Текст книги "Жемчужница (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 65 страниц)

– Этот ребенок – твой брат или сестра, дочь, – как сквозь толстую стену донесся до нее голос отца. Мариан все-таки поднялся и направился к ней. Остановился совсем рядом, практически в двух шагах – и жадно всматривался в ее лицо. Теперь – в лицо.

Сколько он будет еще смотреть?!

– Неважно, – Алана дернула плечом и отвела глаза. – Прости меня, правда. Мне очень жаль.

Я все поняла и больше никогда не буду тебя беспокоить. Просто позволь мне остаться здесь и не знать о тебе ничего как можно дольше.

Ты еще носишь траур, но ты нашел отдушину.

Возможно ли, что ты еще несешь траур только из-за меня?..

Алана прикусила щеку изнутри до крови, чтобы снова не разреветься – и не отвесить отцу пощечину – и отвернулась. И – опрометью бросилась к выходу из подвала, путаясь в пышной юбке красного как кровь ханбока и не желая продолжать этот разговор.

Она может остаться. Она может остаться и постараться добиться прощения Тики. Она будет верной и правильной женой, и ничто больше не стронет ее с намеченного пути.

И рядом наконец будут люди, которым есть до нее дело.

Отец за ней, конечно же, не пошел.

========== Четвертая буря ==========

День, на самом деле, обещал быть хорошим. По крайней мере, именно так подумал Лави, только проснувшись: сквозь шторы пробивались тёплые солнечные лучи, по комнате гулял прохладный освежающий ветерок, а с улицы ещё не доносились шум и возня людей. Парень был уверен, что всё будет хорошо сегодня: потому что проснулся он с четким осознанием того, что случится что-то приятное.

Дворец ещё спал, явно вымотанный после вчерашней стычки Аланы с Линком, в ходе которой даже сам Лави ощутил себя слегка вымотанным: наблюдать за по-настоящему серьёзно настроенной девушкой было пусть и прекрасно (в чём он никогда не признается), но все равно изматывающе. Да и та сцена после битвы… в общем, парень ощущал себя выжатым лимоном под вечер, а потому свалился спать сразу же, как только зашёл в свою спальню.

А сейчас, выспавшись, он чувствовал себя вполне бодрым и готовым к новому дню.

Или так он думал.

Потому что к зашедшей как призрак к нему в покои Алане Лави, только-только подогревший себе воду и погрузившийся с наслаждением в душистую ванну, не был готов.

Да и покажите ему хоть кого-нибудь, кто мог бы вообще к этому быть готов!

Девушка смотрела на него с несколько секунд, словно бы и не видя даже, и её небрежно заплетённая коса слишком выделялась на фоне насыщенно-алой ткани ханбока. Она вообще была слишком бледной, выцветшей какой-то, потухшей, и Лави, нахмурившись, сглотнул, пытаясь понять, что вообще могло произойти, что Алана в итоге пришла к нему в таком виде.

Неужели смогла поговорить с Тики? Хотя нет, вряд ли, тот бы её до такого состояния намеренно бы не довёл, он же любил её до потери здравого рассудка.

Тогда кто мог вывести Алану из обычно благостно-спокойного состояния? Линк? Тоже вряд ли – тот после вчерашнего вряд ли вообще сможет вякнуть ей ближайшие несколько лет.

Неужели…

– Ты была у Мариана? – осторожно спросил он, и Алана судорожно вздохнула, поджав губы.

– Я понимаю, прекрасно всё понимаю, – вдруг забормотала она, мелко задрожав, и крепко зажмурилась, сжав челюсти.

Лави буквально вымело из ванны. Он поспешно обернулся в полотенце и подскочил к девушке, усаживая ее на кушетку и сам устраиваясь рядом. Алана сидела и пристыженно смотрела в пол, словно это она сотворила что-то непоправимое, а не ее вечно пьяный папаша ей что-то наговорил.

Ну кто же знал, что она такая ранимая, вот дракон!

– Что случилось? – медленно и спокойно задал вопрос парень, осторожно касаясь руки девушки – и тут же дергаясь от капнувшей на кожу влаги.

Алана плакала.

Молча.

– У него… ребенок будет, – выдохнула она почти неслышно, но от этих слов Лави дернулся как ударенный молнией. – От Сциллы, – и снова. – А я ее ядом напоила на корабле, когда она попытала убить Тики, – и снова.

Алана спрятала лицо в ладонях и замотала головой, в ответ на попытку ее успокоить отодвигаясь подальше, словно боялась, что от прикосновения к ней Лави умрет или что-то вроде.

– И я… – захлёбываясь вдохом, прошептала она, – я пришла спросить… Почему ты не убил меня в один из своих визитов? – здесь девушка вскинула на него глаза и уставилась в упор, ищущим взглядом изучая его лицо. – Что тебе помешало? Нанес бы удар исподтишка, и всем было бы жить проще! – она снова спрятала лицо в ладонях и окончательно разрыдалась.

Лави замер.

А ведь и правда, вопрос хороший. Сколько раз Алана спала, когда он приплывал навестить ее? Сколько раз она представала перед ним совершенно беззащитная? Так почему он ее не тронул? Он ведь мог просто горло ей перерезать, и дело с концом. И плевать ему было на океан, он был близок к суше, и его не затронуло бы наказанием так сильно.

Да и сложно ли было укрыться в одном из многочисленных королевств? Его бы искали тысячу лет – и все равно не нашли благодаря дару, передавшемуся от отца.

Но он просто смотрел на нее в такие моменты – и ненавидел. И ничего не делал.

Что ему мешало просто прирезать её? Сжечь во сне?

Лави усмехнулся, притрагиваясь к вздрогнувшей ладони.

– Наверное, я боялся потерять то, что ненавижу, – честно признался он, и Алана вскинула голову, удивлённо вглядываясь ему в лицо. – Если бы я убил тебя, мне было бы уже нечего ненавидеть. Наверное, я боялся этого, – продолжил парень, задумчиво кривя губы, и девушка понятливо кивнула, облизываясь и собирая языком собственные слёзы.

Что Мариан сказал ей? Да и стоило ли ему вообще хоть что-нибудь говорить после того, как признался в том, что у него будет ребёнок? Когда признался в том, что забыл о собственной дочери, которую запер где-то там, и попытался создать новую семью?

– Я понимаю, – вновь лихорадочно забормотала Алана, сильнее сжимая ладонь Лави пальцами. – Конечно, я понимаю, всё-всё понимаю, – она улыбнулась дрожащими губами, всхлипнув, и эта улыбка была настолько кривой и ломаной, что хотелось попросить её просто не заставлять себя. – Но… мне просто грустно, – неловко хохотнула девушка, пряча взгляд, словно это её признание было чем-то ужасным и постыдным. Алана вдруг замерла, взглянула на него на какое-то жалкое мгновение и, неуверенно приоткрыв рот, выдохнула: – Знаешь, между нами была окостеневшая река.

Лави непонимающе нахмурился, в глубине души волнуясь, что девушка вновь погружалась в пучины своего безумия, но та мотнула головой и уставилась ему в грудь.

– Но из-за меня эта река вновь двинулась, – она коротко всхлипнула, кусая губы, и судорожно вздохнула. – Я заставила его вновь вспомнить – и река полилась. Я ужасна, – Алана растянула дрожащие губы в жалком подобии на улыбку, но Лави промолчал и просто погладил её по запястью. – Ты был прав: я вечно всё порчу и теряю всё то, что люблю.

Лави ощутил себя идиотом. Получалось, что он в некоей мере и сам послужил тому, что тетка пришла к нему в таком состоянии. А ведь и всего-то вина ее была в том, что она выжила. Да и можно ли такое виной считать?

…а ведь сам он считал.

Считал, она выжидала момент или что-то вроде того.

Парень сжал свободную руку в кулак, не зная, что сделать в эту минуту и как оправдаться в собственных же глазах, а потом… решил, что оправдания просто нет, и он – всего лишь глупый мальчишка, мнение которого не должно так уж много значить для девушки, которая благословлена умением говорить с океаном.

И – порывисто прижал плачущую Алану к себе, не обращая внимания на ее ошеломленный вздох и свою почти полную наготу. Ну в самом деле, не каждый же день она к нему так вот врывается и изливает душу, он может и потерпеть некоторые неудобства. Главное сейчас – постараться успокоить ее и направить на верный путь.

…Тики ведь неспроста отправился сегодня в город, разве нет? Да еще и Изу с собой уволок. Не в публичный же дом он с ребенком отправился, в самом деле! Скорее уж, в ювелирную лавку.

– Ты еще не все потеряла, – тихо заметил Лави, утыкаясь девушке носом в волосы и ласково гладя ее по спине. Где-то здесь, под тонкой тканью платья есть шрам от отрезанного плавника. Интересно, он еще болит?..

Алана устроила подбородок у него на плече и насморочно шмыгнула носом.

– Отец от меня отвернулся, братья и сестры мертвы, а Тики плевать, – хрипло произнесла она. – Только ты почему-то меня сейчас успокаиваешь, – Лави тихо хохотнул – он и сам не знал почему. Может, потому что в конечном счете только он мог ее понять? Да и обратное будет верным. Наверное, никто и никогда не сможет их понять так, как они понимали друг друга. Ну, может… за исключением Тики и императора.

Однако думать об этом сейчас не хотелось.

Хотелось успокоить эту девушку, которая, на самом деле, совершенно не была похожа на ледник – лишь пыталась казаться им. А давно ли и сам Лави считал её такой? Безжалостной, ужасной, плюющей на всех, кроме себя, хитрой и подлой?

А ведь оказалось, что она думала-то о других чаще, чем о себе.

И вчера… вчера, когда Алана наконец-то взбесилась на это, когда она вышла из себя, когда выговорила Линку, видно, всё то, что о нём думала, Лави понял, что… что любит её. Что она была его семьёй, что она была ему ужасно дорога. Оказалась дорога – за такое короткое время, что даже и посмеяться над этим хотелось.

Ты ненавидел её больше трёхсот лет, а за какие-то жалкие пару месяцев понял, что любишь свою глупую тётку, которая в людях совершенно ничего, кроме их душ, и не понимала.

– Э-э-эй, неправда, – протянул в итоге Лави, проводя пальцами по спине Аланы и трясь носом о её плечо, наверное, впервые за все это время, – у тебя же есть семья, у тебя есть я, – голос дрогнул, но он попытался не сбиваться и поспешно продолжил: – И Тики, у тебя есть Тики.

– Он меня видеть не хочет, – всхлипнула Алана в ответ, сильнее прижимаясь к нему, и Лави вдруг подумал, что… слишком много потерял.

Потерял, просто не разглядев тогда, в самом начале, что таится в бездне, покоящейся в серых стеклянных глазах.

– Ну с чего ты взяла эту глупость? – вздохнул Лави, ощущая себя так, словно успокаивает маленькую девочку.

– Он меня выгнал вчера, ты сам знаешь, – слегка отстранилась девушка, закусывая губу, и вновь устремляя взгляд ему на грудь. Неужели рассматривала душу? И неужели это могло её успокоить? Если да – то Лави был готов терпеть этот пристальный взгляд сколько угодно.

– Тики сегодня в город пошел, – выдал парень, гладя ее по плечу. Пусть смотрит сколько влезет. – И Изу с собой взял. Алана, – он заглянул ей в глаза и успокаивающе улыбнулся, – Тики придет к тебе даже если злится или обижен. Он в любом случае захочет во всем разобраться, понимаешь? Не тот он человек, которого твои закидоны способны отпугнуть.

Девушка воззрилась на него с неподдельной надеждой – и вдруг сама бросилась обнимать.

– Правда?.. – прошелестело у Лави над ухом, и он поспешно закивал. Потому что конечно правда. Тики был уязвлен увиденным, разумеется, но почему-то парень был уверен, что не ошибается в друге.

Не просто же так тот вчера шел по коридору с таким пустым лицом. Не иначе как руки ходил просить – утвердить свои права и все такое. И Лави даже боялся предположить, если честно, что Мариан там ему наговорил. Однако информации для размышлений Микк явно получил много, раз даже ругаться с девушкой не стал, а просто ее за дверь выставил.

Да и то сказать – если бы царь не согласился, разве Тики ее выставил бы? Не захотел бы он все так заканчивать. А раз все тихо, и все живы – вестимо, он решил, что остаться здесь будет для Аланы лучше. Или – для него самого лучше. Теперь это не так уж и важно.

– Слушай сюда, глупая зубатка, – Лави осторожно отстранился и заглянул девушке в глаза. Бездны там не было. Не было. – Когда мы в последний раз говорили с Тики о ваших дальнейших отношениях, я еще не слишком тебя переваривал, однако точно помню, что твой муженек особо подчеркнул: он не намерен отступаться от своего ни за какие коврижки, ясно? Он собирался просить твоей руки у Мариана, и я почти уверен, что с таким похоронным лицом он тебя вчера встретил из-за разговора с нашим царем. Успеваешь за мной? – ошеломленно распахнувшая глаза Алана только заторможенно кивнула в ответ. – Отлично. Твой папаша небось ему водорослей на уши навешал, отдал тебя в его полное распоряжение и отпустил с миром, раз вернулся Тики живой и такой заторможенный. Слишком много мыслей, не до тебя ему было.

– И… что?.. – девушка неловко прикусила губу и облизнулась. – Ч-что теперь?.. Я же ведь… ведь оскорбила его, зачем он…

– Вот сама у него и спросишь, – перебил ее Лави, чувствуя, что уже может переходить к главному. А главным было отправить Алану дожидаться Тики в его покои. – Потому что сейчас наденешь свое самое красивое платье и отправишься к нему в покои – дожидаться его прихода.

Девушка взглянула на него широко распахнутыми глазами, словно не могла даже и подумать о таком или, что правдивей, не могла представить, что это посоветует Лави.

– Ч-что? – пугливо переспросила она, облизнувшись, и потерянно осмотрев себя. – Но зачем?..

Ну не говорить же ей, что сейчас она выглядела как приведение, так ведь? Такую увидишь – и от страха сердце откажется биться, потому что кожа у неё была белее снега, глаза – красными и опухшими, растрёпанная коса – словно бы туманной какой-то, да и вообще этот алый, больше напоминавший кровь ханбок навевал не самые радужные мысли.

…честно говоря, Алана сейчас была похожа на безумную ведьму даже сильнее чем обычно.

Но такого он никогда, конечно, уже не скажет.

– Как зачем? – намеренно возмущённо всплеснул Лави руками, замечая, как девушка смущённо тупит взгляд и отворачивается от него. – Чтобы просить прощения! Будешь его задабривать, – кивнул он своим мыслям и подозрительно прищурился, непонимающе хмурясь, потому что Алана отводила глаза и краснела. – Ты чего? Заболела, что ли?

Девушка подобралась, закусив губу, и накрыла заалевшее лицо ладонями.

– Прости! – пискнула она, заставляя Лави удивлённо приподнять бровь. – Я тебя отвлекла! М-мойся! И одевайся! – рвано воскликнула она, и парень… замер, осознав.

Он же почти голый сейчас перед ней расселся.

О манта, Тики его сожрёт, если когда-нибудь (в ближайшее время) узнает про это.

Лави представил, как друг бегает за ним по всему замку, бесшумный и злой, и, не сдержавшись, хрюкнул от смеха. И это сработало – Алана осторожно открыла глаза, однако так и не отнимая рук от лица, и недоуменно нахмурилась, как будто хотела задать вопрос, но стеснялась.

О манта, она его еще и стесняется. Это уже вообще никуда не годится.

Парень неимоверным усилием воли подавил новый приступ смеха поднял руки в умиротворяющем жесте.

– Алана, – негромко начал он, – давай так: я сейчас одеваюсь, и мы идем тебя наряжать, а ты ничего не говоришь Тики о том, в каком я был виде, когда ты пришла. Ладно?

Девушка еще сильнее заалела щеками резко кивнула, тут же отворачиваясь и втягивая голову в плечи.

– Одевайся, – приказала она неестественно тонким от смущения голосом, и Лави, не удержавшись, все-таки совершенно по-мальчишески захихикал.

Вот идиот. Если б знал, что она может быть такой забавной, ни за что бы не подумал, что она ведьма.

Быстро одевшись, Лави бросил на снова остывшую ванну тоскливый взгляд и тряхнул головой. Он ведь может вернуться чуть позже, правда? Надо просто запереть дверь. А уж хуже оттого, что он поможет Алане, определенно никому не будет.

Ну, раз уж они все равно остаются здесь.

По правде сказать, эта мысль Лави все больше и больше нравилась. Он и без того, по словам Панды, считался Историком в Империи, пусть даже у него был и более взрослый покровитель, а уж остаться в замке под предлогом того, что хочет изучить наконец здешнюю библиотеку (стыдно признаться, он так и не закончил с ней за все годы своей жизни) – определенно не так плохо, как вернуться с Марианом и встать во главе провинции или – хуже – царства.

Он этого не хотел. А здесь… здесь даже, может, и предлог будет не нужен? Адам, кажется, очень хорошо к нему относился. Да и самому Лави старик очень нравился.

– Идем, – парень хлопнул девушку по плечу, и, когда она обернулась к нему, машинально поправил петельку на узле в ее жакете. – Будем тебя наряжать.

Алана торопливо кивнула, все еще выглядя какой-то очень потерянной, и рассеянно ему улыбнулась. И – вдруг заметила, как будто совсем без задней мысли, просто озвучивая свое наблюдение:

– Знаешь… не думаю, что Тики будет меня к тебе ревновать, когда узнает, что ты влюблен в его брата.

Лави поперхнулся воздухом, шокированно уставившись на совершенно невинно взглянувшую на него Алану.

– Ч-ч-что?! – задушено воскликнул он, чувствуя, как внутри всё в панике затряслось и опало вниз солнечными обрывками, обжигая ступни. – С чего ты?.. Откуда ты?!.. Как ты вообще могла подумать об этом?! – потерянно пискнул он, пытаясь выискать в серых глазах хоть отголосок насмешки.

Но та либо и правда не понимала всей сложности ситуации, либо издевалась над ним так искусно, что Лави даже не мог этого разобрать.

Алана пожала плечами, отворачиваясь от него и побуждая начать путь по коридорам, и с улыбкой поделилась:

– Вайзли, – Лави вздрогнул. – Мы поговорили. Он пришёл ко мне из любопытства, и вот результат, – развела она руками, словно это всё объясняло. Но это ни манты не объясняло! – Он мне понравился, – закивала головой девушка так, словно оценивала что-то и результатом была очень даже довольна.

А Лави ощутил, как готов впасть в истерику – понравился?! Да что это значит?! Ей разве Тики не достаточно, что ли? Да у неё в ногах и так половина дворца валяется! Всех, ведьма, околдовала, даже не заметив этого!

Парень надулся и грозно нахмурил брови, взглянув на вновь невинно улыбнувшуюся ему Алану.

Точно издевается.

Определённо точно издевается.

– Так что Тики ревновать не будет, – кивнула она, словно бы подчёркивая всё вышесказанное.

И вот тут до Лави окончательно дошло.

– Т-ты что?.. – беспомощно выдохнул он, совершенно не зная, как на это реагировать. – Ты его для меня оценивала, что ли?.. Оценивала… мой выбор?.. Как… как… – Алана бросила на него короткий взгляд искоса, чуть улыбнулась и ничего не ответила.

Непроизнесенное «как мать» так и повисло в воздухе.

Покои Аланы ни капли не изменились с того момента, как Лави был здесь в дни ее сна. Только что выглядели как будто не слишком-то и жилыми – было заметно, что девушка не так часто была здесь, как могла бы, уделяя больше времени Тики, Изу и императорской чете. Однако вещи ее были здесь, и это было главным на данный момент.

И главным козырем Лави.

Он не позволит так над собой измываться, в конце концов!

Пусть и беззлобно.

Пусть это и забавно.

И вообще-то он был действительно рад, что Вайзли Алане понравился, хотя заметил симпатию девушки к юноше еще у реки.

…но это был его Вайзли! Его и больше ничей!

И они еще обязательно помирятся и все выяснят. Просто… не сейчас.

Лави прошелся по комнате, потер руки и наконец хлопнул в ладоши. Только что тонко поиздевавшаяся над ним тетушка вновь выглядела потерянной, и ее срочно надо было спасать.

– Ну что? Показывай свои платья! Ни за что не поверю, что ты не обросла тряпками за это время. Или я прав, или ты не женщина Тики, – жизнерадостно заявил он.

Алана тут же, как и ожидалось, заалела, кинула на него возмущённый взгляд, угрожающе надулась, но ничего сказать не смогла – лишь сжала кулаки и, нарочито громко ступая, подошла к резному красивому шкафу.

Лави удовлетворённо кивнул, предвкушая, как будет отыгрываться на невинной и явно неискушённой девушке за то, что произошло несколько минут назад.

Ну ведь должен иногда и он подкалывать её, не так ли?

Платьями Алана и правда обросла – парень даже удивился, потому что половину из них на девушке даже и не видел. Да и правда: зачем надевать столько разной одежды, если необходимости в этом не было? Лави прекрасно понимал её в этом – потому что и сам был такой же: после нескольких лет в океане, которые научили его носить лишь только броню, он уже не смог привыкнуть к тому, что люди на суше обожают наряжаться в различнейшие шмотки.

Парень с видом знатока, оценивающего то, в чём он был лучшим, осмотрел шкаф, краем глаза наблюдая, как Алана неловко кусает губы и в волнении заглядывает ему за плечо.

О, это обещало быть весёлым. О, ради этого явно стоило потереть несколько минут не самого унизительного унижения, на самом деле.

И тут ему вдруг попалось на глаза шёлковое ханьфу. Лави заинтересованно приподнял бровь, осторожно касаясь мягкой гладкой ткани. В шкафу было полно ханбоков разных цветов, начиная небесно-голубыми, заканчивая насыщенно красными, словно пролившаяся кровь, и потому он совершенно не ожидал увидеть среди всего этого великолепия разительно отличавшееся от широких пышных ханбоков утончённое приталенное ханьфу.

Лави ухмыльнулся.

Тики явно купил его просто так, даже не надеясь, что Алана хоть раз наденет такую развратную для сирен одежду – слишком облегающую, показывающую все тело, при этом не открывая взгляду совершенно ничего.

Но Лави же хотел поиздеваться, не так ли?

А Тики… а Тики ему потом ещё спасибо скажет.

– Так, – лукаво протянул он в итоге, вытаскивая выбранное платье и с наслаждением замечая, как смущённо залилась краской Алана, явно поняв его намерение, – наденешь вот это.

Девушка сжала руки в кулаки, словно борясь с собой, и бросила на него загнанный взгляд. Как будто… просила?..

– Н-но-о-о… – протянула она дрогнувшим голосом и определенно сама не заметила, как отступила на шаг назад. – Слушай, может не…

– Никаких «но», – с удовольствием мотнул головой Лави, намереваясь выжать из этой ситуации абсолютно все. – Ты вечно закрываешься в своих ханбоках, а Тики пышных девушек любит, – поучительно заметил он. – Ханьфу – беспроигрышный вариант, ты же и так плоскодонка почти, в ханбоке ничего не видно! А тут…

Многозначительно поигрывание бровями сделало Алану ярче ее красного как кровь наряда и заставило совершенно утратить сходство с морской ведьмой.

Лави удовлетворенно улыбнулся.

Девушка сердито насупилась и резко выдернула у него из рук вешалку с ханьфу, растерянно вертя ее в руках.

– И откуда ты это вообще знаешь? – сердито пробурчала она, вновь становясь той Аланой, с которой парень познакомился недавно и которая ему так неописуемо понравилась. – В одном борделе развлекались, что ли?

Лави цокнул языком, удивленно вскидывая брови, и хохотнул.

– Тики не ходит по борделям, – заявил он со знанием дела – потому что на кой другу бордели, если девушки сами стелются у его ног? – Он влюбляется и ухаживает. Так, к сведению. Даже странно, что он предложил обручальный браслет такой, как ты, – на этом парень задумчиво надул губы, наблюдая за тем, как неуклюже девушка пытается разобраться в устройстве платья, и щелкнул костяшками.

И – заметил, как внезапно недоуменно замерла Алана, подняв на него глаза.

–…обручальный браслет? – нахмурилась она удивленно, как будто не знала, что это такое.

Парень завел глаза.

О, ну только не говорите мне…

– О океан, – обречённо вздохнул он, – вы друг друга явно стоите. Что одна, что второй, – забормотал Лави, покачав головой. Кажется, только что он понял, какого манты они все ещё вместе: они просто непроходимые скрытные идиоты. А такие должны, как видно, держаться рядом.

Алана непонимающе нахмурилась, призывно глядя на него, и парень, пожав плечами, выдохнул:

– Так, чтобы прояснить ситуацию, – начал он, пытаясь заранее настроить себя на то, что всё может скатиться в полное идиотство и что удивляться этому не стоит, – он тебе никакой браслет случайно не предлагал? Или он вообще ничего не говорил?

Алана задумчиво пожевала губы, и Лави подумал, что было бы очень смешно, если бы Тики уже надел на неё браслет, ничего при этом не сказав: так бы и поженились друг с другом в тайне. От друг друга.

Парень, не сдержавшись, всё-таки хрюкнул, представляя эту забавную картину, и девушка, сердито стрельнув в него взглядом, отрицательно покачала головой.

– Тики лишь говорил, что косы, которые он мне заплетает, означают, что я его невеста, – смущённо пробормотала Алана, спрятав зарумянившиеся щеки, и Лави отчего-то подумал, что это было даже умилительно.

– Нда, – парень скептически скривил губы и отвернулся. – Одевайся давай, – велел он, – я не смотрю.

Алана послушно зашуршала платьем, и на некоторое время в комнате воцарилось задумчивое молчание. Прошло минуты две, прежде чем девушка смущенно прокашлялась и робко произнесла:

– Не мог бы ты… помочь мне с узлами?.. И… – она отвела взгляд, когда Лави обернулся к ней, – и рассказать про эти самые браслеты?..

Парень все-таки не сдержал очередного смешка и сокрушенно потер руками лицо.

Ну какие же странные эти двое! И ведь вроде любят друг друга без памяти, а все у них какие-то тайны и прочие глупости! Ну разве так можно?..

…хотя разве сам он не такой? Не рассказал Вайзли, а теперь не знает, что со своей глупостью делать и куда деваться, потому что тот его избегает при всяком удобном случае, а при встречах оскорбленно задирает нос.

Наверное, это все кровь. Родная кровь – не водица, верно? А иначе как истолковать их одинаково бесполезную скрытность?

– Обручальный браслет – это украшение для супругов, – поведал Лави светским тоном, осторожно возясь с хрупкой летящей тканью. – И это как… Как цепочка для русалки, понимаешь?

И Алана поняла.

Она взглянула на него так удивлённо, так неверяще, словно даже и не думала, что все это могло быть правдой.

– Он?.. – не закончила девушка, растерянно прижав руки к груди и позволяя Лави сокрушённо вздохнуть, в который раз поражаясь глупости своей тётки, и завязать ей узел на спине.

– Я же тебе только недавно сказал, что Тики собирался твоей руки просить у Мариана, – поучительно посетовал он, крутя Алану и осматривая её со всех сторон: тонкая, хрупкая, в лёгких складках морского ханьфу и летящих рукавах она была похожа на одну из тех нимф, которых воспевали в западных странах. – Неужели ты думаешь, что после всего этого он откажется от тебя, ничего не сказав? А если он пошёл с утра в город, да ещё с мальчонкой, то явно же не отказался, – покачал он головой. – Так что успокойся и приготовься задабривать своего муженька.

Алана прикусила губу, покосившись на свое отражение в большое зеркале с резной рамой, и заторможенно кивнула, как будто раздумывая над чем-то. Наверняка над вопросами, которые хотела задать Тики, дурочка заморская. Как будто он так просто на все ответит.

– Погоди, – когда они направились вон из комнаты, вдруг замерла она. – Ты сказал, Тики хотел просить моей руки у отца. Но если… если он в городе за чем-то… вроде этого самого браслета, – было видно, что слова даются ей нелегко, – то, получается, он уже был у него?..

Лави хмыкнул.

– По всей видимости, вчера. Я же говорю – царь небось его нагрузил информацией, поэтому Тики тебя и выставил. Ты меня вообще хоть немного слушала?

Ну наконец до нее дошло, надо же. И неужели она думала, что Тики испугается Мариана, будь он хоть морским царем, хоть злым духом, а хоть и самим воплощением океана?

– То есть… – севшим голосом выдала она, машинально сжимая его руку в своих ладонях, – раньше меня?..

– Я повторюсь еще раз: откуда, думаешь, он вчера возвращался с настолько пустым лицом? – с довольным видом фыркнул Лави.

И Алана вдруг буквально расцвела – только роз на её фоне и не хватало.

Манта знает, что творилось сейчас в её голове, но думать о Мариане девушка явно не хотела (и это было неудивительно, если честно), а вот восхищаться своим прелестным муженьком ей очевидно никто не мешал. Что она, в общем-то, и сделала: раскраснелась, поджала губы, словно бы пытаясь сдержать расцветающую улыбку, но в итоге все равно разулыбалась, заставляя Лави усмехнуться следом.

– То есть… – выдохнула Алана, мотнув головой и вновь придирчиво осмотрев себя в зеркало, – ему это понравится? – с надеждой поинтересовалась она, заглядывая парню в лицо, и несколько раз провела пальцами по ткани юбки, которая словно бы водопадом лилась с её талии, после чего одёрнула длинные рукава с вышитыми на них пенистыми волнами и летящими рыбами, и Лави, пытавшийся не выдать себя смехом, уверенно кивнул.

– Пусть ты и плоскодонка, – Алана возмущённо надулась, – Тики точно не устоит, – пожал плечами он и задумчиво пробормотал себе под нос: – И как он тебя до сих пор вообще не завалил?..

Девушка вдруг непонимающе нахмурилась, и Лави понял, что сморозил полную глупость.

– З-завалил?.. – озадаченно переспросила она.

Что ж, если уж начал играть, то играй до конца.

И не смей показывать, как тебя самого все это ужасно смущает.

– О океан, – Лави убито зажмурился и помассировал пальцами переносицу. Как вообще можно быть настолько невинной?! Ну неужели она действительно не понимает, о чем идет речь, если он… он же видел их тогда!

– Ч-что значит завалил? – смущенно переспросила Алана тем временем. Дернула его за рукав и вынудила посмотреть себе в лицо. – Лави, я…

– То и значит, – Лави остановился и повернулся к ней всем корпусом. – Завалил, – повторил он. – Забрал твои плавники, что ты за идиотка-то! – Алана обиженно насупилась и надулась, и пришлось сбавить обороты. – На суше люди искушенные живут, если ты еще не заметила, и для них… ммм… соитие… очень важно. Понимаешь?

Алана отвела глаза и снова двинулась вперед.

И почему до покоев Тики так далеко?! Какие цели преследовались, когда зубатку переселили из ее комнат за два коридора от него?!

– Лави… – наконец подала голос девушка. – А… а почему это… ну… так важно?..

– Потому что мужчина может потерять способность к полноценному совокуплению из-за долгого воздержания, – менторским тоном отозвался только и ждавший этого вопроса парень.

Алана вспыхнула как спичка уставилась в пол, явно заторопившись добраться до комнат своего горемычного муженька.

– О океан… – выдохнула она стушеванно. – А Тики…

– А Тики стопроцентно не был с женщиной с тех пор, как уплыл из столицы за тобой, – подсказал Лави со знанием дела – потому что сам в последний раз был с женщиной хорошо если месяц назад.

И еще – потому что давненько успел понять, что ему не слишком-то нравится быть с женщинами.

Алана крепко зажмурилась, пряча красное лицо в ладонях, и мелко замотала головой, словно бы пытаясь стряхнуть с себя все эти мысли, которые явно бегали около неё подобно проворным раздражающе жужжащим мухам – потому что именно так эти мысли сейчас роились перед глазами у Лави.

Например, как же ему хотелось ещё хоть раз поцеловать Вайзли. Или ощутить его робкий, словно лёгкое прикосновение ветра, поцелуй.

Интересно, если он проберётся к нему под покровом ночи совершенно незаметным, удастся ли ему украдкой вообще притронуться к нему? Наблюдать за тем, как неспокойно поднимается и опускается грудная клетка, как хмурятся брови во сне, словно бы даже там он решал свои несусветно непонятные задачки, как поднимаются в улыбке уголки тонких губ?