Текст книги "Жемчужница (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 65 страниц)

Мог ли Тики мечтать, что после того, как она потеряла свои пышные развесистые плавники, напоминавшие ему паруса любимой Марианны, у него вообще будет возможность прикоснуться к ней?

Конечно же, не мог.

Но именно так всё и было.

Они целовались и ласкались до самого утра, когда небо, на которое ещё не выкатилось солнце, на востоке окрасилось розоватые цвета и когда с улицы ветер донёс первые разговоры торговцев и крестьян. Алана, умудрившаяся вновь окольцевать его хвостом и оправдавшаяся тем, что так ей нравится больше, в итоге прикорнула у Тики на плече, и не было в её лице больше той бледной муки, какая иногда проскальзывала в нежных чертах. Словно бы сегодня ночью вместе с плавниками растворились и её последние переживания, горестные тяжёлые мысли и воспоминания. И если это было так, то Микк был бы счастлив.

И почему-то он был уверен, что именно так всё и было. И потому – все было хорошо.

Потому что, кажется, и его собственная вина, копившаяся с того самого дня, когда в далёком, казалось бы, прошлом убили светловолосого мальчика, растворилась.

Стоило ли говорить, что за одно только это Тики был готов носить русалку на руках?

Они со всем вместе справятся: Алана, как и обещала, будет буйствовать у него из-за спины, явно нагоняя страх на всех, кого можно (и кого нельзя, с горьким вздохом подумал мужчина), а он будет защищать свою семью, независимо от того, зовут его отцом или нет, видят в нём ребёнка или нет, признают его сильнее и слабее… все это было так не важно, по сути своей, – потому что Тики был счастлив.

А если он был счастлив, – смысл желать и искать чего-то большего?

Мужчина улыбнулся своим мыслям, вдыхая аромат морской соли, слыша крики чаек и ощущая мерное дыхание на своей шее, погрузился в спокойный сон, думая, что всё сложилась как нельзя лучше.

========== Штиль ==========

Изу большим комком снега влетел в залу – высокий, обманчиво-тонкий, в белой рубашке и светлых шароварах – и смачно выругался, честя наглых девчонок такими непристойными словами, что малость засмотревшийся было на сына Тики побагровел. Малыш вытянулся за эти шесть лет и, хоть не называл его отцом, волосы отпускал, похоже, по его примеру – даже лентой такой же затягивал, хотя на его пушистых волосах бархат скользил, и кожаные шнурки бы подошли лучше, однако это не давало ему возможности так выражаться! Хотя бы не в присутствии родителей!

– Изу! – прикрикнул он укоризненно – и обессиленно взмахнул руками. – Прекрати!

Юноша сразу надулся и вызывающе скрестил руки на груди.

– Да ты сам не хуже меня ругаешься… – заворчал он, закатывая глаза и бочком отходя поближе к кушетке, на которой восседала Алана, забавляющаяся плетением жемчугом. Кажется, это была заслуга матери?.. Тики не знал точно, но с недавних пор именно таким способом девушка расслаблялась. Так и сейчас – только что кончились очередные сложные переговоры с одним из особенно упрямых министров.

Которых, по-хорошему, давно стоит отправить в отставку. Ох, как только вернется из плаванья, Тики обязательно займется этим вопросом, но пока стоило положиться на Шерила – брат всегда знал толк в подобных вещах.

Да и потом… в данный момент мужчину больше волновало воспитание собственного отпрыска.

– Но только не при маме! – указал он сыну и осуждающе нахмурился, опираясь спиной на подоконник и бросая на Алану требовательный взгляд.

Однако та только завела глаза и шкодливо улыбнулась.

О нет, Тики знал этот взгляд. Это был тот самый взгляд, который говорил о том, что эта девушка задумала какую-то незлобную пакость, на которую Изу обязательно ответит согласием. Вот же спелись эти два любителя поиздеваться над окружающими, а!

И Алана вполне ожидаемо с лукавой благостной улыбкой высказала что-то на русалочьем.

Вот дракон, а!

Стоило ли говорить, что Тики так до сих пор и не смог выучить их язык? И что по этой причине девушка с Изу обожали иногда переговариваться на нём, дразня Микка или просто не желая, чтобы он понял то, что они хотят от него скрыть.

Юноша так же ожидаемо воодушевлённо втянул воздух полной грудью и вскинул руку.

– Вот именно! – обвинительно воскликнул он, обиженно поджав тонкие губы и нахмурив светлые брови.

Тики, всё-таки надеявшийся до этого, что женушка его сказала что-то безобидное, сердито взглянул на неё, поняв, что она всё-таки как-то смачно ругнулась.

– Алана! – предупреждающе свёл он брови, скрещивая руки на груди.

Но девушка, как, в общем-то, и ожидалось, продолжила что-то наговаривать-напевать на родном языке с невероятно благостным и одновременно лукавым видом, и Изу важно кивал на каждое её слово.

Тики обречённо вздохнул, возведя очи горе.

– Так что случилось, малёк? Отчего ты взбесился как потревоженный морж, м? – наконец улыбнулась Алана, взглянув на юношу с этой материнской лаской, какая проскальзывала в её глазах каждый раз, когда она смотрела на него, и Изу хмуро насупился.

– Роад случилась! – выплюнул он сердито. – Эта мелкая сопливая девчонка! Лезет куда не просят, а даже драться нормально не умеет! – Тики хмыкнул. Кажется, это продолжался все тот же спор – плыть Роад или не плыть с ними. – А если что-то случится?! – между тем все бушевал сын.

– Ты на год младше нее, Изу… – любезно напомнил ему мужчина, не сдерживая улыбки. По габаритам наоборот выходило, конечно (помнится, малыша шесть лет назад жутко задело, что Роад умеет фехтовать, а он – нет), но тем не менее.

– Я мужчина! – оскорбленно вскинулся юноша, не разочаровав.

–…и не думай, что Роад так уж беззащитна, правда, – сделав вид, что не обратил на его порыв внимания, закончил Микк.

– Верно, дорогой, – вдруг все-таки встала на его сторону Алана, просто обожавшая шкодливую девицу. – А если ты волнуешься за нее, – хмыкнула она понимающе, – так и скажи.

Тики согласно закивал, с еле сдерживаемой улыбкой наблюдая, как Изу протестующе вскидывается и ошалело смотрит на спокойно вышивающую Алану.

– Ничего я не волнуюсь! – всплеснул он руками, обиженно надувшись и будучи таким живым, таким эмоциональным сейчас, каким не был, по крайней мере, несколько последних месяцев. Не то, чтобы Изу и в детстве был особо сговорчивым и не скрывающим свои эмоции, но со временем его родная стихия словно бы заковывала юношу в свои льды, и Тики даже в последнее время, если честно, замечал, как он стал походить в некоторые моменты на Говарда. И – сразу же гнал эти мысли куда подальше, потому что Линка он не любил даже после того, как оказалось, что они с Аланой помирились и вполне сносно сотрудничали. Особенно – после того, как узнал об этом.

И вот сейчас Изу вдруг стал таким неожиданно горячим, живым, эмоциональным – и вновь из-за драконихи Роад, чуть ли не единственной во всем дворце, кто вообще мог раскачать этот с виду айсберг.

Возможно, и Линк был когда-то таким же. Но думать об этом совершенно не хотелось.

Потому, что Изу был, в первую очередь, сыном Тики, а не племянником тритона.

И во-вторых, нечего поминать мёртвых недобрым словом.

Алана тем временем в медленной грациозности повернула голову к надувшемуся юноше, многозначительно приподняла выразительную бровь, и в её чистых светлых глазах сияла лукавая ласка. Тики неслышно хмыкнул, наблюдая за семьёй, и собрался уже раскрыть рот, как Изу, втянув голову в плечи и отведя взгляд куда-то в сторону моря, буркнул:

– Только если чуть-чуть. Совсем чуть-чуть, – и тут же сердито нахмурился, упирая кулаки в бока. – Но это совершенно не меняет того, что ей нельзя с нами! Это же север! Там опасно! – встревоженно воскликнул он, глядя на Алану так, словно только она могла понять его.

Девушка склонила голову набок, мягко улыбаясь и откладывая шитье, и понимающе прицокнула языком.

– Изу, ты ведь знаешь Роад, – произнесла она убедительно. – Ну неужели ты думаешь, что после того, как ты превратился в такую пургу, она откажется от путешествия?

Тики кивнул, соглашаясь с ней, и зачесал себе волосы со лба вверх; давно пора подстричься, но что-то все времени не находится.

– Я согласен с твоей мамой, ребенок, – заметил он – и едва слышно хмыкнул, когда Изу поморщился на это его «ребенок». – Хотя вообще-то… – здесь мужчина прикусил губу и задумчиво поскреб ногтем подбородок. – Можешь сказать ей, что волнуешься, если хочешь. Это ее из колеи выбьет!

Юноша озадаченно свел к переносице брови и бросил на него косой недоверчивый взгляд.

– Ты… серьезно? – в итоге уточнил он – видно, на всякий случай. – Ну… то есть… – стушевался, бедный, уткнулся взглядом в пол – и Тики с Аланой понимающе переглянулись, усмехаясь. – Если я скажу, что волнуюсь, она не будет упрямиться?! – протараторил юноша наконец.

Микк хохотнул и, в два шага сократя расстояние между ними, потрепал сына по голове.

Ну и что с того, что Изу его своим отцом не зовет. Ну, не дотянул, значит, тогда – и до сих пор не дотягивает. Они старались эту тему не задевать, поэтому… это было неважно, собственно говоря.

– Не думаю, что она прекратит, – медленно произнес мужчина. – Шерил ей разрешил плыть с нами, – он развел руками, – а сам же знаешь, папа дочке не откажет. Но, – здесь Изу вскинул румяное лицо и уставился на него с огромной надеждой, – если ты ей скажешь правду, она не будет лезть на рожон.

– Почему? – непонимающе выдохнул юноша, подозрительно нахмурившись, и Тики успокаивающе ему улыбнулся, краем глаза заметив, как Алана вдруг замерла и устремила взор на горизонт, вслушиваясь в россказни океана.

– Ее вводят в ступор неожиданности, если их виновница не она, – поделился Микк с улыбкой, видя, как Изу задумчиво закусывает губу, очевидно понимая, к чему клонит мужчина, и, всё-таки не удержавшись, с лукавой полу-ухмылкой протянул: – А еще, – он сделал небольшую паузу, завладевая вниманием встрепенувшегося юноши, вновь взглянувшего на него в жаждущем ответа ожидании, и, щёлкнув его по носу, продолжил, пожав плечами: – Она за тебя тоже волнуется.

Сын удивленно приоткрыл рот и едва заметно выдохнул – то ли с облегчением, то ли с радостью. Но – лица не потерял. Тут же напустил на себя недоуменный вид и забавно округлил глаза.

– Оу… правда, что ли?

Тики зевнул, прикрыв ладонью рот (скорее бы вечер – отчалить, напустить в паруса ветра и отправиться в свою каюту спать), и подмигнул юноше.

– Ну она же девушка, в конце концов.

Изу моментально спал с лица, снова покраснел, замотал головой и, поспешно поблагодарив его и попрощавшись, вылетел из залы, только и мелькнул платиновый хвост с запутавшимися в волосах концами темно-красной ленты.

Тики тяжело вздохнул, проводив его взглядом, и присел на кушетку рядом с женой. Алана тут же отвернулась от окна и, легко улыбнувшись ему, обвила прохладными руками за шею.

– Так нечестно, – вздохнул мужчина. – Что ты сделала, что он тебя до сих пор даже в щеку целует, а?

Девушка потянулась вверх и звонко чмокнула его в щеку, словно бы чем-то обрадованная и оттого необыкновенно нежная.

– Просто я его мать, – указала она беззаботно, – успокойся ты уже.

Микк обнял ее в ответ, эфемерную и хрупкую, похожую на упавшую звезду, и утроил подбородок у нее на макушке.

– Не успокоюсь, – только и вздохнул он. – Думаешь, легко это?.. Я все не могу понять… – здесь мужчина недовольно поморщился – портить себе настроение не хотелось. – Что я сделал не так, м?

Алана жалостливо взглянула на него, ничего, однако, не говоря, и нежно погладила по плечам, мягко касаясь пальцами оголённой кожи шеи.

Прекрасно, Тики, испортил настроение не только себе.

Девушка, правда, всё же ласково улыбнулась ему, тут же уткнувшись лицо в живот и потеревшись носом о ткань широкой рубахи, и успокаивающе выдохнула:

– Он ещё просто не готов, – Алана закусила губу, глубоко вздохнув, и покачала головой. – А ты делал все правильно, милый, просто ему нужно ещё немного времени, – мягко заверила она, со словно бы обтекаемой уверенностью – рекой, омывающей одинокий камень, чтобы однажды сточить его, – смотря прямо Микку в глаза, и мужчина почувствовал, как эта обида в груди вновь слегка рассеивается, прячась куда-то в глубины души.

– Но все равно он зовёт тебя мамой, – не удержавшись, больше нарочито наигранно пробурчал он, вновь со вздохом устраивая подбородок у хмыкнувшей и явно закатившей глаза Аланы на макушке.

– Ты правда хочешь углубляться в дебри юношеских мыслей? – лукаво поинтересовалась она, и Тики побеждённо простонал, наваливаясь на девушку и вынуждая её в срочном порядке отложить плетение на стол и откинуться на спинку кушетки.

– Лучше скажи, о чём тебе рассказали волны, – улыбнулся Тики, чувствуя себя в этот момент вновь двадцатипятилетним мальчишкой, и, завозившись под приглушенный хохот Аланы, в итоге усадил её себе на колени.

Девушка широко и светло разулыбалась, прижимаясь к нему и мечтательно прикрывая глаза, и полным нежности голосом выдохнула:

– Океан сказал, что несмотря на рождение новой царевны для него именно я все равно останусь Верховной жрицей, – здесь она подняла на мужчину глаза, и Тики понял, что возлюбленная русалка, хоть и улыбается, готова расплакаться. На ее длинных светлых ресницах блестели слезы, но улыбаться она так и не прекращала.

И готова была, видно, разреветься от счастья.

Тики беззвучно рассмеялся, не желая портить момент звуком своего голоса, и еле ощутимо погладил ее по щеке, подаваясь вперед и целуя в уголок губ. Наверное, именно такой, сияющей от радости и спокойствия, он и полюбил ее еще тогда, когда она валялась на палубе его корабля, сверкая на солнце развесистыми серебряными плавниками, в их самое первое совместное приключение.

– И самой любимой, – добавил он все же в итоге, – или я ошибаюсь?

Девушка порывисто обняла его, крепко сжимая в объятьях, и счастливо выдала:

– И самой любимой тоже, – они расцепили руки, и она, склонив голову, снова посмотрела в окно, прямо за которым плескалось и бушевало море. – И его гнев обрушится на каждого, кто осмелится с этим спорить.

Мужчина только кивнул в ответ, соглашаясь с ее словами.

Ведь это были и не ее слова. Это были слова самого океана. И раз это именно его слова – что ж, значит, все будет именно так.

Они еще немного посидели в умиротворенном молчании, слушая шум прибоя и наслаждаясь солнцем, а потом Алана соскользнула с его коленей и взмахнула легкими пышными юбками своего расписного платья.

– Ну что, идем к Марианне? – предложила она. – Все уже собрались, скорее всего!

Тики снова кивнул в ответ.

– Конечно, радость моя, – он тоже поднялся на ноги и, предложив ей руку, вдохнул полной грудью.

Вскоре они вышли из дворца и, простившись с семьей, направились к своему кораблю, проходя через распахнутые настежь морские ворота.

Их новое приключение начиналось.