Текст книги "Моя чужая новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Anestezya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 90 страниц)

– Быстрее, – он открыл мне дверцу.

Я бегом бросилась к бывшему складу и отодвинула засов. Хотя бы в этом повезло – чувствую, ключи бы пришлось искать долго. В неровном свете было тяжело что-то рассмотреть, и я пошире распахнула дверь и неожиданно почувствовала, как что-то внутри стиснуло от боли. Неужели можно так легко отмахнуться от того, что каждый день погибают сотни невинных?

– Уходите отсюда!

На меня испуганно смотрели десятки глаз. Всё как и сказал Вайс – старики, женщины и дети. Они, наверное, решили, что эта жестокая шутка.

– Быстрее! – поторопила я. – Уходите и спрячьтесь по домам.

Они несмело двинулись к выходу. Мимо меня медленно прошла молодая женщина.

– Мама, а кто эта тетя? – тихо спросила девочка лет трёх, которую она бережно прижимала к груди.

Женщина посмотрела мне в глаза.

– Эта тётя спасла нас, Дашенька.

Я почувствовала себя последней дрянью, как впрочем и всегда, когда видела, как страдает мой народ. Мой ли? Своими чаще я называла уже немцев. Можно ли парой добрых поступков избавиться от клейма предательницы? Не знаю…

– Эрин, быстрее, – Вайс подбежал ко мне и схватил за руку. – Уходим!

Я думала он втопит как шумахер, но гауптман неторопливо поехал обратно в город. Впрочем, может, так оно и надо. Когда явно убегаешь, это всегда вызывает подозрения.

– Всё в порядке? – обеспокоенно спросил он.

А, ну да. Со стороны, наверное, я выгляжу малость пришибленной. Не хватало ещё разреветься для полноты картины и вывалить этому горе-разведчику свою «весёлую» автобиографию.

– Нет, не в порядке, – пробормотала я. – За действия партизан не должны отвечать невинные жители.

– Не должны, – повторил он и остановил машину. – Вам нужно успокоиться и придать как можно более беззаботный вид. Ведь вы идёте веселиться.

– Не волнуйтесь, – я открыла сумочку и, достав зеркальце, придирчиво осмотрела свою физиономию. – К тому моменту, когда мы доедем, я нацеплю самую весёлую улыбку из своего арсенала.

– Нас же не должны видеть вместе, – напомнил он.

– Тогда я выйду здесь.

Постаравшись придать как можно более непринуждённый вид, я двинулась к штабу. Кажется, на корпоративчик я всё-таки опоздала. Надо было сказать Вайсу, чтобы он выждал время и мы не пришли одновременно. Впрочем если он действительно супер-пупер разведчик, думаю, сообразит сам.

– Рени, ну наконец-то, – Фридхельм уже ждал меня на крыльце.

– Прости, но не приходить же мне замухрышкой, – я не упустила случая ввернуть шпильку. – Особенно, когда Ирма будет во всеоружии.

– Ты же знаешь, она всегда была для меня всего лишь другом, – Фридхельм приобнял меня за талию, пробежавшись напряжённым взглядом по лицу. – Точно всё в порядке?

– Конечно, – улыбнулась я.

– А то, что-то ты бледная, и в последнее время неважно себя чувствуешь? – мягко улыбнулся он.

– Я не беременна, если ты об этом, – слова доктора здорово меня напугали, так что пока не кончится война – никаких киндеров.

– Ладно пойдём, а то генерал уже спрашивал о тебе.

* * *

– Мы обязательно должны взять реванш над этими русскими, – Ирма изящно протянула пустой бокал Шварцу и самоуверенно хихикнула. – А я запечатлею эту великую битву.

– Терпение, милая фройляйн, – добродушно улыбнулся генерал. – Как раз сейчас в Берлине продумывают этот вопрос.

Домработница Штауффернберга, которая была призвана обслуживать эту вечернику, внесла поднос с закусками и принялась аккуратно собирать грязные тарелки.

– Интересно, а вы не боитесь, что какая-нибудь из этих девок отравит нас? – прищурилась Ирма.

– Если кто-нибудь из них попытается так сделать, многим жителям не поздоровится, – самодовольно хмыкнул Шварц. – И они прекрасно это знают. Так что, милая Ирма, ничего не бойтесь.

– Всё равно не понимаю, как вы можете допускать их к столу, – скривилась она. – Я слышала, эти русские даже не моют руки.

– Не стоит верить слухам, – скучающим тоном заметила я. – Они вот верят, что у немцев есть хвост и рога.

– Что вы хотите от безграмотного безкультурного народа? – ответил генерал. – Они перебили аристократов и царскую семью, уничтожили цвет нации. Остались лишь запуганные большевиками крестьяне и эти дикари-комиссары.

– Думаю со временем они оценят наш порядок, – невозмутимо сказал Вайс.

Я невольно снова задалась вопросом, а действительно ли он разведчик? Или всё-таки засланный казачок Абвера? Ладно, я притворяюсь, не моргнув глазом, и то получается не всегда, а он же по идее воспитан в лучших совковых традициях. Ему по-любому сложнее притворяться.

– Дамы, – расплылся Шварц в улыбке, заводя патефон. – Надеюсь, вы нам не откажете в небольшом удовольствии?

Это что, придётся танцевать с этой образиной? На моё счастье они в последнее время неплохо спелись с Ирмой. Она-то, может, и хотела бы уволочь в укромный уголок Фридхельма, но не стала отказывать майору. Вот уж парочка гадин, просто идеально подходят друг другу. Жаль только радоваться мне пришлось недолго – едва заиграла следующая песня, Ирма коршуном устремилась к Фридхельму.

– Помнишь, эта песня часто играла в нашем кафе? – игриво улыбнулась она. – Ты просто обязан со мной потанцевать.

Спокойно. Я взрослая, уверенная в себе женщина и не поддамся на эти дешёвые уловки. Выглядеть ревнивой неадеквашкой – как-то совсем не моё. Запрещать Фридхельму общаться с ней, выставляя его бесхребетным подкаблучником, я тоже не буду. Большой уже мальчик, разберётся. Перехватив взгляд Шварца, я шустро развернулась к Вилли.

– Потанцуем?

– Эрин, надеюсь это не очередная детская выходка? – улыбнулся он. – Фридхельм не будет тебя ко мне ревновать.

– Да при чем тут это? – прошипела я. – Просто я терпеть не могу Шварца.

Я прищурилась, пытаясь разобрать, что там бормочет на ушко моему благоверному эта ведьма.

– Всё-таки ревнуешь? – Вилли перехватил мой взгляд.

– Вот ещё, – фыркнула я.

Хотелось поделиться, что вытворила эта дрянь, но я благоразумно промолчала. Пока я сама не разберусь, кто такой Вайс, не стоит никого вмешивать в это мутное дело.

– Лучше скажи, она к нам надолго?

– Ты же сама видела, у неё личное распоряжение Геббельса беспрепятственно находиться в любой военной части, – ответил Вилли.

– Что-то мне подсказывает, когда начнётся реальный бой, эта изнеженная дамочка уберётся обратно в Берлин, поджав хвост, – пробормотала я.

– Очень надеюсь, что у неё больше благоразумия, чем у некоторых.

– Ты когда-нибудь перестанешь пытаться избавиться от меня? – шутливо возмутилась я. – Мог бы уже смириться, что это бесполезно.

– Ну помечтать-то можно, – в его глазах мелькнула добродушная усмешка.

– Лучше бы ты мечтал о другом, – не осталась я в долгу. – Когда ты в последний раз видел Чарли?

Пользуясь тем, что закончилась музыка, Вилли чересчур поспешно отстранился и подошёл к столу. Ох уж эти мужики – лучше накидаться коньяком и страдать в одиночестве, чем признаться себе, что неправ, и объясниться с девушкой, в которую влюблен. Я тоже взяла бокал шампанского. Я не могу быть всё понимающей, спокойной, да ещё при этом и трезвой.

– Потанцуем?

Блин, так и знала, что Шварц всё-таки прицепится. Благовидного предлога отказаться как-то не нашлось, и я нехотя допила шампанское. Ладно, чёрт с тобой.

– Надо пользоваться возможностью немного повеселиться, скоро будет не до того.

Ум-м, похоже кто-то неслабо принял на грудь и разболтался. Что ж, надо пользоваться, может, узнаю что-нибудь интересное.

– Да, я слышала, готовится масштабное наступление.

– Где оно будет проходить, мы пока не знаем, всё держится в секрете, – Шварц слегка покачнулся. – Но в ближайшее время нам обязательно нужно уничтожить этого чёртова радиста. Для начала расстреляем заложников.

Это он о тех, кого мы сегодня с Вайсом отбили у полицаев? Ну-ну, вперёд.

– Возможно, просто расстрела недостаточно, чтобы они нас боялись. Как вы думаете, если сжечь деревню из миномёта, это будет достаточно убедительно?

– Давайте сменим тему, – а то не дай бог не сдержусь и наговорю ему, чего не следует. – Вы недавно сетовали на одиночество. Мне показалось, что наша милая журналистка претендует на роль дамы вашего сердца?

– Ах, если бы, – скис он. – Я пытаюсь за ней ухаживать, но Ирма сказала, что у неё есть возлюбленный, и предложила мне лишь дружбу.

Вот сучка! Это о каком же возлюбленном идёт речь? Уж не о Фридхельме?

– Ну не стоит унывать, герр майор, – проворковала я. – Вы же настоящий солдат и не должны легко сдаваться.

– Вы правда так считаете?

– Конечно, – я вежливо улыбнулась и поискала глазами Фридхельма.

Странно… Куда он мог подеваться? Или Ирма уже успела утащить его в тёмный угол, чтобы грязно надругаться? Скорее всего, попросила её проводить и опять засирает мозги чтением стишков и историями из прошлого. Я тихонько вышла и медленно двинулась по коридору, заглядывая в пустые кабинеты. Сердце тревожно билось – понятия не имею на что я сейчас могу наткнуться. Можно ли так слепо доверять мужчине? Практика показывала, что это не есть гут, что оступиться может каждый, но… Но это же Фридхельм. Мой Фридхельм. А вот и сладкая парочка, стоят на крылечке.

– Мы были с тобой так близки, – у-у, кажись, любительницу Ницше совсем развезло, больше не наливайте. – Пойми, очень важно, когда у людей одни и те же интересы и мысли.

– Ирма, поверь я очень ценю нашу дружбу.

– Дружбу? Ты так это называешь? Мне всегда казалось, что между нами нечто большее, ведь мы понимали друг друга с полуслова.

– По-моему, это и есть дружба, – сдержанно улыбнулся Фридхельм. – Во всяком случае, я относился к тебе именно так.

– У меня в голове не укладывается, что ты можешь любить её, – словно не слыша его слов, она продолжала. – Ты такой утончённый, с глубокой душой и эта поверхностная девушка. Я однажды видела, как она разговаривала с твоими солдатами. Господи, какой кошмар! Она же ругается, как эти грубые мужики…

Ну ни фига себе тут разгораются страсти. Куда там Гёте с его Фаустом!

– Ирма, хватит, – прервал он этот словесный поток. – Ты же считаешь себя безупречно воспитанной. Разве это порядочно – чернить мою жену?

– Я не хотела сказать ничего такого, – хитрая стерва тут же пошла на попятную. – Просто мне показалось, что ты не очень счастлив, и от этого мне горько.

– Не очень счастлив я, потому что третий год идёт война, если ты не заметила, – сухо ответил Фридхельм.

– Что за пораженческое настроение? Да, нас преследовали неудачи этой зимой, но сейчас армия сильна как никогда, и вы должны разгромить этих дикарей. А потом жизнь вернётся в прежнее русло, нет, станет лучше, и ты поймешь, что счастье возможно лишь с тем, кто знает тебя так, как себя…

– Ирма, я люблю Эрин, и мы счастливы.

Я услышала тихий всхлип. Как это банально – пытаться развести мужика фальшивыми слезами.

– И тебе я желаю встретить такого человека, который оценит и будет любить тебя.

– А может, я его уже встретила?

– Давай не будем об этом. Ты слегка выпила, и я уверен, завтра пожалеешь о своей несдержанности.

Какая прелесть, мой муж прямо дипломат. Почему не сказать прямо: «Отвали от меня, сучка?»

– Давай я провожу тебя к машине, тебя отвезут домой.

– Но я ещё не хочу уходить, – капризно пропищала она.

Пора спасать синеглазку, пока эта чокнутая не стала домогаться его прямо здесь.

– О, вот вы где, – жизнерадостно улыбнулась я.

Если бы взгляд мог убивать от меня бы осталась уже горка пепла.

– Ирма, кажется, вас потерял наш доблестный майор, – я повернулась к Фридхельму. – Пойдём домой, а то здесь становится как-то скучно.

Хреновая у вас тамада и конкурсы какие-то неинтересные.

Он понял меня правильно, ответив на поцелуй, и невинно улыбнулся подруге:

– Скажу Шварцу, чтобы обязательно проводил тебя.

На следующий день штаб буквально гудел. Стало известно, что кто-то перестрелял охрану и освободил заложников. К тому же из леса снова поступил радиосигнал. В тот день была организована масштабная операция по перехвату радиста. У меня упало сердце – вряд ли Кате удастся на этот раз уйти. И тут же в голове мелькнула циничная мысль, что будет лучше, если она погибнет. Потому что, если её возьмут живой… Сомневаюсь, что такая девочка-цветочек долго продержится на допросе. У меня упало сердце, когда я увидела возвращающиеся машины.

– Ну что, вы нашли радиста? – можно не спрашивать – в кузове валяется опалённая рация.

– Этот сукин сын умудрился уйти, – недовольно проворчал Шварц. – Кажется, ему кто-то помогает из полицаев, – он кивнул Вилли. – Герр обер-лейтенант, соберите остальных в штабе.

Вечером я осторожно спросила у Фридхельма.

– Похоже, вопрос с радистом остался открытым?

– Нам необходимо его поймать, – вздохнул он. – Генерал через несколько дней ожидает курьера, который привезёт секретный план наступления. Если русские его перехватят – наша победа снова окажется под вопросом.

Катя мышкой прошмыгнула, поставив на стол блюдо с отбивными. Я заметила у неё на щеке ссадину. Ох чёрт, у неё и руки изодраны так, словно она бежала через терновник.

– Что с тобой? – нахмурился Фридхельм, перехватив мой взгляд.

– Я… вчера навещала бабушку, и она попросила помочь отпилить сухие ветки, – Фридхельм окинул её внимательным взглядом. – Я упала с дерева.

Я, видимо, тоже рухнула с какого-нибудь дуба, потому что не придумала ничего умнее, как поддержать эту легенду.

– Вполне обычное явление, в деревне же почти не осталось мужиков.

Он кивнул.

– Свари, пожалуйста, кофе.

Катя торопливо удалилась на кухню. Кажется, пронесло.

– Эрин, я давно хотел сказать тебе, – Фридхельм осторожно оглянулся, проверяя, ушла ли она. – Кажется, эта девушка понимает немецкий.

– А? – зависла я.

– Она вроде как случайно часто оказывается перед дверью, как будто подслушивает, о чём мы говорим.

От его взгляда мне стало не по себе. Опять я вынуждена лгать. Но всё так запуталось, а я не хочу, чтобы он пострадал.

– Я не думаю, что это так, – медленно ответила я.

– Где живёт ее бабушка?

– В Фёдоровке.

Он задумчиво кивнул. Чёрт, неужели он догадался?

– Рени, – его ладонь легла на мою, сжимая пальцы. – Ты ведь знаешь, я пойду на всё, чтобы защитить тебя.

– Конечно, – нервно улыбнулась я. – Слава богу, сейчас в этом нет необходимости.

– Но я должен знать всё, что ты делаешь, – я сникла под его взглядом.

– Ты меня в чём-то подозреваешь?

– Я же знаю, как ты относишься к гражданским.

– Я никогда этого не скрывала.

– Я знаю и уважаю тебя за это, но пойми. Сейчас неподходящее время геройствовать. Здесь многие сочтут это предательством по отношению к Рейху.

– Хорошо, я постараюсь стать такой же сукой, как твоя подруга, хотя не обещаю, что у меня это получится.

На следующий день Шварц потащил меня к казарме, где обретались полицаи.

– Зачем вам понадобились мои услуги? – недовольно поморщилась я. – Некоторые из них неплохо говорят по-немецки.

– Мы хотим найти предателя, я могу доверять только вам, – улыбнулся тот.

Он кивнул одному из парней и неторопливо направился к заднему двору, где содержались заложники.

– Скажите, что я хочу поручить ему особое задание. За любые сведения о радисте или предателе я хорошо награжу.

Прослушав перевод, парень неуверенно улыбнулся.

– Но я и так служу вам.

– Пусть не прикидывается идиотом, – скривился Шварц. – Мне нужно не просто «служу», а чтобы он нашёл этого предателя или хотя бы радиста.

– Но как я это сделаю? – растерянно заморгал он.

– А это уже не мои проблемы, – Шварц коварно улыбнулся. – Кажется, ему нужна мотивация. Посмотри сюда, – он кивнул за ограждение, за которым сбились в кучу женщины и подростки.

У меня снова заныло сердце. У каждого на рукаве была нашивка с датой расстрела.

– Зачем мы здесь? – испуганно пробормотал парень.

– А ты думал, будет легко служить новой власти? – со злостью ответила я.

Хотя это можно было отнести и ко мне. И рада бы не смотреть, да куда деваться. Один из солдат грубо дёрнул за руку светловолосую девочку, которая испуганно жалась к бабушке.

– Быстрее!

– Пожалуйста… я не хочу! – зарыдала она.

– Скажите ему, что, если он не выполнит моё задание, его мать будет расстреляна послезавтра, – спокойно заявил Шварц.

Я вздрогнула, услышав глухой выстрел. Полицай побледнел и растерянно прошептал:

– Мама? Но как же я… Скажите ему, чтобы пощадили её, я постараюсь найти радиста.

– Ну вот так бы и сразу, – довольно усмехнулся майор. – Хоть вы и не одобряете мои методы, Эрин, но согласитесь, они работают.

Посмотрела бы я, на что пошёл ты, если бы тебе приставили к затылку пистолет, ублюдок.

– Дайте ему поговорить с матерью, – сухо ответила я. – Раз уж хотите замотивировать.

– У него три минуты, – милостиво кивнул он.

Полицай бросился к ограде, неловко пытаясь обнять пожилую женщину. Я отвернулась – довольно с меня душещипательных сцен. Только сейчас мне пришло в голову, что не все наши предатели были ублюдками. Сколько тех, кто от безысходности пытался спасти своих близких, идя на сделку с совестью?

– Вайс, вы что творите? – прошипела я, когда он, бесцеремонно схватив меня за локоть, потянул в сторону гаражей.

– Рация уничтожена, а связь с подпольем должна работать.

– И как вы себе это представляете? – я только успокоилась, наивно считая, что Катька без рации никуда не сунется, а значит, и мне ничего больше не грозит.

– Я достал новую рацию.

– А от меня вам что нужно?

Может, я и зря так на него, но настроение, понятное дело, после общения со Шварцем у меня было далеко не радужное. Внезапно меня посетила догадка.

– Вы что хотите, чтобы я спрятала её в нашей квартире?

– Не совсем так…

– Даже не думайте, – перебила я. – Везите эту хрень в лес, так и быть передам Кате где искать.

– В лес нельзя, – покачал головой Вайс. – На окраине города полно разрушенных домов. Спрячем рацию там, к тому же так будет сложнее распознать откуда идёт сигнал.

– Спрячем?! Нет уж, это без меня.

– Эрин, мне сейчас опасно выходить на связь с радисткой и тем парнем. Вы поможете спрятать рацию и сообщите девушке, где она.

Ишь ты, какой шустрый. Распоряжаешься, как будто я твоя подчинённая.

– А если нет? Снова будете шантажировать?

– Знаете, вы так и не ответили, кто вы и что делаете в штабе вермахта. Я могу только догадываться. – Не знаю, что вы там вообразили, но это неправда.

– Я вижу ваши глаза, когда выстраивают в шеренгу жителей деревни или когда Шварц описывает в деталях очередной допрос. Русская или нет, но вы не одобряете то, что происходит вокруг.

– Может и так, но предавать никого я не буду.

– Предавать? – усмехнулся он. – Если я прав, то вы уже стали предательницей, избрав лёгкий путь, чтобы избежать участи быть угнанной или расстрелянной.

От неожиданности я замерла, прекратив вырываться. Вайс несильно сжал мою руку, потянув к себе и глядя в глаза, сказал:

– Но у вас есть шанс исправить своё предательство. Хотя бы немного.

Глава 66 Нас с тобой на своих и чужих эта жизнь на войне разделила.

Я почувствовала, как будто меня кто-то ударил под дых. Этот недоштирлиц определённо умел распинать мою давно уснувшую совесть, но даже этого мало, чтобы я, очертя голову, бросилась сражаться с немчурой. Видит бог, я пыталась хотя бы немного помогать нашим, но надо же знать меру. Никому ещё не удавалось усидеть на двух стульях. Одно дело вмешаться и спасти от расстрела женщину или ребёнка, другое – помогать партизанам. Ведь это чревато какой-нибудь задницей. Да, это звучит эгоистично, но моя единственная задача – сделать всё, чтобы мы с Фридхельмом выжили.

– Эрин? – требовательно спросил Вайс.

– Как вы верно сказали, я не герой, – пробормотала я. – Да и что я могу сделать?

– Каждое переданное радисткой сообщение – это несколько спасённых жизней красноармейцев.

– Которые не сегодня – завтра застрелят меня или Фридхельма? – хмыкнула я. – Так с чего я должна им в этом помогать?

– Эрин, наша задача – всего лишь узнать план дальнейшего наступления.

Я собиралась ответить, что по итогу получится тоже самое, но вовремя вспомнила, что есть такая штука как история. Из песни, как говорится, слова не выкинешь, чему суждено случиться того не миновать.

– На вас не будет чужой крови, вы всего лишь поможете передать важную информацию.

Я скептически усмехнулась.

– Вы сами верите в то, что говорите, Вайс?

Он чуть прищурился, затем разжал пальцы, отпуская меня.

– Хорошо, идите. Как думаете, Фридхельм окажется более сговорчивым, если я расскажу ему о ваших затруднениях?

Вот же ублюдок!

– Чёрт с вами, поехали, – прошипела я.

Отчасти я его понимала. Врага надо остановить любыми путями, не гнушаясь ничем.

– Вам лучше пригнуться, – посоветовал Вайс, открывая заднюю дверь машины. Сама знаю, не дура. Ехать, уткнувшись фейсом в сидение, было не очень-то удобно, и я не выдержала:

– Долго ещё?

– Не очень.

Дожились! Еду хрен пойми куда с каким-то стрёмным мужиком, да ещё при этом рискую лишиться головы. И что мне говорить, если Фридхельм вернётся домой, а меня там нет? Может, всё-таки рассказать, что я встряла по самую маковку? Самое смешное, что сливать Вайса я тоже не хотела. Всё же делает правое дело. Я просто хочу, чтобы они все оставили меня в покое, не втягивая в свои игры.

– Выходите.

Куда он меня завёз? Кажется, это какая-то бывшая фабрика или лесопилка.

– Вы бы не бросали машину на виду, – машинально отметила я. – Хотя тут и глушь, но мало ли.

– Вы уверены, что мы с вами не коллеги? – ухмыльнулся Вайс.

Чёрт, здесь же ноги переломать можно. Я охнула от боли, запнувшись о какую-то металлическую хреновину.

– Осторожнее, – он взял меня под локоть.

Высмотрев какой-то покосившийся стеллаж, Вайс поставил на полку чемодан.

– Что, вот так просто оставите рацию? – я осмотрелась в поисках более надёжного схрона.

Вайс покосился, но не стал отвечать на подъёб. Чего уж, идиотом он точно не был. Чемодан с рацией пристроил на какой-то стеллаж, да ещё живописно набросал под ним обломки мебели.

– Ну вот видите, не всё так страшно, как вы боялись.

– Я бы на вашем месте не была так оптимистична, – отпарировала я. – По-моему, здесь засечь радиосигнал ещё проще.

– Это временное убежище, – коротко бросил он.

Ох, темнишь ты, родной, но да ладно. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.

– Между прочим, Ирма продолжает выспрашивать о вас, – напомнил Вайс.

– Вот я и думаю, на хрена я согласилась на ваш гнусный шантаж. Что мешает ей отправить в Берлин новое письмо?

– Я могу вам помочь с этим, – загадочно улыбнулся гауптман.

– Как? Придушите её в тёмном переулке?

Он покачал головой. Жаль, а было бы неплохо.

– А вот вы вполне можете подлить ей в чай или кофе это, – он протянул мне стеклянную ампулу.

– Гениально, – поморщилась я. – И чем мне это поможет? Если она помрёт от отравления, поднимется разбирательство. И, между прочим, первым делом обвинят девушку, которая ей прислуживает.

– Вряд ли. Смерть будет выглядеть естественной. Как если бы у неё было, скажем, слабое сердце.

Звучит заманчиво, но вполне возможно, что здесь есть какой-то подвох. Может, ему тоже выгодно убрать её и он хочет сделать это чужими руками? Сомневаюсь, что русского разведчика колышет, что со мной будет после того, как закончится наше «сотрудничество».

* * *

Раньше я думала, что человеку тяжело убивать только в первый раз. Мне казалось, что стоит преодолеть рубеж, и второй, третий раз решиться будет легче. Ну что ж, теперь могу сказать, что это не так. По крайней мере у меня. Каждый раз я пытаясь примириться со своей совестью, убеждала себя, что это уж точно в последний раз. И нарушать данное себе слово не хотелось даже из-за такой гадины как Ирма. Убить из ревности? Вот ещё, много чести, сама справлюсь. А то, что она пытается раскопать мои тайны, так пусть себе роет. Если мы, как и планировали, сбежим с Фридхельмом в Швейцарию, это станет неактуальным. Но соблазн был, чего уж греха таить.

– Эрин, не желаете пройтись по магазинам? У меня закончились румяна, кроме того сегодня такой чудесный день.

Что это не неё нашло с утра пораньше?

– Боюсь не получится, – холодно улыбнулась я в ответ.

– Мы могли бы посидеть где-нибудь, выпить кофе или по бокалу вина.

Ты смотри, так и брызжет позитивом. Ох, чувствую, это не к добру.

– И правда, девушки, сегодня такой великолепный день, – с энтузиазмом поддержал идею Файгль. – Право не знаю…

Переться с ней куда-то не хотелось от слова совсем, но с другой стороны если она что-то задумала, лучше мне это знать.

В магазине эта дрянь вела себя как избалованная жена олигарха, гоняя бедных девушек почём зря.

– Не понимаю вашей симпатии к русским, – вздохнула она. – Они же все полные идиотки.

Бери уже румяна или что там хотела и вали. Но этой заразе приспичило купить ещё чулки, так что наш шоппинг затянулся.

– Надеюсь, здесь умеют варить настоящий кофе, – она с недовольной миной плюхнулась за столик кафе. – Скажите этой девке, что если мне не понравится, я выплесну его ей в лицо.

– Два кофе, пожалуйста, – нет, пожалуй, кофе будет мало, чтобы компенсировать испорченное на весь день настроение. – И бутылку шампанского.

– Терпеть не могу эту страну, – проворчала она. – Другое дело Франция.

– Так может вам пора в следующую командировку?

– Я должна сделать этот репортаж, – Ирма отпила немного кофе. – А после нашей победы всё будет по-другому. Думаю, Фридхельм тоже не станет здесь торчать.

– Фридхельм, как и все военные, не волен выбирать, где ему торчать, – ответила я.

– Вы правы, – вздохнула Ирма. – Но мне кажется, военная карьера совсем не для него. Он был так увлечён изучением журналистики. Помню, мы выпускали студенческую стенгазету.

– Те времена остались в прошлом, – сухо ответила я. – Нравится вам или нет, но Фридхельм изменился.

– К сожалению, да. Война… Ну и разумеется, эта женитьба.

– Не поняла, – кажется, кто-то начинает открывать карты.

– Бросьте, Эрин, вы же с ним абсолютно разные люди, – на её губах мелькнула омерзмительно-снисходительная улыбка. – Сейчас, возможно, вас сблизили общие несчастья, но что будет потом, после войны вы не задумывались?

– Ну, для начала нужно остаться в живых, – мрачно ответила я.

– И всё-таки, – Ирма испытующе посмотрела на меня. – Он романтик, мечтатель и вы – прагматичная и в чём-то даже циничная.

– Противоположности притягиваются, – оскалилась я в усмешке.

– Возможно, но у вас, к сожалению, это не единственная проблема.

– С каких это пор вы стали разбираться в чужих проблемах? – я лениво плеснула шампанского в свой бокал.

– С тех самых, как узнала ваш небольшой секрет, – она отсалютировала мне бокалом и жеманно отпила небольшой глоток.

– У меня нет секретов, – отрезала я.

– Но тем не менее вы не очень-то афишируете тот факт, что наполовину русская, – победно усмехнулась она.

Ну наконец-то мы перешли к сути.

– Герр Файгль чересчур сентиментален для военного, – сладким тоном продолжала щебетать Ирма. – Как-то я выразила беспокойство, мол, волнуюсь за друга, что вы за человек, ведь брак – это серьёзный шаг. От его рассказа, конечно, сводило скулы, хоть мелодраму пиши, но суть я уловила.

– Не думаю, что несколько капель русской крови такой уж криминал, – спокойно ответила я.

– Ну это как сказать, – она насмешливо выгнула бровь. – Представьте, что будет, если кому-нибудь вздумается проверить ваш брак по чистоте крови. После поражения у Сталинграда наш фюрер ещё больше возненавидел всё, что имеет отношение к этой стране.

– Для чего вы затеяли этот разговор? Если вы правы, то у Фридхельма тоже будут проблемы, а вы ведь этого не хотите?

– Конечно нет, – вполне искренне ответила Ирма. – Поэтому я хочу вам помочь.

Ну да, как же.

– Вы? Мне помочь? – насмешливо уточнила я.

– Почему вас это удивляет? Я же сказала, что не хочу, чтобы у Фридхельма были неприятности.

– То есть я могу рассчитывать на ваше молчание?

– Разумеется, – улыбнулась она. – Но раз уж я буду вас прикрывать, вам придётся кое-что сделать взамен.

Вот с этого и надо было начинать. Ну, валяй, выкладывай, что тебе нужно.

– Вы уедете и больше никогда не объявитесь в его жизни.

– В смысле, уеду?

– Уедете, оставив записку. Что-то вроде: «Прости, милый, наш брак был ошибкой, не ищи меня».

– Да вы просто рехнулись, – пробормотала я.

Сказать, что я в шоке, – скромно преуменьшить. Самое страшное, что она действительно может попортить мне жизнь, если я сейчас пошлю её по навигатору.

– Вы можете уехать во Францию или Италию, в общем, туда, где никого не волнует ваше происхождение, – она сняла золотые часики и настойчиво сунула в мою ладонь. – А это поможет вам начать новую жизнь.

Ну это уже слишком! Я что похожа на ту, от которой можно избавиться, сунув в зубы подачку?

– Ирма, вы несёте какой-то бред, я никуда не уеду, – я оттолкнула часы. – Так что это пустая трата времени и золотых изделий.

– Зря вы так, – криво усмехнулась она. – Не думаю, что в концлагере более комфортно, чем в солнечной Италии.

– Никто не отправит меня в концлагерь, – в конце концов такой приём как блеф ещё никто не отменял. – Я не раз доказывала свою преданность Фюреру и Рейху. А что касаемо моей русской бабушки, то поройтесь в чужих родословных. Раньше было в порядке вещей жениться на русских аристократках, – не думаю, что барон фон Линдт угодил бы из-за этого в концлагерь.

– Как хотите, – Ирма пожала плечами. – Я действительно пыталась вам помочь.

Засунь свою помощь туда, где никогда не бывает загара!

* * *

Я ворвалась домой словно разъярённая фурия.

– Рени, что-то случилось? – обеспокоенно спросил Фридхельм.

– Случилось! Ирма раскопала, что у меня русская бабушка, и потребовала, чтобы я куда-нибудь уехала! Иначе она сдаст меня гестапо или кто там занимается вопросами расовой неполноценности.

– Но зачем ей это?

– А ты ещё не догадываешься?! – взорвалась я. – Она хочет убрать меня, чтобы вы снова могли читать друг другу стихи при луне или что там вы ещё делали?

– Я никогда не читал ей стихи при луне, – поморщился Фридхельм.

– Ну, не знаю, почему тогда она так уверена, что вы будете вместе! Может, у вас разные понятия о френд-зоне!

Как можно быть таким наивным, чтобы не замечать влюблённую в тебя долбанашку. Впрочем, если у него вообще не было никакой девушки, согласна, мог и не замечать. Но уж сейчас то ничего не мешает ему понять, что она сволочь, каких мало.

– Разумеется, я поговорю с ней, – Фридхельм обнял меня. – Главное не предпринимай ничего сама.

– Я не собираюсь бежать, поджав хвост, из-за чокнутой девицы, – проворчала я. – Скорее бы уже прошла Курская битва и тогда она уберётся обратно в Берлин.

– Даже генерал не знает, где будет проходить это наступление, – отстранился Фридхельм. Генерал, может, и не знает, а я историю всё же учила. Это однозначно будет Курск. Тут и к бабке ходить не надо.

– Эрин? – он пытливо смотрел мне в глаза. – Откуда у тебя информация, которая ещё даже не появилась в штабе?