взгляд на Марка.

– Ну, молодежь сейчас пошла развитая, – улыбнулась миссис Донован. – К тому же я бы обрадовалась, если бы Марк женился побыстрее. Мы с его отцом немолоды, а понянчить малышей очень хочется.

– Ма-а! – с упреком протянул Марк.

– Что? Я серьезно говорю. Мне очень жаль, что ты расстался с Грейс. Такая была милая девочка – вежливая, спокойная, не какая-нибудь современная разболтанная девица со жвачкой в зубах.

– Ма! Грейс с родителями на днях уезжают.

– Да, но не на другую планету же. Всего лишь в Мессалину. Вы бы закончили учебу, встретились…

– Когда это еще будет, ма. Она не захотела себя связывать. Я тоже.

– Слово-то какое подобрал – «связывать»! Люди, бывает, десятилетиями друг друга ждут – и ничего. Лишь бы чувства были… А вот у вас, Дэн, есть подруга?

– Подруга? – я пристально посмотрел на Марка. – Да, подруга есть. Девушки нет.

Марк хитро улыбнулся в тарелку и перевел разговор на каких-то знакомых, которых недавно встретил.

А я, приступив к чаю с конфетами, порадовался, что утром отец Марка еще спал, а сейчас был на работе. Боюсь, двоих родителей с перекрестным допросом я бы точно не выдержал.

– Ну, куда поедем? – осведомился Марк, давая задний ход, чтобы выехать на дорогу. – К тебе или сразу трахаться?

Я еще раз глянул на красивый дом, маячивший перед лобовым стеклом, и что-то мне совсем не захотелось демонстрировать Марку свой.

– До вечера меня не хватятся, – сказал я.

Про себя добавив: да и вечером, скорее всего, тоже.

– Тогда снова в «Радужный приют»? Я помню, тебе не очень-то там понравилось, но он здесь ближе всего. Ну и в молчании Льюиса я уверен.

Я пожал плечами, поскольку отнюдь не был уверен в молчании этого самого Льюиса. То есть не исключено, что копам он действительно никого не выдавал, но вот воздерживаться от ехидных комментариев не считал нужным.

А название-то какое для придорожного мотеля выбрал – «Радужный приют», надо же. Типа, там рады приветить всех, какого бы цвета ни была их ориентация?..

Обмен денег на ключи произошел столь же стремительно, как и в прошлый раз. И взгляд бородатого Льюиса вновь ничего не выражал, точно он нас и не узнал. Хотя номер нам достался тот же самый – сто первый, налево по коридору от стойки.

Я стащил с себя куртку, бросил сумку на пол и огляделся. Комнату убрали, белье постелили чистое, полотенца в ванной поменяли, а все остальное было прежним. Неприличное слово на спинке кровати тоже никуда не исчезло.

– Что мне делать? – спросил Марк, который уже снял верхнюю одежду, оставшись в ослепительно белом свитере и темно-синих брюках.

Я повернулся к нему, оглядел с головы до ног и снова подумал, что он мне нравится. И что мне вообще повезло – так быстро найти парня, к тому же весьма привлекательного. И аппетитного.

– Сейчас пойдешь в ванную. Но для начала…

Я подошел ближе и положил ладони ему на задницу, вдохнул его запах – мыла, одеколона и чуть-чуть, совсем чуть-чуть мускуса. И сразу же захотелось, чтобы мужской аромат стал перебивать остальные, выдавая его желание. Желание быть со мной. Поэтому я принялся осторожно поглаживать его зад, одновременно приступив к поцелую. Марк легко откликнулся, одной рукой обнимая меня за шею, а другой – за талию.

Он не выглядел расслабленным, да и я слегка нервничал. Но в моей сумке булькала вчерашняя водка, и это обязано было помочь.

Я не ожидал, что все выйдет так волнительно.

Пока Марк торчал в ванной, я хлебнул-таки для храбрости из бутылки. Но несмотря на это, когда я его растягивал, у меня дрожали руки. И совсем не от нетерпения оказаться внутри. Я даже подумал: а если бы в первый раз с Диком я не был настолько не в себе, меня бы тоже трясло?

– О! – сказал Марк, морщась. – Пока это не очень-то приятно.

– Будет еще неприятнее, – предупредил я и посмотрел на него. – Остановимся?

– Нет, я хочу, – упрямо помотал он головой. – Я все знаю, я читал. Но я должен попробовать.

– Читал, значит? – пропыхтел я, проталкивая пальцы дальше и стараясь нащупать простату. – То есть твои библиотечные интересы не ограничиваются поделками?

– У меня… широкий круг… интересов, – согласился Марк. – О! А ты не мог бы… не мог бы… – не договорив, он внезапно задохнулся, широко распахивая глаза, потому что я наконец-то добрался до нужного места.

Но я и так понял. Склонился к его паху, ловя губами маячившую перед лицом налитую головку члена. По-видимому, не слишком вдохновляющие ощущения на эрекцию Марка никак не влияли. По крайней мере, пока.

– О-о-о! – выдохнул он, откидываясь назад на простыню. – Вот так уже гораздо… гораздо… О-о-о!.. интереснее…

Под все более увеличивавшуюся громкость этих самых «о-о» я продолжал свое занятие, чувствуя, как меня потихоньку отпускает напряжение. Теперь я уже как-то не сомневался, что все пройдет нормально.

Моя уверенность не поколебалась даже тогда, когда Марк заверещал, как девчонка, и попытался меня отпихнуть, едва я, наконец, начал втискиваться в смазанное колечко ануса.

Я ухватил его за кисти, прижал к кровати над головой и приказал:

– Терпи. Ты мужик или где? Девчонку свою невинности лишал – она же терпела, разве нет?

Он засопел обиженно, потом сказал:

– Так у нее там все природой для этого предназначено, ей проще.

– Точно, – согласился я, пока не двигаясь больше. – А мужеложество придумали извращенцы. И тебе зачем-то захотелось к ним присоединиться. Порок привлекателен, правда, Марк? – я осторожно толкнулся. – Самое опасное – это привлекательность порока, – я снова надавил и выиграл еще дюйм. – Он рядится в неотразимые одежды и заманивает таких, как ты – неопытных и наивных.

Мелкими толчками я втискивался внутрь, а Марк, хоть и вздрагивал, но покорно меня принимал. И, гримасничая, выдал:

– Да уж, безумно привлекательный порочный Дэн, – после чего попытался улыбнуться, но я как раз сделал последний решительный рывок, уперся лобком ему в промежность, и Марк застонал сквозь зубы.

– Сейчас пройдет, – пообещал я, наклоняясь. Поцеловал его в шею, потом легко дотронулся до губ.

– Надеюсь. А то даже не представляю, как мы будем трахаться. У меня чувство, будто ты мне в зад бревно запихал. И еще поджег.

– В следующий раз запасем галлон воды рядом с кроватью и будем тебя поливать – для пожарной безопасности.

– Не уверен, что захочу следующего раза, – пожаловался он.

– Ну, не захочешь – значит, и не будет, – успокоил я и рукой дотянулся до его несколько растерявшего энтузиазм члена.

Скомканную подушку я подложил Марку под задницу еще перед тем, как начать, и теперь подсунул свободную руку под одну из его широко раздвинутых ног, приподнимая и стараясь пристроиться поудобнее.

Когда мне это удалось, я начал двигаться, следя за реакцией Марка. Сначала он только кротко терпел, а потом явно начал впечатляться процессом.

– А все не так уж плохо, – удивленно сказал он, тут же охнул и принялся постанывать в такт.

Похоже, как любовник я оказался небезнадежен. А спустя недолгое время уже даже не знал, радоваться или огорчаться этому обстоятельству. Потому что по-трезвому особенность Марка вслух, не стесняясь, выражать свои восторги приводила в еще большее смятение.

– О Дэн! – он цеплялся то за меня, то за подушку под собой, то комкал простыню. – О! О! Ты меня ебешь! О-о! Это да! Это!.. Еби меня, еби! Дэн, еби меня сильнее, да!

Я с трудом сдерживался, чтобы не заткнуть ему рот. Смотрел в потолок и послушно ускорялся, чувствуя, как по спине ползет струйка пота. Жар скапливался внизу живота, а вот голова почему-то в происходящем не участвовала. Поэтому я думал о том, как хорошо, что кровать в номере достаточно крепкая, стоит почти посередине, не бьет спинкой в стенку соседней комнаты и скрипит тоже по минимуму… Но это был единственный повод для оптимизма – благодаря Марку все равно никто не ошибется, чем мы тут занимаемся.

Я зажмурился, мельче и быстрее поддавая бедрами, кулаками упираясь в матрас, сосредотачиваясь на потребностях тела. И выплеснулся под особенно громкое «ебименядэн». Словно освободился. Сердце быстро стучало в ребра, дыхание срывалось.

Но ерзанье Марка подо мной не позволило долго расслабляться. Я сполз пониже и втянул в рот его напряженный ствол. Марк немедленно ухватил меня за волосы.

Справедливости ради стоит упомянуть: много времени, чтобы добиться его оргазма, не понадобилось.

А потом он, захлебываясь, рассказывал мне о своих ощущениях – и как это было сначала, и как это было потом. Я слушал вполуха, смотрел на горящий ночник над нами и думал, почему же меня не торкает как следует.

И не мог понять причину.

Мне нравилось быть сверху. Мне нравилось чувствовать себя тем, кто управляет процессом и доставляет удовольствие. Мне нравился Марк и его покорность. Мне хотелось секса с ним буквально до того момента, как он начинал происходить. Да и сейчас хотелось, но как-то не так. Словно тело шло в разлад с головой. Потому что эрекция держалась стойко, и кончил, без сомнения, я тоже легко и с удовольствием. Но когда мы делали это с Диком – я наслаждался самим процессом. А в этот раз меня волновал только результат.

– И все же, Марк, почему ты такой громкий? Прости, но я постоянно испытываю желание заткнуть тебе рот.

– Заткнуть рот? – Марк приподнялся и поглядел на меня. С явным любопытством. – Ролевые игры? Связывание и порка? Один властвует, другой подчиняется?

Я вздрогнул и судорожно замотал головой.

– Нет-нет, спасибо. Только поменьше воплей.

– Эх! – он упал обратно на кровать. – А могло получиться интересно…

Когда мы выходили, бородатый Льюис, перекинув зубочистку из одного угла рта в другой, бесстрастно поинтересовался:

– Так кто же все-таки из вас Дэн, парни?

Я снова вылетел из дверей мотеля первым.

– Вау! – Марк шлепнулся на водительское сиденье и невольно скривился. – А вот об этом ты меня не предупреждал.

– Мог бы и сам догадаться, не маленький, – буркнул я, еще злясь из-за Льюиса.

– Опыта маловато, – Марк поерзал, пытаясь устроиться поудобнее. – И это как – надолго?

– Ну, завтра от ебли придется воздержаться, – мне показалось это прекрасной возможностью приостановиться и подумать.

– У-у, – протянул Марк. – Жаль. Завтра ведь пятница. Можно забить на учебу – выходные же.

– Тебя родители потеряют.

– Не потеряют. Навру опять что-нибудь.

– А еще у меня в субботу школьный поход в церковь.

– У вас на этой неделе? Мы на прошлой ездили.

– На этой, – кивнул я. – К тому же по выходным я работаю.

– Работаешь? – Марк ощутимо расстроился. – А я уже начал строить планы на после церкви…

– Извини.

Марк завел машину и медленно выехал со стоянки. Сумерки уже сгустились. Одинокий фонарь перед мотелем мотался на ветру, делая их еще гуще, выхватывая из темноты то голые колышущиеся деревья, то чужие автомобили на стоянке, то соседний дом. Подумалось: интересно, а в этом доме как относятся к тому, что из номеров по соседству постоянно доносятся однозначно интерпретируемые звуки? Впрочем, раз мотель стоял тут не один месяц, если не год – видимо, каким-то образом хозяину удалось договориться с соседями. Может быть, в доме вообще жили одни глухие старики и им было безразлично.

Я достал из сумки еще почти на четверть полную бутылку водки и изрядно отхлебнул, скривившись от горечи. С разливающимся по телу теплом приходило пофигистское настроение. Поэтому я хлебнул еще. Пусть мне тоже станет совсем начхать, как тем гипотетическим глухим пенсионерам.

По шоссе мы снова тащились, как черепахи. Я как-то не подумал, что время приблизилось к концу рабочего дня, и люди как раз поедут домой. Наверное, проще было отпустить Марка и сесть на автобус: их полоса на шоссе оставалась практически свободной, так что хоть с меньшим комфортом, но зато добрался бы я быстрее. И только я собрался предложить это Марку, как он взял мою руку и положил себе на бедро.

Я вопросительно повернулся к нему. От движения в голове немного зашумело.

– Похоже, ближайшие три дня мы не сможем быть вместе, – намекающе промурлыкал он.

– И? – не понял я.

– А я еще не делал этого в машине.

– С ума сошел? – ужаснулся я, когда до меня дошло.

– С тобой сошел, – согласился он. – Да ты не трусь, Дэн. Темно же. Никто ничего из соседних машин не увидит.

– Ну так мы же не совсем стоим. Мы двигаемся.

– Я смогу, – уверенно сказал он, блестя глазами. – На такой-то скорости… Ну давай, Дэн! Пожалуйста. Видишь, что творится? – он переложил мою руку себе на пах, где легко нащупывалось изрядное напряжение. – А мы больше часа до твоего Сан-Патча тащиться будем. И неужели я не заслужил минета? С пострадавшей-то от тебя задницей?

Водка в крови спросила: а почему нет? Я тоже никогда не занимался этим в машине.

– Минет делать не буду, – сказал я, начиная неторопливо поглаживать Марка между ног. – Ты начнешь орать – из других машин все к нам сбегутся.

– Ну не минет, – неохотно согласился он, стараясь прижаться к моей ладони. – Хоть так. Давай, Дэн! Я буду тихим, правда-правда.

Я развернулся к нему, подвинулся насколько получилось и быстро расстегнул его штаны. В ширинку немедленно выпучилась ткань трусов, натянутая изнутри.

– Как я тебя возбуждаю, – подивился я, пробегая пальцами по скрытой под тканью плоти.

– Да, – выдохнул он, шире раздвигая бедра, – возбуждаешь.

– Или ты всегда такой? – я оттянул резинку трусов и пробрался под нее, обхватывая там ладонью. – Гипервозбудимый?

– Да, – он почти оскалился, пытаясь незаметно для меня выгнуться. – Да. Не тяни только.

– На дорогу смотри, – приказал я, свободной рукой поднес ко рту бутылку и, сделав очередной глоток, приступил к делу.

В какой-то момент я совершил очень большую глупость.

Поймав себя на том, что думаю: а как бы это было с Диком? – я разозлился и решительно сосредоточился на томно вздыхающем Марке. Тем более что он действительно смотрел на дорогу и вроде бы не отвлекался. Машины позади нас не сигналили – выходит, продвигались мы вполне себе сносно.

Я смотрел, как его привлекательный член мелькает в моей руке, ощущал теплую упругость под скользящей кожей и старался представлять, сколько у нас с Марком впереди всякого замечательного и необычного. Кажется, партнер мне достался такой, с которым не соскучишься. Неизвестно, где еще мне его придется трахать.

– Дэ-эн, – простонал Марк. – Ну пожалуйста!

И я, несомый алкогольными парами, склонился к его паху – благо, ремень безопасности послушно потянулся следом – и лизнул головку.

Задушенные стоны над моей головой ласкали слух – похоже, Марк не забыл, что обещал сдерживаться.

Увлеченно принимая налитой член в горло, я даже не заметил, когда именно мы выбрались из пробки. Как и то, что ход автомобиля становился все более плавным, а неровное ворчание мотора сменилось на довольное урчание набирающего обороты двигателя.