Текст книги "Жемчужница (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 65 страниц)

Тики протянул руку и легко погладил ее по щеке, заправляя за ухо якобы выскользнувший из прически локон.

– Но она наверняка любила тебя, если отдала свою жизнь в обмен на твою, верно?

Он знал, знал, конечно, что значит для русалок смерть матери при родах, но… ох, ему все равно хотелось как-то утешить девушку.

Алана заторможено перевела на него ошеломлённый взгляд, отчего Тики уже перепугался, что и правда затронул совершенно неприемлемую тему, и уже раскрыл рот, чтобы поспешить извиниться, но только девушка как-то задушено и поражённо выдохнула:

– Любила… меня?

Словно не могла поверить, что такое вообще было возможно.

Словно даже не думала о таком варианте событий.

Словно всю свою жизнь была уверена, что родная мать её ненавидела.

Тики сглотнул, ощутив вдруг испуганную и встревоженную дрожь в своей груди.

А Алана медленно, будто в каком-то трансе, перетянула косу на грудь, проскользив по ней взглядом, и неуверенно улыбнулась.

– Я была третьим ребёнком моей матери, – внезапно начала она, смотря куда-то в сторону моря, на горизонт, где синева океана сливалась с безоблачным небом, и Микку ужасно захотелось обнять её, такую потерянную и непонимающую в этот момент, но он понял, что не может даже сдвинуться с места, парализованный её видом. – Отец очень любил её, и это было неудивительно: мало какая русалка может родить двух детей, а тут его первая жена вдруг забеременела снова. И она прекрасно знала, что моё рождение убьёт её, – Алана перевела растерянный взгляд на сглотнувшего Тики. – Но она позволила мне родиться, потому что… любила. Она любила меня, – медленно, по слогам, вдумываясь в каждый звук, произнесла она, и на губах её расцвела сконфуженная, но счастливая улыбка. Русалка судорожно вздохнула и, растроганно хохотнув (слёзы заблестели на длинных ресницах), бросилась опешившему мужчине на шею. – Спасибо, Тики, спасибо!

Микк обнял ее, мягко поглаживая по спине и стараясь не сильно нажимать на рану, и не сдержал улыбки – широкой и счастливой совершенно по-идиотски, потому что был ужасно рад помочь девушке. Хоть как-то.

– Не за что особенно, – заметил он, – но я рад, если все же смог как-то помочь тебе.

– Ты помог! – чуть отстранившись и заглянув ему в лицо, убедительно воскликнула Алана. – Ты очень помог, и я!..

Она шумно выдохнула, совершенно покраснев, и… вдруг потерлась носом о его шею, крепко прижимаясь к его торсу и уже спустя несколько мгновений пряча румяное лицо у него на груди.

Тики уткнул нос в пахнущие морем серебряные волосы и закрыл глаза, чувствуя, как становится легче и как внезапно стихает головная боль. Так их и застали близнецы и вынырнувший вслед за ними из трюма Изу.

Неа тут же заметил неладное – и загадочно сверкнул глазами в сторону Микка, понимающе вскидывая подбородок и стреляя взглядом в плоские косы Аланы, еще не заметившей пополнения в их компании.

Изу, впрочем, отличался примерно такой же реакцией, как и старший Уолкер. правда, гораздо более непосредственной. Он засиял, только увидев их, как маленький огонек, и Микк… ох, он честно не хотел знать, что мальчик о них подумал, потому что если тот решил, что между ними что-то есть – это из его головы вытравить просто не выйдет, потому что русалка явно очень ему нравилась.

Неудивительно, на самом деле, – Алана многим на корабле понравилась, а как уж все волновались, когда та несколько дней пролежала в каюте, поливая себя морской водой и не позволяя никому к себе приблизиться (было совсем недавно, а казалось, что вечность уже прошла) – это нужно было просто видеть.

– Здравствуй, Алана, – только Мана из всей этой компании был спокоен и, скорее всего, сразу же понял, зачем Тики заплёл девушке обручальные, как их называли, косы. Однако довольная и лукавая улыбка всё равно освещала его лицо, но это было совсем мелочью по сравнению с хитрым и словно бы намекающим поигрыванием бровей Неа.

Алана вздрогнула, отцепившись от Микка, и удивлённо воззрилась на младшего Уолкера, сразу же радостно разулыбавшись и бросаясь с объятиями уже к нему.

– Мана! Ты в порядке? Ничего не болит? Хорошо выспался? – засыпала она его вопросами, на что мужчина лишь рассмеялся, ласково чмокнув русалку в макушку (Неа ревниво прищурился), и поспешил её успокоить:

– Со мной всё хорошо, Алана.

Девушка в ответ облегчённо выдохнула, на мгновение обняв его крепче, и отошла, бросив опасливый взгляд на старшего близнеца.

– Я тебя не боюсь, слышишь? – вдруг фыркнул Неа, скрестив руки на груди, и Тики непонимающе вскинул брови. Алана же расцвела очередной улыбкой. – Твои водяные фокусы лишь для развлекаловки малышне и сгодятся.

Мана также непонимающе нахмурился и уже собрался дать брату тычок под рёбра, как девушка задорно рассмеялась и лукаво протянула:

– Тогда я могу и дальше продолжать развлекать своими фокусами твоего милого братишку?

Микк поперхнулся воздухом, Изу подавил вырвавшийся смех, зажав рот ладонями, Мана сконфуженно закраснелся, явно поняв, к чему весь этот разговор, а вот сам Неа никакого подвоха не заметил.

– Конечно, я не против, – покровительственно махнул ладонью тот.

– Отлично, – Алана замерцала серебряными глазами и на секунду порывисто обняла уже старшего Уолкера, заставив Ману посмотреть на происходящее с новым интересом и удивлением. – Потому что твой маленький братик мне как сестричка.

Тики не удержал все-таки вырвавшегося на волю смешка, потому что «сестричка» покраснел чуть ли не до свекольного оттенка, а Неа… Ох, Неа, простак, похлопал девушку по плечу и улыбнулся в ответ.

– Вообще-то это я должен радоваться, – заметил он, – что ты перестала меня шарахаться. Даже вот обняла – я думал, таких почестей только Тики у нас и достоин!

Алана замерла. Замерла, разрумянилась – и рассмеялась, только как-то больно ненатурально, словно ее поймали на горячем, и ситуацию надо как-то спасти.

Неужели она и правда?..

Тики поджал губы и сердито скрестил руки на груди.

– Прекрати молоть чушь, Неа, – поморщившись, приказал он. – Сунул нос куда не надо – и теперь фантазируешь не по делу. Нравится смущать невинных девушек?

Иди и смути лучше своего брата, который смотрит на нас так, как будто сейчас пыльной книжкой по макушке отоварит. Он точно будет рад, хоть и постарается это скрыть. А долго скрывать не сможет и все равно сдастся, так что можешь не беспокоиться – веселье тебе обеспечено.

Алана, однако, всё сделала сама – выхватила из рук Маны нетолстую книжку и шлёпнула заткнувшегося Неа по голове под заливистый смех Изу, из-за чего мужчина тут же сердито воззрился на него, а девушка, хохотнув, показала язык старшему Уолкеру, уже собравшемуся, скорее всего, хорошенько ругнуться вслух, и, подхватив залившегося румянцем мальчика на руки, ускакала к противоположному борту, откуда был виден берег.

Тики присвистнул, просто не зная, как реагировать на всё это, и обескураженно рассмеялся, прикрыв глаза. Иногда русалка выдавала такие финты, что воспринимать их серьёзно было неимоверно сложно.

Изу хохотал, размахивая руками, и Алана так внимательно и увлечённо его слушала, словно ей и правда были ужасно интересны его россказни, хотя, если подумать, мальчик был для неё совсем малышом – что такое его десять против её пятиста?

– Русалка-то наша повеселела, – мрачно припечатал Неа, упав рядом с Микком на скамейку. – Признавайся, что ты с ней сделал? – тут же похабно осклабился он, и Тики тоже захотел ударить этого идиота по голове какой-нибудь тяжёлой книгой, чтобы перестал придумывать себе всякое.

– А с тобой повторить? – он широко ухмыльнулся, чем вызвал протестующий возглас у Маны, дал брату щедрый подзатыльник от себя. – Даже не думай сыпать подколками, идиот! Я ей эти косы просто так заплел, думаешь? На нее же будут пялиться как на чудо, а так – хоть лезть остерегутся, потому что это будет не ничейная красавица…

– А твоя, – не переставая похабно улыбаться, перебил его Неа, взъерошивая себе пятерней волосы и цокая языком. – И заодно вся Поднебесная будет знать, что у «его сиятельства», – это было сказано с откровенной, хоть и беззлобной издевкой, – нареченная появилась.

– Хватит лезть! – взбеленился Тики, вскакивая и зло поджимая губы. – Обженил, молодец! Ты о чем думаешь-то вообще?! Я кто? Любимчик старика, который вечно ноет, что на престол сажать некого, иди поработай за меня, Тики! А она – царевна, которую уж точно не за меня замуж выдадут, так что кончай эти шуточки!

На этом он резко развернулся к брату спиной и, не слушая его (да и вряд ли он мог сказать сейчас что-то путное – разве что разразиться потоком невнятных возмущений), стремительно спустился в трюм – ему все равно надо было забрать свои вещи.

Иногда Неа его совершенно вымораживал. Как вообще можно было быть таким идиотом временами? Кажется, ему мозги от долгого лежания в ногах Маны отшибло, псина вшивая! Тики же эти драконовы косы лишь ради безопасности заплёл! Да даже если и не ради, то причины этого поступка точно уж не были делом Неа! И как это бесило!

Тики сердито кинул в сумку несколько рубашек и шаровар (целый месяц пути всё-таки), на самом деле, не зная, что ещё ему понадобится по дороге (деньги обычно хранил у себя Мана как самый серьёзный из троицы), и, рассерженно рыкнув, схватил с тумбы расчёску, после чего недовольно швырнул её к одежде. Ох, было бы просто потрясающе, если бы он мог также метнуть её в рожу Неа!

Микк глубоко вздохнул, призывая себя успокоиться (в каюте поднялся ветер), и провёл ладонью по лицу, словно бы смывая с него всю усталость, которая вновь накатила на него после недолгой перепалки со старшим Уолкером.

Ну ничего – вот сейчас они сойдут на сушу, он усадит Алану на лошадь перед собой, а она наверняка будет уморительно милой и точно уж успокоит его своими разговорами. Да и просто будет близко.

Тики кивнул сам себе, подхватил сумку и узелок Изу (такой умилительно маленький, что мужчина не удержался от растроганной улыбки) и вышел на палубу, откуда виделись чёткие очертания порта.

Изу, только заметив мужчину, едва не сбил его с ног. Подскочил, крепко обнял за пояс и уткнулся носом в живот, явно испуганный и растерянный. Микк даже опешил на секунду. Впрочем, только на секунду. В следующий момент он подхватил ребенка на руки, не обращая внимания на сопротивление, и чмокнул в нос.

– Что случилось, малыш? – голос все еще хрипел – от угрожающего тихого ора (потому что Тики не мог допустить, чтобы Алана их слышала), однако мальчик немного расслабился, услышав его. И – обнял Микка за шею.

– Не ссорься с Неа, – едва слышно прошептал он. – Пожалуйста. Неа хороший, и ты его любишь. И он тебя. И я его люблю. Он же не хотел плохого, правда? – тут Изу поднял на него мерцающие голубые глаза, и мужчина не удержался от новой улыбки.

Ураган в груди стих как-то сам собой, и теперь можно было не опасаться, что какие-нибудь вещи взлетят от поднявшегося ветра.

– Ничего страшного, малыш, – убедительно произнес Тики. – Просто Неа иногда такой дурак, что я страшно злюсь, – со вздохом признался он. – Но все хорошо, правда.

Изу сосредоточенно кивнул:

– Тогда ладно, – и снова обнял его за шею, устраивая голову на его плече и ласково потираясь подбородком о ткань рубашки.

Мужчина снова улыбнулся, чувствуя, как в груди разливается тепло – тоже любовь, но другая, спокойная и ласковая, – и, закинув сумку на плечо, подошел к Алане, сидящей на лавке и наблюдающей за ними с каким-то легким беспокойством.

А, значит, заметила. Ну, понятное дело. Главное, чтобы деталей слушать не стала – мало ли из-за чего могут поссориться два великовозрастных мальчишки, правда?

Сумка в вещами русалки стояла тут же, подле нее, удивительно компактная, но, без сомнения, вместившая если не все купленные наряды, то уж точно половину из них. Эту сумку Тики специально купил для таких целей, и Алана была просто умницей.

Поэтому… осталось решить только один вопрос. Сказать Изу, что на лошади он поедет с Неа.

Микк не думал, что мальчик воспримет это в штыки – слишком уж стеснительным он был, чтобы показывать своё несогласие, но мужчине будет очень неудобно, если ребёнок обидится и ничего не скажет лишь потому, что боится это сделать.

Алана, правда, вновь помогла ему – то ли намеренно, видя его замешательство, то ли по каким-то своим причинам.

– Изу, а ты на лошадях ездить умеешь? – нахмуренно спросила она и, когда мальчик отрицательно замотал головой, облегчённо выдохнула. – Ну хотя бы буду не одной такой невежей.

Ребёнок рассмеялся, спрятав губы за ладонями, и, соскочив с объятий Микка, явно стесняясь того, что его в таком возрасте носят на руках (ну не мог мужчина с собой ничего поделать – он любил таскать детей!), сел рядом с русалкой.

– Ты тогда с Тики поедешь, да? – поинтересовался он, бросая восхищённый взгляд на её косы, и закусил губу, втянув голову в плечи, словно бы стесняясь своего любопытства.

Алана мягко улыбнулась, потрепав Изу по голове, на что тот разнежено прикрыл глаза, и уверенно прошептала ему:

– Поверь, рыбка, если бы я умела ездить, то поехала бы только с тобой.

Мальчик тут же залился краской и засиял, счастливый и совершенно не обиженный – только бросил на Тики радостный взгляд и широко разулыбался.

И Тики вдруг вспомнил одну вещь.

– Слу-у-шай, – он приземлился рядом с русалкой – с другой стороны от нее, чтобы не перетягивать Изу на себя, и не сдержал лукавой улыбки. – А почему зубатка?

Алана, еще секунду назад обернувшаяся к нему вся во внимании, тут же залилась краской и неловко закашлялась, словно подавилась вдохом.

– А… к чему ты это?.. – смущенно поинтересовалась она, в растерянности комкая в пальцах ткань юбки и неловко отводя глаза.

Неужели за этим крылось что-то смешное или постыдное?.. Хотя что постыдное может скрываться за названием зубастой рыбки с выпученными глазами?

Тики не сдержал смешка и пожал плечами – на самом деле это совершенно случайно пришло ему в голову.

– Тебя зубаткой называли Мари и Канда, – пояснил он, – вот мне и стало интересно, по какой причине. Что общего ты можешь иметь с зубаткой?

Алана поморщилась, как будто ей самой это прозвище доставляло одно время уйму неудобств, и вздохнула, все также не смотря на него и блуждая взглядом по палубе.

– Это потому, что зубы у меня острые, – наконец недовольно отозвалась она, скрещивая руки на груди и покусывая нижнюю губу.

Мужчина моментально вспомнил о том, что она откусила язык одному из своих мучителей, и хотел было уже извиниться, но уже спустя секунду решил, что недовольной девушка стала из-за какого-то другого воспоминания. Возможно, из детства?.. Мари ведь вроде как говорил, они знакомы с рождения, а раз так – эта кличка у Аланы с детства?

– И как это обнаружилось? – в итоге вместо того, чтобы извиниться, продолжил допытываться он. – Ты откусила кому-то палец в детстве? Или грызла вещи?

Девушка возмущённо уставилась на него, в праведном гневе надувшись и заставив Тики еле-еле сдержать выползающую на лицо шальную улыбку, и, поджав губы, процедила:

– Я грызла всё подряд, да. Даже как-то отцовский амулет разгрызла, – тут же хохотнула Алана, словно бы раздобрев от воспоминания, и, погладив заинтересованно слушавшего их Изу, мягко продолжила: – Сёстры и братья в итоге начали звать меня зубаткой, я просто в детстве ещё и немного пучеглазенькой была, а из-за того, что мне постоянно хотелось грызть, я сгрызала всю кухню, портила все наши сады, хрустела всем, что было на столе, – уже в голос рассмеялась она, покачав головой. – В бухте же я умудрилась как-то разгрызть даже рифовый осколок, пока о чём-то думала, – весело призналась русалка, и Тики тоже глухо захохотал следом.

– Ну раз уж у нас тут минутка секретов, – многообещающе протянул он спустя несколько минут, – расскажу кое-что и о себе, – глаза у Аланы предвкушающе заискрились, и это ужасно польстило мужчине. – Старик зовёт меня малышом, – пожал Микк плечами, и девушка в ответ удивлённо приподняла брови, а Изу хохотнул, сразу же пряча лицо на груди у русалки. – Когда мне было четырнадцать, я был намного ниже Маны, вот Адам и взял это в привычку, – с наигранной горечью вздохнул Тики, и русалка неверяще улыбнулась, а он продолжил: – К счастью, теперь всё наоборот, но вот кличка… осталась, – закатил мужчина глаза, на самом деле, постоянно бесясь, когда император называл его так, но ничего, дракон его сожри, сделать с этим не мог.

Алана хмыкнула и вдруг лукаво прищурилась.

– То есть поэтому ты и зовёшь его стариком? – полюбопытствовала она.

Тики хмыкнул, меряя ее насмешливым взглядом и коротко кивая.

– И поэтому тоже, – согласился он охотно – потому что звал Адама стариком далеко не только по этой причине, а еще в силу того, что тот имел идиотскую привычку ностальгировать о том времени, когда Тики у Майтры и Лулу еще даже в планах не было. Это бесило, и Микк постоянно величал любимого дядю (который, по-хорошему, уделял ему больше времени, чем отец, и потакал тоже больше) стариком или… ох, крепостью эпохи смут.

– А почему еще? – заинтересовалась девушка, естественно, и искавшая лазейку для очередного вопроса.

Тики щелкнул ее по носу, заставив смешно поморщиться, и покровительственно улыбнулся.

– Я обещал только один секрет, – заметил он как бы между прочим – и тут же подавил в себе настойчивое желание поцеловать русалку, когда она обиженно надула губы.

– Если хочешь знать, это нечестно, – вздохнула она. – Ты обо мне знаешь уже кучу всего, но сам… – она взмахнула рукой. – Как… как медуза, – тут Тики подавился, а Изу захихикал и уткнулся девушке носом в бок.

– Это еще почему? – немного придя в себя, поинтересовался он, едва сдержав смех.

– Потому что, – Алана прикусила губу. – Такой же полупрозрачный и рыхлый… Как будто внутри ничего нет. Но так быть не может!

Тики обескураженно приподнял бровь, просто не зная, что на это ответить, потому что распространяться про своё прошлое ему хотелось меньше всего (глупые предрассудки, будто русалка, узнав, что он её родственник, изменит своё отношение, став не такой… раскрепощённой), а потому лишь хмыкнул и медленно проговорил:

– Медуза, значит. Буду знать.

Алана надулась ещё более возмущенно, отвернув своё прекрасное личико от него, ужасно игривая в своём поведении (неужели мысль про родную мать так воодушевила её?), а Изу смотрел на них так, словно они были какими-то необыкновенными или даже волшебными.

Когда через полчаса корабль встал на пристани, Тики, просидевший всё это время рядом с девушкой и ребёнком и слушавший то, как она рассказывала русалочьи сказки (Изу светился просто от счастья), неохотно встал со скамьи и, глубоко вздохнув, взял сумку примолкшей Аланы.

Мана с Неа стояли уже у трапа – одетые в светлые рубашки и свободные штаны, – и, стоило Микку с девушкой и мальчиком подойти к ним, старший Уолкер неловко почесал за ухом.

– Прости, что-то я разошёлся слегка, – буркнул мужчина.

Тики коротко кивнул в ответ, но вслух ничего не сказал, потому что не хотел возвращаться к этой теме просто до ужаса. Это снова испортило бы ему настроение, а ведь он уже предвкушал, как будет учить русалку ездить верхом, так что…

– Ну-у… все точно в порядке? – однако не пожелал отцепляться от него Неа, ухватив за руку и в волнении прикусив губу. – Я просто даже не думал, что ты так…

– Все в порядке, – медленно выдохнул Тики, все-таки чувствуя, как неуклонно портится настроение. – Просто больше не вспоминай об этом, ладно? Вообще никогда, – оборвал он только открывшего рот брата. – И отпусти меня уже, а то все пальцы раздробишь.

Неа виновато закусил губу и кивнул, тут же покорно отпуская его и вопросительно оборачиваясь к Мане, который едва заметно кивнул и улыбнулся ему. Алана на это удивленно вскинула брови, словно хотела спросить о чем-то, но тут же качнула головой и промолчала. Как будто… отговорила себя?..

Девушка вообще часто вела себя так: будто бы порывалась что-нибудь сделать и тут же обрывала себя, отказываясь от надуманного.

Возможно, всё это из-за её заточения в бухте, где ей просто даже поговорить было не с кем, потому что даже собственный отец за эти четыре века навестил её лишь три раза. Тики даже представить не мог, насколько Алане было одиноко там.

И только от одной вот такой мысли, иногда забредающей ему в голову, мужчине хотелось обогреть её, обнять, приободрить, одарить своей лаской, чтобы… чтобы… наверное, чтобы утешить её?

А чего Тики вообще хотел он Аланы? И что хотел, в свою очередь, отдать ей?

Хотя какая сейчас была разница, если эта влюблённость всего лишь на пару месяцев – пока Микк не расстанется с прекрасной как сон русалкой, пока не отдаст её в руки того, кто позаботится о ней лучше.

Настроение портилось ужасно быстро.

Алана вдруг вцепилась в его руку, вперив взгляд на пристань, на прогуливающихся людей, на спешащих кто куда детишек, и глубоко вздохнула, успокаивающе улыбнувшись недоуменно обернувшемуся к ней Тики.

– В чем дело? – мужчина легко погладил ее по руке, заставив поднять взгляд, и ободряюще улыбнулся. Алана замотала головой в знак протеста, наверное, но он все равно ласково произнес: – Все в порядке, слышишь? Здесь мы дома. Тебе ничего не грозит.

Девушка прикусила губу, глядя на него как-то… с какой-то надеждой?.. и мелко закивала, однако только сильнее сжимая его руку.

– Просто это… неудачный опыт, как видно, – глухо хохотнула она, и Тики едва подавил в себе новое желание крепко обнять ее и расцеловать в обе щеки. И – навсегда укрыть ото всех взглядов, которые могут ей не понравиться или вроде того.

– Да уж, неудачный, – виновато выдохнул мужчина и скользнул кончиками пальцев по ее руке к локтю. – Здесь такого нет, правда. А если тебе будет спокойнее рядом с кем-то – просто держись меня или близнецов, хорошо?

Алана благодарно улыбнулась к нему и прильнула к его боку, из-за чего Микк тут же поймал новый многообещающий взгляд явно ликующего старшего Уолкера и угрожающе прищурился в его сторону. Брат на это только закатил глаза, явно уже отошедший от их ссоры, и махнул рукой.

Однажды Тики точно от всей души врежет Неа по носу, разбивая ему в кровь губы, и ему будет совершенно плевать на то, что скажет Мана и как он заскачет вокруг несравненного близнеца, бросая в сторону Микка редкие ругательства и проклятия, но сейчас мужчина просто показал этому идиоту, возомнившему невесть что, язык, наслаждаясь промелькнувшим на его лице детским удивлением, и, подхватив русалку под локоть (она очаровательно вздрогнула, метнув на его руку недоуменный взгляд), ступил на трап.

Алана шумно вздохнула, сильнее сжав челюсти, отчего на тонкой шее вздулись синие вены и выглянули обтянутые нежной кожей кости, и, на мгновение прикрыв глаза, шагнула следом – ужасно напряженная, чуть ли не взвинченная, такая хрупкая, что, казалось, можно было разбить лишь одним нечаянным движением. Тики внезапно почувствовал себя тем самым носильщиком, у которого в руках была драгоценная фарфоровая ваза, принадлежавшая ещё королям Поднебесной лет с шестьсот назад, или же каким-нибудь слугой с подносом, полным изысканных хрустальных бокалов с самым дорогим вином побережья. От таких сравнений захотелось рассмеяться, но он позволил себе лишь коротко улыбнуться и осторожно наклонился к аккуратному ушку Аланы.

– В этот раз я тебя никуда не отпущу от себя ни на шаг, слышишь? Даже если ты вдруг захочешь сбежать, провожу до самого моря, – прошептал Микк, ощущая в каком-то одухотворенном восторге, как замерла девушка. Она перевела на него пораженный взгляд, с долю секунды внимательно всматриваясь в глаза (и все также щурясь, щурясь так, словно за спиной у него солнце), и мягко рассмеялась.

– Тогда даже не буду стараться вырваться, – облегчённо выдохнула русалка, довольно зажмурившись, и на несколько секунд уткнулась носом ему в шею, опаляя кожу горячим дыханием.

Тики улыбнулся не в силах сдерживаться, широко-широко, как дурак, и клятвенно пообещал себе показать русалке, насколько прекрасной может быть суша и насколько добрыми могут быть люди. Поднебесная была полуутопией, по его мнению, счастливым и процветающим государством, в которое стремились попасть, но из которого никак не бежали, и ему это нравилось.

И еще – Поднебесная, пронизанная нитями сотен рек, была неразрывно и навсегда связана с морем.

В порту Империи было куда чище, чем в портах зарубежья. Кроме того, все матросы здесь знали Тики в лицо, и даже если Микк не знал их, это абсолютно не мешало. Ему желали помочь все, и это было ему только на руку. Не говоря уже о том, что такое подобострастие возникло отнюдь не на пустом месте.

– Господин Тики, дня доброго!

– Господин Тики, хотел поблагодарить вас за лодку!

– Не останетесь на ужин?

– Лососи? Разумеется!

Алана вертела головой, словно не в силах была уловить всего происходящего и запомнить всех раскланивающихся с улыбающимся до ушей мужчиной людей, но, кажется, ее страх будто шел на убыль. Тики улыбнулся краем губ, наблюдая за ее реакцией на атаку целой кучи людей, и легко подмигнул ей.

Мана тронул его за плечо и поинтересовался, куда они сейчас дальше, после разгрузки багажа, потому что корабль, естественно, не будет задерживаться в порту надолго, а с вещами делать что-то надо. Микк мягко погладил по ладони не отходившую от него ни на шаг и любопытно глазеющую по сторонам Алану и поделился с братом предполагаемым маршрутом. Он намеревался добраться до ближайшего большого города, Восточной Столицы, на лошадях, а там взять карету и направиться к императору уже в ней.

Младший Уолкер, задумчиво нахмурившись, понятливо закивал, явно думая над правильностью и возможностью данного пути, и хохотнул, хитро добавив, что в нескольких деревнях по дороге как раз в это время проводятся фестивали и праздники. Девушка на эти слова восторженно встрепенулась, воодушевленно воззрившись на них, и Тики подумал, что, кажется, все будет отлично.

И она будет в безопасности.

Лошадей раздобыли быстро – зашли на конюшню, которой как раз заведовал Роджерс, один из старых знакомых, которому Микк однажды помог с охотой в лесу и капканами, и тот за несколько минут нашёл им отличных скакунов, не переставая постоянно раздавать комплименты закрасневшейся Алане, которая тушевалась и ещё сильнее жалась к боку Тики.

Это, в общем-то, незамеченным не осталось. Роджерс подмигнул мужчине и поздравил его, заметив, что «господин Тики – счастливчик». Микк, собственно, не стал этого отрицать – к нему прижималась самая прекрасная девушка в его жизни, и пусть она не была его невестой, как говорила о том ее прическа, он был рад просто тому, что она доверяет ему… настолько.

Тики попросил седла побольше и решил, что требуется им три лошади. На одной поедут они с Аланой, на другой – Неа с Изу, а Мана будет следить за большей частью их скарба. В общем-то, у них не было чего-то такого особенного с собой, но вещей все-таки набралось немало – их было пятеро, и у каждого была как минимум сменная одежда.

– Ну просто прелесть, – хохотнул Неа, когда они цепляли сумки с вещами к седлам. – Император будущий – я, а чествуют Тики! Эй, друже! – он хлопнул мужчину по плечу и хмыкнул. – Давай поменяемся, а?

Микк закатил глаза, чувствуя, как снова начинает сердиться, удивительно раздражительный, вообще-то, в такой погожий денек.

– Ну что за глупости ты городишь весь день, скажи на милость? – вместо того, чтобы поддержать не слишком удачную шутку (которая в присутствии непонимающе вскинувшей брови Аланы была еще и опасной), вздохнул он. – Сколько раз вы со стариком уже обсуждали все? Смирись, Неа!

Старший Уолкер махнул на него рукой в ответ и показал ему язык. Ну что за ребячество, в конце-то концов…

Но старший Уолкер, видимо, все же понял, что говорить на эту тему в присутствии русалки не стоило (или Мана ему доходчиво объяснил), а потому лишь кисло скуксился, заставив усевшегося впереди него Изу сдавленно хохотнуть, и погладил вороного коня по поджарому боку.

– Зато весь дворец будет в моём распоряжении, и Ману я советником сделаю, и Роад смогу затыкать одним лишь мановением пальца… – тут он вдруг запнулся, смешно нахмурившись, и обернулся к хмыкнувшему Тики с выражением полнейшей растерянности на лице. – Ведь смогу же?

Микк пожал плечами, умиляясь с того, как Алана опасливо смотрит гнедой лошади Маны в глаза, не осмеливаясь подойти ближе, и честно ответил:

– Вряд ли императорская мантия спасёт тебя от её болтовни.

Неа горестно вздохнул, этой своей побеждённой позой поднимая Тики настроение, и печально выпятил губу, дернув поводья – конь взрыл копытом землю и шагнул вперёд.

– Но Ману я все равно советником сделаю, – забурчал он, словно кто-то запрещал ему это делать. Тики фыркнул: скорее всего, такими темпами, Мана быстрее станет фаворитом, а не советником. Хотя, с обратной стороны, что мешает ему быть сразу и тем, и другим?

Младший Уолкер, явно поняв, о чем Микк думал, кинул в него сердитый взгляд, призывая молчать и держать свои мысли при себе, и легко указав гнедой лошади путь, в несколько небольших шагов оказался рядом с братом.

– Мы поедем на этой, – Тики не сдержал ликующей улыбки в адрес брата и постарался отвлечься, указывая Алане на каурую кобылу. Девушка убито вздохнула и опустила глаза, уставившись на алую роспись на своей руке.

– А может, я все же пешком пойду? – предложила она несмело, заставив мужчину коротко хохотнуть и покачать головой.

– Нет, – весело отказал он и сунул ногу в стремя, вскакивая на лошадь. – Повернись сейчас спиной, ладно? Мне так будет удобнее тебя посадить.

Русалка обреченно махнула рукой и послушно выполнила просьбу мужчины, поворачиваясь спиной и позволяя подхватить себя и посадить на кобыле боком. И – тут же заерзала, волнуя животину.

– И как так вообще можно ездить… – забурчала она недовольно, и Тики, сдерживая смешок изо всех сил (о, он знал, что это будет забавно, но не думал, что настолько), придержал поводья и позволил Алане облокотиться на свою руку.

– А теперь подбери юбку и сядь как я, – мягко приказал он, и девушка завозилась, бормоча что-то себе под нос и мертвой хваткой вцепляясь одной рукой в его запястье.

Неа со своей стороны хохотнул и чмокнул сидящего вперед него Изу в висок.

– А вот малыш молодец! – заметил он, сверкая в сторону обиженно поджавшей губы девушки беззлобной усмешкой.

Алана что-то сердито прошипела на русалочьем, явно ругательство или какое-то проклятие, но, как только лошадь тронулась с места, перепуганно заверещала, вцепившись в шею животного, и остервенело замотала головой, стоило Тики обеспокоенно коснуться её плеча. Ну не думал он, что Алана настолько испугается!

– Ну тише, это всего лишь лошадь, она не причинит тебе вреда, – принялся успокаивать он девушку, которая только сильнее вжалась в шею зверя, заставляя его встать на дыбы. – О дракон… – обреченно простонал Микк, пытаясь успокоить теперь не только сумасшедшую русалку, но и разволновавшуюся кобылу.