Текст книги "Жемчужница (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 65 страниц)

– Они так сильно любили друг друга? – тихо выдохнула Алана, придвигаясь к другу ближе и радуясь, что тот поставил поднос с другой стороны, и можно без препятствий к нему приблизиться.

– Очень сильно, – Мана печально улыбнулся и перевел на девушку теплый взгляд. – Отец очень сложно переживал смерть матери и потому слег, слишком быстро подтачиваемый силой обряда. Сложнее мамину гибель переживал только Неа. И он… переживает ее до сих пор, – вздохнул парень. – Отец надеялся, кто-то из нас заменит его на престоле, но по сути заменить некому – Неа считается наследником только по старшинству, и то формально, в семье есть наследники и старше, но… они официально отказываются от правления.

– И поэтому император не может оставить вас, – закончила за него Алана, сама не заметив, как прижалась плечом к его плечу и мягко поглаживает его по руке. – Я постараюсь помочь, Мана, правда, – горячо пообещала парню она. – И твоему отцу, и Неа тоже. Обещаю.

Мана мягко улыбнулся в ответ и, развернувшись к ней всем корпусом, на секунду обнял девушку, прижимая к себе в каком-то почти родственном объятии (снова напомнив то ли Элайзу, то ли теперь и Рогза – непонятно почему), но почти сразу отстраняясь, словно испугался своего порыва.

– Спасибо тебе, – выдохнул он. – Спасибо тебе огромное!

Алана улыбнулась.

– Погоди еще, пока не за что, – на этом она хотела было подняться, чтобы все же подойти к Изу и познакомиться (ей нужно было серьезно подумать о том, что она услышала, потому что Империя… оказалась удивительно похожей по своим обычаям на ее родное царство), но корабль внезапно шатнуло, и поднос с принесенной Маной снедью полетел на пол.

Алана ошеломлённо осмотрелась по сторонам, вглядываясь в мягко волнующуюся гладь моря, словно бы шепчущее: «Теперь ты в безопасности», – и бросилась вперёд, к Тики и Неа, непонимающе нахмурившимся, как вдруг в спину ей уткнулось острие катаны – излюбленного оружия одного хмурого придурка, который считался одним из самых сильных воинов среди всех оставшихся тритонов южных морей.

На палубе застыла тишина, липкая и вязкая, она буквально потопила в себе весь экипаж, а море продолжало гипнотизирующе шептать, и Алана от злой досады цокнула языком, замечая обеспокоенность напополам с удивлением на лице Микка. Ну конечно, откуда ни возьмись появился парень с мечом, да ещё и со странным намерением прирезать русалку.

Браво, Канда, ничего больше не скажешь.

– Ты точно понимаешь, на кого наставил меч, идиот? – бесстрастно поинтересовалась Алана на родном языке, пытаясь услышать ещё кого-нибудь из тритонов. Но никого больше не было, что значило, что друг либо слишком волновался (что вряд ли), либо считает себя самым сильным и вполне способным одолеть несколько матросов.

– Плевать, – коротко отозвался Канда, сильнее надавливая мечом в спину, и девушка дёрнула уголком губ в усмешке.

О, как это было похоже на Юу: рубить с плеча и только потом разбираться в чём же дело.

– Не очень-то и вежливо, – всё-таки заметила Алана, закатив глаза, и замечая, как испуганно цепляется Изу за штанину Тики, опасливо нахмурившегося и сжимающего пальцы. Ох, манта, ещё этого здесь не хватало. – Не нужно, – спокойно произнесла она на имперском и мотнула головой, надеясь, что мужчина всё поймёт и не будет использовать свою магию. Тики понял – и подозрительно сощурился, неприязненно сглатывая.

– Не вижу смысла с тобой любезничать, зубатка, – безразлично бросил Канда, и Алана горестно вздохнула, медленно поднимая волну к палубе и направляя её к себе.

Друг пусть и был тритоном, способным управлять водой, да только вот говорить с морем он не мог и не чувствовал его так, как это ощущают русалки, а потому вряд ли заметил такие манипуляции.

Канда был, на самом деле, потрясающим другом и товарищем, скрашивавшим одинокие долгие ночи разговорами и небольшими бунтарскими драками, но иногда его преданность делу, упёртость, самоуверенность и, одновременно со всем этим, чудовищное наплевательство раздражали неимоверно.

Алана прикрыла глаза, позволяя себе хмыкнуть, и волны в мгновение ока подняли её в воздух – она рассмеялась, чувствуя себя невероятно весело и предвкушающе (так всегда было во время их встреч), и, выпустив шипы на руках, выхватила меч из ладоней опешившего Канды, явно не ожидавшего, что она будет так проворна с ногами, после чего, срастив хвост (ткань хлопковых штанов затрещала по швам, разорвавшись в клочья), придавила не успевшего отреагировать тритона к палубе, приставляя к его шее ручной плавник.

– Дёрнешься, колючка моя, – проткну, – мило улыбнулась она, опустив голову набок, и Канда закатил глаза.

– И это твоя хвалёная вежливость, – фыркнул он, скривив тонкие губы в ухмылке. – Рад, что тебя ещё не сожрали.

– Поэтому и пришел убить первым? – парировала девушка, даже не думая его отпускать. Придавила еще сильнее хвостом и постаралась игнорировать ободрительный свист матросни, все еще находящейся на палубе (а как же, иронически закатила она глаза, такое шоу-то пропустить).

– Да нет, – еще шире ухмыльнулся Юу. – Папенька ваш велел дочь непокорную вернуть в родные пенаты, – заявил он, – вот я и пришел проверить, с кем эта самая дочь сбежать решила.

– Не лезь в это, – поджала губы девушка, сердито сдвигая брови и наклоняясь к нему совсем низко. Юу не боялся ее почти, конечно, но то, что она была царевной, делало свое дело. Все-таки представителям царской семьи море подчиняется лучше, чем тритонам, сколь бы сильными они ни были.

– Ооо, даже так? – друг вскинул брови и просверлил ее насмешливым взглядом. – Сгинь, зубатка, вот проверю твоего провожатого и уйду, – упрямо припечатал он. – Если он достоин сопровождать царевну, куда бы они ни сбегала, уйду один, а если нет – ты вернешься со мной домой.

Алана недовольно вздохнула и отвесила дураку хорошую оплеуху. Канда был очень силен, вне сомнений, но она даже не представляла, на что может быть способен Тики (которого Юу, как видно, и вознамерился проверять), потому что о его способностях узнала буквально только сегодня.

– Допустим, – буркнула она, – я разрешу тебе…

– Да на кой-мне твое разрешение, – неприязненно скривился тритон, – слезь, сказал, а то сам скину.

– Скинешь ты меня, ну конечно… – закатила глаза девушка – и обернулась к напряженно наблюдающему за ними Тики, такому же сияющему и слепящему, как прежде, но словно бы… какому-то агрессивному.

Он злился?..

– Он требует, чтобы ты с ним сразился, – вздохнула она, переходя на имперский.

Мужчина удивлённо вскинул брови, как вдруг Алану повалили на бок, и Канда неприязненно скривился.

– Я знаю имперский, пигалица, – грациозно встал он, оправляя слегка съехавшую с бёдер на живот броню, и с грозным холодом в тёмно-синих как океанская пучина глазах взглянул на Тики. – Так значит, это ты белодухий, человек.

Алана протестующе воскликнула, подрезая его ноги хвостом, заставляя покачнуться, но не упасть, и тритон с глухой злостью поднял её за подмышки, будто маленького ребёнка, бесстрастно прошествовал до борта и также равнодушно усадил на лавку рядом с опешившим Маной.

– Сиди и не мешайся, зубатка, – бросил он на русалочьем и тут же обернулся к заинтересованно приподнявшему бровь Тики. – Сразись со мной, – повторил Канда уже на имперском, и Алана скрестила руки на груди, не спеша разъединять хвост, потому что оголившиеся ноги уже будет нечем прикрыть.

– А кто это? – шепнул Уолкер, пододвинувшись к ней.

– Друг, – лаконично ответила девушка и заметила, как в глазах Изу, спрятавшийся за одного из матросов (смотрящих на неё уже с каким-то уважением и азартом), поселился страх. Но мальчик, стоило Алане задержать на нём взгляд, сразу же дёрнулся в сторону, к другому мужчине, и спрятался уже за ним.

Девушка недоуменно сощурилась и снова попыталась поймать взгляд мальчика (неужели он ее испугался, о нетнетнетнет), но тот действительно наблюдал за происходящим с каким-то безотчетным ужасом и беспокойством, поминутно жмурясь.

Душа у него в груди трепыхалась, несчастная, и полыхала – как будто хотел выскочить… на помощь Тики.

Потому что именно за Тики Изу и волновался. А ее… он теперь еще и боялся, хотя они ни разу даже не говорили.

Алана уставилась в пол, чувствуя, как горлу подкатывает противный комок – мало было ссоры с Тики, который совершенно не виноват в своем сиянии, так теперь еще и ребенок, который ее боится.

Это было совершенно несправедливо.

Тики утомленно вздохнул, потирая ладонью лоб, и удобнее перехватил меч, явно даже не собираясь отказываться.

– Ладно, я понял, – завел глаза он, – сложности есть, просто они пришли с опозданием, хорошо.

Мана, сидящий рядом с девушкой и успокаивающе поглаживающий ее по плечу, едва слышно прыснул и на секунду спрятал в лицо в ладонях.

– Бедняга, – спустя только пару минут выдавил он сквозь смех в ответ на непонимающий взгляд Аланы. – Довели его все же до ручки все эти сложности. Вот что бывает, когда их не замечаешь!

– Ну чего ты смеешься, – вздохнула Алана, пытаясь умоститься на лавке удобнее, что с хвостом вместо ног было сложновато, и подперла щеки руками. – Дай мне рыбки теперь, а?

– Проголодалась от расстройства? – хохотнул парень, словно и не желая успокаиваться, и девушка недовольно фыркнула. А она-то и не думала, что добряк-Мана может тоже отпускать такие вот шуточки.

Правда, очень беззлобные.

Ну и манта с ним, подумаешь, пусть веселится.

Алана стащила с подноса сырой лососины, вгрызаясь зубами в жирненький бок, и принялась следить за начинающимся боем.

Канда и правда был одним из сильнейших тритонов южной провинции после царя, конечно, и мог использовать море, чтобы рождать иллюзии – скрыть своё присутствие, например, отчего девушка часто даже не понимала, что друг был рядом, или создавать видения, схожие чем-то с миражами в пустынях, и это было, на самом деле, очень опасно, потому что ко всему прочему, он мог и морской водой управлять, как и положено тритонам.

Ради справедливости стоило бы сказать, что в каждой провинции океана было по сильнейшему воину, которые на сегодняшний день и исполняли обязанности царевичей – управляли территориями, помогали народу, следили за людьми. Канда же, как можно было уже понять, являлся царевичем южных морей, где и была запрятана в бухту Алана. Поэтому было совершенно неудивительно, что лет с двадцать назад Юу наткнулся на неё во время патрулирования.

Девушка была прекрасно осведомлена о его способностях (а на ком, ужаль медуза, она по большей части выплёскивала весь свой гнев и злость одиночества? правда, был еще Лави…), а потому не на шутку волновалась за Тики, который же, казалось, вообще не считал нужным испытывать что-то похожее на волнение. На лице мужчины было лишь всепоглощающее раздражение, словно он ужасно устал от всего происходящего.

И это самоуверенное раздражение, на самом деле, совершенно не выглядело блефом. Впрочем, оно им и не было. Потому что первым же взмахом руки Микк просто вымел нахального тритона в море, даже не став закручивать вихрь – он просто взмахнул рукой, корабль качнуло, и Юу отнесло к борту, хорошенько приложив спиной об дерево, а потом – подкинуло вверх и сбросило в воду. Правда, в следующую же секунду в Микка прилетела не то что волна – прицельная струя воды, сбившая его с ног и заставившая процедить себе сквозь зубы какое-то грязное ругательство, судя по одобрительному гудению матросов.

Мана подавился красными ягодами, которые ел, и закашлялся.

– Да что такое, – забурчал он, – там же ребенок, ну как можно так выражаться, а еще… – конец его возмущенной фразы потонул в реве поднявшегося ветра, сотворенного явно разозлившимся Тики. Ветер закрутился воронкой и стал видимым и как будто даже каким-то потрескивающе-осязаемым.

Алана восхищенно приоткрыла рот, отрываясь от своей рыбы, и замерла так на месте.

Потому что замер и поднявшийся обратно на палубу на волне Канда, и матросы, и Мана перестал ворчать, а на лице Тики не осталось и следа раздражения – только какая-то вдохновенная нега.

За всем этим великолепием Алана и не заметила, как рядом с ней присел Неа, усадивший даже не трепыхающегося – то ли от испуга, то ли от восторга – Изу к себе на колени.

– Потом его это вымотает, – вздохнул близнец Маны, и девушка дернулась от неожиданности, резко поворачивая голову в его сторону и едва сдерживаясь от того, чтобы выпустить шипы. Неа этого, однако, казалось бы, не заметил. – Я после такого масштаба вечно так жрать хочу… – грустно признался он, и Мана, сидящий с другой стороны, рассеянно хохотнул.

– Вы-то можете – и потом едите, а я только вещи к себе и подманиваю, – пожурил брата он.

– Зато все птицы только с тобой разговаривают, – мечтательно возразил Неа, и Алана в шоке заметила, как чёрные пятна, покрывающие его светлую душу подобно какой-то болезни, слегка рассеялись, став похожими на тончайшую кожу плавников. – Да и зачем тебе ветер, брат? У тебя же есть я, – гордо выпятил он грудь, бодро улыбнувшись, и девушка удивлённо облизнула измазанные в жире губы, переведя заинтересованный взгляд на Ману.

У Тики душа тоже рядом с ним смягчалась, становясь не такой обжигающе яркой и страшной.

Младший Уолкер рассмеялся, мягко ударив брата в плечо (и нечаянно касаясь пальцами спинного плавника сидящей между ними Аланы), но ничего не ответил.

Алана восхищённо взглянула на него, ловя непонимающее удивление в золотых глазах, и обрадованно улыбнулась, осознавая, каким же всё-таки Мана был замечательным, раз рядом с ним люди смягчались и, как оказалось, светлели. Или это было связано лишь с тем, что отношения у этих троих были такие трепетные, что оба мужчины (Неа совершенно не ассоциировался с парнем – слишком угрюмым и сильным он выглядел, каким-то… слегка неуравновешенным: нервный, хмурый, вспыльчивый) так преображались рядом с Маной?

Тем временем Тики с Кандой схлестнулись в битве на мечах, и столько в лице Микка читалось воодушевления и удовольствия, что Алана просто засмотрелась.

– А хорош наш Тики, – с довольным видом заметил между тем Неа, – любому тритону фору даст, смотри как прыгает! – обращался мужчина явно не к Алане, потому как говорил не на имперском, а к Изу, который вскинул на него восторженные глаза (так он смотрел на Алану, когда в первый раз увидел ее) и часто закивал. Однако девушка все равно кивнула, не отрывая взгляда от легкого как лепесток мужчины, и снова вгрызлась в рыбу, чтобы хоть как-то отвлечься.

Рядом с Неа ей было комфортно несмотря на то, что душа его была странной, особенно рядом с Маной – не черной и не белой, но какой-то как будто серой.

Может, рядом с ней на самом деле четверо белодухих, а она просто никак в этом не разберется? Может, Неа и правда так же болен, как и император Поднебесной, и ему нужна помощь, а она тут сидит и трусит даже заговорить с ним?

– Он такой сильный, – восхищенно прошептал Изу, тут же вжимая голову в плечи как будто даже испуганно – будто боялся обидеть своими словами Неа. Тот, правда, только расхохотался.

– Еще бы! Ты смотри, сколько он тут на потеху матросне-то резвился? А теперь еще рыбина эта объявилась! – заметил мужчина. – Хвост у него какой-то странный… – здесь он обернулся к Алане и открыл уже было рот, чтобы, наверное, спросить у нее про это… но тут же его закрыл и спустя секунду окликнул Ману, спрашивая у него, не знает ли парень, почему так.

Девушка прикусила губу, чувствуя себя ужасно капризной и неблагодарной дурочкой, которую вытащили из бухты на волю и за которую теперь сражаются как… как за невесту, накрой все скат, а она тут даже слова выдавить из себя не может!

И ведь Неа не обратился к ней, потому что она ему сразу плавником по лицу зарядила, хотя могла сказать, что ее просто не надо трогать! В конце концов, с ней же рядом был Тики, который… ну… помог бы, наверное, если что… Потом же он ей помогал.

Поэтому девушка оборвала покачиванием головы только открывшего рот Ману и обернулась к удивленно вскинувшему брови мужчине.

– У сирен разные хвосты, видишь ли. Мы разные – как и рыбы. Для нас это как… как для вас – расы, понимаешь? – она махнула рукой на свой хвост. – Я – сирена из южного моря, такие как Канда – катраны – водятся много где, а в северных морях, например, у сирен хвосты как у моржей или касаток. В общем, это особенности местоположения.

Неа ошеломлённо моргнул, словно и помыслить не мог о том, что Алана вообще с ним заговорит, отчего девушка ощутила себя ещё более капризной и избалованной, какой, на самом деле, и не была, но отчего-то заставила так думать и Тики, сияющего как солнце, и старшего Уолкера, чья душа мягко искрилась лишь только рядом с Маной, и смущённо отвернулась, вновь прячась за поеданием рыбы.

И вдруг мужчина издал восхищённый звук, и она неверяще обернулась к нему, с поразившим всё тело трепетом видя широкую улыбку, расцветшую на его обычно угрюмом лице.

– Вот оно как, – оценивающе протянул Неа, закачав головой, и хохотнул. – Как, однако, это интересно! – искренне поделился он с зардевшейся девушкой, совершенно точно не ожидавшей такой яркой улыбки от этого человека.

Она неловко рассмеялась, бросая обескураженный взгляд на Ману, и тот благодарно улыбнулся, словно бы радостный, что они наконец поговорили.

Сражение Канды и Тики продолжалось еще около получаса. Небывалое время, на самом деле, для противника Юу, потому что обычно против него никто не выдерживал и половины этого времени. Однако как бы Микк ни был хорош, тритон ему ни в чем не уступал, и в итоге Мана даже закачал головой.

– Ветер и море… – вздохнул он обеспокоенно, – сколько же они еще будут издеваться друг над другом? Неужто Тики не устал, он же и так успел потратиться! Сколько он тебя до этого по палубе-то гонял?.. – обратился он к брату.

– Так он и устал, – негромко отозвался Неа, сосредоточенно наблюдая за боем и кусая верхнюю губу. – Видишь как напружинился весь, нахмурился… Ему уже надоело.

– Тогда, может, они прекратят? – Мана стал еще обеспокоеннее и обернулся к Алане, из-за слов Неа внимательнее всмотревшейся в фигуру Тики. – Ты можешь попросить своего друга…

Девушка покачала головой.

– Нет, иначе этот идиот заберет меня или расскажет отцу, где я, – огорченно вздохнула она. – Он сказал, уйдет один, если сочтет, что провожатый меня достоин.

– Как ревнивый братец, проверяющий жениха, – закатил глаза Неа. – Верно, Изу?

Сказал он это на имперском, а потому мальчик, ясно дело, ничего не понял, но на собственное имя поднял сияющее лицо к мужчине, и Алана с замиранием сердца проследила, как душа ребёнка трепещет и искрится, здоровая и мощная, полная, видимо, каких-то искренних чистых помыслов, и невероятно красивая в своём свете, но стоило Изу перевести взгляд на девушку, как он дёрнулся, залившись краской, и вновь уставился на затянувшуюся битву Тики с Кандой.

Она горестно вздохнула, на самом деле, ужасно разочарованная таким поворотом событий, потому что двое из белодухих, как оказывалось, её на дух не переносили, хотя сама девушка всем сердцем хотела с ними подружиться (пыталась, но попытки все бы какие-то провальные, манта всех сожри), и вдруг заметила, как плавники на длинной тёмном хвосте Юу трепещут, как грудная клетка у него вздымается чаще, чем обычно, а на губах застыла презрительная ухмылка, переполненная раздражением и усталостью.

– Это будет ничья, – выдохнула Алана, озарённая этим выводом, и облизнулась, обескураженно качнув головой. Да чтобы человек сражался наравне с тритоном, да ещё и с Юу!

Микк был поистине потрясающим человеком, если своими волей и мастерством не уступали ни в чём Канде.

– Почему это? – Неа надул губы и обернулся к ней за объяснениями. Алана чуть улыбнулась (потому что чернота вокруг души мужчины словно бы истончалась и исчезала, открывая яркое сияние) и показала ему на плавники друга.

– Видишь, вон… они подрагивают, – голос у нее самой подрагивал от волнения. – Да и то, что он не ходит на ногах – уже признак. Человеческую форму нужно поддерживать, и хотя это не отнимает так уж много сил – я вот этого почти не замечаю, если он вернул себе хвост – его силы на исходе.

– Надеется выстоять против Тики? – усмешка у Неа была кривая и снисходительная, и Алана даже обиделась бы за друга, не видь она, насколько хорош Микк. – Не выйдет! Этот бьется всегда до последнего вздоха!

– Только непонятно – хорошо это или плохо, – вздохнул со своей стороны Мана. И, заметив, как Изу вслушивается в их речь (ведь он же явно не понимал), обратился к нему, переходя на другой язык: – Малыш, а Тики начинал учить тебя имперскому?

Ребенок в ответ только головой мотнул.

– Господин Тики сказал, что наймет учителя, когда мы приплывем, – жарко покраснев, выдавил он. И тут же добавил: – …и он просил звать его просто по имени.

Неа хохотнул в ответ на это и кивнул, соглашаясь явно с Тики, а не с родным братом.

– Оно и верно, Мана! Зачем мальцу сейчас имперский? – при этом он перешел на то наречие, на котором сейчас мальчик говорил с Маной, и Изу в восторге уставился на него. Кажется, Неа нравился ему немногим меньше Тики. – Ему бы пообвыкнуться, а на эндонском тут уж все говорят.

Парень в ответ на это только безнадежно махнул рукой.

– Ну и дураки вы оба, – беззлобно выругался он. – Тики хочет сойти на сушу, как только мы доберемся до границы Поднебесной, и если он так и сделает – добираться мы будем в объезд еще с месяц. Изу нужно хотя бы начать учить язык, потому что иначе он не будет ничего понимать!

– На сушу? – сипло выдохнула Алана, в немом страхе уставившись на Ману, и тот виновато скривил губы в неудачной пародии на улыбку.

На самом деле, девушка подозревала, что Тики примет такое решение (манта сожри, верное решение), но он даже не сказал ей об этом! Даже не предупредил, даже не спросил!

Алана боялась выходить на сушу.

Алана боялась остаться без защиты моря.

Мана хотел было уже что-то сказать, как вдруг корабль сильно качнуло, и девушка перевела удивлённый взгляд на дерущихся: Канда, окружённый водой, чтобы передвигаться по палубе, и Тики, обдуваемый мощным ветром, смотрели друг на друга с раздражённой злобой и странным уважением и вдруг одновременно рухнули вниз, растворяя свою магию в воздухе.

Матросы взорвались восторженными криками и свистами, Мана удивлённо ахнул, Неа же с Изу разочарованно надулись, Алана же удовлетворённо прикрыла веки, а сами Юу с Микком рассмеялись.

А потом Канда пожал мужчине руку. И это было… совершенно удивительно – Алана даже почти привстала, чтобы увидеть при этом лицо друга получше, но вовремя вспомнила про хвост (и еще – Мана вовремя ее потянул назад).

…да и сытую улыбку друга (улыбку!) прекрасно было видно и с лавки.

– Я удовлетворен, – Юу окинул Тики еще одним оценивающим взглядом и кивнул. – Только ты того… – тут он мотнул головой в сторону Аланы, – береги зубатку, ладно?

Мужчина улыбнулся в ответ и кивнул. И – бросил на девушку насмешливый взгляд.

– Конечно. И про зубатку я не забуду.

И тут Канда склонил к плечу голову, притягивая Микка за руку ближе к себе и еще что-то тихо ему говоря. Лицо мужчины тут же стало серьезным и собранным. Он коротко ответил (спросил что-то?), и Юу снова заговорил, словно объяснял. А когда они закончили – как-то понимающе ухмыльнулся, кивнул в знак прощания и, подхваченный новой волной, вскоре исчез в море.

Тики же, уронив меч прямо на палубу с громким стуком, наморщил лоб, помассировал его пальцами, словно разболелся головой, и вдруг направился к скамейке, на которой сидела Алана с Изу и Уолкерами.

– Ты меня сразу предупреди, сколько еще народу придет за тебя сражаться, ладно? – как-то миролюбиво (наверное, от усталости) скривил губы он. – Пусть в очередь выстраиваются. И перекусить чего-нибудь приносят с собой.

Алана неловко рассмеялась, сконфуженно прикоснувшись к шее, и отвела взгляд, думая, что, вообще-то, не было больше никого настолько же безбашенного среди её немногочисленных знакомых, чтобы выходить на бой с человеком. Разве что, Линк, конечно, который однажды свататься к ней приплывал, но от северной провинции до южной – неделя пути, и надо найти корабль нужный было… да ещё Говард и море замораживать может… и вообще очень сильный… и людей ненавидит…

Алана взволнованно подняла обеспокоенный взгляд на Тики, удивлённо приподнявшего брови на такое внимание, и глухо хохотнула.

– Вряд ли их будет много, – уклончиво протянула она, рассматривая чешуйки на своём хвосте, – два или три, включая отца, но, при всём моём к тебе уважении, вряд ли ты с ними справишься, – пробормотала девушка, чувствуя, как к горлу подкатывает паника.

Был ещё Лави, один из немногих воинов, который был способен на невероятные вещи (он однажды поджёг воду, поджёг!), отчего царь назначил его главным в юго-западной провинции, но друг, бывший, на самом деле, тритоном лишь наполовину, исчез много лет назад. Алана ужасно переживала, что его могли убить, потому что парень обожал прятаться на суше, постоянно приговаривая, что легче всего скрыть что-то на самом видном месте, но итог был один: если Лави жив (и она всей душой верила, что он жив), то вполне сможет противостоять Тики.

А об отце и говорить было нечего – убьёт мужчину и глазом на это не моргнёт.

Тики, однако, только зевнул в ответ на это и, окинув рыбу на подносе равнодушным взглядом, взял яблоко, уничтожая его буквально в два-три укуса.

– Так если они на меня всей гурьбой попрут – конечно, я не справлюсь, – недовольно фыркнул он и, не дав Алане ответить, перестал ее замечать, тут же обратившись к Мане: – Слушай, а у нас точно нет карпов, а?

– Где тебе раздобудут одомашненных рыбок из пруда тети Лулу в открытом море? – закатил в ответ глаза парень. – Иди и говядины съешь, болезный.

– Не хочу говядину, – как-то по-детски обиженно сморщил нос Тики, заставив этим Алану, закусить губу, чтобы не засмеяться. На секунду мужчина показался ей очень… милым. – У нее привкус противный.

– Так сам же ее покупаешь, – хмыкнул Неа в ответ, удобнее устраивая сползшего вниз Изу (мальчик чуть задремал) на своих коленях. – Не все же тебе яблоками питаться, в конце концов.

– Говядина матросам нравится, – Тики снова зевнул и, усевшись рядом с Маной прямо на пол, положил голову ему на колени. – Ночью будем стоять тогда. Я посплю.

Мана на это только головой качнул и мягко погладил его по встрепанным волосам. Мужчина зажмурился, улыбаясь блаженно, и девушка с восхищением увидела, как смягчается его лицо рядом с другом, как он успокаивается и какой он… какой красивый.

– Сойдем в порт когда, – постановил Неа, – купишь себе другого мяса, понял? А то так и помрешь, не дотянув до карпов своей матушки, – на этом он хохотнул и поднялся, легко подхватывая сонно причмокнувшего губами Изу на руки. – А я пойду его отнесу. Утомился ребенок с тобой, папаша.

– Еще не папаша, – Тики хитро посмотрел на нависшего над ним мужчину и ласково сверкнул глазами в сторону мальчика. – Вот матушку удар хватит, – он хохотнул и подтянулся, прижимаясь к ногам Маны спиной. – Ты только осторожнее с ним, он видишь хрупкий какой. Его откармливать и откармливать.

Мана тепло засмеялся в ответ на это и отвесил ему… щелбан (точно щелбан! не щелчок).

– Тебя и самого теперь откармливать, дурачок.

Алана рассмеялась, всё же не выдержав, и предпочла не обращать никакого внимания на удивлённые взгляды, обращённые на неё, потому что ей было и правда весело сейчас. И не только весело, но и приятно.

Эти перепалки чем-то напоминали ей ее детство: беззаботное, доброе, в кругу братьев и сестёр, которые постоянно о чём-то спорили, переругивались или ссорились, но всегда помогали друг другу и были дружны.

– Вы словно семья, – мечтательно выдохнула девушка, смотря на море и мягко улыбаясь, потому что ей было сейчас здесь тепло и хорошо. Ей наконец-то не было одиноко. Она обернулась к Мане, желая пододвинуть нахального Тики и тоже прижаться к его боку, и смущённо буркнула: – Не мог бы ты мне штаны найти, пожалуйста?

Парень поспешно завозился, ужасно отчего-то растерянный и взволнованный, и, извинившись перед Микком, рассевшимся на лавке рядом с Аланой, метнулся к каютам, унося за собой на буксире и замешкавшегося Неа.

– Конечно, я подожду тебя, – устало протянул Тики, длинно вздыхая, и вдруг поделился: – Но всё же друг у тебя сильный.

Девушка хохотнула, преисполненная гордости за Канду, и важно махнула хвостом.

– Конечно! Он же сильнейший тритон южной провинции! – задорно рассмеялась она, и Тики кинул на неё какой-то нечитаемый странный взгляд, после чего сразу же хитро усмехнулся.

– О? Правда? – с превосходством поинтересовался он. – Ну если бы я был в лучшей форме, то не поздоровалось бы твой рыбке, – с коротким смешком фыркнул Микк, и Алана возмущённо надулась, как вдруг заметила его губах ласковую улыбку.

Душа у мужчины сияла так же мягко, словно бы Мана был рядом.

Но Маны рядом не было.

– То, что Канда – сильнейший в южных морях, не означает то, что он – сильнейший во всём океане, – уже спокойно обратилась Алана к нему, чувствуя, как внутри всё трепещет от этого великолепия.

Тики многозначительно мыкнул, скрестив руки на груди и покачав головой, и задумчиво начал:

– Но если тритоны так сильны, то какого дракона люди… – он запнулся и неловко отвёл взгляд в сторону. – Прости.

Девушка с несколько секунд смотрела на него, отчего-то ужасно расслабленная и благостная, хотя умом понимала, что должна бояться и прятаться, потому что перед ней был человек, причины сияния души которого она не понимала, но делать этого совсем не хотелось, а потому Алана лишь откинулась на борт и горько усмехнулась.

– Мы теряем наши силы, если рядом нет моря. На суше мы совершенно беззащитны.

Мужчина тихо вздохнул и потер руками лицо, как будто какую пленку с него снимал.

– И поэтому ты боишься меня и боишься сходить в порт, так? – внезапно спросил он, и девушка совершенно опешила. Даже больше – она испугалась, что если скажет «да», потому что он был прав, то больше у них никогда не будет шанса подружиться и даже просто нормально заговорить.

Но лгать тоже было ужасным делом, поэтому Алана, отведя глаза, негромко отозвалась:

– Ты сильный, Тики. Твоя душа ужасно сильная и яркая. Я такие даже у своего народа редко видела… – она чуть помолчала и, все также не глядя на него, продолжила: – Да, я тебя боюсь. Ведь я… я слишком слаба, чтобы в случае чего противостоять тебе.

Тики медленно кивнул ей в ответ – непонятно зачем, словно был в трансе, словно она вогнала его в абсолютный ступор своей искренностью – вынужденной, но в конечном итоге необходимой и совершенно… несправедливой.

–…я ничего тебе не сделаю, – наконец негромко произнес мужчина, все же переводя на нее взгляд – какой-то ужасно печальный, – ты здесь в безопасности.