Текст книги "Моя чужая новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Anestezya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 90 страниц)

Глава 46 Не верьте слухам обо мне. На самом деле я еще хуже.

Первая неделя нашего отпуска прошла благополучно. Мальчики кайфовали, вернувшись в отчий дом, и с головой окунулись в мирную жизнь. Я в принципе тоже, если отбросить уже въевшуюся привычку постоянно быть готовой к форс-мажору, но тут уж ничего не поделаешь, судьба у меня такая. С герром Винтером я планировала ограничиться общением на уровне «Гутен морген – ауфвидерзейн», что казалось несложным, учитывая, что квартира у них огромная, но оказалось, что семейные ужины и завтраки по расписанию обойти не получится. Так что пришлось методом тыка искать ту грань, которая позволяла бы выдержать словесный спарринг с ним, не скатываясь в откровенное хамство. Например, он взял за моду прокурорским тоном задавать вопросы из серии «Собираетесь ли вы регистрировать отношения, и если да, то когда?» На что я невинно отвечала, что как только подготовим грандиозный банкет, так сразу. Или начинал допрашивать, чему конкретно успели научить меня монахини в приюте. Мне настолько осточертело притворяться, что тут я даже не стала заморачиваться. «Всему понемногу, герр Винтер. А вы сторонник тезиса, что женщине место на кухне и в детской, или вас не устраивает, что я не успела получить более серьёзное образование?» Определись уже какая невестка тебе нужна: умная или курица-домохозяйка. Но это ладно. Хуже было, когда он начинал разглагольствовать на излюбленную тему, мол Германия должна возвыситься, уничтожив своих врагов. Язык чесался ответить: «Что ты можешь знать, просиживая штаны на бесконечных партийных говорильнях?» Развивайте свою страну, кто же против, но разве можно чем-то оправдать геноцид, который происходит вот уже несколько лет?

– Папа, родителей Виктора действительно арестовали? – угораздило однажды спросить Вилли.

– Ну, а чего ты хотел? – скривился тот. – Они же евреи.

– По-твоему, именно евреи – угроза нашей нации? – с презрительной усмешкой спросил Фридхельм.

– Как будто ты не знаешь, что это так и есть! – постепенно заводясь, ответил Рейнхард.

– Герр Аарон держал в Берлине одно из лучших ателье. А ещё я узнал, что в лагерь попали доктор Берг и наш учитель физики Польман, – Фридхельм упрямо смотрел в глаза папаше и, не обращая внимания на его реакцию, провокационно продолжал: – И скажи мне, кто тогда будет лечить настоящих арийцев, шить им одежду, если столько людей отправляют гнить за решётку?

– Дерзкий мальчишка, ты будешь подвергать сомнению решения нашего фюрера?

Как бы его удар не хватил – побагровел весь от гнева. Он заметил мой взгляд и резко спросил:

– Вы тоже разделяете эти крамольные мысли, фройляйн?

– Разве то, что я добровольно ушла на фронт и готова отдать жизнь за свою страну, – тут бы надо добавить бессменное «и фюрера», но так низко я ещё не пала, – не говорит о том, что я не держу в голове крамольных мыслей? Но я также хочу, чтобы в Германии как можно скорее наступил мир.

Как бы ни противно было притворяться, подловить себя я не дам, а то сдаётся, этот индюк запросто донесёт на меня в гестапо.

– Я так понимаю, вы отправились в армию, плохо понимая идеи, за которые мы сражаемся, – проворчал он и нехотя добавил: – Хотя в храбрости вам не откажешь.

В общем, чувствую, вряд ли мы поладим. Терпеть не могу таких мужиков: сноб, тиран, вечно всем недоволен. Даже на свадебной фотографии, что висит у них в гостиной, не удосужился нормально улыбнуться. С фрау Винтер было проще. Она ненавязчиво расспрашивала меня о довоенной жизни, обещала научить меня готовить любимые вкусняшки Фридхельма и даже предложила отвести к своему портному. Хех, это сколько же мне придётся ждать хотя бы одно платье?

Вопрос об обновлении гардероба стоял остро. У меня по-прежнему было лишь платье Чарли, и я ломала голову, что тут можно придумать. Я же ещё в первый день «провисела» на телефоне, и «с сожалением» сообщила Фридхельму, что почти все друзья-подруги разъехались кто куда – в походы, на море, в деревню к дедушке. И вообще зачем мне кто-то, мы же можем наслаждаться заслуженным отдыхом и вдвоем. Ну и как теперь быть? Если идти на шопинг то вместе, а я быстро спалюсь, что понятия не имею, где у меня любимые «бутики».

– Они так похожи, – на чёрно-белых фотках что Вилли, что Фридхельм как по мне выглядели одинаково.

– Говорят, что все младенцы выглядят одинаково, но это не так, – Лилиан нежно провела пальцем, разглаживая отогнувшийся уголок фотографии. – Фридхельм всегда смотрел как-то по-особенному. Когда он родился, к нам приехала моя мать помочь с детьми. Так вот он уже тогда мог отличить, кто берёт его чтобы укачать, и не успокаивался, пока я не брала его на руки.

Хотя я и относилась к таким рассказам мамаш с долей лёгкой иронии, меня болезненно кольнуло внутри. Я представила, что мама могла бы тоже рассказывать Фридхельму такие вот трогательные истории, держа в руках мой детский фотоальбом. Никому она их уже не расскажет, разве что с Полиной будут иногда вспоминать обо мне. Хотя и в этом есть свои плюсы. Честно говоря, мне всегда хотелось засунуть куда-нибудь подальше свои детские фотки и никогда никому их не показывать. Это в последние годы стали модны фотосессии для детей на уровне маленьких топ-моделей. А я росла в лихие девяностые, так что, думаю, можно догадаться, как «шикарно» я выглядела.

– А Вильгельм? – из вежливости спросила я.

– О, с ним всё было куда проще, – улыбнулась фрау Винтер. – Он словно маленький военный ел и спал строго по расписанию. Не припомню, чтобы мне приходилось долго укачивать его.

Н-да, кто бы сомневался, что Вилли уже родился таким правильным занудой. Фридхельм немного смущённо улыбнулся:

– Не хотелось бы прерывать вас, но нам пора.

Точно, он же говорил, что мы идём на встречу с их подругой. Ну посмотрим, что из себя представляет эта Грета, о которой я столько уже наслышана.

– Мама не очень утомила тебя этими детскими историями? – спросил он, когда мы вышли из дома.

– Всё нормально, – я улыбнулась. – Она милая. Может, ей и не по душе, что ты так быстро вырос и завёл девушку без её одобрения, но она этого не показывает. В отличие от твоего отца.

– Его, наверное, не устроила бы ни одна девушка, если её выбрал я, – помрачнел Фридхельм. – Но это неважно, ведь когда мы поженимся, будем жить отдельно и видеть его всего несколько раз в год.

* * *

– Как же я соскучилась! – я без удовольствия смотрела, как невысокая изящная девушка радостно виснет на шее Вилли, а затем и Фридхельма. – Здорово, что вы оба приехали! А это кто? – она смерила меня внимательным взглядом. – Поверить не могу, зайчонок, ты наконец-то завёл подружку.

С хера ли она называет Фридхельма зайчонком? Я конечно знала, что она мутила с их общим другом, но всё равно неприятно. В то, что Чарли ему как сестра, я охотно верю, но зуб даю «зайчонок» раньше тайком вздыхал за этой красоткой.

– Эрин Майер, – представилась я, а то с неё станется так и продолжать обращаться ко мне в третьем лице.

– Грета Дель Торес, – в ответ на удивлённый взгляд Вилли, она хихикнула. – Только не говорите, что вы не знали, что я теперь звезда.

– Не переживай, мы в курсе, – ответила я. – «Моё маленькое сердце» играет из каждого утюга.

– Не поняла, – нахмурилась она.

– Говорю, твои песни мега-популярны на фронте.

Она неуверенно улыбнулась, не до конца въехав в шутку про утюг, но тут же переключилась, продолжая щебетать о последних столичных новостях. Не знаю почему, но пока что она вызывала во мне дикую неприязнь. В принципе большинство моих подружек мало чем от неё отличались. Уверенная и не без оснований в своей неотразимости, ЧСВ фонит так, что и без слов понятно, кто здесь звезда, а кто Клава из деревни Хурхуяновка. Ну ещё бы – сама-то вся на стиле – опупенно красивое летнее платье, изящные босоножки на шпильке, и я… Фрау Винтер всё же вытащила меня «приодеться», но в магазины где, видимо, одевается сама. Так что на мне было очередное унылое, то есть неброское, платье и лодочки на маленьком каблуке. Всё это я бы никогда в жизни не одела. Предпочитаю либо шпильки, либо уж тогда балетки.

Возвращаясь из дамской комнаты, я услышала:

– Фридхельм, а ты не торопишься? По-моему, она для тебя слишком простовата…

Сучка, даже не потрудилась говорить потише.

– Только недалёкие люди судят других по одежде, – я невозмутимо села на своё место. – Конечно, легко чувствовать себя принцессой в платье от Шанель. Посмотрела бы я на тебя, если бы ты оказалась в землянке.

– О, так ты… – немного смутилась Грета, – тоже в армии?

– Наша радистка, – Вилли натянуто улыбнулся.

– Ну, тогда всё понятно.

Они оживлённо трепались об общих знакомых, последних новостях. Ну, ещё бы! Больше года не виделись. А я убедилась, что, возможно, зря приревновала Фридхельма. Грета, конечно, красотка, но как по мне, так слишком зацикленная на себе, да и на интеллектуалку явно не тянет. Чем-то она напоминала мне Хильди, разве что более утончённая и разборчивая.

Её многие узнавали – периодически кто-нибудь из офицеров подходил к нашему столику, прося автограф. Грета же принимала знаки внимания с отстранённой улыбочкой и на подкаты не велась. На прощание она окинула меня оценивающим взглядом:

– Если есть желание сменить это убожество на приличные вещи, жду тебя завтра.

– С чего это ты решила побыть феей-крёстной? – недоверчиво прищурилась я.

– Раз ты знаешь, кто такая Шанель, значит не всё так плохо, – улыбнулась она.

Её высокомерие меня, конечно, коробило, но она была моим шансом без палева сменить настохиревший образ бедной сиротки. В конце концов нет ничего подозрительного, что я пройдусь с их подругой по магазинам, а Грете не обязательно знать мою изначальную легенду. Пусть считает меня деревенщиной, впервые попавшей в столицу.

– Рано меня не жди, – предупредила я Фридхельма. – Мы, девочки, можем часами бродить по магазинам.

– Ничего, я как раз навещу институтских приятелей, – ответил он.

– Предупреждаю, в магазинах, где я одеваюсь, дешёвых вещей нет, – Грета ждала меня, упакованная в очередное потрясающее платье.

– Меня это устраивает, – буркнула я. – А ещё мне нужна приличная косметика и белье, в котором мужчину можно соблазнять, а не напоминать его бабушку.

– Не беспокойся, детка, – наконец-то искренне улыбнулась она. – Мы сделаем из тебя принцессу.

«Pretty woman…» Именно такой саунтрек я бы включила, пока мы обходили все её любимые магазины. Я и чувствовала себя как героиня Джулии Робертс, пока услужливые продавщицы охапками таскали мне платья. Чёрт, ну, и как мне быть? Хочу купить их все! Но остановила практичная мысль, что через пару недель мы снова уедем на фронт. Где я их там буду носить, тем более зимой? В своём мире я не могла себе позволить такие бренды как «Шанель» или «Баленсиага», но здесь, оказалось, они мне вполне по карману. Я остановилась на шикарном вечернем платье золотистого цвета, которое облегало фигуру как перчатка, оставляя большую часть спины обнажённой, и парочке более повседневных, но конечно не таких унылых как то, что было на мне. Купила широкие, модные сейчас, брюки и атласную блузку. Это я вполне смогу носить и по возвращении на фронт. Купила очередные туфли на шпильке и золотистые босоножки. Купила наконец-то изящную сумочку, а то хожу с военным планшетом. Ну и разумеется соблазнительное бельё – на Чарли в этом вопросе полагаться было бесполезно. Не удержалась и от роскошного комплекта: шёлковая ночнуха на тонких бретельках и к ней – халатик.

– Осталось купить косметику и можно считать я королева гламура, – мы выкатились из очередного бутика, увешанные пакетами.

– Она тоже стоит немало, – на всякий случай предупредила Грета.

Да и похрен. Я как скряга год копила жалованье, рассчитывая, что деньги мне пригодятся в новой жизни. Но раз уж я никуда не сбежала, что их, солить? О Бо-о-оже, я наконец-то нашла тот идеальный оттенок красной помады, а ещё коричневый карандаш для бровей и тушь «Helena Rubinstein». И румяна, оказывается, уже в свободном доступе. Я не очень любила классический аромат Шанель. Слава богу хватало парфюмерного разнообразия, но, не удержавшись, добавила пузырёк к покупкам.

– Мы должны отпраздновать твоё преображение, – усмехнулась Грета, видя, что мне не терпится всё разобрать и померить. – Я как раз знаю одно заведение, где можно немного повеселиться.

– Боюсь Фридхельм не рассчитывал, что я пропаду на сутки, – хмыкнула я.

– Мы позвоним и скажем, чтобы тоже подходил туда, – беспечно отмахнулась Грета. – Переодеться ты можешь у меня, а то боюсь фрау Винтер хватит удар.

– Ну не всем же быть скромными девочками как Чарли, – она все уши прожужжала Вилли, а заодно и всем нам, какая Чарли милая девушка и активно интересовалась, ждать ли ей ещё одного объявления помолвки. Вилли на это делал покер-фейс и скороговоркой отвечал, что сейчас важно сосредоточиться на нашей победе, а там всё успеется.

Грета жила прямо над баром, в котором когда-то работала. Комната была довольно большая, но завалена всем чем только можно: вазы с цветами, корзинки фруктов, недопитые бутылки с шампанским. На туалетном столике вообще шухер: тюбики, пузырьки, украшения в живописном беспорядке усеивали всю поверхность. Платья висели не только в отведённом им месте шкафа, а охапками валялись на стульях и кровати. На зеркале маячил одиноко повесившийся чулок. Ну, хотя бы трусы на люстре не болтаются. Суперстар, что с неё взять. Я выбрала красное платье, приталенное, но не совсем уж открытое, с которым вполне сочетались новые сумочка и туфли. Грета уговорила меня ещё купить кружевные перчатки с обрезанными пальцами и маленькую шляпку с вуалеткой. Когда бы я ещё примерила такой гламурный образ сороковых?

– Волосы у тебя немного вьются, но всё равно нужна плойка, – заявила она, накручивая последний локон.

Знаю, только это как-то не очень сочетается с военными реалиями. Да и лака для волос ещё не придумали, а пользоваться вместо него доморощенными хитростями вроде пива или сахарного сиропа я пока не дозрела. Я поколдовала над макияжем, оставшись вполне довольна результатом. Грета тоже успела переодеться, и я подвинулась. Не одной же мне нужно навести марафет.

– О, у тебя тоже есть такая? – я заметила знакомую фотографию.

Вот только почему-то одно лицо было вырезано. Ну что за детские выходки? Наверняка расплевалась с этим Виктором и давай понимаешь ли резать фотки.

– Она была сделана в последний вечер перед отъездом мальчиков, – ответила Грета, незаметно убирая фотку подальше.

Я не стала лезть с расспросами, тем более это не моё дело, но заметила, как по её лицу пробежала лёгкая тень. Словно она сожалеет о чём-то.

– Ну что, детка, готова к восхищённым взглядам? – обернулась она ко мне с ободряющей улыбкой.

– Мне вполне хватает восхищённых взглядов Фридхельма, – отмахнулась я, а то что-то слишком много в последнее время желающих подкатить свои фаберже.

***

– Ты уверена, что нам сюда? – я с сомнением смотрела, как возле неприметного на вид заведения толкутся офицеры и солдаты. Тем более, когда я звонила домой, выяснилось, что Фридхельм ещё не вернулся, а передавать через фрау Винтер, что мы ушли в загул, я не стала.

– Да брось, здесь весело, – Грета решительно взяла меня за руку. – А что лучше сидеть в каком-нибудь чопорном ресторане?

Не знаю, меня вполне бы устроила демократичная кафешка. А это явно бар, причем, скорее всего, для одиноких мужиков. Я заметила несколько компашек, и девчонки, сидящие рядом с солдатами, явно не походили на классических немецких женушек.

– Шампанского, – кивнула Грета официанту, который, видимо, хорошо знал её.

– По-моему, рановато для шампанского.

Я уже не пила чёрт знает сколько, к тому же практически ничего не ела сегодня. Как бы не развезло от первого же бокала.

– Не будь занудой, – отмахнулась она. – Пара бокалов никому не повредит.

Я остановилась, недоверчиво глядя за соседний столик. Там сидела компания эсэсманов, что-то весело обсуждая. Когда это Конрад успел стать местным массовиком-затейником? Вон как ржёт над чьей-то шуткой. Пойти, что ли, поздороваться? Или ну его? Конрад заметил, что я на него пялюсь, и молчать дальше было бы невежливо.

– Ну здравствуй, отпускник, – улыбнулась я, подходя ближе. – Где бы мы ещё встретились.

– Простите, фройляйн, вы обознались, – хитро усмехнулся он.

– Конрад, да хорош придуриваться.

Я же не выжила из ума? Это не просто похожий на него парень. Форма эсэсманская, рядовой. Ну, точно он.

– Кажется, я понял, в чём дело, фройляйн, – обаятельно улыбнулся Конрад. – Нас часто путают с братом.

Он сказал братом? Конрад говорил, что у него есть брат, но забыл при этом упомянуть, что они близнецы.

– Харальд Тилике к вашим услугам.

Теперь я видела, что разница всё-таки есть. Конрад держался эдаким скромником-ботаном, а братец его вон уже смотрит мне в декольте оценивающим мужским взглядом.

– Простите, как-то упустил момент, когда мой брат успел обзавестись такой хорошенькой подружкой.

– Мы познакомились на восточном фронте, – ответила я.

– Надеюсь, вы познакомились не в госпитале? – слегка нахмурился он, наверняка решив, что я медсестра.

– О, нет, последний раз, когда я видела Конрада, он был в порядке. Видите ли, я служу в штурмовой дивизии Вермахта переводчицей.

– Как интересно, – он снова расплылся в улыбке. – Присоединяйтесь к нам, я буду рад поближе познакомиться.

– Не стоит, я здесь с друзьями, – я торопливо шагнула к столику, за которым уже устроилась Грета, с некоторым удивлением наблюдавшая за нами.

– Это твой знакомый? – спросила она, дождавшись, пока официант откроет шампанское.

– Нет, я его кое с кем перепутала.

К чёрту сухой закон. Мы целый день прошатались по жаре, пара глотков ледяного шампанского сейчас то, что доктор прописал. Надеюсь, Грета не такая зануда, чтобы толкать тосты про победу фюрера.

– Чувствую, отпуск у тебя будет весёлый, – она отсалютовала бокалом.

– Даже не сомневаюсь, – кивнула я, ведь у меня вся жизнь «весёлая».

– Простите, но, если не ошибаюсь, вы Грета Дель Торес? – у нашего столика замаячил молоденький офицер.

Грета немного высокомерно кивнула, и я даже немного позавидовала, как ей удаётся балансировать между кокетством и неподступностью снежной королевы.

– Мне неловко вас беспокоить, – смущённо улыбнулся он. – Но тут такое дело… Я по глупости поспорил с друзьями, что уговорю вас подарить мне поцелуй.

– Это было довольно опрометчиво с вашей стороны, – холодно ответила Грета.

– Я согласен, но, может быть, у меня есть хотя бы небольшой шанс?

Н-да, мальчик, я бы тебя уже послала куда подальше с такими предложениями. Посмотрим, как разрулит всё Грета.

– Я готов исполнить любое ваше желание если вы согласитесь.

Грета задумчиво курила, оценивающе глядя на него.

– Я поцелую вас, если вы попадёте в эту вазу, – она невозмутимо ткнула пальчиком в какую-то икебану на барной стойке.

– Но… от выстрела же может кто-нибудь пострадать, – растерянно забормотал парнишка.

– Это не мои проблемы, – она пожала плечами.

Незадачливому Казанове пришлось вернуться ни с чем к своим друзьям, но судя по тому, как они поглядывали за наш столик, это скорее всего не последняя попытка подката. Впрочем, я быстро забила на это. Здесь я в полной безопасности, вряд ли они будут вести себя как неандертальцы с порядочными немецкими девушками. Попивая шампусик, я трепалась с Гретой, в основном выведывая косметические хитрости и пугая её фронтовыми байками.

– Видела бы ты в каких условиях мы провели зиму. Топили снег, чтобы хотя бы раз в день умыться, – вот кто меня тянул за язык вспоминать этот кошмар? – В общем, ты понимаешь, о стиле можно забыть сразу.

– Ну и зачем ты тогда отправилась на фронт? – прищурилась Грета. – С Чарли-то всё понятно…

Я призадумалась над ответом. Не такая уж она дура, как я решила при первом знакомстве.

– Простите мою настойчивость, фройляйн, но я не могу спокойно смотреть, как две такие красавицы скучают в одиночестве, – ох ты, какой весёленький братик оказывается у Конрада.

– Кто вам сказал, что мы скучаем? – с холодной усмешкой ответила Грета.

Странно, она же вроде девушка свободная. Я наслышана о её романе с Виктором, но если он уехал в Америку без неё, что мешает знакомиться направо и налево? За столиком Тилике раздался хохот:

– Я огромный и меня везут в трюме в Америку? Это точно слон!

Они что умеют играть в угадайку? А моим дурашкам игра, помнится, не зашла. Я только сейчас заметила на лбу Тилике приклеенную бумажку. Ну и как тут не вспомнить «Бесславных ублюдков»? Жаль что Ганс Ланда вымышленный герой, хоть он по фильму и говнюк, я бы, пожалуй, пообщалась с ним. Хотя, наверное, лучше не надо, уж он-то быстро вывел бы меня на чистую воду.

Тилике перехватил мой взгляд и улыбнулся.

– У нас там игра. Нужно угадать животное. Вот это, – он коснулся пальцем лба, – принадлежало какому-то царю. Ума не приложу, кто это может быть. Может поможете?

На бумажке была написана кличка коня Александра Македонского. Хренушки они угадают, что это Буцефал.

– Ну, хотя бы намекните, на кого это похоже.

Блин, какие же они разные. У Конрада улыбка всегда немного робкая, какая-то даже по-детски застенчивая, а этот улыбается с уверенностью красавчика-обаяшки, что, впрочем, недалеко от истины.

– Ну если только намекнуть, – сжалилась я. – То вы олень.

Тилике скорчил задумчивую моську, и наконец его осенило:

– Хм-м… я думаю это… ну, конечно… Конь! Есть у нас любитель истории Древней Греции. Вы просто ангел, – он явно не собирается возвращаться за свой столик. – Ирма, принеси бутылочку шампанского за этот столик.

– А как же ваши приятели? – иронично приподняла бровь Грета.

– Я думаю, они меня поймут, – расплылся Тилике в улыбке. – Что я предпочёл им общество хорошеньких девушек.

– Кажется, мы ясно вам дали понять, что не заинтересованы в знакомстве, – не хватало ещё, чтобы Фридхельм его увидел рядом со мной, мне хватило ревности к Конраду.

– Жаль, – он легко поднялся. – Если передумаете, мы будем рады.

– Видишь, как меняют женщину красивые вещи? – наставительно сказала Грета.

– А то я не знаю, – понимающе усмехнулась я. – Но представь себе, что бывают мужчины, которые будут любить тебя любую: не накрашенную, в грязной форме…

В улыбке Греты тенью мелькнула грусть:

– Может быть. К тому же Фридхельм у нас всегда был немного не от мира сего. Ты, можно сказать, его первая девушка. И однако советую не расслабляться и не запускать себя.

– Постараюсь, – съязвила я. – Так и скажу русским при следующей атаке: «Подождите немного, я ещё не уложила волосы».

Шампанское уже не лезло, к тому же я заметила, что уже стемнело.

– Ты как хочешь, а я буду закругляться. Фридхельм, наверное, уже дома.

Как же неудобно без мобилы! Руки так и чесались привычно наклацать сообщение.

Грета взглянула на часы:

– Мне тоже пора. Если хочешь, подброшу до дома.

– Ты разве на машине?

– За мной приедут, – загадочно улыбнулась она. – Сейчас схожу попудрить носик, и поедем.

Попудрить носик я тоже хотела, но дойти до нужной комнаты мы не успели.

– Фройляйн Дель Торес… – нам загородил дорогу пьяно покачивающийся парень. – Я готов… исплнить ваше желание… вже меня поцелуете?

Он неловко прицелился и, по-моему, метил уже не в вазу, а куда придётся. Грета испуганно вскрикнула, я схватила её за рукав, отступая подальше.

– Герман, идиот, что ты творишь? – Тилике оперативно подоспел, оттаскивая перебравшего друга обратно и на ходу извиняясь. – Прошу прощения, дамы.

– Действительно идиот, – фыркнула Грета. – Пойдём отсюда скорее.

Я была с ней согласна, но, видимо, сегодня прямо вечер сюрпризов. В дверях я столкнулась с Вилли, на руке которого повисла смазливенькая блонди. Увидев меня, он замер, словно пойманный с украденной сосиской кот, а девица, уже бодро протиснулась, выискивая взглядом свободные столики.

– Котик, ты идёшь?

Фу, какой мерзкий у неё голос – высокий, писклявый. Вилли застыл столбом, лишь уголки губ нервно дёрнулись. На меня нашло неуместное веселье. Оказывается, не такой уж он непогрешимый, а ещё вечно читает мне нотации.

– Ну, и чего стал на проходе? – насмешливо спросила я.

Вилли чуть ли не перекосило. По-моему, он уже прикидывал, не проще ли меня прибить. Свидетели же обычно долго не живут.

– Не задерживай свою даму, – я не удержалась от ехидного: – Котик.

Дама, видимо, смекнула, что что-то не так, и растерянно захлопала глазками.

– Это твоя жена?

– Упаси Боже, – открестилась я, прочитав в его глазах примерно то же самое.

На улице Грету уже ждал раритетный «БМВ». Она сказала нужный адрес водителю. Кто же интересно её поклонник, если не приехал сам? В голову приходил самый очевидный вариант – какой-нибудь до хера важный эсмсэман. Ну его на фиг снова лезть в очередную задницу.

– Э-эм, я, наверное, лучше пройдусь.

– Не выдумывай, – отрезала Грета. – Уже темно, не хватало ещё, чтобы к тебе прицепился какой-нибудь пьяный идиот. К тому же ты хотела забрать свои пакеты.

Что ж, весомый аргумент. Расспрашивать её, куда она едет, я, естественно, не стала. Тем более у нас нашлась более интересная тема.

– Что ты собираешься делать? – Грета испытывающие смотрела на меня. – Расскажешь Чарли что видела?

– С чего бы? – я пожала плечами. – Это совершенно не моё дело.

Грета задумчиво кивнула.

– А ты?

Они ведь с детства подруги. Я двойственно относилась к таким ситуевинам. С одной стороны, собирать сплетни – это мерзко, но с другой, я бы предпочла, чтобы мне сказали, если увидят, что мой мужик обжимается с какой-нибудь сучкой. Но тут ещё проблема в том, что Вилли и Чарли, строго говоря, друг другу никто.

– Ни к чему расстраивать Чарли, – вздохнула Грета. – Иначе она так никогда не решится сказать ему, что любит. К тому же мужчины слабы и слишком падки на плотские удовольствия.

Согласна. Не могу я винить Вилли. В конце концов он молодой мужик, год уже как в перманентном стрессе. Здоровый секс будет только на пользу, глядишь, перестанет коситься на нас с Фридхельмом по утрам и красноречиво зевать, мол, опять из-за нас не выспался. Но девку он всё-таки выбрал стремную! Хотя какое моё дело, ему же с ней трахаться.

Я немного нервничала, как воспримет фрау Винтер моё перевоплощение из замарашки в гламурную львицу, но, как выяснилось, переживала я зря. Дома у них царила суматоха. Герра Винтера вызвали в Мюнхен на какое-то партийное заседание с последующим приёмом в честь днюхи собрата по партии. Ну, и естественно, образцовые семейные арийцы все должны быть по парочкам, так что бедной Лилиан не повезло. Охотнее всего она провела бы эти несколько дней с сыновьями, но разве с этим сухарём поспоришь? Сквозь достаточно тонкие стены я слышала, как он рыкнул, приказав ей паковать вечерние платья.

– Но почему так долго? Целых пять дней? – причитала она. – К тому времени, когда мы вернёмся, у мальчиков почти закончится отпуск.

– Не выдумывай, останется достаточно, – проворчал он. – К тому же их вон постоянно и так нет дома.

Ну, а что он хотел? Чтобы молодые здоровые парни кисли в четырёх стенах? Вилли явно пользовался отпуском на всю катушку, да и мы норовили слинять куда-нибудь: на набережную, в парк, да просто пошататься по улицам. Помню первые дни я про себя хихикала при мысли, что теоретически могу запросто встретить, допустим, Геббельса или Гиммлера, а то чем чёрт не шутит и самого Адика.

– Тебе очень идёт это платье, – Фридхельм восхищённо окинул взглядом меня всю: от вуалетки до туфелек.

– Ты ещё не видел остальные, – улыбнулась я, пристраивая платья на вешалки.

– Такую красоту нельзя прятать в шкафу, – он провёл ладонью по золотистому шёлку. – Давай завтра сходим в «Прагу»?

Он выжидающе смотрел на меня, словно ждал какой-то реакции.

– Как скажешь.

Название мне ни о чём не говорило, но я и не обязана знать каждое заведение в городе. И вообще, надо уже расслабиться. Фридхельм не Ягер какой-нибудь, пристальное внимание на мелочи не обращает. Так что выдыхаем и продолжаем наслаждаться отпуском. Неизвестно, когда мы снова сможем беззаботно развлекаться.

* * *

Боже, как же хорошо в кои-то веки выспаться! На фронте ясное дело встаёшь ни свет, ни заря, да и здесь я как-то не решалась забить на принятый распорядок и дрыхнуть до обеда. Наслаждаясь тишиной, я выползла на кухню. Фридхельм с утра куда-то успел убежать, Вилли тоже не было видно. Не факт, что он вообще явился ночевать. Чертыхаясь, я попробовала распалить древнюю плиту, чтобы сварить кофе, но безуспешно. Ну, не умею я топить углём. И кстати, до этого мне благополучно удавалось избегать этого фиаско. Фрау Винтер не напрягала меня с готовкой, а вот Фридхельм, может, и задуматься, почему я не умею делать элементарных вещей. Вздохнув, я направилась в кладовку. Раз опции розжига мне недоступны, займусь пока приготовлением завтрака. Посмотрим, удастся ли мне замутить пиццу. Всего и нужны-то мука, яйцо, вода, а с начинкой что-нибудь придумаю. В конце концов, колбаса или сардельки у них найдутся, и сыр тоже. Я услышала, как хлопнула входная дверь.

– О, ты уже проснулась, – Фридхельм протянул мне букет.

– Как ты угадал, что я люблю именно их? – растроганно спросила я.

Всегда любила пионы, вот только мои поклонники почему-то предпочитали дарить банальнейшие розы или что-то совсем уж экзотичное вроде орхидей. Это довольно странно, но, прожив вместе полгода, мы довольно мало знали друг о друге. Как-то под свист пуль не тянет обсуждать любимые цветы или подобные пусть и важные мелочи. Где-то я видела подходящую вазу. И кстати, вот он удачный момент без палева справиться с долбанной печкой.

– Ты не распалишь пока плиту?

Надеюсь я не спалю в ней свою пиццу. Было бы обидно. Она даже сырая выглядит так, что я уже хочу её слопать. Пока я возилась с тестом, Фридхельм успел сварить кофе.

– Представляешь, почти всех с моего курса забрали в армию, – рассказывал он, пока я бдительно следила за духовкой, ориентируясь на время, ибо, как можно уменьшить, огонь я не представляла. – Правда кое-кто остался во внутренних войсках.

– Ты тоже можешь перевестись, – я вспомнила подслушанный разговор. – Правда для этого придётся сделать сам знаешь что.

– Думаешь, мне будет легче здесь? – с горькой усмешкой ответил он. – На фронте по крайней мере стреляешь в безымянных врагов, а здесь рано или поздно придётся отправиться на арест кого-то из соседей или сокурсников.

Я облегчённо выдохнула. Несмотря на то, что война меняет нас, это всё ещё мой Фридхельм. Мальчишка, остро чувствующий несправедливость этого мира и пытающийся сохранить в себе то, что для него важно.

– Чёрт, – я метнулась к плите, успев вовремя вытащить своё творение.

– Ум-м-м, пахнет вкусно, – оценил Фридхельм. – Что это?