Текст книги "Жемчужница (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 65 страниц)

Чего это эта русалка так среагировала на попытку простого прикосновения?.. Подумаешь, плавник бы тронул – Тики и самому было интересно, уж больно красиво они сверкали. Но теперь, как видно, стоило поостеречься.

– Ты выловил морскую ведьму, Тики, – между тем недовольно надулся Неа, потирая щеку и размазывая кровь. Мужчина в ответ на это только тяжко вздохнул и махнул на него рукой, ничего не ответив и никак его не приструнив.

Брат имел право поиграть в раздоблая, в конце концов. Ведь как только они вернутся – он снова засядет за государственные бумажки, господин старший наследник и исполняющий обязанности императора.

Разница в возрасте у них смехотворная была, конечно, но именно из-за этой разницы Микку не грозила императорская волокита, слава ветру и морю. Он был аж четвертым по старшинству, и хоть все дети имели на престол равные права, мог просто отказаться. А вот Неа – нет.

– Что делать с тобой будем, морская ведьма? – вместо препирательств с братом с беззлобной усмешкой обратился мужчина к русалке.

– А что со мной делать? – вскинула брови Алана, как будто став немного благосклонней (ну хорошо хоть его бить плавниками не собиралась). – Вот, мы на твоем корабле, – пожала плечами она, – вези меня к своему императору.

– Да это-то понятно, – хмыкнул мужчина, присаживаясь рядом с ней на корточки. – Я о другом… Ты так на палубе и будешь сидеть, – поинтересовался он, – или позволишь перенести тебя подальше от любопытствующих?

Алана удивлённо вскинула брови, непонимающе опустив голову набок, и растерянно нахмурилась.

– А зачем меня нести? – непонимающе поинтересовалась она, на что Тики опешил и уже закатил глаза, готовый объяснять про нагую женщину как отвлекающий фактор, и спокойно предложила. – Лучше отведи.

И – хвост её заискрился.

Неа восхищенно заохал, Мана предвкушающе заулыбался, а Микк с замиранием сердца пронаблюдал, как серебристые плавники словно бы втягиваются, чешуйки оборачиваются бледной кожей, перепонки между пальцами растворяются и на месте рыбьего хвоста появляются человеческие ноги.

Алана зябко прижала пальцы к ступням и, опираясь о борт, медленно поднялась, однако сразу же заваливаясь набок.

Тики метнулся вперед и подхватил ее, взглядом попросив Ману помочь. Вдвоем они, стремясь не слишком сильно сжимать ее (и вообще не слишком сильно касаться, хотя как это сделать, если ты ведешь не умеющего ходить человека под руки – непонятно), направились к каютам. Там для Аланы с самого начала были подготовлены покои с огромным аквариумом.

Как будто редкую рыбу домой везешь как трофей, подумал Тики, когда они вошли, и девушка удивленно вскинула брови. Интересно, а кормят русалок чем?

– Выбирай – кровать или вода, – вздохнул мужчина, стараясь не замечать обращенной к нему мягкой улыбки Маны. У того в такие моменты всегда было такое лицо, как будто они отец с сыном, и близнец Неа гордится отпрыском.

– Издевательство какое, – фыркнула русалка, – вода, конечно.

Тики не сдержался и закатил глаза, отчего-то ужасно раздраженный. Наверное, потому, что русалка оказалась совершенно не олицетворением божества, а самой обыкновенной мирской девчонкой: наглой, ехидной, немного высокомерной. Он был даже немного разочарован, потому что с самого детства верил, что морские девы были будто бы из пены рождёнными – воздушными, прекрасными, одухотворёнными.

Мана, как самый осведомлённый на корабле, побежал к коку, оставляя Микка наедине с Аланой, и, как только парень выскочил за дверь, девушка возмущенно выдохнула и стянула покрывало на ноги, подвязывая его на бедрах.

Тики протестующе простонал, отводя взгляд в сторону, но не отпуская девушку, и подумал, что ей самой по лестнице, чтобы попасть в аквариум, не подняться.

Вот самонадеянная девчонка, вздохнул он обреченно. Все оказалось-таки намного сложнее, чем предполагалось вначале. Только в другом месте. Тики ведь думал, что сложнее русалку будет достать, а не управляться с нею, а вышло… то, что вышло, в общем.

– Ты позволишь поднять тебя на руки? – осторожно поинтересовался он, тут же чувствуя, как русалка ощутимо напряглась, и подбираясь. Получить плавником ему совсем не хотелось, тем паче, что рыбиной эта красавица была явно ядовитой.

– Это еще зачем? – пронзительно-недовольным голосом отозвалась Алана, как он и боялся. Ну конечно, кто осмелится прикоснуться к его русалочьему высочеству…

И это было еще обиднее, кстати, потому что Микк не сказал ей ни единого плохого слова за все их знакомство. То есть – ничем не заслужил, чтобы с ним обращались так… мерзко, ни много ни мало. Образ прекрасной русалки лопнул в его разуме как мыльный пузырь – в одно мгновение, теперь девушка казалась всего лишь… девушкой, такой же, как многие ханжи-иностранки, встречающиеся ему в других государствах. Холодные в своей красоте и пронзительно-неприятные в общении.

– Ты не поднимешься в аквариум по лестнице сама, – стараясь быть как можно более спокойным, пояснил он. – Не знаю, что ты сделала со своим хвостом, но ходить ты не умеешь, это стоит признать. А если умела – то разучилась, и придется начинать заново.

Алана в ответ только задумчиво покивала головой, поджав губы, и с горестным вздохом опустила плечи, поглядывая на свои ноги.

– Хорошо, – согласилась она, скривив красивое личико в недовольной гримасе. – Только, пожалуйста, будь очень осторожен, ладно? – попросила девушка, усиленно не смотря на Тики, а оглядывая комнату, и неохотно призналась: – Мы не любим, когда к хвосту… прикасаются просто так, – после чего нервно одёрнула покрывало и, закусив губу, посмотрела на мужчину.

Тот кивнул и, тщетно стараясь убедить себя в том, что пальцы у него от трепета не дрожат, подхватил русалку на руки, тут же как-то почти испуганно схватившуюся за него, и взошел по лестнице, почти сразу со всей возможной осторожностью опустил ее в воду.

Вода была морская, естественно, и теперь надо будет наполнять аквариум ею каждый день, чтобы все было свежим.

Алана придержалась за стеклянную стенку и сразу же отстранилась от вздохнувшего облегченно мужчины (ветер и море, она к нему голой грудью прижималась, да это же просто немыслимо стыдно!).

– Мана принесет поесть, – сообщил ей он, спускаясь с лестницы. – Если что-то будет нужно – тоже лучше обращаться к нему или ко мне, а вот если захочешь на палубу – звать только меня.

Русалка смерила его задумчивым взглядом и свела к переносице брови. Как видно, такое ей не понравилось. Ей не нравилось явно все, в чем принимал участие Тики. Значит, Мана больше ей по душе?

– А почему я не могу попросить Ману, если захочу выйти на палубу? – наконец поинтересовалась она, скрещивая руки на груди.

– Ты можешь, конечно, – повел плечами Микк, отворачиваясь и направляясь к двери, – и он вряд ли тебе откажет… Но не донесет, – мотнул головой он, на секунду оборачиваясь. – Мана слаб здоровьем, и ему лучше не напрягаться.

Русалка, однако, удивлена этой новостью не была, словно уже знала, что младший Уолкер не самый здоровый человек на палубе, и понятливо кивнула.

– А если я попрошу его учить меня ходить, ты разрешишь мне не беспокоить тебя по таким пустякам? – поинтересовалась Алана, опустив голову набок и выжидающе глядя Тики прямо в глаза.

– Я буду учить тебя, – устало выдохнул мужчина, и русалка обиженно поджала губы, кивнув, явно недовольная тем, что Микк фактически запретил ей общаться с кем-либо, кроме себя. – Мана очень слаб, пойми. Возиться с тобой ему будет очень сложно, – попробовал объяснить он, и Алана вновь понятливо кивнула, отвернувшись и превращая ноги в пышный хвост, со спины чем-то напоминающий фрегат с полностью раскрытыми парусами.

…обиделась на то, что ей и саму себя не доверяют? Но ведь она же ходить толком не умеет даже! А матросы – в сущности незлые ребята – все равно будут рады попялиться на нее и могут сотворить по незнанию какую-нибудь глупость. И вот как это объяснить?

В конце концов мужчина махнул рукой.

– Если хочешь, можешь плавать в открытой воде, пока корабль стоит, – заметил он, глядя ей в затылок. – Просто… в таком случае зови меня. Матросы у нас ребята неплохие, но прямодушные, они могут и глупость какую по незнанию учудить. Одного дурака ты вот уже отоварила, а их там таких целая команда. Сирен в Империи последние раз видели лет пятьдесят назад, всем интересно.

Алана передернула плечами и обернулась к нему.

– Правда?.. – на ее губах поселилась легкая полуулыбка, и ее лицо… оно сразу стало тонким, нежным, невинным. Как будто не она только что выглядела как заносчивая девчонка.

Тики кивнул и, не найдя больше слов для ответа, вышел.

Нет, это определенно было не так просто, как он предполагал.

Комментарий к Первая волна

ГОСПОДИ МЫ ВЕРНУЛИСЬ АХХХАХАХАХАХАХ

Кхм

ну в общем

мы рады начать еще один фанфик, и, как видно по шапке, планы у нас грандиозные :D

========== Вторая волна ==========

Алане было скучно. Настолько невыносимо скучно, что хотелось к морским разбойникам разбить этот идиотский аквариум, больше напоминающий клетку, и плюнуть на всю эту затею с побегом.

Да и разве можно было назвать побегом то, что она сделала? По сути, девушка просто прибилась к проплывающему мимо кораблю и решила немного попутешествовать. А что ещё она должна была делать? Отец запер её в бухте кучу лет назад, а она даже и не знала, что прошло уже столько времени!

Алана начала бояться, что там встретит и свою смерть. От старости. Потому что море запрещало выплывать ей за пределы бухточки, всячески исполняя приказ отца и иногда даже поднимая бурю, чтобы не позволить выйти в открытый океан.

И сейчас ей казалось, что бухта была намного лучше этого ужасно тесного аквариума! Алана недовольно пустила пузыри, скрещивая руки на груди, и раздражённо ударила хвостом по поверхности, поднимая в воздух ворох брызг и обливая водой вошедшего черноволосого парня, которого, кажется, звали Маной.

Ну надо же! Кто-то всё-таки соизволил зайти к ней! На второй, мать вашу, день!

Девушка сощурилась, не считая нужным оборачиваться к человеку, и разозлённо нахмурилась. Когда Тики оставил её вчера здесь, он забыл упомянуть о кое-чём очень важном: как ей позвать их. Понятное дело, спросить она это у него уже не смогла, потому что мужчина до самого сегодняшнего утра не появлялся, а Алане пришлось довольствоваться сушёной рыбкой (вкусной, кстати, рыбкой, ко вкусу которой пришлось немного привыкнуть, потому что русалки рыбье мясо, в основном, употребляли в сыром виде), которую Тики притащил ей через несколько минут после своего ухода, хотя говорил, что сделать это должен был как раз Мана.

А потом девушка весь день, вечер и ночь провела здесь одна.

В тесном аквариуме.

Манта искромсай, как же она была зла!

Мана, вопреки ее домыслам, не только не обозлился на то, что его окатили водой, но еще и извинился за то, что ее надолго оставили одну.

– Просто Тики нужно было увести корабль подальше от бухты, а то море волнуется, – мягко объяснил он, – а теперь он спит, и нам с Неа вдвоем толком никак не уследить за курсом – не знаю уж, как этот пират это делает! – здесь парень расхохотался и взъерошил себе волосы на затылке. – Ты уж прости. Вот Тики выспится – и уделит тебе должное внимание, а то он просто с ног валился вчера!

Алана нахмурилась в задумчивости, не зная, отчего тут валиться с ног. Плыли они и правда быстро, но это была явно больше заслуга команды, чем капитана, которым Тики, как видно, был.

Человек по имени Тики. Он был чист душой, но Алана относилась к нему недоверчиво, слишком уж пламенно он говорил о каре, которая могла постигнуть виновника смертей сирен.

Слишком пламенно – а потому веры ему и не было. Алана не принимала убийств, ее это пугало, злило и угнетало. Она видела, как полыхает душа Тики, но это было… слишком яркое сияние, почти ослепляющее.

Душа Маны тоже сияла, но мягче и приглушеннее, словно это говорило о ласковом нраве парня. И Мана действительно оказался мягок. Он долго извинялся, интересовался культурой народа Аланы, предложил ей свои книги и спросил, не голодна ли она, потому что свежая рыба теперь тоже есть.

– Я могу предложить тебе что-нибудь и из нашего рациона, – неловко улыбнулся парень, – но совершенно не представляю, честно говоря, как относятся русалки к яблокам и копченому мясу.

Девушка навалилась на борт аквариума, ужасно желая развалиться где-нибудь на камушке и погреться на солнце, но у неё была лишь морская вода и тесные четыре стенки, с каждой минутой всё больше давящие на виски. Она задумчиво вздохнула, вновь принявшись рассматривать душу Маны, чтобы успокоиться, и улыбнулась.

– Я не против яблок, – призналась Алана, вспомнив, как Элайза, старшая сестра, великая любительница приключений и путешествий, однажды угостила её яблоками, красными-красными, словно пламенный закат, и как ей ужасно понравились эти фрукты. Элайза вообще много чего приносила из своих прогулок: статуэтки, которыми Индина любила выставлять свою комнату, украшения, которые с восторгом надевала Люсиль-красавица, зеркала и изумительные гребни, которые утаскивала к себе эгоистичная Тэнья, даже тонкие арфы, сразу оказывавшиеся в руках музыкальных Укры и Ялда, и мечи с кинжалами, тотчас же забираемые Ромом, обожающим оружие.

Алана прикрыла глаза и почувствовала, как на губах застыла лёгкая улыбка – прекрасное же было время, когда вся семья была в сборе.

Мана обрадованно закивал, невероятно милый и чем-то даже напоминающий Элайзу – такой же черноволосый и кудрявый, такой же мягкий и ласковый, и вытащил из кармана легких широких штанов яблоко.

Это яблоко Алана приняла с опаской. Оно было какое-то совсем другое… Желтое. Мана, однако, протягивал его очень уверенно, словно точно знал, что это именно яблоко, а не что-то иное.

– Оно какое-то странное, – не преминула заметить девушка, покрутив лакомство в руках, и в ответ на это парень вскинул брови в легком недоумении. – Разве яблоки не должны быть красными?

Мана на ее реплику рассмеялся, теперь уже как-то не натужно, как-то совсем легко, словно решил, что с ней можно обращаться не так чопорно, как хотя бы минутой ранее (и девушка была согласна, она этого не любила), и теперь уже Алана воззрилась на него с недоумением.

– Яблоки бывают разных сортов и разных цветов, – наконец отсмеявшись – заразительно и совершенно беззлобно, – охотно пояснил ей парень. – Красные, верно, зеленые и желтые. И каждый сорт по-своему полезен и нужен, уж поверь! – сообщил он. – Попробуй, а я расскажу, если хочешь, что делают из яблок в Поднебесной.

Алана на секунду нахмурила брови, но потом медленно кивнула и надкусила фрукт, пробивая зубами тонкую кожуру солнечно-желтого цвета и тут же зажмуриваясь.

Она плохо помнила вкус красных яблок Элайзы, но это угощение было явно не хуже, просто немного другое.

Мана заулыбался, когда увидел, как она отреагировала, и осторожно присел на стоящий подле еще так и не тронутой кровати стул.

– У нас в Империи из яблок делают вино, – поделился он, доставая из кармана еще одно лакомство и сам с хрустом вгрызаясь зубами в его бок. – А еще – сироп для десертов и варенье варят. Ох, варенье из яблок просто восхитительное!

– Вино? Варенье? – недоумённо поинтересовалась Алана, с удовольствием откусывая от яблока ещё и ещё и слизывая с кожи потёкший пенистый сок.

– Вино – это напиток, – принялся пояснять Мана, переставляя стул ближе к аквариуму, и девушка заинтересованно прижалась к стеклу, желая оказаться сейчас за пределами аквариума, рядом с этим человеком, и говорить без этой преграды, теснота которой давила на виски. – А варенье – густая субстанция из мякоти фрукта, – сбивчиво рассказал парень, жестикулируя и улыбаясь. – А у вас разве нет фруктов в океане? – удивлённо спросил он.

Алана пережевала косточки, бросая взгляд на ещё одно яблоко в руках Маны, на что тот добродушно передал его ей, и начала вспоминать. Перед глазами сразу нарисовались подводные плантации, полные самых разнообразных фруктов и овощей, и она качнула головой.

– Есть. Около столицы, например, были сотни километров полей, – девушка прикрыла глаза, облизывая сладкие губы, и вздохнула. – Но теперь мы мало что выращиваем: лишь в северных морях развито земледелие, потому что люди не суются в ледяные крепости.

– Люди… – Мана невесело поджал губы и потер пальцами переносицу. – Столько времени прошло, а дураки никак не перебесятся с этой охотой на сирен, – вздохнул он устало, и Алана заинтересованно подобралась, вслушиваясь в его голос.

– А вы, значит, на сирен не охотитесь? – хмыкнула она недоверчиво. Ей все же не слишком верилось в такое несмотря на слова Тики еще в бухте.

Однако Мана, к которому она как-то сразу прониклась расположением, покачал головой.

– У нас не слишком хорошие отношение с другими странами, – произнес он, – и никто в море, кроме нас, не говорит на языке Поднебесной именно из-за сирен. Видишь ли… В свое время предок нынешнего императора умыл кровью полконтинента. Человек он был не злобный, но на расправу скорый, и его очень возмущало отношение жителей других стран к русалкам и тритонам. В Империи не чтят богов – чтят природу и ее дары и считают, что все живое имеет душу. И поэтому сирены у нас… – здесь Мана, хороший, как оказалось, рассказчик, замер, словно силясь подобрать слова. – Они вроде голоса морей и океанов, многие считают – вы выражаете волю водной стихии. Что вы – это и есть душа, понимаешь?

– То есть… у вас убивать сирен считается кощунством? – удивленно вскинула брови девушка, подтягиваясь по стенке аквариума вверх и перегибаясь через нее. Так стекло упиралось в живот, но ничего не поделаешь.

Мана кивнул.

– Я знаю, что в это слабо верится, – усмехнулся он, – потому что охотников на русалок и сейчас много, даже учитывая то, что в нашей стране вы почти превратились в сказку, но… Хм… Я думаю, ты сама увидишь, когда мы доберемся до столицы.

Алана заинтересованно опустила голову вниз, желая оказаться к парню как можно ближе, чтобы всмотреться в его глаза, хотя на самом деле все его эмоции прекрасно были видны и так: душа искрилась мягко, словно бы обволакивая своим ласковым светом, и было так тепло, так хорошо рядом с этим человеком, что просто хотелось прижаться к его боку и прикорнуть немного.

Мана и правда напоминал этим качеством Элайзу, к которой тоже всегда хотелось спрятаться под руку и видеть сны.

Алана впервые за много лет ощутила, как остро не хватает ей сестры.

Вдруг ладонь соскользнула, и девушка кубарем полетела вниз, оцарапав кожу живота и, кажется, содрав несколько чешуек. Мана обеспокоенно забормотал, заносился рядом с ней, боясь прикоснуться, но явно желая помочь, однако она лишь выдохнула, задорно хохотнув.

– Как же меня достал этот аквариум, ты просто не представляешь, – рассмеялась Алана, от души хлопнув одним из плавником по стеклу. – Не переживай, я не фарфоровая, – спокойно уверила она взволнованного парня и с удовольствием пододвинулась к нему поближе, силком усаживая замельтешившего в поисках какой-то странной «аптечки» Ману рядом с собой. – А что за столица?

Бедняга закусил губу, явно мечась между желанием рассказать больше и что-то сделать с ней, валяющейся на полу, но в итоге сел, и Алана заулыбалась, решив, что выглядела достаточно убедительной, раз он переменил свое мнение.

– Столица – это Южная столица, – улыбнулся Мана – и тут же вздохнул, отводя глаза от ее груди (да что они все так боятся на нее смотреть?!). – Может, я помогу тебе перебраться на кровать?..

Девушка закатила глаза и, протянув руку, щелкнула его по носу.

– Сиди и рассказывай!

– Ладно-ладно… – понурился он, но всего на секунду. – В общем… В Поднебесной четыре основных города – по сторонам света, и все они зовутся столицами: Северная, Южная, Западная и Восточная. Но главная – всего одна, Южная. И когда говорят о городе, в котором находится императорская чета, всегда зовут его просто столицей, – пояснил парень, разведя руками.

– Путано как-то, – хмыкнула Алана. – Это традиция, да?

Мана кивнул.

– У нас вообще-то очень много традиций, – поделился он. – Мы отдаем дань духам – в такие дни устраиваются ярмарки и фестивали в их честь. Еще у нас есть день основания императорской четы, день окончания строительства стены… – он перечислял, даже считая по пальцам, как будто не хотел повторяться, и девушка удивленно вскинула брови.

– У вас любят праздники… – задумчиво надулась она в итоге, вспоминая о собственном царстве. Ее народ жил неспокойно, и им было не до праздников, но рассказы про Империю… они звучали заманчиво, что сказать. Элайза как-то рассказывала ей про какой-то праздник, где все ходили разряженные в пух и прах и в масках. И – танцевали. Правду сказать, Алана не знала, как танцуют люди, но русалки просто любили кружить в море.

А люди – они выделывали странные пируэты ногами, и сестры частенько смеялись над рассказами старшей.

Элайза любила сушу всей душой. И возможно, любила она её до самого последнего вздоха.

– Это точно, – рассмеялся Мана, и смех его был мягким и бархатным, словно перезвон низкого тонкого водопада, отчего Алана даже заслушалась этим прекрасным звуком. – Мы вообще очень жизнерадостный народ, празднуем по любому поводу, – сквозь хохот поделился он и всё-таки встал на ноги, подскакивая к шкафчику и вытаскивая оттуда какую-то баночку. – Давай я всё же намажу небе порез, а то вдруг загноится, – обеспокоенно пробормотал парень, падая рядом с девушкой на колени, и по носу Аланы ударил резкий запах зеленоватой мази.

– Оно само заживёт, Мана, правда! – затараторила она, ощетинивая на него плавники и обнажая шипы скорее по привычке, чем намеренно, и парень в испуге отшатнулся, понурив голову. – П-прости, пожалуйста, – принялась сразу же оправдываться девушка, потому что почувствовала ужасную вину за такой грустный вид человека, и с горестным вздохом мягко забрала баночку из его тонких ладоней. – Это же просто царапина, что тут такого страшного? – забурчала она, на самом деле всегда относясь к собственному здоровью немножко наплевательски, потому что постоянно то резалась о рифы, то ушибалась о камни, то ещё что-нибудь в этом роде, и видеть такую заботу было немного… смущающе.

– Может попасть что-нибудь нехорошее, – вздохнул парень, словно отчаявшись объяснить. – Ведь ты не в воде находишься, а на корабле – здесь много всего, и хоть все убирают… В общем, не стоит этим пренебрегать… – тут он закусил губу и испустил какой-то странный звук. – Алана, слушай… я просто хочу заранее знать, вот… Ты не даешь прикоснуться к своему хвосту – для русалок это что-то особенное, так?

Девушка отвлеклась от замазывания царапины и смерила собеседника тонким взглядом. В этом ведь нет ничего страшного, если она скажет, верно?.. Просто все остальные поостерегутся лезть.

…и этот странный полыхающий Тики – он тоже больше не будет ее трогать.

– У нас очень строго к этому относятся… – она вздохнула – ну как же это произнести!.. – В общем, это традиция, понимаешь? К бедрам и хвосту русалки может прикоснуться только ее возлюбленный – жених или муж. Даже отцы не имеют на это права.

Мана кивнул, задумчиво глядя к стену, и она заметила, что он ни разу не посмотрел на нее толком за все время их разговора. Это все-таки из-за ее груди? Может, спросить? Или не надо?

– Поэтому ты и шлепнула Неа по лицу? – весело засмеялся парень, не дав ей решить, и Алана благосклонно кивнула, подумав, что, раз так, она просто узнает об этом позже.

– А еще у меня шипы ядовитые, – с гордостью поделилась она. – Так что это к тому же небезопасно.

Мана испуганно вздрогнул, в панике уставившись на неё, и девушка весело рассмеялась.

– Не бойся, мой яд для людей не смертелен, – сквозь хохот поделилась она со сразу же облегчённо выдохнувшим парнем.

Если бы он был смертельным для человека, скорее всего, её братья и сестры были бы живы.

Но говорить об этом не хотелось – Алана привыкла не вспоминать про свою семью, полностью посвящая себя океану, слушая его рассказы, ублажая своего повелителя и господина песнями и разговорами, иногда скрашивая время за беседами с всезнающим Лави, постоянно хмурым Кандой и бесстрашной Линали, которую старший брат спрятал в подводных пещерах и чьи слёзы могли вызывать бурю.

Ей было этого достаточно. В течение всех этих лет – достаточно.

Так почему сейчас, когда каменная клетка бухты сменилась тесными сводами корабля, мысли о семье так настойчиво лезут в голову? Может ли быть, что причина всему как раз то, что она оказалась среди людей?

Тех, кто на протяжении четырёхсот лет безжалостно истреблял её народ?

Алана встряхнула головой, желая избавиться от ненавистных дум, и посмотрела на наблюдающего за ней Ману.

– Зачем же ты поплыла с нами? – грустно спросил он, явно догадавшийся о её мыслях. – Мы же… люди.

Девушка взглянула на его сверкающую душу, мягкую, словно морская пена, и прикрыла глаза, мечтательно улыбнувшись.

– На вашем корабле я увидела людей с чистыми душами, – тихо прошептала она и с печальной улыбкой перевела взгляд на затаившего дыхание Ману. – Я никогда не видела у людей чистых душ.

– Чистые души? – Мана нахмурился, до страсти снова напомнив Алане озадаченную Элайзу, когда девушка спросила у нее про то, как называются камни в украшениях у людей.

Кстати, об можно спросить сейчас…

– Да, – однако вместо того, чтобы задать свой вопрос, кивнула Алана. – Я вижу души, понимаешь ли, и могу сказать, какой человек чист, а какой – запятнан.

– Чем запятнан? – еще больше нахмурился парень, глядя на нее задумчиво и удивленно. – Что, какие-то грязные мысли или убийства? – заинтересовался он, и девушка чуть улыбнулась.

У того парня, Неа (они с Маной были очень похожи) душа была другая. Такая же пульсирующая и сильная, как у Тики, но темная, словно бы одурманенная, затуманенная злобой.

Об этом девушка собеседнику и сказала.

– Это все… помыслы, – пояснила она. – Ну… то, как это вижу я. Я не могу тебе точно сказать, что это и как. Потому что просто не знаю.

– И у кого же на нашем корабле чистые души? – легко улыбнулся Мана, тут же надувая губы и взъерошивая себе волосы. – Наверное, одна – точно у Тики! – заявил он с довольным видом – и удивленно вскинул брови, когда Алана кивнула.

– Да, угадал, – согласилась она – и указала на него пальцем, – и у тебя тоже. Поэтому в моем гроте и оказался один из вас.

Парень ошарашенно приоткрыл рот, явно не веря ей, и подозрительно спросил:

– Тогда почему ты забрала именно Тики?

Алана чуть опустила голову к плечу, разглядывая Ману из-под полуопущенных ресниц, наслаждаясь сиянием его белёсой, похожей на утренний туман души, и улыбнулась.

– Я боялась, что ты не выдержишь такого. Ты же болен, не так ли?

– Откуда ты?.. – удивился он, слегка наклоняясь к ней в заинтересованном ожидании. Душа его колыхнулась, сверкнув ярким жемчугом, и Алана еле удержалась от восторженного писка.

…интересно, а сколько ещё людей с чистыми душами ей встретится в этом путешествии? И будут ли они все такими же прекрасными? Такими, от вида которых хотелось бы визжать в восхищении? Которые бы переливались алмазами, струились лёгким парком, сверкали как солнце?

Мана смотрел на неё с восторженным интересом, затаивший дыхание и ожидающий ответа, а его душа, мягкая и светлая, искрящаяся и ласково сияющая, была похожа на рыхлый туман, готовый растаять от любого ветерка.

– Я просто вижу это, – честно призналась Алана. – Если душа Тики плотная и пульсирующая словно жаркое солнце, – восхищённо зажмурилась она, чувствуя себя в компании этого человека так свободно и спокойно, что хотелось просто улечься ему на колени и заснуть, – то твоя – дребезжащая и тонкая, похожая чем-то на пену.

– Морскую пену? – уточнил Мана с улыбкой, и девушка кивнула. – Если бы тебя услышал Тики, он бы покраснел, – заметил парень весело. – Но ты права… Я очень слаб телом, и от этого все вечно стремятся жалеть меня и беречь.

– И это тебе не нравится, так? – Алана мягко улыбнулась и прильнула к нему ближе, устраиваясь на его коленях (они ведь не относятся как-то особенно к своим ногам, верно?). Мана удивленно вскинул брови и покраснел, когда она устроилась грудью на его бедрах как на подушке, но виду не подал.

Привык к ее наготе?..

Какие-то они все впечатлительные.

– Не слишком, – отозвался он между тем. – Иногда это уязвляет – ведь Тики и Неа, те еще заботливые дураки, постоянно напоминают, что могут что-то, что мне недоступно.

– А ты им скажи про это, – девушка растянула губы в широкой улыбке и не сдержала смешка. Мана был спокойный и легкий, и ей казалось, она могла любоваться сиянием его души постоянно. Она была и впрямь как жемчужина – хрупкая и прекрасная. Она была настоящим сокровищем.

– Я не хочу, – парень улыбнулся ей в ответ и качнул головой. – Для них это важно, понимаешь? А я их очень люблю. Ты еще увидишь, какими они могут быть, – заверил ее он. – Неа, он… порывистый очень и горячий – рубит с плеча часто, а вот Тики – тот сердобольный просто жуть.

Алана рассмеялась, заслушиваясь его тягучим голосом, и неуверенно призналась, чувствуя смущение и облегчение оттого, что может с кем-то поговорить:

– Он немного пугает меня.

Мана издал какой-то удивлённый возглас и осторожно прикоснулся к её макушке, медленно погладив, и сразу же, однако, одёрнув руку.

– Кто? Тики? – девушка кивнула, сосредоточенно нахмурившись и признавая, что ей понравилось это странное прикосновение к голове, и парень непонимающе спросил: – Но почему?

– Его душа сияет слишком ярко. Это подозрительно. Мне кажется, что я смотрю на неё, и у меня горят глаза, понимаешь? – возмутилась Алана, хлопнув хвостом по полу. – Он слишком сильный, – всё же пробубнила она спустя несколько секунд молчания. – Сильные люди… пугают.

– Что ты! – Мана заразительно расхохотался и замахал руками, словно так силился остудить себя, разрумянившегося и развеселившегося. – Тики – любимец всей Поднебесной, если хочешь знать, – явно находя в этом факте что-то забавное, поделился он. – Он – слово и лицо нашего императора, его руки и ноги. Изрыскал всю страну, его каждая собака в лицо знает!

– И почему же он у вас такой любимец? – Алана сморщила нос, стремясь не слишком-то выказывать интереса, хотя сказанное на самом-то деле ужасно раззадорило ее любопытство.

– Тики – добряк, – без обиняков сообщил ей Мана. – Он очень много помогает людям, и иногда мне кажется, – тут он вновь рассмеялся, – что в Империи больше пользы от него одного, чем от всей императорской четы вместе взятой! Он никаким делом не брезгует – может и в шахту залезть, и на мельнице помочь, и в прополку сорняков в огороде у какой-нибудь фермерской семьи впрячься. И к нему всегда за помощью все приходят.