Текст книги "Жемчужница (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 65 страниц)

Алана нахмурилась, силясь вникнуть в это, и переглянулась с пораженно приоткрывшим рот Изу, свесившимся с лошади.

– Ничего себе! – воскликнул мальчик восторженно и хлопнул в ладоши, заставив кобылу обеспокоенно вскинуть голову и смешно запрядать ушами. – А теперь расскажи, – загорелся он, – почему мужчины тут тоже носят эти странные одежды? Ханьфу же, да? – начал малыш на имперском, но потом сбился на эндонский язык, и Тики отвесил ему за это легкий щелбан в назидание.

– Потому что ханьфу и ханбок – это национальные одежды, которые носят как мужчины, так и женщины, – с улыбкой ответил он. – А то, что некоторое носят шаровары и рубахи – это просто для удобства, такая одежда пришла к нам из восточных стран.

Несколько минут они шли молча, думая каждый о своём, и Алана, как только увидела в метрах пятидесяти стоявший особняком караван (так, кажется, это называлось), спросила:

– А какое место повелители занимают в иерархии? – Тики недоуменно моргнул, явно не понимая причину такого интереса, и девушка поспешно объяснила: – Просто у нас очень строгая иерархия, которая строится не на магической одаренности и силе, как, например, в северных странах, а на классификации жизненных дел, которые зачастую оказываются наследуемыми. Вот мне и любопытно, – пробормотала она, пожав плечами в смущении, которое охватило, как только мужчина с неописуемым удивлением в глазах посмотрел на нее, будто даже и не думал, что ей может быть такое интересно, – по какому принципу выстроена иерархия в Поднебесной.

Интересно, почему к тебе относятся так же, как и к императорскому сыну.

– Вот тебе и дикарка, – неопределенно хохотнул Тики спустя несколько мгновений, и Алане показалось, что взгляд у него как-то изменился: в нём отчего-то вдруг стало больше странного уважения, от которого было слегка не по себе.

Девушка сконфуженно рассмеялась, притронувшись ладонью к шее, там, где прятались под кожей жабры, и растерянно выдохнула:

– Пусть я и была пленницей, но учителя у меня были прекрасные.

Микк виновато закусил губу, видимо, не желавший напоминать ей о заточении в бухте, но Алана, улыбнувшись и успокаивающе погладив его по предплечью, продолжила:

– Ветер, океан и полукровка, вечно скрывающийся на суше, – задорно хохотнула девушка. – Так что я, на самом деле, не лишена образования, о светлейший, – шуточно склонила она голову, и Микк рассмеялся следом. – Так что насчёт того, чтобы удовлетворить моё любопытство, пока мы не дошли до твоего друга?

Мужчина кивнул.

– Конечно. Вообще-то все по-разному, – повел плечами он словно с какой-то новой осторожностью. – Иногда они становятся военачальниками армии и флота, к примеру, а иногда императорская семья от рождения и смерти такого повелителя не знает о его существовании. У нас одаренных не слишком ищут, ведь каждый имеет право жить как ему нравится. Кто хочет – тот сам приходит.

Алана прикусила губу, даже не зная, как потактичнее задать свой уточняющий вопрос. Потому что… а как же семья? Все зависит от правящей династии или что?

В итоге, устав мучиться любопытством, она так и спросила:

– А императорская чета? Тоже один из двадцати? Или… Ну, Неа с Маной же повелители, разве нет?

Микк погладил ее запястье большим пальцем, заставляя зардеться, и подарил тонкую загадочную улыбку. Как будто это был весьма интересный вопрос, на который так просто он не ответит.

Однако…

– А в семье повелитель – каждый, – заметил Тики. – Это, понимаешь ли, стойкий наследственный дар. Все потому, что начало роду положили человек-повелитель и русалка.

Ответ был довольно исчерпывающим, вообще-то. Алана даже сначала решила, что это… ну… просто была улыбка такая, чтобы заинтересовать ее. Но уже через минуту девушка, наморщив лоб, осознала, что снова Микк ничего не сказал о себе.

– Хорошо, – медленно произнесла она, все также млея оттого, что он гладит ее по запястью. – Тогда что насчет тебя, м?

– А мне повезло, – не медля ни секунды, лукаво протянул мужчина, смотря вперёд, и Алана едва удержалась от того, чтобы разочарованно застонать. Ну ведь нечестно! Ну почему он такой хитрый и скрытный? – Как только обнаружил в себе дар, сразу же начал в порту шататься, а о кораблях и море все детство мечтал, представляешь, в каком я был восторге, когда меня всё-таки взяли на флот? – мечтательно вздохнул Тики, и девушка зачарованно посмотрела на него, чувствуя, как внутри все трепещет только от одного вида его счастливого и радостного лица.

Тему перевёл, значит. Алана хмыкнула в сторону, поймав недоуменный взгляд Изу, и подмигнула ему, вызвав у мальчика шальную улыбку. Интересно, что вообще было в голове у него?

Девушка прекрасно понимала, что Тики был из благородной семьи, раз брат у него занимался политикой, но отчего-то душу жгла обида за такие тайны. Особенно учитывая то, что Алана сама так интересовалась этим. Хотя, конечно, мужчине могло просто неприятно вспоминать об этом, или он просто мстил за то, что сама девушка смолчала, но, манта всех раздери, никто её и не спрашивал!

– Это чудесно, – все же улыбнулась девушка, облизнувшись, и как раз в этот момент они подошли к повозке, около которой собралась небольшая толпа, и Тики, мотнув головой, стремительно направился к ним.

Алана крепче сжала его ладонь, и он, на секунду обернувшись, ободряюще улыбнулся.

– Все нормально, не беспокойся, радость моя, – голос у него был такой мягкий, почти что шелковый, что даже удивительно. Только что как будто и говорить особенно о прошлом своем не хотел, а тут вдруг так… перестроился резко, словно кожей почувствовал ее опасение.

И обратился так, что у Аланы снова румянец на щеки выполз, и захотелось ему на шею с объятиями кинуться.

– Я знаю, – выдохнула девушка с облегчением, чувствуя, как Тики крепко сжимает в ответ ее пальцы. – Просто не отпускай мою руку, ладно?

Мужчина коротко кивнул.

– Ни на минуту, – и вдруг подмигнул ей, – не забывай, с тобой тут двое богатырей, все внимание которых принадлежит всецело только тебе.

Алана замерла, приподняв брови и уставившись на него не то в удивлении, не то в смущении, а Изу тонко пискнул, залившись краской и спрятав лицо в гриве у лошади.

Тики тонко улыбнулся, вновь одаривая этой своей лукавой хитростью, такой потрясающей, что от неё подкашивались ноги, и девушка готова была что-то съязвить в ответ, как вдруг мальчик, умилительно красный и ужасно смущенный, тихо спросил:

– А как же Неа и Мана?..

Алана рассмеялась, не в силах что-либо ответить по этому поводу, и Тики, понятливо переглянувшись с ней, обратился к Изу:

– Так они только друг другом заняты, неужели не заметил ещё? – мужчина потрепал задумчиво насупившегося ребёнка по волосам и легко чмокнул его в лоб, а девушка подумала, что, возможно, со стороны они и правда немного напоминают семью.

Тепло от этой мысли разлилось в груди спокойным морем, и как раз в этот момент навстречу им зашагал низенький старик в широких летящих одеждах.

– Тики! Ты живой, – хмыкнул он, щуря глубоко посаженные глаза, окружённые чёрными синяками, и с уважением поклонился опешившей Алане. – Рад приветствовать Вас в Империи, госпожа.

– Это Книгочей, – поспешил представить его Микк, и девушка недоуменно оглядела дряхлую, но полную силы и проворности фигуру старика. – Это он помог нам отыскать тебя.

– И он… знает? – Алана в удивлении приоткрыла рот, с новым интересом рассматривая проворного старика. – Вот о Книгочеях ты ничего мне не говорил!

– А стоило ли? – мужчина хмыкнул, за что тут же получил от старика хорошую затрещину, да еще такую свойскую, словно был его непутевым внуком, а не кем-то вроде поверенного самого императора. – Книгочей, видишь ли, когда-то очень давно получил в дар от императрицы Элайзы так желанное многими долголетие, – съехидничал он, – поэтому до сих пор и коптит небо, старый лис.

– И воспитываю нерадивых потомков, – едко вставил Книгочей, душа которого была светла и чиста несмотря на его явно сварливый характер, – пытаясь вложить в их головы хоть немного здравого смысла.

Тики закатил глаза, напряженно отмахнувшись от Книгочея, и Алана удивленно воззрилась на них, после чего неуверенно отпустила руку мужчины и потянулась к тонким костлявым ладоням старика, заметив его удивленный, но покровительственный взгляд.

– Могу я?.. – с пересохшим горлом выдохнула она, и Книгочей кивнул, но явно не понимал, что происходит. Алана обхватила пальцами его запястья, чувствуя, как под кожей течёт кровь, как она пронизывает все тело, как бьётся все ещё бодрое, словно молодое, сердце и как, манта бы всех побрал, в самой сердцевине цветёт лунным светом несколько слез Элайзы, когда-то и одарившие этого человека долголетием.

Алана не сдержала счастливой улыбки, отстраняясь от заинтересованно взглянувшего на свои ладони Книгочея, и благодарно поклонилась.

– И правда, слёзы сёстры, – глупо хохотнула она, закусив губу, и посмотрела на нахмурившегося Тики. – Так странно, на суше тех, кто связан с моей семьёй, оказалось намного больше, чем в океане.

– Ты в Поднебесной, деточка, – гордо приосанился старик, – здесь связанных с твоей сестрой слезами и кровью, почитай, целый огромный цветущий клан.

Девушка широко распахнула глаза, вскидывая голову и недоверчиво глядя на Тики в поисках подтверждения этих слов.

Неужели не шутка? Неужели не только кровные, но и связанные? Но если так, получается, они знали Элайзу лично?..

Да быть того не может, ведь тогда они бы не…

Но Микк кивнул.

– За мной и близнецами присматривал в детстве Фиддлер – крепкий такой мужик, у него даже и морщин-то нет никаких почти, – заметил негромко он. – Ну так вот, он такие истории нам рассказывал – заслушаешься. И свадьбу видел, и царевен с царевичами, и смерть Дориана, и рождение наследника, и смерть самой Элайзы.

Алана замерла, пораженно вслушиваясь в эти слова, и неверяще мотнула головой, просто не в силах принять то, что только что узнала, после чего перевела взгляд на важно кивнувшего Книгочея и закусила лихорадочно задрожавшую губу.

Здесь, в этой стране, были те, кто знал Элайзу. Те, кто были рядом с ней. Те, кто могли рассказать ей о сестре.

Те, кого она могла спросить о её последних днях.

Потому что четыреста лет Алана томилась в неведении, всей душой желая узнать, что же стало с ней. Как Элайза восприняла весть о смерти семьи. И знала ли она об этом вообще.

Конечно, рассказанная Маной легенда была прекрасна, но она была лишь легендой, и Алана пыталась себя заставить поверить ей, но, о великий океан, как же тяжело верить и одновременно сомневаться! Все это время, долгое время заточения, ей казалось, что сестра не знала, что она умерла первой, не смогла спастись, и это грызло её изнутри.

А сейчас… она сама могла спросить про последние дни Элайзы.

Да только не в праздник о таком спрашивать, вздохнула Алана и благодарно взглянула на Тики.

– Тогда я от него не отстану, пока не удовлетворю своё любопытство, – зловеще пообещала она, на что мужчина рассмеялся и уже хотел что-то сказать, как вдруг из-за одной из повозок послышалось:

– Па-а-анда! Я разобрал те ящики!

Алана замерла и недоуменно нахмурилась, заслышав знакомый голос. И требовательно уставилась на Книгочея.

– Простите, а это у вас…

– Внук это его, – ухмыльнулся Тики. – Зовут его Дик. Он собирается сменить своего дедушку на посту Книгочея когда-нибудь не сейчас.

Девушка кивнула, только сильнее, правда, нахмурившись, и закусила губу в мучительной задумчивости.

Слишком много удивительных совпадений, говоря честно. Потому что только сейчас… она точно слышала голос Лави! Ошибиться Алана просто не могла, у нее всегда был безупречный слух, и голоса она запоминала прекрасно! Так ужели на этот раз ее память дала такой досадный, обидный сбой?..

Старик при виде выражения на ее лице как-то странно улыбнулся и, бросив короткий взгляд на вновь ее переплетенные с пальцами Тики пальцы (девушка как-то скорее по наитию вновь нашла руку мужчины, как только отпустила ладони Книгочея), зычно позвал:

– Поди-ка сюда, балбес! Тут сам господин Тики пожаловал, поздороваться бы тебе!

Алана вздрогнула, в нетерпении облизнувшись, и уставилась в ту сторону, откуда доносились голос и возня. Внутри все дрожало от страха – если это и правда не Лави, а лишь парень с похожим голосом? Если Лави, манта подери, уже давно умер, попав в плен где-то на суше? Его же не было видно столько лет! И Алана искренне боялась за судьбу друга, который стал ей очень дорог.

– Даже та-а-к? – задорно протянул голос, и она вновь судорожно вдохнула, не веря своим ушам. – Тики, сколько лет, сколько зим! – из-за повозки вышел рыжеволосый парень, и сердце Аланы пропустило удар. – Все ещё не потонул, да?

Один глаз у него был все такой же насыщенно-зелёный, чуть ли не изумрудный, а другой все также скрывала чёрная повязка. Правда, на лбу был повязан пестрый платок, не дающий буйным прядям упасть на лицо, хотя улыбался он с той самой знакомой хитрецой, от которой в груди у Аланы все вздрогнуло.

Она истерично хохотнула, отпуская пальцы удивленно нахмурившегося Тики… а Лави, заметив её, подавился воздухом и испуганно попятился назад.

Однако девушка, не обратив на это внимания и закусив дрожащую губу, бросилась к нему, преодолев разделявшее их расстояние за считанные секунды, и повалила, ошалело крякнувшего, на землю.

– Ты живой, о океан, ты живой! – засмеялась Алана, сжимая парня в объятиях.

– Безумная бешеная зубатка! – отстервенело заорал Лави, пытаясь высвободиться, но девушка лишь сильнее прижала его к себе и повела носом по его шее.

– О ветер и море, – услышала она ворчание Тики за своей спиной. – Ну что теперь? Даже мой друг оказался тритоном?

– Полукровкой! – жизнерадостно объявила Алана, оборачиваясь к нему, но не забывая при этом придерживать беглого засранца за горло.

– Отлично… – вздохнул мужчина и каким-то очень привычным жестом помассировал себе переносицу, как будто у него разболелась голова. – Тогда отпусти его, что ли, а то убьешь вот так. Он мне друг все-таки.

Голос его был при этом полон сомнения. Девушка вскинула брови в удивлении, но все же хмыкнула и поднялась.

Ну и ладно. Она сама разберется с этим… Диком.

Лави, как только его шея оказалось вне опасности, вскочил – и юркнул к Тики за спину, заставив того закашляться, явственно скрывая неудержимый смех.

– Где ты откопал эту бешеную ведьму?! – плаксиво выдал парень, цепляясь за руку мужчины и с опаской наблюдая за тем, как Алана шагнула к ним. – Мы не виделись всего-то три месяца!

– А меня за нею старик послал, – как-то нарочито легкомысленно поделился Микк, отцепляя от себя нахала. – И хватит обзываться, ясно? Я не горю желанием рассказывать о своих делах человеку, имени которого даже теперь не знаю. Может поправишь, а? Как тебя все же звать?

Лави удивленно воззрился на него, явно не понимая такой враждебности в его голосе, и, с секунду разглядывая саму Алану (почему-то он приподнял бровь, когда увидел косы), горько хмыкнул, отстраняясь от мужчины. На фоне Тики он казался ещё совсем мальчишкой: долговязый, худощавый, он был младше девушки на сто лет, и если сама она казалась себе рядом с Микком маленькой хрупкой девочкой, то друг и вовсе был неказистым мальком.

Конечно, тритон был очень красивым, тут девки небось за ним бегали толпами (русалки вот всегда мечтательно вздыхали – даже Линали несколько лет грезила о нем), но Тики все же был намного красивее в глазах Аланы.

Хотя мог ли он быть другим в глазах влюбленной по уши девушки?

– Вот вечно ты все портишь, зубатка, – покачал головой Лави, кисло скривив губы, и Микк сердито насупился, глядя на него. Алана, давно уже привыкшая к такому поведению друга (но не Тики, нет), лишь окатила тритона водой из близстоящей бочки, заставив того зашипеть и ругнуться сквозь зубы. – Бешеная ведьма, у тебя опять обострение, что ли? Какого манты ты такая гиперактивная?

Алана мило улыбнулась, показав ему свои острые зубы, и, когда он перестал предпринимать попытки сбежать, ласково погладила по плечу.

– Я просто рада, что ты жив, – произнесла она и подмигнула. – А теперь, Ди-и-ик, объяснись перед Тики, пока он не решил подбросить тебя в воздух.

Лави нахмурился, окидывая её подозрительным взглядом, и скептически хмыкнул:

– Нет, у тебя точно обострение.

– Давай-давай, объясняйся! – поторопил Лави Книгочей. – А то ты, я смотрю, совершенно заврался, душа моя!

Парень нахмурился и вперил взгляд в пол, так и стоя рядом с Тики весь мокрый и потерянный.

– Извини, – виновато буркнул в итоге он, – ну не сказал, ладно… Так ты и не спрашивал. И ты сам мне много чего не сказал, знаешь ли!

Микк дёрнул уголками губ в насмешливой улыбке – и отвесил парню легкий щелбан, тут же как будто иссякнув злостью.

– Интересные вы рыбешки, – заметил он вскользь. – Как родные прямо – оправдание у вас на один в один! «Ну ты же не спрашивал!» – это была явно песчинка в ракушки тут же ощутившей прилив новой нежности Аланы, которая разулыбалась как дурочка и тут же обругала себя за такое поведение. – А теперь вот и спросите – я не отвечу!

Девушка вскинула голову тут же – так вот он, подвох! Так Тики все же юлит!

Но он же правда не спрашивал!

Лави расплылся в широкой улыбке, которой Алане прежде определенно не улыбался никогда – и буквально врезался в мужчину с объятиями, так и не высохший и моментально намочивший его рубашку.

– Как скажешь! – поспешил выпалить он. – Но ты же все равно мой друг, да? Даже после знакомства с этой глупой зубаткой?

Стерпеть такое было уже просто невозможно. Алана сердито поджала губы – и под гогот старика снова окатила друга водой.

– Да за что, ведьма бешеная? – взбеленился Лави, сердито зашипев на неё, как обычно делал, когда Алане взбредало в голову навалиться на него ни с того, ни с чего. От скуки, наверное. – Ну с чего ты такая… такая… гр! – рыкнул он, всплеснув руками, и вода начала испаряться, белесым дымком поднимаясь в ночное небо. Алана почувствовала себя оскорблённой, но лишь вздохнула, коротко усмехнувшись, и вспомнила, что друг часто в шутку звал её «ведьмой ледяного рифа». – Вы здесь какими судьбами? – обратился Лави к Тики, и девушка отошла к засопевшему в седле Изу, не желая отвлекать их.

Разговор, конечно, все равно до нее доносился, но это было уже иначе.

Лави приходил к ней довольно редко, вообще-то, и никогда особенной привязанности не выказывал – напротив, скалился и дразнился по большей части, хотя и учил всякому. И Алана его постоянно в свою бухту пускала. Если у парня настроение было хорошее, он рассказывал интересные истории о суше и о своем житье там. Если же нет – она просто разваливалась на нем, придавливая его хвостом, и засыпала, потому что стащить ее с себя просто так строптивый полукровка не мог.

Тики обращался к нему как прежде, видно – Дик – и вполне себе дружелюбно разъяснял цель их визита. Дальше мужчина хотел ехать с караваном старика-Книгочея до Восточной столицы, а уже там взять карету и следовать до императорского дворца. О том, как нашел Алану и что с ней случилось он уклончиво не упомянул, и девушка усмехнулась, соглашаясь с таким поведением – кажется, Тики был верен своему слову и ни о чем интересном – и страшном – решил не распространяться. Только что и поведал, как нашел в одном из портовых городков Изу и кивнул на мирно дремлющего в седле мальчика, которого Алана сейчас мягко поглаживала по голове.

– Ну ничего себе, – хмыкнул в ответ на это парень. – Не виделись всего ничего, а ты, твоя светлость, уже целым семейством тут обзавелся!

…твоя светлость?..

Девушка закатила глаза, стараясь не залиться румянцем, а мужчина, между тем, с беззлобным ворчанием отвесил Лави подзатыльник. Книгочей подошёл к ней, присев на скамью, и глубоко, но спокойно вздохнул.

– Вы и правда его дедушка? – все же поинтересовалась Алана, до сих пор не способная поверить, что все вышло именно так: что Лави жив и что у него на суше есть семья.

– Я именно поэтому у Элайзы долголетия-то и просил, – ответил мужчина спустя несколько секунд и посмотрел на приятельски препирающихся Тики с тритоном. – Страшно было оставлять внука в такие времена, – хмыкнул Книгочей, и Алана неловко хмыкнула.

– Он никогда не рассказывал мне про свою семью, – призналась она, чувствуя иррациональную обиду на парня, но прекрасно понимая, что тот вряд ли принимал её за друга – слишком много секретов было между ними. – Он вообще редко со мной разговаривал, – иронично хохотнула девушка, мотнув головой, чтобы отогнать противные мысли, и заметила, с какой загадочностью смотрит на неё старик.

– Элайза постоянно волновалась, что её маленькая зубатка сгрызет весь дворец, – поделился он, и Алана затаила дыхание, пораженно приоткрыв рот. – Я долго не мог понять, что за зубатка, а ларчик-то легко раскрывался.

– Ну, я сгрызла лишь половину, – счастливо рассмеялась девушка, и мужчина хохотнул вслед за ней.

– А где же… где же тогда мать Лави? – девушка прикусила губу и бросила на Книгочея полный вины взгляд, не в силах, однако, справиться со своим любопытством. – И отец?.. Гостил у меня Лави редко и все больше обзывался, поэтому я и…

– Мать его умерла, – вздохнул старик – и махнул рукой. – Сгинула от тоски, понимаешь ли. Потому что не пришел однажды ее тритон. Охотники поймали его и убили. А Лави… про отца своего мало знал, вот искать его после кончины Летты и отправился. Уходил несколько раз, да так надолго, что я думал уж – не вернется. Но он возвращался. И теперь вот… решил вдруг совсем со мною остаться.

Алана бросила взгляд на хохочущего парня, которого Тики как-то совершенно панибратски лохматил раз за разом, и вздохнула.

Сколького она, как оказалось, о нем не знала. О скольком Лави к ней приходил… молчать?

От мысли об этом стало еще горше, еще больнее. Она считала его своим другом, а он ее – бешеной ведьмой, постоянно избивающей его своим хвостом.

Микк отвесил парню очередной щелбан за неудачную шутку – и кивнул в сторону сельской площади, а потом заговорил про постоялый двор. Дескать, вот они погуляют, а потом и спать пойдут, но сначала надо бы на ночлег устроиться.

Лави с готовностью закивал, сразу же говоря, что у него тут знакомая держит таверну, и потащил Тики к домам, но тот обеспокоенно посмотрел на Алану, явно боясь оставлять её одну (и это её радовало, кажется, а ещё ужасно раздражало, потому то ей не сто лет, чтобы так с ней носиться!), и подошёл к ним.

– Хочешь прогуляться? – неловко спросил мужчина, оглядывая их с Книгочеем и выглядя каким-то виноватым, словно не знал, что делать. Неужели это из-за того, что рядом теперь были Лави с его дедушкой?

Алана радостно кивнула, тут же поднимаясь с места, и озадаченно посмотрела на Изу – Тики осторожно повёл лошадь к неизвестной таверне, и Лави будто бы специально игнорировал девушку, даже не смотря в её сторону.

Алана убито вздохнула и отвела глаза, решив не пытаться как-то сблизиться с этим индюком. Не хочет – Ну и не надо, раз уж так. Только зачем тогда он приходил к ней – непонятно. Посмеяться хотел над сидящей в бухте в гордом одиночестве русалкой? Спасибо большое.

Тики, словно заметив ее состояние, ласково переплел их пальцы и подмигнул ей, словно стремясь утешить. И – напомнить о чем-то, может?

– А Неа с Маной знают, куда мы пошли? – обеспокоенно выдохнула девушка, оглядываясь по сторонам и не замечая близнецов. Однако Микк в ответ на это только рукой махнул.

– Ветер их приведет, не волнуйся об этом.

Легко сказать – не волнуйся. Алана просто подумала, раз Лави даже и в сторону ее смотреть не хочет – она сосредоточится на тех, кому нужнее. Ведь братьям и Тики с Изу она нужна, правда?

– Тогда-а… научишь меня танцевать? – девушка улыбнулась, и мужчина хмыкнул на это. Он явно не был против, а Алана… что ж, она хотела отвлечься немного от этой неожиданной встречи с полудругом-полукровкой. Так почему бы не сделать это с помощью сельских танцев? Привыкать к ногам ей теперь все равно придется.

Мысль о ногах испортила настроение еще больше, и девушка угрюмо поджала губы, жалея, что радостная атмосфера праздника больше не захватывает её как раньше. Воспоминания о прошлом вновь захлестнули с головой.

Лави впервые приплыл к ней двести лет назад, когда Алане было глубоко плевать на всех и на себя тоже – и сразу же прозвал ведьмой, потому что рядом с бухтой покоились десятки кораблей, многие из которых она своими руками топила от скуки или же приказывала океану хоронить на дне. Душа его была белоснежной лишь на большую часть: покрытая тёмными пятнами, словно мохнатыми грибами (плесень? мох?), она вызвала интерес этой будто бы болезнью, и девушка могла целыми днями рассматривать ее, пересчитывать пятнышки – и слушать истории о внешнем мире, но редко отвечать что-либо в ответ. У неё тогда, казалось, даже сил, чтобы говорить, не было.

Было в Лави что-то неуловимо знакомое, и за это хотелось ухватиться, чтобы разгадать его, насладиться, но тритон уплывал быстрее, чем Алана позволяла себе лучше присмотреться к нему. По сути, они ничего друг о друге не знали. Были лишь Лави – тритон-полукровка, живущий на суше и исполняющий обязанности смотрителя западной провинции, и Алана – запертая в бухте царевна-ведьма, страдающая приступами безумия и желания что-либо сделать раз в двадцать лет.

И сейчас она понимала всю печальность ситуации: друг оказался другом лишь потому, что был иногда рядом. А она для него, видимо, и правда была лишь просто забавной ведьмой, которую заперли подальше ото всех.

Тики цокнул языком и предложил ей полакомиться таинственными финиками, надеясь поднять настроение. Он выглядел выбитым из колеи, если честно, и примерно также Алана сама себя ощущала, когда улыбнулась ему в ответ, мечтая навсегда успокоиться и больше не вспоминать никогда ни о ногах, ни о мертвых братьях и сестрах, ни о том, что хоть и была верховной жрицей океана, все равно оставалась изгоем для всего подводного народа.

– Расскажи мне про ваших женщин, – попросила девушка Микка вместо того, чтобы и дальше предаваться самобичеванию и глупостям. – Кто они у вас, чем занимаются, как ведут себя.

Мужчина дрогнул губами и легкой улыбке и невесомо коснулся подушечкой большого пальца ее запястья, разгоняя по телу стайки мурашек и заставляя вспомнить про сегодняшнее совершенно потрясающее утро.

– Женщина следит за домом и часто помогает мужчине, – поведал он спокойно. – У меня вот есть одна знакомая дочь кузнеца, если хочешь знать. Огонь-девка! Коня на скаку остановит, а с виду и мухи не обидит! – и столько восхищения было в его голосе, что Алана вздохнула, внезапно ощущая прилив этой совершенно неправильной ревности. И зачем вообще про женщин спросила, ох-х… – Ее вот и хочу попросить помочь нам, – между тем продолжал Тики. – Такая враз отпор Неа даст!

Алана не сдержалась от смешка, представляя, как неизвестная девушка, миловидная и хрупкая отчего-то, одной рукой тащит сопротивляющегося мужчину, и покачала головой, чувствуя, как от этой шутки в груди потеплело. Может быть, настроение ещё и улучшится? И с Лави они общий язык найдут?

– Вот и пришли, – торжественно провозгласил упомянутый, отвлекая их от разговора, и раскрыл перед ними дверь, входя внутрь. – Гердур! У тебя же есть свободные комнаты для такого великолепного молодца, как я, не так ли? А то у нас тут нареченные! – весело поинтересовался он, прислонившись к стойке, за которой стояла женщина лет тридцати, жилистая и красивая, с копной густых тёмных волос.

Та рассмеялась, щелкнув Лави по носу, и, оглядев их компанию с удивлением, чуть поклонилась улыбнувшемуся Тики.

– На ваше счастье, парочка найдется, – мягко рассмеялась она, и её душа – светлая, поддернутая сизой дымкой – завторила ей, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Да нам бы вдвое больше не помешало, – улыбнулся в ответ мужчина. – И фруктов побольше, и ванну с маслами, – добавил он, чуть подумав. – У нас большая компания, видите ли.

Женщина засмеялась и махнула рукой, не собираясь даже отрицать что-либо. И вдвое больше комнат, видимо, находилось, что совсем неплохо.

– Конечно, что вы! Для господина Тики со спутницей – да еще бы! – хохотнула она жизнерадостно – и полезла в ящичек с ключами. – Ловите вот номерки ваши!

Алана смерила женщину за стойкой заинтересованным взглядом и улыбнулась ей, дивясь тому, насколько легко и непринужденно та общается с людьми. С мужчинами. Русалки обычно другими были, скованными и осторожными, и Алана скорее исключением из правил была, чем самим правилом.

– Поймал! – Микк засмеялся и действительно поймал ключи. – Сюда потом еще твой неугомонный будущий император с братом своим притащится!

Гердур прыснула.

– Да вас одним больше, одним меньше! – жизнерадостно сообщила она. – Идите, скажу я им, где у них комнаты!

Тики в ответ рассмеялся, проделав странный жест рукой (поднял её к виску и резким движением отстранил), и, подхватив Алану под локоть и заставив залиться все же краской, зашагал на второй этаж, показавшись девушке намного спокойнее и счастливее, чем несколько минут назад, на улице. Видимо, встреча с Лави и на него подействовала слишком уничтожающе.

В комнате было чисто и просторно: большая кровать, шкаф у стены, широкое окно и стол со стулом, на полу же расположился мягкий ковёр. Девушка закусила губу, испытывая неописуемое смущение, потому что Лави покинул их с какой-то странной улыбкой, отчего Микк приглушенно выругался, и вызвалась подождать его здесь, пока мужчина сбегает вниз за Изу, который оказался настолько уморен дорогой, что спал в седле. Тики вернулся через несколько минут с мальчиком в руках, аккуратно уложил его в постель, заботливо стянув штаны с рубахой, и, не решившись одеть его в ночное платье, накрыл пледом до самого подбородка.

Алана все это время сидела рядом, не в силах вымолвить и слова, потому что прекрасно понимала, что мужчина снял им одну комнату именно из-за её кошмаров, а не потому, что они были чем-то похожи на семью, и даже не потому, что он что-то мог испытывать к ней, но, манта всех сожри, как же она была сейчас смущена, наблюдая, как Микк ласково укладывает Изу, будто тот и правда был его сыном, и это было так прекрасно, что хотелось почему-то расплакаться от переполняющих её чувств.

Алана прикусила губу и ласково погладила Изу по щеке, снова ощущая это странное томление в груди. Снова ощущая себя… матерью.

– Прости Лави, – выдохнула она в итоге, стараясь не смотреть на тут же вскинувшего на неё глаза Микка, потому что лицо заливала стыдливая краснота. – Он вечно так шутит, ты… знаешь, наверное…

Тики тихо усмехнулся – и вдруг, выпрямившись и обернувшись к ней всем корпусом, потянул на себя, мягко поглаживая по спине.