Текст книги "Моя чужая новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Anestezya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 90 страниц)

Вилли ещё немного поколебался, но всё же отдал приказ сворачивать с основной дороги. Парни, воодушевленные обещанием ночлега под крышей, шустро ломанулись к благам цивилизации. Я немного зависла, разглядывая темнеющие в сумерках дома. Что-то здесь не так. Не пойму пока что, но не так.

– Рени, ты идёшь? – оглянулся Фридхельм.

Мы подошли ближе и я наконец-то дотумкала, в чем дело. Нигде, ни в одном окне не светилось даже слабенького света.

– Кажется, здесь никого нет, – я сжала руку Фридхельма. – Посмотри, все окна тёмные.

– Русские разбежались как мыши, – хихикнул Бартель. – Ну и ладно. Нам-то что? Наоборот хорошо, места вон сколько.

Сердце сжалось от очередной догадки – их наверняка расстреляли, если здесь тусил до нас такой «душка», как Штейбреннер.

Первым делом все, конечно, столпились у колодца, Бартель отыскал какое-то ведро. Я вздрогнула, услышав совсем близко собачий лай. В брошенной деревне это звучало мягко говоря жутко. Невольно вспомнились все просмотренные когда-то триллеры. Хотя скорее всего этому есть простое объяснение. Бедные животные, наверное, почуяли людей и надеятся, что их покормят. Фридхельм первым набрал воды и протянул мне фляжку. Я уже почти сделала глоток и вдруг почувствовала странный запах. Не то чтобы химический, скорее такой кондитерский… Чё-ё-ёрт! Ну, как я могла забыть легенды нашей истории? Часто отступая, вот так бросали деревни и отравляли колодцы, чтобы хоть немного остановить немчуру.

– Стой, не пей, – я выбила фляжку из руки Каспера.

– Что это за выходки? – нахмурился Вилли.

– Вода скорее всего отравлена, – на меня посмотрели как на умалишённую. – Говорю же, там яд. Понюхайте воду, она не должна ничем пахнуть.

– Странно, – Кох принюхался. – Говоришь яд? Но пахнет вкусно… вроде миндалём.

Миндаль..... В памяти защёлкало что-то из органической химии. Нет, вот так сходу не определю, что за яд, помню только, что мышьяк воняет чесноком. Но это точно какая-то хрень и, скорее всего, быстрого действия. Вилли заколебался.

– Без воды мы далеко не уйдём.

– Предлагаешь из лужи пить? – скептически спросил Шнайдер.

– Да хотя бы, – отмахнулась я. – Не в буквальном смысле, конечно. Вон, дождь и не думает заканчиваться, можно выставить вёдра и собрать более-менее чистую воду, а можно пройти чуть дальше. Обычно возле деревень всегда есть мельницы, а уж там точно будет колодец.

– С чего ты вообще взяла, что этот колодец отравлен? – пристально посмотрел на меня Кребс. – Испугалась, что никого нет? Так их наверняка расстреляли.

– А где тогда трупы? – резонно возразила я.

Я не собиралась сдавать все секреты наших, но видимо, придётся, иначе сейчас эти дурики наглотаются отравы, и я останусь с горкой трупов на руках.

– Русские явно ушли, а эту тактику применяли ещё в древности – отравить колодцы на пути врага.

– Да чего спорить, сейчас и проверим, – Ласс, потрепал по ушам крупную собаку, которая доверчиво вышла из кустов.

– Не смей! – рявкнула я. – Если не веришь мне, пей сам.

– Я не собираюсь ещё три часа лазить в потёмках, разыскивая новый колодец, – он подвинул ведро, и собака принялась жадно лакать воду.

Сволочь! Искать колодец он видите ли не хочет! А ничего, что здесь как бы война, а не организованный тимбилдинг? К тому же сейчас не лето, никто бы не умер от обезвоживания в ближайшие сутки. Собака, видимо, напилась и повернулась, чтобы убежать, но Ласс удержал её, ухватив за холку. Надеюсь, она цапнет его, вон уже как предостерегающе рычит.

– Тише, тише, – Кох ласково погладил её по морде, протягивая галету.

Заметив мой возмущённый взгляд, он пояснил:

– Ну а что? Она же всё равно напилась уже этой воды. Теперь надо убедиться, права ты или ошибаешься.

Я лишь вздохнула. Счёт, наверное, пошёл на минуты, у животных ведь все реакции проходят быстрее, чем у людей. Парни дружно зашарили по карманам, доставая сигареты, не сводя глаз с несчастной псины. Фридхельм, неодобрительно глядя на весь этот цирк с дегустацией, обнял меня. – Ты-то мне хоть веришь?

– Конечно, – он слабо улыбнулся.

Не знаю, сколько прошло времени. По моим ощущениям часов десять, хотя, конечно, в действительности не более получаса.

– Ну, что ты решил? – спросила я Вилли.

Если остаемся, тогда надо топать обустраиваться, если нет – дальше. Вилли прищурился, глядя, как парни почухивают довольную псину, и перевёл взгляд на пустынную улицу.

– Похоже, ты ошиблась.

Да пусть делают, что хотят, я пить эту дрянь не буду.

– А чего это с ней?

Я обернулась, услышав хриплые булькающие звуки. Собаку рвало недавно съеденными галетами.

– А нехер было устраивать проверки, – резко ответила я.

Похоже, ей конец. Впалые бока судорожно дёргались в тщетных попытках вдохнуть воздух.

– Довольны?

Парни молча застыли, глядя на умирающее животное, видимо, только сейчас осознав, что могли запросто валяться рядом с такими же симптомами.

Вилли покосился на меня с уже привычным: «Чувствую, ты меня где-то обманываешь…» – и отрывисто приказал выдвигаться дальше. Спорить, я так понимаю, желающих не было, хотя и блукать полночи под дождём так себе перспектива. Я услышала жалобный скулёж и обернулась. Похоже, собака была недавно ощенившаяся. Светлый пушистик тонко, жалобно подвывал, уткнувшись носом в бок матери.

– Подождите, – я вернулась и сбросила злосчастное ведро в колодец.

Ну вот, теперь зверушки в безопасности. А собакен хорошенький, хоть и дворняга. Точнее, не совсем – похоже, в его родословной явно наследил волчище. Вырастет в настоящего лютоволка, как в моей любимой саге. Не смотри на меня так, мне некуда тебя забрать. Сама уже второй год как бездомная собака шляюсь. Я порылась в кармане, доставая упаковку галет, и вытащила пару штук.

– Держи, это всё, что я могу для тебя сделать.

Глава 55 Могло быть и хуже – девиз всей моей жизни

К мельнице мы добрались глубокой ночью, уставшие и вымокшие до нитки. Внутри, естественно, была такая же дубарина, но хотя бы сухо. Первым делом я заныкалась в какой-то подсобке, с отвращением стянув промокшую насквозь форму. Торопливо натянула сразу две пары сухих носков, какой-то свитер. Чёрт, запасная форма тоже влажная и холодная. Чувствую, мы пролетаем с горячим ужином. Да что там ужин – спать придётся вповалку на полу! Эх, пожила немного в комфорте и хватит. Парни, вымотанные прогулочкой под ледяным дождём, похоже, были рады и такому ночлегу. Кто-то нашёл сухие мешки, кто-то уже сбегал к колодцу.

– Давайте не жидьтесь, нам сейчас надо согреться, – Каспер поставил на стол небольшую фляжку. Общими усилиями у нас набралось на пару бутылок горячительного.

– Иди сюда, – Фридхельм нашёл более-менее чистый угол и намостил импровизированную лежанку из мешковины. – Ты вся дрожишь.

Переодевание особо не помогло. Меня трусило как в ознобе.

– Тебя что надо учить, как согреть женщину? – усмехнулся Шнадер.

– З… заткнись, – прошипела я.

Вот же козёл. Порой начинаешь думать, что он способен быть вполне себе нормальным, но это ненадолго.

– Держите, – Кох передал фляжку.

На этот раз я не стала выёживаться по поводу отвратительного шнапса, проглотила чуть ли не половину содержимого, загрызла парой галет и свернулась дрожащим клубочком. Фридхельм примостился рядом, укрывая меня какой-то курткой.

– Т-т… тебе тоже нужно переодеться, – пробормотала я.

– Я надел сухой свитер, – он прижался ближе.

Уже проваливаясь в сон, я подумала, сколько ещё впереди таких вот «весёлых» ночёвок, когда засыпаешь, не зная, где окажешься завтра…

Я проснулась от негромкого скрипа двери, почувствовав, как по ногам потянуло холодным воздухом. Вспомнив, где мы, сонно подумала, что наверное, кто-то из парней вышел «проветриться». Чья-то рука заботливо поправила сбившуюся куртку, и я потянулась, прижавшись ближе. Так, стоп, а чего это любимый муж дёргается как ошпаренный?

Я осторожно приоткрыла глаза и тут же снова зажмурилась. Чёрт, это Вилли! Стараясь не палиться, я медленно повернулась, постаравшись отодвинуться подальше, и тут же пожалела. Холодный воздух неприятно прошёлся по всё ещё влажной одежде. Помучившись пару минут от дрожи, я поёрзала, возвращаясь обратно. Плевать, что получается тактильная групповушка, я не собираюсь подыхать от холода. Тем более братец естественно ручонки не распускал, тихо-мирно сопел в мою макушку. Присмотревшись, я усмехнулась. Остальные спали точно также чуть ли не в обнимку, видать, смекнув, что так теплее.

– Чёртова псина, – пробормотал Ласс. – Воет и воет.

– Тебе-то что? – проворчал Каспер. – Спи, пока не подняли.

А подниматься нам уже, наверное, скоро. Сквозь пыльное окно слабо пробивался тусклый серый рассвет.

– Сколько ещё до нужной нам точки? – тихо спросил Фридхельм.

– Не знаю. Часа четыре, не меньше, – Вилли нехотя отстранился. – И лучше выдвигаться сейчас, пока дождь стих.

– Это и весь завтрак? – недовольно протянул Берт – один из новеньких. – Тушёнка и галеты?

– Ну, извини, яичницу с беконом пожарить уже не успеем, – подъебнул Кребс. – И кстати, поаккуратнее с пайком. Вам его выдали из расчёта на три дня.

Новобранцы, привыкшие к более-менее спокойному распорядку, зашептались. Ну а как вы думали, родные? В сказку попали? Нам навскидку дали три дня на это задание, и ещё повезет, если справимся в указанный срок, а то и поголодать придётся. На улицу выползать не хотелось, но как ни крути физиология брала своё, и я побрела к двери. В очередной раз орнула про себя, вспомнив, какой пендитной была раньше насчёт комфорта. Помнится, как-то предпочла сомнительному уличному биотуалету мужественно терпеть до дома.

– Твою же! – уловив боковым зрением мелькнувшую тень, выругалась я.

Ну и чего так бояться? Наверняка это та самая псина, про которую говорили парни. Испугалась меня не меньше чем я её – прячется где-то за сараем.

– Доедайте и выдвигаемся, – отдал приказ Кребс.

Я наскоро проглотила несколько ложек тушёнки загрызла сухарём и, поколебавшись, раскрошила ещё один сухарь в банку с остатками мясного желе.

– Что ты делаешь? – покосился Бартель. – Сказано же экономить паёк.

– Вот и экономь свой, – я оставила угощение на ступеньке.

Одно из главных правил, которые я усвоила здесь, – на войне принято делиться. Иначе просто не выжить.

Когда долго отсиживаешься на месте и все бои проходят мимо, поневоле расслабляешься. Я пыталась морально подготовиться, что сейчас придётся опять отползать под свистом путь в какой-нибудь овраг. А как по-другому? Я по-прежнему не чувствовала себя готовой стрелять в своих. К полудню я забила на свои страхи. Когда отшагал незнамо сколько километров по непролазной грязи, мечтаешь только об одном – чтобы это закончилось. Хоть как-нибудь. Вилли остановился перед мостом и развернул карту.

– Если у нас верные данные, то нам ещё идти километров пятнадцать.

Ага, как раз к следующей ночи и доберёмся.

– Чёрт…

Его спасло лишь то, что он наклонился поднять ранец – пуля по касательной прошлась по каске. К этому невозможно привыкнуть, сколько бы времени ты ни провёл на фронте, когда идущий рядом с тобой человек внезапно падает как подкошенный. Я наклонилась к Берту, но там уже ничем не поможешь. Пуля попала в висок. Парни начали палить почем зря, но это было бесполезно. Русские в отличие от нас были в выгодном положении. Мы на этом чёртовом мосту как на ладони, а их попробуй найди среди кустов.

– Отходим! – рявкнул Вилли.

А поскольку возвращаться несолоно хлебавши было не вариант, мы слились под мост. За неимением лучшего, отличное убежище, камыши всё, что надо, прикрывают.

– Думаю, русских немного, – прикинул Кребс. – Иначе бы они пошли в атаку. Скорее всего, у них даже пулемёта нет.

– Согласен, – кивнул Вилли. – Нужно как-то снять этих снайперов, а там видно будет.

Кребс быстро соорудил принятую в таких случаях обманку.

– Без моей команды не стрелять, понятно? – Вилли подобрался повыше, наводя прицел.

Хотя я так подозреваю, ничего у них не выйдет. Даже с моим куцыми знаниями понятно, что при таком расстоянии здесь нужен оптический прицел, а не обычная винтовка. Кребс осторожно выдвинул вверх винтовку с насаженной на штык каской. Раздался сухой щелчок выстрела, следом несколько ответных.

– Чёрт, они слишком далеко, – раздосадовано пробормотал Вилли.

И что будем делать? Сидеть каждый в своём укрытии по принципу «кому быстрее надоест»? Может, русские ждут подкрепления и тогда уже полноценно попрут на нас. Я нервно поёжилась. Как ни крути, боя не избежать.

– Будь нас побольше, можно было бы прорваться, – вздохнул Кребс. – А так они перестреляют нас по одному как зайцев на охоте.

Как по мне, так самое время отползать на пузе обратно туда, откуда пришли, но кто я такая, чтобы давать советы? У нас же есть «Приказ».

– А это ещё что? – я обернулась и едва не заорала благим матом.

В лучших традициях дешёвых ужастиков к нам ползком двигалось нечто, измазанное глиной, покрытое налипшей сухой травой и листьями.

– Вот же тварь, – Шнайдер лихо пальнул в диверсанта.

Причем умудрился промазать. Тушка вполне удачно скатилась прямо нам под ноги.

– Кто ты такой? – Вилли предостерегающе щёлкнул затвором.

– Рядовой Катарина Витт.

Оно ещё и женщина? Так и не скажешь. Мордашка вся перепачкана грязью, одни глаза светятся. Наверное, специально замаскировалась.

– Гауптман Файгль отправил меня следом за вами.

– Гауптман Файгль сейчас находится в отпуске, – подозрительно прищурился Вилли, не спеша отводить прицел.

– Он вернулся вчера ночью и получил свежие данные разведки. Большевиков нет в указанном секторе.

– Мы не можем возвращаться назад, – резко ответил он.

– Этого и не требуется, – усмехнулась женщина. – У вас по-прежнему есть приказ двигаться в сторону Михайловки.

– Мы туда доберёмся разве что вплавь, – хмыкнул Шнайдер. – Чёртовы снайперы не дадут нам перейти мост.

– Для этого я здесь, – дамочка бодро осмотрелась и, выбрав себе местечко, почапала через камыши.

– Она что, тоже снайпер? – присвистнул Каспер, глядя, как она достаёт из чехла винтовку. Странно… Вроде же в Германии баб не брали в армию? Ну, в смысле полноценными бойцами? Кухня, церковь, дети… Окопы явно не вписываются в эту схему.

– Они больше не попадутся на ваш трюк с каской, – обернулась Катарина. – Нужен доброволец, чтобы выманить стрелка.

– Не вздумай, – прошипела я, сжав ладонь Фридхельма.

Впрочем, желающих лезть под пули и так не было.

– Ну? – нетерпеливо повторила дамочка. – Что, наложили в штаны? Думаете отсидеться, пока русские не уйдут? Так они не уйдут.

– Можно попробовать, – хмыкнул Шнайдер. – Надеюсь, красавица, обращаться со своей игрушкой ты умеешь не только на словах.

– А ты проверь.

Мне из этих зарослей, естественно, ни хрена не было видно, но судя по всему, Катарина слов на ветер не бросала. После короткой перестрелки Вилли оживился, скомандовав:

– Вперёд!

– Сиди здесь, – торопливо поднялся Фридхельм.

Сердце привычно сжалось от тревоги, но увы, это наша реальность ещё на долгие месяцы. Мне оставалось только напряжённо прислушиваться и молить Боженьку, чтобы шальная пуля прошла мимо. От мысли, что они убивают русских, по-прежнему жгло стыдом, но я уже успела свыкнуться и с этим. В конце концов, эти парни сейчас во многом мне ближе, чем безымянные соотечественники. Понемногу выстрелы стали звучать глуше, дальше. Вместе с этим рос и мой страх. А если к русским сейчас заявится подкрепление? Увидев немецкую форму, пальнут в меня не раздумывая. Я вздрогнула, почувствовав на щеке что-то влажное и холодное.

– Как ты здесь оказался, дурашка? – это же тот собакен из деревни.

Получается он прятался и на мельнице? Он снова ткнулся носом мне в руку, умильно заглядывая в глаза. Ну да, сейчас самое время разложиться с обедом.

– Беги отсюда, – сурово шикнула я, но щенок как ни в чём ни бывало устроился у моих ног, важно поглядывая по сторонам.

Охранник, блин. Машинально я потрепала его за ухом и, в очередной раз прислушавшись, поняла, что за мостом как-то подозрительно тихо. Это могло значить, что бой окончен. Вот только в чью пользу? Чёрт, ну не могу я сидеть вот так, в полной неизвестности. Я медленно поднялась и осторожно побрела через мост. Страшно было натолкнуться на кого-то из наших, но пока что я видела лишь тела красноармейцев. Русских действительно было немного – два снайпера – молодой мальчишка, сжимающий в руках винтовку и… А этот мужчина, похоже, ещё жив. Я шагнула ближе, и стала стаскивать ранец. Нужно хотя бы перевязать его. Его губы дрогнули в презрительной гримасе, и я услышала сухой щелчок. Медленно перевела взгляд. Ну конечно! Одной ногой в могиле и пытается перезарядить пистолет.

«Нужно бежать», – мелькнула в голове спасительная мысль, но тут же благополучно испарилась. Ему ничего не помешает пальнуть мне в спину. Я неуверенно расстегнула ольстру и сжала холодный металл. Нужно целиться в руку, не дать ему выстрелить… Сила ненависти в его глазах действовала словно гипноз. Я застыла, не в силах пошевелиться. Может, я и не заслуживаю жизни. Они тысячами гибнут, защищая свою землю, бросив все силы на борьбу с такими тварями как Штейнбреннер, чтобы их потомки жили под мирным небом, а потомки при малейших трудностях сложили лапки и преспокойно прижились в вермахтовском полку.

Я зажмурилась, понимая, что уже не успею убежать, и услышала очередной выстрел. Недоверчиво открыла глаза, понимая, что всё ещё жива и вскрикнула, увидев остекленевший взгляд мужчины.

– Эрин! – ко мне подбежал Каспер. – Ты цела?

Я кивнула.

– Что ты здесь делаешь? – он продолжал тормошить меня. – Ты же должна была ждать нас под мостом. Ладно, пойдём.

– Спасибо, – выдавила я, хотя что такое спасибо за спасённую жизнь.

– Не за что, – усмехнулся он. – К тому же стрелял не я.

– А кто? – обернувшись, я увидела Катарину, которая окинула меня презрительным взглядом.

– Эрин!

Я уже приготовилась к очередной выволочке, мол, чего мне не сиделось в камышах, но Вилли не стал развивать эту тему. Лишь в глазах мелькнуло что-то тёплое, похожее на то, когда он смотрел на Фридхельма. Он повернулся к Катарине:

– Фрау Витт, вы сегодня, можно сказать, спасли моих людей.

Она безразлично пожала плечами:

– Я своё дело знаю, а вот ваши люди стреляют отвратительно. Особенно некоторые.

Это, видимо, камень в мой огород. Здоровенный такой булыжник. Но собачиться с ней я не собиралась. Сюда как раз возвращались остальные. Я обняла Фридхельма, с облегчением выдыхая. Жив. Да и в целом потери были небольшие. Кроме Берта все живы.

– Кажется, у Рени появилась охрана, – пошутил Каспер, потрепав за ухо настырную псину, которая попёрлась за мной в лес.

– Придётся его оставить, – ну да, идея конечно так себе.

Сейчас «самое время» обзаводиться домашними питомцами. С другой стороны я больше не буду одна, когда их в очередной раз забросит на передовую.

– Надо только имя ему придумать.

Чего тут думать? Он же вылитый лютоволк из «Игры престолов».

– Будешь Призраком.

– Это девочка, – Улыбнулся Кох.

Когда только успел ей под хвост заглянуть?

– Безобразие, – прокомментировала фрау Витт. – Ладно бы ещё была породистая овчарка. Я смотрю, герр оберлейтенант, в вашей роте царят весьма вольные порядки. Неудивительно, что мы никак не придём к победе, если солдаты на фронте занимаются чёрт знает чем, кроме своих прямых обязанностей.

– Вы не в моей роте и не можете судить о порядке, – оскорблённо вскинулся Вилли.

Н-да, братишка, с ней не прокатит завалить левой работой или поставить в угол, как ты обычно любишь делать, если что-то не по-твоему. Чувствую, если эта дамочка задержится у нас будет «весело».

Мы без приключений добрались до Михайловки, где уже расположились солдаты Файгля.

– Идём в штаб, – коротко приказал Вилли.

Ну да, конечно, вдруг вам прям щас среди ночи нужно перевести какую-нибудь фигню. Лишь бы не потащили на допросы. Всё, чего я хотела, забиться в тёплую хату и, наскоро чего-нибудь пожевав, наконец-то заснуть.

– Что происходит, Вильгельм? – гауптман встретил он нас недовольной миной. – Мы срываемся на эту операцию, и оказывается, что вы попали в засаду, а русские сдвинули на несколько километров линию фронта. Кто был ваш осведомитель?

– Деревенский староста, он с самого начала проявил лояльность к новой власти, – ответил он.

– Его тоже могли использовать, поручив передать заранее ложную информацию, – логично предположил Кребс.

Файгль, наконец-то, заметил, что я тоже толкусь здесь, и немного смягчившись, сказал:

– Вы можете идти, Эрин. Отдохните, а завтра приступите к работе с населением.

Можно сказать повезло, а вот Вилли ждёт непростая ночка. Будут дружно ломать головы, как быть дальше.

Казарму на этот раз разместили в бывшем рабочем бараке, и мы снова жили всей толпой, благо, не в одной комнате. Помимо крошечных комнатушек, кое-как отапливаемых буржуйкой, здесь имелась общая кухня. Сортир, естественно, на улице. Хорошо хоть баня на территории, и не придётся никуда бегать, чтобы помыться. Правда, некоторые не ценят того, что есть. Катарина с отвращением оглядела тазик и вёдра с водой.

– Примитивные дикари, – пробормотала она. – Зачем устраивать такую парилку?

– Зато не заболеешь после вчерашнего, – отмахнулась я и мстительно добавила: – И вши не заведутся.

Её ощутимо перекосило, и домывались мы молча. Я бы, может, и проявила чуть больше дружелюбия, хоть она и нелестного мнения о моих способностях, ведь подружились же мы с Хильди, несмотря на довольно жаркое начало знакомства. Но Хильди – всего лишь недалёкая девчуля, мечтающая удачно выйти замуж, а это – хладнокровная убийца. Причём отправилась на фронт, в отличие от мальчиков, по своей воле. Я точно помнила, что в Германии женщин не могли принудительно отправить в армию, во всяком случае, именно в качестве боевой единицы. Она явно профессиональный снайпер. Целыми днями вон палит по бутылкам почём зря. Чего ей не сиделось дома? С такой внешностью преспокойно могла бы выйти замуж и растить новых адептов «усатика». Справедливости ради признаю, что она гораздо красивее меня. Точёные черты лица, изящная линия губ, огромные голубые глазищи. Волосы правда коротко острижены, но ей идёт. Фигура – мечта любого мужика – те самые «песочные часы». В общем статус секс идола портит пожалуй только её взгляд. По мужски цепкий, холодно-расчётливый. Таким глазам никто не будет слагать восторженные оды, но, конечно, толпа поклонников у неё появилась. Парни наперебой пытались за ней ухаживать, приглашали выпить после ужина по стаканчику, осыпали комплиментами. Поначалу я немного ревновала – всё-таки лестно быть единственным объектом внимания, – но быстро поняла, что стать своей ей не светит.

– Что, Ласс, опять она тебя отшила? – поддел Бартель.

– Твоё какое дело, – буркнул он.

– Не понимаю, чего вы все посходили с ума, – усмехнулся Каспер. – Да, не спорю, баба она красивая, но лично меня не тянет её кадрить.

– Ты говоришь это, потому что пробовал и обломался, – хохотнул Шнайдер.

– Ничего подобного, – вскинулся Каспер. – Есть в ней что-то такое, от чего мне не по себе. Вы не видели её взгляд, когда она пристрелила того русского. Он ведь был ранен, а она хладнокровно его добила.

– Ну иначе бы он застрелил Эрин. Что, надо было ему это позволить?

– Я потому и говорю, что женщине не место на войне. Ладно мы, нам деваться некуда. Но когда женщина вместо того, чтобы дарить жизнь, хладнокровно её отнимает… Согласитесь, это жутко.

Согласна, жутко. Я могла ещё понять Чарли. Она приехала сюда не только от большого рвения служить фюреру. Это уже из области, когда бабы добровольно шли служить надзирателями в концлагеря, причем лютовали иной раз похлеще эсэсовцев. В общем, подружиться с фрау Витт мне не светит. Тем более наша неприязнь взаимна. Мало того, что она выбешивала меня вечно снисходительным и вместе с тем презрительным взглядом, так ещё постоянно жаловалась Вилли. Первым делом попыталась выдворить из нашей мини-общаги Леди. И псиной ей, видите ли, воняет, и негигиенично, что в столовке ошивается животное.

– Не нравится, пусть сама потусит под дождём на улице, – возмущённо отбивалась я.

Собакен успел стать всеобщим любимцем. Парни подкармливали его остатками супов и каш и не имели ничего против, чтобы пушистый комок крутился рядом. Вилли невозмутимо предложил ей перебраться в соседний барак, где обретался основной состав роты гауптмана, а числилась она именно там. На это она смерила его фирменным взглядом снежной королевы и отправилась жаловаться дальше. То есть Файглю. Тоже, видимо, с нулевым результатом. Лишь бы не додумалась по-тихому пристрелить Леди. В общем, когда она однажды подрулила ко мне после обеда, я была, мягко говоря, в афиге.

– Мне нужна помощь в тренировке, – сдержанно начала она. – Ты всё равно сейчас торчишь в штабе без дела, так что пойдём со мной.

Ни хрена себе заявочки. Это я-то торчу без дела? Ну разве что иногда, а так вон работы хватает. Всё, что можно сгрузить, типа нудной бумажной волокиты, Файгль и Вилли давно уже сделали.

– Ну-у, не знаю, – из вредности протянула я.

Я в принципе смело могу сейчас послать её сбивать в лес белок, но перевесило банальное любопытство. Знания снайпера мне, конечно, на хрен не сдались, но ведь интересно.

В комнате Катарины было так же убого, как и в остальных. Беленые стены, крошечное окно с какой-то невнятной занавеской, «лампочка Ильича» под потолком, железная кровать и небольшой стол с колченогой табуреткой.

– Надеюсь, помощь – это не стоять в качестве мишени? – на всякий случай уточнила я.

– Нет, – Катарина сосредоточенно раскладывала на столе какие-то предметы, затем протянула мне секундомер. – Смотри, тебе нужно убрать любой предмет и ещё два передвинуть в любом порядке. Потом засеки минуту, – она закрыла глаза.

Кажись, дошло. Тренировка на внимательность. Хм-м… Я убрала в замшевый мешочек наручные часы, затем, подумав, решила усложнить ей задачу и перевернула монету «решкой» наверх. Так, что бы ещё сотворить? Можно ещё поменять местами чёрную и белую катушки ниток.

– Готово, – позвала я, и она медленно открыла глаза. – Время пошло.

Отсутствующие часы она заметила через десять секунд, чуть больше ушло, чтобы понять подмену катушек.

– Это не всё, – усмехнулась я, а то расслабилась, чуть ли не лыбется довольная собой. Катарина напряжённо прищурилась, прочёсывая взглядом стол.

– Время вышло, – напомнила я, и почти одновременно она схватила находку.

– Монета!

– Ты специально этому училась? – не удержавшись, спросила я. – Но разве женщин принимают в стрелки?

– Давай договоримся сразу, никаких дурацких, а тем более личных вопросов. То, что мы обе женщины, не сделает нас подругами, мы слишком разные.

– И слава богу, – поморщилась я. – Я не собиралась набиваться к тебе в подруги, просто уже достало собачиться.

– Попробую объяснить, – вздохнула она. – Я считаю неправильным, что ты занимаешь не своё место. В армию должны приходить люди, которые любой ценой выгрызут победу для своей страны, а что ты? Стрелять не умеешь. Точнее не хочешь, ведь всему можно научиться. Возишься с детьми этих русских, подбираешь бродячих собак… Так и хочется спросить, для чего ты вообще приперлась на фронт?

В дверь тихо постучали.

– Эрин, ты здесь? – Фридхельм вежливо кивнул Катарине.

– Я уже иду, – поднялась я.

– Хотя да, спрашивать глупо, – усмехнулась она.

– И что спрашивается тебе мешает? – бросила я напоследок.

Я в очередной раз озадачилась, с кем бы её зашипперить. Баба-то красивая. Может, потому и злющая, что хронический недоебит. Хотя, может, запросто выбрать кого-то из орды своих восторженных поклонников. Ей нужен кто-то такой же напрочь отмороженный, как она сама. Файгль? Он бы, может, и не против, несмотря на оставшуюся в Берлине жёнушку, но что-то у них не срослось. Кто там ещё у нас брутально-суровый мужик? Вилли… Может, не совсем брутальный, но отмороженный точно. Впрочем нет, во-первых, честь и совесть не позволят ему замутить служебный романчик. Во-вторых, пусть лучше с Чарли разберётся. К тому же насколько я знаю, он терпеть не может, когда его тычут носом, указывая на косяки, а эта дамочка уже не раз прошлась катком сарказма по его самолюбию, намекая, что из него никудышний командир. Кто там ещё остался? Разве что Кребс. Простой как валенок мужик и высокомерная «ледяная принцесса». А может… и может.

– Рени, пойдём скорее! – Каспер бесцеремонно подхватил меня за локоть.

– Что там у вас случилось? – я отбросила недокуренную сигарету.

– Сейчас сама увидишь, – усмехнутся он. – Шнайдер поспорил с этой дамочкой, что прострелит банку тушёнки с расстояния двести метров.

– И что с того? Она-то может попасть и с большего.

– Она – да, а вот Шнайдер собирается стрелять из обычной винтовки.

Интересно будет посмотреть. Неужто прошлая зима его не научила, что спорить с женщиной – весьма опасная затея?

– И на что они поспорили?

– На поцелуй.

Ой, дура-а-ак… Как пить дать проиграет. Мы успели как раз к началу шоу. Не обращая внимания на шуточки, Шнайдер долго тщательно прицеливался. Сто пудово промажет же. Я не знаю, насколько должно быть реальным расстояние для такой маленькой мишени, но подозреваю, что намного меньше.

– Ну, что там?

Бартель стартанул к дереву, проверяя результат. Да ладно, неужто попал?

– Фрау Катарина? – Шнайдер с довольной лыбой продемонстрировал ей пробитую банку.

Вот это я понимаю снайперская выдержка. Фрау невозмутимо кивнула и шагнула к нему. Как по мне, я бы попыталась съехать. Чмокнула бы его в щёку или там формально, если они, конечно, не оговаривали этот вопрос заранее. Но она засосала его самым что ни на есть горячим французским поцелуем, а затем резко отстранилась и, оглядев наши обалдевшие моськи, ледяным тоном отчеканила:

– Можете расходиться, представление закончено. И да, не пытайтесь подкатывать ко мне с аналогичными предложениями. Споров, пари, соревнований по стрельбе больше не будет.

Парни расходиться не спешили. Кто-то поздравил Шнайдера с победой, на что этот павлин самодовольно ответил:

– Рано пока поздравлять, но я добьюсь её.

– Я бы на твоём месте не была так уверена.

В конце концов, я тоже женщина и могу отличить, когда кокетничают, изображая неприступную принцессу, а когда бабе реально на хрен не сдались отношения.

– Ты всегда так говоришь, – отмахнулся Шнайдер. – Не надоело?

– Говорю, потому что знаю. Класть она хотела на вас всех, у неё на уме одно – сколько ещё русских нужно завалить до победы.

– Ну, если вы такие подруги, посоветуй как её можно расположить, – неожиданно попросил он.

– Подруги это слишком громко сказано, – поморщилась я, вспомнив наш последний разговор. – Просто я хорошо знаю такой типаж. Фрау «железные трусы». Вряд ли тебе что-то светит, кроме этого случайного поцелуя.