Текст книги "Золотая планета. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 87 (всего у книги 140 страниц)

– Королева не утвердила их план, – откровенничала Маркиза. В столовой, действительно, никого не было, кроме двух совсем уж взрослых теток, наказующих, живущих совсем по иному графику. Однако они были без повязок, не при исполнении, и занимались тем же, чем и мы – завтракали.

– Почеркала его и написала сверху свой. Наши как увидели – в ужас пришли!

– "Наши" – это кто?

Маркиза пожала плечами:

– Инструкторы. Коллегия инструкторов. Кто ж еще? И то, что прописала Лея… Они люди опытные, и тертые жизнью, но даже у них челюсти отвисли.

– Так все запущено?

– Ага.

Помятуя о россказнях о том, как в учебке в армии, настоящей, королевской, дают мало времени на еду, я поглощал пищу со страшной скоростью, успевая при этом и слушать, и вникать, и задавать уточняющие вопросы. Пока, судя по всему, близка к истине моя версия о том, что я – условно "раненый", и дрессировать меня слишком уж сильно не будут. Но только на время восстановления. Однако, занятия на это время мне найдут, да такие, что взвою и без нагрузок.

– Многое из того, что она вписала, проходят лишь после контракта, когда уходят в инспекцию.

– "Инспекцию"? – вновь уточнил я, расширяя кругозор.

– Да. У нас многие после службы в инспекцию идут. А куда еще идти-то? Мы ж ничего не умеем! Не в армию же! Или в инструкторы, или в инспекцию.

– А в медицину? – вспомнил я наши разговоры с Катариной. Маркиза нахмурилась.

– В медицину тоже. Кстати, после инспекции это самое популярное место. Но в инспекцию больше всего идут.

Это не одна конкретная инспекция, их много. И каждая затачивает под свою работу. Так вот, у тебя сборная– солянка, удивившая всех. Будто сразу на все направления, только по чуть-чуть. У нас так не готовят. Нет, некоторые вещи дают и у нас, но только на офицерском курсе. Знаешь, что такое офицерский курс?

Я отрицательно покачал головой.

– Это обучение, когда идешь на комвзвода и выше. А тебя туда сейчас, новичка, режима и устава не нюхавшего. Вообще улет! И отвертеться они не могут! – повысила Маркиза тональность до восторженно-удивленной. – Лея прикажет, и явятся все, кого потребует! Они хоть и ветераны, но вассалы, до конца жизни! Ее слово – закон. Так что поздравляю, Хуанито, теперь у тебя будут такие экзотические предметы, что я тебе не завидую!

Я поймал себя на мысли, что понял утрешнюю неприязнь Кассандры. Еще вчера она была просто задумчивой, сегодня же в ней играла резкость, усугубленная осознанием неспособности сразу и навсегда поставить меня на место. Однако, остальные девчонки ревновать не будут, спасибо хотя бы на этом.

А что трудно будет? Привыкну. Главное выдержать, доказать и себе, и ЕЙ, что я могу. Так что в первую очередь я мотивирован, а не испуган, а мотивация – краеугольный камень любых деяний нашей жизни.

Вчерашний день и вечер пролетели, будто их и не было. Почти все время провалялся в каюте, осваивая койку – куда-то идти и с кем-то знакомиться не хотелось. Девчонки, видя мое пасмурное состояние, не трогали, лишь изредка по очереди заглядывая, не давая совсем уж замкнуться. Больше всех порадовала Паула, рассказывавшая о Земле, о местах, где выросла. О жизни, море, людях и климате, о пляжах и некоторых девчоночьих секретах. Как распознать, стоит ли знакомиться на пляже с тем или иным мальчиком, например. А еще о серфе, яхтах и волнах. Как я понял, в Солнечной системе все-таки есть рай, и рай этот носит название Пуэрто-ла-Крус. Не огромный надменный Каракас, не нудные пыльные Баркисименто или Валенсия, и не слащавый Маракайбо, а большой чистенький город у моря, где есть всё и где всегда всё хорошо. "И где нас нет", – добавил я, чем нечаянно зацепил ее – она отвернулась и ушла, придя лишь через пару часов. Правда, извинилась, когда пришла, но о ее доме мы больше не говорили.

Причина моего поведения предельно проста – я, наконец, осознал, в какое дерьмо влез. Не так, я ОСОЗНАЛ это. До сих пор как бы все понимал, но относился, как к нечто нереальному, фантастическому. Да, так происходит, но где-то, пусть это "где-то" совсем рядом. Меня оно не касается и не коснется, я вроде как всю жизнь так и буду стоять в сторонке и наблюдать. И только теперь наступила расплата. Реальность навалилась, и подобрать эпитеты, чтобы охарактеризовать свое ссостояние, до сих пор не получается. Катюша оказалась права (да, она иногда бывает права, не только врет), меня ждет ломка, и ломка в первую очередь внутренняя.

Еще меня озадачил один момент, разъяснить который для себя самого было жизненно необходимо. Он назывался так: "девчонки и женщины".

Мама старалась воспитать из меня кабальеро, и один из главных постулатов, закладываемых в мою подрастающую голову, звучал так: "Поднимать руку на женщин нельзя!" Действительно, что это за мужик, если не может поставить женщину на место и прибегает к крайним средствам? То бишь, расписывается кулаками в бессилии?

Но это все актуально там, в той жизни. Здесь же я спокойно воспринимал не только спарринг с инструкторами– женщинами (все-таки инструкторы), но и с молоденькими зелеными девочками, ровесницами, или даже младшими.

Я бился с Оливией и ее девчонками, и бил на поражение. И не воспринимал фатально их попытки издеваться надо мной. Они были сродни Толстому, но не более. Далее, только что меня избила сеньора-офицер, прилюдно, и для большинства мужчин ключом в этой фразе было бы то, что избила баба. Я же относился к этому как к само собой разумеющемуся факту и не нервничал, хотя сердце подсказывало, что это не последнее избиение – впереди меня еще будут бить разномастные сеньоры, и не единожды.

То есть, я мысленно позволяю бить себя женщинам, и не испытываю дискомфорта от мысли, что их придется бить самому? Как же я дошел до такой жизни?

После долгих размышлений я нашел ответ, и он озадачил меня едва ли не больше, чем сам вопрос.

Они – не женщины.

Те брутальненькие сеньориты, что стояли с нами в спарринге на тренировках – женщины. Ангелочки же – нет. Катарина, Норма, девчонки взвода, Камилла, банда Оливии – никто из них. Пускай у них все в порядке со вторичными половыми признаками, пускай их можно использовать, как женщин, как я уже использовал Катарину (опустим, кто кого использовал, но я хотел, и я получил) и как хочется использовать некоторых других местных сеньорит… – поймал я себя на мысли, глядя на место пониже спины уходящей, открывающей гермозатвор Пауле… – От этого ничего не изменится.

Есть мужчины. Есть женщины. А есть ангелочки – и ни те, и ни те. Третий пол. И нормального мужчину, а себя я все-таки относил к нормальным (во всяком случае, при такой жизни пока еще относил), не должно тянуть на лиц НЕпротивоположного пола. И это правильное отношение к проблеме, которое мой мозг сумел вычленить для себя самостоятельно и занял определенную нишу, которой я и должен впредь держаться. Иначе мне будет прямая дорога в дом с желтыми стенами, и даже Катарина не предотвратит мое туда попадание.

– Держи. – Маркиза протянула мне нож, взятый со стойки. Я принялся его рассматривать.

– Метательный, – усмехнулась она, видя мой интерес.

Мы находились в не очень большом по местным меркам помещении, официально обозначенном на моем визоре, как "полигон N 17". Здесь было несколько дорожек и стоек, и какие-то механизмы, вращающие безликие фигурки-мишени, как в стрелковых клубах. Из живых кроме нас не было никого.

– Это специальный полигон для постижения искуссива метания ножей, – начала объяснять она. – Нож – одно из старейших орудий смертоубийства, но в отличие от, например, мечей и копий, не менее древних, актуален до сих пор.

Внутри я в тот момент испытывал восторг: в детстве метать ножи хочет научиться любой мальчишка, это считается "круто", и я не был исключением. Тем более на таком уровне, как ими владеет она сама, как я видел в магазине.

– Методики метания начнешь изучать чуть позже, – продолжила она вводную. – После обеда, с инструктором. Сейчас же просто посмотрим, чего от тебя ожидать в принципе.

Она взяла со стойки другой нож. Активированная ею стойка автоматически восполнила этот пробел, вытащив изнутри и поставив на его место точно такой же. По глазам девушки я понял, как трепетно она относится к этому древнему занятию. Она употребила правильное слово, "искусство", для нее это было искусством, причем горячо любимым.

– Вначале мишень. – Она вновь набрала что-то в управляющем вихре панели и сверху спустилась другая мишень, представляющая собой полотно с огромным вытянутым прямоугольником с закрашенной полосой по центру. Полотно остановилось от нас метрах в пяти.

– Для новичков, – пояснила она, хотя я и так понял. – Азы. – Затем повернулась ко мне, и начала давать указания, сопровождая их мягкими тычками в разные части тела – руки, ноги, плечи:

– Для начала встань вот так. Да, атакующая левосторонняя, ты же изучал единоборства. Хорошо. Работаешь правой рукой. Теперь смотри, рука должна идти вот так. Расслаблена, ни в коем случае не напрягается! Напряжение идет только в момент броска! Вот отсюда, от этого момента. Теперь пробуй.

Естественно, первый брошенный мною нож отскочил от мишени, ударившись о нее рукояткой.

– Ошибка. Перенапряжение кисти. Расслабь ее, относись к ножу, как к возлюбленной. Ты бросаешь не за счет силы кисти, ты бросаешь за счет руки. Как при ударе, тебе ли мне объяснять? Далее, рука и нога на одной линии. Теперь мишень. Глазами ловишь щель и отпускаешь нож на линии с нею. Вот так. Все понял?

Я кивнул.

– Пробуй.

Я попробовал еще пару раз. Она брала со стойки автоматически возобновляемые ножи и подавала, дело шло быстро. Хорошая штука, этот механизм! Естественно, результат оказался более, чем слабым, но я начал чувствовать нож, тот начал восприниматься, как часть моей руки. Пока еще неизвестная часть, непонятная, полная загадок, но процесс с мертвой точки сдвинулся.

– Стоп. Неправильно держишь. Да расслабь ты кисть! – прикрикнула она, затем взяла мою руку и переложила пальцы правильно. – Вот так и только так. Палец должен заходить на рукоятку. Совсем немножко, но заходить. А здесь держишь ровно, никаких вправо или влево. Работай!

Я работал. И как результат, четвертый пущенный мною снаряд воткнулся в мишень как надо. Ну и что, что ниже прямоугольника, воткнулся же!

– Не расслабляться! Работай, работай!

Ее саму заводил этот процесс. Было видно, что при любви к этому искусству, тренировать кого-то ей не приходилось, и наставляя меня, она получала удовольствие.

Я работал, метнул ножей двадцать, из которых почти половина воткнулась как надо. Что-то у меня не шло, что-то мешало, но я метал и метал, пытаясь настроиться на них. Почувствовать. Она поправляла, постоянно делала замечания, и следующие два десятка вошли так, как надо, почти все. Затем мишень уехала вверх, вместо нее поднялась точно такая же, только пустая, без ножей, и, не теряя ни секунды, я продолжил обстрел.

Следующие два десятка вошли все, кроме одного. И большая часть попала в заданный прямоугольник. Мишень снова сменилась, и с третьего захода я воткнул двадцать из двадцати. При этом только шесть были воткнуты за пределами прямоугольника.

– Молодец! – похвалила Маркиза, когда мишень снова поплыла вверх. – Теперь давай сто из ста. Я запрограммировала механизм подачи, он будет считать. Пока только воткнуть, но следующая сотня будет уже с целью. Старайся!

Она нажала кнопку запуска программы и отошла в сторону, впрочем, периодически давая о себе знать, когда моя стойка или хватка выбивались из нормы.

Естественно, сто из ста я не выбил, но девяносто семь мог смело записывать на свой счет. На что моя спутница улыбнулась и запрограммировала систему вновь.

– Теперь мишень будет чиститься каждые десять бросков. Не спеши. Условия в силе.

Я скрипнул зубами и принялся метать далее, выражая недовольство про себя. Мне уже разонравилась эта идея, а на пальцах ощущалась недвусмысленная мозоль. Единственно, что грело душу, это то, что я вошел в нужный ритм, смог почувствовать нож, его баланс, смог поймать неуловимый момент отрыва его от руки. ПОЧТИ все мои броски окончились на очерченной поверхности мишени. Но "почти" здесь не считается.

– Еще раз, – озвучила Маркиза мои самые скверные мысли.

– Можно узнать, как тебя зовут? По-настоящему? – вздохнул я, бессильно опуская руки, когда мишень с последним, сотым ножом поднялась вверх.

Она отрицательно покачала головой.

– Рано. Я не знаю тебя. Пока называй меня Маркиза.

– Хорошо… Маркиза. Тогда другой вопрос. Обедать будем?

Вопрос был своевременный, так как после завтрака прошло несколько часов. Часа четыре точно. Это была не вторая и не третья серия по сто, я сбился со счета.

Вновь отрицательное качание.

– Пока ты не выбьешь сто из ста, об обеде забудь.

– Так надо, да?

Она кивнула.

Я вздохнул, развернулся и вытащил первый нож. Система привычно высветила на индикаторе "01".

– Почему ножи? – спросил я, уплетая за обе щеки. В столовой вновь никого не было, но на сей раз не "еще", а "уже". Я все-таки выбил сто из ста, рука не дрогнула ни разу, но пальцы были все в мозолях, а сама рука… Потяжелела, словно камень.

Девушка пожала плечами.

– А что еще? Это полезно. Нож – классное оружие, да ты и сам видел. Ты можешь поразить им, когда противник думает, что ты безоружен, это твой козырь. Можешь сбить броском прицел, спасти этим чью-то жизнь. Это нужно, особенно учитывая, что ты не знаешь, как тебя будут использовать. Я видела по твоему лицу, ты был недоволен, что я заставляю делать то, что у тебя получается. Так?.. – Ее глаза ехидно прищурились.

– Нет, ну, не прям…

– Я докажу тебе, что ты ошибаешься – на самом деле ничего у тебя не получается. – Она улыбнулась. – И сто из ста на самом деле… – Далее последовал неприличный жест рукой.

Больше до конца торопливого обеда она не проронила ни слова.

Когда же мы вернулись в помещение семнадцатого полигона, она достала магнитный наручник и… Приковала меня к стойке держателя системы подачи ножей.

– Попробуй так. И так. – Вместо привычной мишени перед нами опустилась та, что стояла по умолчанию, в виде человеческой фигуры. Девушка вручила в руку мне нож и отошла в сторону. В ЛЕВУЮ руку.

– Это террорист. У него игольник. У тебя есть один бросок, пока он не догадался, что у тебя нож. Но через пять секунд он догадается. Четыре. Три.

На счете "два" я метнул. "Молоко", ударил "террориста с игольником" рукояткой, нож отлетел в сторону.

– Один. Огонь!

Пауза.

– Ты труп, Чико! – Она довольно ухмыльнулась. – Надеюсь, все понял?

Я расплылся в улыбке:

– Да. Продолжим?

* * *

– Приветствую. – В кабинет вошла Очень Важная Сеньора, бросила передо мной три тонких металлических кольца и села напротив. Держала она себя гордо, давая понять, что я для нее никто, во всяком случае, пока. Но на что обратил особое внимание, пренебрежения в ее отношении ко мне не было, скорее покровительственная насмешка.

– Мое имя тебе ничего не даст, и на данном этапе предлагаю называть меня просто "сеньора инструктор", – продолжила она. – Дальнейшее развитие наших отношений будет зависеть от многих составляющих, главным из которых будет твое желание или нежелание усваивать мою дисциплину.

Я кивнул.

– Это – она указала на кольца, одно большое, диаметром чуть меньше футбольного мяча, и два маленьких, наподобие ручных браслетов – мотиваторы. Ношение их на моем предмете обязательно. Ты можешь в любой момент снять их и выйти, и я не скажу тебе ни слова. Но наши с тобой встречи на этом завершатся.

– Как и встречи с другими инструкторами? Как и обучение у вас вообще?

– Сообразительный мальчик! – Она выдавила довольную улыбку, но это была улыбка змеи.

– Это шокеры. Устройства, поражающие носящего их электрическим током, – продолжила она. – Наши правила одинаковы везде, на всех занятиях, потому настраивайся.

– Я готов, сеньора инструктор.

– Не торопись. Все время занятия они должны находиться на тебе. Любое непослушание, любое небрежение, любая рассеянность – и я вправе включить его, на любую мощность, какую мне захочется. Дача неверного ответа, промедление с ответом – то же самое. Я могу включить его в любой момент, на любую мощность, и не несу за это никакой ответственности. Ни перед кем. Таковы правила.

– Жестоко! – вырвалось у меня.

– Зато действенно. – Ее глаза выдали победный блеск. – Повторяю, они застегиваются на обычную защелку, любой, носящий их, вправе в любой момент их расстегнуть и снять. Поэтому не надо нас демонизировать – кто не хочет, не согласен, не может вытерпеть, у того есть право выбора. Ты что-то хочешь спросить?

Я отрицательно покачал головой.

– Это называется отбраковка. – Сеньора инструктор улыбнулась. – Нам не нужен тот, кто нам не подходит. Поэтому настоятельно рекомендую перед началом нашего занятия, перед тем, как ты оденешь эти устройства, подумать, нужно ли тебе это? Пока ты видел здесь не так много, ничего не знаешь и не являешься лакомым кусочком для тех, кто желает выведать наши секреты. Пока ты еще можешь уйти сам. Но через какое-то время это станет невозможным. Готов ли ты к таким… Методикам обучения?

Дело было не в тестах. И вчерашний концерт, устроенный офицерами, тут не при чем. Ей выпало проводить инструктаж, и она отнеслась к нему со всей серьезностью. Только и всего.

– Я подумал, сеньора инструктор, – кивнул я. – Я готов. Готов попробовать ваши методики.

– Попробовать?

– Ну, так ведь расстегнуть и снять шокеры я смогу в любой момент, согласно вашим словам. Или не так?

– Так. ПОКА ты это можешь, – уточнила она. Я не мог с этим уточнением не согласиться.

– Так точно, сеньора инструктор!.

– Отлично! – Она вновь улыбнулась, на лице ее отразилось облегчение. – Тогда начнем. Расстегни браслеты.

Я последовал приказу.

– Одевай. Один на шею, другие на запястья. Вот так. Теперь затяни тот, что на шее. Вот так, правильно. Молодец. Приступим?

Я кивнул.

– Я буду вести у тебя очень важный предмет, который называется "Внимание". Внимание – одно из ключевых для телохранителя качеств, и тем более оно важно для суперчеловека, которого собираются из тебя делать.

Дурацкий вопрос, "А что, из меня собираются кого-то делать?", в последний момент остался в горле.

– Я научу тебя концентрировать его на главных вещах, не замечая второстепенных, – продолжала она. – И наоборот, научу замечать мельчайшие не бросающиеся в глаза детали, теряющиеся на фоне главного.

Первое задание. Каким цветом написано это слово?

– Красным, – произнес я, прочитав на мгновение завихренном сбоку от нее экране слово "красный", написанное синими буквами. И через мгновение мое тело тряхнуло так, что из глаз посыпались искры.

– Аа-аай!

– Неправильно, – бесстрастно возразила сеньора. А теперь?

– Желтый! – крикнул я, глядя на слово "желтый", написанное красными буквами. И вновь подскочил от разряда шокера.

– Ты уверен, что тебя зовут Хуан Шимановский? – Ее глаза сузились в две щелочки, она как бы сверилась с данными, написанными на своей планшетке.

– Да, сеньора, – выдавил я, как-то жалобно.

– Странно! У меня написано, что Хуан Шимановский – способный юноша! Во всяком случае, данные его интеллектуальных тестов выше средних, в отличие от ваших. – Картинный вздох. – Ладно, вернемся к этому позже. А теперь?

– Желтый, – произнес я, читая слово "красный", написанное желтым цветом. И вновь получил разряд.

– Медленно, юноша. Медленно. Если вы так будете думать в боевой обстановке, мы потеряем вас в первые же несколько минут. Продолжим.

– Зеленый, – ответил я, на слово "синий" зелеными буквами. Приготовился к удару… Которого не последовало.

– Вот видите, юный сеньор, как помогают мотиваторы процессу обучения?! – Сеньора инструктор довольно оскалилась. – Хорошо, закрепим. Следующий:

– Красный…

– Здравствуйте, сеньор Шимановский.

Я усмехнулся:

– Вы называете меня по имени?

Глаза нового преподавателя сузились:

– Я не инструктор корпуса. Я работаю за его пределами. И теоретически, как фрилансер, не обязана соблюдать здешние нормы и правила. И, как правило, люди, которые проходят у меня обучение, готовятся к резким переменам в своей карьере и не задают глупых вопросов. Еще вопросы?

– Да. Мне называть вас "сеньора инструктор"?

– Разумеется. Но можно "сеньора Гонзалес", я не стану возражать. В моем случае это не противоречит правилам.

– Потому, что вас рассекретили?

– Да.

– И вам не нравится обезличенно-принижающее обращение, принятое здесь?

Улыбка.

– Сеньор Шимановский, я польщена вашей эрудированностью и стремлением к анализу. Но хотелось бы, чтобы вы использовали свои способности по назначению, а именно для изучения материала, который я буду давать.

Я растянул губы в улыбку.

– Так точно, сеньора Гонзалес!

– Итак, мой предмет – лингвистика, – начала она. – Языкознание. Вы должны будете в совершенстве владеть следующими языками: испанский и португальский, французский, русский, английский и китайский разговорный. В качестве бонусного – хинди, арабский, турецкий или японский разговорные, на выбор, но на бытовом уровне. Впрочем, к бонусным языкам мы вернемся не скоро, предлагаю на них не зацикливаться.

Я восхищенно кивнул, проговаривая про себя пункты обязательной программы. Ключевым словом здесь было "в совершенстве".

– Первыми в нашем списке стоят испанский и португальский. Смею заверить, это САМАЯ сложная часть моего предмета, ее изучение выделено в отдельный курс и будет проводиться параллельно другим, иностранным языкам. Что-то не так, сеньор Шимановский? – делано округлила она глаза.

– Нет. Просто это как бы… Испанский, и…

– Понимаю ваш скептицизм. – Сеньора Гонзалес улыбнулась. – В таком случае произнесите мне фразу: "Здравствуйте! Вам не кажется, что сегодня замечательная погода?" с акцентом, с которым говорят в окрестностях Каракаса?

Пауза.

– Нет? А ведь это столичный, самый простой выговор! Гораздо интереснее произнести эту же фразу так, будто вы являетесь уроженцем Медельина, Кито или Сальвадора. Или Северного Чили. Или Южной Калифорнии. Или Техаса. Я уже молчу о Парагвае и Патагонии! Теперь понятно, чем мы будем заниматься, сеньор Шимановский?

Я обалдело кивнул.

– К концу этого курса вы должны будете иметь представление о большинстве диалектов Империи, и говорить на десятке самых распространенных из них, без запинки, как местный уроженец. Еще вопросы?

– Да. – Я помялся. – Вы из разведки?

Сеньора Гонзалес улыбнулась так, как улыбаются довольные, но пакостные кошки.

– Что навело вас на такую мысль?

– Ноги, – ответил я, не мигая, опуская глаза под открытый стол, из под которого еле-еле, совсем чуть-чуть с моего угла зрения, виднелись ее стройные ноги в чулках – как условно гражданское лицо ей позволено не носить форму. – У вас очень красивые ноги.

– Довольно странные ассоциации… – Она показно прищурилась, но я видел, что внутри ей было весело.

– Меня возьмут в разведку, если я буду знать и уметь все, что вы говорите? – продолжил я, то ли храбрясь, то ли бахвалясь.

– К сожалению, ваши ноги недостаточно красивые, сеньор Шимановский. – Она покачала головой. – Пока вы демонстрируете лишь острый язык, а чтобы работать в специальных службах страны, нужны совсем другие острые части тела. Например, мозги.

Итак, инструктаж относительно браслетов вы прошли, – вернулась она к главному, ради чего и пришла, подведя черту под болтологией и перепалками. – Правила знаете. Одевайте.

Я принялся цеплять на себя кольца, при взгляде на которые после предыдущего занятия руки трусились, а коленки поджимались.

– Первый пункт нашего курса – Каракас, столица Империи. Для жителей Каракаса характерны следующие фонетические особенности в произношении…

– Итак, юный сеньор, мой предмет посвящен оружию. Оружию "горячему", которое может убивать бесконтактным способом, – без предисловий начала вводную следующая "сеньора инструктор". Эта из местных и так же не представилась. Позже они представились мне все, без исключения, собственными именами, но произошло это лишь тогда, когда дорога назад, во Внешний Мир, мне оказалась закрытой. Пока же отсутствие имени было объективным требованием к инструкторам, за исключением рассекреченных сеньор, вроде Гонзалес.

– Оружие бывает пяти видов: холодное, огнестрельное, электромагнитное, импульсное и реактивное. Холодное, и приравненное к нему травматическое, изучаются как отдельная дисциплина. Инерционное и импульсное в моем курсе, но как подвид огнестрельного, несмотря на то, что импульсное – чистой воды ядерная реакция. Так что в целом мы имеем общее деление на две большие категории: огнестрельное и электромагнитное.

…Многое из того, что мне предстоит услышать, я знал, все-таки учился в школах, где много времени уделяется военной подготовке. Но все равно было интересно. "Оружие" – один из немногих предметов здесь, за который даже я– прежний, я-школьник отдал бы душу. И сеньора это чувствовала, протянув мне браслеты с извиняющейся улыбкой – так положено. Впрочем, иллюзий я не строил, шандарахать током она будет точно так же, как и Гонзалес, и Очень Важная Сеньора – без пощады, без жалости. Но теперь в моих силах было сделать так, чтобы это происходило как можно реже.

После того, как я нацепил "мотиваторы", она продолжила вводную составляющую:

– Огнестрельное. Принцип действия основан на использовании газов, получаемых при взрыве химических взрывчатых веществ. Достоинства – простота конструкции, низкая стоимость эксплуатации. Недостатки. Низкая поражающая сила, невозможность регулирования параметра выстрела, невозможность использования, как сверхпроникающее оружие, невозможность использования в критических условиях, высокая удельная отдача, большой размер боеприпасов, и как следствие, большой их объем, необходимый для ведения долговременного боя.

Электромагнитное оружие. Принцип действия основан на использовании электрических и магнитных полей. Достоинства – высокая поражающая сила, возможность использования в критических условиях, низкая удельная отдача, возможность использования, как сверхпроникающее оружие, малый размер боеприпасов, и как следствие, высокая мобильность боевых единиц. Недостатки – высокая энергоемкость, сложность конструкции, высокая стоимость боеприпасов и сильный перегрев при постоянном ведении огня.

Пауза.

– Как видите, сеньор Шимановский, оба вида оружия имеют и сильные, и слабые стороны, и, как следствие, оба активно используются всеми странами мира, включая нашу, для решения тех или иных задач, в зависимости от характеристик.

Первая тема. Огнестрельное оружие венерианского королевства. Записываем. Базовые модели венерианского огнестрельного оружия следующие:…

– Ты как?

Это Паула. Глаза заботливые, участливые.

– Лучше бы я и дальше метал ножи.

Она усмехнулась.

– Не переживай, ножей тоже хватит. Все утренние часы, до прихода инструкторов, у тебя стоит метание. Маркиза в шоке, ее мы тоже успокаиваем, чаем отпаиваем, в кают-компании.

Я хрипло рассмеялся. Мне понравилось это "тоже".

Я сидел на кровати, привалившись к спинке, и пытался прийти в себя после ада первого дня. С Маркизой мы занимались часов до четырех. После этого до девяти вечера шли занятия с инструкторами. Сегодня их было трое, и каждая из них активно использовала шокеры. В качестве пугала, обозначить, что меня ожидает, если не буду усваивать даваемый ими материал. А материал этот…

…Голова моя гудела, и сказано это слабо. Я привык к перегрузкам в школе генерала Хуареса, но только теперь я понял, что такое на самом деле "мотивация". Да, попал я – так попал! Первая сеньора не соврала, любое промедление с ответом, любой неправильный ответ, и жах! И тебя дергает так, что из глаз сыплются искры. При этом сегодня меня шарахали не в полную силу, для ознакомления, но девчонки рассказали несколько ужастиков, как это может быть, как делали у них в учебке, в воспитательных целях. Так же они подтвердили, что да, инструкторы, действительно, не несут за количество и силу разрядов никакой ответственности. И все это в добавок к руке, покрытой волдырями от метания. Лучше бы у меня не болела эта дурацкая коленка! Лучше бы я бегал, как загнанный конь, чем терпеть такое!..

…Тогда я не знал, какой ад начнется, когда колено заживет, когда буду бегать, как конь. Блаженны неведающие. Пока же я костерил судьбу и свое долбанное решение идти сюда, несмотря на нелестные характеристики Хуана Карлоса методик здешнего обучения, ибо хоть как-то унять свое состояние антинирваны не видел возможности.

– Ложись спать, – посоветовала Паула, улыбнулась и материнским жестом поправила одеяло. Она понимала гораздо больше, чем я мог представить, и пыталась вселить в меня хоть какой-то оптимизм, настрой на борьбу. – Завтра у тебя четыре занятия, будет трудный день. Ты выдержишь, но тебе нужно поспать.

Я последовал ее совету и прикрыл глаза…

…И тут же вскочил, весь мокрый, от вылитого сверху ведра воды и грозного рыка нашей старшей:

– Подъем!..

Глава 13. Обкатка

Ноябрь 2447, Венера, Альфа, королевский дворец

Нет, ее не ждали. В смысле, ждали НЕ ТАК, как она думала. В кабинете кроме королевы никого не было.

– Здравствуйте, ваше величество! – склонила голову Лана и пошла вперед, к столу, за который села, следуя беглому жесту Леи.

– Здравствуй-здравствуй, героиня!

Сказано было без ехидства, но… Как-то многозначно. Точнее, двузначно. Лана вжала голову в плечи.

– Спасибо тебе. – Лея встала, обошла стол и протянула ей руку, которую она тут же пожала. – Спасибо за дочь. Я до конца жизни буду признательна всем вам за это.

– Мы всего лишь делали то, что должны были, ваше величество!..

– Опять выкаешь? – Лея усмехнулась. Но не зло.

– Так я же марсианка! – выдавила смешок Лана и тоже улыбнулась.

Лея не нашлась, что ответить, вернулась на место, села.

– Знаешь, если прямо честно, между нами, вас бы следовало расстрелять. Или повесить. Всех вас. Но особенно тебя, Мэри и Мамочку, отдельно. Ты понимаешь, о чем я?

Лана понимала. Она ожидала другого разговора, а потому растерялась и уткнулась в столешницу.

– Ну и что, что я приняла решение отстранить вас? В тот момент вы еще были хранителями. Были, Лана, и должны были четко выполнять все инструкции и планы!

– Связи не было, ваше величество… УЖЕ не было… Ни с дворцом, ни с ИСДОшниками… Потому мы и импровизировали, позволили себе… – Она изобразила раскаяние, впрочем, не обольщаясь – королева прекрасно видела, что она испытывает на самом деле. Но ее величество решила не усугублять и "поверила".

– Да, моя милая, если не повесить, то уж всыпать вам не мешало бы! Плетей эдак по двадцать. А тебе, как старшей, все тридцать. Но победителей не судят, и то, что вы победили, автоматически перечеркивает всё.